Опубликованы лучшие стихи Эльдара Рязанова — Российская газета
Утром, не открывая глаз, отчего-то знаешь: снег идет. Летит косо, как в «Иронии судьбы…» Этот фильм — как любимая книга, которую мы перечитываем всю жизнь.
Спасибо вам и сердцем, и рукой
За то, что вы меня — не зная сами! —
Так любите…
Марина Цветаева
Вот снова был и растаял без следа Новый год. Очень многое в те январские дни блестело, гремело и мелькало с экрана, но если что-то и осталось в душе, так это — «Ирония судьбы…»
Только крыши, снег и, кроме
крыш и снега, — никого…
Каждый кадр знаком, каждая реплика и мелодия, а мы все смотрим и не можем насмотреться. В тот год, когда снималась «Ирония…», Юрий Трифонов написал повесть, где его герой размышляет: «Можно болеть, можно всю жизнь делать работу не по душе, но нужно ощущать себя человеком. Для этого необходимо единственное — атмосфера простой человечности.
Вот что воскрешают в нас рязановские фильмы — простую человечность, душевную близость и память о былой приветливости больших незнакомых городов. Помню: когда-то, после первой серии «Иронии…», маленькая дочка подбежала к окну и, закрывшись ладошками, стала вглядываться в темноту: «Ипполита жалко… Давайте его позовем, а то он совсем замерзнет!..»
Поглощенные жизнью от новостей до новостей, с омраченными тревогой лицами, бесконечно усталые — мы самих себя забыли на 3-й улице Строителей. Быть может, поэтому наша привязанность к «Иронии судьбы…» с каждым годом становится все сокровеннее, мы любим ее все нежнее и молчаливее.
«Ирония судьбы…» открыла для миллионов людей мир русской поэзии. Напомню, что в фильме прозвучали песни Микаэла Таривердиева на стихи восьми поэтов: М. Цветаевой, Б. Пастернака, А. Кочеткова, В. Киршона, М. Львовского, А. Аронова, Б. Ахмадулиной и Е.
Кажется, что «Ирония…» сделала поэтом и своего автора. Именно после съемок этого фильма Эльдар Рязанов стал писать стихи. Писал для себя, первое время никому не показывая, а если и показывал, то выдавал их за переводы английского поэта В. Блейка.
В 1977 году в «Служебном романе» прозвучала песня Андрея Петрова на стихи Эльдара Рязанова «У природы нет плохой погоды…». А в десятом номере журнала «Октябрь» за 1983 год вышла в свет первая поэтическая подборка режиссера: восемь стихотворений и короткая эпиграмма.
Стихи Эльдара Рязанова — это тоже его фильмы, только запечатленные не на пленке, а в слове. Каждая строчка — как заветный продуманный кадр. Поэзия Рязанова, так же как его кинематограф, дарит людям драгоценные минуты утешения и надежды.
Спасибо вам, Эльдар Александрович, и сердцем, и рукой за то, что вы, не зная нас, так любите…
Пожалуйста, поправляйтесь! Здоровья вам и солнца! Оно, кстати, повернуло на весну.
Из стихов Эльдара Рязанова
Молитва
Господи, ни охнуть, ни вздохнуть,
дни летят в метели круговерти.
Жизнь — тропинка от рожденья к смерти,
смутный, скрытный, одинокий путь.
Господи, ни охнуть, ни вздохнуть!
Снег. И мы беседуем вдвоем,
как нам одолеть большую зиму.
Одолеть ее необходимо,
чтобы вновь весной услышать гром.
Господи, спасибо, что живем!
Мы выходим вместе в снегопад.
И четыре оттиска за нами,
отпечатанные башмаками,
неотвязно следуя, следят.
Господи, как я метели рад!
Где же мои первые следы?
Занесло начальную дорогу,
заметет остаток понемногу
милостью отзывчивой судьбы…Господи, спасибо за подмогу!
Эльдар Рязанов
Эльдар Александрович Рязанов — советский, российский кинорежиссёр, сценарист, телеведущий, поэт и драматург. Народный артист СССР (25 июля 1984 года), Народный артист РСФСР (28 марта 1974).
Педагог, профессор. Лауреат Государственной премии СССР (1977) и Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых (1979).
Родился в 1927 году в Самаре в семье работников советского торгпредства в Тегеране Александра Семёновича и Софьи Михайловны Рязановых. В 1930-е годы семья переехала в Москву, где отец работал начальником винного главка. В 1941 году семья эвакуировалась из Москвы в тыловой Куйбышев (ныне Самара).
С 1944 по 1950 Эльдар учился во ВГИКе (мастерская Г. М. Козинцева). После окончания училища 5 лет работал в документальном кино на Центральной студии документальных фильмов. В 1955 году Рязанов стал режиссёром киностудии «Мосфильм» и поставил (с Сергеем Гуровым) первый советский широкоэкранный фильм-ревю «Весенние голоса», в котором были и игровые эпизоды.
Музыкальная комедия «Карнавальная ночь», вышедшая в кинопрокат в 1956 году, считается первым художественным фильмом Эльдара Рязанова.
В 1961 году была снята фантастическая комедия «Человек ниоткуда», но в прокате фильм почти не шёл из-за цензурного запрета. Запрет на показ комедии действовал почти 30 лет, и только в 1988 году фильм разрешили к показу.
Режиссёр снял более 30 фильмов, каждый из которых становился хитом советского и российского кинопроката. Кинокартины Рязанова — «Берегись автомобиля» (1966), «Невероятные приключения итальянцев в России» (1973), «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» (1975, телефильм) и многие другие являются любимыми кинокомедиями зрителей во многих странах.
В 1979—1985 годах Э. Рязанов работал в качестве ведущего телепередачи «Кинопанорама». Кроме того, им создано более 200 авторских телевизионных программ. Наиболее популярными стали телевизионные циклы «Разговоры на свежем воздухе», «Поговорим о странностях любви» (цикл передач о выдающихся людях), «Парижские тайны Эльдара Рязанова» (ОРТ).
Рязанов преподавал на Высших курсах сценаристов и режиссёров. Был членом основанного в 1990 году Союза кинематографистов России. В 2002 году в стал президентом Российской академии кинематографических искусств «Ника».
Эльдар Рязанов также является автором пьес, киносценариев (значительное число совместно с Э. Брагинским). Литературное творчество отразилось также в поэтических сборниках «Внутренний монолог» (1988), «У природы нет плохой погоды» (2004). В 2013 году издательство «Эксмо» в серии «Полное собрание сочинений» выпустило из печати книгу «Стихотворения и новеллы в одном томе». Стихотворения автора, положенные на музыку, становились популярными песнями.
Эльдар Рязанов был трижды женат: первая супруга — Зоя Петровна Фомина (1924—1999), вторая — Нина Григорьевна Скуйбина (1930—1994), третья — Эмма Валериановна Абайдуллина (род. в 1941 году). Дочь от первого брака — Ольга Эльдаровна Рязанова (род. в 1951), окончила МГУ, филолог, киновед. Внук — Дмитрий Витальевич Трояновский (род. в 1987), тележурналист, писатель.
Эльдар Рязанов скончался в московской больнице в ночь с 29 на 30 ноября 2015 году на 89-м году жизни от острой сердечной недостаточности.
Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Фантастика в творчестве автора.
Мистические элементы действия в детективе «Убийство в библиотеке» (общение главного героя с Иваном Грозным, Екатериной Великой, Евгением Онегиным) помогают раскрытию не только самого преступления, но и высвечивают недостатки советского творческого сообщества.
В повести «Предсказание» Э. А. Рязанов применил сюжетный фантастический ход, когда герой произведения в зрелом возрасте встречает самого себя молодого. По собственному сценарию Э. Рязанов снял одноимённую кинокартину.
В 1992 году на кинофестивале в Мадриде кинокартина «Небеса обетованные» получила главный приз «За лучший фантастический фильм».
Примечание к биографии:
• В год шестидесятилетия Эльдара Рязанова астроном Крымской Астрофизической Обсерватории Людмила Карачкина назвала открытый ею 1 сентября 1987 г. астероид (1987 RZ2) Ryazanov.
• 27 октября 2017 года состоялось открытие первого в России памятника Народному артисту СССР, выдающемуся кинорежиссёру, Почётному гражданину Самары Эльдару Рязанову. Памятник установлен в сквере имени Рязанова около дома, где родился кинорежиссёр.
• Именем Эльдара Рязанова в 2017 году названа улица в Обручевском районе ЮЗАО Москвы и улица в микрорайоне «Южный город» Волжского района Самарской области.
Орден Трудового Красного Знамени (1969 год), Орден Трудового Красного Знамени (1977 год), Орден Дружбы народов (1987 год), Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (20 июня 1996 года) — за заслуги перед государством, выдающийся вклад в развитие отечественного кинематографа и культуры, Кавалер ордена Почётного легиона (Франция, 1998 год), Кавалер Золотого Почётного знака «Общественное признание» (1999 год), Орден Чести (Грузия, 2008 год), Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени (3 июля 2008 года), Орден Искусств и литературы (Франция)
Награды на международных (МКФ) и российских кинофестивалях.
МКФ в Канне (За режиссёрскую работу в документальном фильме «Остров Сахалин» (участвовал в программе короткометражных фильмов), 1955 год), Государственная премия СССР (1977 год) (за фильм «Ирония судьбы, или С лёгким паром!»), Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1979 год) (за фильм «Служебный роман»), ВКФ (Приз за лучшую режиссуру, фильм «Вокзал для двоих», 1983 год), МКФ в Дели (Гран-при «Золотой павлин», фильм «Жестокий романс», 1985 года), премия «Ника» (в номинациях «Лучшая режиссура», «Лучший игровой фильм», фильм «Небеса обетованные», 1991 год), МКФ в Мадриде (Гран-при, фильм «Небеса обетованные», 1992 год), премия «ТЭФИ» (Специальный приз, 1997 год), КФ «Виват кино России!» в Санкт-Петербурге (Гран-при, фильм «Старые клячи», 2000 год), ОКФ «Киношок» в Анапе (Гран-при «Золотая лоза», за лучший полнометражный игровой фильм, фильм «Тихие омуты», 2000 год), КФ русских фильмов в Онфлёре (Гран-при, фильм «Старые клячи», 2001 год), КФ «Виват кино России!» в Санкт-Петербурге (Гран-при, фильм «Ключ от спальни», 2003 год), премия «Триумф» (2006 год), премия «Ника» в номинации «Честь и достоинство» за 2006 год, КФ «Виват кино России!» в Санкт-Петербурге (Гран-при, Приз прессы, фильм «Андерсен. Жизнь без любви», 2007 год), РКФ «Литература и кино» в Гатчине (Гран-при «Гранатовый браслет», фильм «Андерсен. Жизнь без любви», 2007 год), 17-й МКФ «Золотой Витязь» (Золотая медаль Сергея Фёдоровича Бондарчука в номинации «За выдающийся вклад в кинематограф», 2008 год), национальная премия «Россиянин года» (2008 год).
«Необъятный Рязанов» — Киноклуб-музей «Эльдар»
С 18 декабря 2017 года по 1 февраля 2018 года в «Новом Манеже» прошла новогодняя мультимедийная выставка «Необъятный Рязанов». Первая масштабная выставка, посвящённая 90-летию Эльдара Рязанова. Идея и проект выставки разработаны пасынком Эльдара Александровича Олегом Бердюгиным. Под его руководством команда «Фонда Эльдара Рязанова» и коллектив «Киноклуба-музея «Эльдар» работали над проектом с весны 2017 года.
Выставка «Необъятный Рязанов» стала ключевым событием Юбилейного года Эльдара Александровича. На Торжественном открытии выставки выступили президент Пушкинского музея Ирина Александровна Антонова, Министр правительства Москвы, руководитель Департамента культуры города Москвы Александр Владимирович Кибовский, Владимир Меньшов, Вадим Абдрашитов и Светлана Немоляева.
На время проведения выставки с помощью современных технологий в пространстве «Нового Манежа» была создана интерактивная среда, которая позволила гостям выставки погрузиться в творческие миры Рязанова, где история режиссера была рассказана его же профессиональным языком — языком кино. Экспозиция вместила в себя множество мультимедийных инсталляций, арт-объектов, оригинальных экспонатов и личных вещей Эльдара Рязанова, а также «виртуальную экскурсию» по жизни и творчеству Мастера от друзей и коллег Эльдара Александровича: Олега Басилашвили, Светланы Немоляевой, Николая Фоменко, Лии Ахеджаковой и Александра Ширвиндта. Выставка располагалась в трех залах. Один зал был посвящен кинематографу, второй зал – биографии, а в малом зале была представлена экспозиция, посвящённая «закадровой» жизни Эльдара Александровича. В основном зале зрители могли увидеть символическую инсталляцию в виде киноплёнки, в её кадрах располагались тач-панели, посвящённые фильмам, в другой части зала — «Костюмерная мастера», платья из «Карнавальной ночи» и «Иронии судьбы…», мундиры из «Гусарской баллады» и костюмы из «Служебного романа». С помощью интерактивной инсталляции «Кинопавильон хромакей» посетители могли «попасть» в кадр одного из любимых фильмов. В этом же зале были представлены, и та самая «Волга», и тот самый милицейский «Урал» из фильма «Берегись автомобиля». В малом зале «Нового Манежа» располагалась инсталляция «Стихи от автора». Поэтическое творчество Эльдара Рязанова было представлено композицией из телефонов разных времен, сняв телефонную трубку, посетитель мог услышать голос Эльдара Александровича, читающего свои стихи. Далее располагался раздел выставки, посвящённый телевизионному творчеству Эльдара Александровича. Инсталляция «Телемир Рязанова» состояла из старых телевизоров, которые «транслировали» телепередачи режиссёра. Следующая инсталляция «Киноклуб «Эльдар» представляла собой стилизованную копию «Киноклуба», на экран, расположенный внутри, проецировались отрывки из самых ярких вечеров, состоявшихся в «Эльдаре». Посетители увидели кадры, на которых Эльдар Александрович представлял артистов на сцене, шутил и читал стихи любимых поэтов. В другой части малого зала расположилась инсталляция «За кадром», собравшая всё, что относилось к малоизвестным деталям жизни и творчества мастера. На «плёнке» внутри огромных бобин были помещены факты биографии, правила жизни Мастера и всё, что осталось «за кадром». «Виртуальная экскурсия» полностью заняла средний зал «Нового Манежа». Из «экскурсии» зрители могли узнать о жизни и самых важных этапах творческого пути Эльдара Александровича: Родители, детство, ВГИК, ЦСДФ, Сахалин, Камчатка, «Мосфильм», Козинцев, Эйзенштейн, Ромм, Пырьев… Друзья, коллеги, судьбы фильмов, происки и перипетии цензуры. Литература и поэзия, увлечения и правила жизни — необъятное наследие самого народного кинорежиссёра. В экспозиции были представлены личные коллекции Эльдара Рязанова: декоративные кухонные доски, часы, книги – «самиздат» и другая запрещённая в СССР литература из «свободного мира», которую Рязанов контрабандой привозил из зарубежных поездок.
Виртуальное путешествие по жизни и творчеству Мастера завершала инсталляция «Планета Рязанов» — в «звёздном» небе возникает макет астероида №4258, малой планеты Солнечной системы, названной в честь Эльдара Александровича. С этой планеты, как Маленький принц, на нас смотрит и машет рукой Эльдар Александрович, продолжая дарить радость и вселять надежду в сердца миллионов людей.
На выставке было представлено более сотни экспонатов из личной коллекции Эльдара Александровича, из архива семьи Режиссера, а также экспонаты, предоставленные Киноконцерном «Мосфильм». В пространстве «Нового Манежа» на протяжении всего времени проведения выставки работал мини-кинотеатр, в котором зрители могли посмотреть любимое кино.
На торжественном закрытии выставки сказали «слово» начальник управления по развитию культурных центров Департамента культуры города Москвы А.О. Бодров и Николай Фоменко, а Олег Митяев выступил прямо в холле «Нового Манежа» с камерным импровизированным концертом.
* С 18 декабря 2017 года по 1 февраля 2018 года выставку посетили около 18 000 человек
Поэт Эльдар Рязанов — «ВО!круг книг» Блог библиотеки им. А.С.Пушкина г.Челябинска
| Фото с сайта http://www.vremya.tv/announce/12138 |
В день рождения народного артиста Советского Союза, кинорежиссёра, сценариста Эльдара Александровича Рязанова (18 ноября 1927 – 30 ноября 2015) предлагаем читателям блога познакомиться с поэтической гранью его таланта. Эльдар Рязанов о поэзии: «Наверное, мучительное желание высказаться о личном, только своём, стремление поделиться чем-то заветном, жажда исповеди и побудили меня к стихотворству. Исповедальность – то, к чему властно тяготеет каждый вид искусства. В этом смысле поэзия наиболее интимна. Превосходит её разве что музыка. В искренности, правдивости чувств, обнажении тайников души, умении заглянуть в человеческие глубины – наверное, суть поэзии. И, конечно, очень важна форма – гармония рифм, ритмов, а также сочетания, столкновения обычных, стёртых слов, от которых возвращается их первородное значение. Истинная поэзия всегда музыкальна, в ней существует некое звуковое волшебство…» Рязанов работал и с Микаэлом Таривердиевым, и с Анатолием Лепиным, на его стихи писали музыку Александр Блох и Сергей Никитин. С благодарностью за сотрудничество и прекрасный вклад в его фильмы Рязанов пишет: «Жизнь свела меня с замечательными музыкантами. Они обогатили не только фильмы, которые я ставил, но и мою духовную, музыкальную жизнь. Композиторы, с которыми я сотрудничал, всегда оказывались моими единомышленниками. Они – мои настоящие друзья и подлинные соавторы моих кинолент».
Детские стихи о Рязанове, сочиненные им же самим Так что же такое Рязанов Эльдар? Расскажем о нем по порядку: Рязанов не молод, но он и не стар, не любит он делать зарядку. Умеет готовить салат и омлет, гордится собой как шофером. В кино он работает множество лет, и там он слывет режиссером. Врывается часто в чужие дома – ему телевизор отмычка – и любит поесть до потери ума, а это дурная привычка. В одежде не франт, не педант, не эстет, как будто небрежна манера. Он просто не может купить туалет – увы! – не бывает размера. Эльдар Александрович – из толстяков, что рвутся худеть, но напрасно. И если работа – удел дураков, Рязанов – дурак первоклассный. На склоне годов принялся за стихи, себя не считая поэтом. Имеет еще кой-какие грехи, но здесь неудобно об этом. В техническом смысле он полный дебил, в компьютерный век ему трудно. Но так получилось: он жизнь полюбил, и это у них обоюдно. Представьте, Рязанов удачно женат, с женою живет он отлично. Он любит друзей и хорошему рад. И это мне в нем симпатично. Любовь – волшебная страна (из кинофильма «Жестокий романс»)
Я, словно бабочка к огню,
стремилась так неодолимо в любовь – волшебную страну, где назовут меня любимой… Где бесподобен день любой, где б не страшилась я ненастья. Прекрасная страна – любовь. Ведь только в ней бывает счастье… … Пришли иные времена – тебя то нет, то лжёшь не морщась. Я поняла, любовь – страна, где каждый человек – притворщик. Моя беда, а не вина, что я наивности образчик. Любовь – обманная страна, и каждый житель в ней – обманщик. Зачем я плачу пред тобой и улыбаюсь так некстати… Неверная страна – любовь. Там каждый человек – предатель. Но снова прорастёт трава сквозь все преграды и напасти. Любовь – весенняя страна, И только в ней бывает счастье. Живем мы что-то без азарта (из кинофильма «Вокзал для двоих»)Живем мы что-то без азарта,
однообразно, как в строю. Не бойтесь бросить все на карту и жизнь переменить свою. Какими были мы на старте! Теперь не то, исчезла прыть… Играйте на рисковой карте, не бойтесь жизнь переломить! Пусть в голове мелькает проседь – не поздно выбрать новый путь. Не бойтесь все на карту бросить и прожитое – зачеркнуть! Из дома выйдя в непогоду, взбодрите дух, пришпорьте плоть. Не бойтесь тасовать колоду, пытайтесь жизнь перебороть! В мираж и дым, в химеры – верьте! Пожитки незачем тащить… Ведь не уехать дальше смерти – стремитесь жизнь перекроить. Печалиться не надо вовсе, когда вам нечем карту крыть… Вы на кон бросить жизнь – не бойтесь. Не проиграв, не победить! Марш бюрократов (из фильма «Забытая мелодия для флейты»)Мы не пашем, не сеем, не строим,–
мы гордимся общественным строем. Мы бумажные, важные люди, мы и были, и есть мы, и будем. Чтобы сдвинулась с места бумага, тут и гибкость нужна и отвага,– на любом посту с верху до низу надо подпись поставить иль визу. Мы в отказах своих непреклонны до высоких звонков телефонных,– тут мы сразу меняем решенье: разрешаем, но как исключенье. Наша служба трудна изначально: надо знать, о чем мыслит начальник, угадать, согласиться, не спорить, чтоб карьеры своей не испортить. Мы бумажные, важные люди, мы и были, и есть мы, и будем… У природы нет плохой погоды (из кинофильма «Служебный роман»)У природы нет плохой погоды!
Каждая погода – благодать. Дождь ли, снег… Любое время года надо благодарно принимать. Отзвуки душевной непогоды, в сердце одиночества печать и бессонниц горестные всходы надо благодарно принимать. Смерть желаний, годы и невзгоды,– с каждым днем все непосильней кладь. Что тебе назначено природой, надо благодарно принимать. Смену лет, закаты и восходы, и любви последней благодать, как и дату своего ухода, надо благодарно принимать. У природы нет плохой погоды, ход времен нельзя остановить. Осень жизни, как и осень года, надо, не скорбя, благословить. (Песня из кинофильма «Привет, дуралеи!»Любовь готова всё прощать,
когда она – любовь, умеет беспредельно ждать, когда она – любовь. Любовь не может грешной быть, когда она – любовь. Её немыслимо забыть, когда она – любовь. Она способна жизнь отдать, когда она – любовь. Она – спасенье, благодать, когда она – любовь. Полна безмерной доброты, когда она – любовь. Она естественна, как ты, когда она – любовь. (Романс из кинофильма «Небеса обетованные)Господи, ни охнуть, ни вздохнуть,
дни летят в метельной круговерти. Жизнь – тропинка от рожденья к смерти, смутный, скрытный, одинокий путь. Господи, ни охнуть, ни вздохнуть! Снег. И мы беседуем вдвоём, как нам одолеть большую зиму. Одолеть её необходимо, чтобы вновь весной услышать гром. Господи, спасибо, что живём! Мы выходим вместе в снегопад. И четыре оттиска за нами, отпечатанные башмаками, неотвязно следуя, следят. Господи, как я метели рад! Где же мои первые следы? Занесло начальную дорогу, заметёт остаток понемногу милостью отзывчивой судьбы. Господи, спасибо за подмогу. Назначь мне свиданье (из фильма: Старые клячи, 2000 г.)Назначены свиданья на этом свете,
Назначены свиданья в двадцатом столетьи. Мне трудно дышать без твоей любви – Вспомни меня, оглянись, позови… Тропинка все выше кружила над бездной. Ты помнишь ли тот поцелуй поднебесный? Числа я не знаю, но с этого дня Ты светом и воздухом стал для меня… Пусть годы умчатся в круженьи обратном, И встретимся мы в переулке Гранатном… Назначь мне свиданье у нас на земле, В твоем потаенном сердечном тепле. Друг к другу навстречу по-прежнему выйдем, Пока еще слышим, пока еще видим, пока еще дышим… И я заклинаю тебя сквозь рыданья, Назначь мне свиданье, назначь мне свиданье. Назначь мне свиданье, хотя б на мгновенье, На площади людной, под бурей осенней. Мне трудно дышать, я молю о спасеньи… Мчатся годы – непогоды (романс из к/ф «Старые клячи»)Мчатся годы-непогоды
над моею головой… Словно не была я сроду кучерявой, молодой. Едут дроги-недотроги, от тебя увозят вдаль, а покрытье у дороги – горе, слезы и печаль. Эти губы-душегубы невозможно позабыть. Посоветуйте мне, люди, что мне делать? Как мне быть? Словно пушки на опушке учиняют мне расстрел… Мокрая от слез подушка, сиротливая постель. Мои руки от разлуки упадают, точно плеть. От проклятой этой муки можно запросто сгореть. Мчатся годы-непогоды над моею головой, словно не была я сроду кучерявой, молодой. Хочется легкого, светлого, нежного, раннего, хрупкого и пустопорожнего, и безрассудного, и безмятежного, напрочь забытого и невозможного. Хочется рухнуть в траву непомятую, в небо уставить глаза завидущие и окунуться в цветочные запахи, и без конца обожать все живущее. Хочется видеть изгиб и течение синей реки средь курчавых кустарников, впитывать кожею солнца свечение, в воду, как в детстве, сигать без купальников. Хочется милой наивной мелодии, воздух глотать, словно ягоды спелые, чтоб сумасбродно душа колобродила и чтобы сердце неслось, ошалелое. Хочется встретиться с тем, что утрачено, хоть на мгновенье упасть в это дальнее… Только за все, что промчалось, заплачено, и остается расплата прощальная Когда-то, не помню уж точно когда, на свет я родился зачем-то… Ответить не смог, хоть промчались года, на уйму вопросов заветных. Зачем-то на землю ложится туман, всё зыбко, размыто, нечётко. Неверные тени, какой-то обман, и дождик бормочет о чём-то. О чём он хлопочет? Что хочет сказать? Иль в страшных грехах повиниться? Боюсь, не придётся об этом узнать, придётся с незнаньем смириться. От звука, который никто не издал, доходит какое-то эхо. О чём-то скрипит и старуха-изба, ровесница страшного века. И ночь для чего-то сменяется днём, куда-то несутся минуты. Зачем-то разрушен родительский дом, и сердце болит почему-то. О чём-то кричат меж собою грачи, земля проплывает под ними. А я всё пытаюсь припомнить в ночи какое-то женское имя. Зачем-то бежит по теченью вода, зачем-то листва опадает. И жизнь утекает куда-то… Куда? Куда и зачем утекает? Кончается всё. Видно, я не пойму загадок, что мучают с детства… И эти «куда-то», «о чём-то», «к чему» я вам оставляю в наследство. Как много дней, что выброшены зря, дней, что погибли как-то, между прочим. Их надо вычесть из календаря, и жизнь становится еще короче. Был занят бестолковой суетой, день проскочил — я не увидел друга и не пожал его руки живой… Что ж! Этот день я должен сбросить с круга. А если я за день не вспомнил мать, не позвонил хоть раз сестре иль брату, то в оправданье нечего сказать: тот день пропал! Бесценная растрата! Я поленился или же устал – не посмотрел веселого спектакля, стихов магических не почитал и в чем-то обделил себя, не так ли? А если я кому-то не помог, не сочинил ни кадра и ни строчки, то обокрал сегодняшний итог и сделал жизнь еще на день короче. Сложить – так страшно, сколько промотал на сборищах, где ни тепло, ни жарко… А главных слов любимой не сказал и не купил цветов или подарка. Как много дней, что выброшены зря, дней, что погибли как-то, между прочим. Их надо вычесть из календаря и мерить свою жизнь еще короче. Меж датами рожденья и кончины (а перед ними наши имена) Стоит тире, черта, стоит знак «минус», А в этом знаке жизнь заключена. В ту черточку вместилось все, что было… А было все! И все сошло, как снег. Исчезло, растворилось и погибло, Чем был похож и не похож на всех. Погибло все мое! И безвозвратно. Моя любовь, и боль, и маета. Все это не воротится обратно, Лишь будет между датами черта. Все тороплюсь, спешу, лечу я, Всегда я в беге нахожусь, Нехваткой времени врачуя Во мне таящуюся грусть. И все ж не вижу в этом смысла – Жить, время вечно теребя. Куда бы я ни торопился, Я убегаю от себя. Ищу я новые занятья, Гоню карьером свою жизнь, Хочу ее совсем загнать я… Да от себя не убежишь! Жизнь прожить – нехитрая наука: отыщи любовь да сбереги… Место жизни – ближняя округа, далью не прельщайся, не беги. Даже если жизнь обыкновенна, делай все, что можешь, от души, понимай всему живому цену и судить чужого не спеши. Трать себя, живи неосторожно, выгод не считай, не мелочись… Пусть с людьми и сложно, и тревожно, ты пойми их суетную жизнь. Жизнь, коль вдуматься, простая штука. Главное, ни разу не предать. Жизнь – совсем не сука и не скука, если станешь дальним сострадать. И живи! В любую непогоду! Сочиняй свой собственный мотив. А любить жену, друзей, природу – не такой уж, право, примитив. Монолог кинорежиссера Я в своих героях растворялся, вроде, жизнь я протопал не одну. И, хоть сам собою оставался, был у них заложником в плену. Вкладывал в героев силы, соки, странности, характеры, любовь… Да ведь дети всякий раз жестоки, с легким сердцем пили мою кровь. Жизнь мою не длили – сокращали, с каждым шли упрямые бои. Мне близки их раны и печали, словно это горести мои. Чужаками стали персонажи, на мои невзгоды им плевать. Не сказали мне «спасибо» даже и ушли куда-то кочевать. Только и созданья мои бренны, не было иллюзий на их счет. Вымысел иль созидатель бедный – кто из них кого переживет? Персонажи, встретясь у могилы автора, который их творил, может, скажут: «Ты прости нас, милый! Гран мерси за то, что нас родил!» Но возможна версия иная: всё живет убогий, дряхлый дед, а его фантазия смешная померла тому уж много лет. Что жизнь? Музыкальная пьеса, Соната ли, фуга иль месса, Сюита, ноктюрн или скерцо? Тут ритмы диктуются сердцем. Пиликает, тренькает, шпарит, Бренчит иль бывает в ударе. Играется без остановки. Меняются лишь оркестровки. Ребячество наше прелестно, Хрустально, как отзвук челесты. Потом мы становимся старше, Ведут нас военные марши. Пьяняще стучат барабаны, Зовущие в странные страны. Но вот увенчали нас лавры, Грохочут тарелки, литавры. А как зажигательны скрипки От нежной зазывной улыбки. Кончается общее тутти. Не будьте столь строги, не будьте. Мелодию, дивное диво, Дудим мы порою фальшиво. Проносится музыка скоро Под взмахи судьбы дирижера. Слабеют со временем уши, Напевы доносятся глуше. Оркестры играют все тише. Жаль, реквием я не услышу. Успех поделен по годам, А что вы, собственно, хотели? В пять лет удачей было нам Проснуться на сухой постели. В семнадцать – мысли об одном, Как женщины быстрей добиться. И Счастье состояло в том, Чтоб в первый раз не осрамиться. А в двадцать пять везёт тому, Кто смог, не мешкая, умело, Найти хорошую жену, Что, кстати, не простое дело. Куда-то делись все друзья, То в тридцать пять – дурные вести. Для нас карьера и семья, Теперь стоят на первом месте. Всё на круги придёт своя, Мы в сорок пять вновь у барьера. Важней для нас уже семья, И только лишь потом — карьера. А в шестьдесят пять загрустим, О женщинах…(скажи на милость). И как в семнадцать, захотим, Чтобы хоть что-то получилось. Но вот уж восемьдесят пять, Как быстро годы пролетели. Одно лишь счастье нам опять – Проснуться на сухой постели. Капризная память У памяти моей дурное свойство, – Любая пакость будет долго тлеть. Хочу прогнать больное беспокойство, Но не могу себя преодолеть. Как в безразмерной камере храненья, В сознаньи – чемоданы и мешки, В которых накопились оскорбленья, Обиды, униженья и щелчки. Не в силах изменить свою природу, Я поименно помню всех врагов. Обиды-шрамы ноют в непогоду, К прощенью я, простите, не готов. В самом себе копаюсь я капризно, На свалке памяти я черт-те что храню… Обидчиков повычеркав из жизни, Я их в воображеньи хороню. Конечно, признавать все это стыдно, И я раскрыл свой неприглядный вид. Я очень плох, и это очевидно, Мое сознание – летопись обид! У памяти моей дурное свойство – Я помню то, что лучше позабыть. Хочу прогнать больное беспокойство, Но не могу себя переломить. Монолог «художника» Прожитая жизнь – сложенье чисел: сумма дней, недель, мгновений, лет. Я вдруг осознал: я живописец, вечно создающий твой портрет. Для импровизаций и художеств мне не нужен, в общем, черновик. Может, кто другой не сразу сможет, я ж эскизы делать не привык. Я малюю на живой модели: притушил слезой бездонный взгляд, легкий штрих – глазищи потемнели, потому что вытерпели ад. Я прорисовал твои морщины, в волосы добавил белизны. Натуральный цвет люблю в картинах, я противник басмы или хны. Перекрасил – в горькую! – улыбку, два мазка – и ты нехороша. Я без красок этого добился, без кистей и без карандаша. Близких раним походя, без смысла, гасим в них глубинный теплый свет. Сам собою как-то получился этот твой теперешний портрет… Мы отпускаем тормоза… Кругом весна, в глазах раздолье! К нам собираются друзья, а мы готовимся к застолью. Да будет день – из лучших дней! Пусть все из нас его запомнят. Мы в гости ждем своих друзей и отворяем окна комнат. Мы накрываем длинный стол, сердца и двери открываем. У нас сегодня торжество: мы ничего не отмечаем. По кухне, где колдуешь ты, гуляет запах угощенья. Бутылки жаждут пустоты, закуски ждут уничтоженья! И вот друзья приходят в дом, добры их лица и прекрасны, глаза их светятся умом, а языки небезопасны. А я давно хочу сказать – и тут не ошибусь, наверно, – что если судят по друзьям, то мы талантливы безмерно. Да, если мерить по друзьям, то мы с тобой в большом порядке; нас упрекнуть ни в чем нельзя, нас миновали недостатки. О, если по друзьям судить, то человечий род – чудесен!.. А нам наш день нельзя прожить без пересудов, шуток, песен. Беспечно, как дымок, клубясь, беседа наша побежала, и почему-то на себя никто не тянет одеяла. Стреляют пробки в потолок, снуют меж нами биотоки. Здесь совместимостей поток, в друзьях и сила, и истоки. Подарку-дню пришел конец, и гости уезжать собрались. Незримой нежностью сердец мы между делом обменялись. И вот друзья умчались вдаль, как удаляется эпоха… Остались легкая печаль и мысль, что и вдвоем – неплохо! Слышно – шебуршат под полом мыши, сквозь окно сочится лунный свет. Плюхнулся на землю с елки снег, от мороза дом кряхтит и дышит. Скоро рассветет, а сна все нет. Извертелся за ночь на подушке, простыни в жгуты перекрутил, а потом постель перестелил и лежал недвижный и послушный, огорчаясь ссорами светил. Всё не спал и видел хаотичный о себе самом престранный фильм: я герой в нем, но герой в кавычках. Нету сил послать к чертям привычки, взять и отмочить нежданный финт. Вот летаю с кем-то до рассвета… Вижу, что безделье мне к лицу… Вот целую руку подлецу… Скачет фильм по рваному сюжету. Жаль, что к несчастливому концу… Проскрипела за окном береза, на полу сместился синий блик. В пустоте безмолвен горький крик и шумят задушенные слезы… Это, видно, сон меня настиг. бездельничать мечтаю, не делать ничего, заботы отторгая. Я лодырь и лентяй, ужасный лежебока. Хоть краном поднимай, пусть подождет работа. Проснуться поутру, валяться всласть, зевая. О, как мне по нутру, признаюсь, жизнь такая. Бессмысленно глазеть, на потолок уставясь! Лень – сладкая болезнь, что вызывает зависть. Трудиться не люблю. Работать не желаю. Подобно королю, знать ничего не знаю. Что ж делать, я – таков! Да только, между прочим, работа дураков, к несчастью, любит очень. Она со всех сторон все время в наступленье. А я немедля в сон, я весь – сопротивленье. Безделье – моя цель. Я в койке, как в окопе. Но где-то через щель пролезли эти строки… Как будто вытекла вся кровь, глаз не открыть, набрякли веки. Но звать не надо докторов – усталость это в человеке. А за окном трухлявый дождь. И пугало на огороде разводит руки… Не поймешь, во мне так худо иль в природе. Тоскуют на ветвях навзрыд грачами брошенные гнезда. Но слышен в небе птичий крик: вернемся рано или поздно! Хочу тоску преодолеть. Надеюсь, что преодолею. А ну-ка, смерть! Не сметь! Не сметь! Не сметь садиться мне на шею! Сто различных настроений у подружки дорогой. Словно кружит день осенний между летом и зимой. Рядом быть с тобой не скучно, не дано предугадать: вдруг лицо покроют тучи, то оно – как благодать. Вот летит из туч луч света, светится в ответ душа. Ты прекрасна в бабье лето, невозможно хороша. Ты щедра и бескорыстна, будто неба синева. Загрустила… Словно листья, тихо падают слова. Вспышка! Ссора! Нету мира! Ветер вспыльчивый задул, закачалась вся квартира, я из дома сиганул. Предугадывать нелепо, что нахлынет на тебя, просто надо верить слепо и терпеть, терпеть, любя. Ведь предвидеть нереально: вдруг навалится циклон, или с нежностью печальной ты приходишь на поклон. Я задел тебя не очень – пролился слезами дождь… Просто потому что осень и ты сильно устаешь. Я, конечно, на попятный, стал вокруг тебя кружить. Ты нежданна и внезапна, как природа и как жизнь. P. S. Дом напоминает кратер иль затишье пред грозой… Потому что мой характер тоже, скажем, не простой. Как столкнутся две стихии – вихри, смерчи и шторма!… Лучше напишу стихи я, чтобы не сойти с ума. Как хорошо порою заболеть,– чтоб бег прервать – единственное средство. Под одеяло теплое залезть и вспомнить, как болел когда-то в детстве. Там за окном зима – весь мир замерз… Пьешь с горькой миной сладкую микстуру и на тревожный матери вопрос чуть прибавляешь ты температуру. Высовываешь белый свой язык, «а» говоришь, распахивая горло, и взглядом, отрешенным от живых, даешь понять, – мол, руки смерть простерла. Как сладостно себя до слез жалеть, в мечтах готовить жуткие сюрпризы: взять и назло всем близким умереть, чтоб больше не ругали за капризы. Вообразить – кладут тебя во гроб, мать вся в слезах, дружки полны смиренья. И бьет по телу россыпью озноб, как предвкушенье будущих крушений. Дней через пять, к несчастью, ты здоров… Укутали и вывели на солнце, и ты забыл обиды, докторов… А мысль о смерти спит на дне колодца. У природы нет плохой погоды Когда повышенная влажность, я проклинаю свою жизнь, я чувствую себя неважно, меня мытарит ревматизм. А если в атмосфере сухо, то у меня упадок духа. Но вот свирепствуют осадки, и учащаются припадки. Живу в кошмарной обстановке, едва на ниточке держусь: погода пляшет, как чертовка, для организма это жуть. Ведь перепад температуры – погибель для моей натуры, поскольку градусов скачки ввергают в приступы тоски, а смена резкая давленья мне ухудшает настроенье. Когда несутся тучи быстро, безбожно голова болит и желчи целая канистра во мне играет и бурлит. А если ветер засквозит, то тут как тут радикулит. Иль даже воспаленье легких. Жизнь, прямо скажем, не из легких! Зима! И снег валит, как каша, грудь разрывает гулкий кашель, боль в горле и течет из носа. А усиление жары приводит, виноват, к поносу и усилению хандры. Приходит атмосферный фронт, и сразу в сердце дискомфорт. Но вот прекрасная погода – так отравленье кислородом. А если налетит вдруг смерч? Неужто рифмовать мне «смерть»? С такой природою ужасной жить глупо, вредно и опасно. И от погоды нету жизни! А может, дело в организме? Вышел я из стен больницы, мне сказали доктора: надо вам угомониться, отдыхать пришла пора. Не годится образ жизни тот, что прежде вы вели. В вашем зрелом организме хвори разные взошли. Мы продолжим процедуры, капли, порошки, микстуры, цикл вливаний и уколов, назначаем курс иголок, – последим амбулаторно, чтобы вам не слечь повторно. Мы рекомендуем также, хоть морально тяжело, чтоб не поднимали тяжесть больше, чем в одно кило. Не летайте самолетом, плыть нельзя на корабле, отгоняйте все заботы, крест поставьте на руле… Вам не надо ездить в горы, ни на север, ни на юг, лучше не купаться в море – можно захлебнуться вдруг. Очень бойтесь простужаться, вредно кашлять и чихать. Может кончиться ужасно, даже страшно рассказать. Пить теперь нельзя вам кофе, не советуем и чай, ведет кофе к катастрофе, как и чай, но невзначай. Позабудьте про мясное, про конфеты, про мучное, про горчицу, уксус, соль – только постный пресный стол. Исключите пол прекрасный, алкоголя ни гугу. Вам и самому все ясно, эти радости – врагу! И два слова о работе: фильм придется отложить или сразу вы умрете. А могли б еще пожить. Дело в том, что в нервотрепке – что для вас смертельный риск – на кого-то наорете, и немедля вдарит криз. Значит, так: не волноваться, ерундой не раздражаться, ни за что не горячиться, а не то опять в больницу. Пусть все рушится и тонет, главное – хороший тонус! И не нарушать запретов никогда, ни в чем, нигде. Коль преступите заветы, прямо скажем, быть беде. Интересный вышел фокус, тут, попробуй, разбежись!.. На хрена мне этот тонус и зачем такая жизнь?! Я желал бы свергнуть злое иго суеты, общенья, встреч и прочего. Я коплю, как скряга и сквалыга, редкие мгновенья одиночества. Боже, сколько в разговорах вздора: ни подумать, ни сосредоточиться. Остается лишь одна опора – редкие мгновенья одиночества. Меня грабят все, кому в охоту, мои дни по ветру раскурочены… Я мечтаю лечь на дно окопа в редкие мгновенья одиночества. Непонятно, где найти спасенье? Кто бы знал, как тишины мне хочется! Удалось сложить стихотворенье в редкие мгновенья одиночества. Скажи мне, «кто твой друг, и я скажу — кто ты!» – знакома поговорка эта с детства. Полно в ней чистоты и простоты – иных веков наивное наследство. Скажи мне, кто твой враг, и я — кто ты? — скажу. Вражда врага надежней дружбы друга. Бесценной ненавистью вражьей дорожу. Ведь в этом силы собственной порука. Я все еще, как прежде, жил, живу, а наступило время отступленья. Чтобы всю жизнь держаться на плаву, у каждого свои приспособленья. Я никогда не клянчил, не просил, Карьерной не обременен заботой. Я просто сочинял по мере сил и делал это с сердцем и охотой. Но невозможно без конца черпать – колодец не бездонным оказался. А я привык — давать, давать, давать!.. И, очевидно, вдрызг поиздержался. Проснусь под утро… Долго не засну… О, как сдавать позиции обидно! Но то, что потихоньку я тону, покамест никому еще не видно. Богатства я за годы не скопил, хотя вся жизнь ухлопана на службу. В дорогу ничего я не купил… Да в этот путь и ничего не нужно. Все беспричинно. Чей-то взгляд. Весна. И жизнь легка. Не давит ее ноша. И на душе такая тишина, что, кажется, от счастья задохнешься. Все беспричинно. Чей-то взгляд. Зима. И жизнь бежит. И неподъемна ноша. И на душе такая кутерьма, что, кажется, от горя задохнешься. То ночь жарка, а то морозен день… Вся жизнь в полоску, словно шкура тигра. А на душе такая дребедень… Да, жаль, к концу подходят эти игры… Что жизнь? Музыкальная пьеса: соната ли, фуга, иль месса, сюита, ноктюрн или скерцо… Там ритмы диктуются сердцем. Пиликает, тренькает, шпарит, бренчит иль бывает в ударе, играется без остановки… Меняются лишь оркестровки. Ребячие годы прелестны, хрустальны, как отзвук челесты… Потом мы становимся старше, ведут нас военные марши, пьяняще стучат барабаны, зовущие в странные страны. Но вот увенчали нас лавры – грохочут тарелки, литавры, а как зажигательны скрипки от нежной, зазывной улыбки… Кончается общее «тутти», не будьте столь строги, не будьте: мелодию – дивное диво – дудим мы порою фальшиво. Проносится музыка скоро под взмахи судьбы-дирижера. Слабеют со временем уши, Напевы все глуше, оркестры играют все тише… Жаль, реквием я не услы… Все тороплюсь, спешу, лечу я, всегда я в беге нахожусь, нехваткой времени врачуя во мне таящуюся грусть. И все ж не вижу в этом смысла – жить, время вечно теребя. Куда бы я ни торопился, я убегаю от себя. Ищу я новые занятья, гоню карьером свою жизнь, хочу ее совсем загнать я… Да от себя не убежишь! На пристани начертано: «Не приставать, не чалиться!» А волны ударяются о сваи, о причал… Когда на сердце ветрено, то незачем печалиться… Нам пароход простуженный прощально прокричал. На волнах мы качаемся под проливными грозами– ведь мы с тобой катаемся на лодке надувной. Зонтом мы укрываемся, а дождь сечет нас розгами, и подгоняет лодочку ветрило продувной. Несет нас мимо пристани, старинной и заброшенной, но молчаливо помнящей далекие года, когда с лихими свистами, толкаясь по-хорошему, к ней прижимались белые, холеные суда. Начертано на пристани: «Не приставать, не чалиться!» А, в общем, очень хочется куда-нибудь пристать… Пусть будет, что предписано, Пусть будет все нечаянно, нам вместе так естественно, как свойственно дышать. Мы в белой будке скроемся, с тобой от ливня спрячемся… Асфальт здесь обрывается, здесь прежде был паром. Нет никого тут, кроме нас… Дыхание горячее… И ветер надрывается от счастья за окном. На пирсе намалевано: «Не приставать, не чалиться!» А в будке у паромщика нам, взломщикам, приют. Здесь дело полюбовное, Все кружится, качается… И к нам, как к этой пристани, пускай не пристают. Стихи – капризная материя, непредсказуемый предмет. Им широко открою двери я и жду, а их все нет и нет. А коль приходят, то незваными… Тогда бросаю все дела. Всегда так было с графоманами, а я – ура! – из их числа. Стих – состояние души… Попробуй это опиши. Но описать не в состоянии свое плохое состояние. Коль в сердце пусто, ни души, ты все же рифму не души. А если ты от жизни стих, то сочини негромкий стих, а о неважном настроенье – неважное стихотворенье. Есть тяжелая болезнь, нет у ней диагноза. Протекает без болей, но, увы, заразная. Самый главный ее знак – крепкое здоровье. Не подвержен ей слабак, тут без малокровья. Нету сжатий головных и сердечных спазмов. Нет и слабостей иных – слез или маразма. Первоклассен организм (лучшее давление!) излучает оптимизм и пищеварение. Чем сытней набит живот, тяжелее случаи. Этот вирус сам растет от благополучия. Крепок глаз, быстра нога и железны нервы… В очереди на блага он, конечно, первый. Тут нахрапистость важна, пусть одна извилина. Пусть прямая! Но она невозможно сильная. Есть еще один симптом: локоть очень острый… Ну, а вроде в остальном не похож на монстра. Эпидемия страшна, для больных удобна. Называется она комплексом апломба. Я в мир вбежал легко и без тревоги… Секундных стрелок ноги, семеня, за мной гнались по жизненной дороге, да где там! – не могли догнать меня. Не уступал минутам длинноногим, на равных с ними долго я бежал. Но сбил ступни о камни и пороги, и фору, что имел, не удержал. Ушли вперед ребята-скороспелки, а я тащусь… Но все же на ходу. Меня обходят часовые стрелки, – так тяжело сегодня я иду. Почти обшарен шар земной, хотя не до конца изучен. Но что мне мир, коль сам собой я недоволен и измучен. Не смерил всех своих глубин, во мне немало белых пятен. Пускай я дожил до седин, но не во всем себе понятен. Стараюсь жить я по уму, заверить, что благоразумен. Но мне-то ясно самому, что я – увы! – непредсказуем. У расписания в плену я следую привычным рейсом. Вдруг неожиданно взбрыкну – поеду поперек по рельсам. Нормальный, вроде, не чудной, и знаю правила вожденья. Но вот я левой стороной прусь против встречного движенья. Корят и гладят по плечу, чтоб поведение исправил. Да я и сам-то не хочу быть исключением из правил. Я обещания даю, я соглашаюсь, соглашаюсь: мол, изменюсь, пойду в строю! Но – бац! – и я опять срываюсь. Пришла озябшая и жалкая зима с каким-то серым и убогим снегом, с давящим, низким, сумеречным небом и с тусклой отупелостью ума. Закончен труд. Ушел он на свободу. Покинул автора, чтоб жить сам по себе. И ты не волен уж в его судьбе, не в силах изменить его природу. Так поздней осенью тяжелые плоды, отторгнуты ветвями, упадают… А почерневшие усталые сады, воздевши к небу руки, замирают. И кажется, отныне никогда на голых ветках не набухнут почки… Что не взрастить на бездыханной почве ни выдумки, ни мысли и ни строчки… И жуть, что ты приехал в никуда. В мои годы сердечная лирика? Ничего нет смешней и опасней. Лучше с тонкой улыбкой сатирика сочинять ядовитые басни. Не давать над собой насмехаться, тайники схоронить в неизвестность, и о чувствах своих отмолчаться, понимая всю их неуместность. Иль, вернее сказать, запоздалость, потому что всему свои даты… Но идет в наступленье усталость, и все ближе и горше утраты. Последняя любовь Последняя любовь — как наважденье, Как колдовство, как порча, как дурман, Последний шанс на страсть и обновленье, Прощальный утешительный обман… В какие годы сердце горше плачет? Увы, конечно, на исходе дней… Любовь — загадка, как она дурачит — Не хватит жизни разобраться в ней… Последняя любовь — нежданный случай, Судьба шальная нас с тобой свела. Всю жизнь я был какой-то невезучий.. А ты меня ждала, ждала, ждала… Жизнь куролесит наворот событий, Сжимает сердце, голова пьяна, И множество незнаемых открытий Мне дарит обретенная страна… Последняя любовь — как завещанье, Прозрение, прощенье и прощанье… Когда я просто на тебя смотрю, То за тебя судьбу благодарю. Когда твоя рука в моей руке, То всё плохое где-то вдалеке. Когда щекой к твоей я прикоснусь, То ничего на свете не боюсь. Когда я глажу волосы твои, То сердце замирает от любви. Когда гляжу в счастливые глаза, То на моих от нежности слеза. Как то, что чувствую, пересказать? Ты мне жена, сестра, подруга, мать. Не существует безупречных слов, Что могут передать мою любовь. И оттого, что рядом ты со мной, Я добрый, я хороший, я живой. Стих этот старомоден неказист И слишком прост, но искренен и чист. С улыбкой светлой на тебя смотрю, И жизнь, что вместе мы, благодарю. Любовь к Добру сынам дворян жгла сердце в снах, А Герцен спал, не ведая про зло… Но декабристы разбудили Герцена. Он недоспал. Отсюда все пошло. И, ошалев от их поступка дерзкого, Он поднял страшный на весь мир трезвон. Чем разбудил случайно Чернышевского, Не зная сам, что этим сделал он. А тот со сна, имея нервы слабые, Стал к топору Россию призывать,– Чем потревожил крепкий сон Желябова, А тот Перовской не дал всласть поспать. И захотелось тут же с кем-то драться им, Идти в народ и не страшиться дыб. Так родилась в России конспирация: Большое дело– долгий недосып. Все обойтись могло с теченьем времени. В порядок мог втянуться русский быт… Какая сука разбудила Ленина? Кому мешало, что ребенок спит? Мы спать хотим… И никуда не деться нам От жажды сна и жажды всех судить… Ах, декабристы!.. Не будите Герцена!.. Нельзя в России никого будить. В одном маленьком городе Финляндии я стоял на углу улиц Паасикиви и Маннергейма… Довелось мне поездить по белому свету… Раз в соборе стоял у могильных оград. За одной упокоилась Елизавета, а в соседней могиле – Мария Стюарт. Королевы при жизни своей враждовали, и одна у другой ее жизнь отняла… А потом они рядом, как сестры, лежали, и история Англии дальше текла. Тут родное я вспомнил, и стало мне жарко, я такое представил, что мысли волчком: на углу Павла Первого и Пастернака будто занял я очередь за молоком. Въехал против движенья на площадь Хрущева по бульвару Высоцкого я, например. И в районном ГАИ Александра Второго меня долго мурыжил милиционер. Никогда не страдал я тоской по царизму, не эсер, не кадет я и не монархист… Все, что в прошлом случалось когда-то в Отчизне,– не для правок, дописок и вымарок лист. Мы хромые, кривые, глухие, косые, мы послушные дети любых перемен. Почему же истории нет у России? Почему у нас только текущий момент? Я себе не выбрал для прожития ни страну, ни время, ни народ… Жизнь мою придумали родители, ну, а я вот бьюсь который год. Время оказалось неуютное, а страна – хвастунья первый сорт, где обманут лживыми салютами лопоухий, пьяненький народ. Белое там выдают за черное, дважды два там восемь или шесть. Если существует там бесспорное, это то, что нечего там есть. Велика страна моя огромная, потому и будет долго гнить, Мертвая, чванливая и темная… Только без нее мне не прожить. Не теперь бы и не тут родиться, да меня никто не опросил, вот и должен я терпеть, ютиться, хоть порой и не хватает сил. Лишь одно меня на свете держит – что всегда со мною рядом ты, твоих глаз безудержная нежность, детская улыбка доброты. Я не выбрал время для прожития… И меня охватывает страх, если б не были умны родители, мы б с тобой не встретились в веках… Как много песен о любви к Отчизне! Певцы со всех экранов и эстрад, что, мол, для Родины не пожалеют жизни, через динамики на всю страну кричат. А я б о том, что глубоко интимно, не декламировал, не пел бы, не орал. Когда о сокровенном пишут гимны, похоже, наживают капитал. Земля не фразы требует, а плуга. Как ей осточертели трепачи! Вот мы с землей посмотрим друг на друга и о любви взаимной помолчим… Через десять лет Теперь поют с презреньем об Отчизне певцы со всех экранов и эстрад. Мол Родина – уродина – их жизни сгубила поголовно, все подряд. То славословили, сейчас, танцуя, хают. О как великолепен их запал! Неловко, если льстят и если лают, при этом наживая капитал. Стране своей отвесив оплеуху, приятно безнаказанно пинать край, где родился… И честить, как шлюху, какая б ни была, родную мать! Лесная речка вьется средь деревьев… Там, где мелеет, убыстряет ход. Река несет печальные потери, но неизменно движется вперед. В нее спускают всякие отбросы, живую душу глушит динамит. Она лишь плачет и покорно сносит огромность угнетений и обид. Петляет, изгибается, виляет, в препятствие уткнется – обойдет. Но на реку ничто не повлияет, она обратно, вспять, не потечет. Встречая на своем пути плотину, речушка разливается окрест, так в правоте своей неукротима, как будто она Лена или Днестр. Иные реки катятся в болото, иные испускают злую вонь… В живой реке – пленительные ноты, живой воды живительный огонь… Опять прокол, падение, осечка… Растет утрат необратимый счет. Ты должен быть, как та простая речка, что знает свое дело и течет. Сумерки – такое время суток,– краткая меж днем и ночью грань, маленький, но емкий промежуток, когда разум грустен, нежен, чуток и приходит тьма, куда ни глянь. Сумерки – такое время года,– дождь долдонит, радость замерла, и, как обнаженный нерв, природа жаждет белоснежного прихода, ждет, когда укроет все зима. Сумерки – такое время века,– неохота поднимать глаза… Там эпоха тащится калекой, человек боится человека и, что было можно, все нельзя. Сумерки – такое время жизни, что заемным греешься огнем, но добреешь к людям и Отчизне… При сплошной вокруг дороговизне сам ты дешевеешь с каждым днем. Сумерки – такое время суток, между жизнью и кончиной грань, маленький, но емкий промежуток, когда взгляд размыт, печален, чуток и приходит тьма, куда ни глянь. Как тебе я, милый, рад, мот, кутила-листопад. Ты, транжира, расточитель, разбазарил, что имел. Мой мучитель и учитель, что ты держишь на уме? Разноцветные банкноты тихо по миру летят, а деревья, как банкроты, изумленные торчат. Жизнь безжалостная штука, сложенная из утрат… Ты прощаешься без звука, друг мой, брат мой листопад: отдаешь родные листья, ты – образчик бескорыстья. Успокой мою натуру, ибо нет пути назад. Разноцветные купюры под ногами шелестят… Я беспечен, я – бездельник, я гуляю наугад, а в садах костры из денег в небо струйками дымят. Как тебе я, милый, рад, листопад – мой друг и брат. Было тихо в белом свете,– свет был белым от зимы… Вдруг примчался шалый ветер – устроитель кутерьмы. Впереди неслась поземка хулиганскою ордой, а за нею ветер звонкий, крепкий, смелый, молодой. Ветер был озорником– рвался нагло в каждый дом… Он в лицо плевался колко, он раздел от снега елки, молотил метелью в окна так, что дом стонал и охал. Ветер был самоуверен– дул в разнузданной манере. Он вломился, как налетчик, оборвал все провода. В коридоре умер счетчик, в кране кончилась вода. Электричества нет в избах, мы не смотрим телевизор, мы живем теперь при свечке, раздуваем жар у печки. Ветер, груб и неумерен, выл в разнузданной манере. Налепил кривых сугробов, ни проехать, ни пройти, на нехоженых дорогах– ни тропинки, ни пути. Издавая хамский посвист, скорый ветер отбыл в гости то ль на север, то ль на юг… А потом вернулся вдруг! Мы и охнуть не успели, снова заскрипели ели. Ветер продлевал бесчинства и чинил большие свинства, сыпал манкою из снега так, что потемнело небо, вздыбил саван-покрывало, буря гикала, плясала, ветер гадко хохотал… Наконец и он устал. Иль дебоша устыдился,– лег в лесу, угомонился… Тихо обо всем подумал. Взял и на рассвете умер. Снова тихо в белом свете. Только жаль, что умер ветер. Оцепенелая зима! От белизны сойти с ума. Стога под крышами из снега под светло-серой сферой неба. Мелькают ярких лыжниц пятна, душа, как поле, необъятна. Упала под уклон лыжня, скольжение влечет меня. Я за тобою следом еду, бездумно за тобой качу. О пораженьях и победах я помнить вовсе не хочу. Заиндевелые деревья, как ювелирные изделья, где только чернь и серебро. В природе тишина, добро, спокойствие, благословенье… О счастья редкие мгновенья! Ты укрой меня снегом, зима, Так о многом хочу позабыть я, И отринуть работу ума. Умоляю тебя об укрытии. Одолжи мне, зима, одолжи Чистоты и отдохновения, Бело-синих снегов безо лжи. Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу тебя об одолжении. Подари мне, зима, подари День беззвучный, что светит неярко, Полусон от зари до зари. Мне не надо богаче подарка. Поднеси мне, зима, поднеси Отрешенности и смирения, Чтобы снес я, что трудно снести. Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу у тебя подношения. Ты подай мне, зима, ты подай Тишину и печаль сострадания К моим собственным прошлым годам. Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу у тебя подаяния. Жизнь скоро кончится… Меня не станет… И я в природе вечной растворюсь. Пока живут в тебе печаль и память, Я снова пред тобою появлюсь. Воскресну для тебя, и не однажды: Водою, утоляющею жажду, Прохладным ветром в невозможный зной, Огнем камина ледяной зимой. Возникну пред тобой неоднократно, – Закатным, легким, гаснущим лучом Иль стаей туч, бегущих в беспорядке, Лесным ручьем, журчащим ни о чем. Поклонится с намеком и приветом Кровавая рябиновая гроздь, Луна с тобою поиграет светом Иль простучит по кровле теплый дождь. Ночами бесконечными напомнит Листва, что смотрит в окна наших комнат… Повалит наш любимый крупный снег – Ты мимолетно вспомнишь обо мне. Потом я стану появляться реже, Скромнее надо быть, коль стал ничем. Но вдруг любовь перед тобой забрезжит… И тут уж я исчезну насовсем. Меж датами рожденья и кончины (а перед ними наши имена) стоит тире, черта, стоит знак минус, а в этом знаке жизнь заключена. В ту черточку вместилось всё, что было. А было всё! И всё сошло, как снег. Исчезло, растворилось и погибло, чем был похож и не похож на всех. Погибло всё моё! И безвозвратно. Моя любовь, и боль, и маета. Всё это не воротится обратно, лишь будет между датами черта. Как сладки молодые дни, как годы ранние беспечны… И хоть потом горьки они – дай Бог, чтоб длились бесконечно. В двенадцать, в снег, в пургу, в мороз к нам Новый год пришел намедни… И был простителен мой тост «Дай Бог, чтоб не был он последний». Зимой измотан… Где ж весна с ее красою заповедной? Болел и ждал. И вот пришла она!.. Дай Бог, чтоб не была последней. Усталость, ссоры и мигрень… Сменялись трудности и бредни в нелепый и постылый день… Дай Бог, чтоб не был он последний. Бывает тошно… Устаешь, а тут еще и дождь зловредный, – осенний, безнадежный дождь… Дай Бог, чтоб не был он последний. Преодолев души разлом, на станции одной, дорожной нашел тебя… И стал наш дом, дал Бог, обителью надежной. Седые волосы твои свободны… Непокорны гребню. А я? Я гибну от любви… Дай Бог, чтобы была последней. От жизни я еще не стих, – тревожной жизни и печальной… И сочинил вот этот стих, дай Бог, чтоб не был он прощальный. В старинном парке корпуса больницы, кирпичные простые корпуса… Как жаль, что не учился я молиться, и горько, что не верю в чудеса. А за окном моей палаты осень, листве почившей скоро быть в снегу. Я весь в разброде, не сосредоточен, принять несправедливость не могу. Что мне теперь до участи народа, куда пойдет и чем закончит век? Как умирает праведно природа, как худо умирает человек. Мне здесь дано уйти и раствориться… Прощайте, запахи и голоса, цвета и звуки, дорогие лица,кирпичные простые корпуса…
Последняя любовь Эльдара Рязанова — МК
Не верится! Хотя уже 88 лет… Больной человек, все время операции. Плохо и трудно ходящий. И сердце…
Только что был день рождения Эльдара Рязанова, 18 ноября. По-моему, это должен быть национальный день всех нас, большой-большой праздник. Хотя сейчас очень горько — и слезы текут из глаз.
Но это был очень счастливый человек. Потому что полностью выразил сам себя, без остатка. Потому что был свободным, делал то, что хотел. Был веселым, даже несмотря на все свои личные трагедии, и очень мудрым. Компанейским, но состоящим из множества острых углов. Он творил. Он был талантлив!
Простите, это очень личное. У каждого есть свой Рязанов, да. И у меня он есть. Так что я о себе… Извините.
Зимний пионерский лагерь, мне 10 лет. По случаю Нового года нам разрешили лечь попозже. И вот — «Ирония судьбы, или С легким паром!» по телевизору. Премьера фильма. Что это было? Мне, ничего еще не понимающему мальчишке, вдруг открылись какие-то неведомые сферы бытия. Эти разговоры, эти шутки. Эти песни… Все, все абсолютно настоящее. То, как это бывает в жизни. Как должно быть… И еще — любовь. Не зная, не испытав еще ничего, не попробовав эту жизнь на вкус, вдруг был охвачен, покрыт этой неведомой раньше атмосферой. С головой, до прожилок, навсегда.
«Кинопанорама»… Что он там вытворял! Нет, просто был самим собой, больше ничего. Но в закрытой на все пуговицы стране это было нечто. Легкий, вдумчивый, не скрывающий своего отношения к собеседнику человек вел это действо, попутно ввергая нас в мир кино. Он сам был как кино, он был больше, чем кино. Он был — Личность.
Все самые большие знаменитости шли к нему, как к гуру. А гуру был абсолютно не пафосным, не сделанным, он просто общался. Помните, «Веселые ребята» сделали на него пародию: «О чем этот фильм? Да ни о чем». «Рязанов» ерзал в кресле, ложился на стол всем своим немаленьким животом. А кто смеялся больше всех над этой хохмой? Он, Рязанов, самый настоящий.
Вот к нему в «Кинопанораму» приходит Юрий Богатырев и показывает свои ни на что не похожие картины-портреты. Вот Андрей Миронов стоит где-то в закутке, ждет, когда его позовут, чтобы он спел одну-единственную песенку из «О бедном гусаре»… Обидчиво так выходит, он же звезда. Но Рязанов уже заключил в свои объятия любимого Андрея Александровича. Недовольная гримаса тут же сходит с лица, и Миронов лишь упивается этим общением.
Не стало легендарного Эльдара Рязанова: эпоха кинематографа как жизнь человека
Смотрите фотогалерею по теме
Вот Людмила Марковна Гурченко… Они встретились через бесконечных 25 лет после «Карнавальной ночи». Уже идут съемки «Вокзала для двоих», но это держится в большом секрете. Рязанов приглашает Гурченко на танец, упоительный танец в Останкинской студии. Объясняется ей в любви. Ничего не забыто с того самого 56-го, когда режиссеру было 29, а актрисе 21…
Я помню все эти «Кинопанорамы», я так ждал их всегда. И первая (самая первая!) моя заметка в «МК» называлась «Почему Эльдар Рязанов ушел из «Кинопанорамы»?» Это была долгая история, обида. Он ушел и не обещал вернуться. А я обиделся на него: как, зачем он отнял у меня этот постоянный праздник. Хлопнул дверью, вышел вон, а я? А мы? Это была обида от большой, искренней, неразделенной любви. Потом, через много лет, я показал ему эту заметку: «Вы мой крестный отец». Он согласился, хитро улыбнувшись.
В свои юбилеи этот человек-праздник любил устраивать феерии на ТВ. 50 лет, 77-й год — легкость, интеллигентность, интимность общения (для всех и для каждого). Смех, бесконечные розыгрыши по ходу дела, «капустник» один на всех… и неимоверное зрительское счастье.
60 лет, 87-й год. На сцену выходят Ширвиндт и Державин — в дамском платье, на каблучках, в шляпке. «Эльд-а-ар», — только и мурлычет «она». А на заднем плане сидят и трясутся от хохота Хазанов, Горин и он, виновник всего этого безобразия, Эльдар Александрович.
Когда ему было 70 лет, это был очень грустный праздник, со слезами на глазах. Недавно у Рязанова умерла жена, Нина Скуйбина. Он остался один, страдал. Остался как будто в вакууме, в пустоте, это было так видно, так чувствовалось…
Его спасла Эмма Абайдуллина. Пришла, увидела и спасла. Поздняя, неимоверная любовь двух одиночеств. Я видел их отношения — это чудо! Сказать, что она сдувала с него пылинки — ничего не сказать. Она была его оруженосцем, командиром, музой. Сколько стихов он посвятил ей! Как она ухаживала, билась за него все это последнее немощное для него время. Как вытягивала его…
Но он выкарабкивался сам. Так любил жизнь, и она его любила. Он бился за то, чтобы прожить, посвятить Эмме еще один день. Чтобы написать новые стихи. Чтобы остаться неравнодушным. Рассказывал, как для этого истязал себя по утрам, выливая ведро студеной колодезной воды прямо себе на голову. Закалялся, как сталь!
Он так чувствовал время. 56-й, «Карнавальная ночь», оттепель, «…и хорошее настроение не покинет больше нас». 66-й, «Берегись автомобиля», еще не застой, остатки разрешенной свободы и Деточкин, как символ индивидуального донкихотства. 75-й, «Ирония судьбы», генсек Брежнев дает задний ход. «Ирония» — знак мягкого авторитаризма, компромисса думающих, все понимающих людей с властью, когда можно иронично так заплетающимся похмельным языком: «Это город на Неве» про Ленинград, колыбель революции. Или «когда выпьют — поют, на демонстрациях поют» — про праздник Великой и Октябрьской. Да, мы голосуем, как им надо, зато они дают нам право на частную жизнь, такую порой непутевую, полусказочную, безбашенную, но очень личную и невозможно яркую, если 31 декабря пойти в баню. 82-й, «Вокзал для двоих» — хмурое, остановившееся время, но звучит рязановский рефрен на его же стихи — «Спешите жизнь переменить!»
«Забытая мелодия для флейты» (1987-й) — это перестройка, самое ее начало: «Мы не пашем, не сеем, не строим, мы гордимся общественным строем…». «Небеса обетованные» (1991-й) — распад большой страны, демонстрации нищих, но свободных, ОМОН, оцепление… Но оцепление тогда мы прорвали. И вознеслись, как казалось… «Предсказание» (1993-й) — предсказание нового путча, обстрел Белого дома, того самого. В воздухе пахнет грозой…
А дальше начался новый период в творчестве Рязанова. Наверное, неоднозначный. Но там был «Андерсен. Жизнь без любви» (2006-й). Он сделал это про себя, грустного (несмотря на всю свою показную веселость), гениального сказочника. В самом конце жизни оказавшегося один на один перед Ним. Как и положено.
И еще у него был свой «Эльдар», киноклуб, переданный ему московским правительством. Вместе с Эммой Валерьяновной они сделали его местом намоленным. Туда, на окраину Москва, через все пробки прорывались остатки недобитой интеллигенции, чтобы видеть и слышать его и тех штучных людей, которых он туда приглашал.
Все-таки он был советским человеком. В советской системе координат чувствовал себя свободно, потому что знал ее как облупленную. Может, как и Высоцкий, он готов был сказать: «Пусть впереди большие перемены, я это никогда не полюблю». Хотя он действительно жаждал этих перемен, приближал их как мог. Кто-то скажет, что после не вписался. Это «перемены» в него не вписались!
Фото: Иван Скрипалев…На юбилей своей тещи по совету дочки я попросил Рязанова и еще нескольких самых близких мне людей — Жванецкого, Хазанова, Сванидзе, Урганта — позвонить ей «вдруг» и поздравить. Он тут же согласился с большим удовольствием. И вот у нас дома раздается звонок: «Здравствуйте, Марина Соломоновна, это Рязанов. Я немножко старше вас, извините, но…». И полились такие комплименты, пожелания. Теща была на седьмом небе!
А последний раз мы с ним виделись год назад, в его «Эльдаре». Он уже очень плохо ходил, ему помогали. Мы обнялись… Он все спрашивал про дела в «Московском комсомольце»… Точно так же ему помогали уйти. А я только смотрел в спину… Я так помню все наши встречи, все его звонки… А он уходил…
И ушел. Но оставил нам надежду. Может, как никто другой, сделал для того, чтобы мы жили с этой надеждой, с этой его высокой иронией, тонкой лирикой. А жизнь, что она — трагикомедия.
Рязанов прав.
Смотрите видео по темеПамяти Эльдара Рязанова: маленькие эпизоды большого мастера
Эльдар Рязанов — Музыка жизни (стихотворения) читать онлайн
Эльдар Александрович Рязанов
Музыка жизни
Маленькое предисловие
Известно, что работа любит дураков. И я рад, что принадлежу к этой категории человечества.
Моя главная профессия – кинорежиссер. Не буду рассказывать о своих лентах. В кинематографе у меня сложилась счастливая судьба, и многие из вас, вероятно, видели немало игровых кинокартин, которые я поставил. Нормальному человеку этой иссушающей душу и тело профессии хватило бы с головой. Но мне этого показалось недостаточным, и я занялся еще и литературным трудом. Поначалу вместе с Эмилем Брагинским мы писали сценарии для кино, повести для чтения и комедии для театра, а потом я отделился и стал сочинять на бумаге в одиночку. Но двух профессий тоже оказалось маловато, я еще полез и на телевидение. Популярной программе «Кинопанорама» я отдал семь лет жизни – с 1979 по 1986 год. Да и сейчас, бывает, выпускаю на ТВ свои авторские программы. Кроме того, время от времени я преподаю на высших режиссерских курсах, и несколько моих учеников сделали удачную кинокарьеру: Ю. Мамин, И. Дыховичный, И. Фридберг, Е. Цымбал, В. Мустафаев. А если упомянуть встречи со зрителями, выступления в печати и спорадически возникающую общественную активность, то перед Вами, дорогой Читатель, предстанет образ ненасытного честолюбивого трудяги. Этот тип и в отпуск уходит только для того, чтобы набраться сил для дальнейших подвигов на ниве работы, а отнюдь не для удовольствия, не для кайфа, не для услады. А ведь помимо трудовой деятельности, существуют и домашние заботы, проблемы у близких, хлопоты за друзей, болезни и прочие житейские приятности и, большей частью, неприятности. Поэтому главный дефицит для меня – нехватка времени. Порой приходится разрываться на куски, чтобы успеть сделать все намеченное. Конечно, я – жертва собственного характера, и в книге вы найдете немало стихов на эту тему.
А теперь о стихах…
Параллельно с многочисленными и разнообразными занятиями и обязанностями существовало во мне что-то вроде внутреннего монолога или, если хотите, стихотворного дневника. Нормального дневника – ежедневных записей о делах, мыслях и чувствах – я, к сожалению, никогда не вел, и теперь многое, что хорошо бы воскресить, забыто. И, вероятно, навсегда! Но остались стихи, в какой-то мере восполняющие этот пробел. В них фиксировалось то, что не находило себе места, да и не могло найти, в сценариях и фильмах. Кинематографу подвластно все, он может передавать любые оттенки и нюансы движения человеческой души. Но режиссер создает произведение с помощью писателя, актеров, оператора, художника, композитора. Любой фильм – своеобразный сплав дарований или бездарностей. Да, примат режиссера несомненен. Недаром ленты называют именем режиссера – фильм Рене Клера или Сергея Эйзенштейна… И тем не менее каждая кинокартина – коллективное детище.
Наверное, мучительное желание высказаться о личном, только своем, стремление поделиться чем-то заветным, жажда исповеди и побудили меня к стихотворству. Исповедальность – то, к чему властно тяготеет каждый вид искусства. В этом смысле поэзия наиболее интимна. Превосходит ее разве что музыка. В искренности, правдивости чувств, обнажении тайников души, умении заглянуть в человеческие глубины – наверное, суть поэзии. И, конечно, при этом очень важна форма – гармония рифм, ритмов, а также сочетания, столкновения обычных, стертых слов, от которых к ним возвращается их первородное значение. Истинная поэзия всегда музыкальна, в ней существует некое звуковое волшебство… Я достаточно критически отношусь к своим поэтическим опусам, но они – мои, они выражают мои мысли и чувства и, собственно говоря, больше ни на что не претендуют.
Эта книжка – наиболее полный сборник моих стихов. Если Читателю покажется, что книжка местами чересчур грустна, то пусть он вспомнит, что жизнерадостные и веселые свойства натуры я тратил в это же самое время на создание комедий для кино и театра и там, очевидно, подрастратил свой смеховой запас. Правда, и для стихов тоже кое-что осталось. Если же Читателю покажется, что книжка местами носит чересчур личный, интимный характер, то пусть он вспомнит, что гражданские взгляды были отданы мной в тот же отрезок времени кинематографу, телевидению, театру, публицистике.
Время от времени в ткань этого поэтического сборника будут вкрапливаться небольшие прозаические новеллы, рассказывающие о разных событиях, о судьбе стихов. В общем, то, что осталось за рамками моих поэтических попыток…
Итак, в добрый путь, дорогой Читатель!
Эльдар Рязанов
В трамвай, что несется в бессмертье,
попасть нереально, поверьте.
Меж гениями – толкотня.
И места там нет для меня.
В трамвае, идущем в известность,
ругаются тоже, и тесно.
Нацелился было вскочить,
да черт с ним, решил пропустить.
А этот трамвай до Ордынки.
Я впрыгну в него по старинке,
повисну опять на подножке
и в юность вернусь на немножко.
Под лязганье стрелок трамвайных
я вспомню подружек случайных,
забытых товарищей лица.
И с этим ничто не сравнится!
Сентябрь 1986
Две встречи с Константином Симоновым
Лет в шестнадцать я начал писать стихи. Поэтический зуд не являлся следствием каких-то особых переживаний или небывалого личного опыта. Скорее всего, причиной этому было мужское созревание, интерес к другому полу, типичные для юного возраста мысли о бренности всего земного, о быстротечности жизни. Стихи я писал, конечно, не самостоятельные. Да и откуда ей было взяться-то, самостоятельности?! Сочиняя, я невольно подражал. Что любопытно, подражал высоким поэтическим образцам в той хронологической последовательности, в какой поэты располагались в истории литературы. Начал, стало быть, с имитации Пушкина. Его стихотворные размеры, рифмы, интонации, обороты речи преобладали в самых первых моих опытах. Причем процесс подражания и смены поэтических кумиров происходил бессознательно, я им не управлял. Сначала сами собой получались стихи «под Пушкина». Через месяц-другой я принимался строчить «под Лермонтова». Разница заключалась скорее в тематике, нежели в форме. Темы стихотворений становились безысходней, тоскливей. Влияния Некрасова я почему-то избежал. Как-то случилось, что я прошел мимо его «кнутом иссеченной музы». Зато надолго (аж месяца на два!) застрял на Надсоне. Вот что оказалось близко неимоверно – горькие, печальные строчки, которые к тому же оказались и пророческими: поэт умер двадцати трех лет. Постоянные стихотворные упражнения, кое-какой появившийся опыт давали себя знать – поэтический слух становился тоньше. Отныне моим воображением прочно и надолго завладел Сергей Есенин. 1943—1944 годы, война – поэт со своей кабацкой тоской был в опале. Его уже много лет не переиздавали. Книг Есенина было невозможно достать, стихи ходили в рукописных списках. Я отчетливо помню, как в 1944 году впервые проглотил «Черного человека». Эта поэма считалась особенно опасной и поэтому читали ее тайком, не распространяясь о прочитанном. Примерно так же много лет спустя – в шестидесятых, семидесятых – мы знакомились с «самиздатом» или книгами эмигрантских издательств. Вскоре к Есенину присоединилась Анна Ахматова, на которой тоже лежала печать официального проклятия. Так что подражания стали более сложными. Стихи я писал очень неумелые, как правило, пессимистические и всегда бездарные. Но это я понимаю сейчас. Тогда же мои вирши казались мне изумительными. Каждый новичок, когда видит, что у него вроде все получается как у людей, преисполнен восхищения самим собой. Как часто молодой режиссер, глядя на свои первые экранные опыты, погружается в эйфорию. Подумать только – актеры двигаются, их видно, слышно, что они произносят, кадры склеены между собой. И у автора возникает ощущение чуда: это он смастерил кино, сделал фильм! И видно, и слышно, – словом, все как у людей! А это всего-навсего азы ремесла, которые к искусству пока еще никакого отношения не имеют.
Читать дальшеНеизвестный фильм Эльдара Рязанова — Валерий Кичин — LiveJournal
Ощущение постыдного бессилия: из-за послеоперационного постельного режима, я вероятно, даже не смогу пойти попрощаться с любимым режиссером и человеком. И обнять дорогую Эмму Валериановну, мою давнюю коллегу и друга: она знает, что всегда может рассчитывать на мою поддержку и участие во всех ее творческих начинаниях.
А пока только перебираю записи наших многочисленных бесед с Эльдаром Александровичем Рязановым по разным поводам. И единственное, чем могу утешаться – сохраненным в этих записях ощущением его могучего жизнелюбия. Того самого, которое сделало возможным фильмы, заражавшие этим жизнелюбием и помогавшие нам с юмором встречать любые катаклизмы в нашей стране.
Того самого, которое сделало каждую встречу с ним незабываемым событием.
Эта беседа состоялась в его киноклубе “Эльдар” в 2009 году (подумать только, а кажется, что вчера!). Рязанов снял свой телевизионный фильм “Музыка жизни”, который окажется его последней работой. Он был уже нездоров, плохо ходил, но был, как всегда, весело колюч и замечательно импровизировал. Мы говорили об этом фильме и о поэзии в его жизни.
Давайте окунемся в это недавнее счастье говорить с мудрым гением, полагая, что уж он-то, конечно, бессмертен.
Поэзия – сплошной обман…
Эльдар Рязанов снял музыкально-стихотворческий фильм
Эльдар Рязанов представил свою новую картину – ее в эти дни можно увидеть в киноклубе «Эльдар». Она называется «Музыка жизни», и такого знаменитый комедиограф еще не снимал.
Эльдар Рязанов \ Это – видеофильм. Мой дебют: такого фильма у меня не было. Дело происходит в одном доме – где я живу. В фильме – один исполнитель: это я. Один сценарист и один режиссер — опять же я. Не я там только оператор и звукооператор. Это фильм, где я читаю свои стихи.
— А пишете стихи всю жизнь…
— С пятнадцати лет. Я считал это чем-то вроде дневника в рифму — внутреннего монолога. Моя первая книжка, изданная в библиотеке «Огонька» и стоившая 15 копеек, так и называлась: «Внутренний монолог». А потом стихи пошли более густо, стали появляться в журналах, выпускались книги, я стал писать стихи для фильмов – то есть стал как бы профессионалом.
— …И эти стихи легли на музыку, некоторые вошли в фольклор…
— А когда их накопилось довольно много, я понял, что пора сделать фильм о том, как читаю свои стихи. Его выпустило объединение «Крупный план». Оно образовалось в 90-е годы с целью выпускать на дисках отечественные фильмы. Над этими людьми тогда смеялись: тут открылись шлюзы, народ хлынул на американщину и европейщину, в обиход вошли слова «блокбастер», «сиквел» и «ремейк», а вы с нашими фильмами! Но интерес публики оказался очень серьезным, и это объединение процветает. У него даже нашлись деньги, чтобы осуществить такую авантюру.
— Каков хронометраж авантюры?
— Две части по 52 минуты. Там я читаю стихи дома, на даче, и на фоне дивной природы, которая дачу окружает.
— Что-то еще в фильме происходит?
— Конечно. Я рассказываю истории, связанные со стихами. Как я обманывал Андрея Петрова, например.
— Зачем вы обманывали Андрея Петрова?! Он же был вашим другом и постоянным композитором!
— Я снимал «Служебный роман». Нужны были песни, а к ним – стихи, их я подбирал и посылал в Ленинград Андрею Петрову. И он говорил: мне нравится. Или: мне не нравится, ищите дальше. А тут в Москве вдруг выпал снег. Это было невероятное зрелище: лето и зима сплелись воедино. И вот, гуляя по лесу и любуясь природным феноменом, я сочинил «У природы нет плохой погоды». И понял, что может получиться прекрасный эпизод с этим летним снегом. Но не мог же я послать Петрову текст за своей подписью: он человек деликатный, и если не понравится, он окажется в трудном положении. И я написал, что это стихотворение нашел у Уильяма Блэйка, английского поэта рубежа XVIII и XIX веков. Петрову понравилось, он написал песню, она стала шлягером. А это стихотворение стало первым после той давней поры, когда я в юности баловался стихами.
— А о чем вы писали в юности?
— Были замечательные стихи. Например. «Я на земле случайный посетитель, зашел и вышел – недалекий путь! Родная, вы такая же, поймите! Пока есть время, можем мы кутнуть!». Правда, это было сплошное вранье: не было никакой «родной», и не было ни копейки денег на то, чтобы с ней кутнуть. Это просто такое мизантропическое молодежное чувство, которое меня обуревало.
— Мне нравится оптимизм: «Я на земле случайный посетитель». Чувствуется будущий комедиограф.
— Но ведь это как раз правда: мы все здесь временно… Так у меня и набралась целая тетрадочка стихов – такого типа! Я уже мог писать стихи и под Надсона, и под Маяковского…
— Что вы делали со своими стихами?
— Я пошел к Константину Симонову.
— Как вы к нему попали? Связи хорошие?
— У меня в роду никаких деятелей культуры не было. Отчим – инженер, мама –домохозяйка. Шел 1944 год, война. Симонов – самый популярный поэт. Я подошел к справочному бюро, и мне дали его телефон. Звоню: нет. Он все время ездил по фронтам. А потом вдруг приехал на два дня и ответил. Я представился: «У меня есть тетрадка стихов – я хотел бы, чтобы вы ее прочитали». И Симонов, к моему изумлению, сказал: приходите завтра. Он жил в ажурном доме напротив гостиницы «Советская» — там у него была комнатка в коммунальной квартире. Он меня принял, был очень вежлив: вместо того, чтобы попросить меня никогда больше ничего не писать в рифму, стал объяснять, что у поэта должна быть своя интонация. Это было для меня ново. Он пожелал успеха, и я пошел, нимало не обескураженный. Понял, что найду свою интонацию. Шел к Белорусскому вокзалу, и там гнали колонну пленных немцев. И это окончательно подняло мне настроение.
— А когда вы нашли свою интонацию?
— Я вообще все это утратил, когда поступил во ВГИК, и моя тяга к творчеству устремилась в другое русло. Хотя для своего дипломного документального фильма написал дикторский текст в стихах. О студентах. Назывался «Они учатся в Москве».
— Он сохранился?
— Когда я хотел его найти, выяснилось, что в фильмотеке было наводнение, и вся пленка утонула.
— Какие еще истории вы рассказываете в фильме?
— Как меня пародировали.
— Кто осмелился вас пародировать?!!
— У меня была строчка: «Вроде я в разводе сам с собою». И дальше речь шла как бы от имени двух лиц, живущих во мне. Пародист Алексей Пьянов процитировал меня так: «И вроде я развелся сам с собой». И это маленькое различие дало ему возможность поимпровизировать всласть: «И вроде целовался сам с собой» и так далее. Характер у меня вздорный, и я написал письмо редактору «Крокодила».
— Неужели это было для вас обидно?
— Нет, это не обидно, это возмутительно! Написать свою строчку, приписать ее другому и ее спародировать! Читатель же не знает, что я такого не писал.
— Пародистов у нас раз-два и обчелся, их надо беречь.
— А я бережно. Просил не применять к автору наказаний – это не злой умысел. Мы потом с Пьяновым подружились, и я печатался в «Крокодиле», когда он стал там главным. Очень славный и симпатичный человек.
— Стихи вам помогают делать кино?
— Нет, борщ отдельно – мухи отдельно. Хотя… вторая попытка состоялась в «Гусарской балладе». Когда после фильма «Человек ниоткуда» Суслов меня бабахнул с трибуны 23-го съезда КПСС, сказав, что «это человек не оттуда», и пора прекратить финансирование брака в искусстве, картина легла на полку. Со мной перестали здороваться, и я понял, что такое опала. Правда, не посадили. Все-таки лучше, когда в тюрьме картина, а не ее автор. Я понял, что нужно себя реабилитировать. Стал искать произведение, которое делал бы с удовольствием. И нашел: «Давным-давно» — блестящая пьеса, написанная как бы Александром Гладковым.
— Почему «как бы»?
— Сейчас расскажу. С этой идеей я пришел к директору творческого объединения Юрию Шевкуненко, и он сказал: надо брать доработчика. Ведь пьеса – не кино, в кино нужны сцены на натуре, их надо дописывать. А дописать Гладков не сможет. «Как! – удивляюсь. – Ведь он же написал потрясающую пьесу в стихах!». «А ее не Гладков написал». И рассказал, что когда в 1942-м во время эвакуации театра Красной Армии в Свердловске состоялась премьера этой пьесы, он был там актером. В пьесе надо было что-то поправить, дописать диалоги в стихах, и Гладкова просили это сделать, — он каждый раз исчезал. Все поняли, что он и не может: пьесу писал не он. Я не поверил. Пошел знакомиться с Гладковым. Очаровательный человек, заядлый книжник, бедно живущий, на коленях брюк — пузыри. Он идею одобрил, обещал через полмесяца принести сценарий. И… исчез. Начинаю его искать. И узнаю, что весной 1940 года в Ленинской библиотеке заметили, что исчезают книги. Стали следить и увидели, как Гладков запихивал за ремень брюк редкую книжку. Гладков отсидел в тюрьме, а вышел весной 41-го года уже с пьесой «Давным-давно».
— Может, в тюрьме пробуждается поэтический дар!
— Нет, думаю, что там какой-то человек или умер, или знал, что умрет, и отдал ему пьесу – что-то в этом роде. А злоключения Гладкова из-за его любви к книгам на этом не кончились. Он после войны достал книгу Гитлера «Майн кампф». Дал кому-то почитать – и тот стукнул. Гладков получил десять лет лагерей! Самое поразительное, что спектакль не сняли, он по-прежнему шел под его именем.
— Но мы отвлеклись от того, как вы его, исчезнувшего, все-таки отыскали.
— Я его нашел в Тарусе. Привез ему свои наметки в прозе и прошу показать, что он для нас написал. Он не показал. Сказал, что творчество — интимный процесс. Обещал привезти работу через неделю. И опять исчез – уже навсегда. И тогда Юра Шевкуненко заявил: «Ты ведь пописывал стихи – вот и пиши!». А я уже так пропитался стилистикой пьесы, что действительно написал восемь новых сцен, стараясь подделываться под стихи якобы Гладкова. И о том, как Шурочка Азарова попала в армию. И сцену с денщиком. Все это прошло худсовет, никто не заметил подлогов. Потом, на съемках, появился Гладков, снова ничего не принес, говорил комплименты и давал дивные советы – он ведь видел пьесу в разных театрах. Я к нему хорошо отношусь, тем более, что иных доказательств, что не он писал пьесу, у меня нет. Но в этом меня особенно убедили его воспоминания о том, как он писал сценарий «Гусарской баллады». Он подробно сообщает, что вот эта сцена пришла ему в голову, когда он ехал в электричке между Тайнинской и Перловкой. А эта – когда покупал 300 граммов сметаны. А я-то знаю, что сцену писал не он, а я, причем в этот день не ходил за сметаной. Но воспоминание о нем у меня осталось хорошее — он был обаятельным, застенчивым. Такой Альхен из Ильфа и Петрова. Он потом написал хороший сценарий «Крепостной актрисы», у него шли прозаические пьесы, но в стихах – больше никогда. Что касается пьесы «Давным-давно», то ее стихи, я утверждаю, написаны потрясающим поэтом. Потрясающим! Но это был не Гладков.
— Это же готовый сценарий захватывающего фильма! Неведомый гений, умирая в застенках в страшных мучениях, завещает свою пьесу сокамернику, и тот становится знаменитым!
— Все это не более чем мои предположения. Так что писать стихи меня вынудили обстоятельства. Зато потом они пошли косяком. Я лежал в Боткинской больнице, — и там стихи у меня шли по два-три в день. Я их собрал в цикл под скромным названием «Боткинская осень». Чем я хуже Пушкина!
— И уже не выдавали их за творения Блэйка?
— Нет, я приписывал свои стихи то Самойлову, то Юнне Мориц.
— Вы окончательно запутаете историков литературы, и вас сурово осудят потомки. А музыку на свои стихи вы не пытались писать?
— Никогда. Я не могу запомнить ни одной ноты, я их не знаю.
— Зачем вам знать ноты? Чаплин не учился музыке, но всю музыку к своим фильмам написал сам!
-Чаплин отличается от меня тем, что он – гений. Он мог все, и все делал потрясающе. Нет, музыку я не писал, танцев не ставил, ни одну мелодию не могу повторить…
— … и при этом занимаетесь музыкальным кино.
— Это в традициях нашей страны: люди занимаются тем, чего не знают и в чем ничего не понимают. Я типичный представитель этого племени.
— Тем не менее, находятся люди, которые утверждают, что в нашем кино музыкальные фильмы умели делать два человека – Григорий Александров и Эльдар Рязанов. У вас всегда были очень хорошие композиторы.
— Гм, «были»… Я их выбирал! И в этом смысле у меня неплохой вкус.
— То есть в музыке вы что-то слышите. Вы собираетесь возвращаться в этот жанр?
— Я бы собрался, если бы мне кто-нибудь дал на него денег. Я имею в виду государство.
— Сейчас вот создается некий фонд, который будет распределять деньги на кино.
— Я почему-то думаю, что это распределение пройдет мимо меня.
— С музыкой в вашей жизни более или менее ясно. А какое место занимает в ней поэзия? Не ваша, вообще.
— Очень большое. Я стихов знаю чрезвычайно много. Даже хотел делать два фильма: в одном читаю свои стихи, в другом — чужие. Даже начитал штук пятнадцать потрясающих стихов других поэтов. Так что если первый фильм будет иметь успех – возможно, снимем и второй. Там я за качество стихов – отвечаю!
— Итак, в «Музыке жизни» два ваши таланта – кинорежиссера и стихотворца – наконец соединились.
— Я в юности хотел стать писателем. Поступал в мореходное училище…
— Чтобы стать Станюковичем?
— Нет, Мартином Иденом.
— Но он плохо кончил — утопился.
— Все равно я в мореходку не поступил: шла война, и училище еще не вернулось в Одессу из эвакуации. И пошел во ВГИК — надо же было куда-то поступать!
— То есть как минимум два своих таланта вы закопали: писателя и морехода!
— Почему? У меня вышло много книг, в том числе и повесть, и стихи.
— Так как же вы определяете жанр вашей новой необычной картины? И каким видите ее прокатное будущее?
— Это поэтический музыкальный фильм. Там не только я читаю и комментирую свои стихи, в нем поют песни, написанные на эти тексты – Гурченко, Фрейндлих, Камбурова, Басилашвили, Гафт, Караченцов… Это съемки разных лет. Что касается проката, то надеюсь, что найдется хороший телеканал, который его покажет. А потом картина выйдет на DVD…
На том и закончилась наша беседа. Фильм этот, вероятно, из всего творчества Рязанова – самый неизвестный: его, конечно, мало кто видел. Теперь его будет смотреть особенно грустно. К счастью, он есть на РуТрекере, пока еще не заблокированном:
http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=3017640
МОСКВА, РОССИЯ. 26 ЯНВАРЯ. Российский кинорежиссер, актер, драматург … Новости Фото
Соглашение о легком доступе
Следующие объекты содержат неизданный и / или ограниченный контент.
Изображения, помеченные как Загрузки с легким доступом не включены в ваш Премиум доступ или пакет подписки с Getty Images, и вам будет выставлен счет за любые изображения, которые вы используете.
Загрузки с легким доступом позволяют быстро загружать изображения в высоком разрешении без водяных знаков.Если у вас нет письменного соглашения с Getty Images, в котором указано иное, загрузки с легким доступом предназначены для совместных целей и не лицензируются для использования в окончательном проекте.
Ваша учетная запись Easy-Access (EZA) позволяет сотрудникам вашей организации загружать контент для следующих целей:
- Испытания
- Образцы
- Композиты
- Макеты
- Черновой пропил
- Предварительные правки
Он отменяет стандартную составную онлайн-лицензию для неподвижных изображений и видео на веб-сайте Getty Images.Учетная запись EZA не является лицензией. Чтобы завершить проект с использованием материалов, которые вы загрузили из своей учетной записи EZA, вам необходимо получить лицензию. Без лицензии дальнейшее использование невозможно, например:
- презентации фокус-групп
- внешние презентации
- финальных материалов, распределенных внутри вашей организации
- любые материалы, распространяемые за пределами вашей организации
- любые материалы, распространяемые среди населения (например, реклама, маркетинг)
Поскольку коллекции постоянно обновляются, Getty Images не может гарантировать, что какой-либо конкретный элемент будет доступен до момента лицензирования.Пожалуйста, внимательно ознакомьтесь с любыми ограничениями, сопровождающими Лицензионные материалы на веб-сайте Getty Images, и свяжитесь с вашим представителем Getty Images, если у вас возникнут вопросы по ним. Ваша учетная запись EZA останется в силе в течение года. Представитель Getty Images обсудит с вами продление.
Нажимая кнопку «Загрузить», вы принимаете на себя ответственность за использование неизданного контента (включая получение любых разрешений, необходимых для вашего использования) и соглашаетесь соблюдать любые ограничения.
Дом-музей Бориса Пастернака, Москва, Россия — HiSoUR — Hi So You Are
🔊 АудиочтениеДом-музей Бориса Пастернака — мемориальный музей Бориса Пастернака, расположенный на бывшей даче писателя в Переделкино. Пастернак жил в этом здании с 1939 по 1960 год, после его смерти в доме был организован неофициальный общественный музей памяти писателя. В 1990 году по инициативе друзей и родственников Пастернака музей получил официальный статус филиала Государственного литературного музея.
История
Дом-музей Бориса Пастернака расположен в бывшем писательском поселке Переделкино, здания которого спроектировал немецкий архитектор Эрнст Май. Помимо Пастернака, в Переделкино проживали Корней Чуковский, Александр Фадеев, Николай Леонов, Александр Афиногенов и другие.
«Это именно то, о чем вы могли мечтать всю жизнь. С точки зрения вида, свободы, комфорта, спокойствия и бережливости, это именно то, что… поэтично настроено.Такие склоны простирались через весь горизонт (в березовом лесу) с садами и деревянными домиками с антресолями… поселение, окутанное каким-то неземным и завидным очарованием. И вдруг жизнь повернулась так, что на ее склоне я сам погрузился в видимый с большого расстояния мягкий, многоязычный цвет.
Борис Пастернак в письмах отцу »
Пастернак переехал в деревню в 1936 году, однако первый выделенный писателю дом ему не подошел из-за чрезмерной сырости.По этой причине в 1939 году он переехал в другое здание, расположенное на окраине села. Живя в этом доме, Пастернак написал серию стихов «Переделкино», «На ранних поездах», «Земное пространство», «Когда проясняется…» и перевел драмы Уильяма Шекспира и «Фауст» Иоганна Гете, параллельно работал о «Докторе Живаго». Весть о присуждении ему Нобелевской премии застала Пастернака и в Переделкино.
В разные годы писатель побывал в гостях у Анны Ахматовой, Корнея Чуковского, Всеволода Иванова, Константина Федина, Ольги Берггольц, Фридриха Асмуса, Петра Капицы, Алексея Крученых, Варлама Шаламова, Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко, Леонарда Бернштейна.В семейных музыкальных вечерах приняли участие Александр Скрябин, Сергей Рахманинов и пианисты Генрих и Станислав Нейгаузы, Святослав Рихтер, Мария Юдина.
После смерти поэта в 1960 году дом стал местом его памяти: вдову Зинаиды Пастернак часто навещали родственники, друзья и родственники писателя. Постепенно в дом стали приходить любители творчества Пастернака, для чего проводились неофициальные экскурсии по зданию. Поскольку дача находилась в собственности Литературного фонда, в 1980 году, после смерти пасынка Пастернака Станислава Нейгауза, родственники писателя лишились права проживания в доме.В 1984 году суд передал здание Чингизу Айтматову, однако писатель оставил дом в память о Пастернаке.
В середине 80-х группа писателей выступила с инициативой создания дома-музея Пастернака в Переделкино. В 1985 году Михаил Горбачев получил официальное обращение, подписанное Вениамином Кавериным, Евгением Евтушенко, Арсением Тарковским, Анатолием Приставкиным и Робертом Рождественским. Открытие музея состоялось к 100-летию со дня рождения Бориса Пастернака в 1990 году.Директорами музея были родственники: сначала племянница Наталья Пастернак, а затем — внучка Елена.
По состоянию на 2018 год в доме полностью восстановлена прижизненная обстановка. Центральным помещением экспозиции является кабинет Пастернака, расположенный на втором этаже.
Биография
Борис Леонидович Пастернак (29 января [10 февраля] 1890 г., Москва — 30 мая 1960 г., Переделкино Московской области) — русский поэт, писатель и переводчик. Считается одним из крупнейших русских поэтов XX века.
Пастернак опубликовал свои первые стихи в возрасте 23 лет. В 1955 году Пастернак завершил написание романа «Доктор Живаго». Спустя три года писателю была присуждена Нобелевская премия по литературе, после чего он подвергся гонениям и гонениям со стороны советского правительства и ряда коллег и был вынужден отказаться от этой премии.
Доктор Живаго
В феврале 1959 г. Б. Л. Пастернак писал о своем отношении к тому месту, которое проза занимает в его творчестве:
… Я всегда стремился от поэзии к прозе, к повествованию и описанию взаимоотношений с окружающей действительностью, потому что такая проза кажется мне следствием и осознанием того, что для меня значит поэзия.
В соответствии с этим могу сказать: поэзия — это сырая, нереализованная проза…
Роман «Доктор Живаго» создавался десять лет, с 1945 по 1955 год. Являясь, по словам самого писателя, вершиной его творчества прозаика, роман представляет собой широкое полотно жизни русской интеллигенции против на фоне драматического периода от начала века до Великой Отечественной войны. Роман пронизан высокой поэзией, сопровождается стихами главного героя — Юрия Андреевича Живаго.Во время написания романа Пастернак неоднократно менял его имя. Роман мог называться «Мальчики и девочки», «Горящая свеча», «Опыт русского Фауста», «Смерти нет».
Роман, затрагивающий самые сокровенные вопросы человеческого существования — тайны жизни и смерти, вопросы истории, христианства — был резко негативно воспринят властями и официальной советской литературной средой, отклонен к публикации из-за неоднозначной позиции автора в связи с Октябрьской революцией и последующими изменениями в жизни страны.Так, например, Э.Г. Казакевич, прочитав роман, сказал: «Оказывается, судя по роману, Октябрьская революция — недоразумение, и лучше было не делать этого»; Главный редактор «Нового Света» К. М. Симонов ответил отказом: «Пастернаку не отдать трибуну!»
Книга была опубликована сначала в Италии в 1957 году издательством Feltrinelli, а затем в Голландии и Великобритании при посредничестве философа и дипломата сэра Исайи Берлина.
Публикация романа в Нидерландах и Великобритании (а затем в США в карманном формате) и бесплатное распространение книги среди советских туристов на Всемирной выставке 1958 года в Брюсселе и на Фестивале молодежи и студентов в Вене в г. 1959 был организован Центральным разведывательным управлением США]. ЦРУ также участвовало в распространении «книги большой пропагандистской ценности» в странах социалистического блока. Кроме того, как следует из рассекреченных документов, в конце 1950-х годов МИД Великобритании попытался использовать «Доктора Живаго» в качестве инструмента антикоммунистической пропаганды и профинансировал издание романа на фарси.
Фельтринелли обвинил голландских издателей в нарушении его прав на публикацию. ЦРУ удалось прояснить этот скандал, поскольку книга имела успех у советских туристов.
Нобелевская премия. Преследование
Каждый год, с 1946 по 1950, а также в 1957 году, Пастернак номинировался на Нобелевскую премию по литературе. В 1958 году его кандидатуру выдвинул прошлогодний лауреат Альбер Камю, а 23 октября Пастернак стал вторым писателем из России (после И. А. Бунина), удостоенным этой премии.
Уже в день присуждения премии (23 октября 1958 г.) Президиум ЦК КПСС по инициативе М.А. Суслова принял постановление «О клеветническом романе Б. Пастернака», в котором признал решение Нобелевский комитет как еще одна попытка втянуть его в холодную войну. Вручение премии привело к преследованию Пастернака в советской прессе, изгнанию его из Союза писателей СССР, оскорблениям в его адрес со страниц советских газет, на собраниях «трудящихся».Московская организация Союза писателей СССР, следуя правилам Союза писателей, потребовала выслать Пастернака из Советского Союза и лишить его советского гражданства. Среди писателей, требовавших исключения, были Л. И. Ошанин, А. И. Безыменский, Б. А. Слуцкий, С. А. Баруздин, Б. Н. Полевой и многие другие (см. Стенограмму заседания Общемосковского собрания писателей в разделе «Литература»). Негативное отношение к роману выразили и некоторые русские писатели на Западе, в том числе В.В. Набоков.
«Литературный вестник» (редактор — Кочетов) 25 октября 1958 г. констатировал, что писатель «согласился сыграть роль наживки на ржавом крючке антисоветской пропаганды».
Журналист Давид Заславский опубликовал в «Правде» статью «Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературной травки».
Сергей Михалков откликнулся на награду Пастернака отрицательной эпиграммой под карикатурой на М. Абрамова «Нобелевская тарелка».
29 октября 1958 года на пленуме ЦК ВЛКСМ Владимир Семичастный, в то время первый секретарь ЦК ВЛКСМ, заявил (как он впоследствии утверждал, по указанию Хрущева) следующее:
«… как гласит русская пословица, в хорошем стаде выращивают паршивую овцу.В нашем социалистическом обществе есть такая паршивая овца в лице Пастернака, совершившего свою клеветническую так называемую «работу»…
31 октября 1958 г. в связи с вручением Пастернаку Нобелевской премии председатель Общемосковского собрания писателей СССР Сергей Смирнов выступил с речью о том, что писатели должны обратиться к правительству с просьбой лишить Пастернака советской власти. гражданство.
В полуформальной писательской среде Нобелевская премия Пастернаку также воспринималась негативно.На заседании партийной группы Совета Союза писателей 25 октября 1958 года Николай Грибачев, Сергей Михалков и Вера Инбер потребовали лишить Пастернака гражданства и выдворить их из страны. В тот же день «Литературная газета» по просьбе редакции «Новый мир», возглавляемой в то время А. Т. Твардовским, опубликовала письмо Пастернаку, составленное в сентябре 1956 г. тогдашней редакцией журнала и отвергающее рукопись его романа. . Письмо содержало резкую критику произведения и его автора и, помимо «Литературной газеты», было позже опубликовано в следующем номере «Нового света».
27 октября 1958 года Пастернак был единогласно исключен из Союза писателей СССР постановлением совместного заседания президиума правления Союза писателей СССР, бюро оргкомитета Союза. писателей РСФСР и президиума Московского отделения Союза писателей РСФСР. Решение о выдворении было принято 28 октября на собрании московских журналистов, а 31 октября на общем собрании писателей в Москве под председательством С.С. Смирнов. Некоторые писатели не явились на встречу по болезни, отъезду или без указания причин (в том числе А. Т. Твардовский, М. А. Шолохов, В. А. Каверин, Б. А. Лавренев, С. Я. Маршак, И. Г. Эренбург, Л. М. Леонов). По всей стране проводились собрания республиканских, областных и областных писательских организаций, на которых писатели осуждали Пастернака за предательское поведение, ставившее его вне советской литературы и советского общества.
Присуждение Нобелевской премии Б.Л. Пастернак и начавшаяся кампания преследований неожиданно совпали с присуждением Нобелевской премии по физике советским физикам П. А. Черенкову, И. М. Франку и И. Э. Тамму. 29 октября в газете «Правда» появилась статья за подписью шести академиков, в которой рассказывалось о выдающихся достижениях советских физиков, удостоенных Нобелевских премий. В нем был пункт о том, что присуждение премий физикам было объективным и, согласно литературным источникам, было вызвано политическими соображениями.Вечером 29 октября в Переделкино прибыл академик М.А. Леононтович, который счел необходимым заверить Пастернака, что настоящие физики так не думают, а предвзятые фразы в статье не содержались и были вставлены против их воли. В частности, академик Л. А. Арцимович отказался подписать статью (сославшись на завещание Павлова ученым говорить только то, что вам известно). Он потребовал, чтобы ему дали для этого прочитать «Доктора Живаго».
Преследование поэта названо в народных воспоминаниях: «Не читал, но осуждаю! «.В частности, в Киевской литературной газете была опубликована статья:
«Борис Пастернак пишет роман« Доктор Живаго ». Я не читал йогу, но я не говорю, что не читал редакцию журнала «Новый мир», который является озорным романом. Я со стороны искусства, я со стороны искусства.
Обвинительные митинги прошли на рабочих местах, в институтах, фабриках, государственных организациях, творческих союзах, где были составлены коллективные оскорбительные письма с требованием наказания опального поэта.
Несмотря на то, что Пастернак был удостоен премии «За значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа», усилия официальных советских властей должны были запомниться надолго. только так прочно связано с романом «Доктор Живаго». В результате массированной кампании давления Борис Пастернак отказался от Нобелевской премии. В телеграмме, отправленной в Шведскую академию, Пастернак писал: «Ввиду того значения, которое присуждается мне наградой в обществе, к которому я принадлежу, я должен отказаться от нее.Не считайте мой добровольный отказ оскорблением. ”
Джавахарлал Неру и Альбер Камю приняли петицию о новом лауреате Нобелевской премии Пастернаке перед Никитой Хрущевым. Но все оказалось напрасно.
По словам Евгения Евтушенко, Пастернак в этих событиях оказался заложником внутриполитической борьбы между различными группами властной элиты СССР, а также идеологического противостояния с Западом:
«Желая подтолкнуть Хрущева, чувствуя, что какая-то часть его души тоже хочет« повернуть вспять »с пути либерализации и опытного нюха, идеологические чиновники подготовили 35-страничный дайджест« Доктора Живаго », умело отобранный из« контрреволюционных цитат ». »Для членов Политбюро и умело организовал страницы газет« Народное возмущение »по роману, который им никто из возмущенных не читал.Начали манипулировать пастернаком, превратив его роман в карту грязной политической игры — как на Западе, так и внутри СССР. Антикоммунизм в этой игре оказался умнее коммунизма, потому что выглядел гуманнее как защитник преследуемого поэта, а коммунизм, запрещающий этот роман, выглядел как средневековая инквизиция. Но партийную бюрократию не волновало, как она будет выглядеть в так называемом «мировом общественном мнении» — ей нужно было оставаться у власти внутри страны, а это было возможно только при непрерывном производстве «врагов Советской власти».Самым циничным в истории Пастернака является то, что идеологические оппоненты забыли: Пастернак — живой человек, а не игральная карта, и они боролись друг с другом, ударив его о карточный стол его политического казино. ”
Несмотря на исключение из Союза писателей СССР, Пастернак продолжал оставаться членом Литературного фонда СССР, получать гонорары и публиковаться. Неоднократно высказываемая его преследователями мысль о том, что Пастернак, вероятно, захочет уехать из СССР, была им отвергнута — Пастернак писал Хрущеву в письме: «Уехать из Родины равносильно смерти.С Россией меня связывает рождение, жизнь, работа ».
Из-за опубликованного на Западе стихотворения «Нобелевская премия» Пастернака в феврале 1959 года вызвали к Генеральному прокурору СССР Р.А. Руденко, где ему пригрозили обвинением по статье 64 «Измена Родине».
Летом 1959 года Пастернак начал работу над оставшимся незаконченным спектаклем «Слепая красавица», но вскоре обнаружил рак легких в последние месяцы своей жизни, приковавший его к постели.
Влияния
Кинотеатр
За границей
«Доктор Живаго» впервые был снят в Бразилии в 1959 году, когда был снят одноименный телефильм («Doutor Jivago»).
Самой известной в мире экранизацией романа стал голливудский фильм 1965 года Дэвида Лина, получивший 5 премий «Золотой глобус» и 5 статуэток «Оскар».
Третью постановку поставил Джакомо Кампиотти (итал. Giacomo Campiotti) в 2002 году.
В СССР
В фильме «Уровень риска» (1968) Иннокентий Смоктуновский (исполнитель роли математика Александра Кириллова) процитировал 12-строчный отрывок из стихотворения Пастернака «Быть известным — уродливо…» (1956).Поэма «Хочу во всем разобраться» цитируется в фильме Олега Ефремова «Мост построен» (1965) в исполнении Игоря Кваши.
Массовый советский телезритель познакомился со стихами Пастернака в 1976 году в фильме Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или Приятной ванны!» «. Стихотворение «В доме никого не будет…» (1931), превращенное в городской романс, в фильме Сергея Никитина исполняет под аккомпанемент гитары. Позже Эльдар Рязанов включил отрывок из другого стихотворения Пастернака «Любить других — тяжкий крест…» (1931) в свой фильм «Служебный роман», правда, в эпизоде фарса.
Песня на стихи Б.Л. Пастернак на музыку Сергея Никитина «Снег идет» (1957) показан в фильме режиссера Наума Ардашникова и Олега Ефремова «Старый Новый год» (1980) в исполнении Сергея Никитина.
В России
«Доктор Живаго» был снят в 2005 году Александром Прошкиным. В главной роли снялся Олег Меньшиков. Эта экранизация вызвала неоднозначные отзывы критиков.
Фильмы
Александр Смирнов, Леонид Майзель («Другая драма» («Пастернак»), флаг СССР, СССР, Флаг Великобритании, Великобритания, 1990)
Александр Кудренко (Есенин, Флаг России, Россия, 2005)
Александр Хочинский (Генерал, Флаг России, Россия, 1992)
Сергей Юрский (Фурцева, Флаг России, 2011)
Евгений Князев (Зеркала, Флаг России, 2013)
Александр Барановский («Маяковский.Два дня », Флаг России, Россия, 2013)
Сергей Варчук (« Таинственные страсти », Флаг России, Россия, 2015)
В театральных постановках
В 1987 году состоялась премьера оперы британского композитора Найджела Осборна «Электрификация Советского Союза» по произведениям Бориса Пастернака, написанной годом ранее.
В 2006 году мюзикл «Доктор Живаго» был поставлен режиссером Борисом Мильграмом, композитором Александром Журбиным и драматургом Михаилом Бартеневым в Пермском академическом театре-театре.Премьера состоялась 30 декабря.
В 2016 году в Гоголь-центре состоялась премьера спектакля «Пастернак. Моя сестра — это жизнь. Режиссер Максим Диденко.
В творчестве современников
Долгое время Пастернак вел переписку с Мариной Цветаевой.
Анна Ахматова написала стихотворение о смерти Пастернака 1 июня 1960 года.
Варлам Шаламов, находившийся в Переделкино на похоронах Пастернака, откликнулся на смерть поэта циклом из нескольких стихотворений, четыре из которых были написаны в один день — 2 июня 1960 года.
4 июня 1960 года присутствовавший на похоронах поэта Герман Плисецкий написал стихотворение «Памяти Пастернака».
В 1962 году Борис Чичибабин написал Пастернаку стихотворение.
4 декабря 1966 года Александр Галич написал и посвятил памяти поэта одну из своих лучших песен «Памяти Пастернака», которую впоследствии исполнил несколько раз. Песня закончилась следующей строфой:
Так клевета и споры замолкли —
Это было все равно что взять выходной у Вечности…
А над гробом — мародеры встали,
И несут — почетное — ка-ра-уль!
29.11.1971 в Театре на Таганке состоялась премьера спектакля «Гамлет» по трагедии Уильяма Шекспира, главную роль в котором исполнил ведущий артист театра Владимир Высоцкий.Спектакль начался исполнением артистом под свой гитарный аккомпанемент песни на стихотворение Б. Пастернака «Гамлет» (1946) — «Жужжание тихо. Я вышел на сцену… »(музыка В. Высоцкого). Спектакль стал центральным в репертуаре театра и оставался в нем до 18.07.1980 включительно.
Память
В октябре 1984 года по решению суда дача Пастернака в Переделкино была изъята у родственников писателя и передана в государственную собственность. Два года спустя, в 1986 году, в стране был основан первый в СССР музей Пастернака.
В 1980 году, в год 90-летия поэта, астроном Крымской астрофизической обсерватории Людмила Карачкина назвала астероид, обнаруженный 21 февраля 1980 года, 3508 — Пастернак.
В 1990 году, в год 100-летия поэта, музей Пастернака распахнул свои двери в Чистополе, в доме, где поэт жил в эвакуации во время Великой Отечественной войны (1941-1943), и в Переделкино, где он много жил. лет до его смерти. Директором дома-музея поэта является Наталья Пастернак, его невестка (вдова младшего сына Леонида).
В 2008 году во Всеволодо-Вильве (Пермский край) открылся музей в доме, где с января по июнь 1916 года жил начинающий поэт.
В 2009 году, в День города, в Перми на площади у Оперного театра был открыт первый в России памятник Пастернаку (скульптор — Елена Мунц).
На доме, где родился Пастернак (переулок Оружейный, д. 3), установлена мемориальная доска.
В память о трехкратном пребывании в Туле на здании отеля Wörmann 27.05.2005 г. была установлена мраморная мемориальная доска Пастернаку как лауреату Нобелевской премии, посвятившему несколько работ Туле.
20 февраля 2008 года в Киеве у мемориальной доски была установлена мемориальная доска в доме № 9 по улице Липинского (бывшая Чапаева), а спустя семь лет ее сняли вандалы.
В 2012 году в райцентре Мучкап (Тамбовская область) установлен памятник Борису Пастернаку работы З. Церетели.
По случаю 50-летия Нобелевской премии Б. Пастернаку Княжество Монако выпустило в его честь почтовую марку.
27 января 2015 года в честь 125-летия поэта Почта России выпустила конверт с оригиналом марки.
1 октября 2015 года в Чистополе открыли памятник Пастернаку.
В Москве скончался выдающийся режиссер Эльдар Рязанов
Известный российский кинорежиссер Эльдар Рязанов скончался сегодня в возрасте 88 лет, сообщает LifeNews TV.
29 ноября сообщается, что его поместили на искусственную вентиляцию легких. Медики также обнаружили жидкость в его легких и диагностировали у него легочную и сердечную недостаточность.
Рязанов дважды за последний год был госпитализирован.В 2014 году ему поставили диагноз «острый ишемический инсульт».
Рязанов поставил такие популярные советские комедии, как «Карнавальная ночь», «Остерегайтесь автомобилей», «Ирония судьбы или с удовольствием принимайте ванну», «Служебный роман», «Гараж» и «Вокзал для двоих».
Члены Союза кинематографистов России и профессиональных организаций и объединений кинематографистов (КиноСоюз) заявили, что Рязанов — великий гражданин и художник. «Это огромная и невосполнимая потеря для нас. Эльдар Рязанов был одним из 12 основателей нашего Союза, нашим другом и товарищем, великим художником и гражданином.«
«Эльдар Рязанов ушел из жизни, но он не покинул нашу жизнь, которую он сделал менее жестокой и безнадежной, более духовной и веселой», — сказал известный российский кинокритик Андрей Плахов .
Пресс-секретарь МИД России Мария Захарова также выразила соболезнования в связи с кончиной кинорежиссера. «Рязанов умер, он скончался. Но он также останется с нами. Потому что каждый 31 декабря мы снова будем вместе. Спасибо за прекрасную рождественскую традицию! И пусть он упокоится с миром», — написала она на своей странице в Facebook.
Заместитель председателя комитета Госдумы по культуре, российская актриса Елена Драпеко отметила, что Рязанов был очень мудрым человеком, любившим людей, это видно по его фильмам и стихам.
По ее словам, «похоже, что Рязанов всегда был и всегда будет». «Его фильмы, его стихи — это неотъемлемая часть нашей жизни. Когда мы развлекаемся, мы смотрим его фильмы, когда нам грустно, мы вспоминаем его стихи», — цитирует Драпеко РИА Новости.
Мэр Москвы Сергей Собянин направил телеграмму соболезнования родным и близким директора.По его словам, фильмы Рязанова дарят нам радость, сказки и веру в любовь и доброту.
список с фото и видео * Фильмы
Американский поэт Аллен Гинзберг однажды назвал поэзию «радиостанцией, которая продолжает вещание даже после смерти поэта». Чтобы оставаться образованным и высокоинтеллектуальным человеком, нужно читать и запоминать строки, написанные задолго до вас. И, конечно же, уметь чувствовать и воспринимать красоту. А что может быть прекраснее стихов? Различные телеканалы и СМИ запускают огромное количество проектов, в которых звезды знакомят зрителей с пронзительными произведениями классиков литературы и современных авторов.Мы составили список с фото и видео актеров и актрис, которые читают стихи.
Максим Аверин
- «Девочки не сдаются»
- Склифосовский
- «Глухарь»
Звезда «Глухаря» Максим Аверин удивил многих зрителей тем, насколько проницательно и проницательно он умеет воспринимать, и, самое главное, настоящая поэзия. В рамках проекта «Живой» актер прочитал известное произведение Александра Кочеткова «Баллада о задымленной машине».Стихотворение знакомо многим зрителям благодаря фильму Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или Наслаждайся баней», где оно было исполнено впервые.
Анна Чиповская
- «Последний министр»
- «Победители»
- «Уходящая природа»
Национальный сериал «Оттепель» подарил зрителям не только чудесный рассказ о прошедшем времени, но и Также специальный проект, в котором российские актеры читают стихи поэтов «оттепели».И вот сквозь годы и расстояния мы слышим голос Анны Чиповской, которая читает строки Беллы Ахмадулиной: «В том месяце Май, в том месяце моем была такая легкость во мне …»
Чулпан Хаматова
- «Зулейха открывает глаза»
- «Страна глухих»
- «Прощай, Ленин!»
Чулпан Хаматова прочитала стихотворение Шарля Бодлера «Плавание» в переводе Марины Цветаевой в рамках проекта «Живой».В данном случае интересно не только само стихотворение, но и его рассказ для российских слушателей и читателей — поэтесса переводила его двенадцать раз, пока не добилась наилучшего, по ее мнению, результата.
Александр Яценко
- «Аритмия»
- «Эпидемия»
- «Тихий Дон»
Среди российских актеров, принявших участие в спецпроекте Первого канала «Оттепель», был Александр Яценко. Пронзительно и проникновенно ему удалось донести до зрителей стихотворение поэта, актера и сценариста Геннадия Шпаликова «Люди теряются лишь однажды».«Поэзия« шестидесятников »Шпаликова не раз звучала в советских фильмах и спектаклях, и Яценко сумел передать его слова новому поколению, не знавшему поэта.
Сергей Безруков
- « Годунов »
- «Каникулы строгого режима»
- «Бригада»
Всем известна трогательная любовь актера и его отца, Виталия Сергеевича Безрукова, к Сергею Есенину, артист даже получил свое имя в честь поэта.Позже он сыграл свой любимый классик в кино, и неудивительно, что в сети можно найти ролики, в которых Сергей Безруков читает стихи своего любимого автора.
Виктория Исакова
- «По ту сторону смерти»
- «Охота на пираньи»
- «Остров»
Белла Ахмадулина была одной из величайших поэтесс второй половины ХХ века. Многие знаменитости читают ее работы и знают их наизусть. Виктория Исакова также пыталась популяризировать стихи Ахмадулиной в рамках специального проекта к сериалу «Оттепель».
Петр Федоров
- «Саранча»
- «Одесса Мама»
- «Охотники за бриллиантами»
В 2014 году многие знаменитости, в том числе и Петр Федоров, решили поддержать первый сборник стихов Дельфина. Андрей Лысиков — знаковая личность для российского хип-хоп движения, поэтому его книгу с нетерпением ждали поклонники музыканта. Петр Федоров записал видео с одним из стихотворений, вошедших в книгу, специально для М24, поддерживающего проект.
Евгений Цыганов
- «Неадекватные люди»
- «Битва за Севастополь»
- «Брестская крепость»
Евгений Цыганов тоже в списке отечественных звезд, которые читают стихи публично и делают это с душой. Для сериала «Оттепель» актер, сыгравший в фильмах «Питер FM» и «Прогулка», записал аудиопоэму Геннадия Шпаликова «Я тебя вижу, я тебя помню».
Михаил Ефремов
- «Дом Солнца»
- «Пьяная фирма»
- «День выборов»
Михаила Ефремова можно считать одним из самых популярных современных читателей российской эстрады.За его плечами был чрезвычайно успешный проект «Гражданин поэт», в котором актер читал стихи Дмитрия Быкова «на злободневные темы». Михаил Ефремов также популяризировал стихи Андрея Вознесенского среди нового поколения и публично исполнял произведения Орлуши (Андрей Орлов), который считается одним из самых неоднозначных поэтов современности.
В проекте «Оттепель» Ефремов прочитал пронзительное стихотворение Геннадия Шпаликова «К несчастью или к счастью, правда проста».В сети также можно найти произведения Андрея Лысикова, более известного под псевдонимом Дельфин, читаемые Михаилом Олеговичем.
Александр Петров
- «Метод»
- «Звоните ДиКаприо»
- «Последний хранитель Беловодья»
Один из самых известных и востребованных молодых актеров Александр Петров не скрывает, что он очень любит поэзию. Он играет главную роль в спектакле «# Возрождение», где его персонаж общается с героиней исключительно стихами, участвует в различных проектах в качестве чтеца и издает сборник стихов.Кроме того, на своем сайте художник создал раздел с тегом #vervstihi. В нем он не только читает стихи классиков мировой литературы, но и отбирает лучшие произведения авторов, которые присылают Петрову свои произведения по почте, и зачитывает их.
Николай Фоменко
- «Казанская сирота»
- «Луна Папа»
- «Апостол»
Дополняют наш список фото и видео актеров и актрис, читающих стихи, популярного актера и шоумена Николая Фоменко.Он принял участие в проекте «Живой», где прочитал произведение Сергея Гандлевского, посвященное Дмитрию Пригову. Фоменко также выступил чтецом в музыкально-драматическом спектакле «Линия встречи» — под аккомпанемент альта и фортепиано Николай читал стихи признанных гениев русской литературы, таких как Пушкин, Фет, Тютчев, Лермонтов.
Посмотрите видео: Знаменитости читают стихи — Великие голоса говорят великие слова (октябрь 2021 г.).
Отголоски русского стиха (Мягкая обложка)
12 долларов.95
Нет на наших полках. Обычно поступает в The Bookworm через 4-7 дней от дистрибьютора / издателя.
Без исключения возврату не подлежит. Мы не рекомендуем заказывать самостоятельно опубликованные статьи из-за низкого качества редакции.
Описание
«Если бы вы могли прочитать оригинальные произведения известных русских поэтов, увидеть уникальность таких гигантов, как Пушкин, Лермонтов, Ахматова, оценить их тонко написанные строфы, почувствовать их радость и печаль, уныние и оптимизм, услышать музыку их голосов.Если бы … »(с задней обложки книги).« Отголоски русского стиха »написаны на английском языке и предназначены для тех, кто любит стихи. Надеемся, что их можно будет читать без оглядки на стихи. Исходная информация. Нет биографических заметок о русских поэтах, нет комментариев или мнений о русской поэзии. В этой книге можно найти только один тип информации, написанной на русском языке: названия исходных стихотворений. Это сделано ради тех немногих, кто мог бы решить найти оригинальные русские источники — решение, вдохновленное разочаровывающим собственным опытом автора попытки найти оригинальные стихи на основе плохо переведенных названий и стихов, как с английского на русский, так и с русского — на английский.Этот сборник стихов ни в коем случае не носит систематического характера. Просто автор был внутренне вынужден представить несколько замечательных русских стихов на содержательном, поэтическом английском языке. Стихи в этой книге написаны в соответствии с добровольным автором императива одновременно сохранить четыре ключевых аспекта исходных стихотворений: ритм, рифму, значения и чувства. Эти английские стихи призваны быть точными репрезентациями — отголосками — заявленных ими русских источников, чтобы читатель мог, надеюсь, получить представление о том, что такое русский поэтический опыт.В этой книге освещена очень тонкая полоска русской поэзии, написанной с 1825 по 2000 год, всего несколько стихов Александра Пушкина, Федора Тутчева, Михаила Лермонтова, Николая Некрасова, Саши Черного, Анны Ахматовой, Бориса Пастернака, Марины Цветаевой, Овсея Дриза, Булата Окуджавы. , Эльдар Рязанов, Лев Халиф, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Наум Сагаловский, Александр Кушнер, Владимир Высоцкий, Иосиф Бродский, Андрей Орлов.
Кому Марина Цветаева посвятила свое стихотворение
Наверное, в нашей стране нет человека, который бы смотрел «Новогодний» фильм Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или Приятной ванны!» В этом фильме впервые прозвучало несколько песен на стихи Марины Цветаевой, самой известной из которых, конечно же, стал романс «Мне нравится, что вы не болеете мной… «
Поэма, анализ которой проводится, написана Цветаевой в 1915 году и посвящена гражданскому мужу ее сестры Анастасии Маврику Александровичу Минцу.
Наверное, странно слышать от молодой женщины, которая замужем всего три года, признание в «нелюбви» другому мужчине. Зная Марину, которая каждый раз влюблялась с новой силой, самоотверженно, отдаваясь этому чувству до конца, понимаешь, почему появилось такое стихотворение.Но любовь к сестре, конечно, никогда бы не позволила поэтессе переступить некую черту, после чего, как говорится, земля уходит из-под ее ног, что в поэтической аранжировке звучало так:
Что никогда не будет тяжелым шаром
Не проплывет под нашими ногами.
Героиня стихотворения, конечно же, производит впечатление женщины, уже достаточно искушенной в любовных делах. В конце концов, она перечисляет множество признаков того, как происходит свидание в любви: встречи «Закатные часы» , «Хождение под лунным светом» , «Солнце над головами» … Скорее всего, она не раз испытывала сильное влечение к мужчине, которое потом сменилось разочарованием, а теперь любовь к ней сродни болезни. Поэтому она даже с некоторым облегчением начинает свой монолог-обращение:
Мне нравится, что ты не болен мной,
Мне нравится, что я не болен тобой.
Скажем, мы находимся в равной ситуации, а это значит, что никто не пострадает, потому что, как известно, один всегда любит, а другой просто позволяет любить себя. Такое «равенство» даже внешне подчеркивается анафорой в начале стихотворения.
Далее героиня довольно отстраненно обсуждает, какие преимущества дает «нелюбовь». Она может быть «Веселая, распущенная» и «Не краснеть удушающей волной, слегка касаясь рукавов» , и он легко может обнять другого, наблюдая, как героиня целует другого мужчину. Вроде все нормально. Но вдруг она как бы выпускает: «Моя ласка» … Складывается впечатление, что внутренне героиня уже не раз обращалась к своему воображаемому собеседнику.
Так постепенно, сама того не замечая, она начинает говорить о сокровенной мечте любой девушки: на «В церковной тишине» спела «Аллилуйя!» … Ведь именно свадебная церемония должна навсегда объединить любящие сердца перед Богом.
Заключительная часть стихотворения написана в совершенно другой эмоциональной тональности. Это уже не длительный спор о том, что будет, если … Это уже выражение глубокой благодарности человеку, который, как выясняется, любит героиню, хотя и сам того не подозревает.Оказывается, она ему и благодарна «За ночной покой» и «За редкость встреч в часы заката» и «За солнцем не над нашими головами» … Эти бесконечные причины благодарности выражаются в анафорических повторах: кажется, их слишком много. А вот две последние строчки с повторяющимся междометием «Увы!» , по сути, выдают героиню: есть нескрываемое сожаление, что не бросились в водоворот чувств.
Если в начале исповеди героиня обращается к адресату слегка иронично, подчеркивая дистанцию между ними, намеренно вежливо обращаясь к вам с большой буквы, то к концу произведение приобретает исповедальный характер. Оказывается, героиня готова страдать и страдать, если понадобится, потому что другая русская поэтесса, Анна Ахматова, была уверена, что «Каждый на земле должен испытать любовные пытки» … Но нужно и душевное спокойствие. Потому что страсть горит изнутри, заставляя забыть обо всем на свете.
Перед нами действительно исповедь женской души, которая дала возможность еще раз убедиться в силе художественного слова и его огромной способности выражать, казалось бы, самые невыразимые чувства очень простыми, понятными каждому словами.
Изучив анализ стихотворения «Мне нравится …», обратите внимание на другие произведения:
- «Бабушка», анализ стихотворения Цветаевой
- «Юность», анализ стихотворения Марины Цветаевой
- «Рябина зажглась красной кистью», анализ стихотворения Цветаевой
Одно из самых известных стихотворений Цветаевой «Мне нравится, что вы не болеете», прославившееся благодаря советскому фильму «Ирония судьбы, или Наслаждайтесь баней!». Мелодичные строчки Марины Ивановны положены на музыку Михаила Таривердиева, вложены в уста главного героя и спеты Аллой Борисовной Пугачевой.
Любовная поэзия Марины Цветаевой по праву считается одним из бесценных открытий русской литературы Серебряного века. Противоречивый, страдающий, одинокий и вместе с тем невероятно сильный, честный, тонкий, ироничный, передающий всю полноту чувств, он позволяет взглянуть на автора с другой стороны и найти ответы на вопросы, волнующие не только литературоведов, но и также поклонники творчества Цветаевой.
Поэма «Мне нравится …» долгие годы была литературной шарадой.Биографы Марины Цветаевой пытались понять, кому поэтесса посвятила такие проникновенные и не лишенные грусти строчки.
Мне нравится, что вы мной не болеете …
Мне нравится, что вы мной не болеете
Мне нравится, что я с вами не болею
Что никогда не тяжелый шар
Не будет плыть под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешным —
Свободно — и не играть словами
И не краснеть удушающей волной
Слегка касаясь рукавов.
Мне тоже нравится, что ты со мной
Спокойно обнимай еще
Не читай мне в аду
Жги за то, что не целовал тебя.
Что мое ласковое имя, мое нежное, не
Ты не упоминаешь его ни днем, ни ночью — напрасно …
Что никогда в церковной тишине
Они не будут петь над нами: Аллилуйя!
Спасибо тебе и сердцем, и рукой
Потому что ты меня сам не знаешь! —
Люблю так: за мой ночной покой,
За редкость встреч в часы заката,
За наши не прогулки под луной
За солнце, а не над головой, —
Потому что ты болен — увы! — не мной,
Потому что я болен — увы! — не вами!
Ответ на этот вопрос дала только в 1980 году сестра поэта Анастасия Цветаева, которая сказала, что это яркое и несколько философское стихотворение посвящено ее второму мужу, Маврикию Минцу.К 1915 году обе сестры уже были замужем, у каждой был ребенок, но их браки не увенчались успехом.
Анастасия вспоминает, что Маврикий Минц появился на пороге ее дома с письмом общих знакомых и провел с ней почти весь день. Молодые люди нашли много тем для разговора, их взгляды на литературу, живопись, музыку и жизнь в целом удивительным образом совпали. Поэтому вскоре Маврикий Минц, очарованный красотой Анастасии, сделал ей предложение.Но счастливого жениха ждало еще одно знакомство. На этот раз — с Мариной Цветаевой, которая в свои 22 года произвела на него неизгладимое впечатление не только как талантливая поэтесса, но и как очень привлекательная женщина.
Маврикий проявил к Марине знаки внимания, выразив свое восхищение и восхищение поэтессой. Поймав его взгляд, Марина Цветаева покраснела, как юная школьница, и ничего не могла с этим поделать. Однако взаимная симпатия так и не переросла в любовь, так как Маврикий уже был помолвлен с Анастасией.
Стихотворение «Мне нравится …» стало своеобразным поэтическим ответом на слухи и сплетни друзей, которые даже сделали ставку на то, кто и в кого влюблен в семье Цветаевых. Грациозно, легко и женственно элегантно Марина Цветаева поставила точку в этой пикантной истории, хотя и призналась родной сестре, что ее жених увлек ее всерьез.
До самой смерти Анастасия Цветаева была убеждена, что ее сестра, влюбленная от природы и не привыкшая скрывать свои чувства, просто проявляет благородство.Блестящая поэтесса, которая к моменту знакомства с Маврикием Минцем, успела опубликовать два сборника стихов и считается одной из самых многообещающих представителей русской литературы первой половины ХХ века, ничего не стоила, чтобы выиграть премию. сердце любого мужчины.
У Марины Цветаевой была сестра Анастасия, с которой у нее сложились очень искренние отношения. И именно она написала самые яркие воспоминания поэтессы. Они были близки с юности, и поженились почти одновременно, а детей родили с разницей в три недели.И надо сказать, что судьба Анастасии Цветаевой не менее интересна, чем ее воспоминания о блестящей сестре.
В жизни Анастасии был эпизод, когда она (по крайней мере, ей так показалось) была влюблена сразу в двух мужчин. Произошло это после развода с первым мужем. В то время она осталась с маленьким сыном на руках и чувствовала себя брошенной всеми и одинокой. А потом в их доме появился Маврикий Минц — он пошел поговорить с одним из своих друзей, а потом стал каждый день приходить, чтобы поговорить с Асей.
Ее зовут Ася …
По ее словам, они с Мореком просто срослись друг с другом, и вместе с этим пустота и горечь покинули ее душу. И она стала жить вместе, только они не могли пожениться, потому что он был евреем, а его набожная еврейская семья не разрешила ему креститься.
Когда Анастасия была беременна, она узнала, что Николай Миронов — ее друг и бывшая любовь, ушел на фронт и начал писать ей письма, полные воспоминаний и теплых слов.И все зашевелилось в ее душе. Ее Морик знал и о письмах, и о чувствах своей почти жены. Впрочем, как не знать, ведь она сама ему призналась: «Я люблю его и люблю тебя. Что делать? »И Минц ни на секунду не подумал:« Вперед! »
Иван Владимирович Цветаев и Анастасия Цветаева. Дрезден, 1910
А дальше все было трагично и безнадежно. Анастасия действительно ушла с Мироновым. , но заболел в поезде и был сброшен с поезда.Минц пришел за ней, забрал ее и даже спас будущего ребенка. Пострадала Ася. Минц был на грани самоубийства. А вскоре Ася потеряла и Минца, умершего от преходящего перитонита, и сына, которого она от него родила.
Сестры Цветаевы с детьми и мужьями, Маврикий Минц — справа.
Даже те, кто знает стихи Марины Цветаевой попутно, знают ее красивое стихотворение «Мне нравится, что ты не болен мной.«Эти стихи положил на музыку композитор Михаил Таривердиев, а эта песня в исполнении Аллы Пугачевой звучала в фильме« Ирония судьбы »или« Наслаждайся баней ». Эльдар Рязанов, Цветаева посвящена второй жене своей сестры, Маврики Александровичу Минцу. Историю этого стихотворения рассказала сама сестра поэта Анастасия Ивановна Цветаева.
« Многие ищут в этом подтекст, скрытый смысл. стихотворение, но его просто не существует… Мне было 20 лет. К этому времени я рассталась со своим первым мужем и осталась одна на руках с моим двухлетним сыном. Маврикий Александрович случайно оказался у меня дома по просьбе друга. В первый раз, когда мы встретились, мы разговаривали весь день. Маврикий Александрович протянул мне руку и сердце, и я стала его женой.
Когда мой муж встретил Марину, он был поражен. Ей всего 22 года, а она уже опубликовала два сборника стихов. Еще у нее замечательная дочь и замечательный муж.В те годы Марина была счастлива и красива. Морис восхищался ею, а его сестра почувствовала это и покраснела. Она была очень благодарна Маврикию Александровичу за то, что он был рядом со мной, любил меня и я был не один … Об этом стихотворение Маринина. В этом нет двойного смысла. «
Марина в те счастливые годы была хорошенькой, белоснежной кожей с легким румянцем, красивыми вьющимися волосами. Маврикий Александрович восхищался Мариной, она это чувствовала и … краснела. Марина была благодарна Маврику Александровичу за то, что я не одна, что они любят меня … Вот о чем стихотворение. Марине «понравилось», и второго смысла в этом нет. «
Так получилось, что Маврики Александровичу Минцу, которому Марина Цветаева посвятила стихотворение, мало что померили. В мае 1917 года он умер в Москве от гнойного аппендицита. А вскоре сестра Цветаевой похоронила и второго сына. Трагическая и удивительная судьба Анастасии Ивановны Цветаевой (1894–1993), которая за годы репрессий отсидела 22 года в сталинских лагерях и выжила.В ссылке в Сибири ее выручила корова, к которой она прижималась ночью, чтобы не замерзнуть на сорокаградусных морозах. Сестра великой поэтессы прожила почти 100 лет и до последних дней сохранила удивительную работоспособность и ясную память. В 98 лет она прилетела из Москвы в Голландию, чтобы читать лекции по русской поэзии. Она прекрасно говорила по-немецки и по-английски.
Надеемся, любители поэзии с удовольствием вспомнят.
«Мне нравится, что вы мной не болеете» М.Цветаева И.
Мне нравится, что ты от меня не болен
Мне нравится, что я тобой не болею
Что никогда тяжелый шар
Не поплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешным —
Свободно — и не играть словами
И не краснеть удушающей волной
Легко касаться рукавов.Мне тоже нравится, что ты со мной
Спокойно обнимай другого
Не читай мне в аду
Сожги за то, что не целовал тебя.
Что мое нежное имя, мое нежное, не
Ты не упоминаешь его ни днем, ни ночью — напрасно…
Что никогда в церковной тишине
Они не будут петь над нами: Аллилуйя!Спасибо и сердцем и рукой
Потому что ты меня сам не знаешь! —
Люблю так: за мой ночной покой,
За редкость встреч в часы заката,
За наши не прогулки под луной
За солнце, а не над нашими головами, —
Потому что вы больны — увы! — не мной,
Потому что я болен — увы! — не вами!
Любовная лирика поэтессы Марины Цветаевой по праву считается одним из бесценных открытий русской литературы Серебряного века.Тонкий, ироничный, передающий всю полноту чувств, он позволит взглянуть на автора с другой стороны и найти ответы на многие вопросы, волнующие не только литературоведов, но и поклонников творчества Цветаевой.
Стихотворение «Мне нравится …», написанное в 1915 году и ставшее популярным благодаря одноименному роману, блестяще исполненному певицей Аллой Пугачевой, долгие годы было литературной шарадой. Биографы Марины Цветаевой пытались понять, кому поэтесса посвятила такие проникновенные и не лишенные грусти строчки.Кто именно вдохновил ее на написание столь проникновенного и глубоко личного произведения?
Ответ на эти вопросы дала только в 1980 году сестра поэта Анастасия Цветаева, сказав, что это яркое и несколько философское стихотворение посвящено ее второму мужу Марвикому Минцу. К 1915 году обе сестры уже были замужем, но их браки не увенчались успехом. Каждая из женщин вырастила ребенка, уже не мечтая о том, как устроить личную жизнь. По воспоминаниям Анастасии Цветаевой, Маврикий Минц появился на пороге ее дома с письмом общих знакомых и почти весь день провел с сестрой поэта.Молодые люди нашли много тем для разговора, их взгляды на литературу, живопись, музыку и жизнь в целом удивительным образом совпали. Поэтому вскоре Маврикий Минц, очарованный красотой Анастасии, сделал ей предложение. Но счастливого жениха ждало еще одно приятное знакомство. На этот раз с Мариной Цветаевой, которая в свои 22 года произвела на него неизгладимое впечатление не только как талантливая поэтесса, но и как очень привлекательная женщина.
Анастасия Цветаева вспоминает, что Маврикий Минц проявлял к сестре знаки внимания, выражая свое восхищение и восхищение поэтессой.Поймав его взгляд, Марина Цветаева покраснела, как юная школьница, и ничего не могла с этим поделать. Однако взаимная симпатия так и не переросла в любовь, так как к моменту знакомства поэтессы с Маврикием Минцем последний уже был помолвлен с Анастасией. Поэтому стихотворение «Мне нравится …» стало своеобразным поэтическим ответом на слухи и сплетни друзей, которые даже сделали ставку на то, кто и в кого влюблен в семье Цветаевых. Грациозно, легко и женственно элегантно Марина Цветаева поставила точку в этой пикантной истории, хотя и призналась собственной сестре, что ее жених увлек ее всерьез.
Сама Анастасия Цветаева до самой смерти была убеждена, что ее сестра, влюбленная от природы и не привыкшая скрывать свои чувства, просто проявляла благородство. Блестящая поэтесса, которая к моменту знакомства с Маврикием Минцем, опубликовавшим два сборника стихов и считавшимся одним из самых многообещающих представителей русской литературы первой половины ХХ века, ничего не стоила, чтобы покорить сердце. любой мужчина, не говоря уже о «маленьком рыжеволосом еврейке со странным именем».Однако Марина Цветаева не хотела обидеть родную сестру и разрушить намеченный союз. Для себя поэтесса извлекла из этой ситуации очень важный урок на всю последующую жизнь, осознав ту любовь и страсть, которая больше похожа на мысленную. болезнь, отнюдь не тождественные понятия, ведь болезнь проходит, но искренние чувства сохраняются годами, что подтвердил счастливый, но столь короткий брак Анастасии Цветаевой и Маврикия Минца, продлившийся всего 2 года.Человек, которому было посвящено стихотворение «Мне нравится …», скончался в Москве 24 мая 1917 года от приступа острого аппендицита, и его вдова больше не вышла замуж.
Пантеон
- Визуализации
- Рейтинги
- Люди
- Места
- Профессии
- Профили
- Люди
- Места
- Страны
- Профессии
- Профессия / Страна
- Эры
- О компании
- Данные
- Разрешения
- Скачать
- API
- Ежегодник
- Домой
- Визуализации
- Рейтинги
- Профили
- Люди
- Места
- Страны
- Профессии
- Род занятий / Страна
- Eras
- О
- Данные
- Разрешения
- API
- Ежегодник
- API
- Поиск
- Оставить отзыв
- Использование ссылки
对不起, страница не найдена.
Вы можете попробовать новый поиск или эти страницы:
Isaac Newton
Physicist
United Kingdom
Rank 6
Walt Disney
Producer
United States
- 8 Rank 8217 9000
Роджер Федерер
Теннисист
Швейцария
Ранг 124
Гонщик
Ранг профессии 16
665 Лица
Sports Domain
Ранг Agnez Mo
Актер 9000
Laozi
Philosopher
China
Рейтинг 157
Винсент Ван Гог
Painter
Нидерланды
Рейтинг 20
- 70000 Профессия Дизайнер одежды
Профессия
Васко да Gama
Explorer
Португалия
Ранг 99
Знаменитость
Занятие 40
142 Физические лица
Общественная фигура
Мари Кюри
Польша- Изучите
- Визуализации
- Рейтинги
- Профили
- Люди
- Места
- Страны
- Занятия
- Занятия / Страны
- Эпох
- О
- Ошибка данных отчета
- Политика конфиденциальности
- Условия службы
- Данные
- Разрешения
- Скачать
- API
- Приложения
- Ежегодник
Физик Польша
