Почему большинство людей тупые: Большинство людей глупые? — 29 ответов на форуме Woman.ru

Большинство людей идиоты. Что делать?. Капитал

Вы решили выдать за свою одну из самых успешных книг всех времен.

Вы берете книгу, которая выиграла Национальную книжную премию, переписываете ее с нуля и делаете вид, что она ваша. Вы отправляете ее в 20 издательств. Подписываете ее выдуманным именем.

100% издателей отвечают отказом. Им не понравилось!

В этом поражают две вещи:

А) НИКТО из издателей не понял, что отклонил лауреата Национальной книжной премии.
Б) ВСЕ они посчитали книгу ужасной. Книгу, которая получила высшую награду.

Так было.

Писатель по имени Чак Росс был любопытен. Он взял книгу Ежи Косински «Ступени», которая в 1969 году выиграла Национальную книжную премию, и решил немного развлечься.

Он переписал книгу целиком, а затем отправил ее во все издательства, подписавшись фальшивым именем.

Мало того, что издательства отклонили книгу, даже «Рэндом Хаус» — издательство, которое публиковало оригинал, — отвергло ее, прислав формальный ответ.

Книгу сравнивают с «Кафкой в его лучшие годы». Это короткая, горькая книга. Одна из моих любимых. Я очень ее рекомендую.

Значит ли это, что большинство людей идиоты? Может быть.

Это значит:

• Большинство людей, у которых есть какое-то мнение, вероятно, ошибаются.
• Если люди не знают, кто вы, они с большей вероятностью вас отвергнут.
• Никто не просыпается и не говорит: «Сегодня я сделаю какого-то неизвестного человека суперзвездой!»
• Большинство людей не переживают о работе. Что хорошо. Но не стоит доверять им свой успех.
• Даже успешные люди не хотят, чтобы вы пролезли без очереди. Я всегда слышу: «Каждый должен заплатить свою цену». Вот дерьмо. Это значит:
• Вы должны взять под контроль свою карьеру и возможности.
• Написали первую книгу? Самостоятельно опубликуйте ее. Сняли фильм? Загрузите его на Amazon.
• Придумали идею для радио-шоу? Сделайте подкаст.
• Хотите написать приложение? Не собирайте деньги. Сэкономьте деньги, напишите приложение и получите клиентов.
• Хотите стать кинозвездой? Напишите собственный сценарий или снимите свой фильм (например, Сильвестр Сталлоне в «Роки»).

Большинство людей не могут быть предпринимателями или креативщиками. Не верьте тем, кто говорит, что стать предпринимателем может каждый.

Они лгут.

Большинство людей не могут справиться с тем, что их постоянно отвергают, а также с беспокойством и депрессией, которые это сопровождают.

Со мной это бывало много раз. Честно говоря, оно того не стоило.

Это тупиковая ситуация, ведь для того, чтобы быть успешным, нужно быть уникальным. Чтобы быть уникальным, вас никто не должен знать. И никто не оказывает услугу незнакомцу.

Первая книга доктора Сьюза была отклонена 27 раз. «Слишком отличается от других детских книг на рынке, чтобы гарантировать продажи», — написал один из лучших редакторов.

«Гарри Поттер» был отвергнут всеми издательствами, пока 7-летняя дочь одного из издателей не стала умолять отца опубликовать его.

Если бы Моисей написал 10 заповедей сегодня, он был бы отвергнут всеми издателями и, вероятно, сдался бы. Я бы сдался на его месте.

Даже «50 оттенков серого» начинались как самиздат. На Amazon было продано 250 тысяч экземпляров, а многие издательства все еще отказывались от романа. Даже собственный издатель Amazon. В конце концов его опубликовало Simon&Schuster. И продало более 125 миллионов копий.

Не доверяйте никому. Не слушайте никого. Игнорируйте их.

Либо сдавайтесь, либо обойдите посредников.

Итак, я провел эксперимент:

Я взял «50 оттенков серого» и нанял человека в Индии, чтобы он взял словарь синонимов и изменил каждое слово в книге. Например, «Она спешила на тесты» превратилось в «Бренда торопилась, чтобы прийти на экзамен вовремя». Я использовал фальшивое имя, изменил название, сделал обложку книги и загрузил ее на Amazon. Теперь это опубликованная книга.

Это в точности роман «50 оттенков серого», в котором было изменено каждое слово, предложение за предложением. Возможно… просто возможно… Я надеялся, что будет много продаж.

Было продано около 80 экземпляров. Вот дерьмо.

Но это стоило мне около $200 и двух часов моего времени. Это был эксперимент.

Почему «50 оттенков серого» так хорошо продаются? Что сделала Е.Л. Джеймс? Я вынес уроки из своего неудачного эксперимента.

Почему роман «50 оттенков» добился успеха?

• У нее была платформа. Вероятно, у нее было около миллиона фанатов на различных сайтах.
• Роман «50 оттенков серого» вышел примерно в то же время, когда стал популярным Kindle. И люди могли читать такую мягкую эротику в общественных местах, не боясь, что люди увидят, что они читают. Избегая осуждения.
• Он был уникальным.

У нее была платформа. Было удачное время и подходящая технология. Но она никогда бы не состоялась, если бы не пошла на эксперимент, не построила платформу, не написала книгу без «разрешения» и не опубликовала ее сама.

Ей повезло.

Речь не о самиздате. И не о том, насколько глупы окружающие (ну, может, чуть-чуть). Речь о том, чтобы не ждать разрешения. Чтобы экспериментировать со всем, что вас волнует. Из каждого эксперимента вы извлечете уроки. Другого способа учиться нет. Миллиард людей хотят делать то же, что и вы.

Читайте также: Об интеллекте (естественном и искусственном) и «Великом Гэтсби»

Глупые люди, подлые люди, люди, которые вас ненавидят, люди, которые не хотят, чтобы вы двигались вперед. Люди, которые даже будут саботировать вас. Люди, которые разочарованы собственной жизнью, которые занимаются своими проблемами, грустные, тревожные, напуганные.

Пробуйте обойти их. Каждый день. Это не их вина. Но это не имеет значения. Вы должны обойти их.

Вы должны пытаться каждый день.

Сейчас я провожу еще один эксперимент. Он мне очень нравится. На данный момент его увидели более трех миллионов человек.

На самом деле он проходит не так, как я ожидал. Но посмотрим. Возможно, он провалится. Но я перестал беспокоиться об этом.

Источник

«Люди, живущие скучно, тупые и недобрые, не терпят иной жизни — светлой и честной» — Культура Урала

Культура Урала | Почитать | Литература

Утром 1 сентября 2020 года не стало легендарного уральского писателя Владислава Крапивина. Очень многие осознали это как личную утрату. Его книги, отряд «Каравелла» и сама личность Командора оказали огромное влияние на образ мыслей и ценности нескольких поколений свердловчан-екатеринбуржцев. Это дружба, честность, свободолюбие, искренность, благородство, сострадание и умение противостоять злу. Редакция портала «Культура-Урала.РФ» при содействии Областной библиотеки для детей и молодежи имени В.П. Крапивина выбрала цитаты из его книг, которые даже написанные полвека назад, воспринимаются так, словно это о нас сегодняшних.

Люди, живущие скучно, тупые и недобрые, не терпят иной жизни — светлой и честной. Не терпят людей с прямыми мыслями и открытым взглядом. Даже взрослых не терпят, а уж детей тем более. Когда они встречают мальчишку, у которого чувство собственного достоинства сильнее слепого послушания, сильнее страха перед их окриками, они решают, что пришёл конец света. Их мысль работает трусливо и примитивно: «Эти люди не похожи на нас. Значит, они плохие! Запретить! Убрать! Искоренить!»

И надо признать: иногда это им удается. Запрещают.

Люди, тупые и злобные, бывают хитры. Они умеют добро показывать как зло. И человек, живший для других, работающий честно и бескорыстно, в их речах становится опасным, а дела его — вредными.

«Мальчик со шпагой»

— Я больше не могу. Всю жизнь, с самого детства, она донимает меня этой фразой: «Вместо того чтобы…» Видите ли, вместо того чтобы купить костюм, я покупаю телескоп… Вместо того чтобы смотреть хоккей вместе с милым Васей, я включаю симфоническую программу… Вместо лекций я иду на свидание. .. Вместо того чтобы жить «как все люди», я живу как… Тьфу!

Олег приподнялся на локтях и крикнул в закрытую дверь:

— Я живу не «вместо», а так, как хочу! Лучше вас! Ясно тебе?

«Мальчик со шпагой»

 

И учись летать высоко и смело. Ты сумеешь. Если тяжело будет — выдержишь, если больно — вытерпишь, если страшно — преодолеешь. Самое трудное знаешь, что? Когда ты считаешь, что надо делать одно, а тебе говорят: делай другое. И говорят хором, говорят самые справедливые слова, и ты сам уже начинаешь думать: а ведь, наверно, они и в самом деле правы. Может случиться, что правы. Но если будет в тебе хоть капелька сомнения, если в самой-самой глубине души осталась крошка уверенности, что прав ты, а не они, делай по-своему. Не оправдывай себя чужими правильными словами.

 «Журавленок и молнии»

Наверно, у всякого человека есть Остров. У каждого свой. У одного настоящий, у другого придуманный, но все равно он есть.

У кого-то – целый город, а у кого-то – просто уголок в душе или лужайка в городском сквере за непролазными кустами акации. Или прочитанная в детстве книжка. Или сказка, которую сочинил сам… Остров – это место, где человек может быть радостен и тревожен, счастлив и несчастен, но даже в тревогах и печали на Острове все честно и ясно. И самому хочется быть чистым душой, чтобы Остров, который ты открыл, принял тебя… Жить на Острове постоянно нельзя, но вспоминать его можно все время. И как вспомнишь – он словно опять рядом. А грустно – потому что все-таки не совсем рядом. 

«Острова и капитаны»

– Я хотел делать свое дело… И сейчас хочу. И вот смотрю – эта дорога. Кто-нибудь знает, что там впереди? Нельзя, братцы, идти назад, когда впереди такая дорога. Потом всю жизнь себе этого не простишь… А может, это и есть главное дело – узнать, куда она ведет. Может, про эту дорогу я напишу свою книжку…

«Голубятня на желтой поляне»

Окошечки были закрыты. Над ними белело лепное слово «КАССА». В завитках букв скопилась пыль, а на букве «К» сидел рыжий паук. Треснувшая стеклянная табличка извещала: «Уважаемые пассажиры, ездить без билетов запрещается правилами и Вашей совестью»

«Голубятня на желтой поляне»

– А… за что же вас? – нерешительно спросил тогда Галька.

– Из-за линейки, всего-навсего… в те времена был еще обычай воспитывать детей линейкой. И вот директор гимназии маленькому мальчику приказал подставить ладонь и хлестнул его по этой ладошке… На глазах у меня, у Валентины фон Зеехафен! Ударить ребенка!.. Я выхватила линейку и сломала ее на три части!

– И за это под арест? – недоверчиво сказал Галька.

– Ну, сударь мой… Линейка была тяжелая, из пальмового дерева, а сломала я ее о высокоученую директорскую лысину…

«Выстрел с монитора»

-Задача тяжела, но посильна. Добро в мире – изначально. Оно родилось вместе со Вселенной. Зло возникло просто как отрицание добра и всего мира. Беда в том, что злу живется гораздо легче. У него ведь одна цель: уничтожить добро. А у добра целей две: во-первых, творить, строить, созидать мир, а во-вторых, защищать то, что сделано, от зла. Значит, и энергии нужно вдвое. А ее у добра и зла, увы, поровну. Если же добро забудет о творчестве и направит усилия только на войну со злом, то погубит себя. Станет двойником зла.

-Где же выход, настоятель Петр? – Корнелий спросил это уже с искренним интересном.

-В силе духа, друг мой. Боюсь показаться банальным, но именно в ней. Сила эта неизмерима. Просто она еще дремлет, почти не разбужена в людях. А зло бездуховно по своей сути. И потому, верим мы, в итоге обречено.

«Гуси-гуси, га-га-га…»

— Однако и мальчиком быть — тоже естественно. А мальчики… они не думают о конце, жизнь для них впереди, и кажется им, что перед ними вечность. А кто верит в вечность, для того она существует. И может быть, Истина… или одна из истин… в том, чтобы не терять Мальчика в душе? Тогда не страшным будет путь. .. Уж если кому-то суждено спасти мир и познать смысл бытия, то именно мальчикам — тем, кто владеет вечностью.

«Лоцман»

В материале использованы иллюстрации Е.Медведева, опубликованные в открытых источниках информационно-телекоммуникационной сети Интернет.

Почему некоторые из самых умных людей могут быть такими глупыми

Послушайте эту Идею

0:00

0:00

Принесено вам

Курион, Психологический партнер

90090 За несколько лет до него1 умер в изгнании от нацизма, австрийский писатель Роберт Мусиль прочитал в Вене лекцию «О глупости» (1937). В его основе была идея о том, что глупость — это не просто «тупость», не грубая нехватка вычислительной мощности. Глупость для Мусиля была «прямолинейностью», более того, почти «почетной». Глупость была чем-то совсем другим и гораздо более опасным: опасным именно потому, что некоторые из самых умных людей, наименее глупые, часто оказывались самыми глупыми.

Лекция Мусила завещает нам ряд важных вопросов. В чем именно глупость? Как это связано с моралью: можно ли быть морально хорошим и глупым, например? Как оно относится к пороку: может быть, глупость — это своего рода предрассудок? И почему это так специфично для предметной области: почему люди часто глупы в одной области и проницательны в другой? Собственный ответ Мусиля, сосредоточенный на претенциозности, слишком сосредоточен на дилетантизме межвоенной Вены, чтобы служить нам сейчас. Но его вопросы и его интуиция об опасности глупости актуальны как никогда.

Глупость — очень специфический когнитивный недостаток. Грубо говоря, это происходит, когда у вас нет подходящих концептуальных инструментов для работы. Результатом является неспособность понять, что происходит, и вытекающая из этого тенденция загонять явления в грубые, искажающие классы.

Это проще всего представить с трагическим случаем. Британское высшее командование во время Первой мировой войны часто понимало позиционную войну, используя концепции и стратегии кавалерийских сражений своей юности. Как позже заметил один из подчиненных фельдмаршала Дугласа Хейга, они считали траншеи «мобильными операциями на привале», т. е. подвижными боевыми линиями с простой оговоркой, что на самом деле ничего не сдвинулось с места в течение многих лет. Неудивительно, что это не помогло им при формулировании стратегии: помимо нехватки материальных ресурсов им мешало своего рода «концептуальное устаревание», неспособность обновить свои когнитивные инструменты, чтобы они соответствовали поставленной задаче.

По крайней мере, в некоторых случаях интеллект активно способствует глупости, допуская пагубную рационализацию.

Глупость часто возникает в случаях, подобных этому, когда устаревшая концептуальная структура вынуждена работать, искажая контроль пользователя над каким-то новым явлением. Важно отличать это от простой ошибки. Мы совершаем ошибки по разным причинам. Глупость — это скорее одна конкретная и упрямая причина ошибки. Исторически сложилось так, что философов очень беспокоила иррациональность отказа от имеющихся средств для достижения моих целей: Том хочет привести себя в форму, а его кроссовки тихонько пылятся. Стандартное решение затруднительного положения Тома — простая сила воли. Глупость очень отличается от этого. Это скорее нехватка необходимых средств, нехватка необходимого интеллектуального оборудования. Борьба с ним обычно требует не грубой силы воли, а построения нового способа видения себя и нашего мира.

Такая глупость вполне совместима с интеллектом: Хейг по всем меркам был умным человеком. В самом деле, по крайней мере в некоторых случаях разум активно подстрекает к глупости, допуская пагубную рационализацию: когда Гарри Гудини, великий иллюзионист, провел Артура Конан Дойля, изобретателя Шерлока Холмса, через трюки, лежащие в основе сеансов, в которые Конан Дойл свято верил, Реакция автора состояла в том, чтобы придумать смехотворно продуманное контробъяснение того, почему именно настоящие медиумы кажутся мошенниками.

Хотя я представил это через «концептуальное устаревание», глупость также совместима с своего рода ошибочной инновацией. Представьте себе страну, которая с энтузиазмом импортирует новые концептуальные инструменты не из прошлого, а из совсем другого места. Например, в глобальных дебатах о социальной справедливости сейчас доминирует набор идей и терминов, взятых из Соединенных Штатов, страны, отмеченной невероятно специфической исторической и культурной траекторией. Простой перенос этой схемы на другие страны, например, на те, в которых класс менее явно расизирован (например, государства, зависящие от эксплуатации белых трудящихся-мигрантов из Восточной Европы), или в которых он расизирован гораздо более сложным образом (например, государства таких как Южная Африка) концептуально и социально рискованно.

Глупость имеет две особенности, которые делают ее особенно опасной по сравнению с другими пороками. Во-первых, в отличие от недостатков характера, глупость в первую очередь является свойством групп или традиций, а не отдельных лиц: в конце концов, мы получаем большинство наших концепций, наших умственных инструментов от общества, в котором мы выросли. Предположим, что проблема с Хейгом заключалась в лени: не было недостатка в энергичных генералах, чтобы заменить его. Но если Хейг работал до мозга костей в интеллектуальной тюрьме военной традиции 19-го века, то решение проблемы становится сложнее: вам нужно будет ввести новую концептуальную основу и создать для нее чувство идентичности и воинской гордости. Как только глупость овладевает группой или обществом, ее особенно трудно искоренить — изобретать, распространять и нормализовать новые концепции — тяжелая работа.

Тупость сама по себе редко является движущей силой: во главе почти каждого глупого движения вы найдете глупца во главе

Во-вторых, глупость порождает еще большую глупость из-за глубокой двусмысленности своей природы. Если глупость связана с неподходящими для работы инструментами, глупость действия будет зависеть от того, что это за работа; точно так же, как молоток идеально подходит для одних задач и не подходит для других. Возьмем политику, где глупость особенно бросается в глаза: глупый лозунг созвучен глупому избирателю, он отражает то, как они видят мир. В результате глупость, по иронии судьбы, может быть чрезвычайно эффективной в подходящей среде: на самом деле выбирается своего рода неспособность. Крайне важно отделить этот пункт от привычных и снисходительных заявлений о том, насколько глупы или необразованы «другие стороны»: глупость совместима с высокими образовательными достижениями и является скорее свойством политической культуры, чем принадлежащих к ней индивидуумов, нуждающихся в помощи. решаться на этом уровне.

Снисходительное, почти патрицианское отношение Мусиля к «благородной» немоте было, безусловно, опасно самодовольным: рассмотрим его роль в антипрививочном феномене. Но немота сама по себе редко является движущей силой: во главе почти каждого глупого движения вы найдете глупца во главе.

Теперь мы можем объяснить, почему глупость так специфична для предметной области, почему кто-то может быть таким умным в одной области и таким идиотом в другой: релевантные понятия часто специфичны для предметной области. Кроме того, мы можем видеть, что будет много случаев, которые не являются полностью выраженной глупостью, но имитируют ее последствия. Представьте себе кого-то, кто был слеп ко всем доказательствам того, что его обманывали, и наконец спросил себя: «Как ты мог быть таким глупым?» Здесь проблема не в чистой глупости: понятие обмана достаточно распространено. Здесь мы имеем скорее кого-то, кто «ведет себя так, как будто он глуп». Дело не только в том, что они не смогли применить понятие предательства, но в том, что они буквально не думали об этом: это было фактически «офлайн» из-за эмоционального и другого давления. В этом случае агенты обладают необходимыми интеллектуальными инструментами, но невольно запирают их. Это знаменует важный контраст с тупостью — мы можем сделать себя глупыми, но мы не делаем себя тупыми.

Значит, глупость трудно исправить. Это усугубляется тем, что оно сочетается с другими пороками: упрямство не дает мне пересмотреть свои концепции, даже если они меня подводят. Но как только мы понимаем природу глупости, все становится немного ярче, чем может показаться. Отношение к политическим оппонентам в первую очередь как к циникам превращает их в макиавеллиевских монстров, не оставляя места ни для чего, кроме битвы с нулевой суммой за господство. Рассматривать политических оппонентов как в первую очередь тупых — значит указывать на непоправимый недостаток — тот, который в нашем глубоко иерархическом обществе мы часто проецируем на тех, у кого нет «правильного» образования. Оба шага также предлагают определенную ложную уверенность: немного поразмыслив, мы можем быть уверены, что мы не циничны, и, имея надлежащие полномочия, мы можем доказать, что мы не глупы. Но тем не менее мы вполне можем попасться в сети глупости. Если верить истории, через несколько сотен лет наши потомки найдут по крайней мере одну часть современной морали почти непонятной: «Как могли порядочные люди поверить в это?» Если они не хотят осудить нас как злых, они вполне могли бы заключить, что мы были глупы.

Американцы просто тупые? | Psychology Today

Вопреки мнению медицинских экспертов, президент Трамп иногда пренебрежительно относился к ношению масок во время пандемии Covid.

Источник: фото Белого дома, общественное достояние

Будьте честны. Вам, как наблюдателю за американским обществом, в тот или иной момент могла прийти в голову мысль – по крайней мере, на мгновение или два, – что дисфункциональное положение дел в стране является результатом широко распространенной глупости. Люди, слишком часто дезинформированные и плохо образованные, получают именно ту демократию, которую они заслуживают.

Возможно, эта мысль пришла вам в голову на прошлой неделе, когда вы смотрели вызывающие отвращение президентские дебаты, которые ученые мужи назвали «позором» и «позором на века». Наш публичный дискурс так долго был в упадке, что должен был прийти к этому, не так ли? Эффективное самоуправление требует интеллигентной и заинтересованной общественности, а американский электорат, похоже, не справляется. Учитывая, что большие слои населения нагло отвергают факты и науку — будь то изменение климата, эволюция, коронавирус или новейшая теория заговора — неудивительно, что социальная и политическая дисфункция свирепствует.

С этой точки зрения заманчиво списать клоунскую машину американской демократии на коллективный интеллектуальный дефицит ее населения. На самом деле, однако, мало доказательств, подтверждающих мнение, что американцы глупы. Объективные измерения интеллекта могут быть противоречивыми, поднимая вопросы об истинной объективности и культурных предубеждениях, но трудно найти какие-либо данные, которые предполагают, что американцам не хватает IQ по сравнению с жителями других стран.

Если это так, то тем более сбивает с толку тот факт, что американцы верят в креационизм молодой Земли выше, чем в большинстве других промышленно развитых стран. Четверо из десяти американцев считают, что люди были созданы в их нынешнем виде около 10 000 лет назад. Эволюция посредством естественного отбора является краеугольным камнем современной биологии, но в американских школах она вызывает «споры». Точно так же большие слои населения по-прежнему отказываются признать, что человеческая деятельность в значительной степени способствует изменению климата, даже несмотря на отсутствие серьезных дебатов по этому вопросу в научном сообществе.

Музей Сотворения, где посетителям дают библейский взгляд на мир, противоречащий науке.

Источник: Сет Эндрюс, используется с разрешения.

Тем не менее, если мы внимательно рассмотрим неприятие науки, мы обнаружим, что оно не коренится в глупости. Папа, который приводит свою семью в Музей сотворения мира, чтобы увидеть, как пещерные люди смешиваются с динозаврами, может удивить вас своими интеллектуальными способностями, будь то чтение малоизвестной спортивной статистики по памяти, анализ сложных проблем или идей на работе или строительство впечатляющего дополнения к своему дому. В свободное время. И та мать, которая борется с администраторами за создание религиозного клуба в государственной школе своего ребенка, распространяя фундаменталистские убеждения, отвергающие науку, среди следующего поколения, возможно, была лучшей в своем классе еще в старшей школе.

Чтобы понять американский антиинтеллектуализм, важно понять, что умные люди могут принимать глупые идеи. На индивидуальном или социальном уровне это происходит при правильном сочетании факторов. Первый фактор — это наша собственная природа: все люди в той или иной степени биологически склонны к интеллектуальной лени, эмоциональному принятию решений, склонности к подтверждению и другим естественным импульсам, которые часто мешают критическому мышлению.

Но помимо биологических элементов существуют многочисленные факторы окружающей среды, которые могут усилить или ослабить антиинтеллектуальные наклонности. Например, степень, в которой семья принимает образование и критическое мышление, будет важным фактором для многих. Кроме того, и это важно, существование влиятельных культурных институтов, продвигающих антиинтеллектуализм, может привести к тому, что население, независимо от его интеллектуальных способностей, во многих отношениях будет казаться невежественным.

К этому последнему пункту, как уже давно указал Ричард Хофштадтер в своей получившей Пулитцеровскую премию книге Антиинтеллектуализм в американской жизни , нельзя игнорировать корреляцию между фундаменталистской религией и антиинтеллектуализмом. Если сильные религиозные убеждения отвергают общепризнанные научные факты, противоречащие теологической доктрине, разумное научное исследование не будет цениться. Как утверждал Хофштадтер полвека назад, уже одно это помогает многое объяснить в отношении американского антиинтеллектуализма. Сегодня, когда религия в Америке в целом находится в упадке, эта страна по-прежнему остается самой религиозной в развитом мире, а ее фундаменталистские христианские институты особенно сильны.

Другие культурные факторы также могут способствовать тому, что общество, состоящее из разумных людей, может показаться на удивление неразумным. Например, качество и надежность журналистики и других средств массовой информации будут влиять на то, как думает население. И экономическая безопасность (или ее отсутствие) населения также является фактором, который необходимо учитывать. Интеллектуальные приоритеты с большей вероятностью отойдут на второй план, если человек живет в постоянном стрессе, в страхе перед бедностью, без медицинской помощи или работает на нескольких работах только для того, чтобы свести концы с концами. И, конечно же, развивающиеся технологии также являются фактором — подумайте, как социальные сети и смартфоны повлияли на общественный диалог всего за одно поколение.

Все эти и многие другие факторы формируют наши ценности как личности, так и общества в отношении критического мышления. Если мы начнем оценивать Соединенные Штаты в контексте некоторых из них, оставляя в стороне уже обсуждавшийся консервативный религиозный фактор, мы обнаружим сегодня нацию, которая, в отличие от предыдущих поколений, все больше информирует себя через кабельные новости, разговорное радио и социальные сети.