Мне нравится, что вы больны не мной
Эти строки прославились благодаря «Иронии судьбы, или С лёгким паром!».
Мелодичные строки Марины Ивановны Цветаевой были положены на музыку Михаила Таривердиева, вложены в уста главной героини и спеты Аллой Борисовной Пугачевой.
Любовная лирика Марины Цветаевой по праву считается одним из бесценных открытий русской литературы серебряного века. Непрерывную влюбчивость Цветаевой часто списывают на то, что она жила в мире ирреальном и влюблялась в выдуманных ею людей. Поэтесса была близорука, очки не носила… ей нравилось видеть то что она хотела, она своим воображением дорисовывала окружающий мир, который видели близорукие глаза. Она дорисовывала и мужчин, которыми очаровывалась, и в реальности, подойдя к человеку ближе, могла его даже перепутать.
Марина и Анастасия Цветаевы. Феодосия. 1914 год
Однажды она встретила на улице одного из бывших воздыхателей и… не узнала его. Мужчина был возмущён. Цветаева извинялась: «Ой, я же не узнала вас, потому что раньше у вас были усы!» Бывший возлюбленный совсем сник: «У меня никогда не было усов…»
Марина написала целый рассказ о мнимых встречах с Борисом Пастернаком.
Как будто на крохотной станции, залитой дождём, они виделись каждый день.
«Я приходила рано, в сумерки, до фонарей. Ходила взад и вперёд по тёмной платформе — далеко! И было одно место — фонарный столб — без света, сюда я вызывала Вас — «Пастернак!» И долгие беседы бок о бок — бродячие».
Она присылала такие письма Пастернаку, что жена поэта, однажды найдя у мужа конверт с признаниями Цветаевой, не верила, что дама, с которой он даже не виделся, могла писать такие откровенные признания. И… запретила ему общаться с этой женщиной)))
Стихотворение «Мне нравится…» долгие годы представляло собой литературную шараду. Биографы Марины Цветаевой пытались понять, кому же поэтесса посвятила столь проникновенные и не лишенные грусти строки.
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной –
Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью – всуе…
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня – не зная сами! –
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами,–
За то, что вы больны – увы! – не мной,
За то, что я больна – увы! – не вами!
Марина Цветаева, 3 мая 1915
Ответ на этот вопрос лишь в 1980 году дала сестра поэтессы, Анастасия Цветаева, которая рассказала, что это яркое и в чем-то даже философское стихотворение было посвящено её второму мужу, Маврикию Минцу (впрочем, возможно это только ее версия).
К 1915 году обе сестры уже успели побывать замужем, у каждой был ребенок, однако их браки оказались неудачными.
Анастасия вспоминает, что Маврикий Минц появился на пороге её дома с письмом от общих знакомых и провел с ней почти весь день. У молодых людей нашлось много тем для беседы, их взгляды на литературу, живопись, музыку и жизнь в целом совпали удивительным образом. Поэтому вскоре Маврикий Минц, плененный красотой Анастасии, сделал ей предложение. Но счастливого жениха ждало еще одно знакомство. На сей раз – с Мариной Цветаевой, которая в свои 22 года произвела на него неизгладимое впечатление не только как талантливая поэтесса, но и как очень привлекательная женщина.
Стоят: Сергей Эфрон (муж Марины) и Маврикий Минц (муж Анастасии) сидят: Анастасия с сыном Андреем, и Марина с дочкой Ариадной г.Александров, 1915 год
Маврикий оказывал Марине знаки внимания, выражая свое восхищение и преклоняясь перед поэтессой. Ловя на себе его взгляд, Марина Цветаева краснела, словно юная гимназистка, и ничего не могла с этим поделать. Однако взаимная симпатия так и не переросла в любовь, так как Маврикий уже был гражданским мужем Анастасии.
Стихотворение «Мне нравится…» стало своеобразным поэтическим отчетом))) Изящно и легко Марина Цветаева поставила многоточие в этой пикантной истории, хотя и признавалась собственной сестре, что увлечена её мужчиной не на шутку…
Сама же Анастасия Цветаева до самой смерти была убеждена, что её сестра, влюбчивая по натуре и не привыкшая скрывать свои чувства, попросту проявила благородство… хотя лично я думаю, что благородство проявляла Анастасия, глядя как ее старшая, страшненькая, но звездная сестра вешается на ее мужа ))) кроме того, большой вопрос, как бы проявилось женское благородство, если бы объект любви не умер через два года от перитонита…
Многие романы Цветаевой так и оставались на бумаге — в письмах, в стихах. Марина Цветаева была достаточно свободных взглядов о любви и не только в мечтах. В 1914 г. она встретила поэтессу и переводчицу Софью Парнок. Это знакомство Цветаева потом назвала «первой катастрофой в своей жизни». Их связь продолжалась два года.
И всё происходило на глазах у мужа — Сергея Эфрона, который воспитывал их малолетнюю дочь Алю.
В конце концов бурное расставание привело к тому, что Цветаева сделала вывод: «Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное, — какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное, — какая скука!»…
А Софья Парнок впоследствии дала свою характеристику бывшей любовнице: «… холод хитрости змеиной и скользкости…» так что… все было сложно )))) но стихи получились отличные…
Инфа и фото (С) интернет
Анализ стихотворения М. Цветаевой «Мне нравится, что Вы больны не мной…» (Цветаева)
Ее надменный образ поражал современников экстравагантной простотой. Ее любили и ненавидели, признавая незаурядность ее личности. Мальчишеская походка, голос, похожий на стихи, интересно-странная речь, напоминающая стихотворную прозу. Прибавьте к этому крутой нрав, способность и готовность любить всех и вся, дикость, робость и непомерную гордость.
Творчеству Цветаевой, как и ее натуре, присущ романтический максимализм, пафос неизбежности одиночества, трагической обреченности любви, неприятие мира «мер», парадоксальная метафоричность.
Стихотворение «Мне нравиться, что Вы больны не мной…» относится к любовной лирике поэтессы. Любовь в творчестве Цветаевой многолика. Дружба, материнство, снисхождение, презрение, ревность, гордыня, забвение — все это ипостаси любви М. Цветаевой. Это чувство у поэтессы всегда обречено на разлуку, радость — на боль, счастье — на страдание. Стихи Цветаевой о любви полны душевного горения, острейших драматических конфликтов. Ее любовная лирика громогласна, гиперболична, неистова.
Такие стихи резко противоречили всем традициям женской любовной лирики, например, поэзии современницы Цветаевой — Анны Ахматовой. Где у Ахматовой — размеренность, строгая гармония, тихая речь, там у Цветаевой — обращенность ко всему миру, нарушение гармонии, восклицания и крики. При этом Цветаева говорила: «Безмерность моих слов — только слабая тень безмерности моих чувств»:
Мне нравится, что Вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не Вас целую.
Трудно поверить в то, что лирическая героиня так спокойно, в намеренно-сдержанной тональности, говорит: «Мне нравится…» Сразу обращает на себя внимание направленность стихотворения на разговор, на диалог.
Еще одной особенностью этого стихотворения можно считать его сюжетность. Цветаева формально делит произведение на четыре части. В первой автор передает сложившуюся ситуацию, намечает контуры человеческих отношений, настраивает читателя на определенную тональность. Здесь мы узнаем, что героиня почему-то отказывается от отношений, которых, может быть, и не было:
Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Написание «Вы», «Вами» с большой буквы указывает либо на вежливо-снисходительное отношение к герою, либо на малое знакомство с ним. Местоимение «никогда», усиленное отрицанием «не», может говорить о сослагательной форме взаимоотношений героев.
Последние две строчки первого четверостишия конкретизируются во второй строфе:
Мне нравится, что можно быть смешной, —
Распущенной — и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Героиня уже разрешает себе «быть смешной», «распущенной». Она допускает возможность «слегка соприкоснуться рукавами» и при этом не краснеть. Она конкретизирует свое состояние с помощью метафоры «удушливая волна». Такое поведение может говорить о том, что героиня сознательно иронизирует над сложившимися отношениями.
В третьей части происходит «накал страстей». Героиня говорит как будто от противного. В этой части Цветаева использует синтаксический перенос: «Мне нравится еще, что Вы при мне Спокойно обнимаете другую…», который привлекает к себе внимание читателя. А затем:
Что имя нежное мое, мой нежный, не
упоминаете ни днем, ни ночью…
Что никогда в церковной тишине
не пропоют над нами: Аллилуйя!
Здесь автор использует христианскую символику: «церковная тишина», «аллилуйя», что передает нервно-сдержанное настроение героини. Сила страсти, эмоций, чувств уже неподконтрольна героине. Она просто выдает желаемое за действительное.
Последняя часть стихотворения во многом противопоставлена остальным, поэтому можно сказать, что композиция произведения двухчастна.
Последняя часть — это как бы завершающий аккорд иронично-трагической истории любви лирической героини:
Спасибо Вам, и сердцем и рукой,
За то, что Вы меня — не зная сами! —
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами, —
За то, что Вы больны — увы! — не мной,
За то, что я больна — увы! — не Вами.
Все становится на свои места. Каждый делает свой выбор. Героиня выбирает «ночной покой» вместо «встреч закатными часами». Но, мне кажется, трудно назвать такой выбор сознательным. Откуда у героини эти восклицания сожаления в конце стихотворения?
За рамками этого любовного сюжета остались мотивы и поступки, причины и следствия. Первостепенное значение здесь играет мимолетное желание, нечаянная радость, грозовая вспышка, радость встреч и боль разлук, душевное смятение и гармония сердец. Все это гораздо важнее жизни целых городов и революционных потрясений, ибо что может затмить Любовь? По крайней мере, так думает Марина Цветаева.
Эмоциональное состояние лирической героини поэтесса определяет как «болезнь». Именно это слово показывает всю глубину ее чувств. Несмотря на то, что стихотворение изобилует синтаксическими переносами и тире, передающими эмоциональный накал, его можно назвать стихотворением-настроением. То есть, как мне кажется, это произведение описывает любовь как настроение.
Стихотворение М. Цветаевой «Мне нравится, что Вы больны не мной…» было положено на музыку. Именно в качестве песни его знают все. Это ли не свидетельство истинной народной любви к этому произведению?
Марина Цветаева — Под лаской плюшевого пледа: Стих. Подруга (Под лаской плюшевого пледа)
«Под лаской плюшевого пледа» Марина Цветаева
Под лаской плюшевого пледа
Я зову вчерашний сон.
Что это было? — Чья победа? —
Кто побежден?Я снова все переосмысливаю
Я снова все путаю.
В том, что я не знаю слов для
Была ли любовь?Кто был охотником? — Кто добыча?
Все дьявольски!
Что я понял, долго мурлыкая,
Сибирский кот?В том поединке своеволия
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце твое или мое
Оно летало?И все же, что это было?
Чего ты хочешь и жалеешь?
Я не знаю, выиграла ли она?
Он побежден?
Анализ стихотворения Цветаевой «Под лаской плюшевого одеяла»
В биографии Марины Цветаевой есть один очень необычный эпизод, связанный с переводчицей Софьей Парнок.
Поэтесса настолько полюбила эту женщину, что ради нее бросила мужа Сергея Эфронта и переехала жить к своей новой подруге вместе с их маленькой дочкой. Однако очевидцы тех далеких событий утверждали, что двух женщин связывала не просто нежная дружба, они действительно были влюблены, и этот необычный для тех времен роман длился почти 2 года. О том, что в основе этой женской дружбы была еще любовь, свидетельствует стихотворение Цветаевой «Под лаской плюшевого одеяла…», написанное 19 октября.14. Долгое время исследователи творчества поэтессы были убеждены, что это произведение посвящено тайному любовнику Цветаевой. Ведь к этому моменту она уже рассталась с мужем и поселилась с Парнок на съемной квартире. Однако подробный анализ этого периода жизни поэтессы свидетельствует о том, что именно в октябре 1914 года роман между Цветаевой и Парнок был в самом разгаре.
Близость между двумя женщинами в наши дни довольно распространена, но в дореволюционной России к таким отношениям относились крайне негативно.
Тем не менее Марина Цветаева не побоялась посвятить своему роману стихотворение, в котором сама задавалась вопросом, кто в этой паре главный, а кому досталась второстепенная роль? Но несомненно одно — Цветаева была по-настоящему счастлива, хотя и не могла до конца осознать, что с ней происходит. «Я снова весь в шоке. В том, для чего я не знаю слова, была ли любовь? — спрашивает поэтесса и не находит ответа. Отношения с Софьей Парнок поэтесса называет не иначе как «борьбой своеволий». Но при этом она не знает, какие чувства испытывал ее избранник, и были ли они такими же искренними и глубокими. «Чье сердце — твое ли, мое ли, галопом летело?», — недоумевает поэтесса и раз за разом мысленно возвращается к пережитому. И тогда рождается следующий вопрос: «Я не знаю: ты выиграл? Ты побежден?»
Отношения между женщинами складываются немного иначе, чем между партнерами противоположного пола. В романе с мужчиной все просто, ведь ему по умолчанию отведена главенствующая роль. Однако две женщины, равные по социальному статусу и интеллектуальному развитию, даже при очень сильных взаимных чувствах все равно будут конкурировать друг с другом.
И именно эта жажда власти в итоге привела к разрыву отношений Цветаевой и Парнок, которые расстались в 1916 году и больше никогда не встретились даже случайно.
Гениальная поэтесса и просто красивая и замечательная женщина Марина Цветаева… Ее знают все, в первую очередь, по стихам из романса, который поет главная героиня всеми любимого фильма «Ирония судьбы, или С удовольствием Баня» — «Мне нравится, что ты от меня не болеешь».
Немного о поэте
Поэт ХХ века, вошла в списки авторов Серебряного века. Стихи Марины Цветаевой написаны не простым языком, их нужно продумать и пропустить через себя. Она родилась в семье, где искусство стояло на первом месте: мать – музыкант, отец – филолог. Родители с детства приучали ребенка к музыке, к литературе, к иностранным языкам, что сказалось на жизни поэтессы. Она стала поэтессой, переводчицей, прекрасным критиком. Она свободно говорила по-немецки и по-французски, и не только говорила, но и писала свои произведения.
Марина Цветаева получила достойное образование не только в России, но и за рубежом.
В Москве познакомилась с местными символистами и сама вступила в их круг. Она была свидетельницей Гражданской войны, с горем пережила эти годы, а потом уехала из России в Чехию, куда после войны бежал ее муж. До 1937 года Цветаева находилась в ссылке, затем вернулась на родину, пережив голод, болезни, многие невзгоды, смерть детей. Мужа приговорили к смертной казни, его обвинили в предательстве Родины, дочь, как дитя врага народа, арестовали. Не выдержав всех этих ударов судьбы, оставшись одна, Марина Цветаева сама остановила свою жизнь. Это случилось в 1942.
Не суди о поэте по жизни
Стих «Под лаской написала она в октябре 1914 года. Многие, открывая некоторые факты из жизни поэтов, перестают ценить их творчество. «Под лаской плюша одеяло» Марины Цветаевой входит в цикл стихов «Подружка». Этот цикл посвящен женщине, которая была не просто подругой поэтессы, известно, что у них был роман.
Наша задача — читать их стихи и наслаждаться ими, брать для себя что-то новое, а не осуждать поступки поэтов.
Стих «Под лаской плюшевого пледа» очень нежный, робкий, но в то же время сильный по силе чувств, которые в нем выражены, поэтому читать его нужно не задумываясь о том, кто ему было посвящено.
Пронзительное и нежное стихотворение
Стихотворение Марины Цветаевой «Под лаской плюшевого одеяла» можно прочитать и понять буквально. Однако правильнее было бы его анализировать, отыскивая и выкапывая скрытые смыслы. Лирическая героиня «Под лаской плюшевого одеяла» Марины Цветаевой «вызывает вчерашний сон», она пытается понять, что произошло. Она снова и снова все вспоминает, повторяет каждое слово, анализирует каждое движение, чтобы понять, что это было, была ли это любовь. Она хочет понять, кто кого любил, кто был «охотником», а кто «добычей», между кем была дуэль, и кто стал в ней победителем.
Может быть, лирическая героиня, мысли которой мы читаем в стихотворении Марины Цветаевой «Под лаской плюшевого одеяла», действительно лежит в постели, закутавшись в одеяло, и вспоминает вчерашний сон.
Но правильнее было бы сказать, что этот сон и есть ее жизнь, прошедшая незамеченной. В ее жизни была любовь, или, может быть, она думала, что это любовь. И эта любовь прошла как сон, исчезла. Героиня не может понять, почему это произошло, она помнит все до мелочей.
Риторический вопрос в конце стихотворения «Я до сих пор не знаю: она победила? Она потерпела поражение?» показывает, что она не может дать ответа на этот вопрос, и это ее мучает.
«Жестокий романс»
Стихотворение «Под лаской плюшевого одеяла» Марины Цветаевой известно как романс из фильма Эльдара Рязанова «Жестокий романс». Режиссер не случайно выбрал именно это стихотворение. Главный герой фильма любит, но не встречает ответной, настоящей и искренней любви. Ее жизнь тоже похожа на сон. И она может задать себе вопрос: «Она победила? Она потерпела поражение?»
Ты счастлив? — Не говори мне! Едва ли!
А лучше — пусть!
Ты слишком много, кажется, целовал,
Отсюда и грусть.
Всех героинь трагедий Шекспира
Я вижу в тебе.
Ты, трагическая барышня,
Никого не спас!
Ты так устал повторять любовь
Речитатив!
Чугунный обод на обескровленной руке —
Красноречивый!
Я люблю тебя. — Как грозовая туча
Над тобой — грех —
Потому что ты едкий и жгучий
И лучше всего
За то, что мы, что наша жизнь разная
Во мраке дорог
За твои вдохновенные соблазны
И темный рок
За то, что ты, мой демон с крутым лбом,
Я’ Простите
За то, что вы — хоть над гробом разорвитесь! —
Не сохранять!
За этот трепет, за что — то — на самом деле
Сплю ли я? —
За этот ироничный шарм,
Что ты не он.
Под лаской плюшевого пледа
Я зову вчерашний сон.
Что это было? — Чья победа? —
Кто побежден?
Я снова все переосмысливаю
Я снова со всем лажу.
В том, что я не знаю слов для
Была ли любовь?
Кто был охотником? — Кто добыча?
Все дьявольски!
Что я понял, долго мурлыкая,
Сибирский кот?
В том поединке своеволия
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце твое или мое
Он летал?
И все же, что это было?
Чего ты хочешь и жалеешь?
Я не знаю, выиграла ли она?
Он побежден?
Растаяла сегодня, сегодня
Я стояла у окна.
Взгляд трезвее, грудь свободнее,
Снова мирный.
Не знаю почему. Должно быть
Устала душа,
И как-то не хотелось трогать
Мятежный карандаш.
Так и стоял я — в тумане —
Вдали от добра и зла
Тихо барабаня пальцем
Немного звенящее стекло.
Душа не лучше и не хуже,
Чем первый встречный — этот, —
Чем перламутровые лужи
Где разлилось небо
Чем летящая птица
И просто бегущая собака
И даже бедный певец
Не довел меня до слез.
забвение милый арт
Душу уже освоил.
Какое-то прекрасное чувство
Сегодня растаяло в душе.
Тебе было лень одеваться
А мне было лень вставать со стула.
— И каждый из твоих грядущих дней
Моя забава была бы забавой.
особенно надоело тебе
Иди так поздно ночью и холодно.
— И каждый твой грядущий час
Моя забава была бы молода.
Ты сделал это без зла
Невинный и непоправимый.
Я был твоей юностью
проходящей мимо.
Сегодня в восемь часов
Стремглав по Большой Лубянке,
Как пуля, как снежок,
Где-то мчались санки.
Смех уже…
Я так замер:
Волосы рыжеватые мехом,
И кто-то высокий рядом!
Ты был уже с другой
С ней санный путь открыт,
С желанной и родной, —
Сильнее меня — желанной.
— О, je n’en puis plus, j’etouffe* —
Ты кричала во весь голос
Подметала вокруг
У него есть меховая полость.
Мир веселых и лихих вечеров!
Покупки вылетают из сцепления…
Вот и мчался ты в снежный вихрь,
Глаза в глаза и пальто в пальто.
И бунт был сильный
И снег падал белый.
Я около двух секунд —
Не более — посмотрев.
И гладил длинный ворс
На шубе — без злости.
Твой маленький Кай замерз
О, Снежная Королева.
Над ночной кофейной гущей
Плачет, глядя на Восток.
Рот невинный и свободный,
Как цветок-монстр.
Скоро месяц — молодой и худой —
Сменит алый рассвет.
Сколько гребешков я тебе дам
И я дам тебе кольцо!
Молодой месяц между ветками
Никого не спас.
Сколько браслетов я дам
И цепочки и серьги!
Как из-под тяжелой гривы
Сверкают яркими зрачками!
Ваши товарищи завидуют? —
Кровавые лошади — это просто!
Как весело блестели снежинки
Твоя серая, моя соболиная,
Как мы на рождественской ярмарке
Мы искали ленты ярче всех.
Какие розовые и вкусные
Я съел слишком много вафель — шесть!
Как и все красные кони
Я был тронут вашей честью.
Как майки красные — с парусом,
Боже, продали нам тряпье,
Как чудные московские барышни
Глупая баба недоумевала.
Как в час, когда народ расходится,
Мы неохотно вошли в собор,
Как в древнюю Богородицу
Ты остановила свой взор.
Как это лицо с хмурыми глазами
Был блажен и измучен
В киоте с круглыми амурами
Елизаветинские времена.
Как ты оставил мою руку
Сказав: «О, я хочу ее!»
С какой осторожностью вставлен
В подсвечник — желтая свеча.
..
— О, светская, с опалом перстень
Рука! — О, вся моя беда! —
Как я и обещал тебе значок
Укради сегодня вечером!
Словно монастырская гостиница
— Звон колоколов и закат —
Благословенны именинницы
Мы гремели, как полк солдат.
Как мне быть с тобой — Похорошеть до старости —
Я клялся — и соль рассыпал,
Как трижды мне — ты взбесился! —
Красный король вышел.
Как ты сжала мою голову,
Лаская каждый локон
Как твоя эмалевая брошь
Цветок холодил мои губы.
Как я на твоих узких пальцах
Вел сонную щеку,
Как ты дразнил меня мальчишкой
Как я тебе понравился…
Декабрь 1914 года
Небрежно поднятая шея
Как молодой побег.
Кто имя скажет, кто лето,
Кто его край, кто век?
Кривизна мягких губ
Капризная и слабая
Но ослепительный выступ
Лоб Бетховена.
Восхитительно чистый
Блеклый овал.
Рука, в которую пойдет кнут,
И — в серебре — опал.
Рука, достойная лука
Затерянный в шелке
Уникальная рука,
Прекрасная рука.
Ты иди своей дорогой
И я не прикасаюсь к твоим рукам.
Но тоска во мне слишком вечна,
Чтоб ты был первым, кого я встретил.
Мое сердце сразу сказало: «Дорогая!»
Всех вас — наобум — я простил,
Ничего не зная, даже имени! —
О, люби меня, о, люби меня!
Я вижу губы — извилины,
Их надменностью повышенной,
За тяжелыми надбровными выступами:
Это сердце взято — приступом!
Красота, за лето ты не увянешь!
Не цветок — ты стальной стебель,
Хуже зла, острее остроты
Унесло — с какого острова?
Чудишь веером, иль тростью, —
В каждой вене и в каждой косточке,
В образе каждого злого пальца, —
Нежность женщины, дерзость мальчика.
Парируя все улыбки стихом,
Я открываюсь тебе и миру
Все, что мы приготовили для тебя
Незнакомец со лбом Бетховена!
Неужели я не помню
Этот запах Белой Розы и чая
И севрских статуэток
Над полыхающим огнем.
..
Мы были: Я — в пышном платье черная куртка
С воротником-стойкой.
Я помню, с чем ты пришла
Лицо — без малейшей краски,
Как встали, закусив палец,
Голову слегка наклони.
А твой лоб властолюбив,
Под тяжестью красного шлема,
Не женщина, не мальчик,
Но что-то сильнее меня!
Движение беспричинное
Я встал, нас окружили.
И кто-то шутливым тоном:
«Знакомьтесь, господа.»
И рука долгим движением
Ты вложила мне в руку
И нежно в мою ладонь
Осколок льда заколебался.
С кем-то косо посмотревшим,
Уже предчувствуя перепалку —
Я полулежал в кресле
Крутит кольцо на руке.
Ты достал сигарету
И я принес тебе спичку,
Не зная что делать если
Ты смотришь мне в лицо.
Я помню — над синей вазой —
Как чокнулись наши стаканы.
«О, будь моим Орестом!»,
И я подарил тебе цветок.
С сероглазой молнией
Из черной замшевой сумки
Достала долгим жестом
И уронила — платок.
Все глаза под солнцем горят,
День не равен дню.
Говорю тебе на всякий случай
Если изменюсь:
Чьи губы ты целуешь
Я в час любви
Черная полночь, кому
Страшно клялась —
Живи, как мать велит ребенку
Как цветок расцветает
Никогда в сторону
Глаз не скажет…
Видишь кипарисовый крест?
— Он тебя знает —
Все проснется — только свистни
Под моим окном.
Голубые холмы Подмосковья
Воздух слегка теплый — пыль и смола.
Я весь день сплю, я весь день смеюсь, я должен
Я восстанавливаюсь после зимы.
Иду домой как можно тише:
Ненаписанные стихи — не жалко!
Звук колес и жареного миндаля
Я люблю все четверостишия.
Моя голова пуста,
Потому что сердце переполнено!
Мои дни, как маленькие волны
На которые я смотрю с моста.
Чьи-то глаза слишком нежны
В ласковом воздухе едва согретом…
Я уже болею летом
Едва оправился от зимы.
Повторяю накануне разлуки,
В конце любви
Что любила эти руки
Твои властные
И глаза — чьи-то — чьи-то
Не дают взглянуть! —
Требуется отчет
Для непринужденного образа.
Все вы со своим проклятым
Страстью — видит Бог! —
Требование возмездия
За случайное дыхание.
А я скажу устал
— Не торопись слушать! —
Чтоб душа твоя ко мне поднялась
По душе.
И еще раз скажу:
— Еще канун! —
Этот рот до поцелуя
Твой был молод.
Смотреть — смотреть — дерзко и ярко,
Сердцу — пять лет…
Счастливый, кто тебя не встретил
В пути.
Есть имена, как душные цветы,
И взгляды, как танцующее пламя…
Есть темные кривые рты
С глубокими и мокрыми углами.
Есть женщины. — Их волосы, как шлем,
Их веер пахнет роковым и тонким.
Им тридцать лет. — Почему ты, почему
Моя душа спартанского ребенка?
Вознесение, 1915
Хочу у зеркала, где муть
И туманный сон
Спрошу — куда ты идешь
И где приют.
Вижу: мачта корабля,
И ты на палубе…
Ты в дыму поезда… Поля
Вечерняя жалоба —
Вечерние поля в росе
Над ними вороны…
— Благословляю тебя на все
Четыре стороны!
Сначала ты любила
Превосходство красоты
Кудри с оттенком хны,
Жалобный зов зурны,
Звон — под конем — кремень,
Стройный прыжок с коня,
И — в полудрагоценных зернах —
Два узорчатых челнока.
А во втором — другое —
дуга тонкая бровь,
Шелковые ковры
Розовая Бухара,
Кольца на всю руку
Родинка на щеке
Вечный загар сквозь блондинки
И полночный Лондон.
Третий был для тебя
Что-то еще милое…
Что останется от меня
В твоем сердце, незнакомец?
Помни: все цели мне дороже
Один волос с головы.
И иди к себе… — Ты тоже,
И ты тоже, и ты.
Разлюби меня, разлюби всех!
Берегись меня утром!
Чтобы я мог спокойно уйти
Оставайтесь на ветру.
Под лаской плюшевого пледа
Я зову вчерашний сон.
Что это было? — Чья победа? —
Кто побежден?
Я снова все переосмысливаю
Я снова со всем лажу.
В том, что я не знаю слов для
Была ли любовь?
Кто был охотником? — Кто добыча?
Все дьявольски!
Что я понял, долго мурлыкая,
Сибирский кот?
В том поединке своеволия
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце твое или мое
Оно летало?
И все же, что это было?
Чего ты хочешь и жалеешь?
Я не знаю, выиграла ли она?
Он побежден?
Анализ стихотворения Цветаевой «Под лаской плюшевого пледа»
Стихотворение «Под лаской плюшевого пледа» написано Цветаевой в 1914 г. Поскольку оно относится к жанру любовной лирики, исследователи творчество поэтессы долго пытались разгадать, кто был ее тайным возлюбленным. В это время Цветаева жила у подруги. В начале 20 века близость между двумя женщинами считалась недопустимым и резко осуждаемым явлением.
В настоящее время практически не вызывает сомнений, что работа посвящена именно С. Парнок.
Анализ стихотворения косвенно подтверждает наличие близости между друзьями. Главный вопрос, над которым мучительно размышляет лирическая героиня, — кто доминировал в этом романе («Чья победа? — Кто побежден?»). Для однополой любви это обычное явление. При этом обе женщины были сильными творческими людьми, и между ними возникло соперничество.
Цветаеву не дает покоя еще один серьезный вопрос – «Была ли любовь?». Обе женщины прекрасно осознавали неестественность их отношений. Говорить об этом открыто было нельзя. В таких условиях роман был обречен с самого начала. Женщины прожили вместе около двух лет, после чего расстались навсегда. Возможно, поэтесса, расставшись в 1914 лет с мужем, просто нашла в своем друге близкого человека, способного понять и разделить ее печаль. О истинная любовь В этом случае нет нужды говорить. Все произошло в внезапном, отчаянном порыве («Кто был охотником? Кто был добычей?»).
Сама поэтесса называет эти отношения «поединком своенравия».
Наконец, Цветаева размышляет о том, испытывал ли Парнок те же чувства? («Чье сердце… колотилось?»). Со стороны друга это может быть жалость или просто игра.
Стихотворение насыщено риторическими вопросами, обращенными одновременно к собеседнику и к самой лирической героине. Заключительные строки («…она победила? Она побеждена?») просто «висят» в воздухе. Есть ощущение, что Цветаева никогда не найдет на них ответов.
Можно по-разному относиться к однополой любви, но нельзя не признать, что стихотворение «Под лаской плюшевого одеяла» — прекрасный образец философской любовной лирики. Нельзя с уверенностью сказать, что речь идет об отношениях двух женщин. Но с удивительной яркостью и силой показаны страдания влюбленного (или просто так думающего) человека.
Ugly Duckling Presse: Письмо к амазонке
Марина Цветаева
Переведено А’Дора Филлипс, Гаэль Коган
Кэти Сипела, автор
ЭССЕ, ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ПРОДУКЦИЯ, ПЕРЕВОД | 15 долларов 13,50 долларов США
Прочитать отрывокЯ думал о тебе с того дня, как увидел тебя — прошел месяц? Когда я был молод, я страстно желал объясниться другим, я боялся упустить волну, поднимающуюся изнутри, чтобы нести меня к другому, я всегда боялся больше не любить, не знать больше. Но я уже немолод и почти всему научился пропускать — безвозвратно.
Самый индивидуальный стиль русской поэзии ХХ века.
Клаудия Рот Пьерпон
Как и многие эссе и стихи Марины Цветаевой, Письмо к Амазонке адресовано другому писателю, в данном случае Натали Клиффорд Барни, богатой американской эмигрантке в Париже. Хотя письмо Цветаевой было написано в 1932 году, оно было ответом на то, что Барни сказал о лесбийских отношениях и материнстве в своей книге 1920 года Pensées dune Amazone ( Thoughts of a Amazone 9).
0581). Цветаева использует свое эссе, чтобы подчеркнуть то, что, по ее мнению, является общей истиной лесбийских отношений (т. е. они не могут продолжаться из-за врожденного желания женщины иметь ребенка), и исследовать свои, казалось бы, мучительные чувства к Софье Парнок, русской поэтессе, с которой она влюбилась. влюбился в 1914 году, когда Цветаевой было двадцать два года, а Парнок — двадцать девять.
С вступительным словом Кэтрин Чепела.
Об авторе
Марина Цветаева (1892-1941) был одним из самых известных поэтов России 20-го века. Ее жизнь совпала с годами крайней бури в русской истории. Она уехала из России в 1922 году с дочерью и мужем Сергеем Эфроном. В 1925 году семья поселилась в Париже, где жила в нищете. В 1939 году Цветаева вернулась в Советский Союз. После ареста мужа и дочери повесилась 31 августа 1941 г.
Похвала
Самый особенно волнующий и блестящий и, может быть, самый индивидуальный стиль в русской поэзии ХХ века.
Клаудия Рот Пьерпон, житель Нью-Йорка
О переводчиках
А’Дора Филлипс имеет степень магистра художественной литературы Университета Массачусетса в Амхерсте и в настоящее время получает степень доктора философии по английскому языку (творческая литература) в Университете Цинциннати. Она преподавала письмо в течение пяти лет в UMass-Amherst и в настоящее время работает младшим наставником в Городском университете Гонконга по программе магистра иностранных дел. Помимо письма, она много лет изучала традиционный рисунок и живопись и поселилась в таких странах, как Турция, Румыния, Италия, Франция и Чешская Республика, — опыт, который помогает ей переводить и писать.
Гаэль Коган — физиотерапевт и переводчик. Она имеет степень магистра американской литературы Университета Париж IV-Сорбонна и два диплома по литературе и языкам Высшей нормальной школы (Париж) и физиотерапии Лозаннского университета медицинских наук соответственно.
Ее переводы включают «Письмо Марины Цветаевой к амазонке » (UDP). Ее работы были представлены в Rehauts , а также поддержаны грантом ProHelvetia и резиденцией в Espace Van Gogh в Арле.
Об авторах
Екатерина Чепела — ученый и переводчик русской поэзии, преподает в колледже Амхерст. Она является автором книги «То же одиночество » (Корнелл, 2006 г.), исследования эпистолярного романа Марины Цветаевой с Борисом Пастернаком, и соредактором вместе с Онор Мур «Кабаре бродячих собак » (NYRB, 2007 г.), антологии стихи русских модернистов в переводах Пауля Шмидта. Она также редактировала недавнюю антологию Переезды: три современные русские поэтессы (Zephyr Press 2013) на стихи Полины Барсковой, Анны Глазовой и Марии Степановой. Ее переводы Марины Цветаевой и Полины Барсковой появились в The Nation, The Massachusetts Review, Seneca Review и других изданиях. В настоящее время работает над переводами поэтической прозы Полины Барсковой.
