Какой человек от природы добрый или злой: Человек по своей природе добр. Добро и зло относятся друг к другу как норма и патология

Человек по своей природе добр. Добро и зло относятся друг к другу как норма и патология

Чем человек умнее и добрее, тем больше он замечает добра в людях.     

            Б. Паскаль

 

«Я убедился, что добра больше, в десять раз больше, чем зла… Не только человек, каждое живое существо предпочитает мир войне»

Я. Корчак. Как любить детей, М., 1990. С. 212.

Существуют разные мнения относительно того, добр или зол человек по своей природе. Одни считают, что человек по природе добр, другие, что он зол, третьи — что он не добр и не зол. Ф. Ницше, например, характеризовал человека как злое животное[1]. А Ж.-Ж. Руссо в “Рассуждении о неравенстве” [1754] утверждал, что “человек по натуре своей добр и только общество делает его плохим” — антитеза доктрине первородного греха и спасения в церкви. Своеобразную позицию в этом вопросе занимал И. Кант. Вот что пишет А. Гулыга: «Кант начинает с размышлений о нравственной природе человека. Одни мудрецы убеждены, что человек безнадежно погряз во зле. Иные видят его по природе добрым, а злым лишь под влиянием обстоятельств. И те и другие — ригористы, категоричные в своих суждениях. Им противостоят индифферентисты, которые полагают, что человек по своей природе нейтрален — ни добр, ни зол, — и синкретисты, считающие его одновременно и добрым и злым. Кант в делах морали ригорист, но одновременно он… диалектик. Он и здесь пытается совместить, более того — столкнуть противоположности. Человек, утверждает Кант, по природе зол. В нем заключена неизбывная склонность творить зло, которая выглядит как приобретенная, будучи, однако, изначально ему присущей. Вместе с тем человек обладает первоначальными задатками добра. Моральное воспитание в том и состоит, чтобы восстановить в правах добрые задатки, чтобы они одержали победу в борьбе с человеческой склонностью к злому [2]. Еще одно распространенное мнение, повторенное совсем недавно в Вестнике Российского философского общества: “Человек по своей природе не добр и не зол [3].
С моей точки зрения, человек по своей природе — т. е. изначально, сущностно — добр.Злой человек — это аномалия, исключение из правила, нравственно больной человек. Добро и зло относятся друг к другу как норма и патология, здоровье и болезнь. Добрый человек — нравственно здоровый. Злой человек — нравственно больной, нравственный урод, инвалид.
В правовой практике есть принцип, который опирается на указанное представление — это презумпция невиновности. Согласно презумпции человек считается невиновным до тех пор, пока его вина не доказана в законном порядке. Иными словами, согласно презумпции все граждане изначально, по определению считаются добропорядочными, т. е. соблюдающими определенный (добрый) порядок жизни и вследствие этого не нарушающими права, законов. Человек может быть признан виновным лишь по решению суда. Если бы человек по своей природе был зол или не зол и не добр, то презумпция невиновности не имела бы никакого морального оправдания.
Еще одно косвенное подтверждение того, что человек по своей природе добр, — это понятие и стоящее за ним явление «добросовестность». Никто не станет отрицать, что добросовестность — необходимое условие всякой профессиональной-творческой деятельности и вообще всякой жизнедеятельности, связанной с выполнением обязанностей-обязательств. Всё, что создано людьми на Земле, и они сами — результат их добросовестности. Теперь зададимся вопросом: добро в составе добросовестности — это просто для красного словца или нечто существенное для понятия и явления «добросовестность»? Ответ однозначен: без внутренней направленности на добро, на благо не может быть совестности, честности, честного выполнения обязанностей и обязательств. Люди добросовестны не из за страха наказания-осуждения, а из-за внутреннего сознания-понимания того, что от их деятельности зависит жизнь и судьба других людей, общества в целом. Конечно, в сознании необходимости выполнять обязательства-обязанности могут присутствовать и скорее всего присутствуют другие моменты-мотивы: желание заработать, получить моральное-материальное вознаграждение или боязнь наказания-осуждения. Это, однако, не отменяет того, что люди учатся, работают, растят детей потому, что они более или менее добросовестны. Представим себе на минуту недобросовестного учащегося-студента, недобросовестного работника, недобросовестного родителя: мы увидим плохо выучившегося человека, халтурную работу, несчастных детей. Часто ли мы наблюдаем таких недобросовестных людей? Нет, конечно. Представьте себе, например, плохо выучившегося водителя автомобиля, машиниста поезда, капитана корабля, летчика. Жизнь была бы просто невозможна, если хотя бы люди таких профессий были плохими специалистами. Вывод: большинство людей добросовестны, а следовательно добры по своей сущности.
Можно и по-другому рассуждать. Добро — это бескорыстная помощь, бескорыстное благодеяние. Имеет ли место бескорыстие в добросовестной деятельности? Я убежден: элементы бескорыстия всегда присутствуют в такой деятельности. Подавляющее большинство людей работают, выполняют свои обязанности-обязательства не за страх, а за совесть. Они вкладывают в дело частичку своей души, своего сердца и это вкладывание ничем нельзя измерить и, соответственно, нельзя компенсировать никаким вознаграждением, ни материальным, ни моральным. Особенно это относится к творческим людям. Разве можно измерить то добро, которое делают ученые, изобретатели, инженеры, менеджеры, художники? Создатель современной автомобильной промышленности Генри Форд стал миллиардером благодаря своей деятельности изобретателя и менеджера. Но разве можно измерить долларами сделанное им? Нет, конечно. Он принес человечеству неисчислимые блага. Благодаря ему и таким как он растет благосостояние человечества, оно поднимается выше духовно и материально, становится более свободным. Тот же автомобиль совершенно изменил ситуацию со свободой передвижения, поднял ее на качественно более высокую ступень. А что такое свобода передвижения — все знают. Это одно из величайших благ.
Некоторые судят о доброте капиталистов по их благотворительной деятельности. Чушь! Настоящая доброта капиталистов — в их основной деятельности, хозяйственной, коммерческой, управленческой. Я привел пример с Генри Фордом. Таких как Форд — тысячи и тысячи.
То же я мог бы сказать о родителях, о матерях и отцах. Они по определению добрые люди. Во всяком случае — подавляющее большинство их. Когда они заботятся о детях, то не потому только, что любят их. Любовь к детям и испытываемые в связи с ней положительные эмоции отнюдь не покрывают, не компенсируют всех родительских трудов и жертв. Да и надежды родителей на помощь детей в старости никак нельзя рассматривать как расчет по принципу «ты мне — я тебе» («ты мне в будущем — я тебе в настоящем»). Ведь надежда лишь указывает на возможность компенсации родительских трудов в будущем. Она не может служить реальным эквивалентом  этой компенсации.
И со стороны мотивов родители вполне сознательно ведут себя как моральные, добрые существа. Утверждать, что они действуют исключительно в соответствии со своим родительским инстинктом, по животному, автоматически — это значит утверждать, что как родители они абсолютно инстинктивные существа, животные, автоматы, роботы. Конечно, это не так.
Иным трудно представить себе обычных, нормальных людей добрыми. У них — идеализированное представление о добре, доброте как о весьма редких поступках, качествах, связанных исключительно с актами самопожертвования, с героическим поведением, с подвигом. Глубокое заблуждение — так представлять добро, доброту.
Я вполне согласен с поэтом К. Н. Батюшковым, который в статье “О лучших свойствах сердца” убежденно говорил о том, что естественным для человека является добро, зло же – “насильственное состояние”.
А вот изречение Конфуция: «Люди по природе своей добры, но если человек не учится, природа его увядает». В этом изречении глубокая мысль: добро заложено в нас природой, но чтобы оно раскрылось, реализовалось, нужно учиться-трудиться. 
Нравственность родилась вместе с человеком, неотделима от него. А она не может быть без доброты, без добрых поступков. Утверждать, что человек по своей природе не добр (и не зол) — все равно, что утверждать, что человек по своей природе ненравственен, не является нравственным существом.
Наличие зла и злых людей в мире вовсе не подрывает основы человеческого добронравия. Если люди болеют, то это не значит, что они не здоровы по своей природе.

Попробуем порассуждать на тему: что может следовать из каждого тезиса («человек по своей природе добр, зол или не добр и не зол»)?
1. Если мы придерживаемся мнения, что человек по своей природе зол, то из этого могут следовать два варианта поведения, соответственные преступному и несчастному сознанию. Если я считаю, что человек по своей природе зол, то, следовательно, меня окружают в основном, в большинстве своем злые люди, т. е. люди, от которых следует ждать всяких неприятностей. Как я должен к ним относиться? Настороженно-бдительно, всё время ожидая от них какой-нибудь гадости, подлости. Налицо конфликтное сознание и конфликтное поведение. В этом случае вырабатывается преувеличенная реакция отстранения/отторжения/агрессии на поведение людей (как в случае аллергии, т. е. чрезмерной реакции иммунной системы на тот или иной внешний или внутренний раздражитель). Такую реакцию часто можно наблюдать в современных фильмах — прежде всего, триллерах, боевиках и т. п.
Если ты относишь себя к злому большинству, то у тебя вырабатывается аморальное сознание вплоть до агрессивного и преступного.
Если ты относишь себя к незлому (доброму) меньшинству, то у тебя вырабатывается сознание жертвы, несчастное сознание. Здесь могут быть разные варианты поведения: изоляционистское (человек бежит от людей, общества, на природу, в пустынь, в леса, в монастырь, в книги, в свой узкий семейный мир и т. п.), ноюще-раздражительное, вечно брюзжащее-недовольное жизнью, людьми, порядками в обществе и т. д., и т. п.
В том и другом случае человек настроен на волну конфликта, конфронтации, изоляционизма, постоянного недовольства или агрессии. У такого человека нет в душе гармонии или она искусственная, страусиная, вызванная уходом-бегством от людей, общества (как у страуса: прятанием головы в песок).
«Мир жалок лишь для жалкого человека, мир пуст лишь для пустого человека»— говорил Л. Фейербах. Всякий человек должен иметь в виду: как он представляет мир, таков и он сам. Если он представляет мир полным зла, то он либо сам таков, либо близок к такому состоянию, либо пребывает в состоянии постоянной душевной дисгармонии (тревоги, беспокойства, недовольства)[4].

2. Если мы придерживаемся мнения, что человек по природе своей не добр, не зол, то рано или поздно вырабатывается «скользкий» подход к людям, обществу: вроде бы с ними надо общаться, дружить, сотрудничать, иметь дела, но при этом «держать ухо востро», быть бдительным и т. д., и т. п. (по поговорке «доверяй, но проверяй»).
Из указанного подхода следует такое статистическое рассуждение: если ты считаешь, что человек по своей природе не добр и не зол, то, следовательно, встречающиеся на твоем пути люди равновероятно могут быть добрыми или злыми, т. е. баш на баш, половина на половину. Как ты должен относиться к людям, если ты считаешь, что, как минимум, от половины из них можно ожидать чего-то дурного? Больше недоверчиво, чем доверчиво; больше подозрительно, чем благожелательно.
«Скользкое» поведение характерно своей неустойчивостью, непредсказуемостью, чревато срывами в сторону добра или зла, любви или агрессии. С человеком, обладающим «скользким» сознанием, трудно общаться, иметь дело. Сегодня он добрый, настроен благодушно, а завтра зол, недоверчив-подозрителен, агрессивен. Иными словами, такой человек постоянно балансирует на грани несчастного или аморального-преступного сознания. Он фактически лишен нравственного стержня, нравственных убеждений. А без убеждений человек подобен флюгеру: куда ветер подует туда и он.

3. Если мы будем придерживаться мнения, что человек по своей природе добр, то, соответственно, будем считать, что большинство людей — нормальные, добрые, порядочные и будем настроены на волну общения, сотрудничества, любви и приязни. Соответственно, будем относиться к людям (изначально, по определению) по-доброму, благожелательно и добросердечно. С таким отношением к людям в душе укрепляется-усиливается гармония, процветает гармоническое ощущение жизни, вырабатывается гуманистическое убеждение, которое можно выразить афоризмом: будем лучше думать о людях и они на самом деле станут лучше.
Когда ты встречаешь человека где-нибудь на улице, в незнакомом месте, общаешься с ним в связи с тем или иным делом, то заранее настроен на то, что перед тобой нормальный, порядочный, добрый человек, такой же как ты. В итоге создается непринужденная атмосфера доверия, взаимопонимания, согласия. Конечно, при таком подходе есть вероятность, что ты можешь нарваться на злого, дурного человека и обмануться в своем доверии, добром благорасположении. Но это лучше, чем если ты заранее будешь предполагать в партнере по общению злого-дурного человека и относиться к нему настороженно-подозрительно. Потому что наша жизнь протекает и дела делаются, как правило, в контакте-сотрудничестве с другими людьми и вечное недоверие-подозрительность только мешают нормальной жизни и делам. Вот почему в человеческом общении лучше ошибиться в сторону доверия, чем недоверия.
Когда ты убежден, что человек по своей природе добр, то и себя однозначно оцениваешь как доброго человека, т. е. относишь себя к доброму большинству человечества. Отсюда и стиль поведения: постоянная готовность делать добро, оказывать помощь людям, открытый и доброжелательный характер, искренность и честность, деликатность и такт.
Я не могу согласиться с Л. Толстым, который считал, что человек не должен считать себя хорошим, если он хочет быть лучше[5].
Считать себя хорошим — это значит жить в согласии-гармонии с самим собой, в ладу со своей совестью, жить гармоничной жизнью. А если считаешь себя плохим, то это уже дисгармония, душевный разлад, раздвоенность сознания.
Считать себя хорошим и стремиться быть лучше — одно не исключает другое, как не исключают друг друга хорошая и отличная оценки в учебе. Ты хорошо учишься, но это не значит, что ты не можешь учиться еще лучше. На этот счет есть мудрая поговорка «лучшее — враг хорошего».
Далее, кто сказал, что позиция самоуничижения (я — нехороший, плохой) автоматически настраивает человека на волну самосовершенствования? Напротив, иные похваляются тем, что они плохие («Вот такое я ничтожество!») и, того хуже, оправдывают этим признанием свои дурные действия, свое нежелание бороться с собственными недостатками.
Психолог С. Степанов указывает еще на такой недостаток самоуничижения: «Минусы заниженной самооценки очевидны и бесспорны, и было бы неправильно призывать людей к самоунижению. Верно сказано: «Если вы сами невысоко себя цените, мир не предложит вам ни гроша больше». Человек, который сам себя не любит, тем самым невольно провоцирует аналогичное отношение окружающих».
Толстовская позиция навеяна библейско-христианским представлением об изначальной испорченности, греховности человека. Некоторые представители интеллигенции иначе и не понимают несовершенство человека — только как его греховность. В одном документальном фильме об «Андрее Рублеве» А. А. Тарковского воспроизводятся такие слова кинорежиссера: «Дело не в том, что мир несовершенен и греховен. Важно понимать, что несовершенен и греховен сам человек». Во-первых, меня всегда удивляет, как это некоторые люди могут легко говорить что-то плохое о человечестве, о человеке как таковом. Они что, проводили социологические исследования или как Бог всё знают и ведают? А может быть они просто совершают логическую ошибку поспешного обобщения (на основании фактов испорченности, порочности некоторых людей делают широкое обобщение относительно испорченности-порочности всего человечества)? Во-вторых, почему в человеке видят только несовершенство? Это какая-то зашоренность. Ведь, с другой стороны, человек по-своему совершенен. Он может много делать такого, что не делает ни одно живое существо на Земле. А уж если говорить о биологии человека, то нельзя не поражаться слаженности и совершенству работы всех его органов.
Правильнее говорить так: человек в чем-то совершенен и в чем-то несовершенен. Одностороннее представление о человеке только как несовершенном существе и ведет к представлению о его греховности, порочности и т. д., и т. п.
———
Критикуя здесь одно из высказываний Л. Н. Толстого, я никоим образом не хочу принизить его значение как мыслителя. В доказательство приведу его замечательные рассуждения о добре и зле. Не соглашаясь с мнением Ж. Ж. Руссо о вредном влиянии наук и искусств на нравы, он писал:«Первое возражение, которое я сделаю Руссо, будет состоять в вопросе — согласен ли он, что человек, пользующийся свободою, в состоянии сделать более добра и зла, чем человек, лишенной оной, и что люди вообще, разорвав связывающие их узы невежества, в состоянии сделать более добра и зла, чем люди, невежество которых ограничивает их свободу? Я уверен, что всякой рассудительной человек согласится, что чем менее развиты способности человека, тем более ограниченна его свобода и наоборот. Следовательно, чтобы решить этот вопрос, надо сперва решить вопросы, которые при этом рассуждении сами собою представляются нашему рассудку. Имеет ли человек наклонности врожденные? И ежели он имеет оные, то равносильны ли наклонности к добру и злу или одна из них первенствует? (…)
— Ежели врожденных наклонностей человек не имеет, то ясно, что добро и зло зависят от воспитания. Ежели же добро и зло зависят от воспитания, то ясно, что наука вообще и философия в особенности, на которую так нападает Руссо, не только не бесполезны, но даже необходимы, и не для одних Сократов, но для всех.
— Ежели же наклонности к добру и злу равносильны в душе человека, то чем менее будет свобода человека, тем менее будет его доброе и злое влияние и наоборот; следовательно, ежели предположить это верным, науки и художества не могут произвести никакой разницы в отношении между добром и злом. — Ежели начало добра первенствует в душе человека, то с развитием искусств и художеств будет развиваться и начало добра и наоборот. — Ежели же начало зла первенствует в душе человека, то только в этом случае мысль Руссо будет справедлива. И я уверен, что со всем своим красноречием, со всем своим искусством убеждать великий гражданин Женевы не решился бы доказывать такую утопию, всю нелепость которой надеюсь я доказать после.» (Л. Н. Толстой. Философические замечания на речи Ж. Ж. Руссо).
 

---

[1] См.: Ф. Ницше. Соч. в 2-х т.т. Т. 2, М., 1990. С. 421 (К генеалогии морали). Еще раньше Ницше такого мнения придерживался Гобино и А.Шопенгауэр с ним был согласен. «Гобино (Gobineau. Des races humaines \Человеческие расы — Л. Б.\), — писал он, — назвал человека l’animal mechant par excellence (злым животным по преимуществу), что не понравилось людям: они чувствовали себя обиженными. Но он был прав.»

[2] А.Гулыга. Кант. М., 1977. С. 208.

[3] Е. Лаврухина. — Вестник РФО, 1999, № 4. С. 94.

[4] Всегда находились люди, которые таким образом представляли мир. Еще древнеримский писатель Гай Петроний вывел в своем романе «Сатирикон» подобных им «героев»: «Мир они заранее при­нимают, как никуда не годный. Пессимизм насквозь проникает мировоззрение Энколпия. Когда ему везет, он говорит, что Судьба, это исчадие Ада, от него отверну­лась. Фортуна играет нами как хочет; человек — ничто­жен; дружба — лишь иллюзия; справедливости на зем­ле не существует; все судьи — мздоимцы и лицемеры; нравственный человек есть аномалия и все его ненави­дят; искусство — в презрении; все на свете — продаж­но. Возмущаться тут, стало быть, незачем, а надо стараться устраиваться, как можно лучше». — Так характеризует действующих лиц «Сатирикона» Б. Н. Ярхо, редактор перевода романа Петрония «Сатирикон»  на русский язык (издание 1924 г.).

[5] «Главное дело жизни всякого человека, это то, чтобы становиться добрее и лучше. А как же можно становиться лучше, когда считаешь себя хорошим.» — Л.Н. Толстой. Смирение. М., 1911.

Еще он придумал афоризм, который льет воду на мельницу такой позиции: «Человек подобен дроби: в знаменателе — то, что он о себе думает, в числителе — то, что он есть на самом деле. Чем больше знаменатель, тем меньше дробь». Чем хуже ты о себе думаешь, тем больше ты человек. Нелепая и опасная позиция.

К сожалению, Л. Толстой был не одинок в подобном самооплевывании. Американский психолог У. Джемс вывел почти такую же формулу. Согласно ей самоуважение человека можно представить в виде дроби, числитель которой составляют его реальные достижения, а знаменатель – его амбиции и притязания.

[6]  См. об этом: Л.Е. Балашов. Этика. М., 2004., стр. (п. «Здоровье человека»).

 

 

Добры ли мы от природы?

Человек среди людейПознать себяСлушать своё тело

Вопрос о природе добра и зла — не в первый, конечно, раз в нашей новейшей истории — вновь приобретает пугающую конкретность. Уровень агрессии в обществе зашкаливает — достаточно включить телевизор или зайти в соцсети, и оказываешься будто под током.

Если доброе в нас так легко спугнуть, если мы без сопротивления сдаем позиции ненависти, нетерпимости и враждебности — чего оно стоит? Может быть, оно не укоренено в нас? Может, это лишь тонкая пленка, прикрывающая нашу истинную, животную сущность? Или мы выбираем служение добру или злу по обстоятельствам, а изначальной склонности ни к добру, ни к злу у нас нет?

На первый взгляд ответ должен быть неутешительным. Сразу вспоминаются холокост, сталинские лагеря, геноцид от Камбоджи до Руанды… Какой утонченный садизм и жестокость, какая безграничная изобретательность, с которой человек причиняет страдания другим!

Как мы можем говорить о том, что доброта — природное качество, если достаточно посмотреть, что делается на переменах в школе?

Как тут не вспомнить работы Дарвина о выживании видов или Конрада Лоренца о естественной истории зла? Как игнорировать фрейдистские теории о бессознательном стремлении к жизни и к смерти, как не поверить выводу философа Ханны Арендт о банальности зла?

Неудивительно, что в ХХ веке, как отмечал Эрих Фромм, после Первой мировой войны, Гитлера и Сталина, Ковентри и Хиросимы мыслители стали делать акцент на склонности человека к дурному. Однако новые исследования пытаются опровергнуть такой взгляд. Так, американский антрополог Дуглас Фрай на основе данных эволюционной биологии, археологии, приматологии утверждает, что агрессивности нет в природе человека, наоборот, ей присущ «мирный потенциал».

Сходных взглядов придерживаются позитивные психологи. С какой радостью мы бы выбрали эту гипотезу! Но возможно ли это? Мы попросили экспертов помочь нам разобраться.

«Да, мы прибегаем к насилию только за неимением лучшего варианта»

Жан Леконт, психолог, автор книги «Человеческая доброта»

«Бинарная оппозиция между добром и злом — это преувеличение. У человека есть потенциал и для того, и для другого. Но возможность доброты и сочувствия является более важной, чем противоположная. Годовалые дети, только начинающие ходить, уже в состоянии по собственному желанию помочь взрослому, который не может открыть какую-нибудь дверцу шкафа.

Зоны мозга, которые отвечают за удовлетворение и вознаграждение, активизируются, когда мы проявляем щедрость. С другой стороны, зоны, отвечающие за отвращение и неприятие, задействованы в нашей реакции на несправедливость. Благодаря зеркальным нейронам мы чувствуем боль другого. В человеческих отношениях насилие — это поведение «за неимением лучшего».

Возьмем в качестве примера войны: можно легко опровергнуть утверждение, что люди вовлекаются в них по собственному желанию. У нас есть отвращение к убийству, и, если все-таки приходится убивать, это обычно ведет к чувству вины. Поэтому, чтобы ожесточить людей, приходится использовать условные рефлексы, наркотики, алкоголь, подчинение.

Что точно присуще человеку, так это страсть к действию и острым ощущениям. И то и другое порой ошибочно ассоциируют с насилием. Но если подросткам, которые «подсели» на видеоигры, предложить поиграть в активные игры, которые порождают много эмоций, но без жестокости, то они испытывают такое же, если не большее, удовлетворение. Да, вкус к насилию существует, но лишь у социопатов, составляющих 1-2% населения. Человек человеку — не волк».

«Да, в нас заложено доброе начало. Так же, как и злое»

Александр Усков, психоаналитик, член Международной психоаналитической ассоциации (IPA)

«В психоанализе существуют разные взгляды на этот счет. Есть теории, исходящие из того, что человек от природы добр, но его «портит» тяжелый жизненный опыт, недостаток любви в детстве, пережитые фрустрации и лишения. Однако при заботливом, эмпатическом, понимающем отношении аналитика он может как-то реализовать свою природную доброту, выздороветь, то есть стать менее разрушительным по отношению к себе и к другим людям, меньше боли и страданий переживать сам и причинять окружающим.

Но есть также иной большой и влиятельный корпус теорий, утверждающих, что в человеке заложены оба начала — и доброе, и злое, в каждом из нас в своей индивидуальной пропорции. И вопрос именно в том, как можно преодолеть или смягчить злобу, ненависть, разрушительные инстинкты, которые объясняются не только тем, что с человеком плохо обращались в детстве, мало любили и мало о нем заботились, но также тем, что в первую очередь они являются природным качеством человека как вида. Я разделяю такой подход.

Биологическая наследственность, так же как и жизненный опыт, может толкать человека в сторону добра или в сторону зла. Но есть еще и экзистенциальный личностный выбор, который каждый из нас делает, — становиться ли мне на сторону добра или на сторону зла? Этот вопрос мы решаем на протяжении всей нашей жизни. Для каждого из нас открыт потенциал добра, точно так же, как и потенциал зла.

И человек никогда не может быть уверен, что окончательно стал на сторону добра, потому что в любой момент он может соскользнуть в сторону зла, разрушения, насилия. Более того — мы не можем вообще никогда не совершать злых поступков. Не всегда это очевидные, осознаваемые вещи. Иногда человек облекает свои разрушительные инстинкты в привлекательную оболочку, маскируя любовью или заботой предательство, насилие, обман.

Поэтому нам необходима постоянная внутренняя работа для того, чтобы в этом разбираться и понимать, что на самом деле мы делаем. Такое переосмысление происходит в ходе психоанализа. Мы снова и снова возвращаемся к каким-то событиям или переживаниям, заново анализируем, что они для нас значили и к чему привели. И человек вдруг видит что-то плохое, даже ужасное там, где раньше не замечал, или, наоборот, обнаруживает нечто ценное, хорошее в своем травматичном опыте.

Это не значит, что между добром и злом нет четкой грани. Абсолютные критерии существуют, хотя их не всегда легко определить. По крайней мере все, что связано с насильственной смертью, с насилием как ограничением или лишением свободы другого человека, с ложью и обманом в разных видах, — это то, что является абсолютным злом.

И все же в нас есть стремление к добру. Ведь добро в каком-то смысле является синонимом жизни. Жизнь невозможно зачинать, поддерживать, развивать без стремления к тому, чтобы создать, сберечь, защитить от разрушения что-то хорошее. И поскольку жизнь продолжается, это значит, что стремление к добру пересиливает стремление к злу».

«Нет, но в нас есть интуиция добра»

Юлия Синеокая, доктор философских наук, автор книги «Три образа Ницше в русской культуре»

«Я думаю, что от природы человек ни добр, ни зол. Он по ту сторону добра и зла. Он нейтрален, как нейтрален, по отношению к нормам человеческой морали, Бог. Обстоятельства, воспитание, любовь, проявленная или не проявленная к человеку в детстве, уже определяют его воззрения, отношение к другим и наличие того, что Ницше называл «человеческое, слишком человеческое», то есть эгоизма, зависти, озлобленности, корысти — качеств, которые ограничивают человека на пути добра. Но у нас есть свобода воли — свобода выбора между добром и злом, и совесть — интуиция добра, то, что Кант называл нравственным законом внутри нас.

Возможность изменения, совершенствования есть всегда, на всех этапах жизни каждого из нас. Даже совершив поступок, терзающий душу, человек сохраняет шанс измениться, переродиться. И это — истинное неотъемлемое добро, добро абсолютное. А дальше все зависит от того, как человек распорядится своей жизнью, что он успеет за отведенное ему время. Сократ повторял, что главное событие человеческой жизни — смерть. Никому не избежать ответа на вопрос: зачем я прожил жизнь? страшно ли мне умирать?

Добр, на мой взгляд, не тот человек, который ориентирован на авторитет, страх наказания или ожидание вознаграждения за свой поступок, а тот, чей выбор обусловлен — ответственностью перед собой, своими близкими, своим временем. И критерий здесь не внешний успех и не одобрение других. Наедине с собой человек всегда правдив, и каждый из нас знает, поступил ли он в соответствии с истиной, которая в нем заложена, или против нее.

У Аристотеля есть понятие «энтелехия», означающее стремление всего, что существует в мире, к реализации своей сущности. У каждого из нас своя собственная энтелехия — смысл жизни. Приносит ли мне то, что я делаю, внутреннюю гармонию, счастье жить? — это и есть критерий добра. Добро — это умение поддержать другого, не навязывая ему свой личный опыт страдания и взлетов, это мастерство доверять другому, помогая ему становиться собой, максимально себя реализовывать в жизни».

«Нет, человеком не рождаются, а становятся»

Евгений Осин, экзистенциальный психолог, доцент факультета психологии НИУ «Высшая школа экономики»

«Добро и зло — это этические категории. Их невозможно применить к животным, и точно так же наша биологическая природа — животное в нас — вне добра и зла. Мы рождаемся с биологическими потребностями, которые требуют удовлетворения и располагают нас к тому, чтобы вести себя эгоистично. Однако среди них есть и потребность в близости, для удовлетворения которой необходима забота о другом человеке: младенец, еще не научившись говорить, уже реагирует на плач другого и зовет маму, чтобы та чужому ребенку помогла.

Можно ли назвать это добром? Скорее, в нашей биологической природе есть базовая предрасположенность, которая может развиться в стремление творить добро. И заглушить ее не так уж трудно: страдания, психологические травмы, нехватка внимания и заботы в раннем детстве — и человек может вырасти неспособным к заботе как о другом, так и о самом себе.

Наша природа — это не только то, что заложено в нас от рождения: человеком не рождаются, а становятся. Эрих Фромм писал, что многие из нас умирают, так и не родившись до конца, не став человеком. Можно всю жизнь говорить и писать хорошие слова о доброте, но так и не стать по-настоящему добрым самому, даже имея такое желание. Человеком каждого из нас делают отношения, встречи.

В течение жизни мы встречаемся с множеством людей, у каждого из которых мы чему-то учимся: любить, наслаждаться красотой, отличать истину от лжи, творить добро. Когда мы встречаем чей-то добрый поступок там, где не ожидали, это всегда трогает нас, напоминая о том, что в человеке есть нечто большее: в нас есть сила, способная изменить привычный ход вещей и сделать мир — пусть ненадолго, пусть только здесь и сейчас, — тем местом, в каком нам хотелось бы жить.

Доброта других призывает нас задуматься: «А что я могу сделать, чтобы чья-то жизнь стала лучше? Делаю ли я достаточно?» Ответ на этот вопрос не так просто найти. Философ Мераб Мамардашвили говорил, что добро — это не содержание: один и тот же поступок в разных ситуациях может оказаться и добрым, и злым.

Нам нужно совершать усилие, чтобы увидеть, что будет добром именно здесь и сейчас, в этой ситуации, по отношению к этому человеку, и смелость — чтобы осуществить это. Потому что настоящее добро — это всегда выход за рамки ожиданий, правил, привычек и обязательств. Как и любой творческий акт, добрый поступок требует смелости.

И эта наша способность творить добро опирается на веру в природу человека. Если мы верим в то, что люди в основе своей добры, достойны любви и поддержки, если относимся к ним так, то своим отношением мы помогаем им измениться, стать добрее. Если же мы верим в то, что люди по природе своей злы, мы сеем недоверие, которое не помогает стать лучше — ни другим, ни нам самим».

Текст:Алина НикольскаяИсточник фотографий:Getty Images

Новое на сайте

«Хочу, чтобы бывший муж — абьюзер, эгоист и газлайтер — перестал надеяться на воссоединение семьи»

Какие продукты можно есть после пищевого отравления: часы, дни, недели — восстановите организм

Почему мы такие бедные? Часть 2. Основы финансовой грамотности

«Кувшин здоровья»: как питаться, чтобы сохранить молодость, — план врача

«К 60 годам появился страх нищеты. Как находить хорошее в жизни?»

«Не могу смотреть на пожилых людей, их морщины и седые волосы. Это страх старости?»

Психологи выяснили, что отличает владельцев секс-кукол от остальных мужчин

Почему жестокий партнер вдруг изменился: 3 причины — не поддавайтесь манипуляции

Мы рождаемся добрыми или злыми?

Генетика

Том Альетти

Мы рождаемся с врожденным моральным компасом или это то, что мы развиваем по мере взросления?

На протяжении столетий философы спорили о том, рождаются ли люди добрыми или злыми. Аристотель утверждал, что нравственности учат и что мы рождаемся «аморальными существами», в то время как Зигмунд Фрейд считал новорожденных моральным чистым листом. Любой, кто читал «Повелителя мух», будет ожидать, что дети будут полноправными социопатами, которые только и ждут, чтобы их освободили от навязанных взрослыми оков, чтобы (предупреждение о спойлере) основать культ и жестоко попытаться убить друг друга.

Возможно, две самые известные противоположные точки зрения на этот спор принадлежат Томасу Гоббсу и Жан-Жаку Руссо. Гоббс описывает людей как «противных» и «грубых», нуждающихся в обществе и правилах, чтобы управлять своими инстинктами, чтобы процветать; позже Руссо открыто критиковал его, утверждая вместо этого, что человек был бы нежным и чистым без развращения жадностью и неравенством, вызванными классовой системой, навязанной нашим обществом.

Тем не менее, исследования в области психологии развития показывают, что в человечестве может быть какое-то естественное «хорошее» (или, говоря точнее, что, по крайней мере, дети способны выносить моральные суждения в более раннем возрасте, чем считалось ранее).

Продолжение статьи ниже

Подробнее о науке

Для этого младенцев в возрасте до года заставляли смотреть кукольный спектакль, в котором фигурки разных цветов вели себя таким образом, который можно было четко распознать как правильное или неправильное с моральной точки зрения. Красный кружок пытается взобраться на холм, а «злой» синий квадрат пытается столкнуть его обратно. Между тем, «хороший» желтый треугольник пытается помочь красному кругу, толкая его вверх.

После игры малышей спросили, с какой фигурой они хотят поиграть: злой синий квадрат или добрый желтый треугольник. Как вы могли догадаться, все они выбрали последнее, треугольник, который демонстрировал «полезное» и «самоотверженное» поведение. Это относилось даже к младенцам в возрасте семи месяцев.

Сцена повторяет результаты исследования, проведенного в 2010 году Центром познания младенцев Йельского университета, которое пошло еще дальше и доказало, что младенцы выбирали марионеток из-за их действий, а не из-за других переменных (например, врожденных предпочтений или знакомства с куклами). определенного цвета или формы). Когда представление было воспроизведено с фигурами, играющими противоположную роль, младенцы по-прежнему чаще всего выбирали фигуру, взявшую на себя роль «помощника».

Люди давно спорят о том, рождены ли мы плохими и «цивилизованными» обществом — или наоборот. © Блэкред | Гетти

Исследование Киотского университета, проведенное в 2017 году, использовало тот же подход и результаты, что и исследование марионеток, что, по-видимому, подтверждает эти результаты. Детям в возрасте шести месяцев показывали видеоролики с участием трех персонажей, похожих на Пакмана, которых называли «агентами»: «жертва», «хулиган», агрессивно натыкающийся на жертву и вдавливающий ее в стену, и «сторонний» агент. Сторонний агент иногда вмешивался, чтобы помочь жертве, вставая между жертвой и хулиганом, а иногда вместо этого убегал. После просмотра видео дети должны были выбрать предпочитаемого персонажа, и большинство выбрало вмешивающегося стороннего агента, который пытался помочь жертве.

Другие исследования также показали, что младенцы проявляют альтруистическое поведение, например, «Исследование большой матери» из Гарварда, где младенцы, которые не знали, что за ними наблюдают, все же вели себя доброжелательно и помогали другим, предполагая, что это не просто выученное поведение, позволяющее избежать наказания или проверки.

Хотя эти исследования не могут полностью опровергнуть более пессимистические взгляды Фрейда и Гоббса на человеческую природу, они, кажется, предполагают, что младенцы от природы склонны предпочитать альтруистическое поведение и что родители могут быть вполне уверены, что, оставляя своих детей на необитаемый остров, вероятно, все же не лучшая идея, по крайней мере, они не будут пытаться раздавить самого слабого камнем (извините, Уильям Голдинг).

Избранное изображение © Источник изображения | Getty

Подкаст BBC Earth

Закрой глаза и открой уши

Сокровенные истории и удивительные истины о природе, науке и человеческом опыте в подкасте размером с планету.

Подписаться:

AppleSpotifyAcast

Вдохновение

ПОДРОБНЕЕ ОБ ЭТОМ

Информационный бюллетень BBC Earth

Человеческая природа добра или зла?

Что дети и потерянные кошельки могут рассказать нам об этом нескончаемом моральном споре

«Отказ от сотрудничества со злом — такой же долг, как и сотрудничество с добром». — Махатма Ганди

Мы по своей сути хорошие или плохие?

Мир исторически был разделен на два лагеря в спорах о морали. Томас Гоббс и Жан-Жак Руссо представляют самые известные, противоположные взгляды.

Гоббс описал людей как противных и грубых. Он считал, что общество и правила улучшают нашу плохую природу. Вместо этого Руссо утверждал, что мы нежны и чисты. Он обвинял общество в том, что оно развращает нашу врожденную добродушие.

Итак, рождаемся ли мы с моральным компасом? Или мы развиваем его по мере взросления?

Аристотель утверждал, что нравственность — это то, чему мы учимся. И что мы рождаемся «аморальными» существами. Зигмунд Фрейд считал новорожденных моральным чистым листом.

Ученые также считали, что у младенцев нет никаких моральных устоев — до недавнего времени.

Мораль, с которой мы рождаемся

Младенцы обладают врожденной добротой.

Исследования Йельского университета показывают, что они рождаются с чувством морали. Хотя родители и общество помогают развивать систему убеждений, они не начинают с чистого листа.

Годовалые дети способны выносить моральные суждения.

Пол Блум, автор книги «Просто младенцы: истоки добра и зла», , объясняет, что младенцы могут судить о добре и зле  — даже до того, как научатся ходить или говорить.

В рамках эксперимента дети смотрели короткую пьесу, в которой одна фигура пыталась взобраться на холм. Вторая форма хотела помочь альпинисту, а третья пыталась помешать ему добиться успеха.

То, что произошло дальше, раскрывает суть человеческой природы.

После представления малышей попросили выбрать одну фигурку. Младенцы гораздо чаще выбирали «помощника», а не «толкача». Они предпочитали добро злу.

Исследование выявило наш основной инстинкт предпочитать дружелюбное поведение злонамеренному. Это не значит, что дети безупречны. Как объясняет Бум, их чувство справедливости ограничено. Родители и общество должны и дальше развивать врожденные моральные убеждения.

Итак, что происходит с нашим моральным компасом, когда мы вырастаем?

Потерянные и найденные

Каждый считает себя более добродетельным и нравственным, чем кто-либо другой.

Подумайте над этой моральной дилеммой: если вы найдете бумажник с деньгами, сохраните ли вы наличные?

Большинство людей говорят, что вернут его первоначальному владельцу. Но предположим, что другие этого не сделают. Они считают, что люди не так , как честны, как они.

«Хорошие люди не нуждаются в законах, чтобы заставить их действовать ответственно, в то время как плохие люди найдут способ обойти законы». — Платон

Чтобы проверить это предположение, группа ученых провела крупномасштабный эксперимент. Они подложили 17000 потерянных кошельков в 40 странах мира.

Результаты исследования, опубликованного в журнале Science , разрушили давнюю экономическую модель. Эксперты рассчитывали, что люди сохранят кошельки с деньгами. Все они были застигнуты врасплох.

Независимо от страны, большинство людей вернули кошельки. И они с большей вероятностью поступали так, когда в кошельках было больше денег.

Как объясняет автор исследования Ален Кон: «Мы ошибочно полагаем, что наши собратья-люди эгоистичны. На самом деле их представление о себе как о честном человеке важнее для них, чем сиюминутная денежная выгода».

Исследователи выдавали себя за людей, которые находили кошельки, бросая их в общественных местах. Некоторые кошельки были пусты. У других было 15 или 100 долларов США в местной валюте.

72% людей вернули кошельки с крупной суммой денег.

Эксперимент с кошельком подтверждает наше стремление делать добро. И что мы тоже заботимся о своем имидже. Основной мотивацией вернуть бумажник было неприятие прослыть вором.

Наши первые импульсы бескорыстны

Каков наш первый естественный инстинкт? Действовать эгоистично или сотрудничать? Чтобы ответить на этот вопрос, группа ученых провела серию из десяти исследований. Все они были основаны на экономических играх.

Эксперты исследовали основы совместного принятия решений. Они применяли схему двойного процесса  — самоконтроль и интуицию.

Они хотели посмотреть, контролируем ли мы свои инстинкты действовать эгоистично. Или если мы используем рациональное мышление, чтобы преодолеть наше естественное стремление к сотрудничеству.

Участники приняли финансовые решения, чтобы максимизировать свою прибыль за счет группы. Или наоборот. Им приходится выбирать между действиями эгоистичными или кооперативными.

Результаты были поразительными.

Более быстрые и интуитивно понятные решения позволили повысить уровень сотрудничества. Более медленные, более обдуманные решения заставляли людей действовать более эгоистично.

Как писал Гилберт Кейт Честертон: «Зло приходит на досуге, как болезнь. Добро приходит в спешке, как доктор».

Чтобы защитить свои исследования, ученые манипулировали людьми.

Они заставляли их либо принимать решения быстрее, либо тратить дополнительное время. Те, кто был вынужден пользоваться интуицией, отдавали на общее благо гораздо больше денег, чем те, кто полагался на размышления.

Результаты подтвердили, что наш первый импульс бескорыстен. Это имеет смысл, поскольку мы живем в мире, где сотрудничество выгодно.

Враг живет внутри

Наша природа по своей природе добра. Мы рождаемся со способностью отличать правильное от неправильного. Но мы не освобождаемся от насильственных или эгоистичных действий.

Вот в чем ошибаются циники, когда хотят описать нашу природу как зло. Они видят только одну сторону. И использовать войны и насильственные действия, чтобы доказать свою точку зрения.

Мы не должны путать действие с нашей природой. То, что войны существуют, не означает, что люди предрасположены к насилию.

Как сказал эксперт по образованию Альфи Кон, каждое общество изготавливало гончарные изделия, но это не значит, что у нас есть ген гончарного дела.

Споры о добре и зле бесконечны. Мы не хорошие или плохие, но и то, и другое.

Буддизм призывает нас быть осторожными с противоположными концепциями. Мышление в бинарных терминах обманчиво. Добро и зло — две стороны одной медали. Мы должны интегрировать оба.

«Жизнь — это не добро и не зло, а только место для добра и зла». — Марк Аврелий

Борьба между добром и злом приводит к еще большему насилию. Это создает чувство морального превосходства, которое разделяет людей. Это создает менталитет «мы» против «их».

История о добре и зле продается, потому что ее легко понять, как объясняет Дэвид Лой. Он питается обманом. Как только мы навешиваем на кого-то ярлык зла, мы не хотим их понимать. Мы видим в них врага.

Когда мы навешиваем на людей ярлыки, мы теряем возможность разобраться в причинах их действий. Ненависть, фанатизм и отчаяние сеют еще больше насилия.

«Если вы хотите навредить кому-то, важно сначала демонизировать его  — другими словами, вписать его в свою историю о добре и зле. Вот почему первая жертва всех войн — правда».