Подавление инстинктов: Базовые инстинкты человека | HUMANSCAN.RU

Базовые инстинкты человека | HUMANSCAN.RU

Предыдущая статья Как сформировалась структура личности человека.

Из статьи «Структура личности» мы узнали, что содержанием бессознательного являются иррациональные животные инстинкты, физиологичные по своей природе. Именно эти инстинкты являются источником психической энергии. Их проявление преломляется через сознание и стереотипы культуры, усвоенные человеком в процессе социализации, благодаря чему мы способны на общественное существование. Хоть сознание и подавляет животные инстинкты, но их энергия продолжает оказывать значительное влияние на наше поведение и мотивацию. Именно инстинкты остаются движущей силой каждого нашего действия.

Мы знаем, что в процессе обретения жизненного опыта инстинкты имеют свойство дифференцироваться и усложняться. Человек на сегодняшний день существо с одной из самых сложных систем инстинктов.

Инстинктивная сфера человека очень сильно отличается от сферы инстинктов животных, но по-прежнему можно встретить трактовки, в которых между ними ставится знак равенства. Эта ошибочная мысль приводит к явным негативным последствиям. К каким именно, проясним дальше. Остановимся на рассмотрении трех базовых инстинктов, в основе которых лежит большая часть человеческого поведения: инстинкт самосохранения, сексуальный инстинкт и инстинкт власти. Разберем подробнее, что собой представляет каждый из них.

Инстинкт самосохранения.

Инстинкт самосохранения самый простой для понимания. Вы живой человек и ваша природа стремиться к тому, чтобы сохранить свою жизнь. Инстинкт самосохранения предостерегает вас от опасности. Он проявляется в стремлении избежать ситуаций угрожающих вашей жизни. Если на вас с большой скоростью движется автомобиль, то вы испытаете естественный страх и желание отойти в сторону. Если вы идете в темном переулке и видите человека, то инстинктивно чувствуете опасность и испытываете желание избежать встречи с ним. Думаю, с этим инстинктом вам все было понятно и до прочтения этих строк.

Сексуальный инстинкт.

На первый взгляд вам может показаться, что вы имеете полное понимание природы сексуального инстинкта. В вашем представлении, его действие, скорее всего, воспринимается только как желании заниматься сексом с целью продолжения рода. Но если бы было так, то потребность в сексуальной близости имела бы сезонный характер. Вы же можете заметить, что у людей позыв произвести потомство возникает не два раз в год, как у большинства других животных. Человек постоянно испытывает влечение и тягу к сексуальным контактам. Это объясняется тем, что с развитием инстинктивной сферы животное желание размножаться у людей преобразовалось в явление другого рода. Но для того, чтобы четко понять природу сексуальности, нужно знать некоторые особенности физиологии человека.

Известно, что сердце берет на себя лишь 40-45% всей работы по перегонке крови. Остальная работа осуществляется за счет микросокращений периферийных сосудов и капилляров.  Другими словами, в кровообращении помимо сердца принимает участие практически все наши органы, включая кожу. За счет этого в организме формируется устойчивое кровяное давление, которое обеспечивает необходимое кровоснабжение всего тела.

Для того, чтобы периферийные сосуды могли полноценно участвовать в кровотоке им нужна постоянная стимуляция извне. Природа создала механизм внешней стимуляции энергетических процессов в организме путем взаимодействия особей между собой. Потребность в таком взаимодействии обеспечивает инстинкт жизни, называемый также сексуальностью.

Недостаточность сексуальных контактов приводит к снижению пластичности сосудов и их способности к микросокращениям. В результате кровоснабжение внутренних органов нарушается. Вместо 40% сердце начинает брать на себя 70% работы и более. Большая нагрузка порождает различные заболевания сердца, а недостаточное кровоснабжение внутренних органов ведет к их хроническим заболеваниям. Все эти эффекты, сложенные вместе, приводят к преждевременному старению организма.

Таким образом, телесные контакты с другими людьми – это естественная потребность организма. Если их достаточно, то перистальтика сосудов работает в норме, в результате организм хорошо функционирует, адаптивен к внешним изменениям, способен работать в большом диапазоне режимов, быстро и плавно перестраивается.

Нужно уяснить, что проявление сексуального инстинкта не есть стремление к половому сношению. Он нужен в первую очередь для поддержания жизни организма. Эротический инстинкт лежит часто и в основе дружеского влечения, и в основе эстетических представлений и т. п. Это инстинкт поддержания жизни и её качества как в индивидуальном, так и в общевидовом смысле. Поэтому он несравненно шире столь узкой, но привлекающей в нашей культуре повышенное внимание сферы, как продолжение рода.

На первый взгляд эта информация может показаться не настолько важной, чтобы уделять ей столько внимания. Что с того, что человеку для здоровья нужны телесные контакты с другими людьми? Ведь многие люди не знают этого и как-то себе живут.

Из следующих статей вы узнаете, к каким психологическим последствиям приводит дефицит человеческих прикосновений. Сейчас стоит отметить лишь то, что обход этой темы в системе общественного воспитания исходит из репрессивности культуры в отношении сексуального инстинкта. В современной культуре сложилось так, что этому вопросу практически не уделяется внимания. В своем большинстве люди понимают сексуальность только в смысле продолжения рода. В результате практически каждый человек испытывает глубокую сексуальную неудовлетворенность. В этом есть определенная доля пользы с точки зрения выживания общества.  Энергия нереализованной сексуальности концентрируется, «сублимируется» в бессознательном. Эта сублимированная энергия может инвертироваться, то есть направляться на другие, в том числе сознательные действия. Сублимация и инверсия сексуальной энергии – вот процессы, поставляющие «горючее» для специфически человеческого поведения, для деятельности. На этом польза ограничения сексуальных контактов заканчивается. В остальном это приводит к невротизации, но об этом уже в следующих статьях.

Инстинкт власти.

В статье «Происхождение структуры личности» мы упоминали, что для того, чтобы выжить человеку потребовалось приобрести способность к групповому существованию. А для этого он должен был научиться подавлять инстинктивную агрессивность к другим членам общины. Эта необходимость привела к возникновению сознания, развитию речи и появлению нового инстинкта.

Так природная агрессивность и стремление сохранить преимущества группового существования породили инстинкт власти, выражающийся в стремлении к контролю и преобразованию внешнего мира.  В своем стремлении влиять на мир, человек овладел природой, научился управлять энергией, совершил множество открытий. Люди с наиболее сильно развитыми инстинктами стали способны подчинять себе других людей – от этого групповые действия стали еще эффективнее, что еще больше ускорило процесс развития человечества. Так  возникновение инстинкта власти привело к появлению современной цивилизации.

Инстинкт власти у отдельного человека проявляется в желании захватить больше пространства, расширить сферу своего влияния на других людей и на все общество. Воля к власти –  главный источник созидательных мотивов. Инстинкт власти работает, когда вы хотите что-то сделать, достичь какой-то своей социально-полезной цели, не относящейся к двум первым описанным инстинктам. Вы хотите создать бизнес –  вами движет инстинкт власти. Хотите стать учителем –  это инстинкт власти. Хотите сделать социальный проект, заняться благотворительностью –  вами движет инстинкт власти. Именно инстинкт власти вызывает у вас желание быть успешным. Но проявляется он, только когда вы реально действуете в направлении своей цели. Желание – это только сигнал воли к власти. Обычно сигнал мы чувствуем, а вот с действиями у нас и возникает больше всего проблем. Давайте разберемся, почему.

Подавление инстинктов.

Как вы заметили из своей жизни, с реализацией инстинкта самосохранения особых проблем не возникает. Большие проблемы возникают с реализацией сексуального инстинкта и уже огромные проблемы возникают с реализацией инстинкта власти.

Почему? Все дело в нашем воспитании. Воспитание определяется культурой каждого конкретного общества. Больше всего культура подавляет инстинкт власти, затем сексуальный инстинкт,  а самосохранению уже никто не мешает. Общество в целом заинтересовано в вашей жизни, но вот чтобы вы проявляли себя в полной мере – не заинтересовано.

Дело в том, что это угрожает стабильности общества. Общество как система обладает стремлением к самосохранению, поэтому воспроизводит людей, которые смогут легко в него встроиться и не нарушат его равновесность. Для этой цели в жертву приноситься индивидуальность человека. Люди, которые полностью реализуют базовые инстинкты всегда делают попытки встать над системой, что приводит к ее неустойчивости. Такие индивиды всегда становятся элитой и способны влиять на развитие общества. Элиты не заинтересованы в том, чтобы плодить себе конкурентов, поэтому воспитывают более свободными только малую часть людей, себе на смену, а иногда и вообще не занимаются воспитанием своих приемников.

Обычно человек из среднестатистической семьи, воспитывающийся в условиях современной культуры, оказывается несвободным. Его базовые инстинкты подавляются, в результате чего, он становится не способен свободно проявлять свою сексуальность и инстинкт власти. Такой человек, легко управляем, ему нужен хозяин, который скажет ему что делать и куда идти.

Блокировка базовых инстинктов посредством воспитания делает каждого человека в той или иной мере невротиком. Природу невротичности человека мы разберем уже в следующих статьях.

Следующая статья Невротичность человека.

Посредством чего реализуется блокировка инстинктов?

Предыдущая статья Как мы ощущаем блокировки инстинктов?

Мы уже обсуждали, что личность человека условно разделяется на «Я», «ОНО», «Сверх-Я». Повторим вкратце. «ОНО» – это бессознательное человека. В бессознательном живут наши природные инстинкты. Это часть человеческой личности, которая полностью состоит из животных потребностей требующих немедленного удовлетворения, это ваш внутренний зверь. Будь он на воле, то вы бы незамедлительно принимались реализовывать свои желания.

Но в жизни мы наблюдаем, что человек не ведет себя инстинктивно. Если он хочет секса, то он не набрасывается на желаемый объект, если он хочет по нужде, он не справляется ее тут же, если ему кто-то препятствует  удовлетворить свои желания, он не нападает на другого, и не пытаешься его нейтрализовать или уничтожить. Человек не делает всего этого, потому что что-то сдерживает его внутреннего зверя.

Сдерживает его та часть личности, которая в терминологии Фрейда называется «сверх-Я». Это система запретов, определенных норм поведения,  правил, стереотипов поведения, которая передается человеку с воспитанием. В результате усвоения всех этих норм человек становится социальным существом и достигает удовлетворения своих желаний социально приемлемыми способами.

Между зверем и «Сверх-Я» находиться наше сознательное «Я».  Оно рождается на стыке противостояния животных инстинктов и усвоенных с воспитанием норм поведения.  Это зона вашего контроля, часть личности, которая управляет вашим поведением.  Стоит сказать, что эта зона контролирует всего 15-20 процентов вашего поведения, все остальное определяется бессознательными стремлениями.

Вопрос стоял, посредством чего осуществляется блокировка наших базовых инстинктов?  Думаю, понятно, что как раз посредством «сверх-Я». Оно было сформировано вашим воспитанием и культурой в целом. «Сверх-Я» определяет, что вам можно, а что нет. Система социальных запретов обретает некую целостность, самодовлеющее существование. И теперь в бессознательном борются две сущности – изначальный зверь, система животных инстинктов, и надсмотрщик – система запретов, общественных норм и стереотипов.

Насколько вы свободны в проявлении и реализации своих желаний зависит от соотношения сил этих структур психики.  Если над вашей личностью в большей мере довлеют силы  надсмотрщика, то вы оказываетесь безынициативным и неспособным реализовывать задуманное, вся ваша жизненная энергия уходит на борьбу надсмотрщика и зверя. Это те самые сомнения и нерешительность, которые одолевают вас всякий раз, когда вы хотите что-то предпринять.

Значит, нужно ослабить излишний контроль «Сверх-Я». В тоже время нельзя полностью избавиться от всякой морали, так как инстинкты будут вырываться наружу и человек окажется асоциальным, не способным жить в обществе.

Конечно, система запретов очень полезна для человека, как сдерживающий фактор действия разрушительных инстинктов. Разрушительны побуждения потому, что они не учитывают интересы других людей и общества в целом. Животное начало эгоистичное, служит только вашим интересам. Если бы не появилась эта надстройка личности человека, человеческое общество не могло бы существовать. Но оно существует и дает человечеству в целом огромные преимущества. Результат этих преимуществ и есть само общество и его цивилизация. Никакое другое животное сообщество не достигло таких результатов.

Значит, сдерживать инстинкты полезно и нужно для существования нашей цивилизации? Естественно да. Почему мы тогда ведем речь в таком негативном тоне, что что-то сдерживает проявления наших инстинктивных желаний? Не бывает каких-то однозначно плохих или хороших явлений. Также и с системой запретов, которая сделала из нас людей. Вместе с полезными для социального существования знаниями, нормами, правилами мы усваиваем и те, которые для нас вредны.

Общество как система поддерживает свое равновесие и воспроизводит людей, которые будут поддерживать саму систему. Поэтому все эти нормы в интересах общества в целом.  Наши личные интересы система не учитывает.

Можно сказать, что мы рабы системы. Система стремиться к равновесию и устойчивости. Каждый элемент нарушающий систему воспринимается как опасный. И система реагирует на это путем репрессий, стремиться либо подавить инициативу, либо удалить элемент который может вызвать колебания и нестабильность.

Стабильным является средний человек не способный проявлять свою волю — раб системы. Человек же способный на это становиться над системой и способен управлять ею. Он способен сам создавать системы.

Нет ничего плохого, в том, что кто-то подчиняется и исполняет волю хозяина. Таких людей большинство и они нужны.  Мы же ведем речь о случае человека у которого есть желание самому управлять своей жизнью и о препятствиях, с которыми он сталкивается.

Если вы такой человек –  потенциальный новатор, создатель, то и вам придется делать себя самому. Как это сделать? Как разрешить противоречие между нашим внутренним зверем и системой запретов – надсмотрщиком? Это возможно путем расширения зоны контроля сознательного Я:

• за счет осознания ваших инстинктивных  желаний, т. е. перевод их из сферы бессознательного в сферу сознательного контроля.
• за счет избавления от не нужных, вредных для ваших личных целей запретов усвоенных в процессе социализации.

Таким образом, вы расширяете свою внутреннюю свободу. Ваши инстинктивные желания под контролем сознания и, значит, вы можете удовлетворять их социально приемлемыми способами, и вы способны сами сознательно определять, что вам можно делать, минуя надсмотрщика. Чуть позже на примерах поясним, как действует человек внутренне свободный.

Важно понять, что необходимо избавиться от вредных бессознательных запретов. Нужно избавляться от иллюзий относительно себя и окружающего мира. Изменить картину мира. Этот раздел сайта как раз служит тому, чтобы вы кое-что поняли относительно себя и окружающих. Дальше  рассмотрим подробнее проблему внутренней свободы.

Следующая статья Внутренняя свобода.

Каким образом работают блокировки инстинктов?

Предыдущая статья Невротичность человека.

Блокированный инстинкт ощущается, как не способность реализовывать свои желания.  Каким образом работает блокировка? Кто и что блокирует? Посредством чего? Далее мы ответим на все эти вопросы.

Мы уже обсудили, что блокирует инстинкты воспитание, обусловленное культурой в целом. Но не нужно обвинять родителей, в том, что они вам там что-то заблокировали. Родители воспитывали вас так же, как воспитывали их. Модели воспитания передаются по цепочке от поколения к поколению и воспроизводятся бессознательно. Модели эти обусловлены господствующими взглядами на жизнь настоящего общества. Задача состоит в том, чтобы рационально взглянуть на то, что в вас вложили и избавиться от всего, что вам мешает.

Приведу пример ощущений и мыслей сигнализирующих, что у вас есть внутренние блоки на примере побуждений сексуального и властного инстинктов.

Ситуация, когда мужчина увидел на улице привлекательную девушку и почувствовал желание сблизиться с ней. Это желание ему подарил сексуальный инстинкт. Что делает человек свободный от ограничений «воспитания»? Он увидел объект — девушку, которая ему понравилась. Он тут же прикидывает, как ему с ней познакомиться, чтобы она его не отшила. Придумывает легко (так как он человек свободный, значит, с детства начал получать социальный опыт, поэтому знакомство для него такой же естественный процесс как пойти покушать). Он придумывает и начинает реализовывать свой план. Обычно свободный человек излучающий уверенность в себе обладает особой притягивающей аурой. Люди обращают на таких внимание независимо от внешних данных, тем более, что свободный человек абсолютно уверен в своей привлекательности. Такой человек просто подходит и устанавливает контакт с тем, кто ему нужен, то есть знакомиться. Далее он просто спокойно добивается своего.

Проще говоря, можно сказать, что раскрепощенный человек «пришел, увидел, победил». Не будем описывать конкретно, как он это делает, мы ведь не пикапу учимся. У каждого человека индивидуальный, неповторимый способ общения и сближения с людьми. Факт в том, что у уверенного человека не возникает тормозов в общении с противоположным полом.

А что же делает обычный человек, которого «хорошо» воспитали в детстве? Он увидел девушку, возникла симпатия. Что он делает дальше? Он начинает думать и сомневаться. А как мне к ней подойти? А как она на меня отреагирует? Вдруг она мне откажет? Может, я не достоин ее? А вдруг она согласиться?! Что тогда делать дальше? Пока он все это думал, девушка уже давно ушла из поля видимости. Человек «воспитанный», даже не успевает решиться. Поэтому часто, когда уже должен быть прикинут план действий и нужно делать первый шаг, он стоит в оцепенении со своими хмурыми мыслями. В результате момент упущен.

С инстинктом власти точно такая же история. Возникает амбициозная идея, которая быстро тонет в обдумывании деталей, и желание действовать, постепенно затухает. Так продолжается всю жизнь.

Итак, блокировки мы замечаем в те моменты, когда у нас возникают сомнения и страхи.

Перечислим, какие могут быть сомнения:

• Достоин ли я того, чего желаю?
• Смогу ли я достичь того, что желаю?
• Примут ли меня люди с моими желаниями?
• Нормально ли вообще желать, то чего я желаю?

То есть  всегда возникает вопрос по рангу ли мне это желание? Как мне его достичь, и смогу ли я это? И что скажут окружающие, если я расскажу о своих желаниях? Что будет, когда я достигну желаемого?

Все эти вопросы, вы сами не формулируете у себя в голове. Это я сейчас за вас их сформулировал. У вас же сразу возникают ответы, что-то вроде:

«это не для меня»,

«я этого не достоин»,

«у меня не достаточно опыта и знаний»,

«я не знаю, как это сделать»,

«не знаю, с какой стороны подступить к делу»,

«сейчас неподходящее время»,

«люди меня осудят, посмеются над моими желаниями»,

«такие желания слишком эгоистичные»,

«окружающие не одобрят, отреагируют агрессивно».

Все эти ответы вы также обычно не формулируете, они возникают в виде неприятных ощущений, страха, опасений, ощущения пустоты в голове, лени, нежелание больше думать на эту тему. Или вы просто «рационализируете», обесценивая себя либо идею, которая вам пришла в голову.

В результате вы бездействуете. У вас возникло очередное желание, которое вы не осмелились исполнить. Каждый раз, когда срабатывает блокировка ваших инстинктивных побуждений, она тем самым закрепляется как устойчивый стереотип поведения. У вас накапливается опыт нереализованных желаний и от этого страхи укрепляются.

С накоплением такого опыта постепенно атрофируется воля к каким-либо действиям. Каждое следующее желание, не обязательно новое – часто это вновь возникающие старые неудовлетворенные желания – уже воспринимается как заранее бесплодное, нереализуемое. Вы столько раз себе отказывали, что теперь уже видится, как факт, что вы ничего не сможете сделать. Кажется, что вас посещают бредовые мысли, что незачем и думать об этом, и куда вам-то вообще высовываться?

Постепенно вы перестаете мыслить самостоятельно, ведь это бесполезно для вас дело. Что толку думать о том, что хочется, если все равно этого не добиться? Только настроение ухудшается. Ваша планка понижается до простейших желаний. Зачем строить личную жизнь? — есть порно. Зачем думать, как заработать больше? — есть обычная работа. Зачем учиться? — я все равно ничего не смогу сделать. Зачем искать самому ответы на свои вопросы? — можно спросить у кого-нибудь.

Вот такие ощущения есть абсолютно у каждого человека, но кто-то мириться с ними, а кто-то не хочет жить с таким настроем и делает попытки избавиться от них. Для того, чтобы вы смогли приобрести другой жизненный настрой нужно узнать врага в лицо. Познакомимся со структурой вашей психики, которая занимается блокировкой ваших естественных желаний.

Следующая статья Что блокирует инстинкты?

Как побороть инстинкт и не сбежать, поддавшись панике

В 2003 году Арон Ралстон отправился в одиночку на юго-восток штата Юта. Для опытного спортсмена тропа не представляла никакой опасности. Все шло хорошо, пока он не поскользнулся и его руку не зажало огромным валуном. С ограниченными запасами, не имея возможности обратиться за помощью, он понял, что единственный способ вылезти целиком – самостоятельно в диких условиях провести себе ампутацию руки тупым ножом. По этим событиям еще сняли замечательный фильм «127 часов».

Арон мог просто умереть в каньоне, но решил сражаться за свою жизнь.
И мы все хотели бы сохранять спокойствие под давлением, но реальность такова, что большинство из нас паникуют и спасаются бегством. Только единицы способны на борьбу.

Выбор между боем или бегством оставляет нас в живых

Что делает любой живой человек, когда сталкивается с проблемой? Правильно, паникует. Это так же естественно, как ходить в туалет. В этот трусливый, на первый взгляд, момент наши мозги делают все, чтобы мы остались в живых. Оценивая ситуацию, он посылает нам сигнал: либо бежать без оглядки, либо добровольно встать на колени и признать поражение. Так что позорное бегство и самоотверженность есть не что иное, как результат цепной реакции в башке.

Когда мы осознаем, что находимся в опасности, миндалевидное тело мозга посылает сообщение о бедствии гипоталамусу. Гипоталамус переопределяет нормальный способ, которым мозг обрабатывает поступающую информацию. Он активирует симпатическую нервную систему, которая вызывает чувство, известное как страх. Если ты парень не промах, прошел Вьетнам и взросление в неблагополучном районе, то мозг еще может, не задумываясь, кинуть тебя в битву мутузить этих несчастных гопников.

Питплэйт побега

Когда ты подвергаешься физической опасности, решение «сбежать нахрен отсюда» может спасти жизнь. Но проблема в том, что иногда приказ драпать мозг дает в ситуациях, которые не угрожают жизни.

Можно почувствовать хорошо знакомое французской армии желание, когда сталкиваешься с чем-то подавляющим. Мозг может сам себе придумать историю с негативным последствием. Пускай не убедительную, но в состоянии стресса не разберешь, что адекватно, а что не очень. Непонятно только, как ты живешь с таким негативным мышлением. И как ты вообще по улицам передвигаешься? После 18:00 в большинстве районов города просто выходить на улицу страшно! А еще липкий и подлый страх не дает тебе воспользоваться своим потенциалом. И можно с уверенностью сказать, что ты человек, привыкший убегать от трудностей во всех сферах жизни. Когда тебе бросают перчатку в лицо, ты ее трусливо подбираешь вместо того, чтобы нарумянить морду, и гадаешь, как бы незаметно сбежать, пока не избили.

Вступи в единоборство

Так как все это происходит на уровне импульсов, у тебя есть возможность пересмотреть свое мышление. В следующий раз, когда будешь паниковать по поводу какой-то рабочей проблемы, вместо позорной капитуляции согласись принять бой, выдумав себе историю с благополучным концом. Это же так просто – выдумывать. Люди придумывают безумные сюжеты сериалов на канале «Россия», а ты не можешь визуализировать себе благоприятный исход? Не верим! Внутренний диалог тебе в помощь. Когда ты начинаешь осознавать, что единственный выход – это продолжать идти дальше, то становишься куда более настойчивым. Надежда оберегала людей в самые трудные времена.

Борись, как в видеоиграх

Преврати свой страх в игру. Игры – это весело, они отвлекают от проблем, делают людей терпеливее. Некоторые слишком легки, и проходить их от этого становится скучно, а некоторые стоят бесчисленного количества нервных клеток и выпавших волос. Но играть в них интересно.

Как правило, в играх есть несколько уровней и враги, которые от уровня к уровню становятся только тяжелее. По прохождению каждого отрезка игры ты получаешь достижение, которое мотивирует быть еще более изобретательным, а иногда и суровым. Если пройти не получилось – мы пробуем еще раз. Хорошая игра тем и отличается, что ее можно перепроходить хоть до посинения. Процесс уж больно захватывающий.

«Вся наша жизнь – игра», – вопил Герман в опере «Пиковая дама». И один из лучших способов превратить проблемы в игры – это разбить свою большую цель на более мелкие шаги. Чтобы у тебя была дополнительная мотивация двигаться вперед, придумай себе награды и наказания за каждый отрезок пути. Прошел – молодец! Будь добр, получи стакан. Не получилось – три часа просмотра дневной сетки «Первого канала», которая, по преданиям, разжижает мозг и сводит человека с ума.

Вспомним Арона Ралстона и его сумбурную операцию. Конечно, он не сразу до этого дошел, но когда запасы провианта закончились и стало ясно, что его никто не найдет, спортсмен понял, что все равно потеряет часть руки. Так что надо либо отколупать ее, либо погибать целиком. Это осознание в сочетании с его конечной целью выживания привело к тому, что произошло. Несмотря на то, что вся процедура была ужасной и требовала огромной силы воли и терпения, он (если верить книге) лишь усмехнулся, когда понял, что иного выхода нет. Освобождение из каменного плена, как оказалось, и было самым большим препятствием в его жизни. Но он не сдался, а поступил так, как поступили бы единицы.

Продолжай играть

Если бы Ралстон решил не сражаться, то умер бы. Ему было некуда бежать. Он воспользовался единственным и невероятно жутким из всех шансов, которые давались человеку.

Люди, которые достигают своего полного потенциала, не сдаются легко. Они не убегают при первых признаках неприятностей, а принимают удар, вытирают кровь с губ и продолжают идти.

что это? Инстинкты человека – какие они бывают?

Что такое инстинкты человека, какие они бывают и как помогают в жизни.

Инстинкт — это генетически закрепленная форма поведения человека, направленная на удовлетворение определенных потребностей организма.

В узком смысле инстинкты человека это совокупность автоматических действий. Они проявляются поведенческими атаками, которые направлены на поиск пропитания, самосохранение, достижение цели, желание продолжать род.

Инстинкт — Что Это?

Доверяйте своим инстинктам.

Тимоти Лири

ИЗ СТАТЬИ ВЫ УЗНАЕТЕ:  [скрыть]  ДОПОЛНИТЕЛЬНО

Инстинкт это генетически обусловленный образец поведения живых существ. В его основе лежит стремление особи и всего вида выжить. Каждый вариант предназначен защитить животного или человека от угроз.

Большинство животных имеют:

1. Инстинкт самосохранения. Это врожденная реакция особей на опасность и стремление защитить себя.
   
2. Инстинкт продолжения рода. У животных и людей присутствует врожденное влечение к противоположному полу, направленное на продолжение рода.

Животные инстинкты у человека это не только варианты поведения биологической направленности, то есть, для удовлетворения потребностей необходимых для выживания, но и для воплощения личностных потребностей во власти, доминировании, общении.

Животный инстинкт — это безусловный рефлекс, который составляет основы поведения зверей. Для высших животных в процессе индивидуального развития базовые инстинкты подвергаются модификации, что позволяет достичь более сложных вариантов поведения.

Существует ошибочное мнение, что инстинкт это рефлекс. Но это разные понятия.

Инстинкт — это совокупность поведенческих реакций, а рефлекс – одиночное действие, более простое.

Например, в случае с животными защита потомства является инстинктом, когда особь ищет логово, прокладывает к нему секретные тропы. Но есть по команде – это рефлекс, так как не требует сложных действий.

Инстинкты. И почему их нет у человека — CMT Научный подход

Этологи определяют инстинкт как специализированную морфоструктуру (временный орган животного, Lorenz, 1950a, b), которая закономерно появляется в потоке действий животного в специфической социальной ситуации. Инстинктивная реакция = автоматически осуществляющаяся при всяком предъявлении специфических раздражителей независимо от контекста, не корректируемая ни обстоятельствами контекста, ни прошлым опытом животного. Даже если использование того и другого могло бы сильно повысить успешность реакции, реализация инстинктов следует видовым «врождённым схемам реагирования».

То есть главное в осуществлении инстинкта, в отличие от рефлекса и других простых форм реагирования – реализовать специализированные формы поведения в специфических ситуациях взаимодействия стереотипно и точно, а не просто вызвать ответы на стимуляцию.

Этология родилась из гениального прозрения Оскара Хейнрота, «увидевшего» вдруг, что наследственная координация, стоящий над нею центр торможения и механизм запуска «образуют с самого начала некоторое функциональное целое» (Лоренц, 1998: 341).  Выделив эту систему, Хейнрот ввёл понятие «свойственного виду импульсивного поведения» (arteigene Triebhandlung), чем открыл дорогу для «морфологического подхода к поведению». Arteigene Triebhandlung — та самая «манера держаться», по которой орнитолог безошибочно распознает вид ещё до того, как рассмотрит детали окраски. Пример: реакции встряхивания хвостом, характерные движения при взлёте, чистке и пр. настолько устойчивые и типизированные, что имеют систематическое значение  (Р. Хайнд. «Поведение животных», 1975: табл.3 на стр.709).

Другой пример «свойственного виду импульсивного поведения» — многие цыплята даже за вознаграждение не могли всего 10 секунд спокойно постоять на платформе, не двигая ногами. Они не выдерживали и начинали скрести пол. Свиньи в цирке легко выучиваются раскатывать пятачком ковёр, но никак не могут научиться брать и опускать монету в фарфоровую копилку (также в форме свиньи; из этого бы вышел эффектный цирковой номер). Вместо того, чтобы опустить монетку, свинья много раз её роняет на пол, толкает пятачком, поднимает, снова роняет, подгоняет, подкидывает и т.п.

На основании таких наблюдений супруги Бреленды установили принцип инстинктивного смещения: выученные индивидуальные реакции всегда смещаются в сторону видовых инстинктов в тех случаях, когда выученная реакция хоть в какой-то степени сходна с сильным И.  (Breland, Breland, 1961, цит. по Резникова, 2005).

Именно структура инстинктивных реакций животного определяет 1) чему можно выучиться, и чему выучиться нельзя, 2) как должно быть организовано обучение, чтобы оказалось успешным, причём форма опыта «на обучение» в общем случае зависит не от логики задачи, но от инстинктивно заданного «пространства возможностей» для обучения тому или иному навыку. 3) как должен быть поставлен опыт «на рассудочную деятельность», чтобы выявить «верхние этажи» интеллекта животного.

У человека и антропоидов инстинктивное смещение отсутствует: возможно обучение любой реакции (решению задачи и пр.) которое индивиды способны воспроизвести по образцу. Обучение может быть плохое, а результаты низкими, но не наблюдается смещения к иным реакциям, которые могли б рассматриваться как потенциальные «инстинкты» (Зорина З.А., Смирнова А.А. О чём рассказали «говорящие обезьяны»? способны ли высшие животные оперировать символами. М. 2006). 

 От обычных рефлекторных актов инстинкты отличаются тем, что воспроизводятся не только непосредственно в ответ на стимуляцию, но непрерывно. Точней, животное находится в постоянной готовности к совершению инстинктивного действия, но последняя в норме подавлена. Под воздействием  ключевых стимулов центральный контроль снимается с высвобождением специфической структуры инстинктивного акта.

Эрих фон Хольст получил прямые доказательства того, что der Erbkoordination представляет собой систему с автономным управлением, не сводимую к цепям безусловных рефлексов. Он обнаружил, что стереотипные движения животного вызываются процессами стимуляции и координации, совершающимися в самой нервной системе. Движения не только выполняются скоординировано в строгой последовательности без участия рефлексов, но и начинаются вовсе без внешнего стимула.

Так, зафиксированы нормальные плавательные движения рыб с перерезанными задними корешками спинномозговых нервов. Видоспецифическая форма движений определяется автономным механизмом изнутри, «срабатывающим» в ответ на ключевой раздражитель извне. При длительном отсутствии специфических раздражителей тот же механизм «срабатывает вхолостую», в ответ на эндогенный рост нереализованного возбуждения «внутри» индивида.

Чтобы минимизировать возможные «ошибки запуска» (ведь инстинктивное действие невозможно остановить или изменить, пока оно не реализовано полностью), запускающая система должна так или иначе «сличать» внешний стимул с некой нервной моделью «типичных раздражителей» и/или «типовых ситуаций», запускающих инстинктивный ответ. Следовательно, врождённая система реагирования всегда содержит элемент распознавания образов (Lorenz, 1989).

Отсюда потенциальная «сигнальность» и «социальность» инстинктов. Нет инстинкта, который не требовал бы реализации в определённой социальной среде и коммуникации с определёнными партнёрами (Тинберген, 1993; Лоренц, 1994). Иногда это другие особи, иногда — ключевые стимулы от структуры местообитания, от определённой реакции жертвы на действия хищника и т.п. объекты внешнего мира особи, поведение которой реализует соответствующий видовой инстинкт (die Umwelt фон Юкскюля). При взаимодействии со средой (экологической или социальной) эти значимые объекты выступают, прежде всего, как партнёры по взаимодействию, и лишь во вторую очередь – как ресурсы среды (Lorenz, 1935, 1937).

Реализация инстинкта в одиночку также невозможна, как хлопок одной ладонью. Даже стремление спасти свою жизнь («инстинкт самосохранения» по неточному выражению публики) становится «настоящим» инстинктом только тогда, когда животное

— во-первых, усвоит те «типичные» программы поведения, которые вообще применяются [могут быть применены] в ответ на определённый набор опасностей внешнего мира и реализует их в конкретном сообществе с его конкретным набором опасностей, «относительный вес» которых может существенно отличаться от общевидового;

— во-вторых, когда перед всяким запуском инстинктивного действия разные виды опасностей должны быть категоризированы и различены, так что на конкретный тип описанных объектов животное выдаёт не генерализованный (или не только генерализованный), но также и специфический ответ;

— в-третьих (и это главное) когда в ответ на появление опасности животное реализует соответствующие программы действий настолько  «автоматически» и «непроизвольно», что соответствующий «бросок в укрытие» гарантировано достигнет цели, если только запущен точно и вовремя, как бы ни складывались обстоятельства контекста, в которых обычно «стартует» инстинктивный акт.

Далее, разные акты самоохранительного поведения должны устойчиво соответствовать разным опасностям: инстинкт как определённая структура действий начинается тогда, когда разным категориям потенциально опасных объектов начинают соответствовать разные типы «бросков в укрытие» или, например, разные «способы моббинга», каждый из которых эффективен в собственных специфических условиях появления.

Удачна метафора А.Н.Барулина (2002): инстинкт есть рефлекс, дуга которого замыкается между особями в сообществе, чем поддерживает видоспецифическую организацию последнего (а не в самой особи), — но с той же чёткостью, неуклонностью, специализированностью и специфичностью реакции. «Замыкание» инстинктивных реакций происходит через специализированный ответ другой особи на специфический сигнал данного индивида, притом, что все вместе они являются социальными компаньонами. Поэтому для моделирования процессов информационного обмена в сообществах животных можно использовать известные модели распознавания образов, отделяющие сигнал от шума с использованием искусственных нейронных сетей.

Инстинкты – это единственные «оформленные структуры» (устойчивые элементы организации процесса), которые «заинтересованный наблюдатель» — этолог или другое животное (сосед, активный вселенец) может выделить на фоне изменчивого континуума прямых действий или экспрессивных реакций особи. Последние могут быть столь же врождёнными, как инстинкты, но управляются целью через акцепторы результатов действия по П.К.Анохину или носят рефлекторный характер, а не реализуют (видо)специфические структуры многоступенчатой последовательностей действий, подчинённой некоторому плану, программе поведения (Гаазе-Раппопорт, Поспелов, 1987). Поэтому рефлексы и экспрессивные реакции, также как целенаправленны действия животного не входят в состав инстинктов, хотя часто сопровождают их.

В силу шаблонности и «автоматичности» действия акт реализации инстинкта маркирует наступление специфических проблемных ситуаций процесса и поэтому может служить и служит знаком последней. Стереотипное воспроизведение дифференцированных форм брачных, угрожающих и т.п. демонстраций в ответ на демонстрации того же ряда есть реализация инстинкта в коммуникативном процессе. Поэтому для анализа инстинктов, реализующихся в социальной коммуникации, этологи используют «морфологический подход к поведению».

Ритуализированные демонстрации животных суть специфические элементы видового инстинкта (охраны территории, но не «агрессивного», поиска партнёра или ухаживания, но не «сексуального» и т.п. в зависимости от конкретной биологии вида). Точней, видовые демонстрации — это последовательные этапы реализации инстинкта в коммуникативном процессе, наиболее специфические (видоспецифические), выделенные и оформленные элементы «свойственного виду импульсивного поведения», поскольку специализированны в отношении сигнальной функции. В соответствии с этим Оскар Хейнрот определил этологию как изучение «языка и ритуалов» животных, объединённых им в понятии «система коммуникации».

Замечательно, что  психологи культурно-исторической школы, исходя из совершенно иных оснований, точно также определяют инстинкты как структуры поведения, внешние по отношению к действующему индивиду, то есть «общевидовые формы» сигнализации и социального действия, в которую должна укладываться активность последнего, чтобы быть эффективной и значимой для партнёров.

«Инстинкт, эта генетически первичная форма поведения, рассматривается как сложная структура, отдельные части которой слагаются наподобие элементов, образующих ритм, фигуру или мелодию», то есть тоже характеризуется определённой формой, имеющей некое сигнальное значение и которую должен распознать партнёр.

Это сложная структура, определённый знак некоторой системы коммуникации, который партнёры распознают по «фигурам, ритмам или мелодиям», образованным элементами инстинкта, то есть по специфической организации инстинктивной последовательности. Такого рода «знаки» у животных этологам только предстоит расшифровать, для чего следует научиться  устанавливать соответствующие «фигуры» и тем более «мелодии», отличать их от «фона» несигнальной активности. А здесь остаются большие трудности методического хараткера.

И далее «многое говорит за предположение, что инстинкт в генетическом отношении является предшественником рефлекса. Рефлексы представляют собою только остаточные, выделившиеся части из более или менее дифференцированных инстинктов» (Словарь Л.С.Выготского, 2004: 44). Это писано независимо от Хейнрота и Лоренца, частью и до них.

Врождённость (в смысле генетическую детерминированность) инстинктов не следует преувеличивать. Исследования показывают, что наследуется только «болванка» инстинкта – некое неопределенное действие в определённом направлении (в сторону партнёра – потенциального источника ключевых раздражителей, запускающих инстинктивный акт).

Эволюция И. в ряду позвоночных есть постепенное ослабление их формообразующего влияния и замещение элементами опыта. При прогрессивном развитии индивидуальности животного инстинкт замещается стереотипами там, где реакция должна быть ригидной и жёсткой, обучением и интеллектом там и тогда, где необходимо гибкое реагирование на ситуацию. Стереотипные и ритуальные формы поведения консервативны и жёстки, «интеллектуальные» пластичны и легко совершенствуются, но те и другие вырабатываются социальной средой – первые в рамках рациоморфных процессов, вторые через создание концептов ситуации.

В филогенетическом ряду позвоночных «врождённая болванка» инстинкта становится всё меньше, и всё неопределённей, при столь же неуклонном росте формообразующей роли социальной среды в становлении нормального поведения. При переходе некоторой границы первая исчезает совсем, и поведение формируется только индивидуальным пониманием ситуации (способностью создавать концепты, и дальше действовать по выделенному идеальному «образцу») или социальной средой, воспитывающей, развивающей способности индивидов, в том числе понимание и действие, без участия инстинктов. Врождённый паттерн поведения, запускающийся в ответ на специфические стимулы в специфической ситуации взаимодействия – инстинкт здесь исчезает, распадаясь на изолированные врождённые реакции – рефлексы, в точности как в определении Л.С. Выготского.

Думаю, этот «Рубикон» исчезновения инстинктов лежит даже не между человеком и животными, а внутри самих обезьян, где-то между высшими и низшими приматами.  обезьянами, антропоидами и павианами, или макаками и мартышками.

Признаком наличия такой границы мне видится разрушение у высших обезьян той системы дифференцированных видовых сигналов «типа верветок», которая так модна сейчас, и полная деспециализация сигналов, как вокализации, так и жеста. У высших приматов проявление инстинктов «уходит в тень», всё больше ограничивается неопределёнными и неспецифическими ситуациями.

Это ведёт к обратному превращению визуальных и акустических демонстраций животного из сигналов о ситуации в «просто экспрессии», выражающие динамику состояния индивида, и далеко не только в связи с ситуацией. Демонстрации утрачивают свою обычную информативность и специфичность связи определённых сигналов с определёнными ситуациями. Анализ взаимодействий гамадрилов (Erytrocebus patas) показал, что основу для описания консервативной стороны социальной структуры группы даёт регулирование дистанций, груминг, обнюхивание рта партнёра и другие индивидуальные решения и действия. Демонстрации же при всей видоспецифичности значат на удивление мало: они не только встречаются менее чем в 13% от общего числа сближений, но и не позволяют предсказать исход сближения двух особей (Rowell, Olson, 1983).

Главным средством регуляции социальной структуры групп приматов (в меньшей степени других высших млекопитающих) вместо общевидовых сигналов служит социальное действиекаждого отдельного индивида, заинтересованного в стабильности сложившейся структуры группы или, наоборот, в выгодных для себя изменениях этой структуры. Общевидовые экспрессии или вокализации, обычно претендующие на роль демонстраций – потенциальных сигналов, у высших приматов практически всегда неспецифичны.

А вот социальное действие и оценка ситуаций, вроде бы сугубо индивидуальное, оказывается общепонятным и легко «прочитывается» по двум причинам. Во-первых, оно часто оказывается типическим действием в типических обстоятельствах, а развитие индивидуальности у высших приматов доходит до способности создавать концепты ситуаций, наблюдая поведение других особей, и воспроизводить эти действия по идеальному «образцу», когда та же самая ситуация случается с особью-наблюдателем. Для этого не требуется видовых инстинктов, только индивидуальные способности наблюдения, воображения, памяти, и интеллекта, всё то, чем высшие обезьяны качественно отличаются от низших – колобусов и мартышек.

Во-вторых, у высших приматов идеальная структура группы существует как некая общая реальность, известная всем членам социума, и учитывающаяся при любом социальном действии, наравне со статусом и индивидуальными особенностями животных. Исходя из этого «знания» «идеальной модели» отношений, интегрирующих  животных в сообщество, индивид может сам прогнозировать развитие социальных ситуаций и по своему выбору предпринимать действии, направленные на сохранение существующих социальных связей, разрушаемых агрессией доминанта, или, наоборот, на изменять их в свою пользу (Seyfarth, 1980, 1981; Cheeney, Seyfarth, 2007).

Понятно, что для эффективного управления (или поддержания сложившейся структуры отношений) в такой системе нет необходимости в видовых инстинктах, и достаточно индивидуального действия. Ведь способность к созданию концептов ситуации, перемещаемость концептов и способность к реализации многоступенчатые планы действий по некому идеальному «образцу», наблюдённому у других особей, делает инстинкт совершенно лишним.

У человекообразных обезьян инстинктивная «матрица» исчезает полностью, и паттерны видоспецифического поведения неразличимы среди индивидуальных экспрессий. Это равно относится к демонстрациям (позам, жестам и звукам), и к сколько-нибудь стереотипным формам повседневного поведения.

Здесь (а тем более у человека) полностью отсутствуют инстинкты в этологическом понимании этого термина, как бы это не противоречило обыденному значению слова «инстинкт», «инстинктивный», где инстинкт путается со стереотипом и ритуалом на основании общего сходства в «бессознательном» осуществлении действия.

У низших обезьян (мартышек, колобусов, обезьян Нового света, всех имеющих дифференцированные системы сигналов-символов) они безусловно присутствуют. Следовательно, в «зоне перехода» между первыми и вторыми — у макак, лангуров, павианов, гелад происходит постепенное разрушение инстинктивной «матрицы» поведения до состояния полного отсутствия у антропоидов (что будет конкретизировано приматологическими исследованиями; будучи орнитологом, я могу лишь отметить тенденцию, а конкретное прохождение границы могу только предполагать).

Существуют три ряда доказательств в пользу этого тезиса.

Во-первых, у низших позвоночных психика и индивидуальность животного развиваются в «матрице» инстинктов, подчиняющей и берущей под управление остальные формы активности. Практически у всех позвоночных, кроме некоторых птиц и высших млекопитающих (попугаи, врановые, обезьяны, дельфины, кто ещё?) неинстинктивные реакции либо обслуживают реализацию инстинкта, либо осуществляются по созданной им «матрице» разделения времени между разными видами деятельности животного, либо подвергаются инстинктивному смещению. То есть именно видовые инстинкты задают «пределы осуществления» неинстинктивных форм поведения во времени и пространстве, «цели», и «верхние этажи» развития интеллекта  (Никольская и др., 1995; Никольская, 2005).

В процессе прогрессивной эволюции индивидуальности животного в ряду позвоночных эта матрица «истончается» и «разрушается», замещаясь актами индивидуального интеллекта(например, концептами ситуаций), результатами обучения  и другими элементами опыта. Проявление инстинктов «уходит в тень», всё больше ограничивается неопределёнными и неспецифическими ситуациями.

Далее, «инстинктивная матрица» паттернов видоспецифического поведения описана в исследованиях нервального субстрата  вокализаций низших обезьян, но не найдена у антропоидов. Проводя стимуляцию разных отделов мозга беличьих обезьян-саймири при помощи вживленных электродов, U.Jurgens и D.Plooge показали, что каждый из восьми выделенных по структурным признакам спектра типов звуков саймири имеет в вокальных зонах головного мозга собственный морфологический субстрат. Если субстраты совпадали и из одной точки можно было вызвать два разных типа звуков, они вызывались разными режимами электрической стимуляции (по интенсивности, частоте и длительности стимула, цит. по Jurgens, 1979, 1988).

На других видах низших обезьян  получены сходные результаты. Дифферецированности сигналов тревоги на уровне поведения соответствует дифференцированность нервного субстрата, опосредующего выдачу сигнала в ответ на сигналы партнёра и/или опасные ситуации (это участки лимбической системы, включающей вокальные зоны промежуточного и переднего мозга). При общности морфологического субстрата разные сигналы «запускаются» разными режимами стимуляции, то есть каждому видоспецифическому сигналу соответствует «свой собственный» участок и/или запускающий режим воздействия (Fitch, Hauser, 1995; Ghazanfar, Hauser, 1999).

С одной стороны, всё это точно соответствует «высвобождению» инстинктов после специфических «уколов» ключевых стимулов, как его понимали классические этологи. С другой — доказывает дискретность и дифференцированность видовых сигналов у низших обезьян и других позвоночных, имеющих системы сигнализации того же типа (Evans, 2002; Egnor et al., 2004). С третьей — подтверждает наличие биологической основы у традиционной типологической классификации сигналов животных, основанной на сведении всего многообразия изменений структурно-временного спектра звуков, продуцируемых в данной ситуации, к некому конечному набору «идеальных образцов» (Current topics in primate vocal communication, 1995).

То есть у низших обезьян видим  жёсткое «тройное соответствие» между сигналом, ситуацией и паттерном поведения, запускаемым в ответ на сигнал, при видоспецифичности паттернов, «автоматичности» запуска, врождённости «означивания» ситуаций сигналами и врождённости реагирования других особей на сигнал. Физиологические исследования показывают, что сигналы имеют изолированные «модели выдачи» в мозгу, этологические исследования тех же видов –  что существуют изолированные «модели восприятия и отреагирования» разных сигналов, связанных с разными ситуациями и дифференцируемых на основании разной формы сигнала.

Также организованы системы сигнализации всех других позвоночных (грызунов, ящериц, птиц и рыб). А вот в филогенетическом ряду приматов это «тройное соответствие» ослабевает и полностью ликвидируется у антропоидов. Уже у павианов и макак нарушена точность соответствия между дифференцированными сигналами, морфологическими субстратами, из которых вызывается сигнал, и дифференцированными режимами стимуляции или классами внешних объектов, ответственными за появление сигнала (Current topics in primate vocal communication, 1995; Ghazanfar, Hauser, 1999).

Соответственно, многие визуальные и акустические демонстрации неспецифичны, и деспециализированы до уровня индивидуальной пантомимы. Эти целиком неспецифические сигналы тем не менее вполне действенны в коммуникативном отношении, например, так называемый «пищевой крик» цейлонских макаков (Macaca sinica).

Обнаружив новый вид пищи или богатый источник корма обезьяны издают характерный крик продолжительностью около 0,5 с (частота колеблется от 2,5 до 4,5 кГц). Эмоциональной основой крика служит общее возбуждение, своего рода эйфория, стимулированная находками новых источников или видов пищи, где уровень возбуждения (отражённый в соответствующих параметрах крика) растёт пропорционально степени новизны и «лакомости» пищи.

Доказательством неспецифичности сигнала служит тот факт, что индивидуальные различия в реактивности макак существенно влияют на интенсивность звуковой активности и на частотные характеристики самих звуков. Кроме того, характеристики сигнала не зависят от конкретных особенностей пищевых объектов, то есть пищевой сигнал макак лишён иконического смысла.

Тем не менее пищевой крик — эффективное и надёжное средство коммуникации. В адекватной ситуации крик зарегистрирован в 154 случаях из 169. Положительная реакция других особей на крик обнаружена в 135 случаях из 154; члены стада, услышавшие крик, сбегаются к нему с расстояния до 100 м (Dittus, 1984).

При переходе к высшим приматам всё больше сигналов становятся неспецифическими, их форма определяется индивидуальной экспрессией, на которую влияют состояние и ситуация, при полной невыраженности «идеальных образцов» и, следовательно, инвариантов формы сигнала. Реакция определяется индивидуальной оценкой ситуации, а не «автоматизмами» видового уровня, дифференцированные видовые системы сигнализации «типа верветок» преобразуются в пантомиму индивидов (сигналы ad hoc), которые каждое животное издаёт в меру собственной возбуждённости и своей специфической оценки ситуации, а другие интерпретируют в меру собственного наблюдения и понимания.

То есть в филогенетическом ряду приматов идёт деспециализация видовых сигналов: из специализированного «языка», использующего сигналы-символы, они превращаются в индивидуальную пантомиму, способную передать настроение, но не информировать о классе ситуаций. Данный процесс зафиксирован и для вокализаций, и для визуальных сигналов (лицевые экспрессии, жесты, позные демонстрации). Логического завершения он достигает у антропоидов. В их поведенческом репертуаре полностью отсутствуют элементы поведения, соответствующие «демонстрациям» классических этологов.

Их место занимают вокализации, жестикуляции, телодвижения  и лицевые экспрессии, сугубо индивидуальные по характеру, синхронизация и унификация которых достигается через взаимное «копирование» способа исполнения «нужных» криков или жестов в «нужной ситуации». Так, пищевые крики (long-distance food calls) шимпанзе сугубо индивидуальны, при некоторой зависимости также от ситуации и новизны пищи (чем напоминают пищевой крик M.sinica). Однако при совместном издавании крика самцы шимпанзе начинают подражать акустическим характеристикам крика партнёра. Этим достигается некоторая унификация криков, тем более полная и устойчивая, чем чаще данные животные кричат вместе по поводу сходных видов пищи (то есть, чем тесней социальная связь между ними, чем чаще они сотрудничают в поиске пищи сходными способами и пр.).

Поскольку характер крика и степень унифицированности его с другими особями – маркёр тесноты социального взаимодействия между животными, разные самцы, кричат по-разному в зависимости от того, с кем именно. Это приводит, с одной стороны, к существенному разнообразию криков, с другой стороны – к унификации, маркирующей существующие социальные альянсы, но способной гибко перестраиваться при всяком преобразовании структуры группы. Тем самым индивиды информируются о всех значимых перестройках структуры социальных связей (Mittani, Brandt, 1994).

Как показывают наблюдения, другие особи прекрасно ориентируются на структуру криков и характер жестикуляции индивидов, используя их как маркёр изменений социальных связей животного с индивидами из ближайшего окружения (силы, тесноты, устойчивости связей, доминантного или субординантного положения, Гудолл, 1992). Сходным образом поступают орангутаны Pongo pygmaeus. Для возобновления прерванной коммуникации: они точно воспроизводят сигналы партнёра, если «понимают» его значение и ситуацию, в связи с которой он был  издан, но модифицируют его при непонятном (неизвестном) значении соответствующих жестов и криков, или незнании обстоятельств, в которых он был воспроизведён (Leavens, 2007).

То есть наблюдатель-этолог среди звуков или экспрессий антропоидов всегда может выделить элементы, которые в определённый период времени были бы и «оформленными», и «наделёнными значением» для всех членов группировки.

Но эти элементы непостоянны, их «наделение» сугубо ситуативно и динамично меняется на всём протяжении жизни группы, то есть «сами по себе» они  «бесформенны» и «семантически пустые» (сигналы ad hoc). Хотя пластика поведения животного (включая вокализацию) всегда распадается на некоторое число относительно выделенных элементов, напоминающих демонстрации, при сколько–нибудь продолжительном наблюдении она оказывается своеобразной tabula rasa, на которой динамика социальной структуры группы оттискивает то или иные «структуры поведения» с сигнальным значением ad hoc и быстро модифицирует их.

По-видимому, системы зеркальных нейронов высших приматов, интенсивно изучаемые в настоящее время, развиваются как замена дифференцированных систем сигнализации высших обезьян. Они позволяют придавать сигнальное значение всякому социальному действию животного меру его «типичности» и «типичности» обстоятельств, в которых оно проявляется, доводить воспроизводимое действие до уровня стереотипа, по жёсткости и оформленности неотличимого от «настоящей демонстрации», если ситуация неизменна и менять стереотип, если она меняется. См.Michael Arbib. Mirror system hypothesis.

Поэтому второй ряд доказательств отсутствия инстинктов у высших приматов связан с неудачей поиска систем сигнализации «типа верветок». Последние основаны на видовых наборах дифференцированных демонстраций, «обозначающих» логически альтернативные категории объектов внешнего мира и этим как бы «именующих» их. Кроме них тот же самый сигнал «обозначает дифференцированные» программы поведения, которые запускаются при взаимодействии с данным внешним объектом и/или после поступления сигнала о нём (Seyfarth et al., 1980; Cheeney, Seyfarth, 1990; Blumstein, 2002; Egnor et al., 2004). 

Тем самым в значении сигналов здесь как бы сочетаются имя и действие, что позволяет назвать эти системы сигнализации «языком», при сугубой «инстинктивности» сигналов и «автоматичности» запуска процесса сигнализации. Естественно, что такой «язык» пытались обнаружить у антропоидов, ведь так соблазнительно cчитать эти простенькие, но уже «знаковые» сигнализации предтечей человеческого языка! Возникали даже предположения о наличии у обоих видов шимпанзе жестового или «акустического» протоязыка (построенного по тому же принципу, что у верветок, но в отличие от них являющегося открытой системой знаков, с возможностью создания новых знаков для новой ситуации через комбинирование некоторых базовых элементов, Mitani, Brandt, 1994).

С такой надеждой системы сигналов-символов активно искали в акустической и жестовой коммуникации шимпанзе и бонобо. Но все попытки  описать «что-нибудь сходное с верветками» были неудачными и в отношении вокализаций, ни жестов.

Показательно, что  в ситуации опасности и тревоги (а также агрессии, полового возбуждения, и во всех остальных ситуациях) антропоиды неспособны информировать партнёров, какая точно опасность грозит, откуда именно, и что   следует делать в данной ситуации. Их жестикуляция и крики отражают лишь степень беспокойства в связи с ситуацией, способны возбудить аналогичное эмоционально состояние в других, заставить их обратить внимание на ситуацию и при наличии отношений, предполагающих социальную поддержку, побудить её оказать.

Так, в группах шимпанзе периодически появляются каннибалы (-лки), ворующие и поедающие детёнышей других обезьян. Иногда эти попытки успешны, иногда матери им оказывают отпор, мобилизируя поддержку в виде дружественно расположенных самцов. Одна из таких самок несколько раз подвергалась атакам каннибалки и успешно отражала их за счёт социальной поддержки. Однако характер сигнализации объекта нападения показывает, что её интенсивная сигнализация и жесты никак не информирует «группу поддержки» о том, какого рода опасность грозит и как её лучше всего отражать, только передаёт состояние тревоги и стресса в связи с ситуацией. Прибывшие самцы вынуждены оценивать ситуацию и  выбирать действия сами (Дж. Гудалл. Шимпанзе в природе. Поведение. М.: Мир, 1992).

Напротив, простенькая система сигнализации низших обезьян (3-4 дифференцированых крика вместо 18-30 вокализаций у шимпанзе, связанных континуальными переходами) легко справляется с задачей информирования об альтернативных категориях опасностей, существенных для их внешнего мира (Zuberbűhler et al., 1997; Zuberbűhler, 2000; Blumstein, 2002; Egnor et al., 2004). Видимо, именно в силу невозможности точного указания опасности, исходящей от каннибалов, эти шимпанзе спокойно существуют в группах и вне актов нападения на других детенышей вполне терпимы другими особями. Последние вполне распознают данных субъектов индивидуально, но за отсутствием и видоспецифических инстинктов, и «протоязыка» их действия остаются «неназваными», а, значит, «неоценёнными» по достоинству коллективом.

То есть у низших обезьян мы видим одно состояние стереотипных форм поведения, один способ использования ритуализированных демонстраций, точно соответствующий «классическому» определению инстинкта,  у антропоидов и человека – другой, прямо противоположный первому. Фактически у шимпанзе и бонобо (в отличие от верветок) не существует видового «языка», решающего задачу «именования» значимых ситуаций и объектов внешнего мира, и обозначения действий, эффективных в данной ситуации. В то же время по уровню интеллекта, способности к обучению, к точному воспроизведению  чужих действий в сложной ситуации (тех же жестов «языка глухонемых») вполне способны к обучению языку и использованию символов. Это многократно доказано знаменитыми опытами с «говорящими обезьянами».

Следовательно, человеческий язык – не видовой инстинкт Homo sapiens, как считают хомскианцы (Пинкер, 2004), а такой же продукт культурной эволюции в сообществах приматов и пралюдей, как орудийная деятельность. С последней он имеет много общего, включая общий неврологический субстрат говорения, изготовления орудий по образцу, и метания предмета точно в цель. Но тогда даже у антропоидов (а тем более у человека) нет паттернов поведения, соответствующих этологическому определению инстинкта.

Третий ряд доказательств отсутствия инстинктов связан с радикально иным характером лицевых экспрессий (возможно, и других элементов «языка тела») человека по сравнению с видоспецифическими  демонстрациями низших обезьян и других позвоночных, скажем, демонстрациями ухаживания и угрозы. Последние представляют собой классический пример инстинкта в том числе и потому, что точность соответствия стимула и реакции, изданной демонстрации особи и ответной демонстрации партнера обеспечивается автоматически, за счёт механизма стимуляции подобного подобным.

Модель «стимуляции подобного подобным» М.Е.Гольцмана (1983а) возникает из необходимости объяснить устойчивость/направленность течения коммуникации, её специфический результат в виде социальной асимметрии, устойчивой в течение определённого (прогнозируемого) периода времени, а также дифференциацию ролей, которая стабилизирует систему-социум без каких-либо «слишком сильных» утверждениях о наличии специализированных знаковых систем. Известная диалоговая модель коммуникации классических этологов – вариант «стимуляции подобного подобным» для того предельного случая, когда воздействия, которыми особи обмениваются друг с другом, представляют собой специализированные сигналы, жёстко связанные с определёнными ситуациями закономерно развивающегося процесса взаимодействия.

Природу стимуляции подобного подобным можно пояснить на примере взаимодействий матери и ребёнка в период «младенческого лепета», когда знакового общения точно нет (Винарская, 1987). В первые месяцы жизни ребёнка часть коммуникативных механизмов импринтингуется. Среди них именно те, «которые являются необходимой предпосылкой всякого взаимодействия»: быстрые и пристальные взгляды, движения приближения, улыбка, смех, характерные звуки голоса. Все эти реакции подкрепляются поведенческими механизмами матери, которые включаются настолько неожиданно и действуют так неосознанно для самой матери, что автор даже совершает «ошибку потенциальности», предположив их врождённость.

Это замедление тона материнской речи в ответ на эмоциональные проявления ребёнка, повышение средней частоты основного тона голоса за счёт высоких частот и пр. Если б речь шла о диалоге взрослых, можно было бы сказать, что мать переводит речь в регистр «для иностранца». Собственно «стимуляция подобного подобным» состоит в следующем: «Чем больше физические характеристики эмоциональных высказываний матери уподобляются голосовым возможностям младенца, тем легче ему подражать ей и, следовательно, устанавливать с нею характерный для раннего возраста эмоциональный социальный контакт. Чем полнее … контакт, тем скорее врождённые звуковые реакции ребёнка начинают приобретать национальные специфические черты» (Винарская, 1987: 21).

Согласно М.Е.Гольцману (1983а), основной регулятор поведения животных в сообществах основан на двух совместно протекающих процессах: стимуляции поведения подобным ему поведением партнёра, или, наоборот, блокировке данной активности. Первый процесс: любой поведенческий акт стимулирует, т.е. инициирует или усиливает у всех воспринимающих его точно такие же акты или комплементарные им. Поведение животного оказывает самостимулирующее влияние на него самоё, так и стимулирующее воздействие на партнёров. Это влияние осуществляется одновременно на всём множестве возможных уровней организации поведения животных в сообществах. Хотя основное влияние каждого параметра поведения (степень ритуализации формы актов, интенсивность и экспрессия действий, напряжённость ритма взаимодействий) приходится на тот же параметр поведения самого животного и его партнёров, оно распространяется и на другие формы поведения, физиологически и моторно связанные с данной. Второй процесс основан на противоположном свойстве: поведенческий акт блокирует появление аналогичных актов у социального партнёра.

Поэтому взаимоотношения особей разного ранга в структурированном сообществе носят по преимуществу «соревновательный» характер. Высокая частота предъявлений доминантными особями специфических комплексов поз, движений и действий, составляющих так называемый «синдром доминанта», обеспечивает тем лидирующее положение в группе и одновременно создаёт ситуацию, когда проявление идентичных форм поведения у других членов группы в значительной степени подавлено, так что те становятся в подчинённое положение (Гольцман и др., 1977).

Далее, постулируется существование положительной обратной связи,  позволяющей обоим особям сравнить параметры собственной деятельности с  параметрами действия партнёра и оценить «соотношение сил» противонаправленных потоков стимуляции, созданных реализацией поведения той и другой особи (Гольцман, 1983а; Гольцман и др., 1994; Крученкова, 2002).

Если социальная активность партнёра «слабей» активности самой особи, это стимулирует прогрессивное развитие поведения животного в сторону появления всё более экспрессивных и специфических элементов, оказывающих более интенсивное и долговременное воздействие на партнёра. Если же активность партнёра «сильней» собственной активности особи, то она подавляет проявление однотипных элементов поведения в деятельности партнёра и «обращает» развитие поведения последнего в сторону, противоположную развитию поведения более сильного партнёра (Гольцман и др., 1994; Крученкова, 2002). Например, в агонистических взаимодействиях побеждённые особи животное переходят к позам подчинения, тогда как будущий победитель по-прежнему демонстрирует позы угрозы.

Далее, всякий поведенческий акт стимулирует у воспринимающей особи точно такие же акты (инициируя их появление или усиливая выражение уже имеющихся) либо комплементарные им. Всякая реализация определённого поведения, а особенно ритуализированных демонстраций, специфически стимулирует партнёра и одновременно увеличивает чувствительность самого животного к однотипной стимуляции извне, то есть имеет место самостимулирующий эффект. Процессы стимуляции и самостимуляции оказываются сопряжёнными: здесь это две стороны одной медали.

В этом случае для всех инстинктивных реакций животного наблюдается жесткая положительная корреляция между способностью животного воспринимать сигналы, связанные с соответствующими демонстрациями, и продуцировать их самому.

В любой популяции существует полиморфизм по способности кодировать исходящие сигналы (связанный с точностью воспроизводства сигнальных инвариантов в конкретных актах демонстрирования животного, со стереотипностью исполнения видовых демонстраций), и по способности «расшифровывать» поведение партнёра, выделяя специфические формы сигналов на фоне континуума неспецифических  несигнальных действий. У всех видов, исследованных в этом отношении, способность продуцировать стереотипные, легко узнаваемые демонстрации «на выходе» коррелирует с большей способности дифференцировать демонстрации в потоке действий партнёра «на входе» системы-организм (Andersson, 1980; Pietz, 1985; Aubin, Joventine, 1997, 1998, 2002).

Лицевые экспрессии человека, выражающие разные эмоциональные состояния, очень сходны с демонстрациями ухаживания и угрозы низших обезьян: те и другие экспрессивные реакции, обладающие некоторой видоспецифичностью и исполняемые достаточно стереотипно. Однако здесь корреляции между способностью отправлять и получать лицевые сигналы нет никакой, а если есть, то отрицательная. Например, J.T.Lanzetta и R.E.Kleck выяснили, что умелые отправители лицевых сигналов очень неточно расшифровывали чужие экспрессии, и наоборот. На видеоплёнку были засняты реакции студентов колледжа на красный и зелёный свет, первый предупреждал об ударе током.

Затем этой же группе студентов показывали записи реакций других участников и просили определить, когда им показывают красный сигнал, а когда зелёный. Те испытуемые, чьи лица наиболее точно отражали переживаемое состояние, хуже прочих определяли данное состояние на лицах других участников (Lanzetta, Kleck, 1970).

У животных исполнение собственных демонстраций прямо пропорционально чувствительности к аналогичной стимуляции партнёра и способности классифицировать экспрессивные реакции оппонента по наличию/отсутствию нужных демонстраций (на которые готово реагировать животное). Позитивная корреляция сохраняется, даже если демонстрация воспроизводится с искажением, исполнитель заслоняется ветками, листвой и пр., именно в силу инстинктивного характера продуцирования и отреагирования сигналов (Nuechterlein, Storer, 1982; Searby et al., 2004; Evans, Marler, 1995; Hauser, 1996; Peters, Evans, 2003a, b, 2007; Evans, Evans, 2007).

Следовательно, отрицательная корреляция у человека связана с неинстинктивным механизмом социализации, основанным на коммуникативной среде в семье и связанном с ним обучении. В высокоэкспрессивной среде в семье навыки лицевые демонстрации отлично развиваются, но поскольку высокоэмоциональные сигналы всех членов семьи крайне выразительны и очень точны, навыки расшифровки развиваются слабо в силу отсутствия необходимости. И наоборот, в низкоэкспрессивных семьях навыки экспрессивного выражения эмоциональных состояний развиты очень слабо, но поскольку необходимость понимания объективно существует, идёт обучение более точной расшифровке слабых сигналов (Izard, 1971, цит. по Изард, 1980).

Это предположение получило полное подтверждение при использовании «Опросника экспрессивности в семье» (Family Expressiveness Questionnaire) для оценки коммуникативной среды. Навык кодировки эмоционального состояния в лицевых экспрессиях позитивно коррелирует с уровнем эмоциональности отношений и эмоциональной свободой в семье, навык расшифровки – отрицательно (Halberstadt, 1983, 1986)

****

И в заключение – зачем же у человека сейчас ищут инстинкты с тем же усердием, с каким раньше искали бессмертную душу? Цель одна – не мытьём, так катаньем примирить с несправедливостью устройства мира, который во зле лежит и, несмотря на 1789 и 1917 год, не собирается оттуда вылезать, напротив, погружается во зло всё глубже.

Данная статья была опубликована на сайте «Этология.ру», 18.04.08.

Обнаружена часть мозга, подавляющая инстинкт — ScienceDaily

Исследования Йоркского университета показывают, какие области мозга «активизируются», когда мы подавляем автоматическое поведение, такое как желание посмотреть на других людей, когда мы заходим в лифт.

В исследовании York, недавно опубликованном в журнале Frontiers in Human Neuroscience , использовалась фМРТ (функциональная магнитно-резонансная томография) для отслеживания активности мозга, когда участники исследования смотрели на изображение выражения лица с наложенным на него словом.Участники исследования обрабатывали слова быстрее, чем выражения лиц. Однако, когда слово не соответствовало изображению — например, когда слово «грустный» накладывалось на изображение улыбающегося человека, участники менее быстро реагировали на просьбу прочесть это слово.

«Эмоция в слове не соответствует эмоции в выражении лица, что создает конфликт», — сказал Джозеф ДеСуза, доцент психологии факультета здравоохранения Йорка. «Наше исследование впервые показало усиление сигнала от левой нижней лобной коры, когда участник исследования столкнулся с конфликтом между словом и изображением и попросил отреагировать на указания, противоречащие их автоматическим инстинктам.«

Предыдущее исследование префронтальной коры показало, что эта область участвует в когнитивных функциях более высокого порядка, включая долгосрочное планирование, подавление реакции и выбор ответа. Этот эксперимент, проведенный аспирантом Шимой Овайсикия под руководством ДеСоуза, позволил исследователям изучить механизмы подавления гораздо более сложных стимулов, чем изучались в прошлом.

Нижняя лобная кора расположена рядом с передним левым виском. По словам ДеСузы, люди, у которых есть проблемы с торможением, включая пациентов с инсультом или шизофренией, могут иметь повреждение этой нижней зоны лобной коры.В результате, когда они видят что-то непоследовательное — например, изображение улыбающегося лица со словом «грустный» поперек — им потребуется больше времени, чтобы отреагировать, потому что часть их мозга должна была процесс был поврежден или разрушен.

Исследование, проведенное Йоркским центром исследований зрения с использованием технологии фМРТ в Королевском университете, частично финансировалось факультетом здравоохранения Йоркского университета, Советом по естественным и инженерным исследованиям (NSERC) и Research at York (RAY ) программа.

История Источник:

Материалы предоставлены Йоркским университетом . Примечание. Содержимое можно редактировать по стилю и длине.

Подавление мыслей | Обучение, запоминание, вера: повышение производительности человека

, стр. 278

Подавление первичных мыслей в некотором смысле более проблематично, чем подавление вспомогательных мыслей. Вместо того, чтобы иметь удобную заменяющую мысль, при подавлении первичной мысли у человека нет очевидного «следующего, о чем нужно думать».»Человек просто хочет уйти от текущей мысли без какой-либо конкретной идеи или действия, которые могли бы ее заменить.

МОТИВАЦИЯ

Один из простых способов выяснить, почему люди могут подавлять мысли, — это просмотреть названия книг по саморазвитию в любом книжном магазине. Такие книги рекламируют себя как средства для удовлетворения разнообразных желаний самосовершенствования, в том числе помогают освободиться от беспокойства, страха, депрессии, зависимости, избыточного веса, гнева, низкой самооценки, одержимости, виктимизации, плохих отношений, мыслей. о травмирующих жизненных событиях, секретах прошлого, стрессе, неудачах на работе и т. д. (см. Starker, 1989).Помимо того, полезно ли чтение этих книг в какой-либо мере, их темы представляют собой каталог проблем, по которым люди обращаются за помощью, а подавление мыслей — это форма самопомощи, стратегия, которая настолько проста и прямолинейна, что не нужно ходить ни к психологу, ни в книжный магазин.

В целом, похоже, что подавление мыслей может быть выбрано в качестве стратегии самопомощи, когда люди пытаются избежать болезненных эмоций (например, страха, депрессии, беспокойства), чтобы контролировать нежелательные действия, которые предполагают эти мысли (например,ж., прием пищи во время диеты, курение, самоубийство), чтобы предотвратить передачу тайных или нежелательных мыслей (например, виктимизация, несоответствующие сексуальные желания или отношения), чтобы предотвратить мысли, которые могут вызвать неэффективную работу (например, неудача, беспокойство, низкий чувство собственного достоинства) или чтобы остановить мысли, которые сами по себе отвратительны и кажутся повторяющимися слишком часто (например, смерть члена семьи, причинение вреда ребенку). Исследования нежелательных мыслей как нормальных людей, так и тех, у кого диагностированы клинически значимые навязчивые идеи, показывают, что у людей есть широкий спектр причин, чтобы избавиться от своих мыслей (Эдвардс и Дикерсон, 1987; Рахман и де Силва, 1978; Рахман и Ходжсон, 1980). ; Сальковскис, Харрисон, 1984).Хотя некоторые люди предпочитают использовать подавление мыслей больше, чем другие, кажется, что каждый время от времени участвует в подавлении (Вегнер и Занакос, в печати).

Подавление мыслей часто выбирается в качестве стратегии ментального контроля в контексте работы. Есть множество мыслей и действий, которые, возможно, не стоит испытывать, когда речь идет о производительности. Например, кто-то может захотеть подавить мысли о предыдущем плохом выступлении или о недостатке в своей технике — например, поднятии плеча при замахе клюшкой для гольфа — что нежелательно для выступления.Подобно желанию не попадать в цель при ударе в гольф, желание избежать каких-либо недостатков в производительности может быть веским мотивом для подавления при различных настройках производительности.

Simple English Wikipedia, бесплатная энциклопедия

Большая часть поведения этих древних рептилий носит инстинктивный характер. Зеленая черепаха плавает

Животные с нервной системой рождаются с инстинктами . Инстинкт — это часть поведения организма. Это унаследовано (врожденное), а не усвоено.Однако этот термин не включает в себя работу органов чувств и нормальную работу вегетативной нервной системы. Инстинкты связаны с видимым мышечным действием в ответ на пусковые механизмы. Релизеры — это триггеры, запускающие цепочки инстинктивного поведения. Хотя инстинкты не изучаются, в некоторых случаях их эффективность можно улучшить с помощью опыта и практики.

Есть некоторые проблемы с термином «инстинкт». Оно может использоваться в широком смысле для обозначения общей тенденции, например, «инстинкт мужчины — защитить свою семью».Его можно использовать для описания цепочек поведения смешанного происхождения. Правильно, он используется только для четко определенных действий, причинно-следственная связь которых передается по наследству и которые запускаются специфическими стимулами, называемыми «высвобождающими» . ^[1]

Другими терминами для инстинкта являются фиксированных паттернов действия (FAP) и цепочек врожденного поведения .

Инстинктивное поведение может быть изменчивым и зависеть от окружающей среды. Любое поведение является инстинктивным, если оно выполняется без предварительного опыта, то есть без обучения.Морские черепахи, только что вылупившиеся на пляже, автоматически движутся к океану и автоматически плавают, когда они находятся в воде. Джои забирается в сумку своей матери после рождения. ^[2] Медоносные пчелы с помощью танца передают направление к источнику пищи без официальных инструкций. Другие примеры включают драки животных, ухаживания за животными, функции внутреннего побега и строительство гнезд.

Рефлексы как инстинкты [изменить | изменить источник]

Рефлекторные действия — особый случай.Истинный рефлекс отличается от других форм поведения по механизму; они не проходят через мозг. Скорее, стимул попадает в спинной мозг, а затем сообщение передается обратно через тело, отслеживая путь, называемый рефлекторной дугой. Рефлексы подобны шаблонам фиксированного действия, но шаблон фиксированного действия также может обрабатываться в мозгу. Примером может служить инстинктивная агрессия самца колюшки по отношению к чему-либо красному во время брачного сезона. Примеры инстинктивного поведения у людей включают многие примитивные рефлексы, такие как укоренение и сосание, поведение, которое присутствует у большинства млекопитающих.

Инстинкты созревания [изменить | изменить источник]

Некоторое инстинктивное поведение зависит от появления процессов созревания. Например, мы обычно говорим о птицах, которые «учатся» летать, потому что они не умеют летать сначала, но могут через неделю или две. Тем не менее, молодые птицы экспериментально выращивались в устройствах, которые не позволяли им двигать крыльями до тех пор, пока они не достигли возраста, в котором их когорта летали. Эти птицы полетели сразу и нормально, когда их выпустили, показывая, что их улучшение было результатом нервно-мышечного созревания, а не истинного обучения. ^[3]

Компоненты инстинктов [изменить | изменить источник]

Хотя фиксированные паттерны действий и рефлексы являются яркими примерами почти полностью инстинктивного поведения, большинство форм поведения сложны и состоят как из инстинктивных, так и из усвоенных компонентов. Например, при импринтинге у птицы есть чувствительный период, в течение которого она узнает, кто ее мать. Как известно, на ботинках Конрада Лоренца был гусиный след. После этого гусь будет следовать за тем, кто носит сапоги. Личность матери гуся была изучена, но поведение гуся по отношению к сапогам было инстинктивным.Точно так же сон у людей инстинктивен, но то, сколько и когда человек спит, явно зависит от факторов окружающей среды. Является ли поведение инстинктивным или усвоенным — общий предмет споров о природе и воспитании.

Перемещение [изменить | изменить источник]

В ситуации, когда два инстинкта противоречат друг другу, животное может прибегнуть к смещающей активности.

Инстинкт — это врожденная потребность что-то делать. Это не то, о чем думает животное; это то, что он делает автоматически.Птенец автоматически запрокидывает голову, широко открывает пасть и кричит, требуя еды. Это инстинкт. Летучие мыши автоматически цепляются за стену пещеры. Кузнечики естественным образом выплевывают вещи из своего желудка на хищников, которые пытаются их съесть. Пчелы естественным образом заботятся о улье и производят мед. Бабочки наследуют предпочтение откладывать яйца на определенных растениях. Растению, их детенышам нужно есть, и именно там они откладывают яйца. Животные рождаются с этими инстинктами, и они следуют своим инстинктам без сознательной мысли.

У организмов есть два способа добиться поведения. Один из способов — учиться путем наблюдения и повторения вещей, которые приносят приятный результат. Другой способ — унаследовать образец поведения по наследству.

• шаблон фиксированного действия, в котором последовательность действий от очень короткой до средней, без изменений, выполняется в ответ на четко определенный стимул. Карл Лоренц.
• — предрасположенность к опыту и независимость от инструкций. Уильям Пейли.
• слепая склонность к какому-либо образу действия, независимо от какого-либо соображения со стороны агента о цели, к которой это действие ведет. Как бы то ни было.
• агент, который слепо и невежественно выполняет работу разума и знаний. Сэр В. Гамильтон.
• Сходство между тем, что изначально было привычкой, и инстинктом становится настолько близким, что невозможно различить. Чарльз Дарвин.
• — естественный, необоснованный импульс, которым животное направляет к выполнению любого действия без улучшения метода.

17 штатов подали в SCOTUS брифинг о поддержке Техасом «победы» Байдена в Джорджии, Мичигане, Пенсильвании и Висконсине — RT USA News

Семнадцать штатов США официально поддержали жалобу Техаса в Верховный суд США, утверждая, что четыре штата, подтвердившие президентские выборы демократа Джо Байдена, неправильно провели их в нарушение Конституции США.

Генеральный прокурор Миссури Эрик Шмитт руководил своими коллегами из Алабамы, Арканзаса, Флориды, Индианы, Канзаса, Луизианы, Миссисипи, Монтаны, Небраски, Северной Дакоты, Оклахомы, Южной Каролины, Южной Дакоты, Теннесси, Юты и Западной Вирджинии в подаче amicus брифинг в Верховный суд США в среду.

amici «сильно заинтересованы в том, чтобы голоса их собственных граждан не были разбавлены неконституционным администрированием выборов в других штатах», — говорится в 30-страничной записке , добавляя, что когда другие органы в этих штатах посягают на власть своих законодательных органов — единственных, которым конституционно доверены выборы — «они угрожают свободе не только своих собственных граждан, но и каждого гражданина Соединенных Штатов, который участвует в законных выборах на этих выборах.

К ним в среду вечером присоединилась Аризона, что является несколько неожиданным событием, учитывая сохраняющиеся вопросы о результатах выборов.

AG Марк Брнович сказал, что, по его мнению, Аризона не была названа ответчиком , «потому что наш офис успешно предотвратил многие из тех же тревожных и внесенных в последнюю минуту изменений в законы нашего штата о честности выборов».

Подача документов в среду поступила после того, как несколько генеральных прокуроров предложили словесную поддержку Texas AG Кену Пакстону, который во вторник подал в суд на Джорджию, Мичиган, Пенсильванию и Висконсин по поводу их проведения выборов 3 ноября.

Также на rt.com Арканзас, Алабама и Луизиана поддерживают Техас в Верховном суде США, утверждая, что выборы в четырех штатах являются «неконституционными». В жалобе

Пакстона не говорится о мошенничестве на выборах как таковом, но указывается, что имело место «нарушений при голосовании», ненадлежащих «поправок к должным образом принятым законам штата о выборах», и даже потенциальное подавление голосования республиканцев, «независимо от того, были ли они приняты». законный или незаконный » во всех четырех штатах.

«Эти недостатки в совокупности не позволяют узнать, кто законно победил на выборах 2020 года, и угрожают омрачить все будущие выборы», — говорится в иске в Техасе. Верховный суд включил его в дело, но еще не принял решения о его рассмотрении. Это единственное место для споров между государствами.

Также на rt.com Каковы шансы? Вероятность победы Байдена на поле боя «менее 1 на квадриллион», говорится в иске Техаса.

В иске в Техасе также упоминается «экспертный анализ с использованием общепринятого статистического теста» , чтобы сделать вывод о том, что шансы Байдена законно выиграть всенародное голосование во всех четырех случаях составляют «меньше одного квадриллиона», с учетом оценки президента Дональда Трампа. раннее лидерство.

Результаты в день выборов показали, что Трамп опередил Байдена во всех четырех случаях, пока ночной подсчет бюллетеней, присланных по почте, не перевел результат на сторону демократа. В то время как Мичиган, Пенсильвания и Висконсин управляются демократами, в Джорджии есть губернатор-республиканец. Однако его администрация под давлением демократов согласилась на юридическое соглашение об изменении правил выборов в начале этого года.

Также на rt.com «Это главное»: Трамп клянется «ВМЕШАТЬСЯ» в судебный процесс в Техасе, направленный на отмену результатов поля битвы

Понравилась эта история? Поделись с другом!

Инстинктивные подтипы — ЭННЕАГРАММА В ДЕЙСТВИИ

Подтипы эннеаграммы — Введение Питера О’Ханрахана

Эннеаграмма описывает три центра интеллекта:

• наш ментальный центр , где у нас есть идеи, планы и язык;

• наш эмоциональный центр , где мы испытываем наши чувства и сочувствие к другим людям;

• и центр тела r, где у нас есть три основных инстинктивных влечения.

  Они называются инстинктами самосохранения, социальными и индивидуальными (или сексуальными) . Мы используем все три инстинкта в повседневной жизни. Однако один из этих инстинктов более важен для нас и влияет на то, как мы выражаем свой тип личности. Этот первичный инстинкт взаимодействует с нашим типом эннеаграммы для создания «подтипа» . Итак, для каждого из девяти типов эннеаграммы существует три важных варианта подтипа. Наш жизненный путь определяется типом и подтипом личности.

Три инстинкта

Инстинктивный центр — это наш телесный центр интеллекта. Большая часть работы с этим центром заключается в том, чтобы просто находиться «в наших телах», чтобы через нас проходил здоровый поток жизненной силы. Здесь есть и другие возможности — способность получать физическое удовольствие и ощущения, поддерживать наше здоровье и жизненную силу, ощущать себя частью мира природы и великой паутины жизни. Но это еще не все.Согласно Эннеаграмме, у нас есть три специфических инстинктивных побуждения:

• Инстинкт самосохранения управляет нашими потребностями в материальных средствах и безопасности, включая пищу, кров, тепло и семейные отношения.

• Инстинкт «один к одному» управляет нашей сексуальностью, нашими интимными отношениями и близкой дружбой, а также жизненной силой в наших телах.

• Социальный инстинкт управляет нашими потребностями в принадлежности и членстве в большей группе и сообществе.

Подтипы инстинктов

• Существует 27 подтипов — по три вариации для каждого из девяти типов личности — в зависимости от того, какой из трех наших инстинктов выделяется.

• Наш подтип описывает наши основные заботы и фокус внимания в повседневной жизни — людей и проекты, которые наиболее важны для нас.

• Подтип деятельности — это отчасти способ разрядить или устранить страсть или «низкую эмоциональную привычку» нашего типа личности.

• Подтипные паттерны и привычки — один из основных способов, которыми мы «засыпаем» в повседневной жизни.

• Каждый подтип обладает особыми интуитивными способностями и потенциалом преуспеть в определенной области инстинктивной жизни.

Как определить свой подтип

Для некоторых людей их основной подтип кажется очень ясным, в то время как для других это вопрос изучения и изучения с течением времени. Те, кто нас хорошо знает, также могут получить полезные отзывы, поскольку мы не всегда можем видеть себя объективно.Это может быть немного сложно, потому что у каждого из нас работают все три инстинкта в нашей жизни. Таким образом, вы можете отождествить свой тип Эннеаграммы со всеми тремя инстинктивными именами. Но какая из этих трех областей наиболее важна в целом?

Что вы можете сделать, так это рассмотреть список из девяти имен для каждого из подтипов.