Мне нравится, что вы больны не мной (Марина Цветаева) – текст стихотворения + анализ, читать онлайн бесплатно!
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной —
Распущенной — и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью — всуе…
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня — не зная сами! —
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами,-
За то, что вы больны — увы! — не мной,
За то, что я больна — увы! — не вами!
© Автор: Цветаева Марина Ивановна
Содержание:
Ставшее впоследствии романсом, стихотворение Марины Цветаевой “Мне нравится, что вы больны” имеет интересную историю.
Краткий анализ “Мне нравится что вы больны” по плану поможет ученикам 11 класса лучше понять смысл этого произведения. Использованный на уроке литературы, он даст более глубокое и разностороннее понимание материала.
Краткий анализ
- История создания – написанное в 1915 году, стихотворение было “литературной шарадой” вплоть до 1980 года, когда Анастасия Цветаева рассказала, кому поэтесса посвятила эти строки.
- Тема стихотворения – любовь к мужчине, нашедшая выражение как нелюбовь.
- Композиция – трехчастная, сама Марина Ивановна разделила свой стих на три части, по две строфы каждая.
- Жанр – любовная лирика.
- Стихотворный размер – ямб.
- Эпитеты – “тяжелый шар”, “удушливая волна”, “адовый огонь”, “церковная тишина”, “ночной покой”, “закатные встречи”.
- Метафоры – “шар не уплывет под ногами”, “я больна не вами”, “краснеть удушливой волной”, “спасибо вам и сердцем, и рукой”.
История создания
В 1915 году, когда было создано стихотворение “Мне нравится, что вы больны”, у Цветаевой уже был ребенок. И тем не менее она посвятила столь важные строки какому-то мужчине, который явно не был отцом ребенка.
Долгие годы адресат этих строк был литературоведческой тайной, которую только в 1980-м открыла сестра поэтессы Анастасия Цветаева. Оказывается, стихотворение было написано о втором муже Анастасии, Маврикии Минце. Но мало знать, кому посвящено произведение, важно понимать и его предысторию.
Молодой человек, попавший в дом Цветаевых, проводил с сестрой поэтессы много времени. Она к тому времени была в разводе и воспитывала ребенка, не мечтая о дальнейшем устройстве личной жизни. Но Маврикий очень увлекся Анастасией. Однако перед его обаянием не устояла и Марина. Мужчина преклонялся перед ее талантом, но как женщина она привлекала его гораздо меньше. Правда, Анастасия была уверена, что сестра просто не стала мешать ее счастью. Как бы там ни было, влюбленность так и не стала взаимной, но подарила миру прекрасные строки.
Сестры, ничего не скрывавшие друг от друга, хранили эту общую тайну от мужчины, которого обе любили.
Тема
“Мне нравится, что вы больны не мной” – это стихотворение о любви к недоступному мужчине. Героиня говорит ему о том, что она не больна им и счастлива, что он не болен ей также, но смысл произведения кардинально противоположен этому заявлению. Она на самом деле хотела бы пережить с ним все прекрасные любовные моменты, но – и это выражается в печальном “увы” – подобное невозможно.
Композиция
Композиционное деление произведения задала сама поэтесса: к нем шесть строф, которые пропорционально делятся на три части.
Первые две строфы лирическая героиня посвящает своему не-признанию, гордо и изящно заявляя о том, что она рада не видеть в мужчине объект влюбленности, рада, что при виде него она не краснеет и твердо стоит на земле – и рада, что эта не-симпатия взаимна.
Вторая часть уже явно наполнена нотками сожаления, которые пока что проявляют себя только в тоне повествования: она перечисляет такие атрибуты влюбленности, как поцелуи и объятья, которые завершаются свадьбой, но на этот рае ее “мне нравится” звучит уже куда менее уверенно.
В третьей части сожаление выражается напрямую: она использует слово “увы”, чтобы показать, что все сказанное выше – это просто самоутешение. На самом деле она желала бы отношений и любви от этого мужчины.
Жанр
Это прекрасный в своем гордом изяществе образец любовной лирики. Признание, которое исходит из сердца настоящей женщины, уже познавшей, что такое любовное чувство, и понимающей, что есть вещи и более важные. Она подчеркивает, что благодаря свободе от плотского увлечения может быть собой, не отвлекаясь на любовные чувства. И для нее это действительно важно.
Использованный для воплощения этой идеи ям с перекрестной рифмовкой подходит как нельзя лучше. Он дает поэтессе свободу выражать свои мысли в изысканной и в то же время почти разговорной манере.
Средства выразительности
Как и во многих своих стихотворениях, Цветаева передает мысли и эмоции лирической героини за счет богатой палитры художественных средств. Так, в “Мне нравится, что вы больны” она использует:
- Эпитеты – “тяжелый шар”, “удушливая волна”, “адовый огонь”, “церковная тишина”, “ночной покой”, “закатные встречи”.
- Метафоры – “шар не уплывет под ногами”, “я больна не вами”, “краснеть удушливой волной”, “спасибо вам и сердцем, и рукой”.
Они работают не только на передачу идеи, но и помогают нарисовать тонкий мир чувств, который так сложно описать. Благодаря мастерству поэтессы читатель может в полной мере прочувствовать все то, что чувствовала она к объекту своей юношеской любви, чье имя теперь известно, – Маврикию Минцу.
Загрузка…
# Стихи Цветаевой
Загадка стихотворения «Мне нравится, что вы больны не мной».
ИнтересноеАвтор admin1969Время чтения 3 мин.Просмотры 96.9k.Опубликовано
Стихотворение Марины Цветаевой «Мне нравится, что вы больны не мной» стало популярным благодаря фильму «Ирония судьбы, или С легким паром!». В киноленте актриса Барбара Брыльска поет голосом малоизвестной на тот момент Аллы Пугачевой романс на стихотворение Цветаевой.
Поэтический текст долгое время представлял собой литературную шараду. Кто именно вдохновил Марину Цветаеву на то, чтобы написать столь проникновенное и глубоко личное произведение?
Разгадка была найдена в 1980 году. Ею поделилась сестра поэтессы Анастасия Цветаева. Она рассказала, что это яркое и в чем-то даже философское стихотворение было посвящено ее второму мужу — Маврикию Минцу.
«Многие не понимают этого стихотворения, ищут подтекст, второй смысл. А никакого второго смысла нет, — поделилась Анастасия Цветаева. — Мне было 20 лет, я рассталась со своим первым мужем. На моих руках — двухлетний сын Андрюша. Маврикий Александрович впервые переступил порог моего дома (выполнял просьбу друга), мы проговорили целый день . Маврикий Александрович сделал мне предложение. Я стала его женой.
Но, когда Маврикий Александрович познакомился с Мариной — он ахнул! Марине 22 года, и она уже автор двух поэтических сборников, у нее прекрасный муж и двухлетняя дочь.
Марина в те счастливые годы была хороша собой, белоснежная кожа с легким румянцем, красивые вьющиеся волосы. Маврикий Александрович любовался Мариной, она это чувствовала и… краснела. Марина была благодарна Маврикию Александровичу, что я не одинока, что меня любят… Вот об этом стихотворение. Марине «нравилось», и никакого второго смысла в нем нет».
Марина и Анастасия Цветаевы.
«Мне нравится…»
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной —
Распущенной — и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью — всуе…
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня — не зная сами! —
Так любите: за мой ночной покой,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами, —
За то, что вы больны — увы! — не мной,
За то, что я больна — увы! — не вами!
источник
Лихорадка 103° Сильвии Плат
Чисто? Что это значит?
Языки ада
Тупые, тусклые, как тройка
Языки тупые, толстые Цербер Цербер гончая в греческой и римской мифологии, охраняющая врата Ада (Аида), часто изображаемая с тремя головами
Кто хрипит у ворот.
Недееспособный
Облизывать дочиста
Агуэй aguey характеризуется острой лихорадкой, сопровождающейся дрожью или тряской сухожилий, син, син. aguey В записанном чтении Плат этого стихотворения она добавляет четыре строки после этой: «О аутодафе! пурпурные люди, / Покрытые золотом, толстые от селезенки, / Сидят со своими крючками и мошенниками / и топят свет.» Эти строки не появляются ни в оригинальной версии публикации ( Poetry , август 1963 г.), ни в The Collected Poems of Sylvia Plath (1966), откуда взят этот текст.
Трут плачет.
Несмываемый несмываемый стойкий запах
Затушенной свечи!
Любовь, любовь, низкий дым ролл
From me like Шарфы Айседоры Шарфы Айседоры Американская танцовщица Айседора Дункан (1877-1927) имела известную тягу к развевающимся шарфам. Она погибла в ужасной автокатастрофе, скорее всего, от удушения, когда ее длинный шарф, обернутый вокруг шеи, зацепился за одну из спиц колеса ехавшей машины.
, Я в испуге
Один шарф зацепится и закрепится на колесе,
Такие желтые угрюмые дымы
Сделать свой элемент. Они не встанут,
Но трандл трандл катится вокруг земного шара
Задушить стариков и кротких,
Слабые
Теплица Теплица отапливаемая теплица, где выращивают растения, ребенок в кроватке,
Жуткая орхидея
Подвешивание своего висячего сада в воздухе,
Дьявольский леопард!
Радиация сделала его белым
И убил за час.
Смазывание тел прелюбодеев
Как Хиросима Хиросима Японский промышленный город, который был первым из двух городов, подвергшихся атомной бомбардировке США в августе 1945 года, чтобы положить конец Второй мировой войне. Многие выжившие после нападения позже умерли от радиационных ожогов или болезней. зола и еда.
Грех.
Грех.
Дорогая, всю ночь
Я мерцал, выключался, выключался, выключался.
Листы становятся тяжелыми, как развратник развратник человек с сильными сексуальными желаниями; похотливый поцелуй.
Три дня. Три ночи.
Лимонная вода, курица
Вода, вода вызывает у меня рвоту.
Я слишком чист для тебя или кого-то еще.
Ваше тело
Мне больно, как мир ранит Бога. Я фонарь——
Моя голова луна
Из японской бумаги, моя золотая чеканная кожа
Бесконечно деликатный и бесконечно дорогой.
Разве мой жар не изумляет вас! И мой свет!
Сам по себе я огромная камелия камелия растение произрастающее в Азии, с крупными цветками обычно красного или розового цвета
Светящийся и приходящий и уходящий, вспыхивающий на флеше.
Я думаю, я поднимаюсь,
Думаю, я могу встать——
Бусины горячего металла летят, и я люблю, я
Am чистый ацетилен ацетилен бесцветный легковоспламеняющийся газ, выделяющий сильное тепло под давлением, используемый для сварки горелкой, резки или очистки металлов
Девственница
В гостях у роз,
Поцелуями, херувимами херувимами множественного числа от «херувим»; высокопоставленные ангелы, упоминаемые в Библии, часто изображаемые на картинах в виде крылатых младенцев или малышей.
,
Что бы ни значили эти розовые штучки!
Ни ты, ни он
Ни он, ни он
(Мои личности растворяются, нижние юбки старых шлюх)——
В рай.
История стихотворения о Статуе Свободы
Культура
Петрарчанский сонет Эммы Лазарус — неудобный инструмент для защиты американского величия — возможно, потому, что многие цитирующие его упускают из виду его истинный смысл.
Уолт Хантер На литографии, созданной в 1884 году, изображены лодки, окружающие Статую Свободы в гавани Нью-Йорка (Братья Шугг / Библиотека Конгресса)
Новый Колосс» казался более заметным после избрания Дональда Трампа. Их можно найти в новостях и на плакатах, в твитах и на улицах. Строки 10 и 11 поэмы цитируются чаще всего — «Отдайте мне ваши усталые, ваши бедные, / Ваши сбившиеся в кучу массы, жаждущие вздохнуть свободно» — и часто теми, кто стремится подчеркнуть контраст между гуманитарным видением нации Лазарем и расистская риторика президента.
После сообщений о том, что Трамп назвал Гаити, Сальвадор и африканские страны «дерьмовыми странами», бывший директор ФБР Джеймс Коми опубликовал в Твиттере отрывок из сонета, а также свою интерпретацию его значения:
«Дайте мне вашу устали, ваши бедняки, ваши сбившиеся в кучу массы, жаждущие вздохнуть свободно, жалкие отбросы вашего изобилующего берега. Пошлите ко мне этих бездомных, брошенных бурей, я подниму свою лампу у золотой двери!» Величие и истинный гений этой страны заключается в ее разнообразии.
— Джеймс Коми (@Comey) 12 января 2018 г.
Несколько других публичных цитат Лазаря предполагают, что ее стихотворение можно свести к сообщению о ценности разнообразия. Твит Коми перекликается с интерпретацией Нэнси Пелоси в начале 2017 года: «Остальное вы знаете. Это декларация ценностей нашей страны. Это признание того, что сила нашей страны в ее разнообразии, что возрождение… Америки исходит от нашего иммигрантского населения».
Подобно поэме Роберта Фроста «Неизбранная дорога», опубликованной в 1916 году, «Новый колосс» — одно из тех стихотворений, которые постоянно открываются заново и переосмысливаются. Независимо от того, является ли популярность «Нового Колосса» следствием вневременности стихотворения, его любопытной забывчивостью или его «сентиментальной» искренностью, писатели, читатели и политики воскрешают сонет Лазаря, чтобы обратиться непосредственно к настоящему моменту, в котором античерный расизм , ксенофобия, иммиграционные запреты и кризисы с беженцами определяют термины политического дискурса США и Европы.
История создания поэмы распространилась почти так же широко, как строки поэмы Лазаря.
Еврей Лазарь был плодовитым писателем в разных жанрах, политическим активистом, переводчиком и соратником литераторов конца 19 века, включая Ральфа Уолдо Эмерсона и Джеймса Рассела Лоуэлла. Она написала сонет после некоторых уговоров друзей для аукциона по сбору денег на пьедестал Статуи Свободы. Но детали создания поэмы и биографии ее автора не полностью отражают условия, при которых поэма возникла, условия, которые помогают объяснить послание поэмы обездоленным массам.
«Новый Колосс» появляется в поворотный момент истории. В 1883 году, за год до того, как стихотворение Лазаря было прочитано на выставке художественных кредитов Фонда Бартольди в Нью-Йорке, Закон об исключении китайцев стал первым федеральным законом, ограничивающим иммиграцию из определенной группы. Хотя закон был рассчитан на 10 лет, различные расширения и дополнения сделали закон действующим до 1943 года. Через год после того, как поэма Лазаря была прочитана, европейские страны встретились в Берлине, чтобы разделить африканский континент на колонии.
«Новый Колосс» стоит на пересечении иммиграционной политики США и европейского колониализма задолго до того, как была посвящена физическая Статуя Свободы. Либеральные настроения сонета Лазаря нельзя отделить от этих событий в геополитике и капитализме.
Особая сила стихотворения заключается не только в темах гостеприимства, но и в итальянской сонетной форме, которая их содержит. Сонет Петрарки — неудобный инструмент для защиты американского величия. Исторически сложилось так, что эпическая поэма была типом поэзии, наиболее подходящим для националистических проектов, потому что ее повествование устанавливает «легендарную пышность» в литературе, которой еще не существовало в мире. Сонет, напротив, представляет собой гибкую, путешествующую форму, перекочевавшую из Италии в Англию. Он более уместен в разговорах, переводах и переговорах между национальными литературами, чем в создании или возрождении национального превосходства.
Американские поэты ХХ века, от Клода Маккея до Гвендолин Брукс и Джека Агуэроса, обратились к сонету за критикой американского величия, а не за его либеральным переосмыслением.
Эти поэты в таких сонетах, как «Белый город» Маккея, «Прекрасная любовь» Брукса и « сонетов пуэрториканцев» Агуэроса , разоблачают это величие как основанное на рабстве, очернении и эксплуатации колониальных, афроамериканских и латиноамериканские предметы. Эта трудная, «высоколитературная» форма, якобы принадлежавшая белой европейской элите, стала одним из доступных инструментов, позволяющих разделить расизм общества и разрушительное воздействие глобальной экономики. Поместить Лазаря в эту родословную — значит увидеть в ее стихотворении нечто большее, чем конкурирующее видение американского величия, как того хотели Коми и другие.
В загробной жизни поэм Лазаря слова, которые статуя выкрикивает в сестете — последних шести строках поэмы — часто трактовались так, как если бы они были идентичны голосу, произносящему остальную часть поэмы. Однако они представляют собой воображаемый голос фигуры в стихотворении. На протяжении 14 строк сонета стихотворение переходит от негативного сравнения с Колоссом Родосским к оживлению «нового Колосса» голосом, примером того, что литературные критики называют персонификацией или, используя более громоздкий термин, просопопеей.
:
Не то, что медный гигант греческой славы,
С побеждающими конечностями верхом от земли к земле;
Здесь, у наших омываемых морем закатных ворот, будет стоять
Могучая женщина с факелом, чье пламя
Заключенная молния, и имя ее
Мать Изгнанников. От ее руки-маяка
Светится всемирный привет; ее кроткие глаза командуют
Гавань с воздушным мостом, которую образуют города-побратимы.
«Храните, древние земли, свою легендарную пышность!» плачет она
Безмолвными губами. «Отдайте мне ваши усталые, ваши бедные,
Ваши сбившиеся в кучу массы, жаждущие вздохнуть свободно,
Жалкие отбросы вашего изобилующего берега.
Пошлите мне этих бомжей, буревестников,
Я подниму свою лампу у золотой двери!»
То, что делает стихотворение, переходя в образном языке от сравнения к олицетворению, столь же важно, как и то, что в нем говорится прямо. Вместо того, чтобы стоять на страже или простирать объятия, «Мать Изгнанников» — гендерная, расовая фигура — кричит своими «безмолвными губами».
Таким образом, разница заключается не только в том, что представляет собой этот Колосс — в его либеральных ценностях гостеприимства, разнообразия и инклюзивности, — но и в говорящей фигуре, которую создает стихотворение. Сонет заканчивается тем, что побуждает читателей услышать это приглашение. Это ответ, который предвосхищает крики страданий, которые, как он знает, грядут.
Философ Симона Вейль утверждает, что безличный крик «Почему мне больно?» сопровождает претензии на права человека. Отказаться услышать этот вопль о страдании, продолжает Вейль, — величайшая несправедливость, которую можно причинить другому. Голос статуи в поэме Лазаря почти можно услышать как сверхъестественный ответ, avant la lettre , на один из лозунгов, которые сегодня скандируют иммигранты и беженцы по всему миру: «Мы здесь, потому что вы были там». Крик статуи — это ответ на одну из версий «Почему мне больно» Вейля, которая определяет глобальную связь между прибытием иммигрантов и расширением колониальной системы.
Крик усталых, бедных и сбитых с толку, услышанный в стихотворении Лазаря, проявляется и сегодня в стихах, написанных и декламированных женщинами-изгнанниками, борцами за свободу, заключенными активистками и заключенными. «Женский крик» палестинской поэтессы Дарин Татур отстаивает право не на ресурсы, а на нечто большее, чем приспособление существующей системы. Вот последние две строфы стихотворения:
О мечта моя, похищенная из юности моей
Тишина нас опустошила
Наши слезы превратились в море
Наше терпение наскучило нам
Вместе мы обязательно поднимемся
Кем бы мы ни хотели быть.
Итак, вперед
Поднимите крик
Перед лицом этих темных призраков.
До каких пор, О огонь внутри,
Ты будешь опаливать мою грудь слезами?
И как долго, о крик,
Будешь ты оставаться в сердцах женщин!
Татур требует большего, чем терпение и слезы, которых у нее хоть отбавляй; она призывает к восстанию от имени «кем бы мы ни хотели быть».
Адреса Татура — мечтать, стрелять и кричать — это адреса действительно усталых, бедных и сбившихся в кучу (а также задержанных и заключенных), а не образцовых либеральных субъектов. Колоссальный крик разорвал узкую ячейку своего сонета: он предстает как одна из возможных форм, в которых поэзия мирового восстания предвосхищает и предвосхищает момент самой революции.
Пелоси и Коми, какими бы разными они ни были как политические фигуры, цитируют Лазаря, чтобы поддержать либеральный нарратив об американской исключительности, основанный на мультикультурализме, разнообразии и инклюзивности. Тем не менее коллективные, обездоленные массы, приглашенные и приветствуемые этими строками, устали, бедны и сбиваются в кучу — и расходятся с уполномоченным, индивидуализированным «трудолюбивым», которого Коми и другие воспроизводят как идеальный образ иммигранта.
Дело не в том, что людей нельзя хвалить за их тяжелую работу, конечно; просто это не должно быть самым важным критерием для осуществления политической и экономической справедливости.
