Аймар Вентсель: кто такой русофоб? | Мнение
Обвинение в «русофобии» делает мир прекрасно черно-белым, узаконивает российскую политику для широких масс и помогает вертикали власти и лидерам общественного мнения «нижних этажей» социума все упорядочить в головах своих последователей, пишет Аймар Вентсель.
Несколько лет назад многие в Эстонской Республике стали русофобами. Соответствующий сертификат с запретом на въезд в Россию им выдали прямо в российском посольстве. В целом заканчивающиеся на «фобия» и начинающиеся на «этно» слова этноцентричны.
Русофобия сама по себе должна означать ненависть, отрицательное отношение к этническим русским, их языку и культуре. Точно так же слова, оканчивающиеся на «филия», должны означать позитивное отношение на этнической основе. То есть русофилия должна означать положительное отношение к этническим русским, русскому языку и культуре. Однако в России официально используется иная концепция. Речь идет о политизированном выражении с измененным значением, не имеющем никакого отношения к тому, что оно означало изначально.
В первый раз русофобом меня окрестили в 2015 году на международной конференции в Вильнюсе. Там было много российских коллег, и мы с одним старым знакомыми достаточно жестко поспорили на тему Крыма.
Коллега стал лоялен Кремлю и посчитал, что произошедшее с Крымом во всех отношениях законно и никто не пострадал. Я озвучил иное мнение. Да, были такие времена, эмоции бурлили, а среди ученых царило напряжение именно по политическим причинам. И вот оно, ура! «Аймар, а я и не знал, что ты русофоб», сказал коллега.
Я не знал, что на это ответить. Мы говорили по-русски, а конференция была посвящена совместным с Россией исследованиям в Арктике. Никто из присутствующих вроде не отказывался общаться на русском или вести с русскими дела. Русский язык наряду с английским, скорее, является в нашем цеху рабочим.
Второй раз русофобом меня назвали в одной прокремлевской группе эстонских русских в Facebook. В русофобии меня обвинил модератор группы, бывший журналист, внештатный сотрудник российского пропагандистского канала «Спутник».
В группе разговор крутился вокруг того, что все же лучшая вакцина от коронавируса – это российский «Спутник». А я написал, что в России даже сыр не умеют делать, что уж тут про вакцину говорить.
(Кстати, еще одна забавная история. Когда Россия в 2014 году запретила импорт продуктов питания из «враждебных» государств, то в стране снизилось качество всех продуктов. Молочную продукцию при этом начали делать из пальмового масла. Такие суррогаты весьма противны на вкус. Но почему-то именно производимый в России сыр вызывает у патриотов Кремля особенно болезненную реакцию. Причем и у живущих в Эстонии).
Как бы то ни было, второе обвинение в русофобии последовало оттуда, причем от человека, знающего современную политическую терминологию России.
Если подытожить, то русофобия означает любое критическое отношение как к политике России и ее властям, так и жизненному укладу.
К русскому языку и культуре это не имеет никакого отношения, речь идет о расплывчатом политическом термине, который можно использовать в любой ситуации.
В моем случае из-за разговора об аннексии Крыма и качестве российского сыра.
Мой однокурсник Андрей Хвостов описал в своей повести «Страсти по Силламяэ», как русские понимают слово «фашист». Он написал, что оно не имеет ни малейшего отношения к враждебности по отношению к парламентской демократии. Фашист – это человек, который ненавидит русских, Россию, Советский Союз и все, что может быть с ними связано.
Русофоб для сторонников Кремля – новый фашист, просто его «функции» расширены. При этом терминологический сдвиг распространился и на людей. Еще в 2014 года на форумах и в группах в социальных сетях, в том числе эстонских, чтобы оскорбить кого-то, использовалось слово «фашист», но теперь оно звучит как устаревшее.
Академическая поисковая система Scholar Google на слова russophobe и russophobia выдает приличное число публикаций. Причем опубликованных в очень достопочтенных международных научных журналах. Одним словом, то, как Россия использует в политических целях обвинение в русофобии, стало официальным объектом для научного исследования.
Обвинение в «русофобии» служит одновременно нескольким целям.
Во-первых, оно делает мир прекрасно черно-белым, создает дихотомию «мы-они». Человек, окрещенный русофобом, навсегда теряет человечность. От такого человека (от правительства, государства, группы) ничего хорошего не жди. Потому что русофобу никогда не придет в голову относиться к Российскому государству и ее властям хоть с малой долей позитива.
Во-вторых, это узаконивает политику России в глазах масс. С русофобами нужно бороться.
В третьих, это помогает вертикали власти и лидерам общественного мнения «нижних этажей» социума все упорядочить в головах своих последователей. Взять хотя бы к примеру тот же конфликт на тему сыра. В России с сыром все в порядке!
Политическая семиотика – интересная штука. Хотя бы потому, что терминология меняется и развивается постоянно, преодолевает государственные границы и адаптируется под местные условия. Сейчас слова «русофоб» и «русофобия» живут хорошо. Они настолько универсальные, что я даже представить не могу, какие выражения могли бы их заменить.
Да пока это и не нужно.
Аймар Вентсель: кто такой русофоб? (ERR, Эстония)
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Обвинение в «русофобии» узаконивает российскую политику для широких масс и помогает вертикали власти и лидерам общественного мнения «нижних этажей» социума все упорядочить в головах своих последователей, пишет Аймар Вентсель. Наукообразное оформление широко распространенных в западных СМИ антироссийских штампов убедительнее их не делают.
Евгения Зыбина
Несколько лет назад многие в Эстонской Республике стали русофобами. Соответствующий сертификат с запретом на въезд в Россию им выдали прямо в российском посольстве. В целом заканчивающиеся на «фобия» и начинающиеся на «этно» слова этноцентричны.
Русофобия сама по себе должна означать ненависть, отрицательное отношение к этническим русским, их языку и культуре. Точно так же слова, оканчивающиеся на «филия», должны означать позитивное отношение на этнической основе.
То есть русофилия должна означать положительное отношение к этническим русским, русскому языку и культуре. Однако в России официально используется иная концепция. Речь идет о политизированном выражении с измененным значением, не имеющем никакого отношения к тому, что оно означало изначально.
В первый раз русофобом меня окрестили в 2015 году на международной конференции в Вильнюсе. Там было много российских коллег, и мы с одним старым знакомыми достаточно жестко поспорили на тему Крыма.
Коллега стал лоялен Кремлю и посчитал, что произошедшее с Крымом во всех отношениях законно и никто не пострадал. Я озвучил иное мнение. Да, были такие времена, эмоции бурлили, а среди ученых царило напряжение именно по политическим причинам. И вот оно, ура! «Аймар, а я и не знал, что ты русофоб», сказал коллега.
Я не знал, что на это ответить. Мы говорили по-русски, а конференция была посвящена совместным с Россией исследованиям в Арктике. Никто из присутствующих вроде не отказывался общаться на русском или вести с русскими дела.
Русский язык наряду с английским, скорее, является в нашем цеху рабочим.
Второй раз русофобом меня назвали в одной прокремлевской группе эстонских русских в Facebook. В русофобии меня обвинил модератор группы, бывший журналист, внештатный сотрудник российского пропагандистского канала «Спутник».
В группе разговор крутился вокруг того, что все же лучшая вакцина от коронавируса — это российский «Спутник». А я написал, что в России даже сыр не умеют делать, что уж тут про вакцину говорить.
(Кстати, еще одна забавная история. Когда Россия в 2014 году запретила импорт продуктов питания из «враждебных» государств, то в стране снизилось качество всех продуктов. Молочную продукцию при этом начали делать из пальмового масла. Такие суррогаты весьма противны на вкус. Но почему-то именно производимый в России сыр вызывает у патриотов Кремля особенно болезненную реакцию. Причем и у живущих в Эстонии).
Как бы то ни было, второе обвинение в русофобии последовало оттуда, причем от человека, знающего современную политическую терминологию России.
Если подытожить, то русофобия означает любое критическое отношение как к политике России и ее властям, так и жизненному укладу.
К русскому языку и культуре это не имеет никакого отношения, речь идет о расплывчатом политическом термине, который можно использовать в любой ситуации. В моем случае из-за разговора об аннексии Крыма и качестве российского сыра.
Мой однокурсник Андрей Хвостов описал в своей повести «Страсти по Силламяэ», как русские понимают слово «фашист». Он написал, что оно не имеет ни малейшего отношения к враждебности по отношению к парламентской демократии. Фашист — это человек, который ненавидит русских, Россию, Советский Союз и все, что может быть с ними связано.
Русофоб для сторонников Кремля — новый фашист, просто его «функции» расширены. При этом терминологический сдвиг распространился и на людей. Еще в 2014 года на форумах и в группах в социальных сетях, в том числе эстонских, чтобы оскорбить кого-то, использовалось слово «фашист», но теперь оно звучит как устаревшее.
Академическая поисковая система Scholar Google на слова russophobe и russophobia выдает приличное число публикаций. Причем опубликованных в очень достопочтенных международных научных журналах. Одним словом, то, как Россия использует в политических целях обвинение в русофобии, стало официальным объектом для научного исследования.
Обвинение в «русофобии» служит одновременно нескольким целям.
Во-первых, оно делает мир прекрасно черно-белым, создает дихотомию «мы-они». Человек, окрещенный русофобом, навсегда теряет человечность. От такого человека (от правительства, государства, группы) ничего хорошего не жди. Потому что русофобу никогда не придет в голову относиться к Российскому государству и ее властям хоть с малой долей позитива.
Во-вторых, это узаконивает политику России в глазах масс. С русофобами нужно бороться.
В третьих, это помогает вертикали власти и лидерам общественного мнения «нижних этажей» социума все упорядочить в головах своих последователей.
Взять хотя бы к примеру тот же конфликт на тему сыра. В России с сыром все в порядке!
Политическая семиотика — интересная штука. Хотя бы потому, что терминология меняется и развивается постоянно, преодолевает государственные границы и адаптируется под местные условия. Сейчас слова «русофоб» и «русофобия» живут хорошо. Они настолько универсальные, что я даже представить не могу, какие выражения могли бы их заменить. Да пока это и не нужно.
Остерегайтесь возрождающейся русофобии | Русско-украинская война
«Владимир Путин обожает Федора Достоевского», — прочитал я недавно в статье. «Внимательное чтение текстов легендарного автора показывает, что это чувство могло быть взаимным».
Вскоре я также прочитал, что в Италии университет отменил курс литературы по Достоевскому из-за украинского кризиса. Если бы мир был оставлен на милость таких актов юношеского безумия, мы скорее потеряли бы моральные параметры нашего земного существования, чем экологические условия человеческого выживания.
Какое отношение Достоевский имеет к Путину? С таким же успехом мы могли бы запретить Фолкнера, потому что мы выступаем против Ку-клукс-клана, или перестать читать Эмиля Золя, потому что нам не нравится Марин Ле Пен. Что за чистое мальчишеское детство?
Люди во всем мире, потрясенные варварством путинского вторжения в Украину (как и вторжения Буша в Афганистан и Ирак), должны быть очень осторожны, чтобы не попасть в эту ловушку. «Чума на оба ваших дома», — вместо этого мы должны сказать как Путину, так и его заклятому врагу, когда мы тянемся к своим копиям шедевров русской литературы, чтобы перечитать их в знак протеста, начиная, конечно же, с Достоевского.
Много лет назад я был членом жюри на кинофестивале в Санкт-Петербурге, Россия, и в связи с этим русский коллега любезно устроил мне экскурсию по району, в котором жил Достоевский, когда писал «Преступление и наказание» (1866), книгу, которую я впервые прочитал, когда был бедным студентом в Тегеране, мало чем отличающимся от главного героя романа, Родиона Раскольникова, за вычетом, конечно, убийства любого ростовщика иранского аналога Алены Ивановны.
Я шел по этому району, как паломник, пробираясь по нему каждый дюйм, украшенный воспоминаниями о вечном памятнике литературному гению человека, писателю, которого Ницше восхвалял как «единственного психолога, у которого мне есть чему поучиться», выдающаяся моральная фигура, о которой Фрейд написал свое культовое эссе «Достоевский и отцеубийство».
Очернение целой цивилизации
Извлеките Достоевского из наших моральных воспоминаний, и мы станем на один шаг ближе к дантовскому аду. Достоевский незаменим. Пожалуйста, оставьте его в покое.
Однако дело не только в Достоевском. Наблюдается тревожный, прямо-таки жалкий подъем и возрождение русофобии в Европе и Соединенных Штатах — почти сразу же после путинского вторжения в Украину. Вините Путина в Украине, как вы обвиняете Джорджа Буша-младшего в Афганистане и Ираке или где-либо еще на его карте «войны с терроризмом».
Возьмите вместе Путина, Буша, Башара Асада, Биньямина Нетаньяху и целую банду головорезов, наденьте им поводок на шею, отправив их всех в Международный уголовный суд и предъявив им обвинения в военных преступлениях и преступлениях против человечество.
Но эта юношеская демонизация целой культуры жалка.
Помню, как еще в январе 2020 года президент США Дональд Трамп пригрозил разбомбить 52 иранских объекта, в том числе многие из них считаются памятниками всемирного наследия. Варварский менталитет, который совсем недавно был нацелен на Иран и ислам, теперь повернулся к России.
Одно дело, когда европейские и американские СМИ сбрасывают тонкую оболочку журналистского нейтралитета и ведут себя крайне вульгарно в своем пристрастном освещении российского вторжения в Украину. Совсем другое дело, когда классическая европейская и американская русофобия поднимает свою уродливую голову и воссоединяется со своими фашистскими корнями, демонизируя русских с головокружительной скоростью и коварным упорством. Мы, мусульмане, все еще борющиеся с исламофобией в Европе и США, с прискорбием знакомы с механизмом того, как эта обновленная русофобия проявляет себя.
Мы осуждаем кровавое вторжение Путина в Украину и любим читать романы Достоевского, смотреть фильмы Андрея Тарковского и восхищаться философским талантом Михаила Бахтина.
Повторяйте эти несколько фраз три раза в день и оставьте мир в покое.
Пропагандистская политика
Российское вторжение в Украину — это откровенный акт военной агрессии прямо из американской пьесы. При всей своей жестокости и вульгарности русские не сделали ничего такого, что США и их европейские и региональные союзники не делали на протяжении десятилетий и столетий — совсем недавно в Афганистане, Ираке и других местах — или того, что их клиентские арабские государства, такие как Саудовская Аравия и Соединенные Штаты Арабские Эмираты не сделали в Йемене. Так в чем же дело? Все в порядке, когда они делают это с черными и коричневыми людьми по всему миру. Миру придет конец, если кто-то сделает то же самое с белыми людьми с голубыми глазами и светлыми волосами.
Ничто из этого не оправдывает военный авантюризм Путина на Украине, но США и их европейские союзники — последние субъекты на планете Земля, обладающие моральным правом указывать пальцем на Россию. Президент Владимир Зеленский по праву добился высочайшего восхищения людей во всем мире за то, что остался на месте и возглавил свою страну в битве за выживание против Путина, но это тот же человек, который является убежденным сионистом, полностью стоящим за продолжающимся израильским воровством Палестины и убийствами.
палестинцев. Почему эта неспособность увидеть более широкую глобальную картину?
Если бы мы были свободны от политической пропаганды обеих сторон и сосредоточились на человеческих издержках таких безрассудств, демонизация региональных и глобальных культур оказалась бы бессмысленной тарабарщиной. Лучшее в России — это лучшее в нашем человечестве. Худшее в России имеет сверхъестественное сходство с худшим, что мы видели в Европе и США. Мы не переставали читать Марка Твена, Тони Моррисона, Франца Кафку, Чарльза Диккенса или Джейн Остин, когда США и их европейские партнеры обрушили свое варварство на Афганистан и Ирак. Мы не перестанем читать Льва Толстого, Ивана Тургенева или Николая Гоголя теперь, когда Россия сделала то же самое на Украине.
Злокачественные (родовые) антироссийские настроения в Европе и, соответственно, в США восходят как минимум к наполеоновским войнам, когда Россия изображалась как варварская антитеза «Европы». В фиктивном документе, известном как «Завещание Петра Великого» (подделанном в начале XIX века и неоднократно возрождаемом каждый раз, когда идет война в Крыму), российскому императору приписывается стремление завоевать Европу и подчинить себе ее народ.
Та же бредовая фобия впоследствии будет переработана для арабов и мусульман, «отвоевавших Европу».
Без сомнения, есть фанатичные русские националисты, которые хотят расширить территориальные владения своей бывшей империи. Но чем это отличается от гнусного Проекта Нового американского века неоконсерваторов-неандертальцев вроде Уильяма Кристола и Роберта Кагана, которые при Буше планировали завоевать всю планету под флагом США? Бредовые европейцы и их американские коллеги очень ограничены в своем конспирологическом воображении и не настолько умны в придумывании новых страшных фантазий, поэтому продолжайте перерабатывать старые. По их словам, арабы хотят завоевать Европу, мусульмане хотят завоевать Европу, турки, африканцы, русские, до абсурда, хотят завоевать Европу — при этом они как будто не замечают, что это они бомбят Азию и Африку. по желанию.
Голливуд за работой
Невозможно преувеличить, насколько доверчив весь спектр американцев в такие моменты, пьющий пресловутый Kool-Aid без малейшего сомнения или колебания, действуя как роботы, которым командуют в том или ином направлении.
«Российские рестораны чувствуют влияние войны, — сообщает The New York Times, — большинство владельцев настроены против войны, и многие из них из Украины. Но количество клиентов все равно снижается». Что вам сделали Бефстроганов, Борщ или Пирожки? Они восхитительны. На самом деле, это намного лучше, чем ужасные гамбургеры, которыми Макдональдс, очевидно, решил прекратить кормить россиян в отместку за вторжение Путина в Украину.
Как и многие другие культуры по всему миру, американская культура не может понять себя, кроме как демонизируя созвездие других. Вымышленный белый собеседник стоит в эпицентре всех этих систематических актов отчуждения и неустанной демонизации других. Все, что нужно, это подсказка, чтобы привести механизм в действие.
На протяжении всей своей истории Голливуд становился главным барометром американской пропаганды, последовательно отмечая и нацеливая на предполагаемых врагов «американского образа жизни». От голливудских блокбастеров, таких как сериал «Рокки» и «Крепкий орешек», до шпионских триллеров сменяющих друг друга поколений — Голливуд преуспевает в демонизации русских.
«В Голливуде, — написал недавно Михаил Идов в Los Angeles Times, — стереотип «злого русского» не вернулся. Он никогда не уходил. Нина Хрущева, киновед из Нью-Йоркского университета, даже делает вполне правдоподобное заявление о том, что образ Путина на самом деле находится под влиянием голливудского портрета злых русских. В фильме «Уравнитель» (2014) главного русского злодея зовут Владимир Пушкин. Может быть, какое-то отношение к Александру Пушкину — величайшему русскому поэту-романтику и драматургу всех времен?
Каждый раз, когда Голливуд как главная пропагандистская машина США и Европы падает, мир должен идти вверх. Сегодня лучшее время, чтобы заново открыть для себя мэтров российского кино: Сергея Эйзенштейна, Дзигу Вертова, Андрея Тарковского, Сергея Параджанова и многих других мэтров, которые ждут вас. Заодно познакомьтесь с несколькими украинскими артистами. Начните с Тараса Шевченко, их славного Кобзаря, а затем откройте для себя многих других их поэтов, художников и фольклористов.
Поскольку Россия — это не только Путин, Украина — это не только Владимир Зеленский.
Мнения, выраженные в этой статье, принадлежат автору и не обязательно отражают редакционную позицию Al Jazeera.
Как Путин сделал русофобию | The Hill
Российские политики регулярно обвиняют Запад в русофобии, имея в виду не страх, а ненависть к России.
Некоторые на Западе согласны. В 2020 году два американских ученых, историк Стивен Коэн и политолог Джон Миршеймер, посвятили видео русофобии и ее якобы пагубному влиянию на американскую внешнюю политику. Буквально несколько дней назад другой американский профессор задавался вопросом: «К чему безудержная русофобия и антипутинская истерия?»
Россияне вообще приписывают русофобию какой-то необъяснимой, почти генетической ненависти к России, забывая, что русофобия — это ненависть и что их объяснение — просто тавтология. Западные сторонники обвинения в русофобии прослеживают его корни в каком-то фундаментальном изъяне или пороках американской политической культуры: в наследии холодной войны вообще или маккартизма в частности; необходимость врагов, чтобы оправдать собственное чувство превосходства Америки; неспособность мыслить стратегически и признать собственные грехи Америки; коварное влияние крупных корпораций; военно-промышленный комплекс; сверхобразованная элита; и так далее.
Вероятно, во всех этих объяснениях есть доля правды, но они игнорируют два очевидных момента. Во-первых, русофобия — это не только американское явление; на самом деле, он распространился по большей части Европы. Бывший президент и премьер-министр России Дмитрий Медведев недавно обвинил Польшу в «хронической патологической русофобии». А украинцы, многие из которых 30 лет высоко ценили русских, их язык и культуру, теперь стали закоренелыми русофобами.
Во-вторых, учитывая, что русофобия затрагивает множество разных стран и культур, самое простое и убедительное объяснение не имеет ничего общего с какой-либо конкретной «патологией», а имеет отношение к России и ее президенту Владимиру Путину. Дело в том, что Путин — опасно неуравновешенный диктатор, а построенная им Россия — опасно неуравновешенная страна. Поэтому неудивительно, что люди с минимально либеральными представлениями о мире смотрят и на Путина, и на его Россию с тревогой, отвращением, страхом и ненавистью.
Большинство людей относятся к настоящей России с большим сочувствием и восхищением.
Даже если они почти ничего не знают об истории Российской империи или Советской России, они, вероятно, слышали о блестящих русских композиторах, художниках, писателях и поэтах. Некоторые люди даже знают, что Советский Союз принял на себя основную тяжесть боевых действий во Второй мировой войне. И многие левые восхищались советско-российским экспериментом в социализме. Эти русофильские настроения пережили холодную войну и расцвели в конце XIX века.80-е и 1990-е годы, когда Михаил Горбачев и Борис Ельцин, казалось, возвещали новую эру демократии и либерализма в России.
А потом пришел Путин, который за последние два десятилетия демонтировал российские демократические институты, разрушил российское гражданское общество, построил высокоцентрализованную авторитарную систему, в основе которой был он сам, регулярно применял насилие против своих политических оппонентов, открыто заявлял, что хочет возродить Российской империи и систематически вмешивался во внутренние дела всех соседей России.
Как будто этого было недостаточно, чтобы изменить в основном благожелательные взгляды на Россию, господствовавшие до прихода Путина к власти, Путин приступил к созданию гипермужественного культа личности, напоминающего культ Бенито Муссолини. Обычным явлением стали изображения Путина с голой грудью, вооруженного удочкой или винтовкой. Поп-группа, состоящая из трех длинноногих дам, исполнила песню «Хочу мужчину, похожего на Путина». Когда Путин стал отождествлять себя с Россией, россияне стали отождествлять свою страну с Путиным. Один из его приспешников даже написал, что без Путина нет России. В результате любовь или ненависть к Путину автоматически переходят в любовь или ненависть не к России, а к его России.
А поскольку большинство умеренно настроенных людей в большинстве стран относятся к диктаторам и демагогам, мнящим себя достойными преклонения, с некоторым подозрением, неудивительно, что путинфобия, как страх, так и ненависть, с годами нарастала. И также неудивительно, что путинофобия переросла в русофобию — не в страх или ненависть к Чайковскому, Толстому или Достоевскому, а в страх и ненависть к опасной авторитарной и империалистической системе, которую построил Путин.
Неудивительно, что сторонники Путина, такие как оперная певица Анна Нетребко и дирижер Валерий Гергиев, подверглись критике не за их вклад в русское искусство, а за путинфилию и, следовательно, за их связь с его Россией.
Российское вторжение в Украину — и последующая преступная бомбардировка мирных жителей и их домов — подтвердили путинофобию большинства людей. Даже если считать, что маловероятная возможность вступления Украины в НАТО к 2045 году оправдывала полномасштабное вторжение в 2022 году, это уж точно не оправдывает снос городов, этническую чистку населения и совершение многократных войн. преступления. Это грехи Путина, и они вполне заслуживают и страха, и ненависти.
Без регулирования мы никогда не узнаем, сокращают ли выбросы углекислые газы. Стратегия национальной безопасности: Индия — растущая мировая держава и партнер К несчастью для хороших россиян, которые ненавидят Путина и поэтому сами являются русофобами, большинство россиян поддерживают Путина и его геноцидную войну.
