Арс, я тебя сейчас поцелую — часть 12
Если честно, Антон терпеть не может ухаживать за больными. Отчасти потому, что сам отвратителен во время болезни: постоянно ноет, ходит всем недовольный и много спит.
Болеет он редко, но метко.
Только Арсений оказался и в этом уникумом. Лекарства очень скоро подействовали, даже цвет лица перестал быть настолько серым.
— Может, чаю? — предлагает Антон, как только мультфильм заканчивается. Мужчина переворачивается на живот, так что их лица оказываются в опасной близости, и качает головой.
— Нет, — мычит он, уткнувшись носом в жесткое плечо. Руками обхватывает Шаста, будто большую игрушку, и мотает головой. — Давай еще полежим.
Шастун с ним не спорит. Ему вообще очень нравится нынешнее положение дел, даже несмотря на то, что так лежать совсем неудобно. Подумаешь, какие-то удобства, когда у тебя в руках такой восхитительный мужчина лежит.
Все бы ничего, но спустя пару минут у Антона затекает все, что только может, а Попов, кажется, решил сыграть роль трупа в их постановке «Два влюбленных идиота».
— А-арс, — почти стонет Антон, пытаясь сдвинуться. Это не так просто, Арсений вовсе не дюймовочка. — Двигай давай, мне неудобно. И я хочу кофе!
Какое-то время ничего не происходит, но потом мужчина с явной неохотой отсаживается в сторону, забавно обиженно надув губы.
— Не дуйся, — фыркает Шастун, целует его в макушку, встав на ноги. — Пошли-пошли. Для большей эффективности он его еще за руку берет и тянет за собой, но Попов с места не двигается.
— Если ты сейчас же не встанешь, я… На руках тебя понесу, вот! — убежденный, что это отличная угроза, говорит он.
— Тебе слабо, — с явной насмешкой фыркает Арсений. Когда он успел стать такой сучкой?
— А вот нихуя не слабо.
— Слабо.
— Ты вынуждаешь меня…
— Сла-або-о, — нараспев тянет мужчина, издевательски улыбаясь.
Распрощавшись со своим позвоночником, Антон без предупреждения подхватывает его на руки и пытается поднять. Арсений совсем не мужественно визжит, вцепляется ему в шею, но попыток слезть не предпринимает.
— Нихуя не слабо, — почти кричит Шастун и во второй раз пытается выпрямиться. В этот раз получается, но коленки предательски начинают дрожать.
— Ты все доказал, а теперь отпусти меня!
— Довыебывался, — максимально суровым голосом произносит он и делает первый шаг. Колени скрипят. Потом второй. Позвоночник молит о пощаде. Третий сопровождается просьбами Арса отпустить его, пока они оба не погибли. Антон игнорирует его попытки спастись и делает четвертый.
К тому моменту, как он добирается до кухни, со лба капает пот, а руки откровенно дрожат, поэтому Арса он почти что бросает на стул, а сам падает на пол.
— Эй, можно было и поаккуратнее, — капризно жалуется Попов, закидывай одну ногу на другую.
Если бы не тот факт, что Арс болеет, Шастун бы его с этого стула сбросил. Но вместо этого он ползет до плиты.
— Ты чай будешь, граф?
— Нет, — все еще манерничая, отвечает он. Антон прилагает максимум усилий, чтобы не дать ему по морде: такое сучинское у него выражение лица.
Вместо этого он готовит себе кофе, наблюдая забавнейшую картину. Арсений сначала разворачивает банан, а потом, передумав, откладывает его, но позже снова берет. И так три раза.
Может, Антон ошибся в выборе любви всей жизни?
Приготовить такой же, как дома, не получается. Кофе у Сережи горьковатый, дешевый, но все равно бодрящий. Шаст с удовольствием присаживается напротив жующего банан Попова, делая глоток напитка. Он приятно обжигает язык, согревает горло, Антон тихо стонет от удовольствия, обнимая чашку обеими руками. Так они и сидят, молча, каждый в своих мыслях, и тишина почему-то не кажется некомфортной.
Молчать с тем, кого ты любишь, и при этом не чувствовать себя неловко — это высшее проявление гармонии, считает Арсений. В том, что Антона он любит, сомневаться не приходится. И, похоже, эти чувства взаимны. Ну, не прибегают же с утра пораньше к просто нравящимся людям лечить и отпаивать чаем, не делается так. Кстати, о чае.
— Анто-он, — тянет мужчина, ложась грудью на стол.
— Я пить хочу.
— М-м?
— Сделай чай, пожалуйста.
— Сам делай.
— Ну, солнышко, ну, зайчик, — воркует Арсений, ленясь даже сидеть прямо, не то что вставать. — Вот ты же меня любишь?
Вопрос повисает в воздухе. Антон, выпучив глаза, смотрит на него, а сам мужчина делает вид, что ничего странного не сказал.
— Сделай чай, если любишь.
Не произнося ни слова, Шастун откладывает чашку, и идет к плите, и, слава богу, не замечает, как краснеет Арсений. Если честно, Антон в принципе не собирается поворачиваться и вообще никогда больше на Арса смотреть не будет. Совсем. — Фу, он с лимоном, — демонстративно высунув язык, ноет Попов, когда Антон ставит перед ним чашку.
— Ты не любишь чай с лимоном?
— Нет.
— Больной ублюдок, — с наигранным ужасом произносит парень, и, ну, ему приходится посмотреть на Арса. Не специально, просто так надо, понимаете?
Вместо ответа Арсений просто строит гримасу, разве что язык не высовывает, но чай пьет.
Правда, каждый раз морщится, будто ему гадость какую подсунули. И ноет, конечно же, черт возьми, ноет.
— Кто вообще это придумал? — ворчит он. — Засовывать фрукт — или что это за штука вообще — в напиток. Кто?
Старательно игнорируя беспрерывную болтовню мужчины, Антон допивает остатки своего кофе. Он горчит, уже совсем не согревает, а голос Арса начинает подбешивать.
Класс, они пропустили период встречаний и просто перешли к тому, что бесят друг друга. Не замолкая, Арсений поднимается и идет к холодильнику. Антон с интересом наблюдает за его передвижениями, на автомате отмечая, что мужчина выглядит намного лучше, чем утром. Тем временем, он залезает в морозильник, разве что голову туда не засовывает, и достает два рожка с мороженым. Один шоколадный, другой ванильный.
— Ты какой будешь?
— Арс, ты совсем ебанулся?
— Что, не любишь мороженое?
— Ты придурок, — вздыхает Антон, подходя к нему. — Это факт.
Кажется, Арсений раздумывает над тем, обидеться или нет, но решает все-таки не обижаться.
Антон же просто забирает оба мороженых.
— Эй, их всего два! Тебе придется делиться, — возмущается мужчина, пытаясь отобрать сладость обратно. Шастун просто поднимает руки, отводя их в сторону. — Прыгать я точно не буду. Отдай сюда.
— Ты, блять, болеешь, — сокрушенно произносит парень. — Какое еще мороженое?
Неделю хочешь проваляться?
Попов недовольно смотрит на него исподлобья, складывая руки на груди. Глаза у него при этом шальные, блестят каким-то чертовским (блядским, если спросить Шаста) блеском.
— Отдай мороженое, — упрямо повторяет он, разве что ногой для убедительности не топает. Подходит ближе, встает вплотную, что само по себе заставляет сердце парня биться чаще.
— Ты точно идиот, — вздыхает Антон, а потом что-то происходит. Словами не объяснить, но будто паяльник к груди приложили, но такой, едва-едва нагретый, и он постепенно повышает температуру. Так что пока еще тепло, но жечь уже начинает. Вот у Антона сейчас такое творится в сердце.
— Отдай, Шастун, я не шучу. Я взрослый мужчина и могу решать…
— Арс, — прерывает его Антон, перекладывая оба мороженых в одну руку. Голос у него серьезный, спокойный, да и сам он чувствует безграничное спокойствие. Словно все это время бродил в темноте, пытаясь найти выключатель, а теперь стоит под горящей лампочкой. И все то напряжение, липкая нервозность исчезают, потому что ну вот она, лампочка-то, сияет прямо перед ним. — Я тебя сейчас поцелую.
Лицо Попова успевает вытянуться от удивления, но Антон не дает мужчине и слова произнести. Наклоняется, прижимает свободную ладонь к его все еще горячей щеке и целует. Так, как хотел уже пиздецки давно. В первую их встречу буквально. Не платонически или легко, нет. Жарко, цепляясь пальцами за кожу и, наверняка, делая больно.
Мороженое падает, Антон уже обеими руками обнимает лицо мужчины, целует настойчиво и совсем не нежно. А потом Арс отвечает, и связь с миром — и до этого не очень устойчивая — обрывается окончательно.
Пальцы у него снова прохладные и на шастуновской шее ощущаются неебически правильно. Будто и созданы были для того, чтобы касаться его кожи, царапать заднюю сторону шеи.
— Анто-он, — едва не стонет Попов, когда они отрываются друг от друга, но только на секунду. Это кощунство — разлучать их губы, Антон уверен, что где-то в Библии точно есть строчка об этом. Может, даже целый стих. А если нет, он сам впишет, во все чертовы издания.
Губы у Арса сухие, потрескавшиеся, и ему наверняка немного больно, но прямо сейчас Антону плевать на все. Плевать на то, что сам может заразиться, на то, что холодильник, к которому он его прижал, может упасть. Единственные важные вещи — губы Арса на его губах и руки, эти чертовы руки, сжимающие плечи Антона так правильно. Так, как он мечтал все это время.
Не сдерживаясь, Шастун низко стонет прямо в поцелуе, чувствуя, как Арсений кусает его нижнюю губу, слабо оттягивая. У него на языке все еще кислинка от лимона, это отзывается пульсацией по всему телу.
Они успокаиваются медленно, но поцелуя не разрывают. Просто хаотичные, почти жесткие движения, перетекают в медлительные и нежные. Антон гладит белое лицо, на ощупь пытается найти родинки и буквально лижет рот мужчины. Тот просто позволяет это, своими загребущими руками забравшись уже под футболку. Его пальцы, касающиеся живота, заставляют Шастуна вздрогнуть, мурашки стайкой проходят по позвоночнику, и он невольно подается ближе, зажимая Арса окончательно. И только сейчас понимает, что мужчина все это время стоял на носочках. Это выстреливает в голову похлеще пули. — Я… Охуеть, — выдает Попов, отстраняется на жалкие миллиметры. Он прижимается носом к щеке парня, его влажные губы касаются челюсти. — Я думал, уже не дождусь. — Ну ты и задница, Арс, — фыркает Антон, сжимая вышеупомянутую часть тела. Из-за этого Арсений издает странный высокий звук, перетекающий в довольное мычание, которое Шастун буквально съедает в очередном поцелуе.
— Я стараюсь, — с придыханием произносит мужчина и улыбается.
Ох уж эта блядская улыбка.
Четыре честных разговора — Пресса — Красноярский театр юного зрителя
02 апреля 2021
С 2014 года фестиваль «Золотая Маска» организует «Детский Weekend». Это внеконкурсная программа, кураторы которой (в нынешнем сезоне – Анна Казарина и Надежда Стоева) отбирают совершенно разные спектакли для детей и подростков. Критерий один: разговор театра со зрителем должен быть честным.
Общеизвестно, что всё самое интересное для театральной публики 0+ 18- происходит в камерных пространствах. Руководители театров охотнее отдают под эксперимент малые сцены. К тому же бытует мнение, что в огромным залах почти невозможно сохранить интонацию, необходимую при общении с ребёнком. Есть ещё один нюанс: за словом «утренник» (означающим детский спектакль на большой сцене) толпятся неприятные, неловкие воспоминания о неестественно интонирующих перепомаженных сонных артистах, нелепо танцующих в очень ярких костюмах под очень громкую музыку.
Спектакли для детей на большой сцене, показанные «Маской», решительно отодвигают эти мемуары в самый дальний уголок сознания, туда, к натянутой улыбке нетрезвого клоуна с измученной обезьянкой в потных руках. Их место занимают величественные фавны с огромными охотничьими рогами, диско-водяной и подпевающее ему трио лягушек, захватывающие дух видеопроекции и размышления о жутком, но интересном.
Так или иначе, «большие» спектакли, показанные в программе «Детского Weekend-а» говорят, поют, задумываются о свободе и ответственности, дружбе и уважении, о творчестве, восполняющем отсутствие любви и о любви, вдохновляющей на творчество.
***
Большая творческая команда Красноярского ТЮЗа, во главе с режиссёром Романом Феодори и художником Даниилом Ахмедовым, представили две серии «Хроник Нарнии».
«Хроники Нарнии» – парафраз Библии после Холокоста. Главные герои книг – дети, пережившие горе, одинокие, даже одичавшие, были хорошо знакомы сиротам Второй мировой.
Первый спектакль, «Племянник чародея» рассказывает о том, как и почему родилась Нарния. Понять сложно закрученный сюжет помогает смена ритма, когда бурно развивающееся действие вдруг замедляется, а иногда даже ставится на паузу, комментируется, осмысляется. Перемещения между наслаивающимися вселенными облегчают плашки с названиями, а героев сопровождает система музыкальных лейтмотивов (композитор – Евгения Терёхина). Сцена полна магии – графическая анимация и видеомэппинг оживляют, преображают, возносят, прячут предметы и героев, сворачивают и разворачивают пространство так, словно законов гравитации не существует. Где-то, за пределами театра, они наверное действуют, но здесь и сейчас их побеждает волшебство (за эти рукотворные чудеса отвечает студия «Di.Vision»).
Скромный парнишка Дигори (Александр Князь) остро переживающий болезнь матери, знакомится с любопытной и смелой Полли (Екатерина Кузюкова).
Дядя мальчика, обаятельно сыгранный анатолием Малыхиным, – чудак, сумасшедший профессор с взлохмаченной шевелюрой, настоящий чародей, отправляющий детей в магическое путешествие. Им предстоит встреча с могущественной ведьмой Джадис – но кто бы узнал в этой крайне неприятной женщине, бьющей наотмашь и орущей дурным голосом, изящную холодную Белую колдунью, в равной мере хитрую и жестокую? Джадис (Екатерина Подлесная) – едва проснувшееся зло, действующее нахрапом, силой. Но к финалу она начинает понимать, что движет людьми и учится сплетать интриги, червяком вползать в души. Потом она овладеет этим искусством в совершенстве, но пока, пока искушение мальчика ей не удаётся.
Пережив множество приключений, Дигори получает волшебное яблоко, которое может исцелить любого. Однако оказывается, что мама умерла ещё несколько месяцев назад и помощь теперь нужна ему самому… Травматический опыт полезен, но личность формирует не само горе, а реакция на него, способ преодоления, переживания. Дигори ушёл в творчество, создав Нарнию.
Этот волшебный мир разворачивается во всю ширь лишь в увертюре спектакля – равноправные разнообразные жители Нарнии, загадочные и замысловатые, устраивают своеобразное дефиле, особенно выразительное на фоне дождливого дымчато-туманного Лондона.
Во втором спектакле – «Конь и его мальчик» – визуальное противопоставление становится очевиднее: мир реальный – серый, тусклый, ограниченный, холодный; мир воображения – цветной, яркий, безграничный, тёплый. Девочка и мальчик (Юрий Киценко и Елена Кайзер) отказываются вести себя так, как того требуют антигуманные правила приюта, и их запирают в подвале. Чтобы не замёрзнуть насмерть, они придумывают истории – про себя в других обстоятельствах. В нафантазированном ими мире тоже есть проблемы – но здесь все неприятности преодолеваются, все враги побеждаются – чистыми помыслами, храбростью, преданностью, дружбой. Мальчик, выросший у бедного и мелочного рыбака, оказывается сыном короля. Девочка, которую отец попытался выдать замуж за влиятельного чиновника, сбегает из дому и помогает другу предотвратить большую войну.
Финал спектакля убеждает, что и в реальности добро способно перебороть зло. Вернувшийся в серый класс Мальчик-Шаста-Кор практически начинает революцию, отвоёвыя своё право носить имя, а не номер. Другие дети, распалённые его примером, накидываются на извергов-учителей, начинают сурово молотить их – и занавес закрывается. В этот момент очень хочется в Нарнию, где агрессии нет по определению, где не надо доказывать свою правду кулаками, потому что иначе просто не работает.
Во втором спектакле сюжет развивается стремительно, динамично, героям некогда вдумчиво поговорить, и многое в спектакле построено на движениях, жестах, взглядах – и здесь точность актёрской игры важно особенно. В интонациях и прикосновениях можно разглядеть историю отношений девочки и мальчика, взросления их влюблённости. В недопонимании, назревающем между королём и королевами Нарнии уже заметен будущий конфликт, но пока, пока они ладят.
В гуще чудес и суматохе приключений юмор на вкус как приправа, специя, делающая спектакль острее. Лучше всего балансировать между пафосом и иронией получается у отшельника (Александр Князь).
Центральная, основополагающая фигура «Хроник» – лев-бог, величественный Всетворец Аслан. Его не играют, он – изображение царственного лика на занавесе, проекция на полотне, он – рык и речь. В первой части его голос – женский, голос умершей матери, во второй – мужской, голос потерянного отца. У всех, вероятно, есть свой Аслан, не зависящий от наших о нём представлений, невидимый, но ощутимый, которому нельзя врать, предавать, обманывать, в которого необходимо верить…
***
В музыкальной сказке «Летучий корабль» пермского Театра-Театра лирическая история любви соединилась с политической сатирой. Режиссёр Дамир Салимзянов и художник Елена Сорочайкина в очередной раз доказали: любовь за деньги не купишь, дружба строится на уважении, а на стереотипы не следует обращать слишком много внимания.
Скрюченный старостью царь-государь вылезает из оркестровой ямы и объявляет: денег нет, но вы держитесь! Народ безмолствует. Истощённую казну готов пополнить министр-миллионер Полкан (Александр Аверин), облачённый в золотые одежды чуть более, чем полностью. Но за своё щедрое пожертвование он просит в жёны дочку царя, пышущую молодостью Забаву – не потому, что влюблён, а потому, что хочет достигнуть высшей власти. Сердце девушки принадлежит другому – доброму трубочисту Ваньке. Но так как как отец настаивает на своей кандидатуре, Забава ставит условие: выйду, мол, за того, кто первые покатает меня на летучем корабле. И начинается…
Ваня (Антон Девятов) – человек несложный, даже глуповатый, но, во-первых, недостаток этот за собой знающий, а во-вторых, с него много и не требуется. Цель – простая и путь к ней он выбирает прямой, бесхитростный. Влюбился – действуй. А вот жрец золотого Тельца Полкан сам ничего делать не планирует, намереваясь попросту срубить конкурента на финальном этапе.
Путешествуя навстречу счастливому финалу, распевая беззаботную песенку, трубочист знакомится с харизматичным Водяным, руководящим диско-коллективом из лягушек и пиявок. Затем его открытая нараспашку душа и искренняя готовность помочь покоряют валькиревидных бабок-ёжек (а заодно и гиганстких ёжкиных кошек). И корабль, конечно, в конце концов Ванька построит и даже поднимет его к самым облакам. Сначала будет воздухоплавателем, а потом, глядишь, и царём этой сказочной страны, где молодые подружки царевны лихо танцуют стриптиз у берёзок, министры умеют только поворачивать головы по направлению ветра, а на гербе красуется двуглавый медведь в короне.
***
Пьеса Анастасии Мордвиновой «Подвиги Геракла» в постановке режиссёра Констатина Муханова в Челябинском молодёжном театре рассчитана на подростков – и, кажется, исключительно на них. Главный герой, Гера-Герасим (Артем Прокудин), мальчик тринадцати лет, приезжает на каникулы к бабушке в глушь. И сразу попадает в историю: местная шпана предлагает своеобразный обряд инициации – убийство кошки. Гера наотрез отказывается и зарабатывает уважение местной красавицы Тани. Парень начинает мнить себя героем, хотя совершённый «подвиг» на «подвиг» тянет с большим трудом. На это можно было бы закрыть глаза, если бы дальнейшее его поведение свидетельствовало о личностном росте. Однако Гера, начавший сравнивать себя с не много не мало с Гераклом, тип неприятный. Конечно, и за античным героем водилось много всяких недостатков и несимпатичных поступков, но смелости духа у него не отнять. Гера же, по большому счёту, старается казаться, а не быть хорошим человеком. И в сравнении с ним выигрывает даже шпана – эти парни хотя бы не притворяются теми, кем не являются.
Пространство глуши, где Герасим проводит лето, представлено художником Анной Костриковой в виде старой трибуны, развалившейся на куски колонны и большим кругом видеоэкрана. На нём в укороченном виде возникают названия подвигов и, в самом конце, титр, поясняющий события финала. Окружающих людей герой начинает распределять по ролям: парни в спортивных костюмах – враги, Таня – прекрасная возлюбленная, дед, неустанно охраняющий заброшенный аэродром – жертва. А вокруг событий, всё дальше отстающих от античных прототипов, порхают отягощённые толстинками и масками люди в белом, немой хор.
Запутавшийся и всех разочаровавший Гера уезжает, и возвращается лишь через семь лет. Изменился он только костюмом, переодевшийся из неряшливого подросткового хипстерского лука в элегантный студенческий кэжуал. У него всё тот же взвинченный тон, резкость, неспособность – а вернее, нежелание – идти на компромиссы. Он по-прежнему не понимает деда, поддерживающего лётную полосу в чистоте и порядке, даже укоряет его в бессмысленно прожитой жизни.
Дед (Ринат Загидуллин), отчитываясь по старенькой рации, не обращает внимания на Геру, потому что знает: если каждый день делаешь свою работу так хорошо, как только можешь, невзирая на то, что в глазах многих она выглядит глупой и ненужной, ты и есть настоящий герой, герой повседневности. И твоё имя может не быть похожим на имя статного античного полубога, и ты сам можешь не делать ничего сверх. Победа над собой – подвиг, который Гера так и не совершил.
Фотографии с сайтов театров
Зоя Бороздинова, журнал «Театрон», 26.03.2021
Благословение открытых рук — Шаста Нельсон
Я написал этот пост в прошлом году на День Благодарения в моем бывшем блоге, и у меня было много просьб о его повторном размещении. Итак, подружки, моя благодарственная молитва за вас: Любой, кто долго общается со мной, часто слышит, как я использую метафору открытой ладони.
Это жест рукой, при котором каждая рука сложена чашечкой ладонями вверх. В какой-то степени расслабленный, но достаточно преднамеренный, чтобы я мог поднести воду к губам этими пальцами, если нужно.
Сам акт создания этих открытых ладоней стал моей маленькой мантрой в жизни, призывая мое сердце отражать знак ручной работы. Это то, как я хочу проявлять себя в жизни, особенно в моих отношениях.
Чем не являются открытые руки Ибо когда я вижу эти раскрытые руки, мне вспоминается все, чем они являются, и, наоборот, все, чем они не являются.
- Если мои руки открыты, то это значит, что они не безвольны рядом со мной, не желают, не замечают или не способны быть готовыми принять.
- Если мои руки открыты, то это значит, что я не цепляюсь, сжимаю кулаки, пытаюсь удержать, контролировать, удержать или схватить.
- Если мои руки открыты, значит, я не ладонями наружу, не отталкиваюсь, не ставлю стены, сопротивляюсь, защищаюсь, отказываюсь впустить жизнь.
- Если мои руки открыты, значит, они не плоские и не вытянутые, неспособные удержать ничего ценного, отказывающиеся быть безопасным вместилищем того, что дано в моей жизни.
- Если мои руки открыты, значит, они не пытаются растянуть пальцы все шире, чтобы держать все больше и больше. Ибо они знали бы, что по мере того, как растопыриваются пальцы, дары начинают просачиваться, как песок сквозь щели.
Нет, я хочу шагнуть в жизнь с нежными, но крепко сложенными ладонями. Не нужно хватать, толкать, цепляться, заставлять или отказываться. Скорее, я появляюсь с готовностью, которая говорит, что я буду искать вещи, которые можно удержать, людей, чтобы любить, жизнь, чтобы наслаждаться, моменты, чтобы наслаждаться, подарки, чтобы ценить.
Что мне напоминают открытые руки Открытые руки напоминают мне, что я заслуживаю добра. Я достоин, готов и способен. Я отказываюсь позволить прошлому отказу, страхам, неуверенности и предыдущим потерям помешать мне быть готовым принять это время. Я ценю полноценную жизнь и буду искать моменты, которыми можно дорожить и любить.
Открытые руки напоминают мне, что если я даю свободу добру приземлиться в моей жизни, то я также даю свободу видеть, как те же самые дары улетают.
В свое время. Я не могу не контролировать одно и пытаться контролировать другое. Аэропорт не может принимать только прибытия, а не отправления, есть допустимое время для поездки в обоих направлениях. Я не могу заставить людей оставаться здесь дольше, чем могу заставить время остановиться. Я не могу манипулировать, принуждать, очаровывать или ловить подарки, чтобы они длились вечно.
И если у меня когда-нибудь возникнет искушение сжать руку вокруг чего-то, я неизбежно сомкну руку и на другие дары. Ирония в том, что сам жест попытки сохранить что-то одно может быть жестом, препятствующим другим хорошим вещам.
Иногда мы настолько сосредоточены на том, чтобы отказаться от чего-то одного, что упускаем другие возможности. Мы держимся так крепко, что задыхаемся от того самого дыхания, которое никогда не хотели терять. Сжатыми руками мы давим жука, которого пытались спасти, растапливаем шоколад, который хотели использовать позже, или находим следы от ногтей на коже, потому что слишком сильно сжимали их.
То, что мы хотели сохранить, мы все равно потеряли. И теперь наши руки просто грязные и болят.
Открытые руки напоминают мне о том, что нужно заниматься, не сдаваться, ожидать, надеяться и лелеять. Они учат меня отпускать, разжиматься, находить покой. Они предлагают мне моменты радости и потери, приглашая меня найти удовлетворение в обоих.
Мои благословения с открытыми руками Мои открытые руки приглашают меня обнять, обнять и лелеять людей в моей жизни сейчас.
Мои открытые руки напоминают мне о том, что я должен быть благодарен за эти отношения, даже когда они улетают.
Мои открытые руки дают мне визуальное обещание того, что я предвкушаю будущее, наполненное большей любовью.
В этот День Благодарения я держу руки открытыми. Благодарен за благословения. Те благословения, которые у меня есть сейчас, те, которые у меня были, и те, которые еще впереди.
С Днем Благодарения, подружки.
———————-
По поводу связанной с этим темы благодарности, я рад поделиться с моим сообществом GirlFriendCircles.
com тем, что на выходных я подписал контракт с издательством Turner Publishing! У-у-у! Вы были так воодушевлены в моем блоге (СПАСИБО!), и я хочу предоставить гораздо больше структуры, процессов, примеров, вдохновения и углубленного обучения здоровому сообществу. Так что я буду занят написанием следующих шести месяцев, с датой публикации, вероятно, где-то в 2013 году! Продолжай подбадривать меня на GirlFriends — мне это нужно!
Счастье, Личностный рост/ДуховностьShastaGFC изобилие, быть открытым, Благословение, Благодарность, держаться, надеяться, это то, что есть, отпускать, Мантры, Открытые руки, Молитва, получение, отношения, Шаста Нельсон , День Благодарения11 Комментарии
Как преодолеть битву одиночества с помощью более глубокой дружбы с Шастой Нельсон — Интенсивная любовь
Шаста Нельсон — эксперт по дружбе, спикер и автор трех книг. У нее есть страсть к распространению информации о важности дружбы, особенно в условиях постоянно растущей эпидемии одиночества, охватившей наш мир.
Как будто одиночества уже недостаточно, COVID-19Пришла пандемия, которая заставила многих в мире чувствовать себя изолированными и разделенными, что привело к крайнему уровню одиночества. Тем не менее, Шаста здесь, чтобы помочь вам узнать, как углубить вашу дружбу и, как она придумала, вашу дружбу.
Когда Шаста начала замечать изменения в том, как складывались ее дружеские отношения по мере того, как она шла по жизни, она начала замечать, что у нас есть ожидания в отношении самих себя, которые заставляют нас просто предполагать, что мы знаем, как быть хорошим другом. Однако оказывается, что это просто не так. Как и в любых отношениях, быть хорошим другом требует много практики и готовности преодолевать трудности.
Одной из самых больших трудностей в дружбе является потребность быть замеченным. Это борьба, которую мы часто видим в отношениях с семьей и другими значимыми людьми, однако мы недостаточно говорим о ней в дружеских отношениях. Итак, как мы чувствуем себя более заметными в дружбе? Просто становясь лучшими друзьями, лучше учась поддерживать дружеские отношения, которые у нас есть.
Шаста объясняет, что мы делаем это, привнося больше позитива, последовательности и уязвимости.
Также, как и в других наших отношениях, еще одна проблема, с которой сталкивается дружба, — это страх или избегание конфликта. Однако Шаста объясняет, что конфликт абсолютно необходим для здоровой дружбы, потому что именно конфликт позволяет сблизиться и углубить дружбу с этим человеком. Хотя важно не избегать конфликтов, она также объясняет, что абсолютно все зависит от того, как мы решаем справляться с этим конфликтом. Она говорит нам, что мы делаем это, видя любовь в наших друзьях.
Так что мы делаем, когда конфликт идет не так, как надо? Легче сказать, чем сделать, но мы должны научиться прощать. Шаста объясняет нам, что близость и прощение идут рука об руку. Хотя это еще раз применимо к любым отношениям в нашей жизни, она применяет это и к нашей дружбе, говоря: «Невозможно иметь близость с кем-то и не практиковать прощение».
Шаста также считает, что наша дружба на работе — одна из самых важных отношений в нашей жизни, потому что именно с ней мы проводим больше всего времени.
Она даже заходит так далеко, что говорит, что именно они оказывают наибольшее влияние на наше общее счастье, подразумевая, что эта дружба стоит затраченных усилий. Она также подробно рассказывает, как управлять этими дружескими отношениями, особенно когда они могут чувствовать себя немного неловко.
В эпизоде подкаста Love Intently Podcast с участием Шасты мы рассказываем о том, как она стала экспертом по дружбе, написала свои книги, управляла дружбой, преодолевала одиночество и о многом другом. Настройтесь, чтобы услышать ее полную историю и увидеть ниже ключевые темы, обсуждаемые в этом выпуске с Шастой Нельсон.
— Почему Шаста стал экспертом по дружбе («У нас есть эти ожидания, что мы должны просто знать, как быть хорошим другом»)
— Изменения в характере дружбы по мере того, как мы становимся старше (до того, как у нас появилась работа и собственная карьера, на самом деле не имело значения, кто наши друзья) чувствовать себя в жизни прямо сейчас»)
— Как она придумала дружбу («Все эти отношения происходят от простого желания быть замеченными»).
— Справляться с одиночеством («Это наше тело говорит нам, что есть потребность, которая не удовлетворяется»)
— Потребность быть увиденным в нашем обществе («Это желание быть увиденным очень, очень распространено».)
— Найти больше друзей — это не всегда встретить больше людей, это не знать, как поддерживать дружеские отношения («Со всеми этими людьми, с которыми я встречался, я должен научиться их удерживать»).
— Потребность в большем количестве позитива, постоянство и уязвимость («Нам нужно больше положительных эмоций»).
— Определение того, как на самом деле выглядит позитив («Позитивность означает, что конечным результатом наших действий является то, что мы оба чувствуем себя хорошо»), («Цель не говорить только позитивные вещи, мы оба чувствуем себя принятыми»)
— Важно пройти через что-то вместе («Мы чувствуем себя в большей безопасности с ними, потому что мы вместе прошли через конфликт».)
— Ее совет по конфликту с друзьями («Подтвердите и спросите»).
— Разрушение «треугольника дружбы» ».
— Как определить, является ли дружба здоровой или токсичной («Здоровая дружба отвечает всем трем требованиям, и очевидно, что эта дружба не является здоровой»). ” )
— Как различия могут помочь нам стать ближе в нашей дружбе («Это цель… использовать эти очевидные различия, чтобы помочь нам лучше узнать друг друга».)
— «Как я могу оставить вас так, чтобы вы чувствовали себя принял?»
— Важность способности видеть любовь в наших друзьях («Если я не могу практиковать видеть любовь в тебе, и мы были друзьями, то это пугает меня из-за моей способности делать это для людей в мое время- сегодняшней жизни.»)
— Боль и разрушение, которые приходят вместе с одиночеством («Одиночество заразно»). («Чем более мы одиноки, тем меньше шансов, что мы проявим любовь».)
— Важность эмпатии и сострадания в дружбе («Я знаю это чувство, поэтому я собираюсь его соединить»)
— Преодоление страха быть отвергнутым в дружбе («Что это мешает мне делать или не делать в мои дружеские отношения»).
