1. укажите правильное объяснение постановки запятой или её отсутствия
Русский язык, 04.10.2019 05:40, Сашок111187
Всего ответов: 1
Посмотреть ответы
Другие вопросы по: Русский язык
Какие из данных слов изменяются? запишите их в левый столбик, выделяя окончания. в правый столбик запишите неизменяемые слова, обозначьте в них основу. роща, сообща, звено, темно,…
Жизнь наша есть ( что иное как стремление к добру.( иной не умел делать того что он умел. самое большое счастье было в том что ( кто другой ,а именно он, тёма первый увидел что цве…
Составьте рассказ на тему «утро», используя данные глаголыв форме 2-го лица единственного числа. встать, делать, умываться, чистить, причёсываться, одеваться, завтракать, уходить….
Какие черты личности юнного композитора-новатора с. с. прокофьева ,по вашему мнению, отразились в его воспоминаниях?.
..
11. исправьте и объясните лексические ошибки. в небе над москвой появилось редкое атмосферное явление. мемориальная аллея памяти. многие эмигранты мечтают вернуться назад. вели…
На какой вопрос отвечают выделенные слова и с каким словом они связаны по смыслу? выпиши словосочетания укажет род и число номер 2…
Знаешь правильный ответ?
1. укажите правильное объяснение постановки запятой или её отсутствия в предложении. он даже шёл теп…
Популярные вопросы
Вбиблиотеку 864 книги для начальной школыпо 12 книг в каждой пачке и столько же пачек для старших классов по 24 книги в каждой. сколько всего книг в библиотеку? реши разными сп…
Расстояние от дома до автобусной остановки сережа проходит за 12 мин. в какое время он должен выйти из дома, чтобы успеть на автобус который отправляется а) в 13 час 49 мин б) в 14…
Кто построил крепости на южных границах своего государства.
..
Моторная лодка прошла против течения реки 60 км и вернулась в пункт отправления затратив на обратный путь на 45 минут меньше. найдите скорость лодки в неподвижной воде. если скорос…
Вырежьте из плотной бумаги треугольник со стороной 14,5 см, проведите к этой стороне высоту. выполните необходимые измерения, выразите в метрах и найдите периметр и площадь это го…
Что сказали бы растение если умели говорить…
Как обозначают отрезок, соединяющий точки c и d?…
Из точек a и b одновременно начали двигаться два тела навстречу друг другу. первое в первую минуту прошло 1м, а в каждую последущую проходило на 0,5м больше, чем в предидущую. втор…
Генезис знаний о человеке (как организма, личности и биосоциальной системы)….
Три совхоза условились разделить расходы по ремонту моста пропорционально числу дворов и обратно пропорционально расстоянию каждого совхоза от моста.
Больше вопросов по предмету: Русский язык Случайные вопросы
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ, Преступление и Наказание
Федор Достоевский
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ
РОМАН В ШЕСТИ ЧАСТЯХ С ЭПИЛОГОМ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер, один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С — м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К — ну мосту.
Он благополучно избегнул встречи с своею хозяйкой на лестнице.
Каморка его приходилась под самою кровлей высокого пятиэтажного дома и походила более на шкаф, чем на квартиру.
Квартирная же хозяйка его, у которой он нанимал эту каморку с обедом и прислугой, помещалась одною лестницей ниже, в отдельной квартире, и каждый раз, при выходе на улицу, ему непременно надо было проходить мимо хозяйкиной кухни, почти всегда настежь отворенной на лестницу.
Не то чтоб он был так труслив и забит, совсем даже напротив; но с некоторого времени он был в раздражительном и напряженном состоянии, похожем на ипохондрию.
Он до того углубился в себя и уединился от всех, что боялся даже всякой встречи, не только встречи с хозяйкой.
Он был задавлен бедностью; но даже стесненное положение перестало в последнее время тяготить его.
Насущными делами своими он совсем перестал и не хотел заниматься.
Никакой хозяйки, в сущности, он не боялся, что бы та ни замышляла против него.
Но останавливаться на лестнице, слушать всякий вздор про всю эту обыденную дребедень, до которой ему нет никакого дела, все эти приставания о платеже, угрозы, жалобы, и при этом самому изворачиваться, извиняться, лгать, — нет уж, лучше проскользнуть как-нибудь кошкой по лестнице и улизнуть, чтобы никто не видал.
Впрочем, на этот раз страх встречи с своею кредиторшей даже его самого поразил по выходе на улицу.
«На какое дело хочу покуситься и в то же время каких пустяков боюсь! — подумал он с странною улыбкой. — Гм… да… всё в руках человека, и всё-то он мимо носу проносит, единственно от одной трусости… это уж аксиома… Любопытно, чего люди больше всего боятся? Нового шага, нового собственного слова они всего больше боятся… А впрочем, я слишком много болтаю. Оттого и ничего не делаю, что болтаю. Пожалуй, впрочем, и так: оттого болтаю, что ничего не делаю. Это я в этот последний месяц выучился болтать, лежа по целым суткам в углу и думая… о царе Горохе. Ну зачем я теперь иду? Разве я способен на это? Разве это серьезно? Совсем не серьезно. Так, ради фантазии сам себя тешу; игрушки! Да, пожалуй что и игрушки!»
На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, не имеющему возможности нанять дачу, — всё это разом неприятно потрясло и без того уже расстроенные нервы юноши.
Нестерпимая же вонь из распивочных, которых в этой части города особенное множество, и пьяные, поминутно попадавшиеся, несмотря на буднее время, довершили отвратительный и грустный колорит картины.
Чувство глубочайшего омерзения мелькнуло на миг в тонких чертах молодого человека.
Кстати, он был замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, темно-рус, ростом выше среднего, тонок и строен.
Но скоро он впал как бы в глубокую задумчивость, даже, вернее сказать, как бы в какое-то забытье, и пошел, уже не замечая окружающего, да и не желая его замечать.
Изредка только бормотал он что-то про себя, от своей привычки к монологам, в которой он сейчас сам себе признался.
В эту же минуту он и сам сознавал, что мысли его порою мешаются и что он очень слаб: второй день как уж он почти совсем ничего не ел.
Он был до того худо одет, что иной, даже и привычный человек, посовестился бы днем выходить в таких лохмотьях на улицу.
Впрочем, квартал был таков, что костюмом здесь было трудно кого-нибудь удивить.
Но не стыд, а совсем другое чувство, похожее даже на испуг, охватило его.«Я так и знал! — бормотал он в смущении, — я так и думал! Это уж всего сквернее! Вот эдакая какая-нибудь глупость, какая-нибудь пошлейшая мелочь, весь замысел может испортить! Да, слишком приметная шляпа… Смешная, потому и приметная… К моим лохмотьям непременно нужна фуражка, хотя бы старый блин какой-нибудь, а не этот урод. Никто таких не носит, за версту заметят, запомнят… главное, потом запомнят, ан и улика. Тут нужно быть как можно неприметнее… Мелочи, мелочи главное!.. Вот эти-то мелочи и губят всегда и всё…»
Идти ему было немного; он даже знал, сколько шагов от ворот его дома: ровно семьсот тридцать.
Как-то раз он их сосчитал, когда уж очень размечтался.
В то время он и сам еще не верил этим мечтам своим и только раздражал себя их безобразною, но соблазнительною дерзостью.
Теперь же, месяц спустя, он уже начинал смотреть иначе и, несмотря на все поддразнивающие монологи о собственном бессилии и нерешимости, «безобразную» мечту как-то даже поневоле привык считать уже предприятием, хотя всё еще сам себе не верил.
С замиранием сердца и нервною дрожью подошел он к преогромнейшему дому, выходившему одною стеной на канаву, а другою в — ю улицу.
Этот дом стоял весь в мелких квартирах и заселен был всякими промышленниками — портными, слесарями, кухарками, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелким чиновничеством и проч.
Входящие и выходящие так и шмыгали под обоими воротами и на обоих дворах дома.
Тут служили три или четыре дворника.
Молодой человек был очень доволен, не встретив ни которого из них, и неприметно проскользнул сейчас же из ворот направо на лестницу.
Лестница была темная и узкая, «черная», но он всё уже это знал и изучил, и ему вся эта обстановка нравилась: в такой темноте даже и любопытный взгляд был неопасен.
«Если о сю пору я так боюсь, что же было бы, если б и действительно как-нибудь случилось до самого дела дойти?.
— Раскольников, студент, был у вас назад тому месяц, — поспешил пробормотать молодой человек с полупоклоном, вспомнив, что надо быть любезнее.
— Помню, батюшка, очень хорошо помню, что вы были, — отчетливо проговорила старушка, по-прежнему не отводя своих вопрошающих глаз от его лица.
— Так вот-с… и опять, по такому же дельцу… — продолжал Раскольников, немного смутившись и удивляясь недоверчивости старухи.
«Может, впрочем, она и всегда такая, да я в тот раз не заметил», — подумал он с неприятным чувством.
Старуха помолчала, как бы в раздумье, потом отступила в сторону и, указывая на дверь в комнату, произнесла, пропуская гостя вперед:
— Пройдите, батюшка.
Небольшая комната, в которую прошел молодой человек, с желтыми обоями, геранями и кисейными занавесками на окнах, была в эту минуту ярко освещена заходящим солнцем.
«И тогда, стало быть, так же будет солнце светить!..» — как бы невзначай мелькнуло в уме Раскольникова, и быстрым взглядом окинул он всё в комнате, чтобы по возможности изучить и запомнить расположение.
Но в комнате не было ничего особенного.
Мебель, вся очень старая и из желтого дерева, состояла из дивана с огромною выгнутою деревянною спинкой, круглого стола овальной формы перед диваном, туалета с зеркальцем в простенке, стульев по стенам да двух-трех грошовых картинок в желтых рамках, изображавших немецких барышень с птицами в руках, — вот и вся мебель.
В углу перед небольшим образом горела лампада.
Всё было очень чисто: и мебель, и полы были оттерты под лоск; всё блестело.
«Лизаветина работа», — подумал молодой человек.
Ни пылинки нельзя было найти во всей квартире.
«Это у злых и старых вдовиц бывает такая чистота», — продолжал про себя Раскольников и с любопытством покосился на ситцевую занавеску перед дверью во вторую, крошечную комнатку, где стояли старухины постель и комод и куда он еще ни разу не заглядывал.
Вся квартира состояла из этих двух комнат.
— Что угодно?
— строго произнесла старушонка, войдя в комнату и по-прежнему становясь прямо перед ним, чтобы глядеть ему прямо в лицо.
— Заклад принес, вот-с! — И он вынул из кармана старые плоские серебряные часы. На оборотной дощечке их был изображен глобус. Цепочка была стальная.
— Да ведь и прежнему закладу срок. Еще третьего дня месяц как минул.
— Я вам проценты еще за месяц внесу; потерпите.
— А в том моя добрая воля, батюшка, терпеть или вещь вашу теперь же продать.
— Много ль за часы-то, Алена Ивановна?
— А с пустяками ходишь, батюшка, ничего, почитай, не стоит. За колечко вам прошлый раз два билетика внесла, а оно и купить-то его новое у ювелира за полтора рубля можно.
— Рубля-то четыре дайте, я выкуплю, отцовские. Я скоро деньги получу.
— Полтора рубля-с и процент вперед, коли хотите-с.
— Полтора рубля! — вскрикнул молодой человек.
— Ваша воля.
— И старуха протянула ему обратно часы.
Молодой человек взял их и до того рассердился, что хотел было уже уйти; но тотчас одумался, вспомнив, что идти больше некуда и что он еще и за другим пришел.
— Давайте! — сказал он грубо.
Старуха полезла в карман за ключами и пошла в другую комнату за занавески. Молодой человек, оставшись один среди комнаты, любопытно прислушивался и соображал. Слышно было, как она отперла комод. «Должно быть, верхний ящик, — соображал он. — Ключи она, стало быть, в правом кармане носит… Все на одной связке, в стальном кольце… И там один ключ есть всех больше, втрое, с зубчатою бородкой, конечно, не от комода… Стало быть, есть еще какая-нибудь шкатулка, али укладка… Вот это любопытно. У укладок всё такие ключи… А впрочем, как это подло всё…»
Старуха воротилась.
— Вот-с, батюшка: коли по гривне в месяц с рубля, так за полтора рубля причтется с вас пятнадцать копеек, за месяц вперед-с.
Да за два прежних рубля с вас еще причитается по сему же счету вперед двадцать копеек.
А всего, стало быть, тридцать пять.
Приходится же вам теперь всего получить за часы ваши рубль пятнадцать копеек.
Вот получите-с.
— Как! так уж теперь рубль пятнадцать копеек!
— Точно так-с. Молодой человек спорить не стал и взял деньги. Он смотрел на старуху и не спешил уходить, точно ему еще хотелось что-то сказать или сделать, но как будто он и сам не знал, что именно…
— Я вам, Алена Ивановна, может быть, на днях, еще одну вещь принесу… серебряную… хорошую… папиросочницу одну… вот как от приятеля ворочу…
— Он смутился и замолчал.
— Ну тогда и будем говорить, батюшка.
— Прощайте-с… А вы всё дома одни сидите, сестрицы-то нет?
— спросил он как можно развязнее, выходя в переднюю.
— А вам какое до нее, батюшка, дело?
— Да ничего особенного.
Я так спросил.
Уж вы сейчас… Прощайте, Алена Ивановна!
Раскольников вышел в решительном смущении. Смущение это всё более и более увеличивалось. Сходя по лестнице, он несколько раз даже останавливался, как будто чем-то внезапно пораженный. И наконец, уже на улице, он воскликнул:
«О боже! как это всё отвратительно! И неужели, неужели я… нет, это вздор, это нелепость! — прибавил он решительно. — И неужели такой ужас мог прийти мне в голову? На какую грязь способно, однако, мое сердце! Главное: грязно, пакостно, гадко, гадко!.. И я, целый месяц…»
Но он не мог выразить ни словами, ни восклицаниями своего волнения.
Чувство бесконечного отвращения, начинавшее давить и мутить его сердце еще в то время, как он только шел к старухе, достигло теперь такого размера и так ярко выяснилось, что он не знал, куда деться от тоски своей.
Он шел по тротуару как пьяный, не замечая прохожих и сталкиваясь с ними, и опомнился уже в следующей улице.
Оглядевшись, он заметил, что стоит подле распивочной, в которую вход был с тротуара по лестнице вниз, в подвальный этаж.
Из дверей, как раз в эту минуту, выходили двое пьяных и, друг друга поддерживая и ругая, взбирались на улицу.
Долго не думая, Раскольников тотчас же спустился вниз.
Никогда до сих пор не входил он в распивочные, но теперь голова его кружилась, и к тому же палящая жажда томила его.
Ему захотелось выпить холодного пива, тем более что внезапную слабость свою он относил и к тому, что был голоден.
Он уселся в темном и грязном углу, за липким столиком, спросил пива и с жадностию выпил первый стакан.
Тотчас же всё отлегло, и мысли его прояснели.
«Всё это вздор, — сказал он с надеждой, — и нечем тут было смущаться!
Просто физическое расстройство!
Один какой-нибудь стакан пива, кусок сухаря, — и вот, в один миг, крепнет ум, яснеет мысль, твердеют намерения!
Тьфу, какое всё это ничтожество!..» Но, несмотря на этот презрительный плевок, он глядел уже весело, как будто внезапно освободясь от какого-то ужасного бремени, и дружелюбно окинул глазами присутствующих.
Но даже и в эту минуту он отдаленно предчувствовал, что вся эта восприимчивость к лучшему была тоже болезненная.
В распивочной на ту пору оставалось мало народу. Кроме тех двух пьяных, что попались на лестнице, вслед за ними же вышла еще разом целая ватага, человек в пять, с одною девкой и с гармонией. После них стало тихо и просторно. Остались: один хмельной, но немного, сидевший за пивом, с виду мещанин; товарищ его, толстый, огромный, в сибирке и с седою бородой, очень захмелевший, задремавший на лавке и изредка, вдруг, как бы спросонья, начинавший прищелкивать пальцами, расставив руки врозь, и подпрыгивать верхнею частию корпуса, не вставая с лавки, причем подпевал какую-то ерунду, силясь припомнить стихи, вроде:
Целый год жену ласкал,
Цел-лый год же-ну лас-кал…
Или вдруг, проснувшись, опять:
По Подьяческой пошел,
Свою прежнюю нашел…
Но никто не разделял его счастия; молчаливый товарищ его смотрел на все эти взрывы даже враждебно и с недоверчивостью.
Был тут и еще один человек, с виду похожий как бы на отставного чиновника.
Он сидел особо, перед своею посудинкой, изредка отпивая и посматривая кругом.
Он был тоже как будто в некотором волнении.
Замечания в Университете Канзаса, 18 марта 1968 г.
(Следующий текст взят из оригинальной записи.)
Роберт Ф. Кеннеди
Университет Канзаса
18 марта 1968 г.
Большое спасибо. Канцлер, губернатор и миссис Доккинг, сенатор и миссис Пирсон, дамы, господа и мои друзья, я очень рад быть здесь. На самом деле я здесь не для того, чтобы произносить речь, я пришел, потому что приехал из штата Канзас, и они хотят передать всем вам свою любовь. Они сделали. Это все, о чем они там говорят, как сильно они тебя любят. На самом деле, я хочу установить тот факт, что я не выпускник Виллановы.
Я очень рад и очень тронут, как и моя жена, вашим теплым приемом здесь. Я думаю о своих коллегах в Сенате Соединенных Штатов, я думаю о своих друзьях там, и я думаю о теплоте, царящей в Сенате Соединенных Штатов — я не знаю, почему вы смеетесь — я был болен в прошлом году и я получил сообщение из Сената Соединенных Штатов, в котором говорилось: «Мы надеемся, что вы выздоровеете», и голосование было сорок два против сорока.
А потом они провели опрос в одном из финансовых журналов пятисот крупнейших бизнесменов США, чтобы спросить их, каким политическим лидером они больше всего восхищаются, кого они хотели бы видеть президентом Соединенных Штатов, и Я получил один голос, и я понимаю, что они ищут его. Я мог бы пригласить всех своих сторонников на обед, но я — я не знаю, понравится ли вам то, что я собираюсь сказать сегодня, но я просто хочу, чтобы вы помнили, оглядываясь назад на этот день, а когда дело доходит до вопроса о том, кого вы собираетесь поддерживать — это Кеннеди выгнал вас из класса.
Я очень рад быть здесь с моими коллегами, сенатором Пирсоном, который, как мне кажется, так много сделал для Сената Соединенных Штатов, который боролся за интересы Канзаса и сделал выдающуюся карьеру, и я очень горд быть связанным с ним. И сенатора Карлсона, которого здесь нет, который является одним из самых уважаемых членов Сената Соединенных Штатов, уважаемым не только со стороны республиканцев, но и со стороны демократов, всеми его коллегами, и я рад и горжусь тем, что быть в Сенате с сенатором Карлсоном от штата Канзас.
И я счастлив быть здесь со своим старым другом, Губернатором Докингом. Я не думаю, что был кто-то, кто был бы более предан президенту Кеннеди и прилагал больше усилий в самых неблагоприятных обстоятельствах и в самых трудных ситуациях, чем его отец, который был тогда губернатором штата Канзас — никто, с кем я работал поближе с собой, когда я был в Лос-Анджелесе. Мы не были на 100 процентов успешны, но это были отношения, которые я всегда буду ценить, и я знаю, как высоко их ценил президент Кеннеди, и я очень рад видеть его — и видеть сегодня его мать, миссис Доккинг. , так что я очень рад быть в своем штате.
И потом, я рад быть здесь, потому что, кроме того, я рад всех вас видеть.
В 1824 году, когда Томас Харт Бентон призывал Конгресс к развитию Айовы и других западных территорий, ему противостоял Дэниел Вебстер, сенатор от Массачусетса. «Что, — спросил Вебстер, — зачем нам эта обширная и бесполезная территория? Эта область дикарей и диких зверей.
Пустынь с зыбучими песками и вихрями. Пыль, кактусы и луговые собачки».0006
«Какая польза, — сказал он, — можем ли мы когда-либо надеяться на то, чтобы использовать эти великие пустыни? Я никогда не проголосую за один цент из государственной казны, чтобы сделать запад на один дюйм ближе к Бостону, чем сейчас. » И именно поэтому сегодня здесь я, а не мой брат Эдвард.
Я рад приехать сюда, в дом человека, который публично написал: «Если наши колледжи и университеты не воспитывают бунтарей, мятежников, которые атакуют жизнь со всем юношеским видением и энергией, то в этом есть что-то что-то не так с нашими колледжами. Чем больше беспорядков будет происходить в кампусах наших колледжей, тем лучше будет мир завтра». И, несмотря на все обвинения в мой адрес, эти слова были написаны не мной, их написал этот отъявленный бунтарь Уильям Аллен Уайт. И я знаю, с какой любовью к нему относится этот университет. Сегодня он уважаемый человек здесь, в вашем кампусе, и во всей стране.
Но когда он жил и писал, его поносили как экстремиста и того хуже. Ибо он говорил, он говорил, как верил. Он не скрывал своего беспокойства в утешительных словах. Он не обманывал ни своих читателей, ни себя ложными надеждами и иллюзиями. Этот дух честной конфронтации и есть то, что сегодня нужно Америке. В последние годы его слишком часто не хватало, и это одна из причин, по которой я баллотируюсь на пост президента Соединенных Штатов.
Потому что мы как народ, мы как народ достаточно сильны, мы достаточно храбры, чтобы сказать правду о том, чего мы стоим. Эта страна нуждается в честности и откровенности в своей политической жизни и от президента Соединенных Штатов. Но я не хочу баллотироваться на пост президента — я не хочу, чтобы Америка в этом году сделала решающий выбор направления и лидерства, не признав этой правды. Я не хочу заручиться поддержкой голосов, скрывая положение Америки за ложными надеждами или иллюзиями. Я хочу, чтобы мы узнали перспективы будущего, чего мы можем добиться здесь, в Соединенных Штатах, чего стоит эта страна и что ожидается от нас в предстоящие годы.
И я также хочу, чтобы мы знали и исследовали свои ошибки. И я хочу, чтобы у всех нас, молодых и старых, был шанс построить лучшую страну и изменить курс Соединенных Штатов Америки.
Сегодня утром я говорил о войне во Вьетнаме, и я кратко расскажу о ней через несколько минут. Но в этом критическом году выборов есть нечто большее, чем война во Вьетнаме.
Это, в корне, корень всего этого, национальная душа Соединенных Штатов. Президент называет это «беспокойством». Наши члены кабинета министров, такие как Джон Гардинер и другие, говорят нам, что Америка находится в глубоком упадке духа: препятствуя инициативе, парализуя волю и действие и разделяя американцев друг от друга по возрасту, взглядам и цвету кожи. и я не думаю, что мы должны принять это здесь, в Соединенных Штатах Америки.
Демонстранты кричат на правительственных чиновников, и правительство в ответ вызывает демонстрантов. Анархисты угрожают сжечь страну дотла, и некоторые уже начали попытки, в то время как танки патрулируют американские улицы, а из пулеметов стреляют по американским детям.
Я не думаю, что это удовлетворительная ситуация для Соединенных Штатов Америки.
Наши молодые люди — самые образованные и самые утешенные в нашей истории, переходят от Корпуса мира и публичных обязательств несколько лет назад к жизни в одиночестве и отчаянии — многие из них включились с помощью наркотиков и выключились Америка — их здесь, конечно, нет, в Канзасе — верно?
Все вокруг нас, все вокруг нас, — не только вопрос о Вьетнаме, не только вопрос городов, не только вопрос бедности, не только проблемы расовых отношений — но все вокруг нас, и почему вы так обеспокоены и почему вы так встревожены — дело в том, что люди потеряли доверие к себе, друг к другу, это доверие так поддерживало нас в прошлом — вместо того, чтобы ответить на крики лишений и отчаяния — вопли, которые, как сообщает нам президентская комиссия по гражданским беспорядкам, могут окончательно расколоть нашу нацию — вместо того, чтобы ответить на эти отчаянные вопли, сотни сообществ и миллионы граждан ищут ответы, прибегая к силе, репрессиям и частным запасам оружия — чтобы мы противостоять нашим согражданам через невозможные барьеры враждебности и недоверия, и опять же, я не считаю, что мы должны это принимать.
Я не верю, что это необходимо в Соединенных Штатах Америки. Я думаю, что мы можем работать вместе — я не думаю, что мы должны стрелять друг в друга, бить друг друга, проклинать и критиковать друг друга, я думаю, что мы можем добиться большего успеха в этой стране. И именно поэтому я баллотируюсь в президенты Соединенных Штатов.
И если мы кажемся бессильными остановить это растущее разделение между американцами, которые, по крайней мере, противостоят друг другу, в потаенных местах живут еще миллионы, чьи имена и лица совершенно неизвестны — но я видел этих других американцев — я видел видел голодающих детей в Миссисипи, их тела были настолько искалечены от голода, а их умы были настолько разрушены за всю их жизнь, что у них не будет будущего. Я видел детей в Миссисипи — здесь, в Соединенных Штатах — с валовым национальным продуктом в 800 миллиардов долларов — я видел детей в районе дельты Миссисипи с вздутыми животами, чьи лица покрыты язвами от голода, и мы Мы разработали политику, чтобы мы могли получать достаточно еды, чтобы они могли жить, чтобы их дети, чтобы их жизни не были разрушены, я не думаю, что это приемлемо в Соединенных Штатах Америки, и я думаю, что нам нужны изменения.
Я видел индейцев, живущих в своих голых и скудных резервациях, без работы, с уровнем безработицы 80 процентов и с такой малой надеждой на будущее, с такой малой надеждой на будущее, что для молодежи, для молодых людей и женщин в подростковом возрасте, самой распространенной причиной смерти среди них является самоубийство.
Что они заканчивают свою жизнь, убивая себя — я не думаю, что мы должны с этим мириться — для первого американца, для этого меньшинства здесь, в Соединенных Штатах. Если юноши и девушки так переполнены отчаянием, когда идут в старшую школу, и чувствуют, что их жизнь такая безнадежная и что никто не позаботится о них, никто не будет с ними связываться и никто не будет с ними возиться, что они либо вешаются, либо стреляют в себя, либо убивают себя — я не думаю, что это приемлемо, и я думаю, что Соединенные Штаты Америки — я думаю, что американский народ, я думаю, мы можем сделать намного, намного лучше. И я баллотируюсь в президенты из-за этого, я баллотируюсь в президенты, потому что я видел гордых людей в холмах Аппалачей, которые хотят только достойно работать, но не могут, потому что шахты закрыты, а работы нет и никто — ни промышленность, ни рабочие, ни правительство — не позаботился о том, чтобы помочь.
Я думаю, что мы здесь, в этой стране, с бескорыстным духом, который существует в Соединенных Штатах Америки, я думаю, что мы можем добиться большего успеха и здесь.
Я видел людей черного гетто, внимавших все большим обещаниям равенства и справедливости, как они сидят в тех же ветхих школах и ютятся в тех же грязных комнатах — без тепла — отгоняя холод и отгоняя крысы.
Если мы верим, что нас, как американцев, объединяет общая забота друг о друге, то перед нами стоит неотложная национальная задача. Мы должны положить конец позору этой другой Америки.
И это одна из важнейших задач лидерства для нас как отдельных лиц и граждан в этом году. Но даже если мы действуем, чтобы избавиться от материальной бедности, есть еще одна более важная задача, она состоит в том, чтобы противостоять бедности удовлетворения — цели и достоинства — которая поражает всех нас. Слишком много и слишком долго мы, казалось, жертвовали личным превосходством и общественными ценностями ради простого накопления материальных вещей.
Наш валовой национальный продукт в настоящее время составляет более 800 миллиардов долларов в год, но этот валовой национальный продукт — если мы будем судить о Соединенных Штатах Америки по этому — этот валовой национальный продукт включает в себя загрязнение воздуха и рекламу сигарет, а также машины скорой помощи, очищающие наши дороги от мусора. бойня. Это специальные замки для наших дверей и тюрьмы для тех, кто их взламывает. Это уничтожение секвойи и потеря нашего природного чуда в хаотичном разрастании. Он считает напалм и считает ядерные боеголовки и броневики для полиции, чтобы бороться с беспорядками в наших городах. Это винтовка Уитмена и нож Спека, а также телевизионные программы, которые прославляют насилие, чтобы продавать игрушки нашим детям. Однако валовой национальный продукт не учитывает здоровье наших детей, качество их образования и радость от их игр. Это не включает в себя красоту нашей поэзии или прочность наших браков, разумность наших публичных дебатов или честность наших государственных чиновников.
Он не измеряет ни нашего ума, ни нашего мужества, ни нашей мудрости, ни нашей учености, ни нашего сострадания, ни нашей преданности нашей стране, он измеряет все, короче говоря, кроме того, что делает жизнь стоящей. И это может рассказать нам об Америке все, кроме того, почему мы гордимся тем, что мы американцы.
Если это верно здесь, дома, значит, это верно и во всем мире. С самого начала нашей самой гордой гордостью было обещание Джефферсона, что мы здесь, в этой стране, будем самой большой надеждой человечества. И теперь, когда мы смотрим на войну во Вьетнаме, мы задаемся вопросом, сохраним ли мы все еще приличное уважение к мнению человечества и сохранило ли это мнение нисходящее уважение к нам, или же, подобно Афинам в древности, мы потеряем сочувствие и поддержку, и, в конечном счете, саму нашу безопасность в целеустремленном стремлении к нашим собственным целям и нашим собственным задачам. Я не хочу, и я верю, что большинство американцев не хотят, предать интересы Америки и просто уйти — поднять белый флаг капитуляции во Вьетнаме — это было бы неприемлемо для нас как народа и неприемлемо для нас как народа.
страна. Но меня беспокоит курс действий, которому мы сейчас следуем в Южном Вьетнаме. Меня беспокоит, меня беспокоит тот факт, что это превратилось в войну Америки. Было сказано несколько лет назад, что это «их война», «это война южновьетнамцев», что «мы можем помочь им, но не можем выиграть ее для них», но за период последней три года мы сделали войну и борьбу в Южном Вьетнаме нашей войной, и я думаю, что это неприемлемо.
Я не согласен с тем, что это просто военная акция, что это просто военная акция, и каждый раз, когда у нас возникали трудности в Южном Вьетнаме и Юго-Восточной Азии, у нас был только один ответ, у нас был только один ответ способ справиться с этим — месяц за месяцем — год за годом мы справлялись с этим только на пути, и это — послать больше военных и увеличить нашу военную мощь, и я не думаю, что это такая борьба, что это в Юго-Восточной Азии.
Я думаю, что это вопрос народа Южного Вьетнама, я думаю, что это вопрос народа Южного Вьетнама, который чувствует, что его усилия стоят того, что они собираются принести жертву, что они чувствуют, что их страна и их за правительство стоит бороться, и я думаю, что развитие событий последних нескольких лет показало, продемонстрировало, что народ Южного Вьетнама не чувствует никакой связи и принадлежности к правительству Сайгона, и я не думаю, что это зависит от нас здесь, в Соединенные Штаты, я не думаю, что мы здесь, в Соединенных Штатах, должны говорить, что мы собираемся уничтожить весь Южный Вьетнам, потому что у нас там есть обязательства.
Командующий американскими войсками в Бен-Тре сказал, что мы должны уничтожить этот город, чтобы спасти его. Таким образом, 38 000 человек были уничтожены или стали беженцами. Мы здесь, в Соединенных Штатах, — не только правительство Соединенных Штатов, не только командующие и войска в Южном Вьетнаме, правительство Соединенных Штатов и каждый человек, находящийся в этом зале, — мы являемся частью этого решения, и я не думаю, что что нам нужно делать это дольше, и я думаю, что мы должны изменить нашу политику.
Я не хочу быть частью правительства, я не хочу быть частью Соединенных Штатов, я не хочу быть частью американского народа, и чтобы они писали о нас, как они писали о Рим: «Они создали пустыню и назвали ее миром».
Я думаю, что мы должны сесть за стол переговоров, и я думаю, что мы должны предпринять шаги, чтобы сесть за стол переговоров.
И я говорил это в течение последних двух лет, я думаю, что у нас есть шанс провести переговоры, и возможность содержательных переговоров, но в феврале прошлого года, год назад, когда существовала самая большая возможность для переговоров Администрация и Президент Соединенных Штатов чувствовали, что военная победа не за горами, и мы отправили сообщение Хо Ши Мину 8 февраля 1967 фактически требуя их безоговорочной капитуляции, мы не собираемся добиваться безоговорочной капитуляции Северного Вьетнама и Вьетконга больше, чем они не собираются добиваться безоговорочной капитуляции Соединенных Штатов Америки.
Нам придется вести переговоры, нам придется идти на компромиссы, нам придется вести переговоры с Фронтом национального освобождения. Но люди могут возразить: «Как жаль, что нам приходится вести переговоры с Фронтом национального освобождения», но это факт жизни. У нас есть три варианта: мы можем либо в одностороннем порядке выйти из Южного Вьетнама и поднять белый флаг — я думаю, что это неприемлемо.
Во-вторых, мы можем продолжать эскалацию, мы можем продолжать посылать туда больше людей, пока у нас не появятся миллионы и миллионы людей, и мы сможем продолжать бомбить Северный Вьетнам, и, по моему мнению, мы не приблизимся к успеху, мы быть не ближе к победе, чем сейчас, в феврале 1968 года.
И третий шаг, который мы можем сделать, это сесть за стол переговоров. Мы можем сесть за стол переговоров и не добиться всего, чего хотим. Одна из вещей, которую мы, как американцы, должны принять, но другая, другая альтернатива настолько неприемлема. Одна из вещей, которую нам, американскому народу, и правительству Соединенных Штатов придется принять, заключается в том, что Фронт национального освобождения будет играть роль в будущем политическом процессе Южного Вьетнама.
И нам придется с ними договориться. Что они будут играть определенную роль в будущем политическом процессе Южного Вьетнама, что будут выборы, и народ Южного Вьетнама, в конечном счете, будет определять и решать свое собственное будущее.
Таков порядок действий, именно такой образ действий я хотел бы увидеть. Я хотел бы, чтобы правительство Соединенных Штатов дало понять правительству Сайгона, что мы не собираемся мириться с коррупцией и нечестностью. Я думаю, что мы должны разъяснить правительству Сайгона, что если мы собираемся призывать молодых людей в возрасте 18 лет здесь, в Соединенных Штатах, если мы собираемся призывать молодых людей в возрасте 19 лет,лет здесь, в Соединенных Штатах, и мы собираемся отправить их сражаться и умереть в Кхесани, что мы хотим, чтобы правительство Южного Вьетнама призвало своих 18-летних и 19-летних.
И я хочу пояснить, что если правительство Сайгона считает, что Кхе Сань или Ке Сон и район в демилитаризованной зоне так важны, если Кхе Сан так важен для правительства Сайгона, я хочу видеть эти Американские морские пехотинцы оттуда и южновьетнамские войска там.
Я хочу получить объяснение, почему американских мальчиков, убитых две недели назад в Южном Вьетнаме, было в три раза больше, более чем в три раза больше, чем солдат Южного Вьетнама. Я хочу понять, почему потери и потери за последние две недели, в разгар боевых действий, должны быть такими большими американскими потерями по сравнению с южновьетнамскими. Это их война. Я думаю, что мы должны приложить усилия, чтобы помочь им, я думаю, что мы должны приложить усилия, чтобы сражаться, но я не думаю, что мы должны нести все бремя той войны, я думаю, что южные вьетнамцы должны.
И если я буду избран президентом Соединенных Штатов, с вашей помощью, я буду проводить в жизнь вот такую политику.
Мы можем добиться большего успеха здесь, в Соединенных Штатах, мы можем добиться большего успеха. Мы можем улучшить наши отношения с другими странами по всему миру. Президент Кеннеди во время своей предвыборной кампании в 1960 году говорил о потере престижа, которую Соединенные Штаты понесли по всему миру, но посмотрите, каково наше положение в настоящее время.
Президент Соединенных Штатов едет на собрание ОАГ в Монтевидео — может ли он поехать в город Монтевидео? Или он может путешествовать по городам Латинской Америки, где была такая глубокая любовь и глубокое уважение? Он должен оставаться на военной базе в Монтевидео, с американскими кораблями в море и американскими вертолетами над головой, чтобы обеспечить его защиту, я не думаю, что это приемлемо.
Я думаю, что у нас должны быть условия здесь, в Соединенных Штатах, и достаточная поддержка нашей политики, чтобы Президент Соединенных Штатов мог свободно и беспрепятственно путешествовать по всем городам этой страны, а не только по военным базам.
Я думаю, что здесь мы можем сделать больше, я думаю, что мы можем сделать больше в Южном Вьетнаме. Я не думаю, что мы должны мириться с ситуацией, которая сложилась на данный момент. Я думаю, что мы можем добиться большего, и я думаю, что американцы думают, что мы можем добиться большего.
Джордж Бернард Шоу однажды написал: «Некоторые люди видят вещи такими, какие они есть, и говорят, почему? Я мечтаю о том, чего никогда не было, и говорю, почему бы и нет?»
Итак, я приехал в Канзас, чтобы попросить вас о помощи.
В предстоящие трудные пять месяцев, перед конгрессом в Чикаго, я прошу вашей помощи и вашего содействия. Если вы считаете, что Соединенные Штаты могут добиться большего успеха. Если вы считаете, что мы должны изменить наш курс действий. Если вы считаете, что Соединенные Штаты за что-то выступают здесь внутри страны, а также в других местах по всему миру, я прошу вашей помощи, вашей помощи и вашей помощи в течение следующих пяти месяцев.
И когда мы победим в ноябре, и когда мы победим в ноябре, и мы начнем новый период времени для Соединенных Штатов Америки, я хочу, чтобы следующее поколение американцев оглянулось на этот период и сказало то, что они говорили о Платон: «Радость была в те дни, да жить». Большое спасибо.
Источник : MR 89-34. Разные записи, Президентская библиотека Джона Ф. Кеннеди.
27 способов сказать «Приятно познакомиться» в устной и письменной речи • 7ESL
-контактный
Фраза «приятно познакомиться» очень любезна, но определенно используется слишком часто.
Это способ выразить благодарность человеку и дать ему понять, что вы цените его присутствие. Говорить кому-то «приятно познакомиться» формально, но в то же время непринужденно и легко. Вы говорите кому-то, что встреча с ним улучшила вашу жизнь в том или ином аспекте. Вы даете им понять, что с нетерпением ждете более глубокой связи и надеетесь продолжать видеть их.
Содержание
Приятно познакомиться!
Другие способы сказать «Приятно познакомиться» в электронном письме
После «Приятно познакомиться» обычно следует рукопожатие или поцелуй в щеку, за исключением случаев, когда это делается в электронном письме. Если он используется в электронном письме, то обычно в конце, прямо перед тем, как вы подпишете письмо. Тип прощания перед прощанием. Другие способы сказать «приятно познакомиться» в электронном письме: «Было приятно познакомиться», «Я с нетерпением жду ответа от вас», «С любовью» и «Благословен общаться».
- «Было приятно подключиться»
Фраза «подключиться было приятно» звучит очень проникновенно.
Это немного глубже, чем «приятно познакомиться», но в конечном итоге означает то же самое. Вы можете сказать это в конце письма перед запятой и именем ниже. Вы рады, что наконец-то связались с чем-то, и это одновременно формально и представительно.
- «Я с нетерпением жду вашего ответа»
Завершение электронного письма короткой фразой «Я с нетерпением жду вашего ответа» похоже на фразу «приятно познакомиться», за исключением того, что она побуждает к более длительному общению и ответу. Это добавляет один дополнительный шаг к простой фразе и требует немного больше усилий, а также показывает вашу признательность за встречу с ними. Это показывает, что вы хотите, чтобы связь продолжалась и развивалась.
- «С любовью»
Другая фраза, которую можно использовать вместо «приятно познакомиться», — «с любовью». Это коротко и мило. Кому-то нравится простота вещей. С любовью — это доброе слово, которым следует заканчивать электронное письмо перед вашими инициалами или именем.
С любовью означает с любовью или симпатией, так что это практически то же самое, что сказать «приятно познакомиться» меньшим количеством слов. Вы все еще выражаете свое удовольствие от встречи с корреспондентом.
- «Благословен на подключение»
Последняя фраза, похожая на «приятно познакомиться», — это «благословение связаться». Иногда вы на самом деле не знаете, что переписываетесь по электронной почте, но вы всегда общаетесь и общаетесь. «Благословенно общаться» — это милая простая фраза, которая показывает, что вы рады расти вместе с кем-то в их бизнесе или жизни, в зависимости от того, о чем идет речь в электронном письме.
Есть много фраз, похожих на «приятно познакомиться», которые именно таковы. «Рад познакомиться», «Рад познакомиться» и т. д., но это почти одно и то же. Оживите свой словарный запас электронной почты и удовлетворите тип личности, с которой вы разговариваете. Я обещаю людям обращать внимание на мелкие детали, и эти альтернативные фразы будут иметь большое значение.
