весь во вниманиИ? — Говорим и пишем правильно — ЖЖ
?
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Top of Page | Разработано LiveJournal. com |
.. 
Это неграмотная конструкция. Нельзя быть «во внимании». Есть устоявшееся выражение «я весь внимание».
7 безграмотных фраз, от которых нам давно пора избавиться
Передаём привет всем, кто говорит «извиняюсь», спрашивает «кто крайний» и не знает, оплачивать надо проезд или за проезд. Мы тоже очень извиняемся, но говорить так безграмотно и бескультурно. Рассказываем, от каких слов и фраз стоит в первую очередь избавиться в новом учебном году.
Правильно: извините
Что-что вы делаете? Когда вы произносите «извиняюсь» — вы, по сути, будто бы извиняетесь перед самим собой. Ситуация неловкая и даже абсурдная. «Я извиняюсь» — это просторечье, которое надо срочно изгонять из своей речи. Заменить можно на простое «извините» или чуть сложнее (в два слова!) — «прошу прощения».
Правильно: до скольких
«До скольки работает кафе?» — спрашиваете вы и делаете грубейшую ошибку. Мало кто задумывается (и даже догадывается), что собирательное числительное «сколько» склоняется. Во-первых, формы «до/со/ко скольки» — не существует, это ошибка.
Чтобы узнать, когда закрывается бар/музей/магазин/что угодно, правильно спрашивать: «До скОльких вы работаете?» (с ударением на О). А спрашивая, когда лучше появиться на празднике, используйте дательный падеж: «Ко скольким нам лучше прийти?» (не забываем про ударение на О!). Если боитесь всё перепутать и ошибиться, можно смело использовать форму «до которого часа?».
Правильно: последний раз
Простите, лётчики, космонавты, альпинисты и другие люди, кто использует выражение «крайний раз», потому что приметы, традиции и вообще профессиональный сленг. Сейчас мы не о вас, а про всех остальных. Тех, кто занимает очередь и спрашивает «Кто крайний?». Пожалуйста, не надо так. Это неграмотно, режет слух и выводит из себя лингвистов.
Правильно: я вся внимание
Открываем новый мир русского языка. Точнее, никакой он не новый. Просто все мы заблуждаемся и порой ошибаемся. Если хотите сообщить собеседнику, что готовы внимательно его слушать, правильно будет «я весь внимание».
«Во внимание» можно что-то принять, но не быть в нём. Запоминайте: я вся внимание, я весь внимание, мы все внимание, они все внимание.
Правильно: оплатить проезд
«Оплачивать за проезд» — ещё одна распространённая ошибка в речи. За проезд можно платить (или заплатить), а оплачивать только проезд — без всяких предлогов, так как по правилам переходному глаголу предлог не нужен. Член-корреспондент РАН Владимир Плунгян считает, что с точки зрения языка эти варианты равноправны, но норма говорит, что вариант «оплатить проезд» — всё-таки лучше. Значит, правильнее.
Правильно: по приходе / по приезде / по прилёте
Мы ничего не перепутали и не ошиблись в указании правильного/неправильного ответа. Предлог «по» в значении «после» заставляет нас ставить существительное в форму предложного падежа. По приезде, по прилёте, по приходе, по возвращении, по окончании и так далее. Беспощадный русский язык — полностью с вами согласны.
Правильно: одолжи мне денег
Ещё одна плохая привычка, от которой следует избавиться в самое ближайшее время.
Если вы хотите попросить у кого-то дать вам взаймы, в долг, правильно будет сказать: «одолжи мне» или «можно занять у тебя денег?». Никак нельзя просить другого человека «занять» вам денег, поскольку «занять» — это, наоборот, взять взаймы (да!). То есть тем, кто просит «занять денег до зарплаты» — вы вообще ничего не должны. Надо быть грамотными!
Привлечение внимания и управление эмоциями у детей
Некоторые дети считают себя центром вселенной и ведут себя так, как будто все должны вращаться вокруг них, как планеты вокруг солнца. От 10-летней «дивы», которая всегда требует быть в центре внимания, до 17-летнего, который вымещает свое разочарование на своей семье, когда его девушка расстается с ним, это поведение, направленное на поиск внимания, может быть утомительным для всех. . Когда это начинает негативно влиять на всех вокруг вашего ребенка, вам, как родителю, пора действовать.
Родители часто заставляют своих детей чувствовать себя центром вселенной. Посмотрим правде в глаза, когда дети маленькие, они требуют большой заботы.
Однако этот уровень внимания должен постепенно снижаться по мере взросления детей. Скажу так: годовалого кормить здорово, а семилетнего кормить никто не хочет. Работа, которую я описываю, конечно, заключается в том, чтобы оторвать ребенка физически. Существует также мощная эмоциональная связь, с которой многие родители с трудом справляются, и иногда они попадают в ловушку 9.0005 эмоционально заставляя их ребенка чувствовать себя центром вселенной.
Если ваш ребенок правит вашим домом со своими драмами, вы должны остановить шоу.
Поймите правильно, нет ничего плохого в том, чтобы ваш ребенок чувствовал себя особенным, важным и любимым. Проблема в том, что вы делаете это без участия других детей или членов семьи. Точно так же, как вы не можете отдать одному из своих детей все время, проводимое за компьютером или телевизором, также ошибкой будет отдавать ему все эмоциональное внимание семьи. Не заблуждайтесь, дети должны научиться делиться и по очереди, в все отношений.
Проблема №1: Мой ребенок ожидает, что наша семья будет вращаться вокруг него
Если вы хотите изменить то, как ведет себя ваш ребенок, потому что он считает, что ваша семья должна вращаться вокруг него, вы должны смотреть на справедливость. Нет ничего плохого в том, чтобы каждый ребенок чувствовал себя важным, но если в семье несколько детей, вы должны убедиться, что другие дети тоже чувствуют себя важными.
Так что же справедливо, если у тебя трое детей? Как вы это решаете? Я сам за структуру. Я считаю, что компьютер иногда можно выключить, все в порядке . Он не должен быть включен только потому, что он есть. Видеоигры также не должны работать постоянно. И это не всегда должна быть чья-то очередь. Каждый может получить полчаса на Wii или Nintendo вечером. А затем вы используете дополнительное время для видеоигр, чтобы поощрять и мотивировать детей делать дополнительные вещи. Это не обязательно должна быть сложная математическая задача: «Есть пять часов и трое детей, поэтому каждый из них проводит за компьютером одну и две трети часов».
Так не должно быть и не должно быть, на мой взгляд. Так что время за компьютером, видеоигры и просмотр фильмов должны быть структурированы.
Я рекомендую родителям говорить детям что-то вроде: «У вас может быть полчаса компьютерного времени, чтобы бездельничать и обмениваться мгновенными сообщениями. Но позже, если вы не будете выполнять школьные задания, компьютер выключится». Вы можете сделать это только с детьми. Таким образом, вы боретесь с идеей, что они являются центром вселенной, сосредоточившись на справедливости.
Проблема №2: Мой ребенок доминирует в каждом разговоре
Если у вас есть ребенок, который занимает центральное место в каждом разговоре и не дает другим шанса оказаться в центре внимания, я думаю, вам нужно быть немного более откровенным с этим ребенком наедине. Вы можете сказать: «Послушай, нам нравится, когда ты рассказываешь нам о том, что происходит в твоей жизни, но ты не даешь своим братьям и сестрам шанса. Мы хотим, чтобы вы тоже их поддержали.
Слушайте их и дайте им закончить свои предложения». Иногда эти болтливые дети говорят, не осознавая, что делают что-то не так; иногда они разговаривают, потому что так справляются с беспокойством. Допустим, они чувствуют себя «меньше, чем» другие дети. Когда они так беспокоятся, они соревнуются за внимание. И когда вы чувствуете тревогу, это часто проявляется в устной форме. Таким образом, способ справиться с этим — помочь им справиться с беспокойством, найти источник проблемы и попытаться помочь им справиться с этим. Если вы считаете, что беспокойство может быть проблемой для вашего ребенка, я рекомендую вам записаться на прием к педиатру.
Еще одна вещь, которую вы можете сделать со своим ребенком, — это развить так называемый «невербальный сигнал». Вы можете сказать: «Давайте придумаем знак только между нами двумя. Если ты слишком много болтаешь и не даешь другим шанса, я дам тебе сигнал, и никто, кроме нас, об этом не узнает. Когда вы получаете этот сигнал, вам нужно перестать говорить и какое-то время слушать других людей».
Не критикуйте их во время этого разговора. Я также рекомендую вам вместе придумать этот знак — на самом деле, вы можете использовать его как способ сблизиться со своим ребенком. Дело в том, что, придумывая невербальный сигнал, вы даете ребенку часть своего самоконтроля и часть своей внутренней структуры. Это может быть очень полезно для многих детей, у которых этого еще нет.
Проблема № 3: драмы и эмоции моего ребенка правят нашим домом
Если ваш ребенок управляет вашим домом своими драмами или эмоциями, вы должны остановить шоу. Вы должны оставить этого ребенка наедине и сказать: «Послушай, только потому, что с тобой что-то происходит, это не делает это трагедией для всех остальных. Если я увижу, что ты слишком драматизируешь, я отправлю тебя в твою комнату на 5 минут, чтобы собраться». Иногда дети реагируют так: «Вы меня не понимаете, меня никто не любит». Лично у меня на это терпения не хватает. Я рекомендую родителям сказать что-то вроде: «Если ты скажешь, что мы тебя не любим или не понимаем, я просто проигнорирую это.
Потому что мы не говорим о том, что вас понимают или любят, мы говорим о том, что вы расстались со своей девушкой и теперь хотите отыграться на всех остальных. Ваше поведение сейчас направлено на то, чтобы люди пожалели вас. Ты просто хочешь всего этого внимания, и это вредно для тебя».
Я хочу четко заявить: такое внимание вредно для здоровья ребенка, который его получает. Это боль в шее для всех остальных, но это также не здорово для этого ребенка. Как родитель, вы должны научить их, как управлять своими внутренними переживаниями, не заставляя других людей чувствовать себя плохо. Часть того, что они получают от этой драмы и поиска внимания, заключается в том, что они заставляют своих родителей и других детей чувствовать, что они должны заботиться о них. И я думаю, что вы можете справиться с этим напрямую, сказав: «Не пытайтесь заставить меня чувствовать, что я должен заботиться о каждой мелочи, которая идет не по вашему пути».
Есть поговорка, которая мне нравится: «У подростков есть два типа дней.
Хороших дней и дней, когда что-то идет не так». Как родитель, ваш лучший инструмент — управлять поведением с помощью структурированного ответа. Если ваш ребенок ведет себя с вами грубо или отвратительно, потому что он расстроен из-за того, что что-то пошло не так, вы можете сказать: «Не говори со мной так, мне это не нравится» и уйти. Другой подход — дать им другой способ самовыражения. Предложите: «Почему ты не пишешь об этом? Я принесу тебе журнал. Я хочу, чтобы ты написала туда все о своих проблемах с парнем, а потом раз в ночь могла поделиться со мной на пять минут». Итак, вы соединяете все эти инструменты и управляете эмоциями ребенка до тех пор, пока он не научится управлять ими самостоятельно. Опять же, вы устанавливаете внешнюю структуру в надежде, что они ее усвоят.
Проблема № 4: Мой единственный ребенок — маленький король/королева нашего дома
Думаю, нужно сделать специальное примечание только для детей. Я понимаю, что это уникальная ситуация, потому что эти дети являются центром семьи большую часть своей жизни.
Таким образом, в младенчестве этого ребенка всегда держат на руках, ему всегда уделяется особое внимание, на него или на нее всегда смотрят два улыбающихся лица. Только дети не должны делиться своими игрушками на Рождество или завидовать любым подаркам или вниманию, которое получают их братья и сестры. Но помните: родителям важно формировать такой уровень внимания, чтобы развивать такие вещи, как эмпатия и внимание к другим.
Не забывайте, эмпатия — это инстинктивная энергия, но ее еще нужно развивать. Вы можете испытывать это как эмоцию, но это также и побуждение, которое выводит нас за пределы самих себя и заставляет думать о других. Если вы единственный ребенок в семье, вам не нужно конкурировать за компьютерное время или время видеоигр. Вам никогда не придется говорить: «Ну, теперь очередь Бена, пожалуй, я отпущу его», потому что у вас нет возможности выучить такие уроки дома с братьями и сестрами.
Так вот, у многих одиноких детей все хорошо, потому что они учат эти уроки в школе, и у них есть свои собственные инстинкты, на которые можно положиться.
Но есть и другие, которые этого не делают. Вы можете думать об этом так: по сути, этих детей приучили к эгоцентризму, поэтому, как родитель, вы должны постепенно отучать их от этого восприятия.
Я думаю, что в любом возрасте вы можете сесть со своим единственным ребенком и сказать: «Я думал о том, как нам повезло, что у нас есть то, что у нас есть. Даже если это не так много, у нас больше, чем у многих других. И я думаю, мы должны найти способ поделиться с другими людьми, которым повезло меньше. Как вы думаете, что мы могли бы сделать?» Придумывайте идеи вместе с ребенком, а затем реализуйте их вместе.
Решение: разработайте четкие правила и ожидания в отношении поведения, направленного на привлечение внимания
Когда дела идут хорошо, всегда важно сесть и поговорить с детьми о вещах, которые необходимо изменить или решить. Не делайте этого во время гнева или разочарования, или когда вы пытаетесь исправить их поведение. Вы всегда должны делать это, когда дела идут хорошо.
Вы можете сказать что-то вроде: «Привет, дорогая, у тебя есть минутка? Давай поговорим о чем-нибудь». И вы говорите им, что вы видите происходит. Обязательно подготовьте для них другие варианты, например, предложение журнала. «Вместо того, чтобы затевать ссоры с сестрой или портить всем вечер своим плохим настроением, вы можете написать об этом в дневнике. Я могу говорить с тобой каждую ночь в определенное время». Таким образом, потребности вашего ребенка удовлетворяются, и они чувствуют себя важными, но вы не позволяете им доминировать в доме.
Очень важно, чтобы вы договорились о встрече, чтобы поговорить об этом с ребенком позже. Поэтому вы можете сказать: «Я хочу, чтобы вы поработали над этим, и мы поговорим об этом перед сном и посмотрим, как у вас дела». Помните, дети учатся через повторение и репетицию. Итак, когда вы что-то повторяете, когда вы даете им день или два, чтобы подумать об этом, дети лучше усваивают новые идеи. В то же время вы должны ввести идею о том, что «если вы не согласитесь с нашими новыми правилами, вот что произойдет».
Затем вы устанавливаете некоторые ограничения на поведение и сообщаете им, что будут последствия: «Вам скажут уйти в свою комнату, если ваше поведение испортит атмосферу для всех остальных в семье». Я думаю, что сочетание того, чтобы быть очень благосклонным, но также привлекать детей к ответственности, очень мощно.
Помните, что ваши дети должны знать, что произойдет, если они не изменятся, а вы должны быть ясными и доводить дело до конца. На мой взгляд, без ответственности мало что изменится. Поэтому создайте структуру, чтобы изменить то, что вы хотите изменить. Попросите ребенка взять на себя ответственность за свои действия. И способ, которым вы заставляете их брать на себя ответственность, заключается в том, чтобы заставить их отвечать за правило, как только вы его установили.
Связанное содержание:
Поиск внимания у маленьких детей: что можно и чего нельзя делать родителям
Непослушный ребенок: когда «аудитория» ухудшает поведение
Ваше внимание не истощилось.
Он был украден | ПсихологияКогда ему было девять лет, у моего крестника Адама появилась короткая, но причудливо сильная одержимость Элвисом Пресли. Он начал петь Jailhouse Rock во весь голос со всем низким напевом и покачиванием тазом самого короля. Однажды, когда я укладывала его, он очень серьезно посмотрел на меня и спросил: «Иоганн, ты когда-нибудь отвезешь меня в Грейсленд?» Недолго думая, я согласился. Я никогда не думал об этом, пока все не пошло не так.
Десять лет спустя Адам пропал. Он бросил школу, когда ему было 15, и почти все часы бодрствования он проводил безучастно попеременно между экранами — размытое пятно YouTube, WhatsApp и порно. (Я изменил его имя и некоторые незначительные детали, чтобы сохранить его конфиденциальность.) Он, казалось, крутился со скоростью Snapchat, и ничто серьезное или серьезное не могло привлечь его внимание. В течение десятилетия, в течение которого Адам стал человеком, казалось, что этот перелом происходит со многими из нас.
Наша способность обращать внимание трещала и ломалась. Мне только что исполнилось 40, и где бы ни собиралось мое поколение, мы оплакивали утраченную способность к концентрации. Я до сих пор читаю много книг, но с каждым годом мне все больше и больше казалось, что я бегу вверх по эскалатору вниз. Затем однажды вечером, когда мы лежали на моем диване, каждый уставившись в свой непрестанно визжащий экран, я посмотрел на него и почувствовал легкий страх. «Адам, — мягко сказала я, — поедем в Грейсленд». Я напомнил ему о данном обещании. Я видел, что мысль о том, чтобы разрушить эту тупиковую рутину, что-то зажгла в нем, но я сказал ему, что есть одно условие, которого он должен придерживаться, если мы пойдем. Ему приходилось выключать телефон в течение дня. Он поклялся, что будет.
Когда вы доберетесь до ворот Грейсленда, больше не будет человека, чьей задачей будет показать вам все вокруг. Вам вручают iPad, вы надеваете маленькие наушники, и iPad говорит вам, что делать — повернуть налево; Поверните направо; пройти вперед.
В каждой комнате на экране появляется фотография того места, где вы находитесь, а рассказчик описывает ее. Так что пока мы шли, нас окружали люди с пустыми лицами, почти все время смотрящие в свои экраны. Пока мы шли, я чувствовал себя все более и более напряженным. Когда мы добрались до комнаты с джунглями — любимого места Элвиса в особняке — iPad болтал, когда мужчина средних лет, стоявший рядом со мной, повернулся, чтобы сказать что-то своей жене. Перед нами были большие искусственные растения, которые Элвис купил, чтобы превратить эту комнату в свои искусственные джунгли. «Дорогая, — сказал он, — это потрясающе. Посмотрите.» Он махнул айпадом в ее сторону и начал водить по нему пальцем. «Если вы проведете пальцем влево, вы увидите комнату с джунглями слева. И если вы проведете пальцем вправо, вы увидите комнату с джунглями справа».
Если вы читаете свои тексты во время работы, вы теряете это время, но также и время, необходимое для перефокусировки, а это очень много
Его жена посмотрела, улыбнулась и начала проводить пальцем по своему iPad.
Я наклонился вперед. «Но, сэр, — сказал я, — есть старомодная форма смахивания, которую вы можете сделать. Это называется повернуть голову. Потому что мы здесь. Мы в комнате джунглей. Вы можете увидеть это без посредников. Здесь. Посмотрите.» Я махнул рукой, и фальшиво-зеленые листья немного зашуршали. Их глаза вернулись к экранам. «Посмотрите!» Я сказал. «Разве ты не видишь? На самом деле мы там. Нет необходимости в вашем экране. Мы в комнате джунглей. . Они поспешили прочь. Я повернулась к Адаму, готовая посмеяться над всем этим, но он стоял в углу, держа телефон под курткой и листая Snapchat.
На каждом этапе путешествия он нарушал свое обещание. Когда две недели назад самолет впервые приземлился в Новом Орлеане, он достал свой телефон, пока мы еще сидели на своих местах. — Ты обещал не использовать его, — сказал я. Он ответил: «Я имел в виду, что не буду звонить по телефону. Очевидно, я не могу не использовать Snapchat и текстовые сообщения».
Он сказал это с озадаченной честностью, как будто я попросил его задержать дыхание на 10 дней. В комнате с джунглями я внезапно сорвалась и попыталась вырвать его телефон из его рук, но он затопал прочь. Той ночью я нашел его в отеле разбитых сердец, сидящим рядом с бассейном (в форме гигантской гитары) и выглядевшим грустным. Я понял, сидя рядом с ним, что, как и в случае с таким гневом, мой гнев на него был на самом деле гневом на самого себя. Его неспособность сосредоточиться была чем-то, что, как я чувствовал, происходило и со мной. Я терял способность присутствовать, и я ненавидел это. — Я знаю, что что-то не так, — сказал Адам, крепко сжимая телефон в руке. — Но я понятия не имею, как это исправить. Затем он вернулся к переписке.
Тогда я понял, что мне нужно понять, что на самом деле происходит с ним и со многими из нас. Этот момент оказался началом путешествия, которое изменило мои представления о внимании.
В следующие три года я объехал весь мир, от Майами до Москвы и Мельбурна, беря интервью у ведущих мировых экспертов по фокусу. То, что я узнал, убедило меня в том, что сейчас мы сталкиваемся не просто с обычным беспокойством о внимании, с которым сталкивается каждое поколение по мере взросления. Мы живем в серьезном кризисе внимания, который имеет огромные последствия для того, как мы живем. Я узнал, что есть двенадцать факторов, которые, как было доказано, снижают способность людей концентрировать внимание, и что количество этих факторов за последние несколько десятилетий возросло, иногда резко.
Я поехал в Портленд, штат Орегон, чтобы взять интервью у профессора Джоэла Нигга, одного из ведущих мировых экспертов по проблемам детского внимания, и он сказал мне, что нам нужно спросить, развиваем ли мы сейчас «патогенную культуру внимания» — среда, в которой устойчивая и глубокая концентрация тяжелее для всех нас. Когда я спросил его, что бы он сделал, если бы отвечал за нашу культуру и действительно хотел бы уничтожить внимание людей, он сказал: «Наверное, то, что делает наше общество».
Профессор Барбара Деменеикс, ведущий французский ученый, изучавшая некоторые ключевые факторы, которые могут нарушать внимание, — она является экспертом по последствиям химического загрязнения — прямо сказала мне: «Сегодня у нас не может быть нормального мозга». Мы можем видеть последствия повсюду вокруг нас. Небольшое исследование студентов колледжей показало, что теперь они сосредотачиваются только на одной задаче в течение 65 секунд. Другое исследование офисных работников показало, что в среднем они сосредотачиваются только на трех минутах. Это происходит не потому, что мы все по отдельности стали безвольными. Твое внимание не сбилось. Она была украдена.
Когда я впервые вернулся из Грейсленда, я думал, что мое внимание ослабевает, потому что я недостаточно силен как личность и потому что меня захватил мой телефон. Я вошел в спираль негативных мыслей, упрекая себя. Я бы сказал – ты слаб, ты ленив, ты недостаточно дисциплинирован. Я думал, что решение очевидно: будь более дисциплинированным и выбрось свой телефон.
Так что я зашел в интернет и забронировал себе небольшую комнату на пляже в Провинстауне, на оконечности Кейп-Кода. Я торжественно объявил всем – я буду там три месяца, без смартфона и без компьютера, который может выйти в интернет. Я задолбался. Я устал быть проводным. Я знал, что смогу сделать это только потому, что мне очень повезло, и у меня были деньги от моих предыдущих книг. Я знал, что это не может быть долгосрочным решением. Я сделал это, потому что думал, что если я этого не сделаю, то могу потерять некоторые важные аспекты своей способности глубоко мыслить. Я также надеялся, что если я на какое-то время все уберу, то смогу увидеть те изменения, которые мы все могли бы внести более устойчивым образом.
В первую неделю без Интернета я спотыкался в тумане декомпрессии. Провинстаун — небольшой курортный городок для геев с самой высокой долей однополых пар в США. Я ела кексы, читала книги, разговаривала с незнакомцами и пела песни. Все резко затормозилось. Обычно я слежу за новостями каждый час или около того, получая поток вызывающих тревогу фактов и пытаясь свести их воедино в какой-то смысл.
Вместо этого я просто читаю физическую газету один раз в день. Каждые несколько часов я чувствовал, как во мне булькает незнакомое ощущение, и спрашивал себя: что это? О да. Спокойствие.
Позже, когда я брал интервью у экспертов и изучал их исследования, я понял, что было много причин, по которым мое внимание начало исцеляться с того первого дня. Профессор Эрл Миллер, нейробиолог из Массачусетского технологического института, объяснил мне одну из них. Он сказал, что «ваш мозг может производить только одну или две мысли» в вашем сознании одновременно. Вот и все. «Мы очень, очень целеустремленные». У нас «очень ограниченные когнитивные способности». Но мы впали в огромное заблуждение. Средний подросток теперь считает, что может одновременно следить за шестью видами медиа. Когда нейробиологи изучили это, они обнаружили, что когда люди верят, что делают несколько дел одновременно, они на самом деле жонглируют. «Они переключаются туда и обратно. Они не замечают переключения, потому что их мозг как бы скрывает это, чтобы обеспечить цельное переживание сознания, но на самом деле они переключают и реконфигурируют свой мозг от момента к моменту, от задачи к задаче — [и ] это дорого обходится».
Представьте, скажем, вы делаете свою налоговую декларацию, и вы получаете текст, и вы смотрите на него — это всего лишь взгляд, занимающий три секунды — и затем вы возвращаетесь к своей налоговой декларации. В этот момент «ваш мозг должен перенастроиться, когда он переходит от одной задачи к другой», — сказал он. Вы должны вспомнить, что вы делали раньше, и вы должны вспомнить, что вы думали об этом. Когда это происходит, данные показывают, что «ваша производительность падает. Ты медленнее. Все в результате переключения».
Это называется «эффектом стоимости переключения». Это означает, что если вы проверяете свои тексты во время работы, вы не только теряете те маленькие всплески времени, которые вы тратите на просмотр самих текстов, вы также теряете время, необходимое для последующей перефокусировки, что оказывается большое количество. Например, одно исследование в лаборатории взаимодействия человека с компьютером Университета Карнеги-Меллона привлекло 136 студентов и заставило их сдать тест.
Некоторым из них приходилось отключать телефоны, а другие включали телефоны и периодически получали текстовые сообщения. Учащиеся, получившие сообщения, показали результаты в среднем на 20% хуже. Мне кажется, что почти все мы сейчас теряем эти 20% своих умственных способностей, почти все время. Миллер сказал мне, что в результате мы сейчас живем в «идеальном шторме когнитивной деградации».
Впервые за очень долгое время в Провинстауне я делал одно дело за раз, и меня никто не отвлекал. Я жил в пределах того, с чем мой мозг действительно мог справиться. Я чувствовал, что мое внимание растет и улучшается с каждым днем, но затем, в один прекрасный день, я испытал внезапную неудачу. Я шел по пляжу и через каждые несколько шагов видел то же самое, что царапало меня еще со времен Мемфиса. Люди, казалось, использовали Провинстаун просто как фон для селфи, редко поднимая глаза, на океан или друг на друга. Только на этот раз мне не терпелось закричать: «Ты тратишь свои жизни впустую, положи чертов телефон».
Это было крикнуть: Дай мне этот телефон! Мой! Так долго я получал тонкие, настойчивые сигналы сети каждые несколько часов в течение дня, поток лайков и комментариев, которые говорят: я вижу тебя. Вы имеете значение. Теперь они исчезли. Симона де Бовуар сказала, что когда она стала атеисткой, ей показалось, что мир замолчал. Потеря паутины ощущалась именно так. После риторического накала социальных сетей обычные социальные взаимодействия казались приятными, но малообъемными. Ни одно нормальное социальное взаимодействие не наполняет вас сердцами.
Я понял, что для исцеления моего внимания недостаточно просто избавиться от отвлекающих факторов. Сначала это заставляет вас чувствовать себя хорошо, но затем создает вакуум там, где был весь шум. Я понял, что должен заполнить вакуум. Для этого я начал много размышлять о области психологии, о которой узнал много лет назад, — науке о состояниях потока.
Почти каждый, кто читает это, в какой-то момент испытал состояние потока. Это когда вы делаете что-то значимое для себя, и вы действительно погружаетесь в это, и время уходит, и ваше эго, кажется, исчезает, и вы обнаруживаете, что сосредотачиваетесь глубоко и без усилий. Поток — это самая глубокая форма внимания, которую могут предложить люди. Но как мы туда доберемся?
Позже я взял интервью у профессора Михая Чиксентмихайи из Клермонта, Калифорния, который был первым ученым, изучавшим состояния потока и исследовавшим их более 40 лет. Из его исследований я узнал, что есть три ключевых фактора, которые вам необходимы, чтобы войти в поток. Сначала нужно выбрать одну цель . Поток забирает всю вашу ментальную энергию, намеренно развернутую в одном направлении. Во-вторых, эта цель должна быть значимой для вас — вы не можете перетекать в цель, которая вас не волнует. В-третьих, это помогает, если то, что вы делаете, находится на грани ваших возможностей — если, скажем, скала, на которую вы взбираетесь, немного выше и тверже, чем последняя скала, на которую вы взбирались.
Поэтому каждое утро я начинал писать — другой вид письма, отличный от моей предыдущей работы, тот, который растягивал меня. Через несколько дней я начал течь, и часы концентрации проходили без ощущения трудности. Я чувствовал, что сосредотачиваюсь так же, как в подростковом возрасте, на длинных отрезках без усилий. Я боялся, что мой мозг сломается. Я заплакал от облегчения, когда понял, что при правильных обстоятельствах его полная сила может вернуться.
В конце каждого дня я сидел на пляже и смотрел, как свет медленно меняется. Свет на мысе не похож на свет где-либо еще, где я когда-либо был, и в Провинстауне я мог видеть яснее, чем когда-либо прежде в своей жизни — мои собственные мысли, мои собственные цели, мои собственные мечты. Я жил на свете. Поэтому, когда пришло время покинуть пляжный домик и вернуться в мир гиперссылок, я убедился, что взломал код внимания. Я вернулся в мир, полный решимости интегрировать полученные уроки в свою повседневную жизнь. Когда я воссоединился со своим телефоном и ноутбуком после того, как вернулся на пароме туда, где они были спрятаны в Бостоне, они казались чуждыми и отчужденными.
Но через несколько месяцев мое экранное время вернулось к четырем часам в день, и мое внимание снова ослабевало и ломалось.
В Москве бывший инженер Google Джеймс Уильямс, который стал самым важным философом внимания в западном мире, сказал мне, что я совершил роковую ошибку. Индивидуальное воздержание — «не решение проблемы по той же причине, по которой ношение противогаза два дня в неделю на улице не является ответом на загрязнение окружающей среды. Он может на короткое время сдерживать определенные эффекты, но он не является устойчивым и не решает системные проблемы». Он сказал, что наше внимание глубоко изменено огромными инвазивными силами в обществе в целом. Сказать, что решение состояло в том, чтобы просто скорректировать свои собственные привычки — скажем, пообещать расстаться со своим телефоном — было просто «подтолкнуть его обратно к человеку», сказал он, когда «на самом деле изменения в окружающей среде действительно будут иметь значение». .
Нигг сказал, что это может помочь мне понять, что происходит, если мы сравним наши растущие проблемы с концентрацией внимания с растущим уровнем ожирения.
Пятьдесят лет назад было очень мало случаев ожирения, но сегодня оно является эндемичным явлением в западном мире. Это не потому, что мы вдруг стали жадными или потворствующими своим желаниям. Он сказал: «Ожирение — это не медицинская эпидемия, а социальная эпидемия. У нас, например, плохая еда, и поэтому люди толстеют». Наш образ жизни резко изменился: изменилось наше питание, мы построили города, по которым трудно ходить пешком или ездить на велосипеде, и эти изменения в окружающей среде привели к изменениям в нашем теле. Мы набрали массу, массово. Нечто подобное, сказал он, может происходить и с изменениями в нашем внимании.
Я узнал, что не все факторы, вредящие нашему вниманию, сразу бросаются в глаза. Сначала я был сосредоточен на технологиях, но на самом деле причины очень разнообразны — от еды, которую мы едим, до воздуха, которым дышим, от часов, которые мы работаем, до часов, когда мы больше не спим. Они включают в себя многие вещи, которые мы привыкли считать само собой разумеющимися — от того, как мы лишаем наших детей игр, до того, как наши школы лишают обучение смысла, основывая все на тестах.
Я пришел к выводу, что мы должны реагировать на это непрекращающееся вторжение в наше внимание на двух уровнях. Первый индивидуальный. Мы можем внести всевозможные изменения на личном уровне, которые защитят наше внимание. Я бы сказал, что, выполнив большинство из них, я увеличил свою концентрацию примерно на 20%. Но мы должны равняться на людей. Эти изменения заведут вас так далеко. В данный момент как будто на всех нас целый день посыпают зудящим порошком, и люди, посыпающие порошок, говорят: «Возможно, ты захочешь научиться медитировать. Тогда бы ты не царапался так сильно». Медитация — полезный инструмент, но на самом деле нам нужно остановить людей, которые поливают нас зудящим порошком. Нам нужно объединиться, чтобы противостоять силам, которые крадут наше внимание, и вернуть его.
Это может звучать немного абстрактно, но я встречал людей, которые применяли это на практике во многих местах. Приведу один пример: существуют убедительные научные доказательства того, что стресс и истощение портят ваше внимание.
Сегодня около 35% работников считают, что они никогда не смогут выключить свои телефоны, потому что их начальник может отправить им электронное письмо в любое время дня и ночи. Во Франции простые рабочие решили, что это невыносимо, и потребовали от своего правительства перемен — так что теперь у них есть законное «право на отключение». Это просто. У вас есть право на установленное рабочее время, и вы имеете право не связываться с вашим работодателем в нерабочее время. Компании, которые нарушают правила, получают огромные штрафы. Есть много потенциальных коллективных изменений, подобных этому, которые могут восстановить часть нашего внимания. Мы могли бы, например, заставить социальные сети отказаться от их текущей бизнес-модели, которая специально разработана для того, чтобы захватывать наше внимание, чтобы мы продолжали прокручивать страницу. Существуют альтернативные способы работы этих сайтов — те, которые лечат наше внимание, а не взламывают его.
Некоторые ученые говорят, что это беспокойство по поводу внимания является моральной паникой, сравнимой с беспокойством в прошлом по поводу комиксов или рэп-музыки, и что доказательства сомнительны.
Другие ученые говорят, что доказательства убедительны, и эти опасения подобны ранним предупреждениям об эпидемии ожирения или климатическом кризисе в 1970-х годах. Я думаю, что, учитывая эту неопределенность, мы не можем ждать идеальных доказательств. Мы должны действовать на основе разумной оценки риска. Если люди, предупреждающие о воздействии на наше внимание, окажутся неправы, и мы все равно будем делать то, что они предлагают, какова будет цена? Мы будем меньше времени подвергаться преследованиям со стороны наших боссов, и технологии будут меньше отслеживать и манипулировать нами — наряду с множеством других улучшений в нашей жизни, которые желательны в любом случае. Но если они окажутся правы, и мы не будем делать то, что они говорят, какова будет цена? Мы будем — как сказал мне бывший инженер Google Тристан Харрис — понизить человечество, лишив нас нашего внимания как раз в тот момент, когда мы столкнемся с большими коллективными кризисами, которые требуют его больше, чем когда-либо.
