Внутренний Ребенок в ситуации ограничений и запретов
ПСИХОЛОГИЯ / 4 МАЯ
Эрика Берна, создателя трансактного анализа, знают даже непрофессиональные психологи. А все потому, что его концепция эго-состояний очень простая и может быть полезна не только профессионалу в работе, но и любому человеку для отслеживания себя и понимания реакций других.
Вкратце: у каждого из нас есть три эго-состояния — Ребенок, Родитель и Взрослый. В них могут пребывать люди любого возраста, дети тоже. Эго-состояния проявляются в разных ситуациях и определяют коммуникацию с окружающими. Взаимодействие собеседников в дополняющих друг друга эго-состояниях может закрепиться в поведении в качестве сценария и повторяться раз за разом, пока общающиеся не осознают, почему ведут себя именно так. Если сценарий мешает, можно попробовать его изменить.
ПРИМЕР:
Муж напоминает жене: «Сегодня вечером мы идем в гости к Петровым».
Муж с ними дружит, а жена их любит не очень. Как она может отреагировать?
Ответ:
«Вечно ты ходишь к своим Петровым! Нет бы со мной время провести!» или «Ну ла-а-а-адно…» — и весь вечер пребывать в плохом настроении.
Расшифровка:
Это ответы из позиции Ребенка, основанные на первой эмоциональной реакции. Как считаете, к чему может привести диалог в таком ключе?
Ответ:
«Знаешь, мне кажется, ты слишком много общаешься с этими Петровыми. Они тебе не подходят».
Расшифровка:
Это ответ из позиции Родителя, у которого грань между заботой и контролем очень тонка. Ваши предположения: как может развиваться такой диалог?
Ответ:
«Давай лучше позовем их в кино? Вы пообщаетесь, все посмотрим интересный фильм».
Расшифровка:
Это ответ из позиции Взрослого, попытка договориться и решить проблему с учетом потребностей каждого из собеседников.
Подумайте, к чему может привести такой вариант.
Подумайте, к чему может привести такой вариант.Эго-состояния:
Взрослый анализирует и реагирует на ситуацию здесь и сейчас. Он рационален и может принимать решения.
Родитель оценивает. Его поведение берется из системы запретов и установок «как правильно», усвоенных с детства. Родитель может быть Заботливым и Контролирующим.
Ребенок испытывает эмоции и реагирует инстинктивно. Он во многом руководствуется интуицией и проявляет непосредственность. Ребенок тоже может быть разным:
‣ Естественный (Свободный) Ребенок действует спонтанно и открыт миру; чувствует, что важен; может быть беспомощным, но легко просит помочь ему; может испытывать сильные чувства, такие как гнев и тревога.
‣ Адаптивный (Приспосабливающийся) Ребенок пытается уловить настроение окружающих и соответствовать ему; стремится сделать все, чтобы его похвалили; не проявляет инициативу и боится творить; может подстраиваться под других в ущерб своей индивидуальности.
‣ Бунтующий (Отчаявшийся) Ребенок не получил любви и принятия и не верит, что сможет удовлетворить свою потребность в них; ощущает свою ненужность; ведет себя грубо и конфликтно; отказывается понимать и прислушиваться.
Когда в жизни взрослого человека (не по эго-состоянию, а по возрасту) появляются ограничения и запреты, он часто реагирует как Бунтующий или Адаптивный Ребенок.
Партнер ведет себя как Контролирующий Родитель и все время спрашивает, что полезного ты сделал (а) сегодня? Мама интересуется при каждом телефонном разговоре, когда уже ждать внуков? Государство вводит новые ограничения и блокирует удобный мессенджер?
«Ах так?!» — это голос Бунтующего Ребенка. Он будет вступать в конфликт: ругаться с партнером, огрызаться маме, выражать свое недовольство в социальных сетях — и не ждать ничего хорошего.
Адаптивный Ребенок, наоборот, стиснет зубы и станет терпеть, только бы не стало еще хуже.
Он будет блокировать свои эмоции: опуская глаза в пол, отвечать на любые придирки партнера; бесполезно оправдываться перед мамой; вздыхая, пользоваться электронной почтой, которая пока работает.
Не самое конструктивное поведение, правда? Да и по отношению к себе травматичное.
Стоит помнить, что любому ребенку, в том числе малышу, который живет внутри каждого из нас, нужна любовь и поддержка.
Если вы впадаете в Бунтующего или Адаптивного Ребенка от повторяющихся диалогов и неприятных новостей, стоит тренироваться замечать свои эго-состояния и переключать их. Будучи взрослыми людьми, мы способны сами себе дать поддержку из эго-состояния Заботливого Родителя и решить техническую проблему из позиции Взрослого. Мы можем заварить вкусного чая, сесть и предложить партнеру обсудить, что происходит; мы можем построить новые границы в общении с мамой — для начала сократить количество телефонных звонков или обрисовать список тем, на которые не хотим разговаривать; можем потратить несколько минут и вникнуть в тему, о которой до этого ничего не знали.
А еще мы можем задействовать Естественного Ребенка и, подключив его чувство юмора, посмеяться над происходящим.
Давайте изучать свои психические настройки и активизировать те, которые помогают нам в жизни, а не пользоваться только «базовым пакетом».
Подготовила Мария Крашенинникова-Хайт
ВАМ ПОНРАВИЛАСЬ ЭТА СТАТЬЯ?
Live-курсы
от 1 месяца
Онлайн-курсы в самых актуальных сферах психологии от ведущих психологов-практиков.
| Подробнее |
Курсы в записи
от 1 месяца
Отдельные интенсивные курсы в записи по ключевым дисциплинам или наборы краткосрочных курсов на выбор по всем направлениям.
| Подробнее |
К ДРУГИМ МАТЕРИАЛАМ
Родитель — Взрослый — Ребенок
Фильм «Телеканал Домашний: Полезное утро»
Родитель-Взрослый-Ребенок (РВД) — типовые внутриличностные роли (эго-состояния).
Могут быть и осознанными позициями, смотри Позиция и эго-состояние
Описание этих внутриличностных ролей в теории Эрика Берна смотри Эго-состояния в трансактном анализе
Для того, чтобы близкие отношения в паре были благополучны, каждый день оба должны оказаться в каждой из этих ролей: побыть и Родителем в отношении Ребенка, и Ребенком рядом с Родителем, и побыть в отношениях Взрослый-Взрослый. Если люди этого недополучают, они, как правило, начинают меньше ценить эти отношения и нередко ищут подобные отношения на стороне, в отношениях с кем-то другим.
Несогласованность (пересечение) в трансакциях — одна из частых причин межличностных конфликтов. Смотри Трансакции
В большинстве литературы посвященной РВД уже есть свои устоявшиеся шаблоны, описывающие позиции Родитель-Взрослый-Ребенок. На практике же у каждой из этих позиций оказывается множество вариаций и стилей. См.→
Случай из практики.
Получил следующее письмо:
Здравствуйте, ув.
Николай Иванович! Огромное спасибо за Ваши книги и Ваш труд! Ваши издания 93 и 94гг. в свое время произвели на меня большое впечатление доступностью изложения, ясностью и наглядностью. К сожалению, долгие годы я не понимал, что простое прочтение тонн популярной литературы (даже самой талантливой) не изменяет жизнь, если нет ежедневной практической работы и наблюдений над собой. В последний год я часто просматриваю Ваши видео, лекции,интервью, и это мне помогает понять, в каком направлении необходимо двигаться. Николай Иванович, помогите, пожалуйста, разрешить вопрос, возникший у меня на пути. В процессе самоанализа я понял,что ряд моих проблем исходит от определенного инфантильного начала, «ребенка», которому я (про себя) дал условное имя «Дюша», это капризный мальчик. Соответственно, есть и взрослый ответственный наставник «Папа-Витя», который занимается договорами и примирением с «Дюшей» по куче самых разнообразных вопросов. До недавнего времени я как бы не отделял «Папу-Витю», собственно, от себя, и отчуждал только «Дюшу», при этом, конечно же принимая, прощая и любя это дитя.
Ответил коротко:
Я предложу вам жить проще. Живите самым примитивным образом, а именно как гомо сапиенс: человек разумный. Делайте все что разумно и правильно, и не делайте того, что глупо и не правильно. Голова на плечах у вас есть, основные вещи не перепутаете. Какая разница, от кого или откуда у вас исходят «ряд ваших проблем»? Откуда бы или от кого бы они не исходили, живите как следует. И не морочьте себе голову субличностями.
Быть взрослым, когда родители ведут себя как дети | by The Bold Italic Editors
By Emily Ansara Baines
Мой отец недавно позвонил, чтобы спросить совета по поводу его анкеты онлайн-знакомств, через пять минут после того, как я закончила разговор с мамой.
Мама звонила с единственной целью — еще раз сообщить мне, какое сексуальное тело у ее 60-летнего бойфренда. Ни один из родителей не спросил, хочу ли я этих разговоров, чего я не хотел. К сожалению, это моя новая норма. Как сообщили мне оба моих родителя, я «теперь взрослая». Это значит, видимо, что с момента их развода я причастен к все .
Мои родители всегда были не столь безупречны, когда дело доходило до границ. Когда я был ребенком, они не удосужились закрыть двери, потому что дрались всю ночь. В моих кошмарах всегда было много криков. Однако разлад произошел не только ночью. Автомобильные поездки были постоянным источником драмы. Когда она везла меня в школу, мама ругала меня за невнимательность моего отца. «Он никогда не открывает мне дверь», — вздыхала она. Мой отец, когда он не уезжал из города по делам, отвозил меня на ночевку и всю дорогу жаловался на осуждающую мать. «Она никогда не спрашивает о моем дне». Оба моих родителя сообщили мне, что я был их доверенным лицом, а моя мать в моменты слабости доходила до того, что говорила мне восьмилетнему себе, что я ее лучший и единственный друг.
В то время как мои родители оставались неясными в деталях своей дисгармонии, я, тем не менее, знал достаточно, чтобы понять, что мы не такие, как другие семьи.
Так что я быстро вырос. На днях рождения я смотрела, как улыбающиеся родители моих друзей подают мне торт, и задавалась вопросом, не дрались ли они тоже, не ездил ли этот папа в дальние командировки или у него был секретный запертый ящик. Мне стало интересно, плакала ли мама с ее идеально нанесенным макияжем в душе. Чем счастливее выглядели родители, тем больше я сомневалась в искренности их любви.
С юных лет я думал, что знаю все. Я знала, что если люди женаты, это не значит, что они счастливы. Я знал, что люди могут разлюбить. Мои собственные родители, конечно, не очень любили друг друга. Это не было секретом. Я просто не понимал, насколько глубоки корни этой злобы.
«Ненавижу делать это в твой день рождения, — сказал папа, — но ты уже взрослый. Я решил развестись с твоей матерью.
Потом мне исполнилось 30.
Все говорили, что я буду чувствовать себя по-другому, когда мне исполнится 30. «Ты чувствуешь себя более зрелым», — утверждали друзья, которым недавно исполнилось три десятилетия. «Вы вдруг знаете, чего хотите в жизни. Вы начинаете чувствовать — и вести себя — как взрослый».
Утром моего тридцатилетия я проснулась с улыбкой в доме, который мы с парнем арендовали в Джошуа-Три. Я потянулся и улыбнулся. Они были правы: я сделал другим. Я чувствовал себя спокойно.
Тут зазвонил мой телефон. Это был мой отец. Я предположил, что он звонил с поздравлениями.
— С днем рождения, — начал он вслед за моим ответом, доказывая, что это предположение верно. Но он не остановился на достигнутом. «Я ненавижу делать это в твой день рождения, но ты уже взрослая. Я решил развестись с твоей матерью.
С днем рождения меня.
Существует множество книг с советами для родителей о том, как говорить о разводе с ребенком. Проблема в том, что рассматриваемому ребенку обычно 9 лет.
0005 ребенок . Не существует руководств — по крайней мере, ни одного из тех, что читают мои родители, — о том, как говорить о разводе со взрослой дочерью или сыном.
Когда я поступил в колледж, моя мать призналась, как она была счастлива, что может говорить со мной как взрослый . Наши вспыльчивые отношения, которые становились все более натянутыми в подростковом возрасте и после того, как я открыла для себя мальчиков, стали более спокойными и любящими. Я звонила маме и говорила о своем парне, а не лгала о том, ночевал он у меня или нет. Наши шутки стали чуть более рискованными. Мы были близки. Между нами больше не было секретов.
Существует множество книг с советами для родителей о том, как говорить о разводе с ребенком. Проблема в том, что ребенок, о котором идет речь, обычно ребенок . Не существует руководств — по крайней мере, ни одного из тех, что читают мои родители, — о том, как говорить о разводе со взрослой дочерью или сыном.
С разводом, однако, близость стала слишком близкой. Некоторые вещи лучше оставить недосказанными. Некоторые секреты лучше оставить скрытыми.
Тридцатилетие стало новым оправданием для моих родителей, чтобы они перестали быть родителями. Они больше не утруждают себя фильтрацией своих мыслей. Я слышу об их прошлом, а впоследствии и о своем собственном, такие вещи, которые ни один взрослый никогда не расскажет своему маленькому ребенку. Семейные каникулы, старые вечеринки по случаю дня рождения и встречи — все предстало в новом свете благодаря внезапной потребности моих родителей избавиться от накопившейся за годы боли и разочарования. Мой отец пригласит меня на ужин и расскажет за жареным лососем о каком-то обидном поступке, который моя мать сделала 25 лет назад. «Тебе 30», — всегда будет говорить он, убеждая себя, что это уместно. — Ты достаточно взрослый, чтобы знать правду. Мама позвонит в слезах из-за гадкого электронного письма, которое послал мой отец, а потом вспомнит какой-нибудь старый проступок.
Я киваю и стараюсь поддерживать. В конце концов, я люблю обоих своих родителей. Итак, я застрял посредине, отчаянно пытаясь оставаться нейтральным, пытаясь вспомнить, как дышать.
По иронии судьбы, мой 28-летний брат все еще младенец. «Не говори Крису, — добавят родители, прежде чем мы закончим разговор, — это его расстроит». Это расстроило бы любого, хочется кричать, любого, кто родился от этого супружеского союза, который делал тебя несчастным на протяжении 30 с лишним лет. Но я согласен, тем не менее. Если мой младший брат сможет не вмешиваться в это, то одним несчастным членом нашей семьи станет меньше.
Теперь я воспитываю своих родителей. Когда женщина не отвечает на сообщение моего отца по eHarmony, я повторяю мудрость, которую однажды сказала мне моя собственная мать. Если они недостаточно умны, чтобы понять, насколько вы особенные, то они определенно недостаточно хороши для вас . Когда моя мама ссорится со своим парнем и звонит мне, рыдая, я отговариваю ее от уступа.
Я слушаю, как они оба жалуются на одиночество и прикусывают язык, когда я думаю о том, чтобы рассказать им, каким одиноким мне сделали эти разговоры.
Теперь я воспитываю своих родителей. Когда женщина не отвечает на сообщение моего отца по eHarmony, я повторяю мудрость, которую однажды сказала мне моя собственная мать. Если они недостаточно умны, чтобы понять, насколько вы особенные, то они определенно недостаточно хороши для вас .
Иногда я думаю, было бы лучше, если бы мои родители развелись, когда я был ребенком. Конечно, они приложили бы больше усилий, чтобы удержать меня от этого. Но потом я понимаю, что во взрослой жизни я, по крайней мере, достаточно зрел, чтобы справиться с этим. Они правы в одном: даже если в прошлом я чувствовал себя взрослым, сейчас я определенно им являюсь. Когда я пошел в квартиру моего отца после того, как моя мама сбежала, ее вещи все еще валялись на обеденном столе, ее комната все еще пахла как мама , я плакала.
Я позволил себе поплакать добрых полчаса. Затем я расправила плечи и посмотрела на себя в зеркало, которым мы с мамой однажды воспользовались, когда она делала мне макияж на выпускной. Я позволил себе почувствовать свое горе, а затем глубоко вздохнул. Я напомнил себе, что у всех нас еще есть здоровье. Что в долгосрочной перспективе это было к лучшему. Возможно, мои родители наконец-то будут счастливы.
Не уверен, что смог бы сделать это так же легко, как ребенок. Я бы точно так же легко не перестала плакать.
Самое сложное во взрослом возрасте — это осознание того, что на самом деле все взрослые чувствуют себя детьми. Все, что мешает взрослым вести себя как они, — это их опыт и ответственность. Я когда-то читал, что понятие детства было создано современным обществом, но только в эпоху Просвещения. До этого к детям относились как к миниатюрным взрослым. Позже писатель и философ Жан-Жак Руссо описал детство как краткий период убежища перед тем, как люди столкнутся с трудностями и опасностями взрослой жизни.
Я тоскую по возвращению в это убежище, а потом понимаю, что уже тогда знаки недовольства моих родителей стучали в двери, шептались сквозь щели, пытались войти. По крайней мере, теперь я могу встретиться лицом к лицу со своими преследователями. Глубоко внутри меня живет знание, что, если все станет по-настоящему страшно, я все еще могу позвать своих маму и папу, и они все еще могут спасти меня. Разница в том, что теперь, когда я взрослый, я тоже могу спасти себя.
Графический дизайн: Хуан Легуизамон
Когда я понял, что быть родителем взрослого и быть родителем ребенка
Бесшумно открываются стеклянные двери. В темной юбке-карандаш в тонкую полоску и туфлях на шпильках я нервно вступаю в притихший вход во двор. Мои родители, осторожные и опасающиеся, окружают меня.
Я в шоке. Не могу поверить, куда меня занесла жизнь. Мама и папа — мои чемпионы — тоже ошеломлены. Рожденные стоическим поколением, они держат свои чувства под контролем.
Несмотря на десятилетия развода, моим родителям удалось сохранить дружбу, основанную на общих приключениях, опыте и детях. Теперь они объединяются, чтобы поддержать свою дочь, чтобы удержать мою голову над водой, когда чудовищность того, что происходит, того, что произошло, грозит утопить меня.
Я поглощен собственной болью и замешательством и почти не думаю о своих родителях, которые борются со своим бессилием, чтобы сделать жизнь лучше для меня, для нас. Это была не та жизнь, которую они представляли для своей дочери или внука. Они барахтаются так же сильно, как и я, а может и больше.
В детстве мои родители определяли, что и как я делаю – когда ложиться спать, что носить, что есть, где я буду жить и ходить в школу. Сейчас я взрослая, родители рядом. Все, что они могут делать, это смотреть и слушать, как я принимаю решения, подписываю бумаги, даю показания.
Я останавливаюсь и склоняю голову, мои ресницы полны слез, когда моя решимость начинает рушиться.
Два десятилетия спустя я работаю в агентстве, которое поддерживает людей в судебных ситуациях. Это другой двор, с другими коридорами, другими дверями, но все же суд, обладающий силой изменить жизнь.
Когда я иду по этим коридорам, я вижу родителей, сидящих рядом со своими взрослыми детьми и ожидающих. Их лица встревожены, когда они наблюдают за болью своего ребенка, и они защищающе кладут руку на плечо своих детей, не в силах ничего делать, кроме как быть там. Они смотрят на меня поверх склоненной головы своего потомства, их глаза сухо слезятся, и они страдают в тишине. Для многих из этих родителей присутствие в суде — это чужая территория, которую они никогда не представляли, чтобы пересечь ее со своим ребенком.
Я глубоко тронут и вспомнил о твердом присутствии моих родителей в годы моей нужды.
Всем родителям, стоящим рядом со своими взрослыми детьми – я вижу вас. Я вижу, как ты сидишь у телефона, обхватив голову руками, а твой ребенок, наконец, рассказывает тебе о своем страхе, о невообразимых ужасах, происходящих в их отношениях. Я чувствую, как бьется ваше сердце, когда ваш ребенок рассказывает вам о своем посещении врача и о том, что ему, возможно, нужно обратиться к онкологу. Я слышу, как ты тихо плачешь с другого конца страны, когда узнаешь, что у твоего ребенка случился выкидыш у их долгожданного ребенка (твоего внука). Я представляю, как ты боишься за своего ребенка, пока ты слушаешь их растерянность, когда они приходят к тебе, чудак. Меня потрясает твоя беспомощность, когда ты узнаешь, что твой ребенок потерял работу, дом, брак.
