Любить тебя как будто: Любить тебя, как будто в прорубь…

«Я не боюсь ни с кем сравненья»

Вечер поэзии «Я не боюсь ни с кем сравненья», посвящённый творчеству русской поэтессы и барда Екатерины Яровой, прошёл 26 марта в библиотеке-филиале № 1. Это был второй вечер из цикла «Поющие поэты», начатого в этом году.

Екатерина Яровая сама освоила гитару и сначала писала песни на стихи Цветаевой, Вознесенского, других известных авторов, а после рождения дочери начала петь песни на стихи собственного сочинения. Она прожила очень недолгую жизнь, болезнь сразила её в возрасте тридцати пяти лет. Но стихи её продолжают волновать людей. И вечер в кронштадтской библиотеке – тому подтверждение.
Стихи Яровой на вечере читали несколько человек, но, как выяснилось, по-настоящему давно и глубоко знает и любит её творчество Серафима Белевич, поэтому ей и было предоставлено слово в первую очередь.
– Впервые стихотворение Екатерины Яровой я услышала в фильме Александра Мельника «Территория». За кадром «Любить тебя, как будто в прорубь…» читает Ксения Кутепова. Стихотворение мне понравилось. Я набрала в интернете имя автора и утонула в её стихах…

Отброшенною стать однажды.

Любовь ЛИМОНОВА

любить тебя как ветер в поле ловить вот так же бесполезно – Любить тебя, как будто в прорубь… – Profilo – Forum Studentesco

любить тебя как ветер в поле ловить вот так же бесполезно

 
Для просмотра нажмите на картинку
 
 

 
 
Читать далее
 
 
Смотреть видео
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Катя Яровая. Любить тебя, как будто в прорубь…
Чичерина — Любить тебя — аккорды

Лодка с транцем пвх в краснодаре купить

Любить тебя, как будто в прорубь Нырнуть — и весело, и страшно. Любить тебя — не больше проку, Чем день сегодня ждать вчерашний. Любить тебя, как ветер в поле Ловить — вот так же бесполезно. Любить тебя — железной воле Себя вручить, скале отвесной. Тебя любить — других забыть. Что в жизни лучше этой доли?! И от тебя тайком от боли, От вечной боли волком выть. Тебя любить — в пустыне воду Глотать, не утоляя жажды, И прихоти твоей в угоду Отброшенною стать однажды. Тебя любить — как в море плыть, Где хлещет волнами наотмашь. Воистину, тебя любить — Непозволительная роскошь. Тебя любить — так пут.
Любить тебя, как ветер в поле. Ловить — вот так же бесполезно. Любить тебя — железной воле. Себя вручить, скале отвесной. Тебя любить — других забыть. Что в жизни лучше этой доли?! И от тебя тайком от боли, От вечной боли волком выть. Тебя любить — в пустыне воду. Глотать, не утоляя жажды, И прихоти твоей в угоду. Отброшенною стать однажды. Тебя любить — как в море плыть, Где хлещет волнами наотмашь. Воистину, тебя любить —. Непозволительная роскошь. Тебя любить — так путь опасен, Как по горам ползти, скользя. Но, Боже мой, ты так прекрасен, Что не любить тебя нельзя.

ВОТ КАК Я БУДУ ЛЮБИТЬ ТЕБЯ, И ВОТ КАК Я ОСТАВЛЮ ТЕБЯ — ЖИЗНЬ

Содержание:

Вы спросите меня, что я вижу, когда смотрю на вас, я отвечу, что это всегда светлячки и небо Северного сияния. Всегда красное в яблоке, которое искушало Еву. Что это всегда неоновое сияние. Это всегда цвета, которых я не знал до твоего голоса.

Я буду смотреть на тебя так, как будто мир не выглядел таким, пока я не встретил тебя, весь залитый золотом и залитый розовым сиянием.

Я буду держать твое сердце в ладонях, очень нежно. Держи это близко к моей груди, как будто это была моя кровь. Как будто забота о тебе была единственной причиной, по которой звезды должны были умереть, чтобы дать жизнь этому моему телу.

Я вырежу из своего сердца целую комнату и построю на ней дом. Я дам тебе место, в котором ты всегда будешь чувствовать себя принадлежащим тебе.

Поверьте мне, когда я говорю вам, что ваши руки никогда ни от чего не опустеют. Я дам тебе больше любви, чем ты знаешь, что делать. Все внутри меня тоже будет для тебя.

Ради вас я пролью себя и переплюну, нанесу новые реки на карты, дам имя новому океану.

Слово одиночество исчезнут из вашего словарного запаса. Я сломаю себе спину, и все, что ты несешь, будет казаться невесомым в те дни, когда все становится слишком тяжелым. Если вы позволите, я пронесу валун между моими плечами.

Я дам тебе тишину, когда я тебе понадоблюсь. Положи мою руку в твою, когда тебе меньше всего нужно одиночество. Я научусь определять разницу между ними.

Я буду работать сверхурочно, чтобы помочь тебе убить твоих призраков. Я помогу тебе прибить к земле каждый надгробный указатель.

Эти руки хотят ласкать лицо каждого твоего демона. Я разденусь только до кружева, позволю тебе сорвать его с меня и заняться с ними любовью. По ночам кажется, что град не перестает падать с неба, я покажу вам, что никакая тьма или уродство не могут уменьшить то, что я чувствую к вам. Я раскрою грудь и разорву каждое ребро, чтобы познакомить вас со своим.

Вы можете признаться мне в каждом своем преступлении, в каждом грехе. Вы можете сказать мне, какая кровь когда-либо запачкала ваши руки, и я все равно буду держать их, все равно буду целовать.

Я буду любить тебя, как всегда. Как будто это был ты до того, как я увидел твое лицо. Как будто я вырезал наши инициалы на стволах магнолий с тех пор, как узнал, что один плюс один — два, а два плюс один — три.

Я увековечу вас своими словами, нарисую так, как ни одна муза не была в истории. Я буду писать стихи стихов на твоей спине от ребра до ребра каждую ночь, прежде чем ты уснешь.

Когда я напишу, это будет такое ощущение, что я давно похоронил все метафоры, которые были до вас.

Я прикоснусь к тебе, как никогда не знала святости, пока не коснусь твоей кожи. Я прикоснусь к тебе, как будто мы должны были совершить святотатство. Как будто мы два лесных пожара, которые нельзя потушить. Как будто миру может наступить конец, и я не мог остановиться.

Я буду относиться к вам, как к вашим атомам, а мои следы восходят к одной и той же сверхновой. Как будто ты всегда был и бесконечно останется частью меня.

я буду люблю ты.

Я буду любить тебя, пока ты не дашь мне повод не делать этого. И когда я уйду, я уйду от тебя, как будто никогда не любил тебя.

Я оставлю тебя, когда пойму, что худшее, что ты мог когда-либо сделать, было против моего сердца. Когда худшее преступление, которое вы совершаете, становится преступлением против этой любви. Это единственная кровь, которую я не мог видеть на твоих руках и до сих пор касаюсь.

Я не буду искать закрытия. То, как вы меня удивили с ножом, будет достаточным завершением.

Я оставлю вас выходом из полуразрушенного здания. Громко и недостаточно быстро. Тем не менее, я оставлю вас так, как змея сбрасывает кожу медленно и тихо. Я буду кем-то совсем другим. Ты меня не узнаешь. Как будто ты меня никогда не трогал.

Я оставлю после себя такую ​​оглушительную тишину, что вы пропустите звук сердца, которое когда-то билось за вас. Сердце, которое теперь прибило к входной двери уведомление о выселении.

Ночи будут казаться мне угрожающими, тяжелыми и немного тревожными в моей памяти. Вы всегда будете слышать самые грустные баллады на заднем фоне. Вы будете скучать по мне и по тому, как я могу воплотить в жизнь самые сладкие мелодии.

Вы будете видеть меня во сне дважды, три, четыре раза в неделю, просыпаетесь посреди ночи и больше не сможете заснуть.

Когда я уйду, я не только возьму с собой ключ, я возьму каждую копию, брошу их в огонь и развею пепел.

Вы начнете скучать по тому месту, куда не сможете бежать назад. Вы будете думать о доме, к которому вы потеряли дорогу.

Когда я ухожу, я ухожу навсегда.

Я уйду, как будто меня здесь никогда не было, и по пути я снесу бульдозером каждое дерево магнолии. Я забуду каждую букву, составляющую твое имя.

Вы посмотрите на небо, увидите луну, но все равно почувствуете, что она исчезла вместе со мной. Ее свет раскрасит ваше тело светом, лишенным того цвета, в котором я оставил вашу жизнь. Вы не сможете прочитать ни одного стихотворения или литературы, услышать песню, не чувствуя, что это может навредить вам навсегда.

Ничто никогда не будет выглядеть одинаково. Потому что, когда я ухожу, я не вернусь.

Стихи о любви и про любовь

Имя: Вика, e-mail: [email protected], город: Киев

Я не вернусь…
Я так люблю тебя, ты слышишь
Но с той же силой ненавижу
За всю ту боль, что ты принес
За то, что было море слез.
Я так хотела быть с тобой
Я думала ты только мой
Но ты прогнал меня тогда
И я теперь совсем одна
Сейчас ты просишь все простить
Но жизни ход не изменить
И пусть в душе одна лишь грусть
К тебе я больше не вернусь!!!
Время
Время, его нельзя остановить
Лишь только время раны лечит
Но как хотелось изменить
Исход последней нашей встречи. ..

Имя: Настя, e-mail: [email protected], город: Москва

Наблюдаю я за снегом,
Как кружится он вокруг
Только рядом тебя нет
мой любимый лучший друг,
Как сказать тебе незнаю
Что люблю тебя давно,
Просто рядом я сгораю
что на сердце не легко!
Раньше чаще мы встречались
Обращал внимание ты,
Только жалко это было
Лишь хорошие мечты.
продолженья не бывало
И любить тебя нельзя,
Только знай я буду верить
О тебе мечтать любя!!!

Имя: Oleg, e-mail: [email protected], город: Москва

Посвещается Светлане!!!

Такая девушка приходит раз в сто лет!
Она спускается на землю к нам из рая
И дарит всем божественный свой свет
И этим светом душу согреает…

Имя: Амура, e-mail: [email protected], город: Днепропетровск

Как мне хочеться кричать
Сердцу больно, очень больно
Но не стану умолять
Всё!С меня уже довольно
Больше я играть не стану
В эту глупую игру
И от слёз своих устану.
Нет!!Я больше не прийду!

Имя: Дима, e-mail: [email protected], город: Киев

Я раб, твоей любви,
Я раб, твоих желаний,
А раб, твоей судьбы.
Я раб, ведь ты моя судьба.
Желаний нет, есть только ты.
Ведь умер я, как человек.
Но жив как раб твоей любви.
Но ты рабов не любишь.
Не любишь, так не люби,
Но ты любовь мою возьми.
Ведь я же раб.
Я раб, твоей любви,
Я раб, твоих желаний,
Я раб, твоей судьбы.
Хоть ты рабов не любишь,
Я раб, и им останусь радо…

Имя: Дима, e-mail: [email protected], город: Киев

Стрела

Любовь как стрела,
Прийдёт и пронзит,
А потом улитит, а серце розбито.
И сумрак в душе.
Обида, желанье убиться.
Хочу я не знать и не видеть,
А спать и тихо дышать.
Но этому здесь не бывать!
Не бывать!
Время пройдёт и стрела улитит.
И раны не будет.
Но шрам та в душе…

Имя: Veliarh, e-mail: [email protected], город: Самара

П.Ю.

«Зачем я жив…?»

Зачем я выжил в мире этом,
Когда Ты бросила меня,
Зачем рыдал тоской поэта,
Зачем до самого рссвета
Ни одного не видел сна?…

Зачем когда-то были рядом,
Зачем мы встретились тогда,
Зачем меня терзала взглядом?
Теперь мне все это не надо,
Теперь я умер навсегда…

Меня Ты так и не любила
И был я, видимо, не тем…
И все, что между нами было,
Ты все наверное забыла…
Зачем я жив?…Скажи…Зачем?

***

Пашкиной Юле посвещается…

Когда-то были мы с Тобой
Одни на свете, но в разлуке,
Я видел Тебя над Луной,
Тянулись к перу мои руки…

Увидел глаза я Твои,
Мы встретились, вместе мы были,
Мы были с Тобою одни
И только одни в этом мире.

Ты помнишь, как мы навсегда
На небо с Тобой улетали,
И счастье, Ты помнишь, тогда
Мы вместе с Тобою искали…

Но все-таки время пришло,
И вот мы расстались когда-то,
И все между нами прошло,
Прошло и исчезло куда-то…

И вот, Ты опять над луной,
К перу мои тянутся руки…,
Но только Ты вновь не со мной,
Но только мы снова в разлуке…
 

Имя: Дима, e-mail: [email protected], город: Киев

РАЗЛУКА

Я увидел ёё, покраснел,
Она рядом была. Но я не сумел…
В моем сердце, где то там,
За партой сидит, улыбается.
Жду встречи я с ней.
Буду снова краснеть и стесняться.
А потом — снова разлука…
Но ничего, она мне надежду дала.
В этой надежде, есть я и она.

Имя: Атлет, e-mail: [email protected], город: Тбилиси

ПОДРУГА ОСЕНЬ

Подруга осень,ты со мною.
Но от меня любви не жди.
Хотел бы я,чтоб стороною
прошли холодные дожди…

Моя душа тебе не рада,
она тоскует по весне.
На карнавале листопада
туманны мысли,как во сне.

Ты не стели передо мною
из листьев сотканную шаль.
Не плачь тоскливою слезою
и не буди мою печаль…

***

СОЛО ДЛЯ ДУШИ

Сыграй мой друг,сыграй маэстро,
когда тоска нахмурит бровь…
Сыграй мне соло-без оркестра,
пусть чистый звук впитает кровь!

Но не играй о том,что было,
не разжигай костёр в груди.
Ведь память многое забыла,
ты память сердца не буди..

Струну покорную лаская,
ловушку мне не приготовь.
Не воскреси,того не зная
мою убитую любовь…

Сыграй любимое,маэстро!
В метели песен закружи.
Без фортепьяно,без оркестра,
сыграй мне соло…Для души.

***

ЖЕНСКИЙ РОМАНС

Поцелуем меня разбудите,
приласкайте в рассветной тиши,
и заветное слово скажите-
назовите пароль для души.

Но любовью со мной не шутите,
я распята тоской за любовь…
Мои чувства застыли в граните,
горьким ядом отравлена кровь.

Вы надежду мою воскресите,
помогите мне цепи порвать.
Крылья белые мне подарите,
чтоб смогла я от счастья летать.

Для забавы меня не будите,
не спешите фиалку сорвать.
Вы на сердце снега растопите,
чтоб смогла и любить и желать.

Имя: Людмила, e-mail: [email protected], город: Москва

Posinopalusu

Ты спишь. Я сон твой не нарушу,
Лишь нежно, нежно обниму.
Ах, как же ты запал мне в душу,
Так не дано ни одному!

Другие, может быть любили,
И счастье прочили, но ТЫ
Один в таком огромном мире…
Ты воплощение мечты.

***
Ангел нас своим крылом коснется
И исчезнет, но оставит с нами
Чувство нежное… Ах, как оно зовется?
Кажется Любовь? Решайте сами!

Имя: Артём, e-mail: SEV__ARTEM@ukr. net, город: ДНЕПРОПЕТРОВСК

О я не знаю, что со мною,
Не понимаю сам себя,
Я то люблю, то ненавижу
То снова я люблю тебя.

Я много раз тебя ругал
И ненавидя, говорил:
«О лучше б я тебя не видел
О лучше б я не полюбил!».

Но все же было так прекрасно,
Об этом трудно мне жалеть.
Ты мне дарила суперласку,
Любовь успели мы испить.

Но много пили мы любви,
Её надолго не хватило,
Ты выпила свою любовь,
А мне назло не подфартило.

И мучаюсь день отодня,
То ненавидя то любя.
Такая жизнь теперь моя
Возненавидел я тебя!!!!!

Имя: Евгения, e-mail: [email protected], город: Москва

ПРИЗНАНИЕ

Когда приходишь ты ко мне
И даришь взгляд, на зной похожий.
И суета уходит прочь,
Сомненья, боль — нас не тревожат.
Я встречу ласково тебя
И как цветок дождавшись солнце
Я прикоснусь к тебе любя
И сердце радостью зажгется.
И губы тянутся к тебе,
И поцелуй наш нежен, хрупок
Летаю, таю как во сне
И пьяный ты от поцелуя.
Твои уста, как сладкий мед
И я тону в твоих объятьях
Ты ангел мой, ты демон мой,
Ты жизнь моя, мое ты счастье.
С тобой я гладь ночной реки
С тобой я ласковый котенок
С тобой готова я пойти
На край земли, в тот путь далекий.
Но он ведет меня туда,
Где нет тебя со мною рядом
И плачет, стонет жизнь моя,
И просит у судьбы пощады…
Ты о любви мне говоришь,
Но наши встречи лишь мгновенье,
Ты часто смотришь на часы
И вновь спешишь в родные стены,
А я опять чего-то жду,
А что сама, увы, не знаю.
Но я люблю, тебя люблю,
И быть с другим я не желаю!!!

Имя: Ирина, e-mail: [email protected], город: Москва

Если б только я смогла, огонь костра бы сберегла,
Чтоб грел тебя в ненастный час,
И в дождь, и в снег чтобы не гас.

Еще прохладу родников я собрала б со всех лугов.
А в летний зной, когда жара,
Тебе б до капли отдала.

ЛЕТО

Утонула комната в цветах.
И, как-будто загустевший мед,
От любого дуновенья ветерка
Аромат вокруг меня плывет.

Дивный, летний, ласковый…
Как дурманит, жжет.
И меня он в сказку за собой ведет.

Тонкой струйкой нежной манит вдаль,
Унося подальше прочь печаль.
Прячется в ресницах,
На губах горчит.
Может все мне снится?
Нет.
Ну, кто же спит?

Разве кто-то может
Спать в тот час,
Когда лето бродит
Где-то возле нас?

Мальчик-лето, нежный,
С запахом травы.
Взмах слегка небрежный
Пшеничной головы,
Взгляд небесно-ясный
Васильковых глаз.
Кто его прекрасней может быть сейчас?

За собой зовет он
Туда от суеты,
Где зелень влажно-свежая,
Где нежатся цветы,
Где прячется от солнышка
Прохладный ветерок,
Где виден весь до донышка
Шустрый ручеек.

Имя: Катеринка, город: Конотоп

Всё в жизни для тебя, любимый,
Да ,впрочем , жизнь- и та тебе!
Я посвящаю твоё имя
В любви источник на земле..
Обожествляю твою душу
Я низко приклонюсь тебе,
Во имя той любви, что слышу
В биенье сердца, в такт судьбе
Смотря на солнце, небо, воду,
Я чувствую вокруг тебя,
В каждой частице всей природы
Так тонко чувствую тебя.
Теряясь в нежности ладонях,
Я понимаю, что всегда,
Как бы не билось сердце вольно
Оно тебе лишь скажет «ДА».

***

Утонешь в море его взгляда-
Ты резко глаз не отводи,
И проходить не бойся рядом,
Но по пятам ты не ходи.
Ты не грусти, не плачь, не надо,
Он не достоин твоих слёз,
Он не достоен-ну и ладно,
А всё таки тебя поймёшь:
Ведь знаешь что плохой, упрямый,
Как враг тебе, но всё же твой ,
И в жизни он твоей нежданный
Ворвавшийся как зимний зной.

***

Любовь моя как в небе птица,
И лишь к тебе она стремиться. ..
Она пришла негаданно-нежданно
Мой любимый, мой долгожданный.

Любить тебя я буду вечно,
И сердце будит биться грешно
При встрече нашей, неизбежной…
И лишь с тобой я обрету покой
Любимый, милый, дорогой…

Пока не знала я тебе — сердце было как кусочек льда.
Но как только я влюбилась — сердце сразу же забилось..

Но сердце разбилось так быстро,
когда ты предал меня,
А помнишь ведь, солнце светило искристо,
В душе было полно огня…

На кусочки оно разлетелось,
Не собрать мне больше его…
Никогда не забуду то время
Когда нам было ТАК хорошо.

Имя: Бирковская Алла, e-mail: [email protected], город: Москва

И пусть теперь не смогу уснуть,
И пусть во мне поломалась вера,
Я так хотела тебя вернуть,
На все плевала: и на карьеру,
И на друзей, и на универ,
На черные списки, звонки, улыбки,
Какая глупость — принятие мер,
Когда любовь, изначально ошибка…

***

Я не хочу, чтобы ты уходил.
Я не хочу оставаться одна.
Я не хочу говорить подожди .
Если уже я тебе не нужна.

Все это в прошлом и память умрет.
Зря говорят, что она на века.
Будет, наверное, новый полет,
А на сегодня, до встречи, пока.

Слезы — не слезы, курю — не курю,
Просто мне плохо, скучаю и верю,
Даже в закрытые накрепко двери,
Буду стучать, потому что люблю.

Кофе горячий пальцы обжег,
Я перевыполнила все нормы,
Если стихи обретают форму,
Значит не просто наборы строк,

Значит душа, и срывают нервы,
Значит мечта, и обрыв не первый,
Значит любовь, тихо бьется сердце,
Значит она.

***

Просто мимолетный роман,
Не во что не переросший обман,
Просто алкоголь и туман,
Красный цвет залил весь экран,
Просто на работе кошмар,
И в душе не гаснет пожар,
Просто нужен дождь и гроза,
Но в твои смотрю я глаза,
Затуманил все алкоголь,
И уже не чувствую боль,
Ты мне что-то шепчешь, но я,
Больше не услышу тебя,
Просто мимолетный роман,
Не во что не переросший обман. ..

Имя: Виктория, e-mail: [email protected], город: Омск

Всю жизнь в провинции жила,
В палатке я на рынке торговала,
Любовь моя давно уже прошла,
Хотя была я молода,
Но настоящей я любви всё не видала.
Однажды, стоя за прилавком, его я увидала.
Стоял он и смотрел,
Заехал по пути на белом мерседесе,
Как принц к своей принцессе, на белом сказочном коне.
Но неужели так бывает,
Вся жизнь так круто изменилась!
Я по уши в него влюбилась,
За то,что в жизнь мою пришёл.
Поверьте,  в жизни так бывает,
Твой принц тебя нашёл!

***

Его любила я,
И тайно он любил меня.
История любви была проста,
Так быстро мы расстались,
Вот беда.
По юности своей не мог он мне расскрыться,
Хотел он в суматохе дней — не верил мне —
Хотел забыться.
А я не стала ждать, мне жить хотелось, счастье догонять.
И на пролёте дней,
Средь годы долгие любви той вроде бы умершей,
С букетом вижу я его, стоит он у дверей!
 

Имя: irina, e-mail: [email protected], город: moscow

вчера я вспомнила тебя…
твои глаза , твою улыбку…
твой запах тела…красоту….
я не скажу что все с любовью,
наверно это крик души
которая рыдая просит …
припомнить старое…прости.
прости что часто вспоминаю…
когда надежду я теряю жить без тебя..
нет! не люблю…
любовь словечко не излучших
ведь сердце злое у меня
любить я просто не умею,
а может просто не хочу!!???
да, я забылась на мгновенье
что стих пишу я про тебя…
но видно поздно для меня.

Имя: МОРГо, город: Зеленоград

видела тебя во сне
И не хотела посыпаться.
Проспать вот так всю жизнь бы мне,
Лишь бы с тобой не расставаться.
Пройдут недели и года,
Но я тебя не позабуду.
Я буду помнить о тебе всегда,
И ждать тебя я вечно буду.
И каждый раз, ложась в постель,
Я Бога умоляю:
«Верни его хотяб во сне».
И с этой мыслью засыпаю…

(Андрюшке)

Имя: Мягкова Наталья, e-mail: [email protected], город: Москва

«Ты потерял меня…»

Слегка коснувшись твоих губ,
Я не нашла в них ничего родного…
Я потеряла запах чувств,
В тебе я видела чужого.

Была с тобой честна всегда я.
Любила,верила,была верна.
Но с губ твоих я прочитала:
Ты потерял любовь,меня…

Я так хотела быть с тобою,
Мужскую руку нежно сжать,
Смотреть в глаза и звёздной ночью
Гулять,любить и целовать.

Но ты считал,что это глупо…
Наверно не было любви.
Моя душа теперь свободна.
Я не хотела,но увы…

***

«Нет света»

Гуляет ветер по двору
И дождик капает на розы.
Смотрю в глаза твои — молчу,
А на моих всё льются слёзы…

Не знаю что мне говорить,
Да и не надо слов, наверно.
Ведь очень трудно так любить,
Когда взаимного нет света…

Быть может я могла б забыть,
Но мне приходится всё чаще видеть
Твои глаза и вечно жить:
Любить тебя и ненавидеть!

Имя: Светлана Здобицкая, e-mail: [email protected], город: Севастополь

Ты знаешь то, что я люблю тебя,
И ты уверен в том, что я во всем виновна.
Нет!Ты не знаешь, ты не знаешь, ты не знаешь,
Что я люблю тебя так преданно, безмолвно!
Что я люблю тебя так сильно, безгранично,
И нету слов, чтоб выразить любовь…
Всю ту любовь тебе доверив лично, Я ухожу, и забираю свою боль.
Ах, если бы ты знал, как я люблю тебя!
Ты жизнь свою к моим ногам бы положил,
И всей душой возненавидел бы себя,
За то, что также сильно меня не полюбил.

Имя: Screameroff, e-mail: [email protected], город: Novokuzneck

НЕТ ТЕБЯ *

У меня есть дом,
Комната, окно,
Чашка на столе,
Тапки под столом
У меня есть дождь,
Небо и земля
У меня есть всё. ..
Только нет тебя.
Розовый закат,
Пачка сигарет,
Телефон звонит,
Только нет тебя.
Я иду в кино,
Листьями шурша
Мысли далеко…
А звезда горит
И не надо слов
Злости и обид…
Мне сейчас легко…
Сердце все стучит.

* Внесены незначительныне редакционные правки.

Имя: Ирина Светлая, e-mail: [email protected], город: Санкт-Петербург

Прости меня, я все еще живу,
Дыша твоим присутствием коротким
И взглядом опьяняющим и кротким
Я дорожу

Я каждый раз сползаю по стене,
Когда звонит мой телефон в кармане,
Я все еще беседую ночами
С тобой, когда ты снишься мне.

Прости за муку непонятных встреч
Где «да» и «нет» клеймят мне больно душу
Я так не выдержу! Послушай же, послушай!
И не перечь.

Я чувства вывожу сквозь трафарет
Сомнениям не придавая смысла
И пусть душа над пропастью повисла
Другого нет.

Я буду верить в подлинность подделки
И в преданность твоих ко мне шагов
И, как и прежде от твоих звонков
Сползать по стенке.

Имя: Старинская Оля, e-mail: [email protected], город: Ставрополь

ТЕМНАЯ АЛЛЕЯ

I

Осень, лето, зима,  весна.
В парке нашем аллея темна.
Никто не проходит по ней никогда
Это аллея печалью темна…

Редко очень, раз или два
Мать – старушка приходит.
Тихо поплачет, сидит и молчит,
Радостный лик ее сердце хранит.

II

Очень давно,  я не помню когда,
Девушка здесь от любви умерла.
Тихо сидела, слушая дождь,
Встала, пошла, да и сгинула прочь…

Это аллея ее забрала
В мир иного небытия.
Оттуда не выйдешь, никак не зайдешь,
В вечности ты жизнь проживешь…

III

Парень ее уходил на войну,
Он ее сказал: «На рассвете умру!»
Девушка лишь взглянула в глаза
И поняла: «За него жизнь моя…»

Парень тот пришел в орденах,
Две медали, пагоны на плечах.
Девушку он не нашел никогда,
Жизнь свою за его отдала.

IV

Осень, лето, зима иль весна
В парке нашем аллея темна.
Только лишь ветер, преданный страж,
Стонет уныло, сохраняя любовь и мираж.

Имя: Нарима, e-mail: narima, город: Нальчик

Не могу сказать «Прощай» сейчас,
Очень сильно ко всему привыкнув.
Невозможно снова что-то поменять…
Но нельзя сказать ни слова,крикнуть.
Не могу сказать «Прощай» давно-
Сердцу не хватает силы воли.
Но в душе читаю лишь одно:
«Острые шипы у розы колют».
Не могу сказать прощай потом-
Когда всё вокруг давно забыто.
И давно известный всем закон:
«Третий -лишний» -подтвержденье истин.
Не могу сказать «Прощай» тому,
Что теряет веру с каждым звуком.
Стоит вопрос перед глазами:»Почему?
Я в море слёз и без спасательного круга»
Не могу сказать :»Прощай» теперь-
Нет идей,а значит,нет и целей.
Только мрачная хохочущая тень
Тихо бродит без лица и тела.
Не могу сказать «Прощай» луне-
Она вновь придёт ко мне сегодня.
Я её увижу не во сне —
Наяву-бессонной ночью поздней.
Не могу сказать «Прощай» тебе-
Много раз ты слышал это слово.
Я беспомощна в итоговой борьбе —
Падают на землю капли крови…

Имя: Olga Horak, e-mail: [email protected], город: Brno CZ

Что нашел — потерял
Что искал-позабыл
У истоков стоял
Так любил-свет не мил.
Разлюбил, разглядел
Поздно понял беду…
Много слов, мало дел
До сих пор, как в бреду.

Имя: Keete, e-mail: [email protected], город: Артем

Я любил вас преданно и верно.
Я любил вас. Вы для меня всё!
Но как многие, я оказался предан.
Все куда-то в прошлое ушло.
Отошло нечаянно, нежданно…
Не удавит мне истома грудь.
Удивляться не устану дважды,
Но рассудок мне твердит – забудь!
В каждой страсти есть своя слепая прелесть –
Мало слов, чтоб это объяснить.
В каждом жесте уж сквозить младая зрелость,
Как хотя бы это не любить?

Имя: Вера, e-mail: [email protected], город: СПБ

Любимый мой, мне очень плохо без тебя.
Я смысл в этой жизни потеряла
Зачем однажды встретила тебя
И сердце я тебе отдала
Меня ты бросил, слова не сказав
Не объяснив, в чём пред тобою виновата
Мои слова ты слушать не желав
Решил, что предала тебя я
Но я чиста перед тобой, чиста
Я не когда перед тобою не грешила
И, чтоб не делал ты, как не бранил меня
Я бы вовек тебя не разлюбила.

Имя: aika, e-mail: [email protected], город: osh

Первой любви не сотрётся печать.
Будем друг друга всю жизнь вспоминать;
Общие сны будут сниться обоим;
Разум обманем и сердце закроем —
Но о прошедшем тоска не умрёт,
И уж любовь не придёт, не придёт —
Нет, уж любовь не придёт!

Страницы:

[ 1 ] [ 2 ] [  3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [7 ] [ 8 ]  [ 9 ] [  10  ] [ 11 ] [ 12  ]

Стихи публикуются 1:1 из книги «Lirics».  © Copyright сохраняется исключительно за авторами опубликованных стихотворений.

Мария Аронова. Бабье счастье / Театр им. Евгения Вахтангова. Официальный сайт.

Коллекция. Караван историй от 27 июля 2010

Я лежала на больничной койке и пыталась найти ответ на вопрос: «За что мне это?» Понимание пришло, когда назвала имя Актера. Сразу стало легче. Знала: наказание справедливо. В тот вечер у меня не было спектакля и я ждала его дома. Несколько раз подогревала ужин, то и дело выглядывала в окно, бежала к двери, когда казалось, что слышу на площадке шаги. Звонок раздался в одиннадцатом часу. Не в дверь — телефонный: «Маша, я решил, что должен вернуться к семье. Когда ты завтра будешь дома, чтобы я мог забрать вещи?» Наверное, он еще что-то говорил. Просил прощения, умолял понять. Но я его не слышала. Внутри будто что-то разорвалось. Хотелось упасть на колени и, упершись в пол лбом, завыть. Громко, протяжно. Чтобы с этим воем ушла хотя бы часть боли, которая могла убить. Но за стеной спал шестилетний сын, которого я не имела права пугать. Сцепив зубы, прошла в дальнюю комнату, схватила сумку и стала бросать туда вещи. Вперемешку: носки, ботинки, рубашки. Запихивала кулаками, локтями, коленками. Будто дралась не на жизнь, а на смерть, мстя за предательство и за свое будущее бабье одиночество. Видимо, схватка была неравной, потому что боль внутри продолжала расти. Тогда я поставила кассету с песнями Коли Фоменко и группы «Секрет» и начала танцевать. Танцевала часа полтора — до тех пор, пока держали ноги. Потом опустилась на пол, притянула к себе за ручки сумку, вытряхнула из нее все, что затолкала, и начала складывать по новой: аккуратно, помещая каждую рубашку, каждый джемпер в отдельный пакет, сворачивая носки клубочками. Чтобы назавтра он увидел: я его решение приняла. Но это была демонстрация, не более. Настоящее понимание того, какой бедой я ворвалась в жизнь оставленной ради меня женщины и двоих ее сыновей, пришло позже. Когда сама, наконец, узнала, что такое семья и что значит расставание для людей, которые проросли друг в друга корнями. Она очень страдала. Умоляла мужа вернуться хотя бы ради детей. Я об этом знала, но не испытывала ни малейшего чувства вины. Напротив — возмущалась и недоумевала: «Как можно пытаться удерживать мужчину, которому ты больше не нужна? Мы любим друг друга, хотим быть вместе, и никто и ничто не вправе этому мешать!» С момента нашего расставания прошло двенадцать лет. Мой бывший возлюбленный — актер, и волей-неволей нам приходится сталкиваться: на мероприятиях, устраиваемых СТД, кинофестивалях, на съемках телепередач. Не скажу, что эти встречи оставляют меня совершенно равнодушной, — каждый раз из глубины души поднимаются горечь и стыд. Но адресованы они не Актеру, а его жене. Мне кажется, я смогу от них избавиться, если судьба когда-нибудь нас сведет и она захочет меня слушать. Я знаю, что скажу: «Простите меня. Я была по?следней дрянью, куском дерь?ма. Единственное, что может служить мне оправданием, — я не понимала, что творю». Иногда спрашиваю себя: почему тогда, двенадцать лет назад, мне было так больно? Почему после его ухода казалось, что мир рухнул, погребя меня, размолотую в пыль, под руинами? Да, я сильно его любила. Да, меня пугало грядущее одиночество. Но было еще кое-что. Уязвленное самолюбие. Актер оказался первым, кто меня бросил. Прежних мужчин я оставляла сама. Мне было четырнадцать, когда на летних каникулах наш класс поехал в Подмосковье, в трудовой лагерь от Сельхоз?академии имени Тимирязева. Выходя из автобуса, я встретилась взглядом с красавцем-брюнетом, наблюдавшим за высадкой школьного десанта. Господи, как он был хорош! Высокий, стройный, с черными раскосыми глазами и гривой волос цвета воронова крыла. Вечером была дискотека, и он пригласил меня на танец. «У тебя необыкновенные глаза — тебе кто-нибудь об этом говорил?» Я помотала головой — внутри все трепетало, а горло сдавило так, что открой я рот, из него наверняка вырвался бы жалкий нечленораздельный писк. Почувствовав мое волнение, он мягко улыбнулся: «Как тебя зовут, я уже знаю. Спросил у твоих одноклассников. А я Улугбек». После танцев Улугбек пошел провожать меня до девчачьего корпуса. По дороге рассказал, что ему двадцать восемь лет, закончил академию, отслужил срочную в морской пехоте, сейчас учится в аспирантуре, а в свободное время занимается восточными единоборствами. — Теперь понятно, почему ты так двигаешься, — выдохнула я, обретя, наконец, возможность говорить. Улугбек вопросительно поднял брови — густые и ровные, будто нарисованные колонковой кисточкой. — …Как леопард. И танцуешь очень хорошо. Он рассмеялся: — Спасибо за комплимент. Так начался мой первый настоящий роман. В Москву мы вернулись вместе, и вскоре Лулу (это прозвище я ему придумала) стал бывать у нас в доме. Сначала на правах Маниного друга, а потом — и жениха. Когда Улугбек предложил выйти за него замуж, я, не задумываясь, ответила «да». Посиделки с подружками, конкурсы чтецов, на которые меня постоянно отправляла школа и к которым я готовилась самым серьезным образом, занятия музыкой, танцплощадка, куда я мчалась сломя голову, — все это теперь осталось в прошлом. Я видела себя хозяйкой большого дома, окруженной кучей детишек, — и все как один похожи на Лулу. Было лишь одно досадное обстоятельство — чтобы нас расписали, мне должно было исполниться шестнадцать. Внешне к раннему замужеству дочери мои родители отнеслись спокойно. А что им, собственно, оставалось? Запереть меня? Так я сбежала бы! Мне объясняли, что значит быть восточной женой: полностью зависимой от мужа, беспрекословно выполняющей все сложившиеся в его семье правила, соблюдающей обряды, традиции.  Я упрямо твердила: — Все это ерунда. Главное, что мы любим друг друга. И каждый раз слышала: — Хорошо. Делай как знаешь, но помни: мы тебя предупреждали. Через полгода после нашего с Лулу знакомства в Москву приехали его мама и старшие братья — официально просить моей руки. Сватовство состоялось, и в узбекском городе Ургенч для молодой семьи начали строить дом. Конечно, Улугбеку было мало наших «детских» отношений: прогулок за ручку, объятий, поцелуев, но на близость он решился только тогда, когда, получив благословение с обеих сторон, мы стали женихом и невестой. Лулу был очень бережен и нежен. И наверное, я должна быть благодарна судьбе за то, что моим первым мужчиной стал не сверстник, а человек вдвое старше — опытный и умелый. До шестнадцатилетия оставалось всего полгода, когда я поехала в подмосковный молодежный лагерь «Ювента» в Мытищах — последнее незамужнее лето мне хотелось провести среди сверстников. Первое, что извлекла из чемодана по прибытии, было фото Улугбека в форме морского пехотинца. Портрет занял почетное место на тумбочке. Но уже через неделю я поймала себя на том, что вспоминаю о будущем муже, только когда вижу этот снимок. В «Ювенте» мне открылась совсем другая жизнь — ребята писали стихи, музыку, ставили спектакли. И с каждым днем я все отчетливее понимала: «Это мое! То, чем я хотела бы заниматься». Хозяйкой дома, по которому бегают дети, я себя больше не видела. Мы встретились на другой день после моего возвращения из «Ювенты». Помню его счастливые глаза, раскинутые для объятий руки и свои слова: «Лулу, я больше тебя не люблю». Он стоял передо мной на коленях, плакал, умолял одуматься, а в моем сердце не было ни жалости, ни раскаяния. Через несколько лет, когда начнутся репетиции спектакля «Царская охота», мой главный учитель в профессии Владимир Владимирович Иванов скажет: «Нет никого страшнее разлюбившей тебя женщины». Я вспомню себя ту, пятнадцатилетнюю, и соглашусь. Окажись на месте Улугбека другой, наверняка возненавидел бы меня и начал мстить. За то, что пришлось объясняться с родней и соседями, так и не дождавшимися, когда юная москвичка войдет женой в новый дом, за то, что он, взрослый восточный мужчина, стоял перед девчонкой-соплячкой на коленях. Другой бы возненавидел, а Лулу простил. .. Несколько лет назад он приезжал в Москву. Мы встретились как два дальних родственника, которые когда-то жили по соседству, дружили, а потом разъехались в разные концы и долго не виделись. Я рассказала о себе, Улугбек достал фотографии двоих сыновей и жены. Со снимка застенчиво улыбалась очень красивая узбечка. — А твой портрет стоит у нас в гостиной, — неожиданно признался Улугбек. Я удивилась: — В самом деле? И жена не протестует? — Она с уважением относится и к моему прошлому, и к тебе. А братья, когда по телевизору идут фильмы с твоим участием, обязательно звонят: «Улугбек, включай телевизор — Машу показывают!» Гордятся, что когда-то были знакомы с тобой. Встречаясь с ним взглядом, видела в его глазах прежнюю нежность. Но тонкий, умный Лулу ни словом, ни намеком не дал понять, что в его душе осталось какое-то чувство. Наверное, не хотел, чтобы между нами возникла неловкость. Я уже успела побывать замужем и растила ребенка, когда однажды у нас с мамой состоялся разговор об Улугбеке. — Неужели ты отпустила бы меня в Узбекистан? Разрешила в шестнадцать лет выйти замуж? — А разве кто-то вправе, пусть даже и родители, вмешиваться в чужую жизнь? — ответила мама вопросом на вопрос. — Большое заблуждение думать, что дети — твоя собственность и ты можешь диктовать им, как поступать. Но вообще-то… — она замолчала, лукаво вздернув бровь. — …Вообще-то я знала, что ты передумаешь. Откуда, не спрашивай. Просто знала — и все. Уверена, что мама заранее знала и о том, как сложится моя жизнь с Владиславом, отцом моего сына. Поступив в Театральное училище имени Щукина, я перебралась в общежитие. Конечно, могла ездить на занятия и из родного Долгопрудного, но мне хотелось с головой окунуться в студенческую жизнь, хлебнуть полной ложкой самостоятельности. На общежитских посиделках то и дело всплывало имя некоего Влада. Даже третьекурсники, к которым мы, только-только получившие студенческие билеты, обращались на «вы», говорили о нем с восторженным придыханием: «Этот парень — гений! Он перевернет театр! Неудивительно, что догмы, которыми пичкают в вузах, ему совершенно неинтересны. Учился в ГИТИСе — ушел, с лету поступил в „Щепку“, но и там не задержался…». Я домывала в комнате пол. С заткнутым за пояс подолом, двигая таз с грязной водой, выползаю задом в коридор и вижу две пары мужских ног. Поднимаю глаза. Стоит один из третьекурсников, с которым у меня только-только начали завязываться романтические отношения, а рядом с ним — парень, похожий на врубелевского Демона. Обведенные черными кругами огромные зеленые глаза, взгляд, обращенный куда-то внутрь себя, будто растрепанные ветром волосы. «Знакомься, — говорит третьекурсник. — Это Влад, о котором ты столько слышала». Я бормочу: «Здрасте» — и продолжаю стоять как вкопанная. С подоткнутым подолом, держа в руке тряпку, с которой мне в тапок стекает грязная вода. Его странность была так притягательна, что я влюбилась с первой минуты. Влюбилась так, что готова была бежать к нему босиком по снегу. Через несколько дней мы стали близки. А еще через пару месяцев я почувствовала, что со мной творится что-то неладное. Что именно, подсказали однокурсницы: «Тебя что, тошнит? Немедленно иди к гинекологу, а то будет поздно!» Еще по дороге в консультацию я решила: буду рожать. Врач, подтвердив «диагноз» однокурсниц, спросила: — Ты уверена, что хочешь оставить ребенка? — Уверена. — Восемнадцать лет, только поступила в институт — не самое время матерью становиться. Я молчала. — А отец ребенка в курсе? — Пока нет. А Владик между тем пропал. После занятий я бежала в общежитие и ждала его до позднего вечера, боясь отлучиться даже в магазин. Ночами плакала в подушку. Девчонки успокаивали: «Не переживай — придет. Он ведь и раньше мог не появляться по нескольку дней». Не хочу быть несправедливой к своим «утешительницам», но скорее всего одна из них успела рассказать Владу и о моей беременно?сти, и о том, что я решила оставить ребенка. Он испугался — и исчез.  На середине срока решила сознаться родителям. Но сначала поделилась со старшим братом, который всегда был моим лучшим другом. Выслушав, Саша сказал: «К маме пойдем вместе. А потом уж втроем подумаем, как преподнести информацию отцу». Вечером в доме случился скандал. Папа рвал и метал — не столько из-за того, что незамужняя дочь ждет ребенка, сколько потому, что узнал эту новость последним. В конце концов семейный совет решил, что я должна немедленно переселяться обратно домой — будущей матери следует хорошо питаться и быть под присмотром близких: не дай бог, что случится. Влад позвонил дня через три после моего возвращения.  — Привет. Как дела? — его голос звучал настороженно. — Нормально. Почему тебя не было так долго? Я ждала, хотела поговорить.  — Говори. — У меня будет ребенок. — От кого? Я поначалу даже не поняла вопроса. Переспросила: — Как «от кого»? От тебя. — Это невозможно. Я вообще не могу иметь детей. Бросив трубку, я забилась в истерике. На крики прибежала мама. Кое-как вытащив из меня подробности разговора с Владом, жестко скомандовала: «Немедленно прекрати рыдать! Теперь ты не имеешь права думать о себе. Только о нем», — она показала рукой на мой живот. Рыдать я больше не рыдала, но кто мог запретить мне помнить о любимом Владе каждую минуту? Я бросалась к телефону на любой звонок, идя по улице, вздрагивала всякий раз, когда в толпе мелькала высокая худая фигура и темная растрепанная шевелюра. До родов оставалась пара месяцев, когда руководитель моего курса Владимир Владимирович Иванов сказал: «Если ты сейчас, до появления ребенка, сдашь сразу две сессии, летнюю и зимнюю, можешь не брать академический. Вернешься после Нового года ко мне, на свой курс». Не была бы на тот момент такой тяжелой, наверное, запрыгала бы от радости! О том, что придется расстаться с Учителем, я боялась даже думать. Как сдавала разом две сессии — разговор особый. Стоило моему животу появиться в дверях аудитории, как раздавался голос преподавателя: «Аронова? Давай зачетку! Четверки хватит?» Я радостно кивала и через минуту уже открывала дверь другой аудитории. .. В роддом меня сопровождала мама. Всю дорогу я слушала ее наставления: — Будет очень больно, но ты знай одно — когда-нибудь это закончится. И думай только о маленьком. О том, что ему больнее и страшнее в сто раз, чем тебе. Делай все, что говорят врачи! Я прижалась щекой к маминой щеке:

 — Сегодня я видела его во сне. — Кого? — Своего сына. Он был такой смешной и милый. С большим носом, надутыми губами. Очень похож на лосенка. Во время родов я, помня мамины слова, выполняла все требования врачей. Принимавшая роды акушерка не уставала меня хвалить: «Все бы так себя вели! Молодец!» Когда сынуля появился на свет и мне его показали, я поразилась: так он был похож на малыша из моего сна. В тот день выписывали всю нашу палату. Опершись на подоконник, соседки высматривали в окно своих мужей. Я ждала только папу с мамой. И вдруг поверх оттопыренных поп увидела, что они идут втроем — родители и Влад. Потом мама рассказала, что он позвонил накануне вечером. Будто знал, что завтра меня выписывают. Спросил, куда и когда следует прибыть. От роддома шли вереницей: впереди Влад, держа сына на руках, следом — мы с мамой, а замыкал шествие папа, кативший впереди себя пустую коляску. Всем своим видом отец показывал, что зять ему не нравится. Категорически. Не в восторге от Влада была и мама, но прин?цип «никто не вправе вмешиваться в чужую жизнь» по-прежнему действовал. Владислав Гандрабура поселился в нашем доме. Впрочем, «поселился» — громко сказано. Он приходил и уходил, когда ему вздумается. Пробыв дома день, мог исчезнуть на неделю-две. Был как вольный ветер, а я не смела упрекнуть даже словом. Потому что по-прежнему любила и боялась потерять. Укачивая на руках сына, смотрела в окно: не идет ли? А когда появлялся на пороге, бросалась на шею: «Наконец-то! Я так соскучилась!» Не смогла отказать любимому и в просьбе назвать сына его именем, хотя с того дня, когда узнала на УЗИ, что жду мальчика, звала его Сашей. В свидетельстве о рождении моего первого ребенка записано: «Владислав Владиславович Гандрабура». Накануне моего возвращения в училище мама уволилась с работы, чтобы ухаживать за внуком. Папиной зарплаты инженера в «почтовом ящике» и моей стипендии хватало только на то, чтобы не умереть с голоду. Ждать помощи от Влада не приходилось. К счастью, меня, второкурсницу, пригласили в Театр имени Вахтангова. Утром ехала на занятия, в обед мчалась на репетицию, вечером — на спектакль. По дороге домой нагружалась продуктами и до полуночи готовила, стирала и гладила. Наверное, если бы, родив ребенка, я вместе с ним села на шею родителям, меня бы осуждали. Но я пахала сутками, лишив себя даже самых маленьких радостей студенческой жизни: посиделок в компаниях, походов в кино, на танцы, участия в капустниках. У кого бы при таком раскладе повернулся язык упрекнуть меня в том, что родила от человека, которому ребенок совсем не нужен? Впрочем, однажды мама преподала мне урок, который я запомнила на всю жизнь. На репетиции меня похвалили, и домой я ехала страшно гордая собой и своими блестящими успехами. И вдруг, едва переступив порог, услышала:

 — В ванной целый таз подгузников, их надо выстирать. Перекуси — и займись. Чистых почти не осталось. Я молча прошла на кухню и встала там, прикрыв глаза и прижав пальцы ко лбу. — Маша, ты меня слышишь? — Подожди, мама! Мне сейчас не до подгузников. Надо кое-что обдумать, решить, каким будет рисунок роли. Мама молча вышла, взяла в ванной таз, вернулась на кухню и вывалила его содержимое мне под ноги. Отшвырнула алюминиевую посудину в сторону — она с грохотом откатилась в угол кухни — и удалилась в комнату, где спал внук. Всю мою богемность как рукой сняло. Или смыло — не слишком приятно пахнущей водой. Вскоре я снова забеременела. Сообщила об этом Владу. Он пожал плечами: «Поступай как знаешь». В общем-то иного ответа я от него и не ждала. Собираясь на аборт, уговаривала себя: «Если оставлю этого ребенка, с учебой и театром придется проститься навсегда. И как я буду их растить — без работы, без профессии?» Доводы казались разумными, убедительными, но когда, вернувшись из больницы, я села возле кроватки спящего Владика, сердце сжалось от ужаса и боли: «Вот только сейчас я убила точно такого же…» Уснуть в ту ночь я не смогла. В висках стучало: «Ты совершила грех, которому нет прощения!» Владику было два года, когда мы с его отцом расстались окончательно. Несмотря на свою сверхэмоциональность, я человек терпимый и терпеливый. Внутри у меня есть некая банка, которая должна наполниться, чтобы я перестала рваться душой к любимому человеку — звонить, искать встречи и, получая пинки и оскорбления, бесконечно прощать. Но когда сосуд наполняется и закрывается крышкой — все, возврата к прошлому больше не будет. Последней каплей в банке под названием «Владислав Гандрабура-старший» стало то, что он поднял на меня руку. В тот вечер Влад пришел домой вместе с приятелем, они выпили, я осмелилась что-то сказать поперек и получила пощечину. «Уходи и больше не возвращайся», — мой голос звучал почти спокойно. Влад собрал вещи и, закрывая за собой дверь, даже не оглянулся. Наверное, я еще долго переживала бы эту потерю, если бы не заболела мама. Тяжело, неизлечимо. Мы с папой и братом, несмотря на прогноз врачей, не оставляли надежды: договаривались о консультациях со светилами медицины и со знахарями, доставали по сумасшедшим ценам какие-то ампулы, таблетки, травяные сборы. Все было напрасно — мама сгорала на глазах. Последний месяц она уже не вставала с постели. Физические страдания притупляли наркотики, а от моральных лекарств не существует. Ей, эстетке с манерами английской леди, которую даже домашние никогда не видели в халате и без прически, собственная беспомощность, все эти судна, подгузники казались непереносимыми. И она с утра до вечера просила Бога только об одном: «Забери меня к себе, Господи! Избавь от этого чудовищного тела!» В тот вечер у маминой постели дежурил брат Саша — он уже жил отдельно, со своей семьей, но все выходные и свободные вечера проводил у нас. Пожав высохшую, будто обтянутую пергаментом руку, Саша сказал: «Родная моя, вся беда в том, что он тебя не слышит. Ты же не крещеная…» В Бога мама не верила. Нет, она не была атеисткой в классическом понимании этого слова. Для нее существовали высший разум, высшая справедливость, но попов она не любила, а храмовые службы называла церковным театром. Мы с братом приняли крещение уже взрослыми: я сразу после окончания школы, он — будучи студентом. Вернувшись после спектакля, я столкнулась с Сашей в прихожей. Он торопливо шнуровал кроссовки.

 — Ты куда? — За батюшкой! Мама согласилась покреститься. Священнослужитель, которого привез Саша, был похож на монаха, сыгранного в фильме «Остров» Петром Мамоновым. Отец Владимир пробыл в комнате мамы больше двух часов. Окрестил, исповедовал, соборовал. Вскоре после ухода батюшки мама впала в кому. А через три дня, не приходя в сознание, умерла. Наутро мы с папой и братом поехали в храм — заказать отпевание. Мужчины пошли к отцу Владимиру, а я, оставшись в машине, задремала — сказалась бессонная ночь. Мне снилось, что мама бежит навстречу, не касаясь земли и широко раскинув руки. В чем-то белом, развевающемся на ветру. Ее глаза светились радостью. Я проснулась с улыбкой на губах и ощущением, что камня, который лежал на душе последнее время, больше нет. Маму отпевали в церкви. Когда гроб с телом стали выносить, отец Владимир, глядя вслед скорбной процессии, произнес: «Святую хоронят». Крещением перед смертью мама сняла с себя все грехи. Прежде всего грех гордыни — она была очень гордой женщиной… И ушла с земли чистой, как того и заслуживала. На следующий день после похорон мы сидели с Сашей за длинным, составленным из нескольких столом. За ним вчера кормили родных и соседей поминальным обедом. — Мне сегодня приснилась мама, — сказал Саша. — Как она тебе приснилась? — Будто я стою на тропинке, по которой вы с ней всегда гуляли, а она в чем-то белом, развевающемся… — …бежит навстречу с раскинутыми руками, будто хочет обнять? Саша оторопел: — Д-да. А откуда ты знаешь? Услышав, что мне приснился точно такой же сон, Саша впервые за долгое время улыбнулся: — Значит, ей там хорошо. Больше ни мне, ни брату мама не снилась. Но с ее уходом из нашего дома будто вынули душу. Теперь вечерами отец сидел в кресле, зажав голову руками и глядя в пол. Даже Владик, которого обычно нельзя было и минуты удержать на одном месте, больше не носился с дикими воплями, а о чем-то тихо разговаривал в своем углу с подаренными бабушкой игрушками. В двадцать три года я осталась старшей женщиной в семье и должна была искать где-то силы, чтобы обогреть большой осиротевший дом. Старалась: готовила, убирала, читала сыну сказки, приносила папе кассеты с новыми фильмами, но все равно казалось — по комнатам гуляют сквозняки… Со дня смерти мамы прошло несколько месяцев, когда однажды вечером папа вернулся домой взволнованный и немного смущенный: — Маша, мне нужно тебе что-то сказать… Я встретил женщину. У меня завтра свидание.  Первым чувством, которое вызвали эти слова, была обида: как он мог так быстро забыть о своей любви к маме?! Потом пришел страх: теперь я останусь совсем одна. Но в глазах отца — казалось, навсегда потухших — светилась надежда, а во всем облике читалась отчаянная просьба: «Пойми меня, дочка, не осуждай…» Я заставила себя улыбнуться, а потом взяла деловой тон: — Ты только посмотри на свои руки! Разве можно таким неухоженным отправляться к женщине? Давай я сделаю тебе маникюр. Утром следующего дня мы пошли вместе в магазин, где купили ему рубашку и галстук. Вскоре отец познакомил меня с Татьяной Михайловной. Она оказалась милым и добрым человеком. Одной встречи было достаточно, чтобы понять: папе с ней будет уютно и надежно. И все-таки его переезд стал для меня ударом. Вечерами мерила шагами ставшую огромной, будто раздавшуюся в размерах двухкомнатную квартиру, и сердце рвалось от собственной брошенно?сти и неприкаянности. Я готова была довольствоваться видимостью семьи — и привела в дом мужчину, которого совсем не любила. Тем не менее год, что мы прожили вместе, остался во мне только добрыми воспоминаниями. Будучи человеком далеким от мира кино и театра (Леша занимался компьютерным программированием), он ни разу даже намеком не дал понять, что ревнует меня к профессии, не высказывал неудовольствия моими поздними возвращениями после спектаклей, многочасовыми съемками на телевидении. Умный, веселый, он смог стать настоящим другом и мне, и Владику. Другом, но не более… А потом в моей жизни появился Актер. А вместе с ним страсть, от которой Земля могла сбиться с орбиты. Алексей сразу все понял и ушел, избавив меня от объяснений.  Мы встречались с Актером уже четыре месяца, пока однажды не услышала: «Я сегодня рассказал о нас с тобой жене. Теперь мы можем не скрываться». В тот же вечер он переехал ко мне.Никогда не говори «никогда». Еще студенткой я дала себе слово: не встречаться с женатыми мужчинами и не разрушать чужие семьи. И вот теперь этот обет нарушила. Чем закончилась та моя попытка быть счастливой, вы уже знаете. А о том, какую цену я заплатила за нарушенный обет, мне еще предстоит рассказать. Первой, самой малой платой оказалась кража сумки. Она висела в прихожей — со всеми документами и гонораром, на который нам с сыном предстояло жить в течение полугода. Убегая играть во двор, Владик не закрыл дверь — и этим воспользовались. Я схватила телефон и начала набирать номер. И только когда палец застыл на последней цифре, поняла, что звоню Жене Фомину — начальнику транспортного отдела театра. Спроси кто-нибудь меня тогда, почему именно ему, объяснить бы не смогла. Ну, подвозил меня, оказавшуюся в то время «безлошадной», несколько раз после спектакля до Долгопрудного, выпили вместе как-то по чашке чая у меня на кухне — вот и все отношения.  Женя примчался меньше чем через час: «Давай думать, кто мог это сделать?» Забегая вперед, скажу, что воровку мы вычислили и документы вернули, а с день?гами пришлось проститься — укравшая сумку женщина успела их потратить. Я человек не меркантильный и в другой ситуации вряд ли бы стала убиваться из-за такой пропажи, но тогда, после ухода Актера… Я казалась себе разбитой на кусочки, а теперь по этим мелким кусочкам еще и били молотком. Женя начал возить меня домой после каждого спектакля. Иногда я смотрела на него из окна гримерки: стоит возле машины, поглядывает на дверь, лицо — как у ребенка, которому вот-вот подарят что-то необыкновенное. Но стоило мне появиться в дверях, Фомин тут же напускал на себя сердитость: «Аронова, ну ты едешь или нет? Сколько можно собираться?!» Меня это забавляло и трогало. Взрослый мужчина, старше меня на пятнадцать лет, а ведет себя как влюбленный первоклассник.  Вскоре я начала находить по утрам под дверью белые лилии. Выведав у кого-то в театре, какие цветы я больше всех люблю, Женя тратил на них всю зарплату. Чтобы привезти букет до того, как я проснусь, ему приходилось ни свет ни заря мчаться из Москвы в Долгопрудный. И это при том, что накануне вечером он, доставив меня домой, к себе возвращался далеко за полночь. Однажды рядом с букетом я обнаружила флакон духов «Кензо». О том, что на протяжении нескольких лет пользуюсь только ими, я Фомину не говорила… Мне всегда нравились яркие мужчины. Такие, что мгновенно притягивали к себе все взгляды, в минуту становились душой любой компании. Способные подать себя, умеющие красиво говорить. Женя оказался совсем другим, но я все чаще вспоминала мамины слова, которые она сказала незадолго до смерти: «Ты будешь счастлива, когда в твою жизнь приду я, но только в мужском обличье. Когда рядом появится человек, который будет любить тебя так же сильно, как я, и принимать любой, зачастую даже не понимая, что движет твоим настроением и поступками». Как-то я задержалась после спектакля и в Долгопрудный мы приехали едва ли не под утро. Когда Женя остановил машину возле подъезда, я сказала: «Ну чего тебе ехать сейчас в Москву? Оставайся у меня. В комнате Владика есть большой диван — там тебе и постелю». За завтраком мы решили, что ему стоит переселиться ко мне до тех пор, пока не отремонтируют мою машину. Три месяца Женя спал на диване в комнате Владика. Он терпеливо ждал, когда я, наконец, буду готова принять его любовь. И такой день, вернее ночь, настала. Это было в мае, а в августе мы поехали в Анапу. Фомин хотел познакомить меня со своими родственниками. В качестве жены. По сути, мы отправились в свадебное путешествие.  Женя учил Владика плавать, они играли в волейбол, бегали наперегонки по пляжу, а я смотрела на них и чувствовала, как все внутри наполняется покоем. Прошло чуть больше недели, когда сын, обняв меня за шею, прошептал на ухо: — Мама, а можно я буду звать дядю Женю папой? За свои семь лет Владик ни разу не спросил, где его отец, и мне казалось — одной меня ему вполне достаточно. Как же мало я понимала! Сглотнув подступивший к горлу ком, я сказала: — Наверное, можно. Только давай посоветуемся с самим Женей. Получив согласие, Владик облегченно вздохнул: — Ну вот, теперь и у меня есть папа. В тот вечер я уснула абсолютно счастливой. А ночью мне приснился кошмар. Будто выглядываю из окна и вижу, как к моей машине подскакивают трое парней с бейсбольными битами и начинают колотить по окнам, дверцам, крыше. Я всегда относилась к автомобилям как к живым существам, потому ору: «Ей же больно! Прекратите! Остановитесь!» Но кричу беззвучно, и парни меня не слышат. Удары обрушиваются снова и снова, летят ошметки краски, осколки стекла. Утром пересказываю сон Жене и прошу поменять билеты: «Нам нужно немедленно возвращаться домой». Он не спорит, не говорит «Я не верю в предчувствия», не убеждает остаться. Собирается и едет в кассу. Возвращается ни с чем — достать в августе билеты на поезд, следующий в Москву, невозможно. Три дня до отъезда я хожу сама не своя. Наконец мы садимся в вагон, но пружина внутри меня, кажется, сжимается еще больше. Нервным напряжением я объясняю себе и накатывающую волнами дурноту, и отвращение к еде. В косяке входной двери зияет дыра. Воры вынесли все: одежду, постельное белье, посуду. Даже портфель и тетрадки Владика, которые мы купили перед отъездом. Всюду разбросаны книги — в них, видимо, искали деньги. По открытым страницам ползает наша черепаха. Меня мучают тошнота и рвота, нестерпимо болит правый бок, но я твержу себе: «Это от стресса, это пройдет!» — и мечусь по соседям, выспрашивая, не крутился ли кто подозрительный возле квартиры. Наконец узнаю: несколько дней назад какой-то парень долго звонил в дверной звонок и спрашивал у сидевших внизу бабушек, где я. Они, не держа в головах ничего дурного, доложили: уехала на юг, вернется через неделю. По описанию старушек я поняла: визит наносил мой бывший одноклассник Коля. Тот самый, которому я не раз помогала и который клялся мне завязать с наркотиками. В его квартире и в квартирах еще двоих моих одноклассников оперативники нашли почти все украденные вещи. Менять их на «дурь» парни собирались постепенно. Вечером мне стало совсем плохо. Женя вызвал «скорую». Чтобы поставить диагноз, врачу оказалось достаточно одного взгляда: «Гепатит.  Причем явно не в первой стадии. Почему тянули? В зеркало посмотреть некогда было? Вы же желтая, как апельсин!» О том, что в спектакль «За двумя зайцами» ввели другую актрису, я узнала случайно. Роль Прони, которую я вынашивала как ребенка и за которую получила «Хрустальную Турандот», забрали, даже не сочтя нужным меня известить. Это был еще один удар.

← Все публикации

Репертуар Большого театра

Неужели зло так привлекательно?..
Из дневника Печорина

БЭЛА

1.
Пролог.
Печорин один.

Когда я увидел Бэлу в своем доме, когда в первый раз, держа ее на коленях, целовал ее черные локоны, я, глупец, подумал, что она ангел, посланный мне сострадательной судьбою… Я опять ошибся: любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни; невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и кокетство другой. Если вы хотите, я ее еще люблю, я ей благодарен за несколько минут довольно сладких, я за нее отдам жизнь, — только мне с нею скучно… Глупец я или злодей, не знаю; но то верно, что я также очень достоин сожаления, может быть, больше, нежели она…

Похороны Бэлы.
Звучит погребальное пение муэдзина и голос русской плакальщицы.
Скучно… Я пошел заказывать гроб. Может, поставить крест? Хотя — какой крест!.. …Все-таки она не христианка…

2.
Праздник.
Горцы, Печорин, Казбич.

Явление Бэлы.
— А что ж такое она пропела?
— «Стройны, дескать, наши молодые джигиты, и кафтаны на них серебром выложены, а молодой русский офицер стройнее их, и галуны на нем золотые. Он как тополь между ними; только не расти, не цвести ему в нашем саду». Да, кажется, так…
— Ну что, какова?
— Прелесть! А как ее зовут?
— Ее зовут Бэлою.
— Бэла.
— Плохое дело в чужом пиру похмелье, не лучше ли нам поскорей убраться?
— Да погодите.
— Да уж, верно, кончится худо; у этих азиатов все так: натянулись бузы, и пошла резня!
Печорин похищает Бэлу.

3.
Бэла у Печорина.
Она сидит в углу, закутавшись в покрывало, не говорит и не смотрит: пуглива, как дикая серна. Я нанял нашу духанщицу: она будет ходить за нею и приучит ее к мысли, что она моя, потому что она никому не будет принадлежать, кроме меня. Никому!
Печорин соблазняет Бэлу.
«Послушай, моя пери, — ведь ты знаешь, что рано или поздно ты должна быть моею, — отчего же только мучишь меня? Разве ты любишь какого-нибудь чеченца? Если так, то я тебя сейчас отпущу домой. Или я тебе совершенно ненавистен? Или твоя вера запрещает полюбить меня? Поверь мне, Аллах для всех племен один и тот же, и если он мне позволяет любить тебя, отчего же запретит тебе платить мне взаимностью? Послушай, милая, добрая Бэла! ты видишь, как я тебя люблю; я все готов отдать, чтоб тебя развеселить: я хочу, чтоб ты была счастлива; а если ты снова будешь грустить, то я умру. Скажи, ты будешь веселей?»
Бэла счастлива.

Возвращается Печорин. Он равнодушен к своей пленнице.
Сердце Бэлы разбито.

4.
Горцы. Казбич. Смерть Бэлы.
— Не хочу умирать!… Горячо…
— Где?
— Вот тут в груди… Горячо… как раскаленное железо… Воды, дай воды!..
Отец где?! Гриша… я хочу в горы, домой… Гришааа… почему ты разлюбил свою джанечку?.. Потому что я не христианка? Плохо, Гриша… плохо… на том свете наши души не встретятся… другая женщина будет в раю тебе подругой…
— Покрестимся?
— Нет… умру в вере… в какой родилась… уже лучше… Гриша, иди спать… Гриша, поцелуй меня… пожалуйста…
Печорин и мертвая Бэла. Он не знает, по какому обычаю ее хоронить.
Кавказкие горы равнодушны к страданиям и горестям людским.

ТАМАНЬ
1.
Печорин приезжает в Тамань.
Тамань — самый скверный городишко из всех приморских городов России. Я там чуть-чуть не умер с голода, да ещё вдобавок меня хотели утопить. Я приехал на перекладной тележке поздно ночью… Часовой, черноморский казак, услышав звон колокольчика, закричал спросонья диким голосом: «Кто идёт?». Вышел урядник и десятник. Я им объяснил, что я офицер, еду в действующий отряд по казённой надобности, и стал требовать казённую квартиру. Десятник нас повёл по городу. К которой избе ни подъедем — занята. Было холодно, я три ночи не спал, измучился, и начал сердиться. «Веди меня куда-нибудь, разбойник! хоть к чёрту, только к месту!» — закричал я. — «Есть ещё одна фатера,— отвечал десятник, почёсывая затылок, — только вашему благородию не понравится; там нечисто!»

2.
Таинственный дом на берегу моря. Ветер.
Печорин, Старуха, Слепой.
— Ты хозяйский сын?
— Ни.
— Кто же ты?
— Сирота, убогой.
— А у хозяйки есть дети?
— Ни; была дочь, да утикла за море с татарином.
— На стене ни одного образа — дурной знак!
Явление Ундины.
Печорин влюбляется в красавицу Ундину.
«Решительно, я никогда подобной женщины не видывал. Она была далеко не красавица, но я имею свои предубеждения также и насчет красоты. В ней было много породы… порода в женщинах, как и в лошадях, великое дело…
Порода большею частью изобличается в поступи, в руках и ногах; особенно нос много значит. Правильный нос в России реже маленькой ножки».
Ундина исчезает.
Печорин остается один и засыпает.

3.
Сон Печорина. Марш нечисти.
Признаюсь, я имею сильное предубеждение против всех слепых, кривых, глухих, немых, безногих, безруких, горбатых и проч. Я замечал, что всегда есть какое-то странное отношение между наружностью человека и его душою: как будто с потерею члена душа теряет какое-нибудь чувство.
Снова появляется Ундина. Кричат чайки.

Любовный дуэт Печорина и Ундины.
— Скажи-ка мне, красавица, что ты делала сегодня на кровле?
— А смотрела, откуда ветер дует.
— Зачем тебе?
— Откуда ветер, оттуда и счастье.
— Что же? разве ты песнею зазывала счастье?
— Где поется, там и счастливится.
— А как неравно напоешь себе горе?
— Ну что ж? где не будет лучше, там будет хуже, а от худа до добра опять недалеко.
— Кто же тебя выучил эту песню?
— Никто не выучил; вздумается — запою; кому услыхать, тот услышит; а кому не должно слышать, тот не поймет.

Ундина заманивает Печорина в море.
— Нынче ночью, как все уснут, выходи на берег…
— Идите за мной! в лодку…
— Что это значит?
— Это значит, это значит, что я тебя люблю…
— Чего ты хочешь?..

Ундина пытается утопить Печорина. Борьба.
Печорину удается спастись.

4.
Печорин безуспешно пытается найти Ундину.
Печорин, Старуха, Слепой.
— Откуда у тебя дочь?
— Глухая я. Не слышу.
— У тебя же нет дочери.
— Глухая совсим.
— Ну-ка, слепой чертенок, говори, куда ты ночью таскался с узлом, а?
— Куды я ходив?.. никуды не ходив… с узлом? яким узлом?

5.
Ночь. Берег моря. Контрабандисты.
Явление Янко, главаря контрабандистов и жениха Ундины.
Янко, Ундина, Слепой.
— Янко, все пропало! Он видел… он донесет…
— Послушай, слепой…Она поедет со мною; ей нельзя здесь оставаться; а старухе скажи, что, дескать, пора умирать, зажилась, надо знать и честь. Нас же больше не увидит.
— А я?..
— На что мне тебя?
— Быстрей, Янко…

Бегство Ундины и Янко.

Слепой и Печорин остаются в одиночестве.
Слава Богу, поутру явилась возможность ехать, и я оставил Тамань. Что сталось с старухой и с бедным слепым — не знаю. Да и какое дело мне до радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности!. .

КНЯЖНА МЕРИ
1.
Пролог — соло Печорина.
Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру на краю города, на самом высоком месте, у подошвы Машука: во время грозы облака будут спускаться до моей кровли. Нынче в пять часов утра, когда я открыл окно, моя комната наполнилась запахом цветов, растущих в скромном палисаднике. Ветки цветущих черешен смотрят мне в окна, и ветер иногда усыпает мой письменный стол их белыми лепестками. …Весело жить в такой земле! Какое-то отрадное чувство разлито во всех моих жилах. Воздух чист и свеж, как поцелуй ребёнка; солнце ярко, небо сине — чего бы, кажется, больше? зачем тут страсти, желания, сожаления?..

2.
«Водяное» общество.
Процедуры, тренажеры, бювет.

Появление Грушницкого с инвалидами.
Встреча Грушницкого и Печорина.
— Ты озлоблен против всего рода человеческого.
— И есть за что…
— О! право?

Явление Мери.
Печорин видит, что Грушницкий влюблен в Мери.

Я не знаю талии более сладострастной и гибкой! Ее свежее дыхание касалось моего лица; локон, отделившийся в вихре вальса от своих товарищей, скользил по горящей щеке моей… Она танцует удивительно хорошо. Она запыхалась, глаза ее помутились, полураскрытые губки едва могли прошептать необходимое: «Merci, monsieur».

Явление Веры.
Судьба ли нас свела опять на Кавказе, или она нарочно сюда приехала, зная, что меня встретит?.. Нет в мире человека, над которым прошлое приобретало бы такую власть, как надо мною…

Печорин и Вера.
— Вера!
— Я знала, что вы здесь.
— Мы давно не видались.
— Давно, и переменились оба во многом!
— Стало быть, уж ты меня не любишь?..
— Я замужем!..
— Опять? Однако несколько лет тому назад эта причина также существовала, но между тем…
— Может быть, ты любишь своего второго мужа?. . Или он очень ревнив? Что ж? Он молод, хорош, особенно, верно, богат, и ты боишься…
— Скажи мне, тебе очень весело меня мучить? Я бы тебя должна ненавидеть. С тех пор как мы знаем друг друга, ты ничего мне не дал, кроме страданий…
— Может быть, ты оттого-то именно меня и любила: радости забываются, а печали никогда…

Мери помогает Грушницкому, который, пытаясь привлечь к себе ее внимание, притворяется раненым.
Печорин высмеивает Грушницкого. Тот в бешенстве.

— Ты видел? это просто ангел!
— Отчего?
— Разве ты не видал?
— Нет, видел: она подняла твой стакан. Если б был тут сторож, то он сделал бы то же самое, и ещё поспешнее, надеясь получить на водку. Впрочем, очень понятно, что ей стало тебя жалко: ты сделал такую ужасную гримасу, когда ступил на простреленную ногу…
— И ты не был нисколько тронут, глядя на неё в эту минуту, когда душа сияла на лице её?..
— Нет.

Печорин и Мери остаются наедине.
— Я слышал, княжна, что, будучи вам вовсе незнаком, я имел уже несчастье заслужить вашу немилость… что вы меня нашли дерзким… неужели это правда?
— И вам бы хотелось теперь меня утвердить в этом мнении?
— Если я имел дерзость вас чем-нибудь оскорбить, то позвольте мне иметь еще большую дерзость просить у вас прощения… И, право, я бы очень желал доказать вам, что вы насчет меня ошибались…

Мери попадает под чары Печорина.
Грушницкий ревнует.

3.
Мужской клуб. Грушницкий жалуется на поведение Печорина. Ему кажется, что Печорин отобьет у него возлюбленную.

Начинается бал.
Полонез. Вальс. Полька.
Печорин танцует с Мери.
— Я этого не ожидал от тебя.
— Чего?
— Ты с нею танцуешь? Она мне призналась…
— Ну, так что ж? А разве это секрет?
— Разумеется… Я должен был этого ожидать от девчонки. .. от кокетки… Уж я отомщу!
— Пеняй на свою шинель или на свои эполеты, а зачем же обвинять её? Чем она виновата, что ты ей больше не нравишься?..
— Зачем же подавать надежды?
— Зачем же ты надеялся? Желать и добиваться чего-нибудь — понимаю, а кто ж надеется?
— Ты выиграл пари, — только не совсем.
Ссора Грушницкого и Печорина. Грушницкий вызывает Печорина на дуэль.

4.
Письмо Веры.
Печорин и Вера.

Вера (сопрано):
Я пишу к тебе в полной уверенности, что мы никогда более не увидимся. Несколько лет тому назад, расставаясь с тобою, я думала то же самое…
небу было угодно испытать меня вторично…
…я не вынесла этого испытания,
моё слабое сердце покорилось снова знакомому голосу…
…ты не будешь презирать меня за это, не правда ли?
не правда ли?
не правда ли?
…Мы расстаёмся навеки.
…ты можешь быть уверен —
я никогда
не буду любить другого

никогда

моя душа
истощила на тебя
все свои сокровища,
все свои слёзы
все свои надежды

…в твоей природе
есть
что-то особенное
есть
что-то гордое и таинственное…
в твоём голосе
есть
власть непобедимая

никто
не умеет так постоянно хотеть быть любимым
ни в ком
зло не бывает так привлекательно
ничей
взор не обещает столько блаженства…
блаженства…
блаженства…

никто
не умеет лучше пользоваться своими преимуществами
никто
не может быть
так истинно несчастлив
так истинно несчастлив
так истинно несчастлив
как ты. ..

5.
Печорин и Грушницкий перед дуэлью. Каждый думает о своем.
Появляются секунданты. Готовят дуэль.
Печорин и Грушницкий меняются пистолетами.
Дуэль.
— Грушницкий! — ещё есть время; откажись от своей клеветы, и я тебе прощу всё. Тебе не удалось меня подурачить, и моё самолюбие удовлетворено; вспомни, — мы были когда-то друзьями…
— Стреляйте! я себя презираю, а вас ненавижу. Если вы меня не убьёте, я вас зарежу ночью из-за угла. Нам на земле вдвоём нет места.
Выстрел.
Грушницкий убит.

Появляется Вера.
Вера (сопрано):
я едва не упала без памяти при мысли, что ты нынче должен драться.., мне казалось, что я сойду с ума…

…я уверена,
что ты останешься жив

невозможно,
чтоб ты умер без меня,

невозможно,
чтоб ты умер без меня

невозможно…

невозможно…

невозможно…

6.
Печорин понимает, что убил на дуэли друга.
Муки совести.
Вера (сопрано):
Вот уж три часа,
как я сижу у окна
и жду твоего возврата…
Но ты жив, ты не можешь умереть!..

Прощай, прощай…
Если б я могла быть уверена,
что ты всегда меня будешь помнить, —
не говорю уж любить,
— нет,
только помнить…
только помнить…
только помнить…
Появляется Мери.
Печорин сообщает, что не любит ее.
— Княжна, вы знаете, что я над вами смеялся?.. Вы должны презирать меня. Следственно, вы меня любить не можете…
— Боже мой!
Мери опозорена.

Печорин, Мери, Вера.
«Не правда ли, ты не любишь Мери? ты не женишься на ней? Послушай, ты должен мне принести эту жертву: я для тебя потеряла всё на свете. ..»

7.
Эпилог.
Печорин. Печорин. Печорин.
И теперь … я часто, пробегая мыслию прошедшее, спрашиваю себя: отчего я не хотел ступить на путь, открытый мне судьбою, где меня ожидали тихие радости и спокойствие душевное?.. Нет, я бы не ужился с этой долею! Я, как матрос, рождённый и выросший на палубе разбойничьего брига: его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце; он ходит себе целый день по прибрежному песку, прислушивается к однообразному ропоту набегающих волн и всматривается в туманную даль: не мелькнёт ли там на бледной черте, отделяющей синюю пучину от серых тучек, желанный парус, сначала подобный крылу морской чайки, но мало-помалу отделяющийся от пены валунов и ровным бегом приближающийся к пустынной пристани…

Распечатать

Александр Серов — Признание (Буду я любить тебя всегда)

Снова жду прихода твоего,
А часы, как будто, не идут.
Дольше нет на свете ничего
Этих затянувшихся минут.

Припев:
Буду я любить тебя всегда,
Жизнь свою с тобою разделю.
На земле никто и никогда
Не любил, как я тебя люблю.
Буду я любить тебя всегда,
Жизнь свою с тобою разделю.
На земле никто и никогда
Не любил, как я тебя люблю.

Только прикоснусь к руке твоей,
Наши замедляются шаги.
Не бывает нежности нежней,
Чем прикосновение руки.

Припев:
Буду я любить тебя всегда,
Жизнь свою с тобою разделю.
На земле никто и никогда
Не любил, как я тебя люблю.

Что за радость, нет её сильней,
Чем с тобою встретиться опять.
Что за грусть и нет её грустней,
Чем тебя до дома провожать.

Припев:
Буду я любить тебя всегда,
Жизнь свою с тобою разделю.
На земле никто и никогда
Не любил, как я тебя люблю.
Буду я любить тебя всегда,
Жизнь свою с тобою разделю.
На земле никто и никогда
Не любил, как я тебя люблю.

Анонс текста песни Александр Серов

При использовании наших фотографий и текстовых материалов гиперссылка на Blatata.Com строго обязательна.

Я не люблю тебя Пабло Неруда

«Я не люблю тебя» Пабло Неруды, также известный как Сонет 17, представляет собой стихотворение из четырнадцати строк, которое принимает форму сонета Петрархан. В сонетах Петрархан строки обычно делятся на две части: вводный октет (набор из восьми строк) и следующий набор из шести строк, известный как сестет. Между двухсекционными также обычно бывает виток, или вольта. Это сдвиг в стихотворении, который можно увидеть через изменение рассказчика, убеждений или обстановки.Он может даже состоять из ответа на вопрос, заданный в первой половине. Эти особенности присутствуют в «Я не люблю тебя», , но есть много элементов сонетов Петрархан, которые не встречаются в тексте.

Из-за того, что эта пьеса была первоначально написана на испанском языке и с тех пор была переведена на английский Марком Эйснером, здесь нет очевидной рифмы или размера. Однако в оригинале Неруда в любом случае не использовал слишком много рифм или структурированного измерения. В испанском оригинале есть несколько моментов, которые рифмуются, но они не приближаются к традиционному образцу октета ABBAABBA или различным образцам, которые обычно представлены в сестете. Неруда не хотел соответствовать ни одной из этих форм, а вместо этого оставил рифму свободной и открытой.

Исследуй Я не люблю тебя

Я не люблю тебя, как соленую розу, топаз
или стрела гвоздик, распространяющих огонь:
Я люблю тебя, как любят определенные темные вещи,
тайно, между тенью и душой.
Я люблю тебя как растение не цветущее и несущее
скрытый в себе свет тех цветов,
и благодаря твоей любви мрачно в моем теле
живет густым ароматом, исходящим от земли.
 
Я люблю тебя, не зная, как, когда и откуда,
Люблю просто, без проблем и гордости:
Я люблю тебя так, потому что я не знаю другого способа любить
 
но то, в котором нет ни я, ни тебя,
так интимно, что твоя рука на моей груди - моя рука,
так интимно, что когда я засыпаю, твои глаза так закрываются.

Вот я люблю тебя
В темных соснах распутывается ветер.
Луна светится как фосфор в бродячих водах
Дни, все в одном виде, гоняются друг за другом
 
Снег разворачивается танцующими фигурами.
С запада сползает серебряная чайка.иногда парус. Высокие, высокие звезды.
 
О, черный крест корабля.
Один.
Иногда я рано встаю и даже душа у меня мокрая.
Вдали шумит и гудит море.
Это порт.
Вот я тебя люблю.
 
Здесь я люблю тебя и зря тебя скрывает горизонт.
Я все еще люблю тебя среди этих холодных вещей.
Иногда мои поцелуи идут на эти тяжелые сосуды
Которые пересекают море к неприбытию.
Я вижу себя забытым, как эти старые якоря.
Пирсы грустят, когда наступает полдень.
Моя жизнь устает, я голоден напрасно.Я люблю то, чего у меня нет.  Ты так далеко.
Мое отвращение борется с медленными сумерками.
Но наступает ночь и начинает мне петь.
Луна вращает свою заводную мечту.
 
Самые большие звезды смотрят на меня твоими глазами.
И как я люблю тебя, сосны на ветру
хочу петь твое имя своими листьями из проволоки.