30 лучших цитат Александра Солженицына
Комсомольская правда
ЗвездыКультураКультура: литератураАлександр Солженицын: досье KP.RU
Татьяна АЛЕКСЕЕВА
1 августа 2013 17:13
Пять лет назад 3 августа не стало великого писателя и мыслителя современности. Вся его жизнь – это бесконечная борьба, поиск себя и своего места в жизни. Сегодня мы приводим самые известные цитаты из его произведений
Александр Исаевич умер 3 августа 2008-го на 90 году жизни… Как и мечтал – на родине. Солженицын прожил длинную, полную испытаний и поисков жизнь. Власти боялись его как огня, интеллигенция уважала и порою завидовала, близкие беззаветно любили. А сам Солженицын беззаветно любил свою страну, постоянно жил мыслями о родине, даже когда его лишили гражданства и выдворили за границу. В 1994 году после 20-летнего скитания на чужбине, он вернулся в Россию, последние 14 лет он прожил в Москве или на подмосковной даче.
После себя Александр Исаевич оставил богатое литературное наследие, многое из написанного им нам только предстоит осмыслить.
Солженицин (крайний слева) в 1941 году окончил физико-математический факультет Ростовского университета, а двумя годами ранее также поступил на заочное отделение Московского института философии, литературы и искусства.
«Раковый корпус»
Когда-нибудь не страшно умереть — страшно умереть вот сейчас.
Любовь к животным мы теперь не ставим в людях ни в грош, а над привязанностью к кошкам даже непременно смеемся. Но разлюбив сперва животных — не неизбежно ли мы потом разлюбливаем и людей?
Если ты не умеешь использовать минуту, ты зря проведешь и час, и день, и всю жизнь
Ведь есть же люди, которым так и выстилает гладенько всю жизнь, а другим — всё перекромсано. И говорят — от человека самого зависит его судьба. Ничего не от него.
Всякий общий праздник тяжёл одинокому человеку.
Но невыносим одинокой женщине, у которой годы уходят, — праздник женский!
Есть высокое наслаждение в верности. Может быть — самое высокое. И даже пусть о твоей верности не знают.
Вообще трудно считаться, кому тяжелей. Это ещё трудней, чем соревноваться успехами. Свои беды каждому досадней. Я, например, мог бы заключить, что прожил на редкость неудачную жизнь. Но откуда я знаю: может быть, вам было ещё круче?
Жалость — чувство унижающее: и того унижающее, кто жалеет, и того, кого жалеют.
Если человек при жизни назван деятелем, да ещё заслуженным, то это его конец: слава, которая уже мешает лечить, как слишком пышная одежда мешает двигаться.
«Один день Ивана Денисовича»
Работа – она как палка, конца в ней два: для людей делаешь – качество дай, для начальника делаешь – дай показуху.
Все ж ты есть, Создатель, на небе. Долго терпишь, да больно бьешь.
Александр Исаевич дает уроки сыновьям Ермолаю, Игнату и Степану. Вермонт, США.
1979 год.
«В круге первом»
Знаешь, почему лошади живут так долго? Они не выясняют отношения!
Одна большая страсть, занявши раз нашу душу, жестоко измещает все остальное. Двум страстям нет места в нас.
Сытость совсем не зависит от того, сколько мы едим, а от того, как мы едим! Так и счастье, так и счастье, Левушка, оно вовсе не зависит от объема внешних благ, которые мы урвали у жизни. Оно зависит только от нашего отношения к ним!
С кого начинать исправлять мир? С других? Или с себя?..
Говорят: целый народ нельзя подавлять без конца. Ложь! Можно! Мы же видим, как наш народ опустошился, одичал, и снизошло на него равнодушие уже не только к судьбам страны, уже не только к судьбе соседа, но даже к собственной судьбе и судьбе детей. Равнодушие, последняя спасительная реакция организма, стала нашей определяющей чертой. Оттого и популярность водки – невиданная даже по русским масштабам. Это – страшное равнодушие, когда человек видит свою жизнь не надколотой, не с отломанным уголком, а так безнадежно раздробленной, так вдоль и поперек изгаженной, что только ради алкогольного забвения еще стоит оставаться жить.
Что дороже всего в мире? Оказывается: сознавать, что ты не участвуешь в несправедливостях. Они сильней тебя, они были и будут, но пусть — не через тебя.
Не бойся пули, которая свистит, раз ты ее слышишь – значит, она уже не в тебя. Той единственной пули, которая тебя убьет, ты не услышишь
Умного на свете много, мало — хорошего
Спорт — опиум для народа…Спортивными зрелищами, футболом да хоккеем из нас и делают дураков.
2006 год, с супругой Натальей Дмитриевной.
«Матренин двор»
У тех людей всегда лица хороши, кто в ладах с совестью своей.
Две загадки в мире есть: как родился — не помню, как умру — не знаю
«Архипелаг Гулаг»
Простая истина, но и ее надо выстрадать: благословенны не победы в войнах, а поражения в них! Победы нужны правительствам, поражения нужны – народу. После побед хочется еще побед, после поражения хочется свободы – и обычно ее добиваются.
Поражения нужны народам, как страдания и беды нужны отдельным людям: они заставляют углубить внутреннюю жизнь, возвыситься духовно
У каждого всегда дюжина гладеньких причин, почему он прав, что не жертвует собой.»
Никто из людей ничего не знает наперёд. И самая большая беда может постичь человека в наилучшем месте, и самое большое счастье разыщет его — в наидурном.
А я — молился. Когда нам плохо — мы ведь не стыдимся Бога. Мы стыдимся Его, когда нам хорошо.
…Ничего в мире нельзя добиваться насилием! Взявши меч, нож, винтовку, мы быстро сравняемся с нашими палачами и насильниками. И не будет конца…
Самоубийца — всегда банкрот, это всегда — человек в тупике, человек, проигравший жизнь и не имеющий воли для ее продолжения.
Ревность — это оскорбленное самолюбие. Настоящая любовь, лишившись ответа, не ревнует, а умирает, окостеневает.
Неограниченная власть в руках ограниченных людей всегда приводит к жестокости.
Возрастная категория сайта 18+
Сетевое издание (сайт) зарегистрировано Роскомнадзором, свидетельство Эл № ФС77-80505 от 15 марта 2021 г.
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР — НОСОВА ОЛЕСЯ ВЯЧЕСЛАВОВНА.
АВТОР СОВРЕМЕННОЙ ВЕРСИИ ИЗДАНИЯ — СУНГОРКИН ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ.
Сообщения и комментарии читателей сайта размещаются без предварительного редактирования. Редакция оставляет за собой право удалить их с сайта или отредактировать, если указанные сообщения и комментарии являются злоупотреблением свободой массовой информации или нарушением иных требований закона.
АДРЕС РЕДАКЦИИ: «Комсомольская правда» в Волгограде», ул. Краснознаменская, д.7, 7-ой этаж, Волгоград. ПОЧТОВЫЙ ИНДЕКС: 400031 Контактный телефон: +7 (8442) 91-94-63, 91-94-65. [email protected]
Исключительные права на материалы, размещённые на интернет-сайте
www.kp.ru, в соответствии с законодательством Российской
Федерации об охране результатов интеллектуальной деятельности
принадлежат АО «Издательский дом «Комсомольская правда», и не
подлежат использованию другими лицами в какой бы то ни было
форме без письменного разрешения правообладателя.
Приобретение авторских прав и связь с редакцией: [email protected]
Цитаты из книги «Раковый корпус» Александра Солженицына📚 — лучшие афоризмы, высказывания и крылатые фразы — MyBook.
Цитаты из книги «Раковый корпус» Александра Солженицына📚 — лучшие афоризмы, высказывания и крылатые фразы — MyBook.Что выбрать
Библиотека
Подписка
📖Книги
🎧Аудиокниги
👌Бесплатные книги
🔥Новинки
❤️Топ книг
🎙Топ аудиокниг
🎙Загрузи свой подкаст
📖Книги
🎧Аудиокниги
👌Бесплатные книги
🔥Новинки
❤️Топ книг
🎙Топ аудиокниг
🎙Загрузи свой подкаст
- Главная
- Литература 20 века
- ⭐️Александр Солженицын
- Цитаты из книги
org/ListItem»>📚Раковый корпуссовсем не уровень благополучия делает счастье людей, а – отношения сердец и наша точка зрения на нашу жизнь. И то и другое – всегда в нашей власти, а значит, человек всегда счастлив, если он хочет этого, и никто не может ему помешать.
24 февраля 2016
Поделиться
Этот закон, вероятно, имеет и всеобщий характер: всякий делающий всегда порождает и то, и другое – и благо, и зло. Один только – больше блага, другой – больше зла.
25 мая 2017
Поделиться
Любовь к животным мы теперь не ставим в людях ни в грош, а над привязанностью к кошкам даже непременно смеёмся. Но разлюбив сперва животных – не неизбежно ли мы потом разлюбливаем и людей?
24 февраля 2016
Поделиться
Потому что ведь – она права! – совсем не уровень благополучия делает счастье людей, а – отношения сердец и наша точка зрения на нашу жизнь.
И то и другое – всегда в нашей власти, а значит, человек всегда счастлив, если он хочет этого, и никто не может ему помешать.
10 июня 2015
Поделиться
Тот и мудрец, кто доволен немногим.
19 марта 2016
Поделиться
Одна из утомительных необходимостей человечества – та, что люди не могут освежить себя в середине жизни, круто сменив род занятий.
5 апреля 2016
Поделиться
Есть высокое наслаждение в верности. Может быть – самое высокое. И даже пусть о твоей верности не знают. И даже пусть не ценят.
7 сентября 2015
Поделиться
Он шёл от неё и думал, что идёт между двумя вечностями. С одной стороны – список обречённых умереть. С другой стороны – вечная ссылка. Вечная, как звёзды. Как галактики.
14 августа 2016
Поделиться
Как ни смеялись бы мы над чудесами, пока сильны, здоровы и благоденствуем, но, если жизнь так заклинится, так сплющится, что только чудо может нас спасти, мы в это единственное, исключительное чудо – верим!
6 сентября 2015
Поделиться
кто не тянет, с того и не спросишь, а кто тянет – и за двоих потянет.
20 августа 2013
Поделиться
Премиум
(385 оценок)
Читать книгу: «Раковый корпус»
Александр Солженицын
О проекте
Что такое MyBook
Правовая информация
Правообладателям
Документация
Помощь
О подписке
Купить подписку
Бесплатные книги
Подарить подписку
Как оплатить
Ввести подарочный код
Библиотека для компаний
Настройки
Другие проекты
Издать свою книгу
MyBook: Истории
Центр Александра Солженицына — Статьи, очерки и выступления
Многие эссе, речи и интервью Солженицына, хотя и менее важные по своей сути, чем его литературные произведения, ценно излагают его идеи в разъяснительной форме. В годы, проведенные в тюрьме и будучи подпольным писателем, он вряд ли мог себе представить, чтобы его со всех сторон умоляли свободно высказывать свое мнение. Но как только он оказался в изгнании в 1974 году, приглашения посыпались рекой.
Таким образом, не приветствуя отвлекающих факторов от своего литературного творчества, в течение следующих нескольких лет он выступал перед многочисленной европейской и американской аудиторией, а затем посетил Японию и Тайвань. Везде он делился своим анализом ХХ века, уделяя особое внимание последствиям коммунизма и опыту России.
Рассуждения Солженицына встретили неоднозначную реакцию. Начиная с его программного письма советским лидерам (1974) и заканчивая его доброжелательной критикой Запада, его нелитературные взгляды часто противоречили взглядам западных лидеров общественного мнения. Наивно принимая за чистую монету провозглашенную Западом свободу слова, Солженицын иногда рисовал широкими мазками и неосторожно использовал безапелляционный тон. Негативная реакция элит постепенно переросла в консенсус. Чувствуя себя отвергнутым, он резко сократил свои публичные выступления. Он действительно обернулся вокруг своего возвращения домой в 1994 очередной шквал речей на прощание с Западом и привет посткоммунистической России.
Нобелевские и Гарвардские адреса Солженицына хорошо известны; другие, такие как выступления в Темплтоне и Лихтенштейне, также заслуживают похвалы, как и многие эссе, написанные исключительно по его собственной инициативе.
— Эдвард Э. Эриксон-младший и Дэниел Дж. Махони, The Solzhenitsyn Reader
Подборка основных статей, эссе и речей Солженицына
Нобелевская лекция (1972 г.)
Нобелевская лекция заключает в себе литературную теорию Солженицына. Он начинается с духовного оправдания искусства и переходит к социальным целям, которым может служить искусство, особенно литература. Он завершается его знаменитым изречением о том, что «одно слово правды перевесит весь мир».
Жить не по лжи (1974)
В день ареста Солженицына, 12 февраля 1974 года, он опубликовал текст «Жить не по лжи». Солженицын приравнивает «ложь» к идеологии, иллюзии, что человеческая природа и общество могут быть изменены в соответствии с заданными спецификациями.
И его последнее слово перед отъездом с родины призывает советских граждан как личностей воздержаться от сотрудничества с ложью режима. Даже самые робкие могут сделать этот наименее требовательный шаг к духовной независимости. Если многие вместе пойдут по этому пути пассивного сопротивления, вся бесчеловечная система пошатнется и рухнет.
Мир раскололся (1978)
Вступительная речь Солженицына 8 июня 1978 года в Гарварде была самой противоречивой и комментируемой публичной речью, которую он произнес во время своего двадцатилетнего изгнания на Запад, поскольку он критиковал духовный кризис как Востока, так и Запада. Но далеко не воодушевленный враждебностью к Западу, Солженицын отказывается порвать с цивилизацией, все еще способной черпать интеллектуальную и духовную пищу из «нравственного наследия христианских веков с их богатыми запасами милосердия и жертвы».
Размышления о восстании в Вандее (1993 г.)
Осенью 1993 г.
Солженицын отправился в Западную Европу, чтобы попрощаться перед неминуемым возвращением в Россию. 25 сентября он выступил с основной речью на открытии мемориала десяткам тысяч французов, погибших между 1793 и 1795 годами во время Вандейского восстания на западе Франции. Солженицын предостерегает от революционной иллюзии, что человеческая природа может быть преобразована одним махом. Его красноречивая защита эволюционных социальных изменений и его отождествление террора с идеологией неумолимого прогресса занимают центральное место в его политических размышлениях в целом.
Другие известные статьи, очерки и речи Жизнь народов (1973-74)
Предупреждение Западу (1976)
Смертельная опасность (1980)
Темплтонская лекция (1983)
Мы перестали увидеть цель (1993)
Российский вопрос в конце двадцатого века (1994)
Россия в коллапсе (1998)
.
Интервью с 55505. Der Spiegel (2007)
Дополнительные ресурсы
«Предупреждение Западу»
Сборник речей Солженицына перед американцами и британцами в 1975 и 1976 годах. книга от Пингвина или везде, где книги продаются. Читателям из США легче всего приобрести книгу в мягкой обложке на Amazon.Солженицынская хрестоматия содержит многие из этих эссе и речей.
Солженицын. Политика и восхождение души
Перейти к содержимому
8 мая 2019 г. Дэниел Дж. Махони
Это эссе опубликовано в весеннем выпуске журнала Modern Age за 2019 год. Чтобы подписаться сейчас, перейдите сюда.
Александр Солженицын (1918–2008), которому только что исполнилось 100 лет, был не только одной из великих душ нашего века, но и одним из немногих великих писателей и мыслителей, которые сделали человеческую душу явной темой своих произведений и размышлений.
В дополнение к восстановлению памяти об израненной России и нацеливанию на бесчеловечную идеологию, посягавшую на лучшие традиции этой страны и цвет нации, Солженицын восстановил классическое и христианское понимание человеческой души как самой драгоценной части божьего творения. . Любой серьезный читатель 9 0005 Архипелаг ГУЛАГ
Это мощное произведение, одновременно и историческое исследование, и личные воспоминания, и политическое размышление, и философское размышление, больше, чем сумма его частей, как отмечает Наталья Солженицына в своем мудром и памятном предисловии («Дар Воплощение») к русской версии 2010 года.
Идеологии, такие как якобинство и коммунизм — и, как указал Джордан Б. Петерсон в своем недавнем предисловии к Архипелагу ГУЛАГ , манихейская политика идентичности ближе к дому — заключают все зло в подозрительных группах (аристократы, торговцы, христиане, кулаки, «белая привилегия»), а не в самом человеческом сердце. Они неизбежно воюют с человеческой природой и стремятся искоренить зло, а не «зажать его в каждом человеке». Один и тот же человек может быть одновременно и жертвой, и мучителем. Последняя цель, ограничение зла в каждом человеческом сердце, есть цель всей неутопической философской и религиозной мысли.
Солженицын был бичом того, что он в другом месте называет «кровавыми физическими революциями», так как они не обнаруживают знания человеческой души и неизбежно ведут «не к светлому будущему, а к худшей погибели, к худшему насилию» (см. Orbital Journey», National Review Online, , 7 января 2019 г.). Солженицын был не только антиидеологом по преимуществу, но и философом-сократиком, стремившимся к самопознанию и человеческому самопониманию. Его опыт пребывания в советских тюрьмах и лагерях (а также в ссылке) между 1945 и 1956 позволили ему следовать великому сократовскому и дельфийскому императиву «познать самого себя!» Это стремление к самопознанию, переданное в письменном слове сначала исподтишка (Солженицын начинал как «подпольный писатель»), имеет глубокий политический подтекст. Но если Солженицын в конечном счете хотел, чтобы «Бирнамский лес сдвинулся с места», чтобы поставить идеологическое государство на колени, как он однажды сказал, ссылаясь на « Макбета» Шекспира , его высшей целью, несомненно, было личное и философское самопонимание.
Как любит говорить выдающийся французский солженицын Жорж Нива, Солженицын был прежде всего писателем и борцом, но я бы добавил (и Нива, конечно, согласился), что он был еще и мыслителем, даже своего рода моральным философом. Мы чтим Солженицына, когда отдаем должное сложности его поведения как писателя, бойца, мыслителя и нравственного свидетеля. В этой нравственной и интеллектуальной сложности, соединенной строжайшей приверженностью истине и совести, заключается его конечное величие.
* * *
Как показывает прежде всего «Душа и колючая проволока», Архипелаг ГУЛАГ «о восхождении человеческого духа, о его борьбе со злом», цитируя еще Наталью Солженицыну снова. Две духовные возможности, восхождение человеческой души и борьба со злом, неразделимы для Солженицына. Он не мудрец-стоик, отстаивающий самодостаточную «апатию», духовную безмятежность, независимую от всех внешних обстоятельств. Это, конечно, бесчеловечно и не по-христиански.
Как мы увидим, великий русский писатель считает, что радикальному злу нужно противопоставить, если необходимо, и силу, чтобы защитить свободу и достоинство человеческой личности. В цикле исторических романов Красное колесо и в других местах он оспаривает пацифизм Толстого, который смешивает любовь с сентиментальностью и бросает слабых и невинных на унижение бесчеловечной тирании. Солженицын никогда не выступал против военной службы и чтил тех, кто служил своей стране (но не тех, кто служил коммунистической идеологии).
В томе 3 из Архипелаг ГУЛАГ Солженицын чествует всех, кто сопротивлялся коммунистическому тоталитаризму, от героев, драматически освободивших Кенгирский лагерь на сорок дней весной 1954; замечательному «совершенному беглецу» Георгию Павловичу Тэнно; жителям российского города Новочеркасска, «города судьбоносного значения в истории России», который восстал против коммунистической тирании в июне 1962 года страшной ценой, но мир так ничего и не узнал о мужестве и жертвах своих граждан, пока не была опубликована книга Солженицына.
счет. На самом деле для Солженицына «активная борьба со злом», как он назвал ее в декабрьском интервью 2006 года, является одним из жизненно важных средств, с помощью которых душа поднимается над принуждением внешних обстоятельств и бесчеловечным призывом «выжить любой ценой». ». Варлам Шаламов, остальные великий русский летописец ГУЛАГа, автор монументальных Колымских рассказов , яростно утверждал, что «в лагерной ситуации люди никогда не остаются людьми — для этого и созданы лагеря» [курсив мой]. Но Солженицын отвергает мнение о неизбежности нравственного «растления» даже в лагерях. Он настаивал, что никакой лагерь не может автоматически развратить этих людей с «стабильным ядром», с тем, что он иногда называет принципиальной «точкой зрения». Человеческая душа никогда не сводится просто к внешним обстоятельствам, даже самым худшим. Солженицын отвергает марксизм, социологический редукционизм и всякого рода детерминизм. Невозможно переоценить постоянную актуальность его отказа от современного захоронения свободной воли человека.
Работа Солженицына остается долгожданным и необходимым противоядием от сциентизма и детерминизма, которые по-прежнему царят в академических и интеллектуальных кругах.
Солженицын категорически отвергает мнение о том, что люди обязаны выбирать «выживание любой ценой». В 60-й главе романа « В кругу первом» один из главных героев романа Иннокентий Володин с болью приходит к выводу, что самосохранение, не говоря уже о вульгарном гедонизме, никогда не может быть высшим благом для человека с душой. Володин видит за пределами «великой истины» того, что «нам дана всего одна жизнь». Он «познал другой закон: что и нам дана только одна совесть». Это и останется глубочайшим убеждением Солженицына. Как отмечает русский лауреат Нобелевской премии в «Восхождении», самой глубокой и красивой главе во всей девятой0005 Архипелаг ГУЛАГ , «выжить любой ценой» всегда означает «ценой кого-то другого». Это никогда не приемлемо.
«На той великой развилке лагерной дороги, на том великом разделителе душ» немало (если не большинство) избрали путь порядочности и совести. Они были полны решимости сохранить то, что Солженицын многозначительно называет своим «человеческим лицом». В «Восхождении» Солженицын подчеркивает принципиальную порядочность своего эстонского друга Арнольда Суси, который позже дал ему убежище в лесах Эстонии, чтобы он написал большую часть Архипелаг ГУЛАГ зимами 1965 и 1966 годов. Суси «никогда не был верующим», отмечает Солженицын. Но этот «принципиально порядочный» человек в пятьдесят лет не собирался идти по пути моральной погибели. Он отказался стать «верным», человеком, занимавшим привилегированное положение в лагере и избегавшим «общих работ». Таким образом, у Сузи значительно увеличился шанс умереть на принудительных работах, чему способствовал нечеловеческий холод. Солженицын был знаком с Сузи до и после лагерей (они вместе сидели в Лубянской тюрьме в Москве в 1945), и он мог засвидетельствовать, что его друг-эстонец остался таким же порядочным человеком, каким он был, когда попал в лагеря. Сузи сам по себе опровергает все утверждения о социологическом детерминизме.
Солженицын, как автор книги «Двести лет вместе », опубликованной на русском языке в 2001 и 2002 годах, подвергся несправедливой критике со стороны тех, кто отрицает его утверждение о том, что российские евреи играли «непропорциональную» роль в российских революционных движениях, несмотря на он разоблачает (в главах 9 и 14 этой работы) глупые и пагубные утверждения крайне правых русских о том, что большевизм был результатом еврейского «заговора» против русской нации. И некоторые еврейские читатели яростно отреагировали на утверждение Солженицына в главе 20 из 9.0005 Две сотни лет вместе , что евреи несоразмерно выигрывали от удобных «доверенных» позиций в лагерях (как и армянам, отмечает он, им следует отдать должное за то, что они заботились о своих). Критики Солженицына игнорируют тот факт, что он отдает особое почтение знатным евреям, которых встречал в лагерях, таким людям, как Борис Гаммеров, Владимир Эфроизон и Яков Гроденский, которые добровольно соглашались на общую работу и делали это по «благороднейшему из еврейских призывов».
Это были друзья Солженицына, и он ими глубоко восхищался. Они могли легко отказаться от «общей судьбы», но не сделали этого. Эти заключенные-евреи были, по словам Солженицына в главе 20 из Двести лет вместе , благороднейшее воплощение «пути самоограничения», которое Солженицын видел как вариант даже в адском мире советских исправительно-трудовых лагерей. Солженицын пишет о них с уважением, дружбой и восхищением: он «никогда не упускает из виду таких примеров», единственно способных «спасти человечество». Солженицын решительно заявляет, что «вся моя надежда на них». Таким образом, он пишет не только о еврейских «отщепенцах» (см. главу 15 книги « лет вместе 9»).0006), которые отвергли веру своих отцов и обратились к бесчеловечной светской религии, такой как большевизм. Он также выделяет тех еврейских героев, которые оказали честь своему народу и вере. Духовное восхождение не обязательно совпадает с обращением к христианской вере, как иллюстрируют Сузи, Эфроизон и Гроденский.
Этим людям Солженицын воздает самую высокую безоговорочную похвалу.
Солженицын утверждает, что отказ от выживания любой ценой и сопутствующий ему отказ от общей работы могут привести и привели некоторых к замечательному «восхождению» души, созреванию человеческого духа, вызванному искупительным страданием. Приняв это решение, можно научиться терпению, любви к ближнему, настоящей дружбе и многому другому. Совесть могла пробудиться по зову долга, и свет благодати Божией воссиял на созревающую душу. А некоторые, как и сам Солженицын, пришли в результате к откровенно теистическому, даже христианскому утверждению, оценив, наконец, любящее присутствие провиденциального Бога, который не оставит их даже в условиях лагерей. Поскольку лагерный опыт открыл его душу для нравственного самоанализа, позволив спасть с его глаз весы идеологии и идейного фанатизма, Солженицын дошел до того, что провозгласил в конце «Восхождения»: « Благослови тебя, тюрьма, за то, что ты был в моей жизни!»
Безусловно, Солженицын вполне осознавал, что он невинная жертва капризного, насильственного и беззаконного государства.
Но совесть его была не совсем чиста, и тюрьма и лагерь давали ему желанную возможность для нравственного самоанализа.
Однако, как известно каждому читателю Солженицына, это не конец истории. Солженицын никогда не рекомендует моральный или религиозный квиетизм. В «Нашей замордованной свободе», еще одной главе раздела «Душа и колючая проволока» главы Архипелаг ГУЛАГ , Солженицын дает захватывающее и мрачное описание «свободной» советской жизни в период расцвета коммунистического тоталитаризма при Ленине и Сталине. Предательство и ложь стали «формами существования». «Каждый акт сопротивления правительству требовал героизма, совершенно несоразмерного величине акта. Безопаснее было держать динамит при Александре II, чем приютить сироту врага народа при Сталине». В таких душераздирающих обстоятельствах аполитичная стоическая апатия невозможна, аморальна и безответственна. Такому злу нужно сопротивляться из уважения к себе, а также из уважения к общему благу и любви к своему народу.
В конце «Души и колючей проволоки» Солженицын отдает дань уважения замечательной русской женщине Анне Скрипниковой, которая провела пятьдесят или более лет в большевистских тюрьмах и лагерях. Ее девиз мог быть и солженицынским: «Лучше умереть, чем позволить сломать свой духовный стержень». Скрипникова открыто осуждала культурное варварство большевиков, а также угнетение, насилие и ложь, навязываемые во имя бесчеловечной идеологии. В 1950-е годы она направила в ООН десятки и десятки петиций (во времена Сталина она даже отправила три!) с осуждением «дикой тирании» в Советском Союзе. Ее «восхождение души» приняло форму лихой или тумотической защиты правды, свободы и человеческого достоинства.
У Анны Скрипниковой была принципиальная «точка зрения», «устойчивое ядро», которое не мог разрушить ни один идеолог, ни палач. Солженицын лаконично заканчивает свою трогательную дань уважения Скрипниковой словами: «И если бы все были хотя бы на четверть такими же неумолимыми, как Анна Скрипникова, — история России была бы другой».
Она — самое благородное и решительное воплощение того, что имеет в виду Солженицын, когда говорит об «активной борьбе со злом».
Безусловно, Солженицын глубоко восхищается скромными образцами нравственной честности, такими как самоотверженная Матрена Дом Матрены и того простого трудолюбивого крестьянина Ивана Денисовича, который не заслужил десяти лет ужасных лагерей только потому, что Сталин и его приспешники не были готовы к войне с Германией. Эти простые люди, представленные в этих художественных произведениях, вызывают все восхищение Солженицына. Но Солженицын превыше всего смотрит на «активную борьбу со злом». Это тоже воплощение духовного «восхождения» и готовности заботиться о тех, кто постоянно подвергается нападкам со стороны тоталитарной безжалостной силы.
* * *
В конце концов Солженицын объединяет два императива: императив нравственного самоограничения и императив гуманного самоуправления. В отличие от Толстого, жившего в последние периоды царской власти в сравнительно свободной стране, Солженицын не считал, что «необходимо только нравственное самосовершенствование».
Как он утверждает в томе 3, части 1, главе 4 книги «Архипелаг ГУЛАГ », для существ, обладающих не только душой, но и телом, политическая свобода также имеет значение. Это не высший смысл человеческого существования, но это «первый шаг», решающая предпосылка для того, чтобы избежать фундаментального посягательства на достоинство человеческой личности. Без политической свободы люди не могут свободно дышать и не могут применять искусство разума (и морального суждения), лежащее в основе нашего человечества.
В последние двадцать пять лет своей жизни Солженицын стал красноречивым сторонником демократического самоуправления, особенно на местном уровне. Он считал это необходимым для развития гражданских и нравственных добродетелей свободных людей. Он не хотел, чтобы Россия просто копировала западную демократию, особенно в ее загнивающих, релятивистских, позднемодернистских формах. Но он восхищался кантональными и местными свободами, которые он видел в действии в Швейцарии и Вермонте во время своего двадцатилетнего изгнания на Запад.
В своих воспоминаниях о годах, проведенных на Западе, Между двумя жерновами Солженицын дает трогательное описание энергичного и морально серьезного самоуправления, которое он видел в действии в швейцарском католическом полукантоне Аппенцелль в апреле 1975 года. Можно сказать, что он восхищался стойким «республиканским» духом. что он видел на работе там. Такая демократия «наполняла его уважением», и он надеялся, что она может вдохновить на обновление местных и провинциальных общественных форм в самой России. Солженицын также поразительно отметил, что Швейцарская Конфедерация является древнейшей из существующих демократий на земле, датируемой 129 г.1, и что «она возникла не из идей Просвещения, а непосредственно из древних форм политической жизни». В отличие от левых либералов на Западе, Солженицын не отождествляет самоуправление или политическую демократию исключительно с философией Просвещения.
Теперь мы подошли к более широкому вопросу об отношении политики и души в мысли Солженицына в целом.
Солженицын явно не считал политику высшей деятельностью или занятием в человеческом мире. И он не был к этому равнодушен. 31 мая 1974, по случаю вручения премии «Золотая матрица» Союза итальянской католической прессы за сопротивление советскому тоталитаризму, Солженицын выступил с речью перед группой журналистов-католиков в Цюрихе (см. вышеупомянутое обращение «Орбитальное путешествие»). Он говорил о необходимости избегать как теократического, так и спиритуалистического деспотизма, с одной стороны, и произвола материалистического рога изобилия, с другой. Он предположил, что Царство Божие на Земле нельзя навязать насильственно, и человечество не должно рабски поклоняться материальным вещам. Социализм — ложное решение, потому что он одобряет и ратифицирует новые формы материализма и тирании, намного худшие, чем то, что он заменяет. Солженицын повторял это в своих 1978 Гарвардский адрес.
Как ясно дает понять Солженицын в своей речи «Орбитальное путешествие» 1974 года, он остался верен двойным императивам самоограничения и самоуправления, основанным на «достойном равновесии между физической природой человека и нашей духовной природой».
С лучшей классической и христианской мудростью Солженицын утверждает, что люди представляют собой разумное сочетание тела, разума и духа. Моральную революцию, отвергающую всякое насилие и утопизм, можно «открыть» и «различить» в будущем, пытающемся выйти из разыгрывающей себя современности. (Солженицын категорически против любой попытки вернуться в некий мнимый золотой век.) Радикальное просвещение — и «насильственное физическое свержение» благопристойных, хотя и несовершенных режимов — должны быть отвергнуты всеми теми, кто ценит истину, свободу и приверженность нравственному закону. . Но свободная и порядочная политика должна отдать должное человеческой душе, если мы не хотим искоренить моральные основы человеческой свободы, то есть разрушить моральную свободную волю и самоуважение, которые позволяют сохранять личную и политическую свободу. Самоограничение и самоуправление не могут жить друг без друга, не подрывая человеческой свободы и глубочайших истоков души.
По мере того, как мы стремительно продвигаемся в двадцать первый век, Солженицын, летописец судеб души при идеологическом деспотизме и все более и более мягкой и релятивистской демократии, во многом остается нашим современником: верным другом «свободы и человеческое достоинство», как выразился Токвиль, и сторонник человеческой души, данной нам справедливым и милосердным Богом.
Его мужество остается источником вдохновения для всех. Бесстрашно убивая дракона идеологии и идеологического деспотизма, он учил нас глубоким и непреходящим истинам о драме добра и зла в человеческой душе. Таким образом, он остается нашим постоянным современником. ♦
Дэниел Дж. Махони занимает кафедру Августина с выдающейся стипендией в Успенском колледже. Он является автором последних книг «Другой Солженицын: правда о непонятом писателе и мыслителе» и «Идол нашего века: как религия человечества ниспровергает христианство» .
Источники и рекомендуемая литература
Я использовал прекрасное новое издание авторизованного сокращения Архипелаг ГУЛАГ, 1918–1956: An Experiment in Literary Investigation , переведенный с русского Томасом П. Уитни и Гарри Уиллеттсом, сокращенный и введенный Эдвардом Э. Эриксоном-младшим, с убедительным новым предисловием Джордана Б. Петерсона (Лондон: Vintage , 2018). Это долгожданное новое издание было выпущено в ознаменование столетия со дня рождения Солженицына и пятидесятой годовщины завершения Солженицыным Архипелага ГУЛАГ в 1968 году.
душа.» Великие отрывки о «линии, разделяющей добро и зло» в человеческом сердце появляются на страницах 75 и 312 соответственно. Ответ на отрицание Толстым необходимости политической свободы можно найти на страницах 351–352 сокращенного издания.
Я в долгу перед книгой Натальи Солженицыной «Дар воплощения», переведенной Алексисом Климофф и опубликованной на английском языке в Daniel J. Mahoney, Другой Солженицын: рассказывая правду о непонятом писателе и мыслителе (Саут-Бенд, Индиана: St. Augustine’s Press, 2014), 206–30. Ключевые цитаты можно найти на страницах 224 и 225.
Замечательное обсуждение Анны Скрипниковой появляется в последней главе полной версии тома 2 Архипелаг ГУЛАГ и «Душа и колючая проволока» под названием «Несколько отдельных историй».
Обсуждение еврейских образцов благородного самоограничения в лагерях см. Солженицын, Deux siècles ансамбль: 1917–1972 , перевод с русского Анны Кичиловой, Жоржа Филиппенко и Никиты Струве (Париж: Фаярд, 2003), гл.
20, 364–65.
Я подробно использовал выступление Солженицына по случаю вручения премии «Золотая матрица» Союза итальянской католической прессы 31 мая 19 года.74. См. Солженицын, «Орбитальное путешествие», с предисловием Дэниела Дж. Махони, National Review Online , 7 января 2019 г., https://www.nationalreview.com/2019/01/aleksandr- Солженицын-порицает-материализм-современное-общество/.
См. стр. 107–12 Солженицына, Между двумя жерновами: Книга 1, Очерки изгнания, 1974–1978 , перевод Питера Константина, предисловие Дэниела Дж. Махони (Саут-Бенд, Индиана: Университет Нотр-Дам Press, 2018) за замечательный очерк вековой швейцарской демократии, практикуемой в полукантоне Аппенцелль. Солженицын посетил Аппенцелль в день выборов 19 апреля.75.
Подписаться на
Modern Age Основанная в 1957 году великим Расселом Кирком, Modern Age является форумом для стимулирующих дебатов и обсуждения наиболее важных идей, волнующих консерваторов всех мастей.
