Травмы поколений: Травмы поколений | Правмир

Психологическая травма: как она передается из поколения в поколение

11 592

Французский генетик Изабель Мансуй давно проводит опыты на мышах, чтобы понять, как устроен человеческий мозг. Она стала известной еще десять лет назад, когда открыла белковую молекулу, которая отвечает за нашу забывчивость. Очередной опыт ученого оказался удачным.

Под ее руководством группой швейцарских генетиков был проведен эксперимент*, в ходе которого мыши постоянно подвергались различным испытаниям, а затем у их потомства исследовали подверженность стрессу. И результаты оказались удивительными: потомки травмированных мышат имели больший уровень тревожности и депрессивности, чем этого можно было бы ожидать.

Ученым удалось обнаружить определенные молекулы — микроРНК — в сперматозоидах стрессированных родителей, которые, вероятно, влияют на подверженность стрессу у их потомства (микроРНК — небольшие молекулы, которые регулируют работу многих генов, повышая или снижая их активность).

«В генетике существует центральная догма неодарвинизма, согласно которой приобретенные признаки не наследуются, — комментирует Валерий Ильинский, научный директор компании Genotek, сотрудник Института общей генетики РАН. — То есть родители, испытавшие стресс, не должны были бы передавать подверженность ему своим потомкам. Однако пока непонятен механизм влияния этих молекул из сперматозоидов на последующее развитие мыши, ведь молекулы микроРНК сохраняются в клетках относительно непродолжительное время — не более нескольких дней».

Психология сильнее биологии?

Какое значение имеют результаты данного исследования для нас? «Главное, о чем не стоит забывать: опыты, проведенные на животных, невозможно напрямую использовать для анализа человеческой психики, — предупреждает Александра Оксимец, кандидат Московского психоаналитического общества. — Кардинальная разница в том, что ребенок рождается не настолько готовым к жизни, как мышонок. На его развитие гораздо большее влияние, нежели у животных, оказывают воспитание и окружающая среда».

Но как же тогда объяснить статистические данные о высоком количестве самоубийств среди людей, чьи родители пережили серьезные потрясения (например, после войны во Вьетнаме)? Психоаналитики уверены, что гораздо большее значение имеет то, насколько травмированный человек способен воспитать психологически благополучного ребенка.

Александра Оксимец считает, что «травма влияет на родительскую функцию и, как правило, приводит к тому, что человек не может обеспечить своим детям должную заботу. Она разрушает тот психический аппарат, который позволяет перерабатывать и переживать наши тревоги. Вместо него начинают работать защитные механизмы в виде отрицания, например, когда человек отрицает все плохое, что происходит с ним и с его ребенком.

Дети рождаются очень беспомощными, и первому году их жизни сопутствует сильная тревога. И травмированный родитель, не способный справиться с собственными переживаниями, не может помочь своему ребенку переживать эту тревогу благоприятным для него образом — понимать, что мир не страшный и не опасный. Напротив, он бессознательно передает ему свои страхи и боль».

Не убивает, а делает сильнее

Независимо от того, подтвердятся ли результаты исследования Изабель Мансуй о генетической передаче травмы из поколения в поколения, очевидно, что корни этой проблемы лежат в нашей психике. И это тот самый позитивный ключ, который поможет нам избежать этой «пагубной наследственности».

«И от отца, и от матери нам генетически передается огромное количество вещей — то, что мы называем «конституцией» или, в психоанализе, ОНО: темперамент, влечения и сила этих влечений, — рассказывает Александра Оксимец. — И дальше, в процессе созревания и взросления, у нас развивается психический аппарат, который позволяет трансформировать все это в переносимые переживания, чувства, мысли, символические образы, фантазии, сны».

И первый человек, который помогает нам на этом нелегком пути, — мама, которая своей заботой, лаской, вниманием прорабатывает за маленького ребенка все его страхи и тревоги. Именно она формирует у ребенка базовое доверие к миру — ощущение, что окружающая среда не враждебна, что всегда есть тот, кто поддержит и поможет.

Человечество издавна изобрело различные методы проработки и проживания личностных травм. Существует даже мнение, что философия возникла как один из таких способов.

«На сегодняшний день самый эффективный способ проработки травмы — это психотерапия, — комментирует Александра Оксимец. — Она помогает развить способы рефлексии, самореализации, сублимации. Родители, которые сумеют, обращаясь к тем или иным практикам, проработать свою травму, с большей вероятностью защитят своих детей от ее негативных последствий».

Любопытно, что в эксперименте швейцарских генетиков мыши передавали своим детям не совсем травму, а ответную реакцию организма на нее. Более того, исследование показало, что впоследствии они были выносливее к окружающей среде, чем другие мыши, — и их потомство тоже.

«Я бы трактовала это, напротив, как положительную реакцию на травму — своего рода наследственный иммунитет», — замечает психоаналитик.

От травмированного общества к травмированной личности

В XX веке мир пережил множество трагедий, в том числе две мировые войны, фашистские и тоталитарные режимы, техногенные и экологические катастрофы, навсегда перевернувшие жизни миллионов людей. Психологические травмы, полученные участниками и свидетелями этих событий, мы переживаем до сих пор.

По мнению специалистов, только проработка травм на общественном уровне может прекратить эту деструктивную «наследственность». Мы приводим цитаты из работы Вернера Болебера «Воспоминание и историзация: трансформация индивидуальной и коллективной травмы и ее межпоколенческая передача»**:

«Коллективные катастрофы, такие как Холокост, Вторая мировая война, а также репрессии и этническое насилие, помогают осознать, что политические и социальные катастрофы, так называемые man-made disasters … настолько сильно сотрясают общество, что даже поколения спустя мы вынуждены иметь дело с их травматическими последствиями.

Травматическое переживание, вина, стыд … образовали сложное переплетение, воздействие которого не ограничилось одним только первым поколением, но и перешло на поколение следующее. Так, потомки сделались «контейнером» для непроработанного страдания и травматизаций, непризнанной вины и ответственности их родителей…

Поэтому отдельному человеку и не удается включить травматический опыт в повествование более высокого уровня, для этого необходим общественный дискурс об исторической правде травматизирующего события, о его отрицании и защитных механизмах. Только признание причиненной травмы и вины восстанавливает межчеловеческий порядок и тем самым — возможность соответствующего понимания травмы».

^* nature.com/news/sperm-rna-carries-marks-of-trauma-1.15049

^** Вернер Болебер — сопредседатель Комитета по исследовательским проектам Международной психоаналитической ассоциации, главный редактор журнала Psyche, член Международной психоаналитической ассоциации, обучающий аналитик Немецкого психоаналитического общества.

Текст:Юлия Варшавская

Новое на сайте

«Как понять, кого я люблю, мужа или любовника?»

«Гноблю мужа, у нас ссоры с рукоприкладством»

Миссионерская поза и 240 дней воздержания: как занимались сексом в Средневековье

Чтобы выжить, надо верить в лучшее: как «прокачать» в себе оптимизм — советы социального психолога

6 главных причин, почему бывшие возвращаются

Тест: Что мешает вам расслабиться?

«Друг боялся, что мы прекратим общаться, и внезапно пропал. Почему страхи сбываются?»

Как защитить личные границы: 7 советов от практических психологов

Отношения поколений. Передача травмы из поколения в поколение. » Психолог онлайн

Существует целое направление в психологии, посвящённое отношениям поколений — трансгенерационный подход. Как это нередко бывает в психологии и в психотерапии, толчком к его развитию послужила проблема, а именно неожиданные и полные печали открытия психотерапевтов и психоаналитиков при работе с родственниками людей, пострадавших в концлагерях. 

Оказалось, что психические травмы, пережитые предками, могут наследоваться детьми и внуками, и это наследование происходит особым образом, для понимания которого не подходит рациональное суждение. Невыносимое страдание передаётся не словами, потому что словами его невозможно выразить. Но от этого его воздействие лишь сильнее. 

Изучая это направление, я натолкнулась на статьи талантливого психоаналитика Вамика Волкана. На тот момент на русский была переведена одна единственная его книга. Большинство его статей до сих пор не переведены на русский. 

Вамик Волкан – психиатр-психоаналитик — родился в 1932 году на Кипре. В 1957 году после окончания медицинской школы в Анкаре уехал в США, где учился в Гарвардском университете. 

Работа психоаналитика обычно ассоциируется с кабинетом и кушеткой, но Вамик Волкан в своей работе выходит за рамки этого пространства – он переговорщик, причем переговорщик самого высокого уровня.

И этот бесценный опыт участия в переговорах враждующих сообществ позволяет ему, а значит и нам – иначе осветить некоторые вопросы, с которыми мы сталкиваемся в ходе психоаналитической психотерапии, психоанализа или психологического консультирования.

В одной из своих публикаций он пишет, что для него отправной точкой в этой работе стало выступление Анвара аль-Садата:

… в 1977 египетский президент Анвар аль-Садат ошеломил политическую общественность посещением Израиля. Когда он обратился к израильскому Кнессету, он сказал о психологической стене между арабами и израильтянами и заявил, что психологические барьеры составляют 70 процентов всех проблем, существующих между арабами и израильтянами.

С согласия египетского, израильского и американского правительств, Комитет Американской Психиатрической Ассоциации (APA’s) Психиатрии и Иностранных дел последовал за высказыванием Садата, собрав влиятельных израильтян, египтян и впоследствии палестинцев для серии неофициальных переговоров, которые имели место между 1979 и 1986. Я был членом этого комитета. Я заметил, что всякий раз, когда они встречались, израильские и арабские делегаты становились представителями настроений своих больших групп. Таким образом, я начал своё изучение психологии больших групп, отношений между врагами и особенностей взаимодействия между политическими лидерами и их последователями, и тогда я начал обдумывать возможные стратегии смягчения агрессии между враждующими группами (Волкан, 1988, 1997, 1999, 2004 a and b)». Благодаря большому опыту наблюдения и изучения конфликтов и конфликтующих сторон, Вамик Волкан выводит ряд важных психоаналитических концепций, одной из которых является концепция «вложения». Речь идет о передаче травмы из поколения в поколения или о трансгенерационной передаче травмы. Вот как Вамик Волкан описывает механизм вложения: «Некоторые взрослые могут активно, но преимущественно бессознательно, вкладывать их собственную травматизированную самость и травматизированные объектные образы, неважно, связаны ли они с конкретной потерей или нет, в развитие селф-репрезентаций их детей. Хотя ребёнок, который становится резервуаром, не является полностью пассивным партнёром, тем не менее, ребёнок не инициирует этот перенос образов; это «другой» (взрослый) инициирует этот процесс.

Речь идет о том, что в некоторых случаях, когда психика человека не способна справиться с пережитой травмой или как-то переработать ее, эта травма бессознательно передается потомкам, при этом дети становятся резервуаром для невыносимых чувств своих родителей или других близких людей (В.Волкан приводит в качестве примера клинический случай, где в роли такого близкого выступает отчим).

В практической работе психоаналитик сталкивается с достаточно сложной ситуацией выявления этой травмы (ведь она зачастую «передается по наследству», и о ней не всегда становится известно из истории жизни клиента) и проработки этого «вложения», которое зачастую разрушительно влияет на жизнь клиента.

 

 

Межпоколенческая травма: 6 способов, которыми она влияет на семьи

Вы когда-нибудь слышали о термине межпоколенческая травма? Как насчет «проклятия поколений»?

Межпоколенческая травма — это концепция, разработанная для того, чтобы объяснить многолетние проблемы поколений в семьях. Это передача (или передача молодым поколениям) угнетающих или травмирующих последствий исторического события. Например, прабабушка, которую поместили в концлагерь в Германии, возможно, научилась справляться, «отсекая» свои эмоции. Из-за этого эта бабушка может эмоционально отстраненно взаимодействовать со своей семьей. Эти отношения могут быть бурными, если не сказать больше.

Передача исторической травмы может начать негативно сказываться на ее внуках и детях ее внуков и т. д., что приведет к поколениям эмоциональной дистанции, защитному поведению в отношении выражения эмоций и отрицанию.

Межпоколенческие проблемы, включая угнетение, часто можно обнаружить в семьях, которые были травмированы в тяжелых формах (например, сексуальное насилие, изнасилование, убийство и т.

д.). В этой статье будут освещены некоторые способы, которыми межпоколенческая травма может повлиять на молодые поколения и семьи.

Последствия межпоколенческой травмы редко обсуждаются, если вообще когда-либо обсуждаются, если об этом не упоминает терапевт или другой специалист в области психического здоровья. Хотя это очень важная тема, многие специалисты в области психического здоровья либо не осведомлены, либо просто не заинтересованы в ней. Но для травматологов важно изучить, как травма могла негативно повлиять на поколения членов семьи.

Например, мать, которая борется с сексуальным насилием своей дочери, также могла подвергнуться сексуальному насилию со стороны своего отца, который также мог подвергнуться сексуальному насилию со стороны своего отца. Влияние поколенческой травмы имеет большое значение. Родителю или бабушке или дедушке, которые никогда по-настоящему не исцелились от своей травмы или не исследовали ее, может быть очень трудно оказать эмоциональную поддержку члену семьи, страдающему от его или ее собственной травмы.

К сожалению, многие семьи «справляются» с межпоколенческой травмой, используя два нездоровых механизма выживания:

• Отрицание  – отказ признать травму
• Минимизация  – игнорирование воздействия травмы и создание впечатления меньшего, чем оно есть на самом деле

Способы, которыми члены семьи «справляются» с межпоколенческой травмой, могут установить приоритет для более молодых поколений. Например, бабушка или дедушка, которые отказались исследовать последствия своей травмы, могут учить своих внуков (намеренно или ненамеренно) игнорировать последствия их травмы. Рано или поздно травма может быть чем-то спровоцирована. Травма — это не то, от чего можно спрятаться, как бы вы ни старались.

В результате, со временем, леча нескольких клиентов с историями травм, я узнал, что существует несколько способов, которыми травмы разных поколений негативно влияют на семьи:

1. Поколения могут бороться с эмоциями:  Как отмечалось выше, поколения часто закладывают основу (сознательно или неосознанно) того, как справляться с эмоциями в семье. Скрываете ли вы свои эмоции и ведете себя так, как будто ничего не происходит? Вы усваиваете свои эмоции до тех пор, пока что-то не спровоцирует их выплескивание наружу? Или ваша семья пьет и/или принимает наркотики, чтобы справиться с болью? Каким бы способом ни переживалась травма, старшие поколения в семье закладывают основу того, как следует (и часто приходится) справляться с травмирующими событиями. К сожалению, травма продолжается из поколения в поколение, потому что те, кто нуждался в помощи, так и не получили ее. В других случаях травмированный член семьи может даже передать негативные эмоции другим членам семьи, например, детям или другим членам семьи.

Полный текст статьи читайте здесь.

---

Вернуться к зимнему информационному бюллетеню 2019 г. Главная страница

Травма поколений: разорвать порочный круг невзгод…

«Ребенок — отец мужчины».

Это любимая цитата психиатра IU Health Р. Эндрю Чемберса, доктора медицины. Как и многие врачи и исследователи, Чемберс утверждает, что окружающая среда, в которой растет ребенок, имеет не меньшее, а иногда и большее значение, чем генетика, в определении будущего здоровья ребенка.

«То, что вы испытываете в детстве и как вы растете, имеет огромное значение для того, каким вы станете во взрослом возрасте», — сказал Чемберс. «В здравоохранении наблюдается рост отхода от этих знаний, потому что мы часто больше сосредотачиваемся на генетике и лекарствах, чем на окружающей среде».

Лечение и уход за детьми и взрослыми означает решение проблем поколений. Неблагоприятный детский опыт может передаваться из поколения в поколение, как если бы он был наследственным. Но сломать эту травму поколений сложно. Нет простых решений. Это включает в себя сложную сеть понимания проблемы, предотвращения и лечения коренных проблем.

Что такое неблагоприятный опыт детства (ACE)?

Неблагоприятный детский опыт (ACE) описывает жестокое обращение, травму или пренебрежение, которые создают токсический стресс в мозгу ребенка, который был связан с физическими заболеваниями и психическими расстройствами во взрослом возрасте. Ребенок, который подвергается насилию или воспитывается без надлежащего ухода, связи и привязанности, имеет более высокий риск:

• Употребления наркотиков и алкоголя
• Тяжелого ожирения
• Депрессии
• Самоубийства
• Болезнь сердца
• Рак
• Инсульт

«Неблагоприятные детские переживания часто происходят из-за различных источников насилия», — сказала Мэри Чиккарелли, доктор медицинских наук, терапевт-педиатр Riley Children’s Health. «Это может быть свидетель или жертва насилия, пренебрежения или жестокого обращения в вашем доме или обществе, близость с кем-то, кто умер в результате самоубийства или подвергся сексуальному насилию в детстве».

Как правило, родители ребенка, перенесшего ACE, тоже сталкивались с подобным насилием или пренебрежением в детстве. Это эффективно создает порочный круг, который может длиться поколениями.

Хотя жизнь в бедности считается ACE, не все детские травмы связаны с социально-экономическими группами. Фактически, новаторское исследование, которое впервые представило научные доказательства связи плохих результатов в отношении здоровья с ACE, охватило население, которое почти на 75% было белым и имело высшее образование.

«Возможно, ваш риск ACE выше в районах, где вы можете стать свидетелем стрельбы из проезжающего мимо автомобиля, чем если бы вы жили в более богатых районах», — сказал Чиккарелли. «Но стать свидетелем злоупотребления алкоголем или насилия со стороны интимного партнера в вашем доме может случиться в любой культуре и в любом социально-экономическом слое».

ACE в цифрах

Одной из групп населения, которая почти неизбежно переживает детскую травму, являются дети в приемных семьях. Эти дети сталкиваются не только с отсутствующими родителями, но и с разобщенностью, нестабильностью и травмами, вызванными каким-либо событием, вызвавшим их изгнание из дома.

Учтите: почти у половины всех детей в США есть хотя бы один ACE. У детей с высоким риском жестокого обращения, например, в приемных семьях, 91% имеют по крайней мере один ACE к шести годам. И, вероятно, еще несколько к 16 годам.

Это слова Пегги Бокс, Массачусетса, специалиста по охране психического здоровья из клиники Foster Care Bridge в детской больнице Райли.

«Они начинают цикл, который накапливает все больше и больше травм», — сказал Бокс.

По сравнению со своими сверстниками дети с тремя или более ACE имеют:

• В три раза больше шансов неуспеваемости
• В шесть раз больше шансов иметь поведенческие проблемы
• В пять раз больше шансов иметь проблемы с посещаемостью

Выявление ACE: добраться до корня травм поколений

Эксперты говорят, что для того, чтобы разорвать порочный круг неблагоприятных детских травм, необходимо выявить ACE и лечить травму как можно скорее. В идеале это должно произойти до того, как молодые люди начнут заводить собственных детей.

«Сравнение между ACE и генетикой очень интересно, потому что ACE, как правило, передаются из поколения в поколение, как если бы они были генетическими, но это культура, которая передается из поколения в поколение в семьях», — сказал Чемберс. «Если у вас есть адекватная помощь в области психического здоровья и зависимости, предоставляемая взрослому населению, особенно тем, у кого есть дети и которые их воспитывают, — это лучший способ разрушить ее».

В некотором смысле понимание своего показателя ACE можно сравнить с передачей гена высокого кровяного давления: если вы знаете, что подвергаетесь риску, вы можете начать внедрять привычки и лекарства, чтобы снизить вероятность возникновения проблем в будущем. Родители, которые осознают свой риск ACE, могут получить помощь, чтобы не передать их своим детям.

«Профилактика начинается до и во время беременности, следя за тем, чтобы мама не забеременела, пока она не будет готова родить еще одного ребенка. Это означает консультирование матерей по вопросам контрацепции при осмотре новорожденных», — сказала Дорота Щепаняк, доктор медицинских наук, педиатр Riley Children’s Health. «Если мы сможем рассказать беременным женщинам о том, как отсутствие лечения диабета снизит интеллект их ребенка, они могут подумать об изменении поведения».

«Профилактика также включает в себя поощрение участия отца в жизни своего ребенка и поддержку этих отцов в развитии их ролей», — добавил Чиккарелли. «Прежде чем они испытают такой стресс, что не смогут нормально функционировать, родители должны получить поддержку — либо естественно в социальных кругах, либо через такие программы, как Healthy Families или Parent Cafés, чтобы они могли получить помощь, когда они в ней нуждаются».

Хотя некоторые уроки воспитания могут быть новыми для всех будущих матерей, Щепаняк говорит, что существует множество привычек в воспитании детей, которые некоторые родители просто не испытали в детстве. Это лишает их возможности обеспечивать ими собственных младенцев.

Одной из частых проблем является скорость отклика. Это создает привязанность между родителем и ребенком. Этому также может помешать депрессия матери.

«Когда ты в депрессии, ты вялый и не реагируешь. Вы не можете взаимодействовать со своим ребенком или делать отзывчивые выражения лица, которые передают связь», — сказал Щепаняк.

Она сказала, что они используют интерактивную терапию родителей и детей. Эта терапия помогает родителям правильно разговаривать, играть и формировать эмоциональные реакции со своими детьми. Они также учат родителей, насколько важно чтение для ребенка для расширения словарного запаса и снижения стресса.

«По сути, мы помогаем родителям стать лучшими родителями», — сказал Щепаняк.

Хотя это не обязательное образование, эксперты говорят, что отправка ребенка в дошкольное учреждение может помочь тем, кто живет в стрессовой среде. Дошкольное учреждение дает этим детям безопасную гавань, в которой они могут учиться и расти.

«Очень важно выявить травму на ранней стадии, чтобы мы могли остановить будущие ACE и привлечь этих детей к ранним вмешательствам, основанным на фактических данных, таким как Fist Steps, программы Head Start, развивающие дошкольные или более ориентированные на травму вмешательства, такие как психотерапия родитель-ребенок или терапия взаимодействия родителей и детей, которая, как было показано, противодействует неблагоприятным последствиям травмы в раннем детстве», — сказал Бокс.

«Я отправляю некоторых из моих наиболее пострадавших пациентов в дошкольные учреждения и вижу, как они быстро растут», — добавил д-р Щепаняк.

Сложное решение: «Проблема не в ребенке, а в ACE»

Возможно, самым сложным аспектом неблагоприятных детских переживаний является их разрешение. Хотя это звучит нелогично, эта травма не может быть полностью вылечена педиатрической помощью. Доктор Чемберс описывает эффективный подход к урегулированию хаоса и уменьшению вреда посредством:

• Ограничение хаоса или потрясений в жизни ребенка
• Введение границ
• Достижение регулярности в расписании
• Помощь родителям избежать системы уголовного правосудия педиатры всегда сталкиваются с категорией «задержки развития» или замедления роста, которая случается с очень маленькими детьми и младенцами, которые подвергаются жестокому обращению и пренебрежению. Реального вмешательства нет, потому что проблема не в ребенке, а в ACE, которые его окружают», — объяснил Чемберс, директор Лаборатории трансляционной нейробиологии двойной диагностики и развития в Медицинской школе IU.

  Семье, в которой есть ребенок, страдающий ночным недержанием мочи, болями в животе или задержкой роста, может потребоваться дополнительная помощь, которую не может прописать врач. В некоторых ситуациях единственный кормилец семьи может потерять работу, или в холодильнике нет еды, или семья, потерявшая дом, вынуждена жить с другом, который жестоко обращается с детьми.

  Чтобы начать распутывать спусковой крючок детской травмы, поставщик медицинских услуг должен использовать больше ресурсов, чем те, которые доступны в традиционной медицине.

  «Одним из преимуществ ухода как за детьми, так и за взрослыми является то, что я могу перейти от удовлетворения потребностей ребенка к способу расспроса родителей об их психическом здоровье. Если родитель подтверждает депрессию или сообщает о ситуации насилия со стороны интимного партнера, врачи должны знать ресурсы и способы решения этой проблемы», — сказал Чиккарелли. «Последние 20 лет мы говорили о домашнем насилии и послеродовой депрессии у матерей, но по мере того, как наше понимание ACE продвигается вперед, мы уделяем больше внимания общему психическому здоровью, когнитивным способностям и системе поддержки родителей».

  Коробка работает с приемными опекунами над созданием «линзы, основанной на информации о травмах», с помощью которой они могут помочь ребенку выздороветь в долгосрочной перспективе. В то время как молодой мозг уязвим для повреждения от токсического стресса, этот орган также обладает пластичностью, которая позволяет детям развивать устойчивость, которая способствует выздоровлению.

  «Одним из видов поведения, которое мы часто наблюдаем у травмированных детей, являются истерики. В то время как вы можете отправить нетравматизированного ребенка на тайм-аут за истерику, мы рекомендуем приемным родителям использовать процедуру «время», чтобы не исключать ребенка из отношений, над исцелением которых мы так усердно работаем», — сказал Бокс. «Воспитатели могут помочь детям регулировать свои эмоции и поведение, когда они остаются с ними на связи. Опекун — это надежная база, которая помогает ребенку путешествовать и исследовать окружающую его среду. Убежище обеспечивает ребенку безопасность и регулирование, когда что-то становится для него непосильным».

  На самом деле, устойчивость — это важнейшая способность детей развиваться независимо от обстоятельств.

  «Нам необходимо повышать сопротивляемость детей, независимо от того, какой токсический стресс они испытывают», — добавил д-р Щепаняк. «Если у мальчика недостаточно выносливости, чтобы играть в футбол, может ли он быть фотографом команды? Если родители сосредоточатся на отдельном ребенке, признают его сильные стороны, а затем наделяют его полномочиями, поддерживают и искренне хвалят его, родители могут создать связь и устойчивость в своих детях, которые помогут им преодолеть трудности во взрослой жизни».

  Устранение ACE с помощью совместной комплексной помощи

  Неблагоприятный детский опыт создается в паутине нескольких поколений, сотканной из культуры, травм и плохих результатов в отношении здоровья. Таким образом, ответ здравоохранения должен быть столь же сложным. Один из способов, с помощью которого IU Health решает проблемы с АПФ у пациентов, — это интегративное лечение.

  Эта модель использует командный подход, чтобы объединить психиатрическую помощь и лечение наркомании под одной крышей для молодых людей, которые репродуктивно активны, сказал Чемберс.

  «Когда вы делаете это, психотерапия помогает исправить родительский опыт, а взаимодействие между пациентом и психотерапевтом действительно может исправить ущерб отношениям, поскольку эти люди получают терапию через позитивные, поддерживающие отношения, а не негативные или эксплуататорские. «, — сказал Чемберс.

  Ключом к этой сети поддержки является объединенная команда поставщиков медицинских услуг, которые вместе движутся к одной цели. В Детской больнице Райли к ним относятся социальные работники, специалисты по детской жизни, специализированная группа по предотвращению жестокого обращения с детьми и полный спектр клинических специалистов — от детской психиатрии до тренеров по травмам, — работающих вместе для поддержки семей.

  «Все врачи и поставщики медицинских услуг должны общаться друг с другом и формировать сообщество вокруг пациента и семьи», — сказал Щепаняк. «Общение имеет решающее значение — будь то общение акушера с педиатром, семейным врачом или специалистами — для предотвращения ошибок и обеспечения лучшего ухода».

  Квалифицированные психотерапевты лечат практически весь спектр психических заболеваний и зависимостей. Они также предоставляют лекарства для лечения различных тревожных расстройств и расстройств настроения, связанных с детской травмой, включая депрессию, посттравматическое стрессовое расстройство, биполярное расстройство и шизофрению.

  «Теперь вы предоставили родителям команду людей, которые заботятся о них и поддерживают их, а также базу людей, помогающих им с их родительскими навыками таким образом, чтобы они не подвергались уголовному преследованию», — сказал Чемберс.

  В конечном счете, доставка родителей к стартовой линии для получения необходимой им помощи часто является одним из самых больших препятствий. Некоторые взрослые испытывают стигматизацию в связи с лечением психических заболеваний или просто не осознают, как это может помочь.