Любая небылица: Небылицы. Виктор Полянских

Loading…

Любая кухарка больше не сможет выдавать себя за экскурсовода

В 1985 году в Вене была основана Всемирная федерация туристических гидов, членами которой сейчас являются свыше двух миллионов человек из более чем семидесяти государств. Именно они открывают туристам свои страны, именно от них, а не только и даже не столько от политиков или журналистов, во многом зависит образ, репутация той или иной страны в мире. Поэтому особенно важно, чтобы псевдоэкскурсоводы не распространяли небылицы о своем регионе, его истории. Почему от фейковых гидов страдает Екатерина Великая и как они угрожают безопасности туристов, в материале нашего специального корреспондента в Крыму.

Что общего между Индией, Африкой и Крымом

С крымским экскурсоводом Иваном Коваленко я знаком сто тысяч лет — ну или совсем ненамного меньше. Мы взбирались с ним на самые высокие горы полуострова, «преследовали» по крымским дорогам Екатерину II и Александра III, Александра Сергеевича Пушкина, Льва Николаевича Толстого и Антона Павловича Чехова, странствовали по другим регионам России и не только России — сплавлялись по украинским рекам, скитались по индийским джунглям и прочая, прочая, прочая.

«Я бывал в нескольких десятках стран, в некоторых из них долго жил, и в каждой обязательно искал… Крым, — говорит Коваленко. — Он не отпускает меня ни в одном путешествии. В побережье Индийского океана я видел побережье Судака, в пустынях Африки — пески азовских пляжей, в горах Вьетнама — пещерные города Бахчисарайского района, а окунаясь в воды Желтого, Красного и Белого морей, ощущал привкус нашего самого синего в мире Черного моря».

© Фото из архива Ивана Коваленко

У Ивана — огромное количество наград самых разных профессиональных конкурсов, последняя из которых — с необычной формулировкой: «За позитив в непростое время». Пандемия коронавируса заметно изменила и нашу жизнь в целом, и туристическую отрасль в частности, предъявив новые требования к безопасности, ограничив зарубежные поездки и в то же время дав толчок развитию внутреннего туризма. Крым в прошлом году установил абсолютный туристический рекорд постсоветского периода, приняв девять с половиной миллионов отдыхающих, и едва ли не каждый из них воспользовался услугами экскурсовода — хорошего или… плохого.

Бедная Екатерина

Первые экскурсоводы и проводники появились в Крыму в конце XIX века. Тогда в Ялте была открыта первая в России туристическая фирма «Крымский горный клуб», и приезжие отдыхающие, устав от променада по набережной и принятия морских ванн, начали интересоваться конными прогулками по окрестностям. Проводники катали отдыхающих на лошадях по маршрутам, которые интересны и сейчас: на водопад Учан-Су, на гору Ай-Петри, во дворцы Ливадии и Ореанду, в Бахчисарай и Севастополь, в Свято-Георгиевский монастырь на мысе Фиолент.

С тех давних пор, когда в Крыму рождался российский туризм, много воды утекло в воспетом Пушкиным Салгире и других реках полуострова. А туристический бум, который переживает регион в последние годы, не только привел к росту популярности Крыма и наполнению бюджета, но и обнажил проблемы, одна из которых — законодательная неурегулированность экскурсионной работы.

Сейчас выдавать себя за экскурсовода может, по сути, любой человек. «Любой таксист, любая «кухарка» мнят себя экскурсоводом, — рассказывает Коваленко. — Загляните, например, в инстаграм. Там сотни людей предлагают экскурсионные услуги по Крыму, при этом как минимум половина из них в Крыму не живут и ничего о Крыме не знают, кроме справок из «Википедии» и баек из других интернет-«источников».

Горе-экскурсоводы рассказывают самые невероятные вещи. И это было бы смешно, если бы не было так грустно. Особенно достается императрице Екатерине Великой, при которой Крым был присоединен к России в XVIII веке. Например, можно услышать историю о том, что князь Потемкин вырубил профиль царицы на горе Демерджи, или о том, что во время путешествия по Крыму Екатерина помылась в бане в селе под Симферополем, и в честь такого «события» село назвали Чистеньким, хотя на самом деле это название появилось за несколько лет до путешествия императрицы по полуострову. Точно так же немало небылиц можно услышать и о воссоединении полуострова с Россией в 2014 году.

Миссия — влюблять в свою родину

«Как бы пафосно это ни звучало, экскурсоводы — главные популяризаторы своих регионов, а значит, и своей страны, — говорит Коваленко. — Именно от них туристы, как отечественные, так и зарубежные, узнают об истории, культуре, достопримечательностях России. Причем по своему опыту скажу, что экскурсоводам люди склонны доверять даже больше, чем средствам массовой информации».

Призвание настоящего экскурсовода —​ дарить людям Крым, Кавказ, Алтай, Карелию, Камчатку, свой родной регион, влюблять гостей в свою родину. Тогда, кстати говоря, придет и коммерческий успех, потому что именно такие экскурсоводы востребованы туристическим рынком.​

© Фотобанк Лори

«Огромный заряд энергии —​ видеть счастливые глаза и улыбки туристов, стоящих на обрывах Фиолента или Мангупа. Восторг в душе —​ наблюдать за радостью​ туристов от встречи с дельфинами или оленями в горах. ​ Я сам искрюсь счастьем, когда вижу,​ как впервые в жизни туристы пробуют персик или инжир «прямо с дерева» или зажмуриваются от удовольствия, пробуя янтых и бахчисарайский​ кофе в джезве. Я чувствую себя счастливым человеком, рассказывая необычные исторические​ факты,​ которые​ вызывают у туристов​ удивление и гордость за прошлое​ Крыма», — говорит Коваленко.

Аттестаты «профессиональной зрелости»

Невежество лжеэкскурсоводов не только вредит имиджу Крыма, но и угрожает безопасности туристов, прежде всего если речь идет об организации активных туров, горных походов. Крымские горы пусть и не самые высокие в мире, но тоже не любят шуток, безответственности и безграмотности, а что уж говорить, например, о Кавказе.    

Видя эту проблему отрасли, депутаты Государственной Думы приняли закон, согласно которому с 1 июля нынешнего года экскурсоводы, инструкторы-проводники и гиды-переводчики смогут проводить экскурсии только в том случае, если прошли профессиональную аттестацию. Она будет проводиться в специальных комиссиях, создаваемых региональными органами власти в сфере туризма. При этом на две трети эти комиссии будут состоять из представителей профессионального сообщества — опытных авторитетных экскурсоводов.

Оказывать услуги экскурсоводы смогут только в том регионе, комиссией которого они аттестованы. А специалисты, работающие на национальных и межрегиональных туристических маршрутах, будут проходить аттестацию в межрегиональных комиссиях. При этом от необходимости подтверждать квалификацию освобождаются сотрудники централизованных религиозных организаций и подчинённые им организаторы паломничества, сотрудники музеев и лица, ведущие экскурсии в рамках образовательной деятельности.

Для прохождения аттестации экскурсоводы должны будут знать российские законы, включая основы миграционного законодательства и законы в сфере туризма; основы отечественной истории, географии, культуры, искусства, архитектуры, религии; историко-культурные и географические достопримечательности региона; принципы организации экскурсий; деловой протокол и этикет; правила оказания первой помощи. Они должны будут владеть техникой публичных выступлений, уметь решать конфликты и взаимодействовать со спасательными службами.

В качестве одного из требований закон устанавливает наличие среднего профессионального или высшего образования, дополнительного профессионального образования по профилю работы (если основное образование ему не соответствует), а для переводчиков — еще и свободное владение иностранным языком. Также, согласно закону, в России появятся открытый единый федеральный реестр экскурсоводов и гидов-переводчиков и реестр инструкторов-проводников.

Проходить аттестацию нужно будет каждые пять лет. Подтверждением этого станет соответствующий документ, а также нагрудная идентификационная карточка.

Испытано на Крыме

«Это позволит нам уже в следующем курортном сезоне начать работу по приведению к единым нормам экскурсионных услуг, их порядка и критериев аттестации. Для республики как региона с богатейшим культурно-историческим наследием это особенно актуально. Спрос на экскурсионные программы в Крыму ежегодно растет,  при этом важно не потерять в качестве, привести эту деятельность в соответствие с классическими канонами крымской школы экскурсоводов, обладающей обширным  багажом энциклопедических знаний», — оценил закон министр курортов и туризма Республики Крым Вадим Волченко. 

Поддерживает новый закон и профессиональное крымское туристическое сообщество. Более того, как объясняет Иван Коваленко, на самом деле для Крыма практика обязательной аттестации экскурсоводов не нова.

«С 2005 по 2016 год в Крыму действовали аналогичные правила обязательной аттестации экскурсоводов, предусмотренные республиканским законодательством, — рассказал он. — Я лично был членом такой аттестационной комиссии. В реестре крымских экскурсоводов, который до сих пор висит на сайте минкурортов региона, около 1300 человек. Сейчас реестр не имеет формальной силы, но члены сообщества и продвинутые туристы продолжают им пользоваться для того, чтобы определить уровень профессионализма экскурсовода. Так что, основываясь на крымском опыте, я абсолютно убежден в том, что новый закон улучшит ситуацию в туристической сфере уже не одного отдельно взятого Крыма, а всей России. Специалистам не составит труда пройти аттестацию,  зато она поставит заслон для проходимцев, которые вредят и отрасли, и Крыму, и всем остальным регионам России».

Как выбрать экскурсовода

Как выбрать хорошего экскурсовода и не запутаться в огромном количестве предложений? По мнению Ивана Коваленко, гидом по полуострову обязательно должен быть крымчанин. 

«Рассказать с душой и с любовью о своей родине сможет только местный житель, — уверен он. — Человек, родившийся, выросший или хотя бы проживший здесь не один десяток лет. Так же как и про Абхазию должен рассказывать абхаз, про Армению — армянин, про Питер — петербуржец».

5 самых нераскрученных туристических объектов Крыма Яйла Чатырдага.

Национальный парк «Крымский» с высшей точкой полуострова горой Роман-Кош и Космо-Дамиановским монастырем.

Генеральские пляжи на Азовском побережье полуострова (Караларский природный парк).

Лисья бухта между Коктебелем и Судаком.

Пещерный город Тепе-Кермен.

Следующее «требование»: гид должен обладать отличными краеведческими знаниями и образованием. «Крым — очень сложный и насыщенный историческими, культурными и природными особенностями регион.  Здесь нельзя изучать историю по «Википедии», — объясняет Коваленко. 

Кроме того, он рекомендует по возможности знакомиться с отзывами о работе экскурсовода. Но с поправкой — сейчас положительные отзывы можно «накрутить».  Гид может писать отзывы сам о себе или заплатить за отзывы «ботов». Будьте внимательны, «накрутки» сразу видны. Как правило, фальшивые отзывы оставлены неживыми аккаунтами со странными никами, у которых 1-2 подписчика и нет активных действий в соцсетях.  Бывает, что у гида с десяток отзывов, написанных в одну и ту же дату, — в этом случае перед вами тоже накрученный аккаунт. А значит, гид нечестный. То же самое касается количества подписчиков в инстаграме. Если там есть аккаунты без фото, с нулевым количеством подписчиков, с явно «нечеловеческими»  никами — перед вами опять-таки «накрутка».

По следам Роберта Скотта и Дэвида Ливингстона

Экскурсовод — серьезная профессия, которой надо учиться. «Я и многие мои коллеги учились этому на географическом факультете Таврического национального университета. А почти в каждый выходной отправлялись в походы по полуострову. Мои преподаватели были еще старой советской закалки — геологи, искавшие месторождения золота в Сибири; океанологи, бороздившие ревущие сороковые; спелеологи — первопроходцы шахт Крыма и Памира с факелами и металлическими лестницами. Мы впитывали каждое их слово и наши мысли будоражили имена путешественников прошлого: Гумбольдта и Элизе Реклю, Пржевальского и Семенова-Тян-Шанского, мы шли во льды вслед за Робертом Скоттом и в джунгли за Ливингстоном», — говорит Коваленко.

Сегодня за ним и его коллегами идут по Крыму туристы со всей России и многих зарубежных стран. И, поверьте, им до сих пор, в XXI веке, есть что открывать и у нас на полуострове, и в других регионах огромной России.

О современной библиотеке « Современная библиотека

Современная библиотека играет значительную роль в американской культурной жизни на протяжении большей части века. Десятилетиями молодые американцы набивали свои интеллектуальные зубы книгами Modern Library. Сериал сформировал их вкусы, обучил их, дал им окно в мир. Многие знаменитые писатели страны сразу же заявляют, что они «выросли на современной библиотеке».

Современная библиотека основана в 1917 Бони и Ливерайт, одного из самых важных издательств начала 1920-х годов. Это была их идея предоставить американским читателям недорогие переиздания европейских модернистских изданий, а также работы нескольких современных американцев. Сериал был дойной коровой для издателей, но к 1925 году дела Хораса Ливрайта шли не очень хорошо (несколько лет назад он выкупил Альберта Бони). Нуждаясь в деньгах, Ливерит продал «Современную библиотеку» одному из своих сотрудников, двадцатисемилетнему вице-президенту, который хотел заняться собственным бизнесом. Новым издателем стал Беннет Серф.

Серф и его друг Дональд Клопфер основали Modern Library, Inc. 1 августа 1925 года. основал Random House как дочернюю компанию Modern Library. Random House позволил им публиковать «наугад» другие книги, которые их интересовали. Вскоре она стала крупным самостоятельным издательством, а «Современная библиотека» стала отпечатком ее собственного потомства.

Современная библиотека объявила себя «Современной библиотекой лучших книг мира», и покупатели полагались на то, что она предоставит им именно это. Заголовки добавлялись и убирались из серии в зависимости от их популярности или наличия прав, обложки были изменены, а колофон переработан, но основная цель Современной библиотеки осталась прежней.

В 1992 году, по случаю семидесятипятилетия «Современной библиотеки», Random House приступил к амбициозному проекту по обновлению серии, возродив эмблему факелоносца, которую Серф и Клопфер заказали в 1919 году. 25 от Лучана Бернхарда. Прометеев носитель просвещения несколько раз переделывался на протяжении многих лет, в первую очередь Рокуэллом Кентом.

В 2000 году Modern Library запустила «Классику в мягкой обложке» — дальновидную программу, которая продолжает расширяться, предлагая заветную классику, тома основных произведений, основные переводы великих произведений со всего мира и новые открытия острых литературных и исторических достоинств. В этих изданиях представлены захватывающие новые предисловия от ведущих современных писателей и ученых, потрясающие переводы известных переводчиков, критические издания текстов, научные примечания, руководства для групп чтения, производственные ценности, подчеркивающие превосходное качество и удобочитаемость, и конкурентоспособные цены.

2000 год также ознаменовался запуском Modern Library Chronicles, популярной и яркой серии оригинальных небольших «коротких рассказов» с участием великих мировых историков по великим темам мира.

Совет выдающихся мыслителей консультирует нас по выбору и известен благодаря опросам «100 лучших» лучших романов и документальной литературы 20-го века. Мы благодарны нашим читателям, которые как никогда раньше участвуют в работе Modern Library через этот веб-сайт и ответы на информационный бюллетень Modern Library.

Современная библиотека продолжает поставлять лучшие в мире книги.

Парижское обозрение — Художественная литература № 69

Габриэль Гарсиа Маркес дал интервью в своей студии/офисе, расположенной сразу за его домом в гостинице Сан-Анхель, старом и прекрасном районе, полном ярких цветов Мехико. Студия находится в нескольких минутах ходьбы от главного дома. Невысокое вытянутое здание, судя по всему, изначально предназначалось для гостевого дома. Внутри, в одном конце, кушетка, два мягких кресла и импровизированный бар — маленький белый холодильник с запасом минеральной воды наверху.

Самая поразительная особенность комнаты — большая увеличенная фотография над диваном, на которой один Гарсиа Маркес в стильном плаще стоит на продуваемом ветром пейзаже и чем-то напоминает Энтони Куинна.

Гарсиа Маркес сидел за своим столом в дальнем конце студии. Он подошел, чтобы поприветствовать меня, быстрым легким шагом. Это крепко сложенный мужчина, ростом всего около пяти футов восьми или девяти дюймов, который выглядит как хороший боец ​​среднего веса — широкогрудый, но, возможно, немного худощавый в ногах. Он был небрежно одет в вельветовые брюки, легкую водолазку и черные кожаные ботинки. Его волосы темные и вьющиеся каштановые, и он носит густые усы.

Интервью проходило в ходе трех вечерних встреч продолжительностью около двух часов каждая. Хотя его английский довольно хорош, Гарсиа Маркес говорил в основном по-испански, и два его сына вместе переводили. Когда Гарсиа Маркес говорит, его тело часто раскачивается из стороны в сторону. Его руки тоже часто находятся в движении, делая маленькие, но решительные жесты, чтобы подчеркнуть мысль или указать на изменение направления его мышления. Он то наклоняется вперед к своему слушателю, то сидит далеко назад, скрестив ноги, когда говорит задумчиво.

ИНТЕРВЬЮЕР

Как вы относитесь к использованию магнитофона?

ГАБРИЭЛЬ ГАРСИА МАРКЕС

Проблема в том, что в тот момент, когда вы знаете, что интервью записывается, ваше отношение меняется. В моем случае я сразу занимаю оборонительную позицию. Мне как журналисту кажется, что мы до сих пор не научились пользоваться магнитофоном для интервью. Я считаю, что лучше всего вести долгую беседу без того, чтобы журналист делал какие-либо записи. Затем после этого он должен вспомнить о разговоре и записать его как впечатление о том, что он чувствовал, не обязательно используя точные выраженные слова. Еще один полезный метод — делать заметки, а затем интерпретировать их с определенной лояльностью по отношению к интервьюируемому. Что вас раздражает в магнитофонной записи всего, так это то, что она не верна человеку, у которого берут интервью, потому что она записывает и запоминает даже те моменты, когда вы выставляете себя задницей. Вот почему, когда есть магнитофон, я осознаю, что у меня берут интервью; когда нет магнитофона, я говорю бессознательно и совершенно естественно.

ИНТЕРВЬЮЕР

Ну, вы заставляете меня чувствовать себя немного виноватым, используя его, но я думаю, что для такого рода интервью он нам, вероятно, понадобится.

ГАРСИЯ МАРКЕС

Во всяком случае, вся цель того, что я только что сказал, состояла в том, чтобы заставить вас защищаться.

 ИНТЕРВЬЮЕР

Так вы никогда не использовали магнитофон для интервью?

ГАРСИЯ МАРКЕС

Как журналист, я им никогда не пользуюсь. У меня есть очень хороший магнитофон, но я использую его только для прослушивания музыки. Но как журналист я никогда не давал интервью. Я делал доклады, но никогда не брал интервью с вопросами и ответами.

 ИНТЕРВЬЮЕР

Я слышал об одном известном интервью с моряком, потерпевшим кораблекрушение.

ГАРСИЯ МАРКЕС

Это были не вопросы и ответы. Моряк просто рассказывал мне о своих приключениях, а я переписывал их, стараясь использовать его собственные слова и от первого лица, как будто писал он. Когда работа была опубликована в виде серии в газете, по одной части каждый день в течение двух недель, она была подписана матросом, а не мной. Только двадцать лет спустя он был переиздан, и люди узнали, что я написал его. Ни один редактор не понял, что это хорошо, пока я не написал Сто лет одиночества .

 ИНТЕРВЬЮЕР

Раз уж мы заговорили о журналистике, каково это снова быть журналистом после столь долгого написания романов? Вы делаете это с другим чувством или другим взглядом?

ГАРСИЯ МАРКЕС

Я всегда был уверен, что моя настоящая профессия — журналист. Что мне раньше не нравилось в журналистике, так это условия работы. Кроме того, я должен был согласовывать свои мысли и идеи с интересами газеты. Теперь, поработав писателем и добившись финансовой независимости как писатель, я действительно могу выбирать темы, которые мне интересны и соответствуют моим идеям. В любом случае, я всегда очень рад возможности сделать большую журналистскую работу.

 ИНТЕРВЬЮЕР

Что для вас самое важное в журналистике?

ГАРСИЯ МАРКЕС

Хиросима Джона Херси был исключительным произведением.

 ИНТЕРВЬЮЕР

Есть ли сегодня рассказ, который вам особенно хотелось бы сделать?

ГАРСИЯ МАРКЕС

Их много, и несколько я действительно написал. Я писал о Португалии, Кубе, Анголе и Вьетнаме. Я бы очень хотел написать о Польше. Думаю, если бы я мог точно описать, что сейчас происходит, это была бы очень важная история. Но сейчас в Польше слишком холодно; Я журналист, который любит комфорт.

 ИНТЕРВЬЮЕР

Считаете ли вы, что роман может делать то, чего не может журналистика?

ГАРСИЯ МАРКЕС

Ничего. Я не думаю, что есть какая-то разница. Источники те же, материал тот же, ресурсы и язык те же. «Журнал чумы года» Даниэля Дефо — отличный роман, а « Хиросима » — великое произведение журналистики.

 ИНТЕРВЬЮЕР

Есть ли у журналиста и писателя разные обязанности в уравновешивании правды и воображения?

ГАРСИЯ МАРКЕС

В журналистике всего один ложный факт ставит под сомнение всю работу. Напротив, в художественной литературе один-единственный правдивый факт придает легитимность всему произведению. Это единственная разница, и она заключается в приверженности писателя. Романист может делать все, что захочет, пока он заставляет людей верить в это.

 ИНТЕРВЬЮЕР

В интервью несколько лет назад вы, казалось, оглядывались назад, когда были журналистом, с благоговением от того, насколько быстрее вы тогда были.

ГАРСИЯ МАРКЕС

Мне сейчас труднее писать, чем раньше, и романы, и журналистику. Когда я работал в газетах, я не очень внимательно относился к каждому слову, которое писал, а теперь внимательно. Когда я работал на El Espectador в Боготе, я писал не менее трех историй в неделю, по две-три редакционных заметки каждый день и делал обзоры фильмов. Затем ночью, когда все расходились по домам, я оставался писать свои романы. Мне понравился шум машин Linotype, похожий на дождь. Если бы они остановились, а я остался бы в тишине, я бы не смог работать. Сейчас выход сравнительно небольшой. В хороший рабочий день, работая с девяти утра до двух-трех часов дня, самое большее, что я могу написать, — это короткий абзац в четыре-пять строк, который я обычно рву на следующий день.

ИНТЕРВЬЮЕР

Происходит ли это изменение из-за того, что ваши работы так высоко ценятся, или из-за какой-то политической приверженности?

ГАРСИА МАРКЕС

Это от обоих. Я думаю, что мысль о том, что я пишу для гораздо большего числа людей, чем я когда-либо мог себе представить, создала определенную общую ответственность, литературную и политическую. Есть даже гордость, не желающая отставать от того, что я делал раньше.

ИНТЕРВЬЮЕР

Как вы начали писать?

ГАРСИА МАРКЕС

По чертежу. Рисуя мультфильмы. Прежде чем я научился читать или писать, я рисовал комиксы в школе и дома. Самое смешное, что теперь я понимаю, что, когда я учился в старшей школе, у меня была репутация писателя, хотя на самом деле я никогда ничего не писал. Если нужно было написать брошюру или письмо с петицией, я был тем, кто делал это, потому что я якобы был писателем. Когда я поступил в колледж, у меня в целом было очень хорошее литературное образование, значительно превышающее средний уровень моих друзей. В университете в Боготе у меня появились новые друзья и знакомые, которые познакомили меня с современными писателями. Однажды вечером друг дал мне книгу рассказов Франца Кафки. Я вернулся в пансион, где жил, и начал читать Превращение . Первая строчка чуть не сбила меня с кровати. Я был так удивлен. Первая строка гласит: «Проснувшись тем утром от беспокойных снов, Грегор Замза обнаружил, что превратился в своей постели в гигантское насекомое. . . ». Когда я прочитал эту строчку, я подумал про себя, что не знал, что кому-то разрешено писать такие вещи. Если бы я знал, то давно бы начал писать. Поэтому я сразу же начал писать короткие рассказы. Это совершенно интеллектуальные рассказы, потому что я писал их на основе своего литературного опыта и еще не находил связи между литературой и жизнью. Рассказы опубликованы в литературном приложении газеты El Espectador в Боготе, и в то время они имели определенный успех — вероятно, потому, что никто в Колумбии не писал интеллектуальных рассказов. То, что писалось тогда, было в основном о жизни в деревне и общественной жизни. Когда я писал свои первые рассказы, мне сказали, что на них повлиял Джойс.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы читали Джойса в то время?

ГАРСИА МАРКЕС

Я никогда не читал Джойса, поэтому начал читать Улисс . Я читал ее в единственном доступном испанском издании. С тех пор, прочитав « Улисс » на английском языке, а также очень хороший французский перевод, я вижу, что исходный испанский перевод был очень плохим. Но я научился кое-чему, что очень пригодилось мне в моем будущем писательстве, — технике внутреннего монолога. Позже я нашел это у Вирджинии Вульф, и мне нравится, как она использует это лучше, чем Джойс. Хотя позже я понял, что человек, придумавший этот внутренний монолог, был анонимным писателем 9-го века. 0071 Ласарильо де Тормес .

ИНТЕРВЬЮЕР

Можете ли вы назвать некоторые из ваших ранних влияний?

ГАРСИА МАРКЕС

Люди, которые действительно помогли мне избавиться от моего интеллектуального отношения к рассказу, были писатели американского потерянного поколения. Я понял, что их литература имеет такое отношение к жизни, которого нет у моих рассказов. А потом произошло событие, очень важное в отношении такого отношения. Это было в Боготазо, девятого апреля 19 года.48, когда был застрелен политический лидер Гайтан, и жители Боготы сошли с ума на улицах. Я был в своем пансионе, готовясь пообедать, когда услышал новости. Я побежал туда, но Гайтана только что посадили в такси и везли в больницу. Когда я возвращался в пансионат, люди уже вышли на улицы и устраивали демонстрации, грабили магазины и сжигали дома. Я присоединился к ним. В тот день и вечер я осознал, в какой стране я живу, и как мало мои рассказы имеют к этому отношение. Когда позже мне пришлось вернуться в Барранкилью на Карибах, где я провел свое детство, я понял, что именно такой жизнью я жил, знал и хотел писать о ней.

Примерно в 1950 или 51 году произошло еще одно событие, повлиявшее на мои литературные наклонности. Моя мать попросила меня сопровождать ее в Аракатаку, где я родился, и продать дом, где я провел свои первые годы. Когда я попал туда, это было сначала довольно шокирующим, потому что мне было сейчас двадцать два года, и я не был там с восьми лет. На самом деле ничего не изменилось, но я чувствовал, что на самом деле не смотрю на деревню, а переживаю ее, как будто читаю ее. Как будто все, что я видел, уже было написано, и все, что мне нужно было сделать, это сесть и скопировать то, что уже было, и то, что я только что читал. Практически все превратилось в литературу: дома, люди и воспоминания. Я не уверен, читал ли я уже Фолкнера или нет, но теперь я знаю, что только такая техника, как у Фолкнера, могла позволить мне записать то, что я видел. Атмосфера, декаданс, жара в деревне были примерно такими же, какие я чувствовал в Фолкнере. Это был район банановых плантаций, населенный американцами из фруктовых компаний, которые придавали ему такую ​​же атмосферу, какую я нашел у писателей Глубокого Юга. Критики говорили о литературном влиянии Фолкнера, но я вижу в этом совпадение: я просто нашел материал, с которым надо было обращаться так же, как Фолкнер поступал с подобным материалом.

Из той поездки в деревню я вернулся, чтобы написать Буря листьев , мой первый роман. Что действительно произошло со мной в той поездке в Аракатаку, так это то, что я понял, что все, что произошло в моем детстве, имело литературную ценность, которую я только сейчас оценил. С того момента, как я написал Буря листьев , я понял, что хочу быть писателем, и что никто не может меня остановить, и что единственное, что мне остается делать, это пытаться стать лучшим писателем в мире. Это было в 1953, но только в 1967 году я получил свои первые гонорары за то, что написал пять из восьми своих книг.

ИНТЕРВЬЮЕР

Считаете ли вы, что для молодых писателей характерно отрицание ценности собственного детства и опыта и интеллектуализация, как это делали изначально вы?

ГАРСИА МАРКЕС

Нет, процесс обычно происходит наоборот, но если бы мне пришлось дать совет молодому писателю, я бы сказал, чтобы он писал о том, что с ним случилось; всегда легко понять, пишет ли писатель о чем-то, что с ним случилось, или о том, что он читал или ему рассказывали.