Достоинство это что: Недопустимое название — Викисловарь

достоинство — это… Что такое достоинство?

достоинство — Вес, важность, значение, сила, авторитет, компетентность, престиж, величие, величавость, высота, благородство, заслуга, ценность, стоимость, добротность; превосходство, преобладание, преимущество, предпочтение, козырь, первенство, пальма… …   Словарь синонимов

Достоинство —  Достоинство  ♦ Dignité    Ценность того, что не имеет цены или количественно измеряемой стоимости; не объект желания или торговли, но объект уважения. «В царстве целей, – пишет Кант, – все имеет цену или достоинство. То, что имеет цену, может… …   Философский словарь Спонвиля

ДОСТОИНСТВО — ДОСТОИНСТВО, достоинства, ср. (книжн.). 1. Положительное качество. Главные его достоинства честность и правдивость. Его произведения отличаются большими достоинствами. 2. только ед. Необходимые моральные качества, моральная ценность человека.… …   Толковый словарь Ушакова

Достоинство — (лат. dignitas; англ. dignity; фр. dignite) 1) этическая и правовая категория, включающая осознание личностью и окружающими факта обладания совокупностью определенных моральных и интеллектуальных качеств, а также уважение этих качеств в самом… …   Энциклопедия права

ДОСТОИНСТВО — 1) морально нравственная категория, означающая уважение и самоуважение человеческой личности. Д. неотъемлемое свойство человека, принадлежащее ему независимо от того, как он сам и окружающие люди воспринимают и оценивают его личность. В… …   Юридический словарь

ДОСТОИНСТВО — ДОСТОИНСТВО, а, ср. 1. Положительное качество. В спектакле много достоинств. 2. Совокупность высоких моральных качеств, а также уважение этих качеств в самом себе. Ронять своё д. Говорить с достоинством. Чувство собственного достоинства. 3.… …   Толковый словарь Ожегова

достоинство —     ДОСТОИНСТВО1, добропорядочность, приличие     ДОСТОЙНЫЙ, добропорядочный, приличный     ДОСТОИНСТВА, устар. добродетели     ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ, совестливость, честность     ДОБРОСОВЕСТНЫЙ, совестливый, честный     ДОБРОСОВЕСТНО, совестливо,… …   Словарь-тезаурус синонимов русской речи

достоинство — • достоинство, гордость, самолюбие Стр. 0292 Стр. 0293 Стр. 0294 Стр. 0295 Стр. 0296 Стр. 0297 …   Новый объяснительный словарь синонимов русского языка

достоинство — — [А.С.Гольдберг. Англо русский энергетический словарь. 2006 г.] Тематики энергетика в целом EN merit …   Справочник технического переводчика

ДОСТОИНСТВО — личности – осознание личностью своего обществ. значения, права на обществ. уважение, основанное на признании обществом социальной ценности человека. Содержание господствующих в том или ином обществе взглядов на человеч. Д. определяется в конечном …   Философская энциклопедия

Достоинство — У этого термина существуют и другие значения, см. Достоинство (значения). Достоинство  уважение и самоуважение человеческой личности как морально нравственная категория. Из величайшей ценности человеческой жизни следует наличие достоинства у …   Википедия

ДОСТОИНСТВО — это… Что такое ДОСТОИНСТВО?

достоинство — Вес, важность, значение, сила, авторитет, компетентность, престиж, величие, величавость, высота, благородство, заслуга, ценность, стоимость, добротность; превосходство, преобладание, преимущество, предпочтение, козырь, первенство, пальма… …   Словарь синонимов

Достоинство —  Достоинство  ♦ Dignité    Ценность того, что не имеет цены или количественно измеряемой стоимости; не объект желания или торговли, но объект уважения. «В царстве целей, – пишет Кант, – все имеет цену или достоинство. То, что имеет цену, может… …   Философский словарь Спонвиля

Достоинство — (лат. dignitas; англ. dignity; фр. dignite) 1) этическая и правовая категория, включающая осознание личностью и окружающими факта обладания совокупностью определенных моральных и интеллектуальных качеств, а также уважение этих качеств в самом… …   Энциклопедия права

ДОСТОИНСТВО — 1) морально нравственная категория, означающая уважение и самоуважение человеческой личности. Д. неотъемлемое свойство человека, принадлежащее ему независимо от того, как он сам и окружающие люди воспринимают и оценивают его личность. В… …   Юридический словарь

ДОСТОИНСТВО — ДОСТОИНСТВО, а, ср. 1. Положительное качество. В спектакле много достоинств. 2. Совокупность высоких моральных качеств, а также уважение этих качеств в самом себе. Ронять своё д. Говорить с достоинством. Чувство собственного достоинства. 3.… …   Толковый словарь Ожегова

достоинство —     ДОСТОИНСТВО1, добропорядочность, приличие     ДОСТОЙНЫЙ, добропорядочный, приличный     ДОСТОИНСТВА, устар. добродетели     ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ, совестливость, честность     ДОБРОСОВЕСТНЫЙ, совестливый, честный     ДОБРОСОВЕСТНО, совестливо,… …   Словарь-тезаурус синонимов русской речи

достоинство — • достоинство, гордость, самолюбие Стр. 0292 Стр. 0293 Стр. 0294 Стр. 0295 Стр. 0296 Стр. 0297 …   Новый объяснительный словарь синонимов русского языка

достоинство — — [А.С.Гольдберг. Англо русский энергетический словарь. 2006 г.] Тематики энергетика в целом EN merit …   Справочник технического переводчика

ДОСТОИНСТВО — личности – осознание личностью своего обществ. значения, права на обществ. уважение, основанное на признании обществом социальной ценности человека. Содержание господствующих в том или ином обществе взглядов на человеч. Д. определяется в конечном …   Философская энциклопедия

Достоинство — У этого термина существуют и другие значения, см. Достоинство (значения). Достоинство  уважение и самоуважение человеческой личности как морально нравственная категория. Из величайшей ценности человеческой жизни следует наличие достоинства у …   Википедия

Психологи рассказали, как воспитать чувство собственного достоинства

У каждого человека есть чувство собственного достоинства, разница только в том, что у всех оно разное, отметил психотерапевт Константин Ольховой. «Одним из основных определителей размера чувства достоинства может быть размер той грани, за который человек готов перейти или же не готов перейти и считает это не достойным себя. Одни считают недостойным унижать и обижать других людей, а другие полагают, что не должны считаться с мнением чужих людей», — отметил Ольховой.

По его словам, чувство достоинства определяется воспитанием человека. У дворника чувство собственного достоинства может быть гораздо выше, чем, например, у олигарха. «Я думаю, что материальная сторона здесь играет вторичную роль. Другое дело, если человека, например, с детства воспитывали так, что чувство собственного достоинства может иметь только богатый, тогда бедность для этого человека будет иметь определяющий фактор», — полагает эксперт.

Ольховой считает, чтобы воспитать правильное чувство собственного достоинство у человека, важно не просто любить ребенка, но и уважать его взгляды. «Слишком часто мы забываем, что ребенок — это самостоятельная личность, со своими проблемами и радостями. И чем больше мы уважаем собственных детей, тем больше у ребенка возникает чувство собственного достоинства. Если ребенок видит, что с уважением относятся к нему, к остальным людям, зачастую это формирует чувство собственного достоинства, не ущемляющее чувство других людей, а поддерживающее себя и других», — сказал Ольховой.

Достойное воспитание

Одной из главных жизненных линий в развитии ребенка является его взаимоотношение с матерью. В этих отношениях с самого раннего детства рождается либо базовое доверие к миру, либо недоверие, считает вице-президент Российского общества психологов, академик Российской академии образования, профессор Александр Асмолов. «Любое чувство достоинства основывается на доверии к миру и вере в себя», — сказал он.

Асмолов рекомендует всем родителям в качестве настольной книги по воспитанию детей труд Януша Корчака «Как любить ребенка».

Он также считает, что в ребенке нужно с самого раннего детства воспитывать ответственность за те поступки, которые он совершает. «Одна любовь без порождения ответственности не приведет к формированию установок чувства собственного достоинства», — добавил профессор.

Ребенок должен с детства учиться не только сострадать, но и учиться радоваться за окружающих людей, пояснил психолог.

«Нам известно, что дети в возрасте от 5 до 7 лет могут достаточно сопереживать другим детям, когда у них случается несчастье. Однако очень слабо дети умеют радоваться за других детей. Не случайно психологи говорят: сострадать могут люди, а порадоваться могут только ангелы», — добавил психолог.

Независимость и самостоятельность

По мнению менеджера проектов региональной общественной организации инвалидов «Перспектива» Михаила Новикова, чувство собственного достоинства человек обретает тогда, когда чувствует себя самостоятельным и независимым.

«Инвалид не может в России в полной мере чувствовать себя самостоятельным, а ведь именно независимость — основа чувства собственного достоинства. К сожалению, в нашем обществе для людей с инвалидностью существует очень много барьеров, с которыми они постоянно вынуждены сталкиваться. Всегда нужно искать того, кто поможет: подняться по ступенькам, спуститься с бордюра, попасть в здание. Постоянно приходится искать чьей-либо помощи. И это бьет по достоинству, по самолюбию», — считает Новиков.

С ним согласен и исполнительный директор региональной общественной организации «Центр лечебной педагогики» Николай Моржин.

«От состояния общества в целом зависит уровень собственного достоинства каждого конкретного человека. Тут уже не так важно, есть у него инвалидность или нет», — уверен он.

Новиков добавил, что зачастую инвалиды в России теряют веру в свои силы из-за отсутствия возможности найти работу, реализовать себя.

«Важно найти свое занятие в жизни. Ничто так не поднимает чувство собственного достоинства, как возможность заработка. Когда ты можешь пригласить маму в ресторан и оплатить ужин, ты поднимаешься не только в ее глазах, но и в своих тоже», — говорит Новиков.

Он также отметил, что развитие инклюзивного образования, когда дети-инвалиды смогут учиться вместе со своими здоровыми сверстниками, позволит детям с инвалидностью в полной мере реализовать свой потенциал. Специализированные коррекционные школы и школы-интернаты, по его словам, могут привести к подавлению чувства собственного достоинства у ребенка.

«Дети в интернате обязаны во всем слушать воспитателей, следовать распорядку, не прекословить. И что самое важное, их собственное мнение никем не воспринимается», — уверен он.

Немаловажную роль, по его словам, в формировании личности играет и воспитание.

«Недавно стал свидетелем неприятной сцены. Мама привела сына с ДЦП на восстанавливающие занятия, и меня поразил ее разговор с ребенком. Она ему говорила: «Привыкай, нам теперь так всю жизнь ползать»… Ребенок плачет, она с ним сурова и постоянно напоминает ему об инвалидности. Это, конечно, неправильно», — считает Новиков.

Достоинство — это что такое для детей: что значит уважение качеств человека

Часто мы слышим об унижении этого свойства или его потере. Но не всегда четко ясно: что обозначает данная ценность, присущая нам и как биологическому виду, и как отдельным людям. Я детально расскажу, что это такое – человеческое достоинство и приведу определение и примеры.

Немного о понятии

Термин можно охарактеризовать не только с юридической, но и с нравственной точки зрения. В качестве последней – это комплекс моральных особенностей, присущих личности. Как правовой аспект – это благо, являющееся нематериальным. Оно принадлежит всем людям. Оно не может передаваться по наследству, изыматься.

Зачастую можно встретить слово «самодостоинство». Тогда речь идет уже о стремлении индивида к самоуважению, сопряженной с наличием у него осознанных принципов морали и нравственности.

Но нужно оговориться, что понятие не является синонимом самовлюбленности. Ведь в первом случае мы говорим об уважении, направленном на нас и помогающем выстраивать положительные взаимоотношения с членами социума и одновременно бороться за свои права и отстаивать свою точку зрения.

Самовлюбленные люди ставят себя превыше всего. Для них моральные ценности вряд ли имеют значение, особенно когда они не соответствуют поставленным ими целям и намеченным планам.

Достойный уважает не только собственную персону, но и всех участников общества. Это характеризуется его поведением, где в приоритете стоит вежливость, деликатность, интеллигентность и правдивость. Такие индивиды обладают развитой силой воли и прекрасными душевными чертами. Они не критикуют других и не сплетничают, но при этом способны к трезвой оценке личности и осознанию своей значимости. Поэтому посторонние мнения, если они расходятся с их, они не принимают за достоверные.

Когда человек ценит себя, он свободен от стереотипных мнений и общественных предрассудков, он по-настоящему независим и добьется успеха как в личном, так и в профессиональном плане. Вот что значит достоинство.

Что включает в себя понятие

Это внутренне-моральная категория, означающая самоуважение. Это неотъемлемое, врожденное свойство, присущее с рождения – относиться к себе с почтительностью независимо от мнения социума и окружающих.

Термин очень тесно связан с «нравственностью», определяющей ценность любого из нас. Именно эта характеристика позволяет чувствовать себя полезным и нужным для общества, даже если обстоятельства в жизни складываются не лучшим образом.

Черта является особо значимой для всех и одновременно она индивидуальна и не подвергается обучению.  Но если она развита плохо, то ее можно воспитать, так как недостаток приводит к снижению жизненного уровня.

Но помимо персональной принадлежности, чувство имеет и социальное значение. Оно является важным потому, что человек уважает и других тоже. А совокупность достойных людей – это идеал, к которому стремится любое государство.

Именно достоинство позволяет индивиду быть уверенным в себе и своих возможностях, а также поступках и деятельности. Результатом этого становится внутренняя гармония собственного «Я» с положительной оценкой социума. А это, в свою очередь, дарит чувство счастья и полноценности.

Это состояние способно окрылять, мотивировать на новые подвиги и добиваться успеха во всех начинаниях. Поэтому его можно назвать основополагающим для личностного роста.

Самоуважение каждого проявляется и в общественной жизни.Такие люди не запятнают свою честь, будут ответственно завершать поставленные задачи и сохранят долг перед родиной, родителями и потомством. В экстремальных ситуациях оно поможет быстро и грамотно действовать, чтобы спасти себя и остальных.

Психолог Дарья Милай

Достойная личность придерживается установленных законов и моральных принципов, ведь в этом и состоит суть почитания других. Благодаря этому чувству она будет помогать бедным и нуждающимся, не откажет в поддержке тем, кому она действительно необходима.

Основные черты, входящие в данное определение:

• искренность;
• честность;
• активность;
• сила воли;
• общительность;
• внимательность;
• целеустремленность;
• доброта;
• ответственность;
• способность к быстрой адаптации;
• дисциплинированность.

Кстати говоря, именно на эти характеристики обращают внимание и работодатели. Благодаря многочисленным исследованиям психологи разработали специальные тесты для определения преимуществ индивида. Именно их стоит делать своими сильными сторонами при общении с начальниками, близкими или новыми знакомыми.

Но если конкретные особенности хороши для одних, будут они настолько полезны другим? Например, если для джентльменов важны храбрость и настойчивость, так ли они будут ценны для всех девушек?

Примеры понятия человеческого достоинства

В силу наличия гендерных различий, свойство также выражается по-разному. Поэтому при воспитании в себе этой характеристики следует учитывать данный факт. Но если вы не знаете с чего начать и как повысить качество своей жизнедеятельности, то на личных консультациях я помогу вам справиться с этими сложностями и составить правильный план действий.

Представители мужского пола

Самый яркий образец проявления – исполнение воинской обязанности в трудное для государства время или протекция страны ввиду профессиональной принадлежности.

Во все эпохи военные считались идеалом достоинства мужчин. Ведь эти личности имеют понятие о долге. Они готовы отдать свои жизни, чтобы защитить родных, близких и даже незнакомых.

Очная консультация

Каковы особенности и преимущества очной консультации?

Консультация по скайпу

Каковы особенности и преимущества консультаций по скайпу?

В термин о чести воина входит не только протекционирование своей родины, но и почтительное отношение к государственному флагу, четкое выполнение приказов независимо от обстоятельств.

Еще один вариант – это состязания в выносливости и силовых качествах. Ведь победить противника, равного или превосходящего по силе – это тоже проявление обсуждаемой характеристики.

Подобным образом кавалер желает доказать свою заслугу в уважении и признании. Кроме того, в соревнованиях четко следуют принципам справедливости и паритетности.

Даже если мужчина не работает спасателем, именно он бросится оказывать помощь в экстремальной ситуации. Такие поступки, как вызволение людей из области пожара или спасение тонущего человека, указывают на то, что джентльмен способен быть ответственным и в любой момент может помочь тем, кому это необходимо.

Женщины

С давних времен считается, что главное достоинство представительниц женского пола – умение быть нежной и заботливой женой и матерью. То, насколько у нее хорошо получается поддерживать семейный очаг, придает девушкам чувство собственной полноценности и состоятельности.

Если женщина обладает самоуважением и четко знает свои потребности, то с ней всегда будет находиться достойный спутник. Ведь эти качества помогают ей достигнут сбалансированности в отношениях с возлюбленным.

В случае, когда она умеет ценить не только себя и свой выбор, мужчина будет ощущать поддержку и заботливость. А это вдохновит его на новые подвиги и вызовет желание быть лучшим для своей избранницы.

Для детей такое определение достоинства – это серьезный жизненный ориентир. Как правило, в подобных семействах вырастает ребенок, который впоследствии следует тем же установкам и оставляет в себе только положительные черты характера.

Достойная женщина не станет сплетничать, осуждать или критиковать. Так как она уважает свою личность, то тратить свои ресурсы на отрицательные беседы – не для нее. В самой речи она не употребляет ненормативную лексику или грубость, а жестикуляция и мимика никому не покажется пошлой.

Такая особа способна выказывать почтительность к чужому внешнему виду, взглядам и действиям. При этом она следит за собой, старается быть ухоженной и красивой. Ведь мятая одежда, растрепанные волосы, плохой запах – это то, что нередко вызывает неприязнь. Любовь и самоуважение проявляются именно в заботе о себе и своей внешности. И это первое, что бросается в глаза окружающим.

Значение

Это свойство подталкивает человека к принятию правильных решений, проявлению благородства как в поступках, так и в поведении, а также способствует признанию личности обществом и достижению успеха не только в карьере, но и в личной жизни.

Во все времена достойный нрав высоко ценился в социуме. Особенно, когда он имел место в критических случаях. Эта концепция важна для общественной системы в том плане, что чем больше в ней таких людей, тем она совершеннее.

Говорить следует не только о нравственной стороне вопроса, но и о правовой. Статья о защите чести и достоинства прописана в КоАП РФ (ст. 152). Она обеспечивает всем гражданам России прерогативу на протекцию собственных интересов в суде.

Приведу пример. Периодически средства массовой информации размещают статьи, которые порочат медийных личностей. Публикации оскорбительного характера могут быть признаны в судебной инстанции, как нарушение закона при условии, что ложность сведений доказана.

Человек, опороченный публично, может требовать публикации опровержения, а также компенсацию за причинение морального вреда или возмещение ущерба.

Но и Уголовный кодекс тоже затрагивает этот вопрос. К подобного рода преступлениям относятся ситуации, когда людей похищают или незаконно лишают их свободы, продают в рабство, клевещут или госпитализируют без их согласия.

Как соотносится с самоуважением

Два этих понятия тесно связаны между собой, но и имеют некоторые различия. Так, уважение персоны – это отношение к себе, как к личности, имеющей конкретный комплекс персональных особенностей и свойств, а также, пусть и субъективная, но оценка своей значимости. Это то, как индивид воспринимает внутреннее «я».

Чувство собственного достоинства – это принятие хороших нравственных черт, воздействующих на поведение индивидуума в социуме и контактирование с окружающими. То есть ориентация здесь происходит на внешнюю среду. Достойная личность будет уважать себя, а непринятие влечет за собой обесценивание моральных качеств.

Уважение человеческого достоинства – это

Любой гражданин обладает правом на то, чтобы его ценило государство, отдельные его органы и структуры, а также участники общества.

Задайте вопрос

В статье Конституции РФ сказано, что это свойство человека охраняется со стороны государственной власти и не существует никаких оснований, чтобы его умалить. Этот закон подразумевает, что у всех есть такие привилегии:

• Протекция от насильственных, пыточных и унизительных действий в их сторону, а также от жестокости.
• Возможность добровольно отказаться от опытов как медицинских, так и научных.
• Свободы доступны независимо от гендерной принадлежности, возрастной категории, материального состояния, убеждений в области религии и политики.
• Собственная защита в судебном порядке, если эти нормы были нарушены.

Как можно развить эту черту

Становление качества происходит еще в детстве под воздействием, в первую очередь, семьи. И уже в период взрослой жизни эту категорию можно назвать сформированной, но она еще не является стабильной. Поэтому чувство возможно как потерять (например, когда продолжительное время ощущается фрустрация), так и совершенствовать.

Достоинство проявляется в положительном отношении к себе, поэтому работу необходимо начинать именно с этого момента. Для начала желательно максимально честно и объективно оценить собственную личность. Возможно стоит обратиться за помощью к близким, которые укажут на ваши положительные и отрицательные особенности.

Этот пункт важен потому, что в течение него человек определяет, кто он есть на самом деле, отстраняясь от навязанных мнений общества и беря это оценивание на внутренний контроль. Когда индивид возлагает на себя смелость признать и принять себя со всеми недостатками, это придает мощный заряд энергии и направляет на путь изменений. Главное, чтобы стремление к ним обуславливалось личными потребностями, а не для удобства других.

Я рекомендую завести тетрадь, где следует записывать все свои успехи, победы и хорошие качества. Перечитывайте записи для повышения самоуважения.

Не поддавайтесь желанию сравнить себя с другими. Лучше уж делать это с собой: между тем, кем вы были и тем, кем стали сейчас. Работать можно в нескольких направлениях:

• отключить новости в социальных сетях, где пестрят фотографии об успешности людей;
• просматривать такую информацию для того, чтобы из негативных ощущений выуживать собственные потребности и хотения.

Кстати говоря, стоит прислушиваться к своим «хотелкам». И как можно чаще стараться их воплощать. Если начать откладывать счастье ради остальных, то это будет тормозить процесс развития достоинства. Ведь получается, что они заслуживают радости больше, чем вы. А это совсем не так.

Часто родители учат своих детей скромности, сокрытию своих достижений и планов. Но такая тактика поступков приводит к тому, что человек начинает гораздо меньше себя ценить. Он будто бы сжимает себя в размерах, рассказывая об успехе только близкому кругу. И это неправильно, ведь самоуважение – это искренний рассказ о своих победах и принятие похвалы. От того, как вы себя преподносите обществу, зависит, как оно будет относиться к вам.

Как сохранить

Но все было бы так хорошо, если бы это качество не было так уязвимо. Любой хоть раз в жизни попадал в ситуацию, которая заставила бы сомневаться в себе. Никто не отменял агрессию со стороны окружающих, клевету, сплетни и обвинения, не имеющие оснований. Все это, естественно, выбивает почву из-под ног.

Пока это свойство не так стабильно, рекомендуется ограничить круг общения и избегать тех людей и групп, где нарушаются ваши границы, встречаются едкие замечания и пр.

И главное, продолжать работать над собой. Ведь достойное поведение – это способность выдержать удар при любых обстоятельствах. Личность должна уметь постоять за себя и при этом не опускаться до уровня противника.

Возьмем, к примеру, тему домашнего насилия. Чаще всего жертвами здесь становятся женщины, и причина этого – недостаток самоуважения. Они сами допускают оскорбления и применение физической силы. А это чревато потерей ощущения собственной нужности и значимости.

Поэтому важно понимать, что достоинство человека – это такая составляющая системы, без которой невозможно построить равноправное и счастливое общество. И единственный выход – это упорная работа над собой.

В сложных жизненные ситуациях, возникает ощущение безысходности и отчаяния. Самым действенным способом является личная консультация.

Часовая встреча по вашему уникальному запросу в Москве.

Записаться на консультацию

Интенсивный ритм жизни?
Получите он-лайн консультацию из любого уголка мира.

Skype, Viber.

Записаться на консультацию

Явлинский: Cвобода в России и наше человеческое достоинство — это наша ответственность. И никакой Байден за нас ничего не сделает

Чего ждать от женевского саммита?

На встрече «Большой семерки» и саммите НАТО Байдену дали «наказ» жестко разговаривать с Путиным. Так и будет: прозвучат какие-то новые слова о «красных линиях» и о цене, которую придется заплатить Кремлю. Сердечного согласия и даже частичного сведения позиций по «острым» вопросам воедино не будет, как и совместной пресс-конференции. Путин и Байден даже не пообедают вместе. Как сказал источник CNN в американской делегации, «не будет преломления хлеба».

Встреча президентов России и США Владимира Путина и Джозефа Байдена в Женеве. Фото: Михаил Метцель/РИА Новости

Однако сами участники переговоров, судя по всему, жесткие слова и «непреломление хлеба» воспринимают все чаще как необходимый ритуал, предшествующий прагматичному разговору в стиле «реалполитик». А «реалполитик» Байдена вполне совпадает с путинским пониманием мира. Президент США уже через пару месяцев после вступления в должность заявил: несмотря ни на что, у нас с российским президентом есть общие интересы, нужно уметь «одновременно ходить и жевать жвачку». С тех пор произошло многое (дальнейшее наступление на права и свободы в России, концентрация войск и бряцание оружием на российско-украинской границе, принудительная посадка самолета Ryanair в Минске), но в целом «рамка» российско-американских отношений осталась прежней.

Путин именно так к демократии и относится: это такая жвачка, которую можно жевать сколько угодно, но это не должно мешать «ходить» — то есть строить корпоративное государство — «державу», устраивать авантюры, тиранить и уничтожать оппонентов. В то же время отношения с американцами, как с самыми влиятельными в мире, можно поддерживать, исходя из общих интересов, действительно чувствительных для США. И таких интересов немало. Здесь и продление американцами Договора о стратегических наступательных вооружениях, и энергетическая и климатическая политика Байдена, напрямую связанная с уровнем мировых цен на нефть, ситуация в Центральной Азии и обустройство власти в Афганистане после ухода американских войск и киберугрозы со стороны хакерского интернационала. Позиция американского президента, по большому счету, такому пониманию вещей не противоречит.

Дипломатический диалог, безусловно, лучше склок и бесконечных претензий. Но надо понимать, что свобода в России и наше человеческое достоинство — это наша ответственность. И никакой Байден, никакой Запад за нас в этом деле ничего не сделают.

ПОДРОБНЕЕ СМ. «ПУТИН И БАЙДЕН. КТО КАК НАЗЫВАЕТСЯ?», март 2021

Достоинство

Достоинство как эмоциональное, моральное и общественное ядро человеческой личности: один из универсальных сюжетов цивилизации и культуры. Как меняется понятие достоинства в Новое и Новейшее время? Легко ли было сохранить достоинство в советские времена, и что от административных машин унижения достоинства осталось на постсоветском пространстве? Профессиональное, корпоративное, семейное и личное достоинство: возможны ли противоречия? Боярыня Морозова и декабристы, дворяне XVIII века и современные митингующие: как можно отнять социальное достоинство и вернуть его? Что такое fashion-shaming, то есть унижение личности в свете “неправильного” костюма, насколько это травматично и связано с гендером и социальным статусом? Достоинство беженцев, перемещенных лиц, людей, потерявших дом и работу. Достоинство в исламских государствах и в постколониальном дискурсе. Все это – на конференции издательства “Новое Литературное Обозрение” “Достоинство как историческое понятие и центральная категория нашего времени”.

Татьяна Вайзер, политолог, руководитель магистерской программы «Политическая философия и социальная теория» МВШСЭН, на конференции – модератор секции “Политическое и национальное измерение понятия достоинство”; Елена Марасинова, историк, ведущий научный сотрудник Института Российской истории РАН, профессор НИУ ВШЭ; Светлана Стивенсон, социолог, доцент Лондонского университета Метрополитен; Линор Горалик, писатель, исследователь феноменов масскульта и моды, преподаватель ВШЭ и МВШСЭН.

Ведет программу Елена Фанайлова

​Елена Фанайлова: Сегодня мы в клубе «Желтая дверь», это новое пространство коворкинга на Страстном бульваре, рядом с Театром Наций, где проходит конференция под названием «Достоинство как историческое понятие и центральная категория нашего времени». Мы пригласили Татьяну Вайзер, руководителя магистерской программы «Политическая философия» МВШСЭН, она модератор секции «Политическое и национальное измерение понятия достоинство»; Елену Марасинову, историка, ведущего научного сотрудника Института российской истории РАН, доклад – «Понятие «шельмование» в России XVIII века»; Светлану Стивенсон, кандидата социологии, доцента Лондонского университета «Метрополитен», доклад – «Диктатура чувств»; и Линор Горалик, поэта, писателя, исследователя массовой культуры, моды, автора журнала «Теория моды», преподавателя Высшей школы экономики, доклад – «Мода между оценкой костюма и оскорблением личности».

Хочу начать с простых примеров из вашей собственной жизни. Когда и как вы должны были защищать достоинство: свое, своего друга, или были свидетелями защиты этого достоинства? Достоинство это категория из морально-нравственных понятий, но оно удивительным образом оказывается связанным с демократией, с правами человека, с политической историей, особенно последнего 150-летия. Неслучайно подзаголовок конференции – «Историческое понятие».

Линор Горалик: Я попробую рассказать историю, которую никогда не рассказывала. Нам тогда было лет по восемь, второй класс. Прекрасная приходящая учительница, не наша классная. У нас в классе был мальчик, с которым я была еще в детском саду. Он был совершенно прекрасный ребенок, просто очень живой, что в советской школе было не очень удачно. И вторая вещь, которую я совершенно не понимала тогда, но мы ее чувствовали, конечно, как собачки, – он был из очень бедной, социально незащищенной семьи. В моей памяти его мама, это была наша легенда или правда, была чуть ли ни дворничиха. А мы были довольно благополучная школа, обыкновенная, не пафосная, но мы это понимали. И приходящая учительница начала ругать его за какой-то проступок, а главное – грозить, что она напишет матери на работу. И я помню, как этот восьмилетний мальчик, рыдая, встал перед ней на колени, перед всем классом, это был классный час. Мне сейчас физически дурно об этом говорить, и мне было физически дурно в этот момент, и, естественно, я не сделала ничего. Я как сидела за свой партой, так и осталась сидеть, меня просто парализовало. Но там было невообразимо что-нибудь сделать. И сделать что? Что восьмилетний советский ребенок сделает в такой ситуации? Я боялась классного часа после этой истории до конца школы. Я не припомню, не могу даже вспомнить, чем это закончилось. Мне кажется, учительница так испугалась сама происшедшего, что как-то скомкала и прекратила все. Но вот есть история про достоинство и про то, как никто ничего не сделал, и мне физически дурно от этого до сих пор.

Татьяна Вайзер: Я от общего примера Линор перейду к общеполитическим процессам. Мне кажется, то, что я переживаю в этом смысле, переживают очень многие люди в России сегодня. Это такой болезненный момент осознания того, что мое достоинство у меня есть. Даже не того, что мне нужно его от кого-то защищать, а что оно в принципе есть, и что оно отличается от некой навязываемой мне идентичности. Я имею в виду политику нашего правительства, внешнюю и внутреннюю, последних лет, с которой я не могу солидаризироваться, и которая мне неприятна. Я понимаю, что я существую в этом зазоре между русским, как это конституируется официальным дискурсом, и русским, как я это чувствую по сути своей, самоидентификации, я попадаю в этот зазор между официальной национальной идентичностью и самоидентичностью. И тогда встает вопрос о том, что вообще сегодня значит быть русским, что значит быть русским в глазах международного сообщества, что значит быть русским в глазах внутреннего референтного тебе сообщества. И есть ли какое-то достоинство в том, чтобы быть сегодня русским. Этот вопрос для меня впервые очень остро и болезненно встал в последние годы, и я, как человек, в силу возраста не слишком вписанный в советские реалии, впервые переживаю такой разрыв между тем, чем мне предлагается быть, и тем мыслящим, рефлексирующим субъектом, критически ориентированным, сомневающимся, которым мне хотелось бы быть.

Елена Фанайлова: Это к вопросу о субъекте в политической истории, это очень четкий, мне кажется, паттерн последних полутора, а может быть, двух столетий, который нам сейчас приходится переживать вновь на собственной шкуре.

Светлана Стивенсон: Если говорить о сегодняшнем дне, я бы сказала, что проблема достоинства для меня – это проблема профессионального достоинства. Думаю, что многие люди имеют схожую ситуацию, когда все больше и больше начальники становятся технократами, которые мало что понимают в твоей области и всячески вмешиваются в твою профессиональную деятельность. Я работаю в университете, и там бесконечные проверки, лишение меня какой-либо свободы и автономии, низведение меня к такому пролетариату умственного труда, как сказали бы марксисты. И я чувствую, что эта депрофессионализация задевает мое достоинство.

Елена Марасинова: Когда я узнала, что первый вопрос на нашей передаче будет о том, приходилось ли в жизни защищать свое достоинство или достоинство кого-то из близких, я поняла, насколько это важный вопрос, и насколько мало я о нем думала. Я начала копаться в каких-то ситуациях и выяснила, анализируя, что, так или иначе, достоинство унижается агрессивной социальной средой. И здесь мы можем взять те же самые ситуации школы: когда у тебя дети в школе, и ты не можешь проявить как-то свое мнение, потому что это будет отражаться на детях. Или даже не слишком значительная ситуация, когда ты обязан посещать какие-то конференции просто для того, чтобы создавать массовость на этой конференции, – практика Академии наук. И поскольку я давно уже занимаюсь дворянством, то мне стало интересно, каким образом, я задала себе этот вопрос, мы выходим из состояния униженного достоинства. И выяснилось, что мои персонажи в XVIII веке имели опцию дуэли. Здесь я себя поймала на мысли, что несколько раз в жизни думала: как жалко, что нет дуэли, что я не могу сказать «я вас вызываю». И возможность, которая нам сейчас дана, набор небольшой, – это либо какие-то конфликтная лобовая атака, либо уход в сторону, в какую-то альтернативу, эскапистская практика, если есть возможность такой ниши, либо внутреннее выдвижение собственного критерия, я заслоняюсь собственным критерием. По сравнению с XVIII веком ничего не изменилось.

Елена Фанайлова: А мне кажется, мы потеряли некоторое количество практик, дворянских, сословных. Думаю, что у мещан, у буржуазии были свои способы защиты своего достоинства, в том числе и перед государством, и внутри цеха своего.

Светлана Стивенсон: Мы действительно их потеряли, и слава богу, потому что никто не хочет умирать она дуэли или заниматься мордобоем, а женщине и эти пути были закрыты. Мне кажется, эволюция произошла от культуры чести, которую представляли дворяне, к культуре достоинства, когда в основном либо мы пытаемся сами разобраться со своими обидчиками, желательно без насилия, либо уже обращаемся в крайнем случае за защитой в суды.

Елена Фанайлова: В том числе и в суды по защите чести и достоинства, есть такое дело.

Светлана Стивенсон: Да. И в целом в этой культуре достоинства предполагается, что люди… Ну, вот родители говорят: не обращай внимания, не роняй свое достоинство, не связывайся. Такого рода социализация происходит, и мы действительно теряем способы горячего реагирования, но это, с другой стороны, снижает все-таки уровень насилия. Поэтому я считаю, что это неплохо.

Линор Горалик: Мне кажется, что здесь очень важен разговор про оценочные системы. Мне представляется, что очень часто ситуация страдающего достоинства – это ситуация, в которой тебе необходимо рассмотреть и пересмотреть, может быть, всю систему ценностей, внутри которой ты живешь, и задаться вопросом: каким образом произошедшее выбивает тебя из нее? Что произошло такого, что ты чувствуешь себя вырванным из своей системы ценностей, не принадлежащим ей. И копинг-стратегии, про которые сейчас шла речь, они всегда, мне кажется, про то, чтобы внутренне вернуться в свою систему ценностей, из которой ты был вышиблен чужим поступком. И здесь же открывается дверь в еще одну очень интересную тему – в тему манипулирования системами ценностей.

Елена Фанайлова: Безусловно. Есть даже лекция одного из ведущих спикеров этой конференции, Авишая Маргалита – «Манипуляция и достоинство».

Татьяна Вайзер: Может быть, это хорошо, что у нас сегодня нет дуэлей и насильственных способов возвращения нашего достоинства, потому что в современности формируется дискурс прав человека, к которому мы все чаще апеллируем в этих случаях, и он во многом спасительный, он во многом позволяет нам гуманизироваться в наших практиках ответа на поруганное достоинство. Мы таким образом как бы указываем нашему обидчику, что он моральный субъект, который разделяет с нами одну систему ценностей, и мы, в отличие от него, не будем действовать методом силы, а будем придерживаться этой ценностной системы моральных субъектов, которые взаимно друг другу обязаны.

Елена Фанайлова: У меня сразу два вопроса с простыми историческими примерами. Потеряла ли честь боярыня Морозова? И потеряли ли честь декабристы? Одна пошла против религиозного статута, сращенного с государством, а вторые так просто бунтовщики против царя. По мнению общества, они теряли честь, эти люди?

Елена Марасинова: Тогда уж обратимся к языку XVIII-XIX веков. Понятие достоинства – это была принадлежность к какому-то сословию. И были даже такие термины – дворянское достоинство, купеческое достоинство. А понятие чести, скажем, для высшего сословия было родовым, оно не было индивидуальным. И эта система, когда твоя честь определяется позицией твоей семьи в той же иерархии, в той же системе ценностей, она как бы привязывала человека к достоинству семьи. Что касается боярыни Морозовой: в общих настроениях XVII века ее достоинство не было никак повреждено, она, наоборот, стала таким образом противодействия и протеста в период раскола. Что касается декабристов, они, условно говоря, нарушали диктуемый кодекс чести. И поэтому к ним в обществе была поляризация отношения. Единая формула службы царю и отечеству в этот период претерпевает некоторую деформацию: я не отождествляю службу царю со службой отечеству. По тому, какой нравственный резонанс до сих пор имеет выступление этих людей, я думаю, что это был поступок чести. Возвращаясь к дуэли, она ведь очень связывала человека. Это не пример свободы, потому что мы знаем знаменитое стихотворение Лермонтова «Невольник чести».

Елена Фанайлова: Елена, мы уже плавно перешли к содержанию вашего доклада, и я хочу попросить девушек тоже рассказать, о чем их выступления. Линор, для меня, честно сказать, несколько неожиданна тема моды и массовой культуры как поля достоинства.

Линор Горалик: Мой доклад называется «Fashion-shaming», его раскрытие между оценкой костюма и оскорблением личности. Fashion-shaming – это весь огромный комплекс практик, когда человеку указывают на то, что он каким-нибудь образом неправильно одет в какой-нибудь момент. На эту тему я вышла благодаря тому, что делала исследования по двум другим близким темам. Одна из них была про субъективное ощущение адекватности собственного костюма: как люди переживают чувство «я неправильно одет». Я сделала огромное количество глубоких интервью, и вскрылась потрясающая вещь. Мало что взрослый человек переживает с такой болью и с такой эмоциональной отдачей, как во многих ситуациях ощущение несоответствия в одежде. Например, некоторая живущая в Европе очень известная, очень успешная журналистка рассказывала мне, как она случайно оказалась на гламурной вечеринке категории А буквально в джинсах и футболке. Это человек моего возраста, ей примерно 40 с чем-то, и она 15 минут плакала в туалете. Ей никто ни на что не указал, и понятно, что мы изживаем куда более ранние травмы в этих ситуациях, и видимо, регрессируем к куда более ранним состояниям. Это было исследование того, что чувствуешь ты. Кстати, большинство людей, которые объясняли, что они тяжело переживали вот это ощущение своего несоответствия, на главный и спрятанный мною, но больше всего меня интересовавший вопрос – как вам давали понять? – отвечали: никак, никто, ни взглядом, ни словом… И второй самый ценный для меня, тоже аккуратно спрятанный вопрос был: как вы даете понять другим? На него большинство ответили: «Я вообще редко замечаю, во что другие одеты» или «я сам не умею оценивать». Но ощущение, что тебя осудят, тебя оценят, оно, понятно, из другого времени, но оно болезненное. И так ты выходишь на вопрос: а что все-таки в головах у тех, кто делает своей профессией, например, давать оценки? Или у тех, кто, в отличие от профессиональных журналистов, за маской анонимности дает онлайн-оценки? Что эти люди чувствуют? Понятно, что я не могу опрашивать их для доклада на 20 минут, потому что это огромное исследование, и когда-нибудь я надеюсь до него добраться. Но я могу хотя бы оценить тот текст, те высказывания, которые делаются, и попробовать задаться одним вопросом: что не прощают человеку? Какие проступки костюмные, что бы для них ни стояло за этими словами, наказываются наиболее жестоко? У меня есть ответ, но я его приберегу.

Елена Фанайлова: Это касается только элит, или это касается вообще хорошо структурированных общественных сюжетов?

Линор Горалик: Это включает все и кого угодно, включая Инстаграм, любой сюжет, который можно проследить, как раздражитель реакции.

Елена Фанайлова: Я могут легко представить эту ситуацию в любом женском коллективе. Дамы, которые после вечеринки обсуждают, кто как был одет.

Линор Горалик: Самое страшное происходит онлайн, потому что никто ни за что не отвечает. Онлайн реакции на чью-нибудь фотографию, особенно незнакомого человека, с которым ты не состоишь в контакте. Это бесценно, мы получили устную культуру в письменном виде, мы даже не совсем понимаем еще, что мы получили, но самое страшное происходит там?

Елена Фанайлова: А мужчины тоже склонны к такого рода выводам и суждениям?

Линор Горалик: О, да! Особенно применительно к женщинам. Это отдельная тема – обсуждением мужчинами женского костюма, и это бывает очень страшно, потому что это, конечно, про коллективное бессознательное в чистом виде. Особенно когда это обсуждение кого-то незнакомого. Про знакомого люди все-таки думают, что говорят, в какой-то мере. В письменном виде коллективное бессознательное… Я не аналитик, не психолог, не имею права подходить с этим инструментарием, я могу подходить с точки зрения текста и костюма, но ты видишь, что эта тема – тема несоответствия костюма человеку – является идеальной легитимацией агрессии. Нельзя придираться к цвету кожи, нельзя придираться к возрасту, нельзя придираться ко многому, но тело и костюм – это последний канал допустимой агрессии. Потому что считается, что это человек может изменить. Если он выглядит таким образом, у многих в голове есть, что это его сознательный выбор, и он виноват. И поэтому это последний легитимный канал агрессии, и поэтому он очень страшный.

Елена Фанайлова: Ужасно интересно. И связано это с представлениями о связи достоинства и гендера, которое вроде бы в этой конференции не выделена в отдельную тему, но понятно, что это крайне гендерная история. Светлана, ваш доклад, я так понимаю, с оскорблением чувств связан. Понятие оскорбленного достоинства, оскорбленных чувств – один из фетишей нашего времени.

Светлана Стивенсон: Конечно. Мы говорили о культуре достоинства, где человек способен, предполагается, сам разрешить свои конфликты. Желательно ненасильственным путем, и может в крайнем случае обращаться за помощью к государству. Но на смену этой культуры достоинства приходит культура жертвы, когда человек с готовность принимает на себя эту роль, которая, казалось бы, должна быть стигматизирована и указывать на слабость, а слабость всегда порицалась в людях, здесь же человек говорит: да, я слабый, униженный и оскорбленный, – он ищет виновных, ищет врагов, которые чем-то его обидели, и далее обращается к государству. А государство манипулирует этими чувствами и говорит человеку: да, ты слабый, ты жертва, жертва внутренних врагов, олигархов, или тех, кто «поураганил» в 90-е. Культура жертвы связана с тем, что Ницше назвал ресентиментом, то есть чувством обиды за то, что твои проблемы вызваны другими людьми, невозможностью толерантно относиться к людям, и так далее. И вот этот ресентимент всячески подпитывается и возбуждается, и в результате мы живем в обществе, в котором происходят бесконечные конфликты. Если культура достоинства пыталась уйти от конфликта, сгладить конфликты, основываясь на уважении и самоуважении, то сейчас культура жертвы приводит к бесконечным конфликтам. В своем докладе я пытаюсь объяснить, почему эта культура жертвы возникает: потому, что совершенно сменилась культурная повестка, общесоциальная повестка. Государство в ХХ веке предлагало пусть утопические, но проекты социальных преобразований, проекты будущего. Марксистская идеология предполагает одно будущее, либеральная идеология другое, но, тем не менее, обращения к народу с обещаниями чего-то лучшего. Сейчас, когда уже нарратива прогресса нет, государство обращается не к идейным платформам, а к области чувств и смыкается с населением на почве оскорбления, унижения, слабости.

Татьяна Вайзер: Единственный момент, который я не совсем понимаю, это селективность механизма продуцирования жертвы. Потому что, когда разные сообщества обращаются к правительству, к государству у поисках защиты их оскорбленных чувств, они встречают совершенно разную реакцию. Когда к нашему государству обращаются христиане, это одна реакция. Когда к нашему государству обращаются ЛГБТ в поисках защиты, это совершенно другая реакция и совершенно другая риторика чувств.

Светлана Стивенсон: Совершенно верно. Культура жертвы насаждается государством, и люди охотно откликаются на нее, но не все получают защиту. Потому что они сами становятся здесь объектом манипулирования, и государство преследует свои собственные инструментальные цели, выделяя определенные группы, как достойные защиты. Поэтому верующих защищают, и уже сейчас читала, что какая-то группа работников силовых ведомств в какой-то момент решила оскорбиться, и коммунисты решили оскорбиться, и так далее, а другие люди вроде бы не имеют права оскорбляться.

Елена Фанайлова: Атеисты недавно говорили: как же так, мы тоже должны иметь право на свои оскорбленные чувства, не только верующие.

Светлана Стивенсон: Да, согласна, это крайне селективная практика.

Елена Фанайлова: Я думаю, это все напрямую связано с политическими системами, с тем, насколько общество демократично, тоталитарно, паратоталитарно, как оно развивалось на протяжении последних четырех столетий, как эта парадигма достоинства менялась. Мне кажется, здесь мы близки к понятию манипуляции достоинством, когда достоинство встраивается в некоторые политические тренды. То есть, помимо природного психологического ощущения достоинства, без которого, наверное, человеческая личность распалась бы, существует очень конструируемый такой сюжет. То, о чем рассказала Линор в начале программы, это абсолютный такой пример – в одном этом образе и личное, и социальное, и политическое, если угодно. Это очень политическая история, конечно.

Линор Горалик: Про власть и свободу, да.

Татьяна Вайзер: Если характеризовать последние 400 лет, мне кажется, имеет смысл разделить две линии. Их, конечно, гораздо больше, но две особенно отчетливо прослеживаются. Первая – это появление новых политических субъектов через разговор о достоинстве, через заявления о своем достоинстве, когда ранее не замечаемые группы, сообщества, партии начинают претендовать на то, что они должны быть замечены, их голос должен быть принят во внимание. В этом смысле для них разговор о достоинстве – это способ конституирования их политической субъектности. Есть очень хорошие исследования на эту тему, которые говорят о том, что все наши социальные, политические и общественные конфликты имеют основанием в первую очередь не проблему ресурсов или доступа к ресурсам, не проблему социального неравенства, а проблему непризнанности в качестве достойного субъекта. И это первичная проблематика, на которую сегодня политические теоретики обращают внимание, – как через признание достоинства появляются новые группы – женщины, дети, ЛГБТ – в публичном пространстве, как общество становится таким образом более разнородным, гетерогенным. Это одна линия. А вторая линия, о которой мы уже начинали говорить, это манипулирование самой категорией достоинства. И это можно проследить на примере авторитарных и поставторитарных режимов, когда эта категория присваивается, апроприируется одними группами, потом переапроприируется другими группами, и эти инстанции придают ей совершенно разную семантику. На конференции несколько очень хороших докладов из очень разных контекстов национальных – ЮАР, Аргентина, Кения, Португалия и так далее, где докладчики говорят о том, как правительства манипулируют категорией достоинства, чтобы построить образ достойного гражданина нации, например, и как граждане и правозащитные организации пытаются вернуть себе эту категорию и сказать о том, что она должна иметь совершенно другое значение, чем то, что ей придают властные институции.

Елена Фанайлова: Вообще, национальность и достоинство – это вещи связанные?

Линор Горалик: Мне кажется, связанные еще более интересным способом. Из того, что только что говорилось, следует некий странный вывод: скажи мне, что тебя оскорбляет, и я скажу, какова твоя групповая идентичность. Что задевает тебя, какие высказывания, какие посылки – из этого следует твоя групповая идентичность, даже если ты ее не осознаешь. Внезапно ты, например, выясняешь, что ты идентифицируешь себя как работающую женщину или как молодую мать, или ты вдруг выясняешь, что у тебя есть профессиональная идентичность, когда читаешь текст о том, что все представители твоей профессии – и дальше негативные термины. Есть еще одна связка, очень важная. Вся история с оскорблением чувств верующих, кроме того что она лежит в потрясающе важном пространстве, где, на самом деле, чувства и вера пересекаются, а ведь это сложнейшая, укорененная исторически и культурно связь между чувствами и верой, анализировавшаяся столько раз всеми, от Фомы Аквинского до Беды Достопочтенного, но и гораздо шире тоже. Чувства и вера – это огромная тема. Но мы говорим еще о пространстве рационального все время, и мы перескакиваем, как будто не замечая этого, на пространство рационального эмоционального. Потому что, например, вот то, что говорилось, честь была почти рациональным понятием, ее можно было описать в терминах действий. Достоинство оказывается понятием эмоциональным, оно почти не вербализуется, не формализуется. И здесь мы оказываемся во всей истории про чувства верующих в очень интересном месте. Складывается ситуация, когда якобы то, что мы называем оскорблением чувств, достоинства верующих, есть фальшивое оскорбление, мы в него не верим, а оскорбление достоинства либеральной общественности есть подлинное оскорбление, мы в него верим. Это интересная дихотомия, и мне кажется, что она сама заслуживает разговора. Это вот к ответу про – человек, достоинство, государство. Тут происходит какая-то потрясающая и недуальная вещь, которая предстает такой дуальной, что мы не видим ее как состоящую из двух частей.

Елена Фанайлова: Какие чувства ваши последний раз оскорбляли? И что вам позволяло себя чувствовать человеком, принадлежащим к определенной группе?

Светлана Стивенсон: Я бы сказала, что для меня достоинство – универсальная категория, и мне было бы обидно, было такое… Меня похвалил человек, которого я очень уважаю, когда я сделала доклад, сказав: «Это не женский доклад». Мне это было страшно неприятно.

Елена Фанайлова: Это такой патерналистский дискурс, да.

Светлана Стивенсон: Мне казалось, что я не женщина-ученый, а просто ученый.

Елена Марасинова: А у меня вопрос к Линор. Когда я даю студентам чисто визуальный, внешний протест против мундира в XVIII-XIX веке, как человеку, который сформировался во время позднего социализма, мне было очень легко считать, есть ли у нас протест. Вот длинные волосы, пацифик где-то…

Елена Фанайлова: Да любое нарушение в одежде.

Линор Горалик: Да, нормы были жесткие, и любая трансгрессия была очень легкой.

Елена Марасинова: Да, и когда я даю Онегина, допустим, студентам, я читаю: «Как денди лондонский одет». А потом я их спрашиваю: «У вас есть какой-то знак, считываемый, что этот человек против официоза, и он это демонстрирует слегка внешне?» Они всегда задумываются и говорят: «Нет. Все такое разное, мы не можем сказать».

Линор Горалик: Я читаю курс в Шанинке, в магистратуре, по теории костюма, который буквально называется «Современный костюм и трансгрессия». Он весь про то, как строится костюмная норма, как она нарушается, на каком уровне, и, самое главное, как мы ее считываем. Есть огромное количество ситуаций, и они мне очень дороги. Я всегда стараюсь представить трансгрессию как некоторую цепочку действий. Это применительно к костюму устроено так. Трансгрессия может быть на стороне того, кто создает костюм, на стороне того, кто продвигает и продает костюм, потому что есть ситуации, когда абсолютно консервативные вещи на консервативную публику намеренно продвигаются радикальными методами, потому что публике это приятно почувствовать, и есть еще носящий костюм, и можно взять консервативные вещи и построить самому нечто. А есть стоящий в стороне читатель этого сообщения. И очень часто трансгрессии здесь нет, нет, а вот тут есть. Мы считываем трансгрессию там, где ее нет. Нам кажется часто, что мы оказались в некотором свободном мире, в котором пространство костюма допускает абсолютно что угодно, в котором нарушить это пространство очень тяжело. И каждый раз, когда я своим юным студентам в Вышке, первокурсникам, про это говорю, они кивают, кивают, и тогда я показываю им фотографию принца Гарри со свастикой на рукаве. Нет, у нас есть железные барьеры. Просто мы все находимся внутри системы, и трудно посмотреть на нее со стороны, но если мы это сделаем, мы увидим, насколько она жестко нормативна. Достаточно представить себе женщину не модельной фигуры, за 60 в очень короткой юбке, чтобы понять, что это трансгрессия. Достаточно представить себе любого мужчину с любым элементом женского костюма, – я говорю сейчас не о клубе, не о защищенной среде, а о московском метро, – чтобы понять, как легко выйти. Есть упражнение, я прошу студентов: «Сделайте что-нибудь, что будет вами ощущаться как трансгрессивное, только не ставьте себя в небезопасную ситуацию. Может быть, сделайте что-нибудь, о чем будете знать только вы». И мальчики говорят все, как один, что любого розового элемента в костюме было достаточно, чтобы плохо чувствовать себя в метро. И это важный урок. Короче говоря, наша свобода такая же иллюзорная, как их свобода с мундиром. Я тоже позднесоветский человек, и мы твердо знаем, что можно было соблюдать формально правила школы в отношении школьной формы и быть трансгрессором. Вам виднее, но мне кажется, что и носящие мундиры тоже умели манипулировать этой формой очень тонко и делали это очень успешно.

Татьяна Вайзер: Возвращаясь к вопросу о том, что оскорбляло в последние годы, мне кажется, оскорблялось право на сложность, на сложную идентичность. Когда тебе в лицо говорят: «Вы, либералы» или «вы, критики», или «вы, оторванная от жизни академическая элита, зачем вы нужны?» – понимаешь, что общество очень поляризировано, и язык самоидентификации настолько упрощен, что ты не можешь вписаться ни в одну из предложенных. Это странное чувство, когда тебе кажется, что то, что ты есть, что ты делаешь, очень сложно устроено, это требует каких-то серьезных ресурсов, чтобы это поддерживать, производить и так далее, и тебе отказывают в этом праве на сложность.

Елена Фанайлова: То, что меня очень трогает в этой конференции, как достоинство вписывается в систему, связанную с новейшими политическими изменениями, я имею в виду достоинство мигрантов на грани смерти. Один из докладов хедлайнера Хоми Бабы – «Достоинство в экстремальной ситуации: миграция, смерть и возможность выживания». Эта ситуация опять же крайне связана с политической историей. Встает вопрос: как сохранить достоинство человеку, который оказался выброшен ходом истории, ходом судьбы из привычной жизни? Он теряет все, он теряет связи, дом, непонятно, что он приобретает, и он часто оказывается не на свободе, а в миграционном лагере, и судьба его дальше не ясна. Это вообще огромный экзистенциальный вызов.

Светлана Стивенсон: По своей практике опросов бездомных людей я могу сказать, что для них проблема достоинства была совершенно ключевой, и возможность сохранения достоинства. Даже была какая-то невероятная определенная зависимость между периодом, сколько они были на улице, и насколько им удавалось сохранить достоинство. Три месяца – достоинства не было. У нас в анкете был последний вопрос: «Скажите, пожалуйста, кто Я?» Они сказали все, что им пришло в голову, человек говорил: «Я – бомж, и этим все сказано». Но были люди, которые боролись за свое достоинство. Был, например, человек, который сам работал волонтером в благотворительной организации и говорил: «Я помогаю другим людям, и тем самым я себя сохраняю, что я не только реципиент, а еще могу кому-то что-то дать». Были и такие попытки бороться за свое достоинство. Но там ресурсы минимальные для сохранения достоинства. Даже возможность помыться, почистить зубы уже, им казалось, в какой-то степени реабилитировала их в обществе.

Елена Фанайлова: Тут еще одна важная тема – связь достоинства и телесности. Переживание нами телесности огромно.

Светлана Стивенсон: Да, и поэтому было совершенно понятно, что достоинство – это то, что им позволяет общество, у них собственных ресурсов для сохранения достоинства практически нет.

Линор Горалик: В какой-то момент я узнала, что происходит с одеждой, которую мы не покупаем, что происходит с этим огромным количеством одежды, которая перемещается в отделы распродаж, а потом исчезает. Многие большие бренды отправляют ее туда, что до сих пор часто называется странами третьего мира, это некорректное выражение, но используемое, в качестве гуманитарной помощи. Господь миловал меня, я в этом смысле человек привилегированный, мне ни разу не приходилось оставаться без дома, оставаться голодной и все остальное, но я немножко знаю про опыт бедности жесткой первых лет эмиграции, первого года особенно эмиграции, когда с нами делились одеждой. Я знаю это переживание. Мне было 14 лет, и когда ты подросток, тебе очень важно, что на тебе надето. Меня эти вещи, скорее, радовали. Как это переживали мои родители – я не знаю, может быть, совершенно иначе, взрослые люди, привыкшие обеспечивать себя. Но сейчас я думаю про огромное количество людей в мире, которые одеваются из гуманитарной помощи, и мы понятия не имеем, как это сказывается на их самоощущении и достоинстве. Я очень надеюсь, что кто-то этим исследованием займется.

Татьяна Вайзер: Проблема еще в том, что мы очень мало знаем о них, как они могли бы рассказать о себе в первом лице. То, что мы о них знаем, даже если это картинка, взывающая к нашему состраданию, это всегда картинка, показанная кем-то, об этом субъекте. И об этом субъекте говорится в третьем лице – он, они, эмигранты, и так далее, то есть мы воспринимаем их бытие, в том числе телесное бытие, через дискурс третьих лиц, которые не являются сами мигрантами. Мне кажется, сегодня было бы правильно в публичном пространстве, в медиа давать им слово, давать им право говорить о своем опыте от первого лица.

Елена Фанайлова: В нашем видеоразделе и отделе документального кино на Радио Свобода определенные опыты такого рода происходят.

Татьяна Вайзер: Да, и они очень ценны, но он минимальны по сравнению с дискурсом, который перекрывает их собственные голоса.

Елена Марасинова: Возвращаясь к первому вопросу нашей программы, что меня унижало в последнее время, мое достоинство, – вот я бываю в каком-то социальном пространстве, и просто становлюсь свидетелем иногда, как кто-то из обслуживающего персонала кафе или еще чего-то невероятно грубо говорит с девушками из Средней Азии, которые там работают. При этом очень вежливо разговаривают с клиентами, очень вежливы с посетителями. Я даже пару раз вмешивалась, говорила: «Как вы можете?!» И эти ситуации, на самом деле, делают нас не просто наблюдателями всего этого, а мы же живем в обществе, где есть значительная социальная группа, которая находится в униженном положении, в нашем городе, рядом с нами, и так или иначе, мы, даже близко не контактируя, сталкиваемся с этим. И не влиять на общую атмосферу в обществе эта ситуация не может, на мой взгляд.

Елена Фанайлова: Безусловно. Я вообще думаю о судьбе мигрантов, кавказцев, вот эти все стигмы, которые были придуманы еще 15 лет назад, и которые работают, несмотря на смещение медийного критического государственного внимания в сторону людей другого государства, которые затеяли революцию достоинства. Это огромная проблема, да.

Линор Горалик: Есть и еще одна категория рядом с нами. Мы знаем, какой процент детей получают уважение и внимание взрослых, которых они заслуживают, и это очень маленький процент, прямо скажем. И во-вторых, если говорить о публичных ситуациях, я думаю, почти каждый из нас переживал ситуацию оскорбления ребенка взрослым, унижения, насилия, когда ты опять же по-настоящему не знаешь, что делать. Хотя тут ты уже, казалось бы, взрослый человек и можешь вмешаться, но ты уйдешь, а ребенок останется, еще и навлекший на мать чей-то выговор.

Татьяна Вайзер: Тема, которая, к сожалению, не вошла в эту конференцию, а она очень важная для современных европейских дискуссий, – это проблема, которая возникла после 11 сентября, когда в законодательство некоторых европейских стран предложили внести закон о праве сбивать самолет, который захватили с заложниками и ведут на цель. Те, кто предлагают этот закон, руководствуются прагматическими соображениями – спасти больше жизней жертвованием меньшего количества жизней. Но есть ряд правозащитников, юристов, этиков, политологов, которые возразили на этот закон тем, что мы в таком случае забываем о достоинстве человека. Под достоинством они в данном случае имели в виду такое безосновное достоинство, экзистенциальную ценность человеческой жизни, которая не может мериться в количестве. Это вопрос, который сегодня не нашел окончательного решения, он продолжает беспокоить правоведов, юристов, политологов. И есть очень хороший немецкий эссеист, прозаик и юрист Бернхард Шлинг, который опубликовал по этому поводу в «Шпигеле» прекрасное эссе «На границах права», где он показывает, почему это сегодня является проблемой, почему это не может получить однозначного решения, и это всегда связано с внутренней конфликтностью между правом и законом, и с человеческим достоинством.

Елена Марасинова: Переходя от XVIII века, от телесных наказаний к современности и к праву: мне кажется, несмотря на то, что прошло столько веков, у нас личность защищена законом на самом низком пределе. То есть нельзя убить, нельзя обокрасть и нельзя как-то повредить имущество. Я считаю, что наша общая задача – повышение через общественное мнение порога недопустимого оскорбления. В связи с этим я думаю, что, в принципе, является очень опасным прецедентом тот закон, что бытовое какое-то насилие в семье – это административное наказание, это не является уголовной ответственностью. Здесь мы вновь уходим назад, потому что столько дворянство боролось за свободу от телесных наказаний, и сейчас у нас, мне кажется, в какой-то степени этот порог понижается, а он должен повышаться – защищенности и достоинства личности.

Линор Горалик: Я стараюсь как можно жестче отдавать себе отчет в том, что мне очень повезло. Я человек, которому легко носить свое достоинство, как рубашечку, потому что я никогда не была беженцем, никогда не была бездомной, мне повезло родиться того же цвета, какого было большинство населения страны, в которой я живу. Мне повезло родиться в семье, которая могла позволить себе медицинское обеспечение, мне повезло получить образование. Я очень остро чувствую, что мне говорить о своем достоинстве очень легко, и я понятия не имею, как на самом деле это устроено внутри человека, оказавшегося чуть менее удачливым, чем я.

«Достоинство» | Диалоги ОБ

Николай Солодников: Добрый день, дорогие друзья! Тема, которую мы будем обсуждать сейчас, звучит чрезвычайно просто: «Достоинство», но тема это чрезвычайно сложная. И говорить будут два очень умных человека, на фоне которых я постараюсь помалкивать, насколько это возможно. Два преподавателя Европейского университета, регалии и звания перечислять не буду, потому что я думаю, что вы с этими людьми и с их работами знакомы: Олег Хархордин и Артемий Магун. «Достоинство».

Буквально на днях в издательстве Европейского университета вышел сборник, который называется «Жить с достоинством». Я надеюсь, что скоро эту книгу можно будет купить и в хороших книжных магазинах в Петербурге, потому что в Москве буквально вчера я её уже видел в продаже.

Это сборник, в котором несколько статей, в том числе статья Олега Хархордина, который, по-моему, и является инициатором издания этой работы. Сейчас мы об этом и поговорим.

Олег, к вам первый вопрос. Мы договорились, что мы постараемся вначале дать определение этому понятию. Когда ты на улице слышишь выражение «жить достойно», «жить с достоинством», ещё какое-то количество лет назад это чаще всего ассоциировалось с материальными благами. Жить достойно — это значит, не жить в нищете. Это, по крайней мере, что-то, что позволяет тебе сохранить человеческое достоинство.

Прошли годы, прошел какой-то этап материального насыщения, люди стали жить лучше. Кто-то с этим не соглашался, многие действительно живут по-прежнему плохо и очень плохо, но в среднем уровень благосостояния людей в стране вырос, как бы мы ни относились к политике современной власти. Сегодня мы с товарищем это обсуждали, я говорю «Серёж, скажи, пожалуйста, что в твоем представлении достоинство, жить достойно?».

Олег Харходин: Бедный Серёжа!

Н. Солодников: Бедный Серёжа сказал, что в его представлении достоинство — это ситуация, в которой ты можешь идти по улице и не краснеть, не прятать глаз. От вас хочется услышать определение, что вы об этом думаете?

О. Хархордин: Слушайте, определение — всегда объединение понятий. Книжка пытается показать, что сейчас есть три основных понимания. И лучше всего, чтобы понять, что такое достоинство, надо заглянуть в то, что вы уже читали. А есть такой у нас великий теоретик достоинства, у него фамилия примерно такая же — Достоевский. Кстати, потому что недалеко было село Достоево, из-за чего пошла фамилия. Я думаю, что его волновало достоинство, и романы типа «Униженные и оскорбленные» — там якобы всё про это, как и «Преступление и наказание».

И было три основных понимания. То, что вы сказали: жить достойно в смысле как человек — это одно из пониманий, которое связано с тем, что роду существ под названием «человек» присущи определенные стандарты, качества, таланты и так далее. И у Достоевского это выражено достаточно хорошо. Для вас это понимание уже стёрлось: вы понимаете, что такое жить достойно, то есть иметь нормальные средства к существованию. У него первоначально всё это восходит, естественно, к тому, что считалось особенностью российского христианства в XIX веке.

Начиная с 1840-х годов у нас стали переводить Отцов Церкви, людей, которые комментировали христианскую религию с III века до VIII века. До этого, кстати, Россия не очень понимала, каким христианством она занимается. А, так сказать, прозрение произошло в середине XIX века, когда, наконец, стали массово переводить с древнегреческого на русский. И появилось то понимание, которое знает, например, Патриарх Кирилл, потому что он его учил в Ленинградской духовной академии. Достоинство — это быть созданным по образу и подобию Божьему, и это дает вам определенные стандарты представления о том, что вам достоит делать как человеку или как существу, имеющему определенно высокий статус.

Два других понимания совершенно другие. На обложке книги у нас специально три профиля, чтобы показать все три источника понимания достоинства в современной российской культуре. Очень многие не узнают, решают, что это Джимми Пейдж из Led Zeppelin. Это Христос, просто Христа обычно рисуют анфас, а здесь у нас профиль. Человек в шлеме — это Перикл. Между Периклом и Христом находится Цицерон.

Есть римское понимание достоинства, и оно самое древнее для нашей культуры. В Словаре Академии Российской, который был издан в 1792-1796 годах, оно было на первом месте, и достоинство — это было просто свойство определенного высокого сана или чина. Тогда говорили: «Восстановить его в его дворянском достоинстве» или «Вернуть ему его достоинство», или «Такой-то граф своим детям сообщил всё, что соответствовало их дворянскому достоинству».

По-английски до сих пор это значение схватывается с помощью понятия «dignitary», то есть это те, кому свойственен определенный высокий сан или чин, потому что они занимают определенную высокую позицию. Это сейчас архаично, устарело, постепенно сошло на нет, вы можете это прочесть в романах XIX века, тем более XVIII века.

А по поводу третьего понимания меня просветил преподающий филологию в Высшей школе экономики Борис Маслов, который написал одно из эссе для нашего сборника. Он писал, что обычное, очень простое противопоставление в русском языке достоинств и недостатков, которым вы пользуетесь в повседневном словоупотреблении, на английском, французском и немецком сказать очень сложно. Сказать, что у вас есть dignities или indignities, по-английски невозможно.

Откуда это взялось и о чём это свидетельствует? Маслов нашёл корни в том, что, соответственно, по-гречески «достоинство» переводится как «аксия», и отсюда слово «аксиома», например, или философский термин «аксиология», наука о ценностях. Но есть ещё и «апаксия». Апаксия — это когда вы не имеете аксии, когда вы не имеете достоинств.

Стоики вокруг этой пары очень много чего натеоретизировали, а потом с древнегреческими переводами это попало к нам в русский язык, и у нас это переводится как «достоинства» и «недостатки» — определённые исключительные качества, которыми вы обладаете и за счёт чего вы отличаетесь.

Перикл в своей знаменитой надгробной речи в «Пелопонесских войнах» Фукидида говорит, что нас римское понятие достоинства как свойства высокого чина или ранга, или позиции не интересует. Этот кошмарный Цезарь, который считал, что его dignitas была затронута, и поэтому он перешел Рубикон, чтобы восстановить эту самую dignitas обратно в правах, — это не наше. У нас не суть важно, какого ты высокого или низкого чина. Главное, ты покажи свои достоинства в смысле заслуги перед полисом, и по ним тебя и оценят больше всего. Это третье понимание.

Извините, что это не определения, а три основных понимания. По крайней мере, я показал картинку, а с помощью картинки можно запомнить и потом посмотреть те самые книжки и ещё раз вернуться к тому, что я только что рассказал.

Н. Солодников: Я всё-таки верну нас к дню сегодняшнему. В вашей статье в этом сборнике о сегодняшнем дне говорится довольно много, в том числе о ситуации, в которой понятие достоинства может нас объединять и может нас разъединять. Разъединять — когда ты используешь понятие достоинства, унижая того, кто находится над тобой. То есть, находясь над тобой, как будто бы твоё достоинство принижает. Ты, его унижая, своё достоинство сохраняешь. И вы там довольно много говорите о картине Андрея Звягинцева.

Все, наверное, смотрели картину Андрея Звягинцева «Левиафан». И вы помните сцену или несколько сцен, когда, с одной стороны, главный герой, которого исполняет артист Серебряков, чрезвычайно рад тому, что адвокат, его товарищ, который приехал к нему в гости, так поговорил с мэром города, что не просто его поставил на место, а он его, грубо говоря, нагнул. И тем самым главный герой наполняется ощущением собственного достоинства. С другой стороны, мы помним сцену, когда приезжает мэр к главному герою и ставит его на место, объясняет ему в очередной раз, кто он. Это, собственно, другой пример того, как мэр воспринимает чувство собственного достоинства.

Во-первых, насколько этот пример характерен, насколько показателен? Или это что-то другое, как-то по-другому это можно было бы назвать, но никак не чувством собственного достоинства, — в отношении и одного героя, и второго героя?

Артемий Магун: Я тоже считаю, что достоинство очень важно. Но, чтобы диалоги были интересными, я сейчас буду эту концепцию громить.

Да, достоинство — безусловно, тема в этом фильме. Но он показывает и другое. Это тоже древняя тема русской культуры. Он показывает некоторую аллергию, которая у людей складывается по отношению к достоинству.

Не случайно, ведь, что прежде, чем в этом фильме начинают защищать достоинство, его сначала нагибают, как Олег и Звягинцев, собственно, выражаются.

Что это за желание любой ценой унизить человека? Тут есть два ответа. Первый — простой, в том, что я защищаю свое достоинство и утверждаю его тем, что я унижаю твое достоинство. Это логично, потому что на фоне тебя я смотрюсь круто.

Или я, например, считаю, что ты не достоин того достоинства, которое есть у меня, что ты зря претендуешь на вот это, более элитное качество.

Вообще, в скобках замечу, что достоинство — это великое качество и добродетель, которое, конечно, было всегда присуще аристократии. Христианство пытается его распространить, но всё равно это перенос аристократического качества на всех. Проблема в современном обществе, что мы все, так сказать, господа. Но где наши рабы? Это ж всё относительные понятия. И достоинство в каком-то смысле нуждается в этом опыте унижения, хотя бы унижения самого себя.

В книге очень много источников, но совсем нет немецкой традиции изучения достоинства. А там это ключевой философский термин этики, и главный специалист был Шиллер — любимый, кстати, писатель Достоевского.

Шиллер говорит, что достоинство — это сопротивление себе. Это не просто добродетель, а когда ты что-то в себе подавляешь. Говорит: «Сопротивление натиску желания». Если ты можешь сопротивляться своим природным инстинктам, то ты достоин. Но, соответственно, если брать общество, то достоинство, — и он это говорит, — это тираническая, деспотическая способность. То есть она характерна для иерархических обществ, где люди самоутверждаются за счёт низшего сословия, скажем так. Как перенос победы над собой.

Это первая причина, почему достоинство унижают. И проблемная. В порядке диалога хотелось бы услышать, что Олег Валерьевич про это думает.

Но есть вторая, более важная причина, почему в фильме Звягинцева и в других подобных фильмах мы видим унижение достоинства.

Дело в том, что достоинство, как я сказал, — это, в общем-то, элитная, аристократическая ценность и, естественно, что все это понимают. Особенно это понимают те, кто к элите и аристократии не относятся. Поэтому в общении с рядовым человеком очень часто видно желание как-то найти способ тебя унизить. Не чтобы утвердить себя. Твой оппонент это делает не чтобы себя возвеличить, а чтобы унизить тебя,

Почему? Потому что этот мой воображаемый собеседник совершенно правильно понимает, что вот эти достойные люди — это какая-то каста. И в советском, в российском обществе эти практики унижения очень развиты — возьмите армию, возьмите тюрьму. И эти практики выносятся в фольклоре.

Например, если человек попадает в тюрьму, — мы это по фильмам знаем по документальным свидетельствам — первое, что делают, это его должны унизить. Он там должен, извините, какие-то сексуальные действия предпринять, вымыть туалет. То есть сбить с него спесь, которая присуща свободному гражданину общества и в общем-то человеку, который думает про себя, что он господин или госпожа.

Конечно, мы не испытываем симпатии к этому аффекту, тем не менее, он понятен. Это демократический аффект.

Демократизацию общества в XIX и XX веках недоброжелательно называли «восстанием масс». Она приводит к тому, что ценность достоинства ставится под вопрос, и это очень большой вызов.

В нашем обществе есть две силы — сила спонтанного, правильного возвеличивания достоинства любого человека, христианская линия, и демократическая сила, которая говорит человеку: «Не возвышайся, не вылезай, будь как все, мы коллектив, а не собрание каких-то, понимаешь, господ». И повторяю, любой господин или госпожа немедленно вызывают подозрение, что они хотели бы, так сказать, нас поработить, но у них просто нет средств.

О. Хархордин: То, что сказал Артём, укладывается в то, из-за чего мы писали эту книжку. На самом деле, это абстрактное философское понятие, как вы понимаете, было в центре внимания, в основном, в 45-м году до, наверное, 50-х годов XX века. Потому что оно было записано во все документы — Преамбулу Устава ООН, Всеобщую декларацию прав человека. И потом про это как-то забыли, и она не была особенно популярна среди тех, кто не занимался, например, философией Канта, где это основное понятие, или Шиллера. Артём сразу напомнил об истории философии.

Почему оно стало центральным сейчас для нас? Дело в том, что это часть основного дискурса власти и основного дискурса оппозиции после 2011 года. Во-первых, власть нам сообщила, что Россия была унижена и, наконец, встала с колен, она восстановила своё достоинство. То есть мы очень часто слушаем заявления, и наши консервативные теоретики, которые пишут речи, например, Владимиру Владимировичу Путину, очень часто это вкладывают в его уста.

С другой стороны, оппозиция, которая вышла на улицы в 2011-2012 году, сказала, соответственно, что, когда Путин и Медведев поменялись местами осенью 2011-го, они нас за людей не считали, они к нам отнеслись почти что как к скоту, даже не пытались представить выборы как что-то приличное — просто взяли, поменялись властью, нас не спросив. Они к нам относились, как… — дальше эпитет. То есть они унизили наше человеческое достоинство.

Но заметьте, что здесь гомология дискурса, что не понимают ни оппозиционеры, ни сама власть. Власть говорит о достоинстве на уровне страны, а оппозиция говорит о достоинстве на уровне человека. И в принципе одна из задач этой книжки была как раз показать, что они говорят на одном языке. Очень странно, что они не понимают, что говорят на одном языке.

Если уж быть последовательными, о чём говорит наша власть… Она не любит двойные стандарты. Когда Штаты, например, нам как стране вешают макароны на уши, говоря, что вы не соблюдаете права человека, сами не соблюдают тоже, значит, надо нашей власти сказать, что давайте вы тоже не будете заниматься двойными стандартами. Если вы подымаете страну с колен, то нельзя, как в фильме Звягинцева, держать гражданина на коленях — надо его тоже, в общем, приподнять, и должен быть некий параллелизм.

Но, когда мы стали это обсуждать, оказалось, что начиная примерно с 2005 года вышло штук десять вот таких толстых книжек на тему достоинства во всяких издательствах Оксфорда, Кембриджа и так далее. И я был сильно удивлён: почему, откуда такой взлёт?

Ответ оказался очень простой. По-английски очень много написано за последние 10 лет, потому что весь дискурс «Аль-Каиды» (организация, запрещенная в РФ. — ОБ) и дискурс того, что у нас запрещено, то есть весь дискурс ИГИЛ (организация, запрещенная в РФ. — ОБ) — он про униженное достоинство.

Для чего нужны массовые отрубания голов белым пленникам в иракской пустыне? Это восстанавливает поруганное достоинство исламской цивилизации. Там идут аргументы… Когда вы читаете то, что написано теоретиками типа Аз-Заркави… Это делал не я, а американские теоретики, которые пытались понять, откуда взялось это страшное движение с массовыми кровавыми казнями. Ответ — что исламская цивилизация раздавлена Западом, и, чтобы восстановить достоинство, надо ответить очень жутким кровавым ударом. Отсюда берется атака на World Trade Center, эти самолеты, врезавшиеся в Центр торговли в Нью-Йорке, отсюда берутся эти массовые казни, попытка утопить в крови.

Причём аргументы там очень телесные. Когда американские солдаты ощупывают мусульманских женщин на блокпостах в Ираке, это унижает достоинство их брата или отца, или сына, который не может защитить эту женщину. И чтобы восстановить их поруганное достоинство, надо просто пойти и отрубить ему голову, этому кошмару, который на блокпостах пристает к женщинам.

Потом оказалось, что это не только дискурс «Аль-Каиды» и ИГИЛ. Очень много понаписано про Арабскую весну, все эти революции 2010-12 годов в Северной Африке и на арабском Востоке.

Как себя обозвали украинцы, когда стали пытаться теоретизировать, что случилось с родителями студентов, на которых наехал ОМОН в 2013 году, из чего вырос в конце концов 2014-й? Это называется по-украински «Революция гідності». «Гідность» — это годность, это аристократическое понимание достоинства: ты годен служить в строю или быть аристократом, ты можешь сесть на лошадь и поехать махать шашкой.

«Революция гідності», «Революция достоинства» — это самообозначение того, что происходило в Украине с 14-го года.

И вдруг оказалось, что достоинство — это центральная категория не только в России. Извините — Ближний Восток, Украина, Северная Африка. А после Трампа это оказалась чуть ли не основная категория также и в Америке. Потому что, когда белый рабочий класс за него проголосовал, он проголосовал, потому что было ощущение, что просто он потерял достойное право на существование.

И последнее, что я хочу сказать. Я тут случайно смотрел выступление президента Макрона, который по-французски поздравлял, как ВВ поздравляет нас. Макрон поздравлял французскую нацию. Треть речи на Новый год была про dignité, это было из-за жёлтых жилетов. Это основное понятие.

Мы в политической философии всегда думали, что мы чем занимаемся? Свобода, равенство, справедливость — три основные понятия. И вдруг они так были подвинуты за последние 15 лет, и достоинство стало сейчас основной темой политического дискурса, который недотеоретизируется. Поэтому мы просто пытались дистиллировать ваши языковые интуиции, которые у вас есть, так как вы этим словом пользуетесь, и в этой книжке сказать, что оно значит. Почитайте, и вы хотя бы им будете пользоваться осознанно, а не так, как пять копеек вынул из кармана, купил себе маленькую булочку и пошел дальше.

Н. Солодников: Я выступлю не то чтобы критически, но с вопросом в отношении тех тезисов, которые вы сейчас озвучили и которые озвучены в этой книжке.

Во-первых, распространяется ли эта защита собственного достоинства на ситуации, связанные с ИГИЛ, запрещенной организацией на территории Российской Федерации, с революциями, с Арабской весной и так далее, на истории, как в Новой Зеландии, где правые белые совершили массовые теракты в мечетях? Когда массовый расстрел? В Норвегии, наверное, немного по-другому, но вот история в Новой Зеландии и ответ на неё, который случился в Шри-Ланке, — по крайней мере, предполагают, что взрывы в христианских храмах были именно ответом на то, что произошло с Новой Зеландией. То есть защита достоинства через акты массового насилия — это не исключительно привилегия мусульман и арабского мира, правда же? Когда вы говорите про Париж или про Украину… В Украине были жертвы, и об этом не надо забывать. Это, может быть, не тысячи человек, но это сотни людей.

О. Хархордин: Заметьте, в Америке — голосование белого рабочего класса, там никаких массовых жертв не было. Но общее ощущение, что уровень жизни настолько упал за счёт миграции, за счёт того, что все производства переехали в Китай… То есть достоинство белого рабочего класса унижено.

Есть известная книжка Мишель Ламонт, называется «The Dignity of Working Class». Она написана в 2002 году. Ламонт опрашивала как раз белый рабочий класс, как они себя определяли. Опросы шли в 99-м и 2000 годах. Представьте себе, они были толерантны к мигрантам, то есть им было всё равно. Для них главный контраст был — это чёрный рабочий класс или мидл-класс. А теперь они просто ненавидят этот сюжет, потому что приехавшие ребята из Мексики забрали у них работу, и они не могут себе позволить вырваться из нищеты, американская мечта невозможна.

То есть террор здесь совершенно не обязателен, и не каждый случай террора связан с поруганным достоинством — тоже, конечно, не надо проводить параллели.

Н. Солодников: Теперь, собственно, к сегодняшнему дню, к ситуации в России. Так или иначе, вы пишете в своей статье о речах президента Путина, которые звучат в последнее время. В статье вы, по-моему, её не вспоминаете, но все помнят Мюнхенскую речь, которая впервые поставила всё на свои места так, как это понимает, по крайней мере, президент Путин. Всё было названо своими именами, что мир не может быть однополярным, в мире не может быть одного гегемона, мир не может подчиняться только интересам США, а США ведут себя ровно так, что всё должно быть подчинено их интересам.

Я совсем недавно на днях дочитал огромную книжку, которую написал Уильям Таубман о Горбачёве. Таубман — это Пулитцеровский лауреат, и книжка эта — всем её настоятельно рекомендую — вышла в издательстве Corpus и посвящена Михаилу Сергеевичу Горбачёву.

Заключительные главы посвящены дням сегодняшним. И для многих, наверное, это, может быть, будет удивительно, а, может быть, многие это и знают: Михаил Сергеевич Горбачёв, человек, с именем которого до сих пор и всегда будут ассоциироваться демократические перемены в нашей стране, Перестройка, и вообще то главное, благодаря чему мы можем говорить о зачатках демократии в нашей стране, вообще случилось, благодаря Горбачёву, конечно. Так вот, Михаил Сергеевич Горбачёв приветствовал присоединение Крыма. Михаил Сергеевич Горбачёв приветствовал Мюнхенскую речь Путина, и объясняет он это следующим образом: то, что говорил Путин о давлении США, о том, что США действительно руководствуются только собственными интересами, и их интересы распространяются сильно за пределы собственного государства и так далее, — это всё чистая правда. И чувствовалось это, пишет Горбачёв, и знал он об этом ещё во время своих первых переговоров с Рейганом, потом с Бушем на предмет переустройства Советского Союза и вообще строительства какого-то нового мира.

Насколько справедливо писать о понимании достоинства, как это понимает Владимир Путин, когда выступает с Мюнхенской речью или сейчас, когда он презентует новое вооружение, — как что-то, что заведомо противопоставлено пониманию чувства собственного достоинства в той ситуации, когда в центре мира должен стоять отдельный человек, отдельная человеческая жизнь, права человека и так далее? Так или иначе всё равно считывается это размахивание шашкой, это всё время в кавычках «мы встали с колен».

О. Хархордин: Послушайте, опять же, достоинство страны, вся аргументация в речах Путина, я думаю, достаточно хорошо сформулирована и обоснована. Расширение военной инфраструктуры НАТО началось с 2004 года, и она приближается к нашим границам. Это обычная военная наука, читайте Клаузевица, который говорил: «Когда рядом с моей щекой находится большой железный кулак, меня не интересуют его интенции — меня интересует, куда он может случайно двинуться и своротит мою скулу или нет?»

И когда, извините, Путин говорит, что в Румынии, Польше, на Аляске и так далее строятся станции, перехватывающие наши ракеты, это означает, что, если ребята захотят, то они собьют всё наше оружие ответного удара и в принципе появляется совершенно несбалансированная ситуация. В этом отношении аргументы Путина и власти очень хорошо сформулированы. И пока страна была слабой, её игнорировали.

Книжка пытается показать, что защищать достоинство страны, одновременно не защищая достоинства человека, — это, по крайней мере, непоследовательно, не более того.‍

А. Магун: По поводу Путина и Горбачёва всё уже сказали, Тут не может быть никакого другого мнения. Вот что надо проверить: если мы уходим в американистику, по-моему, достоинство не играет аналогичной роли во внешнеполитическом, да и внутриполитическом дискурсе США. То есть ты, Олег, совершенно прав, что мы можем приписать эти мотивы протестному голосованию за Трампа. Но это молчаливые люди: они ничего не говорят, они просто голосуют.

А интеллигенция… И вы знаете, что сейчас происходит в Америке? Это чудовищная травля Трампа и, в общем-то, тяжёлое противостояние. Достоинство не играет в этой истории большой роли, потому что, как об этом Николай сказал, там идёт скорее разговор о добродетели в более христианском смысле, о том, как быть хорошими, добрыми, моральными и, соответственно, Трамп не соответствует этим категориям, он злодей. И злодеи все, кто на достоинство претендуют.

Я не думал про это, но у нас есть целые диалоги, целый дискурс, который действительно достоинство ставит на второе место.

Н. Солодников: Сейчас президент Путин принимает решение, подписывает указ об упрощении выдачи паспортов людям, которые живут в ДНР, ЛНР. А теперь уже сказали, что и вообще всем гражданам Украины, которые захотят получить российское гражданство, это будет доступно в какой-то упрощенной форме.

И то самое активное большинство, которое в том числе частично в десятом-одиннадцатом годах выходило на улицы и говорило, что так поступать нельзя, имея в виду пересменку Путина и Медведева, выборы в Думу и так далее, — сегодня эта либеральная часть российского общества воспринимает решение о выдаче паспортов однозначно в штыки. Простите меня за этот ярлык, он несправедлив, но чтобы проще объяснить.

Это решение воспринимается однозначно как, условно говоря, ещё большее усложнение ситуации с Украиной, как обострение военного конфликта, как усложнение всего-всего-всего-всего. В то время как с другой стороны звучит тезис о том, что это как раз возвращение чувства собственного достоинства людям, которые там живут. Почему Израиль может выдавать паспорта людям, живущим во всем мире, а Россия этого делать не может?

О. Хархордин: Послушайте, политика защиты соотечественников за рубежом называется ирредентизм, про это написана куча книжек. И почему это делает Израиль, вернее, почему у него особое право, почему Россия может это делать или не может это делать, — это не тема данной книжки. Я не специалист по международным отношениям, я не буду влезать сейчас в ту тему, которую я не преподаю и за которую я не отвечаю. И не надо делать из меня политического комментатора текущих событий — иначе бы я работал на «Дожде» или на Первом канале, поэтому я послушаю с удовольствием ваш ответ как профессионального журналиста на эту тему.

Н. Солодников: О, нет, я вообще не являюсь ни в коем случае профессиональным журналистом. Я профессиональный библиотекарь.

О. Хархордин: Библиотекарь, — тем лучше. Тогда собирайте наши книжки.

Н. Солодников: Как всех библиотекарей, меня интересуют большие вопросы. Я это всё подвожу к одной простой мысли, которую, может быть, тоже выскажу довольно путано. Но как смогу, так и выскажу.

Помните, недавно умер крупный бизнесмен, который всю жизнь занимался производством титана, компания он организовал где-то в Сибири? Про него был большой материал на «Медузе»,. Может быть, вы читали?

О. Хархордин: Тетюхин.

Н. Солодников: Да, абсолютно верно. В этом материале довольно часто повторялась его мысль, его тезис, который был связан с тем, что для него огромной честью было всю жизнь служить государству. И вообще он государству очень доверял, несмотря на то, что государство с ним обращалось на протяжении многих лет довольно паскудно — отбирали компанию и так далее. Но для него всё равно до конца дней возможность работать с государством и на государство — это было залогом чувства собственного достоинства. И в том числе он говорит о том, что жизнь человека скоротечна, человек умирает, а государство бессмертно. Оно было до нас, оно будет после нас.

Так вот, к чему я подвожу? В тот момент, когда понятие достоинства отрывается от понятия государства, — и вы об этом пишете в своей статье, — вектор (в риторике Путина, кого угодно) имеет чётко заданное направление. Твои поступки, твоё мышление, твоё поведение должны соответствовать интересам государства, и это служение государству и есть то самое достоинство, о котором мы сейчас говорим. Как только мы ставим в центр отдельно взятого человека с его правами и потом уже…

А. Магун: Какого человека? Какого человека мы ставим в центр? Вас?

Н. Солодников: Например.

А. Магун: Ну тогда, значит, вся страна должна на вас работать, что ли? Что имеется в виду, когда говорят о том, что в центре отдельный человек? Спрашивается, какой? Или какая группа людей?

Наверное, чтобы человек как таковой был центром…

Н. Солодников: Возьмем украинскую революцию, о которой мы сегодня уже вспоминали, — Революцию достоинства. Возвращение человеку чувства собственного достоинства через такого рода…

А. Магун: Не может государство быть построено на правах индивида, понимаете? Государство — это коллектив, и он связан с тем, что люди объединяются в группы. Один человек — это не государство. Как раз деспотизм, формула любой монархии в том, что государство — как один человек. И тогда достоинство суверена, короля, такое же, как достоинство каждого. А на самом деле права есть у групп. И право человека обеспечивается только правами окружающих, правами того, что они вместе делают.

Это опаснейшая вульгарно-либеральная иллюзия — думать о том, что, как у нас в Конституции написано, в государстве примат имеют права индивида, права личности. Это что такое? Это государство, которое основано на правах личности. Спрашивается, какой?

О. Хархордин: Артём гегельянец, и в этом отношении, конечно, он может подчёркивать примат государства. Я бы, наверное, сказал, что есть, конечно, и…

А. Магун: Группы!

О. Хархордин: Группы, группы. Есть и другая точка зрения, что, да, примат личности может утверждаться, и государство, естественно, имеет свои интересы и свои права, но оно должно согласовывать свои действия с тем, чтобы хранить и поддерживать достоинство и свободы индивида. Это обычный либерализм. Возможно, он вульгарный, но такая точка зрения имеет право на существование.

Н. Солодников: А вы какой точки зрения придерживаетесь?

О. Хархордин: Мне кажется, как раз статья и книга аргументируют, что должен существовать баланс. Сейчас в стране перекос в одну сторону — в восстановление достоинства государства. Люди интуитивно чувствуют, что что-то не то, поэтому фильм Звягинцева «Левиафан» так популярен, он всех взорвал.

Н. Солодников: Прямо скажем, он меньше популярен, чем фильм «Легенда № 17» или «Движение вверх». Я сейчас назвал эти фильмы, а я ведь думаю, что они тоже про достоинство.

О. Хархордин: Да, естественно, потому что очень хочется принадлежать к коллективу, который побеждает на международной арене. И фильмы про наши великие спортивные достижения коллективно нас возвеличивают. Я, честно говоря, видел в 72-м году, как забили этот баскетбольный мяч в последние три секунды. Я был маленьким мальчиком, но прыгал у телевизора, И мне вернули сейчас эту радость, и я с радостью посмотрел в телике.

Но я хочу сказать, не надо меня делать маленьким мальчиком ещё раз — я уж за это время вырос, и иногда мне хочется не только прыгать у телевизора, а также и чувствовать, что, если я иду по улице и рядом едет ментовская машина, то я не должен думать, что она может остановиться, меня посадить и увезти без объяснений. Вот это совсем другой сюжет.

Н. Солодников: А вы можете привести пример идеального баланса в современном мире, когда с одной стороны — государство, с другой стороны — отдельно взятый человек?

О. Хархордин: Слушайте, идеального баланса нет. Тема достоинства всегда выходит на передний план, когда происходит что-то очень недостойное или несправедливое. Первого теоретика достоинства нашей последней эпохи зовут Авишай Маргалит. Он приезжал в Москву два года назад, мы его вызывали. Он такой аналитический витгенштейновский философ, но израильского происхождения. Он написал книжку про достоинство в 95-м году, она была связана с палестинской интифадой. И там он говорил: «Ребята, что вы преподаете в Тель-Авиве, в Иерусалиме и так далее про свободу, равенство и братство? Это всё фигня, потому что, пока мы убиваем арабов, интифада не остановится, и страна наша будет всегда вне безопасности. Потому что, пока они приходят работать к нам, соответственно, переходят через блокпост, и мы к ним относимся, как если бы они были прозрачные или как к шкафам, то, унижая их так, мы никогда не решим свою проблему».

И вот, когда мы говорим о достоинстве, мы говорим всегда не о чем-то позитивном, а чаще всего, что-то поставлено под удар и требует решения проблемы.

Почему сейчас снова стало такое внимание к этой теме? Потому что как раз, видимо, идеального баланса нет. Казалось бы, во Франции права человека защищаются в суде, начиная с дела Дрейфуса. Там тоже 100 лет не было никаких прав человека и, естественно, все романы Золя, Бальзака описывают французский капитализм, который напоминает русский капитализм сейчас. Поэтому читайте их — вы поймете всё, что происходит у нас в стране.

Но когда-то дело Дрейфуса было и, наконец, там выиграли, суды стали работать по защите отдельного гражданина. Но сейчас жёлтые жилеты на улицах, потому что любому человеку инстинктивно понятно, что во Франции прожить достойно на две тысячи евро семье из четырёх человек невозможно, если только ты не растишь картошку и ещё не выращиваешь кур. Потому что просто не хватает денег элементарно на бензин и на еду. И когда вы заходите во французский магазин в конце месяца, а зарплаты придут в начале месяца, там просто нет народа. Зато с 1-го по 3-е число все прибегают, закупаются морожеными продуктами, которых раньше не ели.

А. Магун: Даже в Париже?

О. Хархордин: Даже в Париже. И такие вещи понятны. Вы хотите сказать, есть идеал? Идеала я не знаю. Но, например, движение в эту сторону мне нравится, например, отмена одного закона в Германии. Он был принят, когда немцы решили защитить себя после 2001 года, после того, как самолеты врезались на Манхеттене в башни Всемирного торгового центра. Немецкий парламент, то есть Бундестаг принял закон о том, что, если террористы захватили самолет, то немецкая армия имеет право сбивать самолет, чтобы, значит, этот самолет не рухнул где-нибудь в Берлине. И Конституционный суд Германии через полгода заблокировал этот закон и отменил его как неконституционный. Почему? Потому что он отрицает право людей, которые будут захвачены террористами в этом самолете, их достоинство. Они отменили этот закон как неконституционный, потому что, если отнять право на достоинство даже одного человека…

В нашем представлении это несравнимо. Целый Берлин к чёрту взорвётся, если упадёт самолет, а тут всего лишь 132 человека в каком-нибудь А320. Но они сказали: «Нет». Соответственно, эти 132 человека так же ценны. Это, конечно, Достоевский, слезинка одного ребенка в притче об инквизиторе.

Я не говорю, что это идеально, я говорю, что есть движение и борьба постоянно [идёт] в этом отношении. В Германии, по крайней мере, такие дебаты происходят.

Н. Солодников: Прокомментируете?

А. Магун: Не, про идеал [не могу] — у меня нету. Давайте дальше.

Н. Солодников: Тогда я хочу спросить про Германию. Вы обозначаете этот вектор как правильный в вашем представлении.

О. Хархордин: Я говорю, что там есть сознательная попытка двинуться к защите достоинства отдельной личности и что наша существующая правовая система такие характеристики показывает очень редко. Отсюда — нам нужна реформа.

А. Магун: А вот кстати, извините, маленький комментарий: что, хотя идеала нет, но в России мы видим прогресс. Вы с этого начали. Конечно, то, как ведёт себя сегодня полиция, государственные службы, — при всей нашей критике действительно достоинство отдельной личности стало предметом уважения в большей степени.

Н. Солодников: Поведение полиции поменялось, потому что уважения к личности стало больше или уважения к государству стало больше?

А. Магун: Для меня-то это одно и то же. Чего вы меня спрашиваете?

О. Хархордин: Давайте поаплодируем Артёму: вот настоящий государственник. Никогда не знал.

Н. Солодников: Я хотел бы по этому поводу спросить у вас о Германии. Вы говорите о возрастающем или возвращающемся уважении к отдельно взятой личности, к отдельно взятой человеческой жизни. Но без сомнения, настроения такого рода закона, о котором вы сказали и который был отменен, — распространяются и на другие вещи, которые происходят вокруг Германии или в самой Германии. Германия является главным центром, по крайней мере, по влиятельности принятия решений, связанных с миграционной политикой всего Евросоюза. В том числе с нахождением или с пребыванием огромного количества людей, новых мигрантов, которые живут в том числе и в Германии.

Мы все знаем про эти громкие истории — фейкньюс или не фейкньюс, но у меня знакомый, который буквально на днях вернулся из Франкфурта, и говорил, что там уже сейчас в результате последних нескольких лет жизни и этой новой миграционной политики появились кварталы, в которые белым просто не рекомендуется заходить в вечернее время.

О. Хархордин: Гарлем был такой всегда до последнего времени.

Н. Солодников: Эти районы во Франкфурте, в которых вам теперь не рекомендуется появляться, и самолет, который не будут сбивать. В этом есть какое-то противоречие, мне кажется. Ваши права нарушены.

О. Хархордин: Слушайте, какое противоречие? Как раз я хочу сказать, что достоинство не является частью либеральной доктрины. Достоинство принадлежит как консерваторам, так и либералам. Отчасти книжка про это. Это общенациональная база для дискуссии, она не разделяет, она, наоборот, соединяет.

В этом отношении достоинство, заметьте, — часть религиозной доктрины. Я не буду залезать в христианство, но уж точно это основополагающее понятие в католицизме, православии и протестантизме, и их религиозное понимание абсолютно консервативно. Все демонстрации против однополых браков во Франции в 2012 году шли в защиту достоинства. Потому что, согласно великому теоретику секса Иоанну Павлу II, то есть польскому Папе, — у него куча трудов, что мужчина и женщина равнодостойны. Они разные, но в достоинстве равны. И поэтому давать им одинаковый статус невозможно. Cейчас это католическая догма в этом отношении.

И у людей, вышедших во Франции протестовать против однополых браков, — которые всё-таки продавили социалисты, — у тех людей было понимание, что нарушается их достоинство. Так же, как я сейчас понимаю нормального белого консервативного немца, который вдруг видит, что в Хемнице он может ходить, потому что там полиция бьёт всех чёрных, а в каком-нибудь пригороде Берлина он уже не заедет в этом направлении. И консерваторы очень активно пользуются этим пониманием, — что белый рабочий класс вдруг понял, что у него своровали достоинство, когда он проголосовал за Трампа. Тоже в таких же сюжетах.

Видите, мы сейчас сконцентрировались на достоинстве человека, достоинстве группы и всё топтались на либеральной части размышления об этом. Вообще, как мы знаем, даже в саму Преамбулу Устава ООН слово «достоинство» попало случайно и поставлено туда, на самом деле, по католическим причинам. Когда писали Преамбулу, президент Южно-Африканского Союза, был такой фельдмаршал и философ Ян Смэтс, он всё писал про Sanctity of the Human Being. Девушка, которую звали Вирджиния Гильдерслив, вычеркнула это, поставила там, соответственно, «Dignity of the Human being».

Сама она была, кстати, деканом в Барнард-колледже, теперь это Колумбийский университет, и очень сильно симпатизировала фашистам, и очень не любила евреев — настолько, что не принимала их на работу. То есть это были абсолютно убежденные католические правые, которые никоим образом и не думали ни про какой либерализм. А мы получили в результате эту формулировку как, якобы, источник нашего современного представления о достоинстве.

Н. Солодников: Короче говоря, дорогие друзья, вы поняли, что книжку эту прочитать нужно обязательно, потому что поводов для размышлений и споров в ней более чем достаточно. Всем настоятельно рекомендую это сделать.

Спасибо вам огромное.

Что такое человеческое достоинство? Общие определения.

В наши дни вы часто слышите термин «человеческое достоинство». Человеческое достоинство лежит в основе прав человека. Что такое человеческое достоинство? Какова история этой концепции и почему это важно? В этой статье мы обсудим историю этого термина, его значение и место как в системе прав человека, так и в религиозной среде.

Что такое человеческое достоинство?

По сути, концепция человеческого достоинства — это вера в то, что все люди обладают особой ценностью, связанной исключительно с их человечностью.Это не имеет ничего общего с их классом, расой, полом, религией, способностями или любым другим фактором, кроме того, что они люди.

Термин «достоинство» эволюционировал с годами. Первоначально латинские, английские и французские слова, означающие «достоинство», не имели ничего общего с присущей человеку ценностью. Это гораздо больше соответствовало чьим-то «заслугам». Если кто-то был «достойным», это означало, что у него высокий статус. Они принадлежали к королевской семье или церкви, или, по крайней мере, у них были деньги. По этой причине «человеческое достоинство» не фигурирует ни в Декларации независимости США, ни в Конституции.Эта фраза, как мы ее понимаем сегодня, не использовалась до 1948 года. Организация Объединенных Наций ратифицировала Всеобщую декларацию прав человека.

Человеческое достоинство: основы прав человека

Первоначальное значение слова «достоинство» указывало на то, что кто-то заслуживает уважения из-за своего статуса. Во Всеобщей декларации прав человека эта концепция была перевернута с ног на голову. Статья 1 гласит: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Внезапно достоинство стало не тем, что люди зарабатывали из-за своего класса, расы или другого преимущества. Это то, с чем рождаются все люди. Все люди заслуживают уважения просто потому, что они люди. Права человека естественным образом проистекают из этого достоинства.

Международный пакт о гражданских и политических правах, принятый в 1966 году, продолжил это понимание. В преамбуле говорится, что «… эти права проистекают из достоинства, присущего человеческой личности». Эта вера идет рука об руку с универсальностью прав человека.В прошлом уважение и права предоставлялись только людям, достойным своего статуса. Переопределяя достоинство как нечто присущее каждому, он также устанавливает универсальные права.

Человеческое достоинство: религиозные рамки

Понятие человеческого достоинства не ограничивается правами человека. Фактически, на протяжении веков религии по всему миру признавали одну из форм человеческого достоинства в том виде, в котором мы ее понимаем сейчас. Большинство (если не все) религии учат, что люди по той или иной причине по сути равны.В христианстве, исламе и иудаизме это потому, что люди были созданы по образу Бога, став детьми Бога. Достоинство — это то, что дает людям божественное существо. В католическом социальном учении фраза «Человеческое достоинство» используется специально для поддержки веры церкви в то, что каждая человеческая жизнь священна. Это определяет приверженность деноминации социальным вопросам, таким как отмена смертной казни.

В индуизме и буддизме, соответственно, достоинство присуще, потому что люди являются проявлением Божества или находятся в универсальном пути к счастью.В Шветашватара Упанишаде, древнем санскритском тексте, говорится: «Мы все рождены от бессмертного» или «Мы дети бессмертия». Буддизм начинается с понимания того, что люди «редки», потому что они могут делать выбор, ведущий к просветлению. Наше достоинство проистекает из этой ответственности и способности, объединяющей всех людей в их поисках.

Когда все равны, все они в равной степени заслуживают уважения и прав, по крайней мере теоретически. Множество людей на протяжении многих лет неуважительно относились к своему достоинству со стороны религиозных организаций и других лиц, которые использовали религию в качестве оправдания.

Почему признание человеческого достоинства так важно

Почему человеческое достоинство так важно, когда речь идет о правах человека? Человеческое достоинство оправдывает права человека. Когда люди разделены и им присваиваются ценности, основанные на таких характеристиках, как класс, пол, религия и т. Д., Это создает неравноправные общества, в которых широко распространена дискриминация. Преференциальный режим получают люди, которым присвоено более высокое значение. Тот, кто не попадает в привилегированную категорию, брошен или угнетен.Мы видели, что происходит в местах, где человеческое достоинство не рассматривается как неотъемлемая часть, а права человека не являются универсальными. В то время как немногие привилегированные в этих обществах процветают, общество в целом значительно страдает. Неизбежно вспыхивает насилие. Если к власти приходит новая группа, которая также не признает человеческое достоинство, цикл разрушения продолжается, только с другими участниками.

Признание человеческого достоинства и универсальности прав человека не только для защиты и уважения людей.Это на благо всего мира. Если бы права всех уважались и у всех были бы равные возможности для процветания, мир стал бы намного более счастливым и мирным местом.

Узнайте больше о том, как защищать и защищать человеческое достоинство, из бесплатного онлайн-курса.

Подписывайтесь на нашу новостную рассылку!

Концепция достоинства и его использование в дебатах об окончании жизни в Англии и Франции

^1. Для философского анализа значения достоинства см. Wood AW. Этическая мысль Канта.Кембридж: Издательство Кембриджского университета; 1999; [Google ученый] Фостер С. Человеческое достоинство в биоэтике и биологическом праве. Оксфорд: издательство Оксфордского университета; 2001; [Google ученый] Dilley S, Palpant NJ, ред. Человеческое достоинство в биоэтике: от мировоззрения до общественной площади. Нью-Йорк: Рутледж; 2013. [Google Scholar]

^2. Шредер Д. Достоинство: две загадки и четыре понятия. Cambridge Quarterly of Healthcare Ethics 2008. 17 (2): 230–8. [PubMed] [Google Scholar]

^3. Хайри М.Еще один взгляд на достоинство. Cambridge Quarterly of Healthcare Ethics 2004. 13 (1): 7–14. [PubMed] [Google Scholar]

^4. Шредер Д. Достоинство: один, два, три, четыре, пять, все еще идет счет. Cambridge Quarterly of Healthcare Ethics 2010; 19 (1): 118–25.

^5. Маклин Р. Достоинство — бесполезное понятие. Британский медицинский журнал 2003 (327): 1419–20.

^6. Совет Европы. Конвенция о защите прав человека и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины.Страсбург: Совет Европы; 1997.

^7. ЮНЕСКО. Всеобщая декларация о геноме человека и правах человека; 1997.

^8. United Nations. Всеобщая декларация о биоэтике и правах человека. Женева: Организация Объединенных Наций; 2005.

^9. Беширевич В. Уход в конце жизни в 21 веке: предварительная директива в дискурсе универсальных прав. Биоэтика 2010; 24 (3): 105–12.

^10. См. Примечание 2, Schroeder 2008.

^11. См. Примечание 3, Häyry 2004.

^12. Важно отметить, что в Англии и Франции закон дает пациентам право отказываться от лечения, но не запрашивать его.

^13. Блэкстоун В. Комментарии к законам Англии, факсимиле первого издания 1765–1769 гг. . Чикаго: Издательство Чикагского университета; 2002.

^14. Сидауэй против Совета управляющих Королевской больницы Бетлема [1985] AC 871.

^15. Re C (Взрослый: отказ от лечения) [1994].

^16. Re T (Взрослый: отказ от лечения) [1992] 4 Все ER 649.

^17. Loi n ° 2002-303 du 4 Mars 2002 relative aux droits des malades et à la qualite du systeme de sante. Journal Officiel ; 2002.

^18. Assemblée Nationale. Миссия по предоставлению информации о компании Fin de vie; 2004.

^19. Loi n ° 2005-370 от 22 апреля 2005 г., относительные aux droits des malades et à la fin de vie. Journal Officiel ; 2005.

^20. Thouvenin D. La loi n ° 2005-370 от 22 апреля 2005 г., dite loi Leonetti: la médicalisation de la fin de vie. В: Ферри Ж.-М., изд. Fin (s) de vie — Le débat . Париж: Presses Universitaires de France; 2011: 303–68.

^21. Хорн Р. Предварительные директивы в английском и французском законодательстве: разные концепции, разные ценности, разные общества. Анализ здравоохранения 2012; 22: 63–65. [PubMed] [Google Scholar]

^22. См. Примечание 21, Horn 2012.

^23. Конечно, как и во всех правилах, у этого правила есть исключения. Например, в Англии соображения благополучия иногда могут перевешивать права пациентов. См. Pretty v. United Kingdom [2002] 35 EHRR 1; R (по заявлению Парди) против директора прокуратуры [2009] UKHL 45; R (по заявлению Никлинсона и Анора) против Доверительного фонда первичной медицинской помощи [2013] EWCA Civ 961.

^24. Совет Наффилда по биоэтике. Генетика и поведение человека: этический контекст . Департамент биоэтики Наффилда; 2002, 121.

^25. Генеральный медицинский совет. Лечение и уход в конце жизни: передовая практика принятия решений . Департамент здравоохранения; 2010, 121.

^26. Департамент здравоохранения. Стратегия ухода за пожилыми людьми: содействие высококачественному уходу за взрослыми в конце их жизни . Департамент здравоохранения; 2008, на 9.

^27. Airedale NHS Trust против Bland [1993] AC 789.

^28. См. Примечание 27, Airedale NHS Trust против Bland 1993.

^29. Dickenson DL. Межкультурные проблемы в европейской биоэтике. Биоэтика 1999. 13 (3–4): 249–55. [PubMed] [Google Scholar]

^30. См. Примечание 21, Horn 2012.

^31. Локк Дж. Два трактата о правительстве. Лондон: обыватель; 1993. [Google Scholar]

^32. Mill JS.О свободе. Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета; 2003. [Google Scholar]

^33. Мюнх Р. Die Kultur der Moderne (2) Ihre Entwicklung in Frankreich und Deutschland . Франкфурт-на-Майне: Зуркамп; 1986.

^34. Wermiel SJ. Закон и человеческое достоинство: судебная душа судьи Бреннана. Журнал Билля о правах Уильяма и Мэри 1998; 7 (1): 223–39.

^35. Декларация прав человека и гражданина. В: Британская энциклопедия .Интернет-издание для учебных заведений. Encyclopdia Britannica Inc .; 2013.

^36. МакКрадден К. Человеческое достоинство и юридическая интерпретация прав человека. Европейский журнал международного права 2008; 12 (4): 660.

^37. См. Примечание 36, McCrudden 2008, at 660.

^38. Твердая вера в эгалитаризм и идея о том, что человек должен стремиться к благу общества, привели к политике, которую некоторые считают посягательство на индивидуальные права на самовыражение; см., например, дело о подбрасывании гномов (2002 г.) и закон о светскости и заметных религиозных символах в школах (2004 г.).

^39. Национальный консультативный комитет по этике (CCN). Fin de vie, arret de vie, эвтаназия. Ethique et recherche biomedicale [нет. 63]. CCN; 2000.

^40. См. Примечание 39, CCN 2000, at 6.

^41. См. Примечание 18, Assemblée Nationale 2004.

^42. Assemblée Nationale. Mission d’evaluation de la loi n ° 2005-370 от 22 апреля 2005 года, родственник; 2008.

^43. Sicard D. Rapport de la Commission de Reflexion sur la fin de vie en France: Penser solidairement la fin de vie ; 2012 г.

^44. См. Примечание 42, Assemblée Nationale 2008.

^45. Comité Consultatif National d’Ethique (CCN). Fin de vie, autonomie de la personne, volonté de mourir, Ethique et recherche biomedicale [нет. 121]. CCN; 2013.

^46. См. Примечание 45, CCN 2013, at 17.

^47. Джонстон Дж., Элиот К. Химеры и «человеческое достоинство». Американский журнал биоэтики 2003. 3 (3): 6–8. [PubMed] [Google Scholar]

^48. См. Примечание 5, Macklin 2003.

^49. Шпигельберг Х. Человеческое достоинство: вызов современной философии. В: Gotesky R, Laszlo E, ред. Человеческое достоинство: этот век и будущий . Нью-Йорк: Гордон и Брич, издательство Science Publishers; 1970.

^50. Манн Дж. Достоинство и здоровье: первая революционная статья Всеобщей декларации прав человека. Здоровье и права человека 1998; 3 (2): 31–8.

^51. Пуллман Д. Человеческое достоинство, этика и эстетика боли и страдания. Теоретическая медицина и биоэтика 2002. 23 (1): 75–94.[PubMed] [Google Scholar]

^52. Бадкотт Д. Основа и актуальность эмоционального достоинства. Медицина, здравоохранение и философия 2003; 6: 123–31.

^53. Nordenfelt L. Сорта достоинства. Анализ здравоохранения 2004; 12 (2): 69–81.

^54. Пуллман Д. Этика автономии и достоинства в долгосрочном уходе. Канадский журнал по проблемам старения / La Revue canadienne du vieillissement 1999; 18 (1): 26–46.

^55. Timmons M, ed. Метафизика морали Канта: интерпретационные эссе . Оксфорд: Clarendon Press; 2002.

^56. Hill TE. Человечество как самоцель. Этика 1980. 91 (1): 84–99. [Google Scholar]

^57. Нойман М. Уважал ли Кант людей? Res Publica 2000; 6: 285–99, at 294.

^58. Kirby EJ. Призыв к «подбрасыванию гномов» отвергнут. BBC News ; 2002.

^59. Бейлевельд Д., Браунсворд Р.Человеческое достоинство в биоэтике и биологии. Оксфорд: издательство Оксфордского университета; 2001. [Google Scholar]

^60. Kant I. Grundlegung zur Metaphysik der Sitten . Штутгарт: Реклам; 1986.

^61. См. Примечание 57, Neumann 2000.

^62. См. Примечание 32, Mill 2003.

^63. См. Примечание 32, Mill 2003, at 125.

^64. Ренувье К. Manuel Républicain de l’homme et du citoyen (1848) . Со вступительным словом М.Агулхон. Париж: Гарнье; 1981, на 93.

Перейти к основному содержанию Поиск

Поиск

• Где угодно

Быстрый поиск где угодно

Поиск Поиск

Расширенный поиск

• Войти | регистр

Пропустить основную навигацию Закрыть меню ящика Открыть меню ящика Дом

• Подписка / продление
  • Учреждения
  • Индивидуальные подписки
  • Индивидуальные продления
• Библиотекари
  • Выплаты и полные заказы Пакет для Чикаго
  • Полный цикл и охват содержимого
  • Файлы KBART и RSS-каналы
  • Разрешения и перепечатки
  • Инициатива Чикаго для развивающихся стран
  • Даты отправки и претензии
  • Часто задаваемые вопросы библиотекарей
  • Агенты
    заказов, тарифы
    и платежи
    • Полный пакет Chicago
    • Полный охват и охват содержимого
    • Даты отправки и претензии
    • Часто задаваемые вопросы агента
    • Партнеры по издательству
      • О нас
      • Публикуйте у нас
      • Новые журналы
      • tners
    • Новости прессы
      • Подпишитесь на уведомления eTOC
      • Пресс-релизы
      • СМИ
    • Книги издательства Чикагского университета
    • Распределительный центр в Чикаго
    • Чикагский университет
    • Положения и условия
    • Заявление о публикационной этике
    • Уведомление о конфиденциальности
    • Доступность Chicago Journals
    • Доступность университета
    • Следуйте за нами на facebook
    • Следуйте за нами в Twitter
    • Свяжитесь с нами
    • Медиа и рекламные запросы
    • Открытый доступ в Чикаго
    • Следуйте за нами на facebook
    • Следуйте за нами в Twitter

    PCBE: Человеческое достоинство и биоэтика: очерки по заказу Президентского совета по биоэтике (Глава 8: Достоинство и улучшение)

    Человеческое достоинство и биоэтика: эссе по заказу Президентского совета по биоэтике

    
    Президентский совет по биоэтике
    Вашингтон, Д.С.
    Март 2008 г.

    Часть 2: Человеческая природа и будущее человека
    

    Глава 8: Достоинство и развитие

    Угрожает ли человеческое достоинство нашему достоинству, как утверждали некоторые известные комментаторы? Или, может быть, наше достоинство можно повысить технологически? После разделения нескольких различных концепций достоинства, это эссе сосредотачивается на идее достоинства как качества, своего рода превосходства, допускающего степени и применимого к сущностям как внутри, так и за пределами человеческого царства.Я утверждаю, что достоинство в этом смысле взаимодействует с улучшением сложным образом, что выявляет некоторые фундаментальные проблемы теории ценностей, и что эффекты любого данного улучшения должны оцениваться в соответствующем эмпирическом контексте. Однако возможно, что благодаря совершенствованию мы сможем лучше ценить и сохранять многие формы достоинства, которые упускаются из виду или отсутствуют в нынешних условиях. Я также предполагаю, что в постчеловеческом мире достоинство как качество могло бы стать более важным как организующая моральная / эстетическая идея.

    Значения достоинства и развития

    Идея достоинства вырисовывается в послевоенном пейзаже общественной этики. Человеческое достоинство получило заметное отражение в многочисленных национальных и международных декларациях и конституциях. Как и у некоторых успешных политиков, идея достоинства нашла формулу победы, объединив в один пакет серьезность, общее хорошее настроение и глубокую неопределенность, которая позволяет всем избирателям заявить о своей лояльности, не одобряя тем самым какой-либо конкретный курс действий.

    Однако идея достоинства имеет за собой богатую историческую и философскую традицию. Для многих древних достоинство было своего рода личным превосходством, которым лишь немногие обладали в сколько-нибудь значительной степени. Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. До н.э.), римлянин, идущий по стопам афинских стоиков, приписывал достоинство всем людям, описывая его как характеристику (человеческий разум) и как требование (основывать свою жизнь на этой способности к рациональности). ). ¹ В средневековом христианстве достоинство человека основывалось на вере в то, что Бог создал человека по Своему образу, что позволило человеку разделить некоторые аспекты Его божественного разума и могущества. ² Теологи думали, что они видели достоинство человека, отраженное в его вертикальном положении, его свободной воле, его бессмертной душе и его местонахождении в центре вселенной. Это достоинство рассматривалось как неотъемлемая характеристика человека, которым обладал каждый из нас, независимо от социального положения и личного превосходства.

    В философии Иммануила Канта внутреннее достоинство человека было отделено от теологических предположений о божественном наследии человеческого вида.Согласно Канту (здесь отчасти повторяя стоиков), все люди обладают достоинством, своего рода абсолютной ценностью, несопоставимой ни с какой ценой или инструментальной полезностью. ⁱ Кант считал, что достоинство не является количественным понятием; мы не можем иметь его больше или меньше. Основа достоинства людей — это их способность к разуму и моральной свободе. Чтобы уважать это достоинство, мы всегда должны относиться к другому человеку как к цели, а не только как к средству. Чтобы не оскорбить собственное достоинство, мы также должны воздерживаться от обращения с собой просто как с инструментом (например, унижением перед другими или продажей себя в рабство) и от действий, которые могут подорвать нашу рациональную свободу действий (например, используя интоксиканты или самоубийство). ⁱⁱ

    Термин «человеческое достоинство» не фигурировал ни в каких европейских декларациях или конституциях 18 и 19 веков. Впервые достоинство можно найти, хотя и более или менее вскользь, в немецкой конституции, разработанной Веймарским национальным собранием в 1919 году, а в следующий раз оно появится в корпоративно-фашистской португальской конституции 1933 года. Второй мировой войны начинается расцвет этой концепции. Он фигурирует примерно в четырех конституциях в период 1900-1945 годов и более чем в тридцати семи конституциях с 1945 по 1997 год. ³ Это также заметно в Хартии ООН 1945 года, во Всеобщей декларации прав человека 1948 года и во многих более поздних декларациях, прокламациях и конвенциях.

    В рамках прикладной этики понятие достоинства особенно заметно в медицинской этике и биоэтике. ⁴ Он использовался для выражения необходимости информированного согласия в медицинских исследованиях на людях. Он также использовался (по обе стороны аргумента) в дебатах о решениях о прекращении жизни и помощи в эвтаназии, а также в обсуждениях продажи органов и пожертвований органов, вспомогательной репродукции, химер человека и животных, порнографии, пыток, патентования человеческие гены и клонирование человека.В последнее время идея достоинства также была видна в дискуссиях об этике улучшения человека, где на нее в основном ссылались биоконсервативные комментаторы, чтобы выступить против улучшения. ⁵

    Если мы исследуем различные варианты использования идеи достоинства в последние годы, мы сможем выделить несколько различных концепций. Прежде чем мы сможем вразумительно говорить о «достоинстве», мы должны устранить двусмысленность этого термина. Предлагаю следующую таксономию для полка нашего достоинства:

    Достоинство как качество : своего рода совершенство; быть достойным, благородным, благородным.Люди различаются по степени владения этим имуществом. Форма «Достоинство как качество» также может быть приписана не личностям. У людей достоинство как качество можно рассматривать как добродетель или идеал, который можно культивировать, развивать, уважать, восхищаться, продвигать и т. Д. Однако его не нужно отождествлять с моральной добродетелью или с превосходством в целом. ⁱⁱⁱ

    Человеческое достоинство ( Menschenwürde ): основа, на которой — , согласно некоторым философам — , лежит в основе полного морального статуса человека.Часто предполагается, что по крайней мере все нормальные люди обладают одинаковым уровнем человеческого достоинства. Существуют некоторые разногласия по поводу того, в чем именно состоит человеческое достоинство, и это отражается в разногласиях по поводу того, какие люди обладают человеческим достоинством: только личности (как утверждал Кант)? Или все люди с развитой нервной системой, у которых нет мертвого мозга? Или зародыши в утробе? Могут ли некоторые нечеловеческие приматы обладать таким достоинством? ⁶

    Две другие связанные идеи:

    Права человека : Набор неотъемлемых прав, которыми обладают все существа, обладающие полным моральным статусом.Можно было бы считать, что человеческое достоинство — основа полного морального статуса. Права человека могут быть нарушены или соблюдены. У нас может быть строгая обязанность не нарушать права человека и несовершенная обязанность поощрять уважение к правам человека.

    ( Достоинство как ) Социальный статус : относительное свойство индивидов, допускающее градацию. В данном обществе могут существовать множественные статусные системы. Достоинство как социальный статус — это широко желаемое благоразумное благо. Наши причины стремления к социальному статусу не являются явно моральными, но стандарты и условия, которые определяют распределение социального статуса, являются темами для этической критики.Некоторый социальный статус достигается, но традиционно считалось, что некоторые люди обладают особым внутренним достоинством в виде социального статуса, например, аристократ или брамин. ^iv Несмотря на то, что корень латинского слова ( dignitas ) первоначально относился к социальному статусу, вызывающему уважение, было бы лучше называть это свойство просто Социальным статусом, чтобы избежать путаницы, оставив слово «достоинство» для других. использует.

    Каждая из этих концепций имеет отношение к этике, но по-разному. ^в

    В этой статье я сосредоточусь на достоинстве как качестве и способах взаимодействия этой концепции с концепцией улучшения человека. ⁷

    Прежде чем обсуждать его связь с улучшением, нам потребуется более детальная характеристика Достоинства как Качества. Я буду опираться на тонкий лингвистический и феноменологический анализ, предоставленный Аурелом Колнаи. ^vi

    Об идее достоинства как качества того, что достойно, отмечает Колнай:

    Достоинство означает Достоинство или Достоинство в каком-то «абсолютном», автономном и объективированном, так сказать «феерическом» смысле.. [Тем не менее, он] имеет описательного содержания .. В этом отношении он находится на одном уровне с любыми основными моральными добродетелями, такими как справедливость, правдивость, доброжелательность, целомудрие, храбрость и т. Д., Включая даже честность или добросовестность, никакие из которых является синонимом моральной добродетели или добродетели как таковой, и каждая из которых, несмотря на его возможную встроенную ссылку на мораль (и моральную оценку) как таковую, поддается содержательному описанию. ⁸

    В этом понимании «Достоинство как качество» — это толстое моральное понятие: оно содержит как описательные, так и оценочные компоненты и не может быть каким-либо простым способом сведено к более основным моральным предикатам.Достоинство как качество также имеет определенный эстетический оттенок. Этот термин может внести свой уникальный вклад в наш нормативный словарь, но его не следует отождествлять с моралью. Если обладание достоинством как качеством — добродетель, то это одна из многих. Эта концепция вряд ли является многообещающим кандидатом на центральную и ключевую роль в этической системе, которую идея человеческого достоинства играет в кантианской философии и в некоторых международных декларациях. ^vii

    Мы можем продолжить, описав соответствующие ответы на «Достоинство как качество».Кажется, что они включают в себя как эстетические, так и моральные элементы. По словам Колнаи, этот термин тонко ассоциируется с идеей вертикальности, хотя и с умеренным оттенком определенной идеи взаимности:

    Можем ли мы вообще попытаться приписать, хотя бы в общих чертах, отличительный ответ Достоинству (или «достойному»)? Каким бы ни был такой ответ, он должен иметь близкое сходство с нашим преданным и восхищенным признанием красоты (во всяком случае, ее «высокими» формами), с одной стороны, с нашим благоговейным одобрением нравственной добродетели (и, скажем, восхищением перед ней). героическая добродетель) с другой.Достоинство вызывает эмпатическое уважение, благоговейный способ ответа, «восходящий» тип отношения pro : жест «поклона», если можно так назвать. ⁹

    Далее давайте рассмотрим, какие функции требуют такой реакции. Какие качества обычно присущи достоинству? Не претендуя на составление исчерпывающего списка, Колнаи предлагает следующее:

    Первый — качества хладнокровия, спокойствия, сдержанности, сдержанности, а также подавленные эмоции или страсти, надежно контролируемые ими, без отрицания или растворения.. Во-вторых, качества отчетливости, разграничения и расстояния; чего-то, что выражает идею быть нематериальным, неуязвимым, недоступным для деструктивного, коррумпирующего или подрывного вмешательства … В-третьих, в соответствии с этим, Достоинство также имеет тенденцию ассоциироваться с чертами замкнутой безмятежности, определенного внутреннего и приглушенного, но все же полупрозрачная и ощутимая сила самоутверждения. Своей твердой позицией и твердой неподвижностью величавое безмолвно бросает вызов миру. ¹⁰

    Наконец, относительно носителей такого достоинства, Колнай отмечает:

    [T] Он предсказывает.в основном применимы к так называемым «человеческим существам», то есть к людям, но опять же не исключительно так: мне кажется, что большое достоинство в этом смысле присуще кошке, а не мало, с каким бы другим оттенком — Быку или слону. .. Разве суровое горное плато Старой Кастилии не достойный пейзаж? И разве произведения искусства (особенно «классического», хотя и не совсем «классического» типа), хотя и созданы руками человека, не могут иметь собственного достоинства? ¹¹

    Термин «улучшение» также требует пояснения.Я буду использовать следующую грубую характеристику:

    Улучшение: Вмешательство, улучшающее функционирование некоторой подсистемы организма за пределами исходного состояния; или это создает совершенно новую функцию или подсистему, которой раньше не хватало организму.

    Функция подсистемы может быть истолкована как естественная (и может быть идентифицирована с эволюционной ролью, которую играет подсистема, если это адаптация), или как преднамеренный (в этом случае функция определяется вклад, который подсистема вносит в достижение соответствующих целей и намерений организма).Функционирование подсистемы «улучшается», когда подсистема становится более эффективной при выполнении своей функции. «Эталонное состояние» обычно может быть принято как нормальное, здоровое состояние подсистемы, то есть уровень функционирования подсистемы, когда она не «больна» или «сломана» каким-либо определенным образом. В этом определении эталонного состояния есть некоторая неопределенность. Это может относиться к состоянию, которое является нормальным для определенного человека, когда он не подвержен какому-либо конкретному заболеванию или травме.Это могло быть либо возрастом, либо индексом расцвета жизни. В качестве альтернативы исходное состояние можно определить как «типичный для вида» уровень функционирования.

    Когда мы говорим «улучшение», если мы не уточняем эти и другие неопределенности, мы не выражаем какой-либо очень точной мысли. Однако в дальнейшем мало что будет зависеть от того, как именно можно заполнить этот набросок определения улучшения.

    Увеличенные мощности

    Теперь мы можем начать наше исследование отношений между достоинством и совершенствованием.Если мы вспомним черты, которые предлагает Колнаи, связанные с Достоинством как Качеством — самообладание, отчетливость, недоступность деструктивному, развращающему или подрывному вмешательству, самодостаточная безмятежность и т. Д. — может показаться, что этому могут способствовать определенные улучшения. Рассмотрим, например, улучшение управляющих функций и самоконтроля, концентрации или нашей способности справляться со стрессовыми ситуациями; далее, подумайте об усилении умственной энергии, которое сделало бы нас более способными к независимой инициативе и уменьшило бы нашу зависимость от внешних стимулов, таких как телевизор; подумайте, возможно, также о повышении нашей способности противостоять легкой боли и дискомфорту и более эффективно саморегулировать свое потребление пищи, упражнений и сна.Все эти улучшения могли бы повысить наше Достоинство как Качество довольно прямыми и очевидными способами.

    Другие улучшения могут снизить наше достоинство как качество. Например, значительно возросшая способность к сочувствию и состраданию (учитывая состояние этого мира) может уменьшить наше самообладание и нашу замкнутую безмятежность, что приведет к снижению нашего Достоинства как Качества. Некоторые улучшения, повышающие мотивацию, драйв или эмоциональную отзывчивость, также могут дестабилизировать достойное внутреннее равновесие.Улучшения, которые увеличивают нашу способность быстро адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам, могут сделать нас более восприимчивыми к «деструктивному, развращающему или подрывному вмешательству» и подорвать нашу способность стоять твердо и спокойно бросать вызов миру.

    Некоторые улучшения, таким образом, увеличивают наше Достоинство как Качество, в то время как другие угрожают снизить его. Однако, действительно ли конкретное улучшение, такое как сильно усиленная чувствительность к чужим страданиям, уменьшит наше достоинство, зависит от контекста и, в частности, от характера улучшенного человека.Сильно повышенная способность к состраданию согласуется с выдающейся степенью Достоинства как Качества при условии, что у сострадательного человека есть другие умственные качества, такие как твердое чувство цели и сильная самооценка, которые помогают сдерживать симпатические возмущения ума. и направить их на эффективное сострадание. Жизнь Иисуса, описанная в Библии, иллюстрирует эту возможность.

    Даже если какое-то улучшение снизит наше достоинство как качество, из этого не следует, что улучшенный человек понесет чистую потерю добродетели.Поскольку достоинство как качество может быть добродетелью, это не единственная добродетель. Таким образом, некоторая потеря Достоинства как Качества может быть компенсирована приобретением других добродетелей. Можно было бы противиться этому выводу, если бы считали, что достоинство как качество — единственная добродетель, а не одна из многих. Это едва ли правдоподобная точка зрения, учитывая вдохновленное Колнаем понимание достоинства как качества, использованное в этой статье. ^viii В качестве альтернативы можно было бы считать, что определенный порог Достоинства как Качества необходим для того, чтобы иметь возможность обладать любыми другими добродетелями.Но даже если бы это было так, из этого не следовало бы, что любое улучшение, уменьшающее наше Достоинство как Качество, привело бы к чистой потере добродетели, поскольку улучшение не должно снижать наше Достоинство как Качество ниже предполагаемого порога.

    Акт об улучшении

    Наше достоинство как качество на самом деле было бы больше, если бы некоторые из наших возможностей были больше, чем они есть. Тем не менее, можно было бы утверждать, что акт повышения наших способностей сам по себе снизит наше достоинство как качество.Можно также считать, что способностей, полученных с помощью некоторого искусственного улучшения , не способствовали бы или не способствовали бы так много нашему Достоинству как Качеству, как те же способности, если бы они были получены «естественными» средствами.

    Например, способность сохранять самообладание в стрессовых условиях может способствовать нашему Достоинству как Качества, если эта способность является проявлением нашего природного темперамента. Эта способность может еще больше способствовать нашему Достоинству как Качеству, если она является плодом духовного роста в результате долгого, но успешного психологического путешествия, которое позволило нам преодолеть тривиальные факторы стресса, отравляющие повседневную жизнь.Но если наше самообладание вызвано тем, что мы глотаем Паксил, ^ix , будет ли это так же благоприятно отразиться на нашем Достоинстве, как и на Качестве? ^х

    Похоже, что наше сохранение самообладания в условиях стресса будет полностью засчитываться в нашем Достоинстве как Качестве только в том случае, если мы сможем рассматривать его как подлинный ответ , подлинное отражение нашего автономного «я». В случае человека, который сохраняет самообладание только потому, что он принял Паксил, может быть неясно, действительно ли самообладание является проявлением его личности или просто посторонним влиянием.Степень, в которой ее образ Паксила может рассматриваться как ее истинная личность, будет зависеть от множества факторов. ¹² Чем более доступным для нее является анксиолитик, тем более последовательно она использует его в соответствующих обстоятельствах, тем больше у нее выбора, и тем в большей степени этот выбор отражает ее самые сокровенные желания. В сопровождении совокупности взглядов, убеждений и ценностей, согласно которым использование этого препарата является частью ее самооценки, тем больше мы можем склоняться к тому, чтобы рассматривать Паксилперсону как ее истинное «я», а ее личность вне Паксила — как отклонение.

    Если мы сравним человека, родившегося со спокойным характером, с человеком, который приобрел способность сохранять спокойствие в результате психологического и духовного роста, у нас может сначала возникнуть соблазн подумать, что спокойствие в большей степени является признаком человека. первый. Возможно, самообладание человека, рожденного со спокойным характером, более стабильно, долговечно и стойко, чем у человека, чье самообладание является результатом обучения и опыта. Однако можно утверждать, что Достоинство последнего человека как качество, ceteris paribus , больше (т.д., даже не считая того, что этот человек, вероятно, приобрел бы многие другие атрибуты, способствующие его Достоинству как Качества, в ходе своего психологического пути). Обоснование могло бы заключаться в том, что способность или атрибут, который стал нашим из-за нашего собственного выбора, нашего собственного мышления и нашего собственного опыта, в некотором смысле является более достоверным нашим даже, чем способность или атрибут, данный нам пренатально.

    Эта линия рассуждений также предполагает, что черта, приобретенная посредством преднамеренного использования некоторой технологии улучшения, может быть более достоверной нашей, чем черта, которой мы обладали с рождения или которая развивалась в нас независимо от нашего собственного влияния.Может ли быть так, что не только человек, который приобрел черту в результате личностного роста и опыта, но и тот, кто приобрел ее, решив использовать какую-то технологию улучшения, может обладать этой чертой более достоверно, чем человек, который просто случайно имеет черта по умолчанию? Сохранение других вещей постоянными, таких как постоянство черты, ее степень интеграции и гармонизации с другими чертами, которыми обладает человек, — это действительно так.

    Это утверждение согласуется с убеждением, что приобретение положительной черты в результате личного роста и опыта внесет дополнительных вклад в наше Достоинство как Качество, возможно, достоинство усилий и преодоления слабостей и препятствий. .Здесь проводится сравнение между чертами, способностями или потенциалами, которые нам даны от рождения, и теми, которые мы могли бы развить, если бы нам дали доступ к технологиям улучшения. ^xi

    Прецедент взгляда на то, что наше самообразование может способствовать нашему Достоинству как Качеству, можно найти в книге Пико делла Мирандола Речь о достоинстве человека (1486):

    Мы не дали тебе, о Адам, никакого собственного облика и твоего собственного дара, чтобы в каком бы месте, в какой бы форме, какими бы дарами ты ни был, преднамеренно выбрать, те же самые, которые ты можешь иметь и владеть через свое собственное. суждение и решение.Природа всех других существ определяется и ограничивается законами, которые Мы установили; вам, напротив, не препятствуют никакие такие ограничения, вы можете по своей собственной воле, под опеку которой Мы поручили вам, проследить для себя черты вашей собственной природы … Мы сделали вас созданием ни на небе, ни на земле ни смертным, ни бессмертным, чтобы вы, как свободный и гордый формирователь своего собственного существа, могли придать себе форму, которую пожелаете. ¹³

    Хотя Мирандола не делает различий между различными формами достоинства, кажется, что он предполагает, что наше человеческое достоинство состоит как в нашей способности к самообразованию, так и в том, что мы достигаем Достоинства как качества, проявляя эту способность.

    Таким образом, можно утверждать, что акт добровольного, преднамеренного улучшения добавляет к достоинству результирующей черты по сравнению с обладанием той же самой чертой просто по умолчанию.

    Отношение к усилителю

    Здесь мы должны ввести важную квалификацию. При прочих равных, вызов кажется более достойным, чем уступчивость и приспособление. Как отмечает Колнаи, «податливость, непреодолимая адаптивность и безоговорочная самонастройка — это прототипные противоположности Достоинства.»Разрабатывая, Колнай пишет:

    Можно было бы возразить, что черта, которую иногда называют «мерзкой», олицетворяет кульминацию Унижения достоинства. Что характеризует мерзость, так это интимное единство абстрактного эгоизма и качественного самоуничижения. Мерзкий тип человека, в идеале, одновременно безгранично предан процветанию своей собственной жизни и безразличен к ее содержанию. Он погряз в своей зависимости от своего окружения — в резком контрасте с достоинством человека, ограниченного воздействием его сил и подвергающегося их влиянию отдаленным и фильтрованным образом — и предоставляет себя в распоряжение чуждых желаний и интересов без органического вмешательства. (что подразумевает выборочно) поддержку любого из них.. [Он] избегает напряженности отчуждения посредством поспешного слияния и безудержной сдачи, и избегает самотрансценденции посредством порхающей подвижности невесомого «я». ¹⁴

    Итак, с одной стороны, «самодельный» мужчина или женщина могут получить Достоинство как Качество, будучи автором (или соавтором) своего собственного персонажа и ситуации. Но, с другой стороны, также возможно, что такой человек вместо этого приобретает Унизительное достоинство из-за своего самовосстановления.Возможность такого унижения достоинства или потери достоинства как качества вызывает серьезную озабоченность у некоторых критиков улучшения человека. Леон Касс бескомпромиссно говорит об этом:

    [] Окончательное техническое завоевание его собственной природы почти наверняка оставит человечество совершенно ослабленным. Эта форма мастерства была бы тождественна полнейшей дегуманизации. Прочтите книгу Хаксли «О дивный новый мир », прочтите книгу К. С. Льюиса «Отмена человека» , прочтите отчет Ницше о последнем человеке, а затем прочтите газеты.Гомогенизация, посредственность, умиротворение, довольство, вызванное наркотиками, снижение вкуса, души без любви и стремлений — вот неизбежные результаты превращения сущности человеческой природы в последний проект технического мастерства. В момент своего триумфа прометеевский человек также станет довольной коровой. ¹⁵

    Я думаю, что беспокойство, лежащее в основе этого отрывка, заключается в страхе полной потери Достоинства как Качества и его замены позитивным Унизительным.

    Мы должны различать два разных пути, которыми это могло произойти. Более очевидный — если, выбирая наши улучшения, мы выбираем те, которые превращают нас в недостойных людей. Дело здесь в том, что эти люди будут унижены независимо от того, как они появились, будь то в результате улучшения или какого-либо другого процесса. Я уже обсуждал этот вопрос и пришел к выводу, что некоторые улучшения могут повысить наше достоинство как качество, другие могут снизить его, а также, что, с учетом всех обстоятельств, конкретное улучшение обычно не может быть решено, глядя только на как это повлияет на наше достоинство.

    Более тонкий источник Un-Dignity — это источник, проистекающий из самой активности улучшения. В этом последнем случае конечное состояние не обязательно само по себе недостойно, но процесс переделки нас самих, который приводит нас туда, снижает наше Достоинство как Качество. Выше я утверждал, что достойная черта, являющаяся результатом преднамеренного улучшения, может при благоприятных обстоятельствах способствовать нашему Достоинству как Качества больше, чем та же самая черта, если бы она была нашей по умолчанию.Тем не менее, я думаю, следует также признать, что в неблагоприятных условиях акт самопреобразования может быть недостойным и действительно может выражать «мерзкое» отношение, описанное Колнаем.

    Когда деятельность самопреобразования увеличивает достоинство, а когда — унижает? Цитата из Колнаи предлагает ответ. Когда самотрансформация мотивируется комбинацией «абстрактного своекорыстия и качественного самоуничижения», когда она движется чужеродными желаниями и интересами, которые не были органически и выборочно поддержаны индивидуумом, который усиливается, когда это представляет собой капитуляцию. к простому удобству, а не к автономной реализации личного идеала, наполненного содержанием, тогда акт улучшения не достоин достоинства и может быть положительно недостойным — точно так же, как другие действия, проистекающие из аналогичных мотивов, могут не выражать или не способствовать нашему Достоинство как качество. ^xii

    Давайте рассмотрим пример. Предположим, что кто-то принимает лекарство, улучшающее когнитивные способности, просто из-за бездумного следования моде или под влиянием хитрой рекламной кампании. Тогда в этом акте улучшения нет ничего особенно достойного. В этом может быть даже что-то недостойное, поскольку от человека, обладающего Достоинством как Качеством, можно ожидать, что он будет проявлять более автономное усмотрение в отношении того, какие вещества он вводит в свое тело, особенно те, которые предназначены для воздействия на его умственные способности.По-прежнему может быть так, что человек, принявший когнитивный усилитель, получит Достоинство как Качество. Возможно, большая сила и ясность ее мышления позволят ей впредь лучше противостоять манипулятивной рекламе и более избирательно относиться к причудам и модам. Тем не менее, сам по себе акт улучшения может быть Недостаточным и может лишить ее Достоинства как Качества. Проблема в том, что ее мотивация пройти лечение неуместна.Ее отношение и поведение, проистекающее из него, недостойны.

    Здесь было бы упущением, если бы мы не указали на симметричную возможность того, что , воздерживающийся от от использования возможности для улучшения, может быть лишен достоинства точно таким же образом и по тем же причинам, что и он может быть лишен достоинства. воспользуйтесь одним. Человек, который отвергает важную возможность улучшить свои способности из-за бездумного следования моде, предрассудков или ленивого безразличия к выгодам для себя и других, которые могут возникнуть, тем самым снизит свое достоинство как качество.В этом отношении отказ и принятие улучшения схожи: и то, и другое может отражать проблему отношения.

    Изменение эмоций как особая опасность?

    «Улучшение» побуждений, эмоций, настроения и личности может представлять особую угрозу достоинству, соблазняя нас избежать «напряженности отчуждения путем поспешного слияния и безудержной сдачи». Человек может решить переделать себя так, чтобы довольствоваться реальностью, какой он ее находит, вместо того, чтобы твердо сопротивляться.Такой выбор сам по себе может быть призрачным. Хуже того, трансформация может привести к тому, что личность потеряет большую часть того достоинства, которым она могла обладать раньше.

    Можно представить модификации наших аффективных реакций, которые уравняют наши устремления, ограничат нашу способность к эмоциональному и духовному росту и лишат нашей способности восстать против недостойных условий жизни или недостатков нашего собственного характера. Такие вмешательства представляют собой серьезную угрозу нашему Достоинству как Качества.Вымышленный наркотик «сома» в «О дивный новый мир » изображен как обладающий именно такими эффектами. Наркотик, кажется, растворяет контуры человеческой жизни и устремлений, превращая персонажей романа Хаксли в довольных, неопределенных граждан-капель, которые почти прообразом Унижения достоинства.

    Еще одно прототипическое изображение Унизительного, одно из области науки, — это крыса с проволочной головой, которой в области вознаграждения в ее мозгу вставлены электроды. ¹⁶ Модель самостимулирующей крысы, которая будет безжалостно нажимать на свой рычаг, отказываясь от возможностей для спаривания, отдыха или даже еды и питья, до тех пор, пока она не упадет от усталости или не умрет, не совсем та, которая требует «благоговейный ответ» или «устремленный вверх тип отношения pro ».«Если мы изобразим человека вместо крысы, мы должны будем сказать, что это один Недостаточный человек, или, по крайней мере, человек, занятый очень недостойной деятельностью. ^xiii

    Будет ли жизнь в таком недостойном состоянии (если предположить ради аргумента, что удовольствие было бесконечно устойчивым и игнорировать любые более широкие последствия для общества) предпочтительнее жизни, какой мы ее знаем? Ясно, что это зависит от качества жизни, которое мы знаем. Учитывая достаточно безрадостную альтернативу, внутричерепная электростимуляция, безусловно, кажется гораздо более предпочтительной; например, для пациентов, которые медленно умирают от невыносимой боли от рака и для которых другие методы паллиативной терапии неэффективны. ^xiv Возможно даже, что для таких пациентов проводные и аналогичные вмешательства повышают их достоинство как качество (не говоря уже о других компонентах их благополучия). ¹⁷ Некоторые уважаемые английские врачи когда-то имели обыкновение давать больным раком в их последних муках эликсир, известный как коктейль Бромптона, смесь кокаина, героина и алкоголя:

    Завершение жизни трансцендентно оргазмическим взрывом, а не жалким и забытым богом хныканьем, может превратить смерть в кульминацию существования человека, а не в его нынешний беспорядочный и затяжной анти-кульминационный момент.. Один зачат в удовольствии. Можно разумно надеяться умереть в нем. ¹⁸

    Поклониться таким образом было бы не только намного веселее, кажется, но и более достойно , чем альтернатива.

    Но предположим, что случай сравнения — не невыносимая агония, а типичная ситуация из жизни обычного человека. Тогда уподобление крысе с проволочной головой, одержимо нажимающей на рычаг, исключая все другие действия и заботы, несомненно, повлечет за собой катастрофическую утрату Достоинства как Качества.Будет ли такая жизнь предпочтительнее обычной человеческой жизни (опять же, если предположить, что она является устойчивой и игнорировать более широкие последствия), — зависит от фундаментальных вопросов теории ценностей. Согласно гедонизму такая жизнь была бы предпочтительнее. Если бы удовольствие было достаточно большим, оно могло бы быть предпочтительнее согласно некоторым другим оценкам благополучия. Конечно, согласно многим другим теориям ценностей, такая упрямая жизнь намного уступает типичной человеческой жизни. Эти аксиологические вопросы выходят за рамки данного эссе. ^xv

    Давайте переориентируемся на достоинство как качество. Жизнь, подобная жизни провологоловой крысы, была бы радикально лишена достоинства как качества по сравнению с обычной человеческой жизнью. Но сценарий телеграммы не обязательно является репрезентативным — даже в качестве карикатуры — на то, на что была бы похожа жизнь с некоторой формой эмоционального улучшения. Некоторые гедонистические усовершенствования не превратят нас в пассивных, самодовольных, лишенных любви и тоски сгустков. Напротив, они могут усилить наш интерес к жизни, вселить в нас энергию и инициативу и усилить нашу способность к любви, желанию и амбициям.Существуют разные формы приятных состояний ума: одни пассивные, расслабленные и комфортные, а другие — активные, возбужденные, полные энтузиазма и радостно волнующие. Крыса с проволочной головой потенциально является весьма вводящей в заблуждение моделью того, на что может быть похожа даже просто гедонически улучшенная жизнь. А эмоциональное усиление может принимать множество форм, кроме повышения субъективного благополучия или удовольствия.

    Если мы представим кого-то, чье стремление к жизни и ее наслаждение превысили нынешний средний человеческий уровень с помощью какого-либо фармацевтического или другого вмешательства, не очевидно, что мы должны думать об этом как о связанном с любой потерей Достоинства как качество.Состояние мании не является достойным, но контролируемая страсть к жизни, и то, что она предлагает, совместимо с высокой степенью Достоинства как Качества. Мне кажется, что такое состояние бытия могло быть определенно более достойным, чем унылый аффективный взгляд на типичный день в жизни обычного человека.

    Возможно, с точки зрения Достоинства как Качества было бы несколько предпочтительнее, если бы лучшее настроение было результатом естественно улыбающегося темперамента или если бы оно было достигнуто посредством какого-то психологического самопреодоления.Но если бы пришлось искать некоторую помощь в безопасной и действенной таблетке, я не вижу, чтобы это имело огромное значение с точки зрения того, сколько Достоинства как Качества можно было бы вложить в полученное состояние ума.

    Одним из важных факторов Достоинства как Качества наших эмоций является степень, в которой они являются адекватными реакциями на аспекты окружающего мира. Многие эмоции имеют оценочный элемент, и можно подумать, что для того, чтобы такая эмоция имела достоинство как качество, она должна быть реакцией на ситуацию или явление, которые мы признаем заслуживающими оценки, содержащейся в эмоции.Например, гнев может быть достоинством только в тех случаях, когда есть на что злиться и когда гнев направлен на этот объект в знак признания его оскорбления. Этому критерию в принципе могут удовлетворять не только эмоции, спонтанно возникающие из нашего природного темперамента, но также эмоции, поощряемые некоторым аффективным усилением. Некоторые аффективные улучшения могут расширить наш оценочный диапазон и создать фоновые условия, которые позволят нам реагировать на ценности, в отношении которых мы в противном случае могли бы быть слепыми или апатичными.Более того, даже если некоторые ситуации объективно требуют определенных эмоциональных реакций, может существовать некоторая неопределенность, так что любая реакция в пределах диапазона может считаться объективно подходящей. Это особенно правдоподобно, когда мы рассматриваем исходное настроение или субъективное благополучие. Некоторые люди от природы мрачны и мрачны; другие полны бодрости и хорошего настроения. Неужели одно из этих настроений объективно соответствует миру? Если да, то какой? Те, кому грустно, могут сказать первое; те, кто счастлив, последнее.Сомневаюсь, что в этом дело.

    Мне кажется, что основная угроза Достоинству как качеству от эмоционального повышения исходит не от использования средств, улучшающих настроение, для улучшения положительных эмоций в повседневной жизни, а от двух других направлений. Одним из них является социокультурный аспект, о котором я расскажу в следующем разделе. Другой — это потенциальное использование людьми эмоциональных «улучшений», чтобы подрезать крылья своей собственной душе. Таков был бы результат, если бы мы использовали эмоциональные усилители таким образом, чтобы заставить нас стать настолько «хорошо приспособленными» и психологически адаптируемыми, что мы потеряли бы наши идеалы, нашу любовь и ненависть или нашу способность спонтанно реагировать с полным регистром. человеческих эмоций к жизненным требованиям.

    Критики улучшения обычно останавливаются на том, как оно может подорвать достоинство. Они часто не указывают, как улучшение может помочь поднять наше достоинство. Но позвольте нам сделать паузу и спросить себя, сколько достоинства как качества есть у человека, который проводит четыре или пять часов каждый день перед телевизором? Чьи увлечения ограничиваются едой, питьем, покупками, удовлетворением своих сексуальных потребностей, просмотром спортивных состязаний и сном? У кого никогда не было оригинальной идеи, никогда добровольно не отклонялся от пути наименьшего сопротивления и никогда серьезно не посвящал себя никаким занятиям или занятиям, которые не были переданы ему на блюде культурных ожиданий? Возможно, что касается Достоинства как Качества, то здесь больше расстояние, чтобы подняться, чем упасть.

    Социально-культурные эффекты

    В дополнение к их прямому воздействию на людей, прошедших лечение, улучшения могут иметь косвенное воздействие на культуру и общество. Такие социокультурные изменения, в свою очередь, будут влиять на людей, в частности, влияя на то, сколько достоинства как качества они могут развить и проявить в своей жизни. Образование, средства массовой информации, культурные нормы и общая социальная и физическая матрица нашей жизни могут либо способствовать, либо ограничивать наш потенциал для развития и жизни с достоинством как качеством.

    Западная культура потребления не кажется особенно гостеприимной для «Достоинства как качества». Различные духовные традиции, культура чести, романтизм или даже средневековый рыцарский этический кодекс, кажется, больше способствовали Достоинству как качеству, хотя некоторые элементы современной культуры, в частности индивидуализм, в принципе могли бы стать важными строительными блоками. достойной личности. Возможно, существует своего рода элитарность или аристократическая чувствительность, присущая культивированию Достоинства как Качества, которое нелегко сочетается с массовой культурой и эгалитарными претензиями современности.

    Возможно, также существует некоторая напряженность между нынешним акцентом на инструменталистском мышлении и научной рациональности, с одной стороны, и (достойной) опорой на стабильные личные стандарты и идеалы, с другой. Совершенный байесовский рационалист, у которого нет убеждений, а есть только подвижная сеть пересматриваемых убеждений, вероятность которых, по ее мнению, должна обновляться в соответствии с фиксированной кинематикой всякий раз, когда новые доказательства затрагивают ее чувства, возможно, уступила часть своей автономии алгоритму. ^xvi

    Как повлияет широкое использование и общественное признание улучшающих технологий на условия для развития личного достоинства как качества? На вопрос нельзя ответить априори . К сожалению, в настоящее время на этот вопрос нельзя ответить апостериори, кроме как в самой умозрительной манере. У нас нет ни теории, ни данных, которые потребовались бы, чтобы делать какие-либо твердые прогнозы по таким вопросам. Социальные и культурные изменения трудно предсказать, особенно в течение длительного периода времени, в течение которого технологические основы человеческих цивилизаций претерпят глубокие изменения.Любой ответ, который мы даем сегодня, может больше раскрыть наши собственные надежды, страхи и предрассудки, чем то, что может произойти в будущем.

    Когда Леон Касс утверждает, что гомогенизация, посредственность, умиротворение, довольство, вызванное наркотиками, снижение вкуса и души без любви и стремлений являются неизбежными результатами превращения человеческой природы в проект технического мастерства, он не таков, насколько я могу почерпнуть из его работ, основывая это убеждение на любой подтвержденной модели социальных наук или даже на любой теории, наборе данных или хорошо разработанных аргументах.Более агностическая позиция лучше соответствовала бы имеющимся свидетельствам. Я думаю, что мы можем представить себе сценарии, в которых сбываются предчувствия Касса, и другие сценарии, в которых происходит обратное. Пока кто-нибудь не разработает более веские аргументы, мы не будем знать, какие именно. Поскольку оба сценария находятся в пределах досягаемости, у нас может быть больше причин работать над тем, чтобы реализовать тот, в котором варианты улучшения действительно становятся доступными и используются способами, повышающими наше достоинство как качество наряду с другими более важными ценностями.

    Достоинство цивилизаций

    Достоинство как качество может быть приписано другим сущностям, помимо людей, включая население, общества, культуры и цивилизации. Некоторые из неблагоприятных последствий улучшения, которые предсказывает Касс, будут относиться именно к таким коллективам. «Однородность» — это не свойство отдельного человека; это характеристика группы людей. Однако не так ясно, в чем состоит Достоинство как качество, когда оно приписывается коллективу.Будучи дальше от прототипа применения идеи достоинства, такое приписывание Достоинства как Качества коллективам может в большей степени полагаться на оценочные суждения, чем в случае, когда мы применяем его к отдельным лицам, когда описательные компоненты концепции несут больше веса.

    Например, многие современные люди считают различные формы равенства важными для социального порядка, чтобы достоинство как качество. Мы можем считать, что есть что-то недостойное в социальном порядке, который отмечен жесткой статусной иерархией и в котором с людьми обращаются очень неравномерно из-за обстоятельств рождения и других факторов, находящихся вне их контроля.Многие из нас думают, что есть что-то решительно недостойное в обществе, в котором нищие сидят на тротуаре и смотрят, как проезжают лимузины, или в котором демонстративное потребление детей богатых слишком резко контрастирует с убожеством и обездоленностью людей. дети бедняков.

    Наблюдатель из другой эпохи мог видеть вещи по-другому. Например, английский аристократ XVII века, помещенный в машину времени и перенесенный в современное западное общество, может быть шокирован тем, что он увидит.Хотя он, возможно, был бы впечатлен нашими современными удобствами, нашим огромным экономическим богатством, нашими медицинскими технологиями и т. Д., Он также мог бы быть потрясен потерей Достоинства как Качества, которое сопровождало эти улучшения. Он выходит из машины времени и видит вульгаризированное общество, кишащее непристойностью и моральным разложением. Он оглядывается и вздрагивает, когда видит, как богатая социальная архитектура своего времени, в которой все, от Короля до самого низкого слуги, знали свое звание и статус, и в которой люди были связаны между собой сложным гобеленом обязанностей обязанности, привилегии и покровительство — как этот великолепно упорядоченный социальный собор был сглажен и заменен бесконечным разрастанием пригородов, гомогенизированным обществом , где были разрушены шпили знати, где узы лояльности в значительной степени разрушены, Семья сузилась до самого голого ядра, роли лорда и подданного превратились в потребителя и поставщика, Величие Короны узурпировано многонациональной ордой Burger Kings.

    Независимо от того, решит ли наш воображаемый наблюдатель, что в целом изменения были к лучшему, он, скорее всего, почувствовал бы, что они сопровождались трагической потерей, и что частью этой потери будет потеря Достоинства как Качества. , для людей, но особенно для общества. Более того, эта потеря общественного достоинства будет связана с некоторыми из тех же изменений, которые многие из нас считают приобретением общественного достоинства как качества.

    Мы завязываем разговор с нашим путешествующим во времени посетителем и пытаемся убедить его, что его взгляд на Достоинство как Качество неверно.Он пытается убедить нас в том, что наша точка зрения ошибочна. Похоже, что разногласия будут касаться оценочных суждений и, в некоторой степени, эстетических суждений. Неизвестно, удастся ли одной из сторон убедить другую.

    Мы могли бы представить себе другие подобные транс-темпоральные путешествия, которые, возможно, приведут человека из древних Афин в Средние века, или из Средневековья в Эру Просвещения, или из времен, когда все люди были охотниками-собирателями, в любое из этих более поздних периоды.Или мы могли бы представить себе эти путешествия в обратном порядке, отправляя человека назад во времени. Хотя каждый из этих путешественников во времени, вероятно, признал бы в определенных индивидуумах во всех обществах достоинство как качество, они вполне могли обнаружить, что во всех обществах , которые они посещали, серьезно не хватало Достоинства как качества. Даже если мы ограничимся настоящим временем, большинству из нас, вероятно, будет легче идентифицировать унижение достоинства в обществах, которые сильно отличаются от нашего собственного, даже несмотря на то, что нас учили, что мы не должны так предвзято относиться к обычаям иностранные культуры.

    В связи с этими наблюдениями я хочу подчеркнуть, что если бы вам или мне показали хрустальный шар, открывающий человеческое общество в том виде, в каком оно будет через несколько столетий от сегодняшнего дня, вполне вероятно, что общество, которое мы увидим, будет казаться нам существующим. в важных отношениях недостойный по сравнению с нашим собственным. Казалось бы, это ожидание по умолчанию, даже если не считать каких-либо технологических усовершенствований, которые к тому времени могли бы войти в широкое употребление. В этом и заключается одна из прекрасных ироничных историй.Одно поколение придумывает красивый дизайн и закладывает фундамент лучшего будущего. Затем они умирают, и следующее поколение решает возвести другую структуру на основании, которое было построено, структуру, более красивую в их глазах, но которая была бы ужасной для их предшественников. Первоначальным архитекторам больше нечего жаловаться, но если бы мертвые могли видеть, они бы превратились в свои могилы. O tempora, o mores, вопиют, старики, и кости наших предков гремят в их решительном согласии!

    Можно более оптимистично взглянуть на возможности светских изменений в социальной и культурной сферах.Можно подумать, что история человечества показывает признаки нравственного прогресса, медленную и неустойчивую тенденцию к большей справедливости и меньшей жестокости. Даже если в истории не обнаруживается такой тенденции, можно все же надеяться, что будущее принесет более однозначное улучшение условий жизни людей. Но есть много переменных, помимо Достоинства как Качества, которые влияют на нашу оценку возможных культур и обществ (например, степень уважения человеческого достоинства, чтобы назвать только одну).Возможно, нам придется довольствоваться надеждой на улучшения в этих других переменных, признавая, что достоинство как качество, приписываемое формам социальной организации, а не отдельным лицам, является слишком неопределенным понятием — и, возможно, слишком относительным к культуре — для даже оптимисту, чтобы быть уверенным в том, что будущее общество или будущая культура будут казаться достойными нынешнего света.

    Поэтому я не буду обсуждать, какими средствами можно попытаться повысить Достоинство как Качество настоящего или будущего общества, за исключением того, что это улучшение могло бы сыграть роль.Например, если гомогенизация противоречит обществу, имеющему достоинство как качество, то улучшения, которые усиливают способность людей противостоять групповому давлению и поощряют творчество и оригинальность, и, возможно, даже некоторую степень эксцентричности, могут помочь не только отдельным людям достичь больше достоинства как качества, но также и общества, благодаря культурному разнообразию, которое могут создать такие люди.

    Реляционный компонент?

    Вернемся к Достоинству как качеству личности.Можно приписать Достоинство как Качество человеку не только из-за его внутренних характеристик, но, возможно, также из-за его относительных свойств. Например, можно подумать, что самое старое дерево имеет Достоинство как Качество, которым оно не обладало бы, если бы было другое дерево, которое было старше, или что последнее из могикан обладало особым Достоинством как Качество, недоступное предпоследнему могиканцу.

    Нам, людям, нравится гордиться тем, что мы самые умные и продвинутые виды на планете.Возможно, эта позиция дает нам своего рода Достоинство как Качество, которое могло бы разделяться всеми людьми, включая посредственностей и даже тех, кто уступает некоторым нечеловеческим животным с точки зрения когнитивных способностей. Мы получили бы это особое Достоинство как Качество благодаря нашей принадлежности к виду, в состав которого входили такие светила, как Микеланджело и Эйнштейн. Тогда мы могли бы беспокоиться, что рискуем потерять это особое достоинство, если, применяя радикальные технологии улучшения, создадим другой вид (или интеллектуальные машины), который превзойдет человеческий гений во всех измерениях.Стать представителем второго по уровню развития вида на планете (предположим, что один из них не был среди радикально улучшенных) звучит как понижение в должности.

    Здесь нужно проявлять осторожность, чтобы не отождествлять Достоинство как Качество с другими понятиями, такими как социальный ранг или статус. С рождением когнитивно превосходящих постлюдей ранг людей пострадает (по крайней мере, если ранг будет определяться когнитивными способностями). Из этого не следует, что наше Достоинство как Качество было бы уменьшено; это отдельный вопрос.Возможно, нам лучше полагать, что наше Достоинство как Качество было бы увеличено на основании нашего членства в другом коллективе — Клубе Теллурианской Жизни. Этот клуб, хотя и менее эксклюзивный, чем старый Клуб человечества, мог похвастаться некоторыми чрезвычайно выдающимися членами после того, как человеческий вид был затмен его постчеловеческими потомками.

    Тем не менее, отдельные люди могут потерять достоинство как качество. Те люди, которые раньше были на вершине своей области, больше не будут занимать столь выдающееся положение.Если в выдающемся положении есть особое достоинство как качество (в отличие от простого социального статуса), то это достоинство будет передано новым обладателям вершин мастерства.

    Мы не можем здесь исследовать все возможные способы, которыми на реляционные свойства может повлиять человеческое совершенствование, поэтому я обращу внимание только на одно другое реляционное свойство, а именно на уникальность. Репродуктивное клонирование не является прототипом усовершенствования, но мы можем использовать его, чтобы задать вопрос. ^xvii Вносит ли уникальность человека что-то в его достоинство как качество? Если так, то можно было бы возразить против клонирования человека на том основании, что это приведет к появлению потомства, у которого — при прочих равных — будет меньше достоинства как качества, чем у ребенка, зачатого половым путем. Конечно, мы не должны допускать ошибки генетического эссенциализма или генетического детерминизма; но мы также не должны совершать противоположную ошибку, полагая, что гены не имеют значения. Люди с одинаковыми генами, как правило, больше похожи друг на друга, чем люди, которые не идентичны генетически.В этом контексте «уникальность» — это вопрос степени, поэтому набор клонов среднего человека будет иметь тенденцию быть «менее уникальным», чем большинство людей. ^xviii

    Однояйцевые близнецы, встречающиеся в природе, будут так же генетически похожи, как пара клонов. (Естественные однояйцевые близнецы также имеют тенденцию делить одну и ту же утробу и среду воспитания, что не обязательно должно происходить у клонов.) Поскольку мы не думаем, что естественные близнецы являются жертвами значительного несчастья, мы можем заключить, что либо потеря степени. уникальности в результате существования другого человека, который генетически идентичен самому себе, не влечет за собой значительной потери Достоинства как Качества, потеря или части своего Достоинства как Качества не является значительным несчастьем (или и тем, и другим).

    Можно еще побеспокоиться о более крайних случаях. Рассмотрим возможность создания не нескольких клонов одного человека, а многих миллионов. Или, более радикально, рассмотрите возможность создания миллионов копий индивидуума, который был бы намного больше похож друг на друга, чем монозиготные близнецы. ^xix В этих воображаемых случаях более правдоподобным кажется, что среди копируемых лиц произойдет значительная потеря Достоинства как Качества.Возможно, это будет причиной pro tanto против реализации подобных сценариев.

    Достоинство вне человеческого мира: спокойные ценности

    Достоинство как качество не обязательно ограничивается людьми и коллективами людей:

    Секвойи, однажды увиденные, оставляют след или создают видение, которое останется с вами навсегда. Никто никогда не рисовал и не фотографировал красное дерево. Чувство, которое они вызывают, не подлежит передаче.От них исходит тишина и трепет. Дело не только в их невероятном росте или цвете, который, кажется, меняется и меняется на ваших глазах, нет, они не похожи ни на какие деревья, которые мы знаем, они послы из другого времени. У них есть тайна папоротников, которые миллион лет назад исчезли в углях каменноугольной эпохи … Самый тщеславный, самый безрассудный и непочтительный из людей в присутствии секвойи попадает под чары изумления и уважения. нужно поклониться непререкаемым государям. ¹⁹

    Легко сопереживать реакции, которую описывает Джон Стейнбек, и она вполне соответствует описанию Колнаи характерной реакции на достоинство.

    Другой пример:

    [Один] из моих коллег [пересказывает историю] о том, как однажды он привел своего маленького сына в цирк в городе и обнаружил у палатки одинокого протестующего, который молча держал наверху табличку с надписью «Помни о достоинстве слонов».«Это поразило его, как молния», — сказал он. Точка протеста, несомненно, внятна, хотя мы могли бы спорить, действительно ли это достаточная причина, чтобы избегать всех типов зрелищ. ²⁰

    Нам нужно название для собственности, на которое, как нам кажется, мы отвечаем в примерах, подобных приведенному выше, и «Достоинство как качество» отвечает всем требованиям. Мы могли бы также применить эту концепцию к определенным действиям, действиям и достижениям, возможно, к определенным человеческим отношениям и ко многим другим вещам, которые я не буду здесь исследовать.

    Достоинство как качество, которое мы приписываем нелюдям (или, точнее, нелюдям), отличается от того, что мы приписываем людям. Один из способов охарактеризовать разницу — использовать различие, введенное Стивеном Дарваллом. 21 Дарвалл описывает два разных типа отношения, оба из которых обозначаются термином «уважение». Первый вид он называет уважением к признанию . Эта установка состоит в том, чтобы должным образом рассмотреть или признать некоторую особенность своего объекта при размышлении о том, что делать, и он может иметь в качестве своего объекта любое количество различных видов вещей.Другой вид, который он называет оценочным уважением , состоит в отношении положительной оценки человека либо как личности, либо как занятого каким-то конкретным делом. Подходящим основанием для оценочного уважения является то, что человек проявил положительные характеристики или достоинства, которые мы приписываем его характеру, особенно те, которые принадлежат ему как моральному деятелю.

    Например, когда мы говорим, что человеческое достоинство необходимо уважать, мы, по-видимому, имеем в виду, что его нужно уважать с признанием.Этим уважением мы обязаны в равной степени всем людям, независимо от их моральных качеств или каких-либо особых качеств, которыми они могут обладать или отсутствовать. Напротив, когда мы говорим, что мы должны уважать Ганди за его великодушие, мы, вероятно, имеем в виду оценочное уважение (хотя его великодушие также следует в определенных контекстах уважать с признанием). Точно так же, если кто-то обладает высокой степенью Достоинства как Качества (возможно, снова Ганди), это также требует оценочного уважения.

    Достоинство как качество, которое мы приписываем неагентам, не требует оценочного уважения, поскольку только агенты обладают моральными качествами.Таким образом, мы можем различать Достоинство как качество в узком смысле, как свойство, которым обладают только (некоторые) агенты и которое требует уважительной оценки, и Достоинство как качество в более широком смысле, которым может обладать любое количество типов. объекта, и который требует только признания и уважения. Нам не нужно буквально восхищаться или отдавать должное секвойям за то, что они выросли так высоко и так долго жили; но мы все же можем распознать их как обладающие определенными особенностями, которые мы должны принимать во внимание при обсуждении того, что мы с ними делаем.В частности, если мы действительно впечатлены их достоинством как качеством (в широком смысле), тогда мы должны продемонстрировать наше признание и уважение к их достоинству — возможно, не рубя их ради древесины или воздерживаясь от мочеиспускания на них. .

    Достоинство как качество в этом широком смысле повсеместно. Я бы сказал, что ограничено не предложение, а наша способность ценить это. Им могут обладать даже неодушевленные предметы. В качестве повседневного примера рассмотрим долгий, медленный и печальный закат снеговика, тающего на заднем дворе.Разве идеально чуткий наблюдатель не признает определенное достоинство как качество хорошего снеговика, эсквайр?

    Этическое здесь исчезает в эстетическом (и, возможно, в сентиментальном), и неясно, существует ли какая-либо резкая демаркационная линия. Но как бы мы ни проводили наши концептуальные границы, наш нормативный дискурс обеднел бы, если бы он не мог выражать и искренне учитывать то, что поставлено на карту в подобных случаях. Возможно, мы могли бы создать категорию тихих ценностей , чтобы охватить не только Достоинство как Качество в этом расширенном смысле, но также и другие мелкие, тонкие или не доминирующие ценности.Мы можем сопоставить эти тихие значения с категорией громких значений , которые были бы более строго пруденциальными или моральными и которые имеют тенденцию доминировать над тихими значениями при любом прямом сравнении. Категория громких ценностей может включать такие вещи, как облегчение страданий, справедливость, равенство, свобода, справедливость, уважение человеческого достоинства, здоровье и выживание и так далее. ^х

    Это не обязательно ошибка прикладной этики, поскольку она направлена ​​на влияние на регулирование и государственную политику, что она имеет тенденцию сосредотачиваться исключительно на громких ценностях.Если на одну чашу весов мы поставим прославление Достоинства как качества мистера Снеговика, а на другую — обеспечение бедного ребенка вакцинацией, последнее всегда будет весить больше.

    Тем не менее, тихие ценности могут иметь более широкое значение. Хотя по отдельности они слабы, в совокупности они грозны. Это темная материя теории ценностей (или, для всех бизнес-консультантов из числа моих читателей, — длинный хвост аксиологии ).Если один раз не поддерживать тихую ценность, ничего заметного не теряется. Но искореняйте или игнорируйте все тихие ценности все время, и мир превратится в бесплодное, заброшенное, обнищавшее место. Тихие значения добавляют сияние, богатую текстуру смысла, изумление и трепет, а также большую часть красоты и благородства человеческих поступков. По большей части этот вклад носит эстетический характер, и реализация такого рода ценностей может решающим образом зависеть от наших субъективных сознательных реакций. Тем не менее, по крайней мере, в идее Достоинства как Качества, которое является нашей основной задачей здесь, моральное и эстетическое сливаются друг с другом, и возможность реагировать на царство тихих ценностей (или помогать ему в существовании посредством актов творческое воображение и чувство) могут иметь моральные последствия.

    Эсхатология достоинства

    Колнай описывает определенный образ утопического мышления как враждебный Достоинству как Качеству:

    Возможно [некоторые люди] полагают, что посредством обеспечения коллективным действием «человеческого достоинства» каждого (включая чувство индивидуального самоутверждения и самореализации) каждый также приобретет достоинство как качество или, что к тому же В общем, концепция «Достоинство как качество» потеряет свою точку зрения — точку зрения, предвосхищенную первым великим апостолом прогресса Кондорсе, который уверенно предвидел рационально и научно перерисованный мир, в котором не было бы возможности проявить героизм. добродетели и никакого смысла в уважении к ней.

    Ядро Un-Dignity, как я бы попытался кратко выразить, состоит из позиции отказа признать, испытать и смириться с напряжением между Ценностью и Реальностью; между тем, что должно быть, должно быть, должно быть или желаемо быть, и тем, что есть, может и разрешено быть. ^xxi

    Это поднимает вопрос о том, останется ли Достоинство как качество какую-либо роль, если мир, благодаря различным политическим, медицинским, экономическим и технологическим достижениям, достигнет уровня совершенства, намного превосходящего его нынешнее тревожное состояние.Вопрос, возможно, становится особенно острым, если мы предположим, что стремление трансгуманистов преодолеть некоторые из наших основных биологических ограничений должно было быть реализовано. Можно ли тогда ослабить напряжение между Ценностью и Реальностью так, чтобы Достоинство как Качество стало бессмысленным или ненужным?

    Давайте совершим прыжок в воображаемый постчеловеческий мир будущего, в котором технологии достигли своих логических пределов. Сверхразумные жители этого мира являются автопотентами , что означает, что они обладают полной властью и оперативным пониманием самих себя, так что они могут переделывать себя по своему желанию и принимать любое внутреннее состояние по своему выбору.Автопотент может, например, легко трансформироваться в форму женщины, мужчины или дерева. Такое существо также может легко войти в любое субъективное состояние, в котором оно хочет находиться, например, в состояние удовольствия или возмущения, или в состояние переживания визуальных и тактильных ощущений дельфина, плавающего в море. Мы также можем предположить, что эти постлюди полностью контролируют свое окружение, так что они могут делать точные на молекулярном уровне копии объектов и реализовывать любой физический дизайн, для которого они задумали подробный план.Они могут заставить исчезнуть лес из секвойи, а затем воссоздать точно такой же лес где-нибудь в другом месте; и они могли бы заселить его динозаврами или драконами — у них был бы такой же контроль над физической реальностью, как у программистов и дизайнеров сегодня над виртуальной реальностью, но со способностью воображать и создавать гораздо более подробные (например, биологически реалистичные) структуры. Мы могли бы сказать, что автопотентные суперинтеллекты живут в «пластиковом мире», потому что они могут легко изменить свое окружение в точности так, как они считают нужным.

    Так вот, может случиться так, что в любой технологической утопии, которую у нас есть реальный шанс создать, все люди останутся ограниченными в важных отношениях. Помимо вызовов физических границ, которые на данном этапе могут отступать в глубокий космос по мере того, как постчеловеческая цивилизация расширяется за пределы своей родной планеты, существуют проблемы, созданные существованием других постлюдей, то есть вызовы социальных область. Ресурсы даже в Пластиковом мире скоро станут дефицитом, если рост населения будет экспоненциальным, но, помимо материальных ограничений, отдельные агенты столкнутся с ограничениями, налагаемыми на них выбором и действиями других агентов.Поскольку наши цели являются неснижаемо социальными — например, быть любимыми, уважаемыми, уделять особое внимание или восхищаться, или иметь возможность проводить время или формировать исключительные связи с людьми, которых мы выбираем, или иметь право голоса в том, что делают другие люди. -Мы все равно были бы ограничены в наших возможностях в достижении наших целей. Таким образом, существо в Пластиковом мире может быть очень далеко не всемогущим. Тем не менее, мы можем предположить, что большая часть ограничений, с которыми мы в настоящее время сталкиваемся, снята, и что как наши внутренние состояния, так и мир вокруг нас стали гораздо более податливыми для наших желаний и желаний.

    В «Plastic World» многие моральные императивы, с которыми мы сейчас боремся, легко достижимы. Когда громкие значения затихают, тихие значения становятся более слышимыми. ^xxii Когда большинство внешних ограничений устранено технологическим прогрессом, ограничения , которые мы решили наложить на себя, становятся первостепенными.

    В этом контексте «Достоинство как качество» может быть организующей идеей. Хотя неодушевленные предметы не могут обладать человеческим достоинством, они могут быть наделены своего рода достоинством как качеством.Автопотентные жители Пластикового Мира могли выбрать культивировать свою чувствительность к Достоинству как Качеству и другим тихим ценностям. Решив признать эти ценности и относиться к миру соответствующим образом, они приняли бы некоторые ограничения на свои действия. Именно приняв такие ограничения, они могли бы превратить или, скорее, взрастить своего Пластикового мира во что-то более ценное, чем мечта. Кроме того, приняв такие ограничения — возможно, только сделав это, — они смогут сохранить свое собственное Достоинство как качество.Это достоинство не будет заключаться в сопротивлении миру или неповиновении ему. Скорее, их достоинство было бы достоинством сильного, состоящим в самоограничении и позитивной заботе как о внутренних, так и о внешних ценностях. ^xxiii

    _______________________

    Сноски

    
    я. Это обоснование достоинства личности и рациональной моральной свободы исключает маленьких детей и некоторых людей с умственной отсталостью. Это можно рассматривать как серьезную проблему (которую Кант в значительной степени игнорировал).

    ii. Стоики утверждали, что нам следовало бы покончить жизнь самоубийством, если мы знаем, что наша рациональная организация находится в опасности. Аргумент Канта против самоубийства, основанный на достоинстве, более сложен, но менее убедителен.

    iii. Для Аристотеля превосходство и добродетель шли вместе; его срок для этого был от до калона , благородного. Однако раньше в том, что мы могли бы назвать «гомеровской этикой», не было такого тесного отождествления добродетели с честью или превосходством. (Я благодарен Гаю Кахане за это.)

    iv. Что касается ссылки на собственность, частично приобретенную и частично унаследованную, первоначальная концепция Достоинства как социального статуса может рассматриваться как промежуточная между концепцией Достоинства как качества и концепцией человеческого достоинства.

    v. См. Также Леннарт Норденфельт, «Разновидности достоинства», Health Care Analysis 12 (2004): 69-81, где обсуждаются различные типы достоинства. Три его концепции достоинства можно грубо сопоставить с достоинством как качеством, человеческим достоинством и достоинством как социальным статусом.Кроме того, Норденфельт также обсуждает понятие Достоинство личности , «достоинство, которое мы придаем себе как интегрированным и автономным людям, людям с историей и людям с будущим, со всеми нашими отношениями с другими людьми» (стр. 75 ). См. Также введение к этому тому Адама Шульман и Дорон Шульцинер, «Человеческое достоинство — функций и значений» (цитируется в примечании 3). Можно также использовать «достоинство» для обозначения некоторой комбинации социального статуса и самооценки.Например, Джонатан Гловер описывает, как лишение жертв их достоинства (в этом смысле) — обычная прелюдия к еще большим злодеяниям; см. Джонатан Гловер, Человечество: моральная история двадцатого века, (Лондон: Джонатан Кейп, 1999).

    vi. Колнай, «Достоинство» (цитируется в примечании 6). По мнению Карла Поппера и Бернарда Уильямса, родившийся в Венгрии моральный и политический философ Аурел Колнаи (1900–1973) был одним из самых оригинальных, провокационных и чувствительных философов ХХ века.Его сочинения пострадали от некоторого пренебрежения и не очень широко известны философам, работающим сегодня в аналитической традиции. Его экспликация концепции Достоинства как Качества особенно интересна, потому что она, кажется, отражает идею, которая мотивирует многие современные биоконсервативные критики улучшения человека.

    vii. Однако взаимосвязанная концепция с калоном действительно играет основополагающую роль в этике Аристотеля.

    viii. Напротив, e.г., от аристотелевской концепции к калону .

    ix. Пароксетин, селективный ингибитор обратного захвата серотонина (СИОЗС), используемый для лечения симптомов депрессии и тревоги.

    х. Чтобы этот пример работал правильно, мы должны предположить, что возникающие психологические состояния одинаковы в каждом случае. Предположим, что кто-то думает, что в есть особое достоинство, чувствуя, что находится в стрессе, но в то же время умудряется вести себя хладнокровно, проявляя самообладание и силу характера.Затем мысленный эксперимент требует, чтобы мы, , или предположили, что чувство стресса будет отсутствовать во всех трех случаях (природный темперамент, психологический рост, Паксил), или предположить, что (опять же в каждом из случаев) чувство стресса будет отсутствовать. будет присутствовать стресс, и субъект сможет вести себя спокойно благодаря своему самоконтролю (что снова могло произойти любым из трех способов).

    xi. Таким образом, утверждение, которое я здесь делаю, также согласуется с точкой зрения, выдвинутой Леоном Кассом, о том, что «естественность» средств имеет значение.Касс утверждает, что в обычных усилиях по самосовершенствованию мы имеем своего рода непосредственный опыт или «понимание в человеческих терминах» отношения между средствами и их эффектами, которого не хватает в случае технологических усовершенствований; см. Леон Р. Касс, «Нестареющие тела, счастливые души: биотехнология и стремление к совершенству», The New Atlantis 1 (Spring 2003): 9-28.

    xii. Акт улучшения также мог быть недостойным при некоторых других условиях. Например, кто-то может подумать, что если вмешательство связано с аморальным поведением или если оно связано с использованием «испорченных средств» (таких как медицинские процедуры, разработанные с использованием информации, полученной в ходе жестоких экспериментов), это может сделать вмешательство недостойным.Опять же, однако, эта проблема не специфична для действий, связанных с усилением.

    xiii. Стоики обобщили этот момент, утверждая, что «чувственное наслаждение совершенно недостойно человеческого достоинства и что мы должны презирать его и отбрасывать от себя». См. Cicero, De officiis , trans. Уолтер Миллер (Кембридж, Массачусетс: издательство Гарвардского университета, 1913), книга 1, глава 30. Достоинство и достоинство аскетизма и обратная греховность и унижение плоти также были повторяющимися темами в некоторых религиозных традициях.

    xiv. Для этого у человека используется внутричерепная стимуляция; Кришна Кумар, Кори Тот и др., «Глубокая стимуляция головного мозга для устранения трудноизлечимой боли: 15-летний опыт», Neurosurgery 40 (1997): 736-746.

    xv. Предполагать, что достоинство как качество имеет какую-либо внутреннюю ценность, уже означало бы отказаться от строгого гедонизма. Однако, даже если кто-то отрицает, что Достоинство как качество имеет внутреннюю ценность, можно все же думать, что оно имеет другие виды значимости — например, оно может иметь инструментальную ценность, или оно может иметь ценность, поскольку кто-то этого желает, или концепция. «Достоинство как качество» может выражать или резюмировать определенные общие проблемы.

    xvi. Я говорю это как сторонник байесовского пути. Другая точка зрения заключается в том, что у нас нет какого-либо связного понятия автономии, отличного от ответа на свои доводы, и в этом случае идеальный байесовский рационалист мог бы — по крайней мере, в своем эпистемическом представлении — быть воплощением достоинства. Такой взгляд был бы более созвучен многим более ранним авторам о достоинстве, включая Канта.

    xvii. Можно утверждать, что репродуктивное клонирование будет улучшать наши репродуктивные способности, давая нам возможность воспроизводить таким образом, который ранее был невозможен.

    xviii. Если, возможно, клонирование не было настолько редким явлением, что само клонирование выделило бы человека как весьма необычного и «уникального» типа человека.

    xix. Человеческая «загрузка» — одна из возможных технологий будущего, которая может привести к такому сценарию; см. Hans Moravec, Mind Children: the Future of Robot and Human Intelligence (Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1988). Другой вариант — создание множества копий одного и того же разумного искусственного интеллекта.

    хх. Это, конечно, существенный нормативный вопрос, к какой из этих категорий отнести данную ценность. Например, Ницше, возможно, считал достоинство как качество громкой ценностью и мог подумать, что равенство вообще не имеет ценности. Один большой вопрос, даже если он не разделяет точку зрения Ницше, заключается в том, как мы должны относиться к достоинству как к качеству с беспристрастной точки зрения. Что лучше — иметь несколько в высшей степени достойных людей в окружении многих, не обладающих достоинством, или лучше, чтобы хоть немного достоинства было широко распространено?

    ххi.Колнай, «Достоинство», с. 262. Колнаи добавляет, что «ядро недовольства» , а не включает «либо подчинение существующему порядку вещей и добродетель терпения, либо постоянное стремление к реформам, улучшениям и успокоению».

    xxii. Это не означает, что тихие значения действительно будут услышаны или приняты во внимание, если и когда громкие значения умолкнут. Случится ли это, предсказать сложно. Но идеальный моральный деятель в таких обстоятельствах начал бы уделять больше внимания негласным ценностям и позволил бы им играть большую роль в руководстве своим поведением.

    xxiii. За их комментарии я благодарен Робину Хэнсону, Ребекке Роуч, Андерсу Сандбергу, Джулиану Савулеску и участникам Семинара перспективных исследований Джеймса Мартина (20 октября 2006 г., Оксфорд) и Семинара по улучшению (27 марта 2007 г., Стокгольм), где были представлены более ранние версии этого документа. Я особенно признателен Гаю Кахане за обсуждения и идеи, многие из которых были включены в этот документ, и Ребекке Роуч за помощь в исследованиях. Я также хотел бы поблагодарить Тома Меррилла за полезные редакционные предложения.

    _______________________

    КОНЕЦПРИМЕЧАНИЯ

    1. Франц Йозеф Ветц, «Достоинство человека», в книге Anatomy Art-Fascination Beneath Поверхность (каталог выставки) изд. Гюнтер фон Хагенс (Гейдельберг: Институт пластинации, 2000), стр. 239-258.

    2. Там же, стр. 242.

    3. См. Дорон Шульцинер, «Человеческое достоинство — функции и значения», Global Jurist. Topics 3 (2003): 1-21, со ссылкой на Терезу Иглесиас, «Истины из коренных пород и достоинство The Individual, Logos 4 (2001): 114-134.

    4. Некоторые думают, что такая заметность незаслуженная: например, Рут Маклин, «Достоинство бесполезно. Concept, British Medical Journal 327 (2003): 1419-1420, и Дитер Бирнбахер, «Клонирование человека и человеческое достоинство», Reproductive BioMedicine Online 10, Дополнение 1 (2005): 50-55. См. Также Ричард Э. Эшкрофт, «Осознавая достоинство», Журнал медицинской этики 31 (2005): 679-682, и Тимоти Колфилд и Роджер Браунсворд, «Человеческое достоинство: руководство по разработке политики в области биотехнологии». эпохи? » Nature Reviews Genetics 7 (2006): 72-76.

    5. Например, Леон Р. Касс, Жизнь, свобода и защита достоинства: вызов Биоэтика (Сан-Франциско, Калифорния: Encounter Books, 2002).

    6. Эти первые два значения обсуждаются в Ауреле Колнаи, «Достоинство», Философия 51 (1976): 251-271, стр. 259.

    7. Более раннее мое обсуждение связи между улучшением и человеческим достоинством см. Ник Бостром, «В защиту постчеловеческого достоинства», Bioethics 19 (2005): 202-214.

    8. Колнай, оп. cit., pp. 251–252.

    9. Там же, стр. 252.

    10. Там же, стр. 253–254.

    11. Там же, стр. 254.

    12. Ср. Питер Д. Крамер, Прослушивание прозака (Нью-Йорк: Викинг, 1993).

    13. Джованни Пико делла Мирандола, Речь о достоинстве человека (1486), пер. Элизабет Ливермор Форбс, в Философия человека эпохи Возрождения , изд.Эрнст Кассирер, Пол Оскар Кристеллер и Джон Герман Рэндалл (Чикаго: Университет Chicago Press, 1948), доступный в Интернете, отредактированный и с введением П. Джеймса. Кларк, на www.angelfire.com/wizard/regulus_antares/pico_della_mirandola.htm.

    14. Колнай, оп. соч., стр. 265–266.

    15. Касс, указ. соч., стр. 48.

    16. Арье Руттенберг и Джейкоб Линди, «Влияние доступности вознаграждения. стимуляция перегородки и гипоталамуса при нажатии на планку для еды в условиях депривации », , Журнал сравнительной и физиологической психологии, 60 (1965): 158-161.

    17. Для обсуждения отношений между достоинством и страданием см. Дэрил Пуллман, «Человеческое достоинство, этика и эстетика боли и страдания», Тео. Retical Medicine 23 (2002): 75-94.

    18. Дэвид Пирс, «Когда лучше принимать кокаин-крэк?» LA Weekly , 6-12 июля, 2001.

    19. Джон Стейнбек, Путешествие с Чарли: В поисках Америки (Нью-Йорк, Viking Press, 1962), стр.168 и далее . 20 Крейг Дункан, «Уважение достоинства: защита», онлайн-рукопись, проект 10/06, стр. 5; см. www.ithaca.edu/faculty/cduncan/respect.doc. 21. Стивен Дарвалл, «Два вида уважения», Ethics 88 (1977): 36-49. Далее следует упрощенное описание рассказа Дарволла, которое обходит некоторые его тонкости.

    Следующая Глава

    
    

    Дом — ЛИГА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДОСТОИНСТВА

    ---

    Стремясь смягчить распространение коронавируса (COVID-19), Лига человеческого достоинства обновляет свои процедуры, чтобы наилучшим образом следовать указаниям федеральных агентств и агентств штата по защите наших потребителей, персонала и общества.

    Имея это в виду:

    • Офисы Лиги будут закрыты в рабочее время. Персонал Лиги продолжит предоставлять услуги нашим потребителям по телефону, электронной почте, факсу, почте или с помощью других механизмов, направленных на минимизацию личных контактов.
    • Если вам нужно оставить табели учета рабочего времени, корреспонденцию или другие документы, используйте почтовый ящик или предусмотренный контейнер.
    • Если вам необходимо арендовать или одолжить медицинское оборудование длительного пользования, позвоните в Лигу и договоритесь по телефону, затем вы можете подписать необходимую документацию и забрать свое оборудование в указанном месте.

    Если у вас есть какие-либо вопросы или проблемы, позвоните в местный офис Лиги. Спасибо за Ваше понимание.

    Посетите Центры по контролю и профилактике заболеваний (CDC), чтобы получить информацию о тканевых масках для лица, которые помогают замедлить распространение COVID-19, в том числе о том, как сделать их самостоятельно.

    CDC также подготовил серию видеороликов об американском жестовом языке, чтобы предоставить соответствующую информацию о COVID-19

    Информацию для учащихся с ограниченными возможностями можно найти в Совете по правам на образование

    FEMA Region 7 Информационный бюллетень о COVID-19 и информационные ресурсы о COVID-19

    ---

    Мы считаем, что люди с ограниченными возможностями имеют право рассчитывать на такую ​​же возможность, как и все остальные, жить, работать и играть в своих сообществах.У них такое же право на доступ к льготам, услугам, ресурсам и возможностям. Они имеют одинаковое право вносить взносы в соответствии со своим потенциалом, независимо от их инвалидности. Люди с ограниченными возможностями имеют право принимать собственные решения, жить независимо и никогда не должны быть принуждены жить в учреждениях.

    Наша миссия

    Лига человеческого достоинства — это некоммерческая организация, ориентированная на потребителей, чья миссия заключается в содействии полной интеграции людей с ограниченными возможностями в общество.С этой целью мы будем защищать их потребности и права, предоставляя качественные услуги, чтобы помочь им стать и оставаться независимыми гражданами.

    Наши центры предоставляют людям с ограниченными возможностями услуги, позволяющие вести полноценную независимую жизнь. Каждый уникальный путь к независимости разработан нашими потребителями с помощью и советами наших сотрудников. Здесь вы не клиент , пациент или жертва . Вы — потребитель, обладающий властью принимать собственные решения.

    Мы в Лиге человеческого достоинства пропагандируем независимую жизнь людей с ограниченными возможностями с 1971 года.

    ---

    Национальная неделя регистрации избирателей по инвалидности

    13 — 20 сентября 2021 г.

    Зарегистрируйтесь и «Голосуйте так, как будто от этого зависит ваша жизнь — так оно и есть!»

    ---

    ---

    чем мы занимаемся
    

    Определение понятия достоинства и разработка модели для продвижения его использования на практике

    Абстракция

    Понимание значения слова «достоинство» является необходимым условием для всего медицинского персонала, поэтому они знают, что им нужно делать, чтобы продвигать его в своих услугах.Кампания «Достоинство в заботе», начатая в 2006 году, ознаменовала стремление Министерства здравоохранения обеспечить уважение достоинства тех, кто ими пользуется, и положить конец терпимости к тем, кто этого не делает. В этой статье предлагается определение, чтобы концепция могла быть основана на общем понимании, и излагается модель, основанная на существующих исследованиях, которую можно использовать для повышения достоинства в сфере здравоохранения и социальной помощи.

    Образец цитирования: Clark J (2010) Определение понятия достоинства и разработка модели для продвижения его использования на практике. Время ухода ; 106: 20, ранняя онлайн-публикация.

    Автор: Джули Кларк на момент написания этой статьи была аспирантом Университета Темзы.

    • Эта статья прошла двойное слепое рецензирование.

    Введение

    На поставщиков медицинских и социальных услуг оказывается все большее давление, чтобы они поощряли достоинство при уходе. Институт передового опыта в области социального обеспечения в сотрудничестве с Министерством здравоохранения разработал практическое руководство по поощрению достоинства в медицинских и социальных учреждениях (SCIE, 2006).Это повысило осведомленность о важности достоинства и сопровождается рядом наборов инструментов, которые широко используются на практике (DH, 2009). Однако в этой литературе, вероятно, не было четкого определения достоинства, и руководство в значительной степени основывалось на исследованиях с участием пожилых людей и тех, кто может выражать свои взгляды устно (SCIE, 2006).

    Определение и модель, предложенные в этой статье, основаны на результатах исследований, в том числе исследований с людьми с ограниченными интеллектуальными возможностями, некоторые из которых не могли сформулировать свои взгляды (Clark, 2008; Mirfin-Veitch et al, 2004).Таким образом, данная статья восполняет некоторые пробелы в существующих знаниях и литературе и помогает понять, как можно поддерживать достоинство при уходе.

    Определение достоинства

    Среди профессионалов, работающих непосредственно на переднем крае, было непросто определить, что означает поощрение достоинства на практике. Джонсон (1990) предположил, что существует тенденция полагать, что медицинский персонал разделяет это понимание. Однако исследователи предположили, что достоинство, вероятно, означает разные вещи для разных людей (Matiti and Cotrel-Gibbons, 2006; Fenton and Mitchell, 2002).Тем не менее, нет единого мнения о том, что на самом деле означает достоинство.

    Стандартизированное понимание важно для передачи концепции, ее исследования, использования на практике и создания теории (Shotton and Seedhouse, 1998; Haddock, 1996).

    Термин «достоинство» происходит от латинского «dignus», означающего «достойный» (Mairis, 1994), а Оксфордский словарь английского языка (2002) определяет его как «состояние или качество быть достойным чести или уважения». Несмотря на лаконичность этого определения, достоинство — понятие сложное.

    В литературе по вопросам здравоохранения и социальной защиты предпринимались многочисленные попытки дать определение достоинству. Франклин и др. (2006) рассмотрели 14 исследований, в которых использовались различные подходы к изучению этого заболевания с точки зрения медсестер. Однако ни один из этих подходов не учитывал в достаточной мере сложность концепции, хотя каждому было что предложить как часть формирующейся картины. Однозначных ответов не было, и поэтому слово «достоинство» по-прежнему используется по-разному (Haddock, 1996).

    Достоинство как обладание способностями и автономией

    Различные теоретические точки зрения использовались для объяснения того, что составляет достоинство, и Хэддок (1996) и Майрис (1994) были среди тех, кто по существу свел эту концепцию к обладанию способностями и автономией.

    Например, Майрис (1994) сказал:

    «Достоинство существует, когда человек способен контролировать свое поведение, окружение и то, как с ним или с ней обращаются другие.Он или она должны уметь понимать информацию и принимать решения ».

    Согласно этим определениям, чтобы обладать достоинством, человек должен обладать определенными компетенциями. Это говорит о том, что некоторые люди, например, люди с тяжелыми интеллектуальными нарушениями или развитой деменцией, могут не обладать достоинством, с утверждением, с которым немногие согласятся. Из-за недостаточной инклюзивности этих определений Пуллман (1999) предположил, что достоинство должно быть отделено от автономии, и что опасно предполагать, что люди, не обладающие способностью к автономному выбору, также лишены человеческого достоинства.

    Достоинство как право

    Дворкин (1995) утверждал, что люди имеют право на достоинство, потому что они люди. Представление о том, что достоинство — это неизменная черта, которой обладает каждый, подвергается сомнению на том основании, что, если оно зафиксировано, то ничто не может быть сделано, чтобы отнять его (Statman, 2000). Напротив, Шоттон и Сидхаус (1998) заявили, что достоинство — это нечто, что переживается и ощущается, и с гуманистической и экспериментальной точки зрения любой, чье достоинство было нарушено, отвергнет идею о том, что его нельзя отнять.С точки зрения достоинства, обсуждавшейся до сих пор, оно было сведено к единому понятию, которое не учитывало его сложность.

    В этой статье предлагается, чтобы достоинство определялось более широко и содержательно, включая идеи о том, что оно может относиться к праву, опыту и чему-то, что может быть передано другим.

    Достоинство как многогранная концепция

    Шпигельберг (1970) использовал более широкую перспективу, проводя различие между «достоинством в целом», которое является вопросом степени, которое может быть получено или утрачено, и «человеческим достоинством», которое принадлежит каждому человеку и не может быть получено или потерянный.Точно так же Галлахер (2004) предложил рассматривать достоинство в сестринской практике как объективно, так и субъективно. Достоинство как объективное понятие является основой прав человека, где оно рассматривается как «ценность», которой человек обладает исключительно потому, что он человек, и поэтому является стабильным и непреходящим. В то время как достоинство как субъективное понятие включает идею о том, что его можно пережить, и позволяет учитывать индивидуальные различия.

    «Субъективное достоинство» включает концепции достоинства «самооценки» и «отношения к другим», предложенные Галлахером (2004 г.) и Шпигельбергом (1970 г.).Первое относится к тому, что человек думает о себе и как он воспринимает себя, когда к нему относятся другие, тогда как второе относится к тому, как другие воспринимают человека и относятся к нему.

    Таким образом, достоинство может относиться как к объективному понятию, на которое имеет право каждый, так и к субъективному понятию, которое социально сконструировано и состоит из ценностей и чувств, которые могут быть переданы другим и испытаны (рис. 1).

    Практика определения достоинства

    Кампания DH’s Dignity in Care направлена ​​на формирование общего понимания того, как выглядят достойные услуги здравоохранения и социальной помощи (см. Tinyurl.com / dignity-site), и для этого необходимо определение достоинства. В руководстве SCIE (2006) было использовано временное значение, основанное на стандартном словарном определении, которое описывает достоинство по отношению к уважению. Проблема в том, что уважение столь же абстрактно, и его трудно определить как достоинство. Эта статья предлагает более четкое определение, модифицированное из Haddock (1996) и основанное на систематическом обзоре литературы:

    «Достоинство — одно из основных прав человека. Речь идет о чувстве и / или о том, что к вам относятся и считают важным и ценным по отношению к другим.Достоинство — это субъективное, многомерное понятие, но оно также имеет общее значение для всего человечества ».

    В этом определении достоинство — это как объективное «право», так и субъективное понятие, которое можно пережить. Его определение как имеющего общее значение для всего человечества предполагает, что достоинство также является интерсубъективным понятием (см. Рис. 2). Это утверждение основано на исследовании, которое показывает, несмотря на индивидуальные различия, в целом высокий уровень согласия между получателями помощи в отношении некоторых вещей, которые считаются достойными (SCIE, 2006).Это общее значение можно рассматривать как результат установления социальных норм, которые усваиваются и усваиваются в процессе социализации, и поэтому интерсубъективные представления о достоинстве в значительной степени зависят от культуры и не могут применяться в различных культурных группах. Это имеет важные практические последствия, о которых будет сказано ниже.

    Образец достоинства

    Модель достоинства была построена для отражения идей, представленных в определении. В этой модели, предложенной Галлахером (2004) и Шпигельбергом (1970), достоинство имеет два измерения: «самооценка» и «отношение к другим».И то, и другое субъективно, потому что они касаются того, как человек интерпретирует собственное или чужое достоинство как пострадавшее.

    Шоттон и Сидхаус (1998) предположили, что достоинство можно рассматривать как имеющее разные уровни — от «сохранения достоинства» до «сокрушительной потери достоинства». Эти уровни включены в модель, потому что они показывают, что достоинство может быть потеряно в большей или меньшей степени по сравнению с достоинством, относящимся как к себе, так и к другим.

    Право на достоинство

    В основе модели лежит идея о том, что каждый законопослушный человек имеет право на достоинство исключительно потому, что он человек.Включение достоинства «по отношению к другим» в эту модель ценно для практики, потому что оно показывает, что достоинство может быть потеряно, даже если человек не осознает, что его нарушают, например, если у него серьезная неспособность к обучению. В таких случаях только другие люди могут рассматривать достоинство человека как оскорбленное. Поставщики медицинских и социальных услуг и работники обязаны сохранять достоинство, даже если стоит вопрос о способностях человека или осведомленности о том, что с ними происходит.

    Это потому, что право на достоинство закреплено в Законе о правах человека 1998 года, который включает право на свободу от унижающего достоинство обращения и право на уважение частной жизни. Кодекс поведения Совета медсестер и акушерок (2008 г.) возлагает на медсестер ответственность «сделать заботу о людях вашей первоочередной заботой, обращаясь с ними как с личностями и уважая их достоинство».

    В случаях, когда человек не может сообщить, как он хотел бы получить уход, лица, осуществляющие уход, должны сохранять достоинство, опираясь на социальные и культурные нормы, применимые к человеку, за которым они ухаживают.Это представлено в третьем столбце модели и называется интерсубъективным достоинством (рис. 2).

    Для дальнейшего изучения природы субъективного и интерсубъективного достоинства был проведен концептуальный анализ, на основе которого был идентифицирован ряд свойств.

    Достоинства

    Источниками этих свойств являются существующие исследования и теоретические статьи, включая отчеты пациентов о том, что для них значит достоинство (Clark, 2008; Franklin et al, 2006; Nordenfelt, 2004; Widang and Fridlund, 2003; Fenton and Mitchell, 2002; Jacobs, 2001; Shotton and Seedhouse, 1998; Haddock, 1996; Dworkin, 1995; Mairis, 1994).

    Метод концептуального анализа включал составление списка всех идей о том, что включает в себя достоинство, концептуальное группирование их вместе и перекрестные ссылки на них. Свойства и идеи, поддерживаемые более чем одним источником, были сохранены, а те, которые появлялись только однажды, были отброшены. Эти свойства помогают описать, что участвует в поощрении достоинства, и, следовательно, являются шагом на пути претворения достоинства в жизнь. Исследования показали, что, хотя существует некоторое общее согласие относительно того, что считается достойным, существуют также индивидуальные различия.Вот почему важно, когда это возможно, консультироваться с людьми, получающими медицинскую помощь, о том, как они хотели бы получать медицинскую помощь.

    Субъективное достоинство — спешка и работоспособность

    Индивидуальные представления о причинах нарушения достоинства зависят от личных ценностей и предпочтений. Степень приоритета каждого достоинства может быть разной для разных людей. Например, исследования показывают, что люди по-разному относятся к личной и личной гигиене по-разному.Мирфин-Вейч и др. (2004) обнаружили, что люди с ограниченными интеллектуальными возможностями хотели, чтобы во время интимного ухода лица, осуществляющие уход, находили время, чтобы пообщаться с ними. Однако, будучи пользователем инвалидной коляски, Васи (1996) описала, как ей нравилось, чтобы интимный уход выполнялся быстро и эффективно.

    Следовательно, полагаясь на других в оказании такой помощи, некоторые люди могут счесть этот опыт унижающим достоинство и поэтому хотят, чтобы он закончился как можно скорее. В то время как другие могут чувствовать, что их ценят и что с ними обращаются как с личностью, а не как с объектом, если опекуны уделяют время.

    Эти отчеты предполагают, что количество времени, затрачиваемого на интимную заботу, важно для поддержания достоинства, но будет ли более достойно проводить ее быстро или медленно, зависит от индивидуальных предпочтений. Однако, вероятно, важна не только скорость, но и манера поведения, потому что есть разница между эффективностью и спешкой, а последняя вряд ли сохранит достоинство.

    Еще одна сложность заключается в том, что если люди предпочитают, чтобы какой-либо аспект ухода выполнялся быстро, например, чистка зубов, это может иметь пагубные последствия для их здоровья и гигиены.Это также имеет значение для сохранения достоинства из-за того, как другие люди относятся к тому, у кого нет чистого, здорового и гигиеничного рта. Поскольку достоинство — это многомерная концепция, включающая ряд различных свойств, одно взаимодействие может поддерживать достоинство одними способами, но не другими. Поэтому лица, осуществляющие уход, должны проконсультироваться с теми, кто получает помощь, взвесить преимущества и недостатки различных вариантов действий и найти решение, которое отвечает потребностям здоровья, сохраняя при этом достоинство, насколько это возможно.

    Достоинство и зависимость

    Есть также значительные различия в том, что люди считают недостойным по отношению к зависимости. Некоторые инвалиды заявили, что они испытали унижение и стыд из-за того, что зависели от других (Бакли и др., 2007; Франклин и др., 2006). Однако Рок (1988) на собственном опыте работы инвалида и в ходе обсуждения с другими инвалидами обнаружила, что независимость можно рассматривать как изменчивую самооценку, которая относится к контролю и выбору, а не какому-либо абсолютному критерию компетентности.

    Таким образом, можно сделать вывод, что потеря достоинства не является неизбежным следствием зависимости, и это потому, что достоинство может поддерживаться путем предоставления возможности контроля и выбора.

    Юмор и достоинство

    Лица, оказывающие помощь, должны учитывать, что действие, воспринимаемое как поддержание собственного достоинства, не может поддерживать достоинство другого человека. Например, хотя положительное значение юмора для снятия тревоги и дискомфорта при взаимодействии медсестры и пациента было задокументировано, Уайт и др. (2003) указали, что шутки и поддразнивания могут быть неправильно поняты реципиентами и вызывать страдание и унижение.Следовательно, лица, осуществляющие уход, должны рассматривать влияние своих действий с точки зрения получателей, а не делать предположений, не сверившись с ними.

    Почему так важно достоинство?

    Чтобы поставщики услуг и лица, обеспечивающие уход, уделяли приоритетное внимание достоинству, им может быть важно осознавать разрушительные последствия, которые может иметь его утрата.

    Исследования достоинства в медицинских учреждениях дали некоторые сведения о типах эмоциональных реакций, которые люди испытывают, когда ущемляется их достоинство, включая гнев, тревогу, унижение и смущение (Lundqvist and Nilstum, 2007; Franklin et al, 2006).В другом исследовании недержание кала и мочи влияло на эмоциональное благополучие, и авторы утверждали, что это негативное влияние нельзя недооценивать (Buckley et al, 2007).

    Согласно Хэддоку (1996), достоинство связано с самооценкой и самооценкой, а Бернс (1979) предположил, что самооценку можно измерить как показатель того, обладает ли человек достоинством. Таким образом, степень, в которой к человеку относятся с достоинством, может не только вызвать немедленную эмоциональную реакцию, но также иметь более глубокий и продолжительный эффект.Это означает, что субъективное переживание достоинства включает в себя то, как человек чувствует себя в данный момент, а также то, что он заставляет чувствовать себя в долгосрочной перспективе.

    Достоинство, чувство собственного достоинства и здоровье

    Влияние достоинства на самооценку важно, поскольку считается, что последнее поддерживает психологическое и физическое здоровье (MacInnes, 1999). Низкая самооценка связана с негативными эмоциональными эффектами (Smith and Petty, 1996) и может привести к депрессии и тревоге.

    Символический интеракционизм — это теоретическая перспектива социальной психологии, в которой личность — это процесс, а не структура, развивающаяся через взаимодействие.«Я» и «другой» поддерживаются интерактивными отношениями, и именно внутри и через эти отношения развиваются концепции «я» и других (Carpendale and Müller, 2004). Следовательно, мы видим себя так, как видят нас другие, и в символическом интеракционизме то, как видят другие, называется «приписываемым статусом».

    Это говорит о том, что люди испытывают положительное чувство собственного достоинства, если о них положительно думают или относятся к ним другие. Таким образом, самооценка повышается, если другие относятся к нам с большим уважением и относятся к нам с достоинством, и понижается, если к нам относятся без уважения и к нам относятся без достоинства.

    Практическое применение

    Эта статья имеет практическое значение для любой службы, предоставляющей медицинское и социальное обслуживание. Чтобы сотрудники, работающие на переднем крае, могли с достоинством оказывать медицинскую помощь, их работодатель должен поддерживать их, а это означает, что необходимо наличие соответствующего обучения и соответствующих правил.

    При планировании и оказании помощи персоналу следует учитывать индивидуальные предпочтения в способах оказания помощи, и, по возможности, их можно обсудить с пациентами / клиентами.Свойства достоинства в модели могут использоваться, чтобы помочь пользователям услуг сформулировать, что для них важно в отношении сохранения достоинства. Оценка достоинства должна быть неотъемлемой частью планирования ухода и процессов планирования, ориентированного на человека.

    В случаях, когда пациенты / клиенты не могут проинформировать персонал о том, как они хотели бы получить медицинскую помощь, персонал должен опираться на свое понимание интерсубъективного достоинства и применять свои знания культурных и социальных норм. Поддержание достоинства — это не наука, а основывается на понимании, сочувствии и сострадании.Опекунам может потребоваться выносить суждения, иногда в трудных и сложных обстоятельствах, и поэтому очень важно, чтобы у них были знания и навыки, чтобы помочь им в этом. Здесь важно понятие достоинства как интерсубъективного понятия, поскольку оно предполагает, что можно разработать набор социальных и культурных норм, на основе которых лица, осуществляющие уход, могут научиться общепринятым способам поощрения достоинства.

    Иногда некоторые аспекты достоинства могут быть ущемлены из-за необходимости оказания срочной или необходимой помощи.Также может быть конфликт между чувством собственного достоинства и достоинством других. Насколько это возможно, этим следует заниматься с помощью работы многопрофильной группы, а также путем разработки планов и процедур оказания помощи.

    Заключение

    В этой статье дается определение достоинства и отправная точка, с которой медицинские работники могут начать понимать, как они могут продвигать его. В нем также предлагается модель, которую медсестры и другие специалисты могут применять в клинической практике.

    Очки практики

    Эта статья может внести вклад в национальную, местную политику и политику в сфере услуг, а также в обучение по вопросам достоинства, предложив:

    • Четкое и всеобъемлющее определение достоинства
    • Объяснение того, почему это важно
    • Модель, которая может быть использована на практике как инструмент ее продвижения

    Можно использовать модель:

    • Чтобы направлять лиц, осуществляющих уход, в принятии решений о том, как сохранить достоинство
    • В супервизии как инструмент рефлексии на практике
    • Как инструмент для того, чтобы спросить пациентов / клиентов о том, что для них важно
    • Как способ сравнения стандартов передовой практики

    Бакли Б. и др. (2007) Эмоциональное благополучие при недержании кала и мочи. Continence UK; 1: 1, 66-75.

    Бернс РБ (1979) Я-концепция. Харлоу: Лонгман.

    Carpendale JIM, Mϋller U (2004) От совместной деятельности к совместному вниманию: реляционный подход к социальному развитию в младенчестве. В: Carpendale JIM (ed ) Социальное взаимодействие и развитие знаний. Махва, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум Ассошиэйтс.

    Nordenfelt L (2004) Сорта достоинства. Анализ здравоохранения; 12: 2, 69-81.

    Кларк J (2008) Интимный уход в жизни людей с тяжелыми и глубокими умственными отклонениями: качественное исследование . Неопубликованная диссертация.

    Департамент здравоохранения (2009) Достоинство в оценке затрат на медицинское обслуживание — Вмешательства ЦО . Лондон: DH. tinyurl.com/impact-assessments

    Dworkin R (1995) Life’s Dominion. Лондон: Харпер Коллинз.

    Фентон Э., Митчелл Т (2002) Стареть с достоинством: анализ концепции. Практика сестринского дела ; 14: 4, 19-21.

    Франклин Л.Л. и др. (2006) Взгляды на достоинство пожилых жителей дома престарелых. Этика медсестер ; 13: 2, 130-146.

    Gallagher A (2004) Достоинство и уважение к достоинству — две ключевые профессиональные ценности здравоохранения: значение для сестринской практики. Этика медсестер, ; 11: 6, 587-599.

    Haddock J (1996) К дальнейшему уточнению понятия «достоинство». Журнал усовершенствованного медсестринского дела ; 24: 5, 924-931.

    Джейкобс BB (2001) Уважение человеческого достоинства: центральное явление в философском объединении теории и практики сестринского дела через согласованность знаний. Достижения в области сестринского дела; 24: 1, 17-35.

    Johnson G (1990) Достоинство пациента обнажено. Британский журнал театрального ухода , 22–23 марта.

    Lundqvist A, Nilstum T (2007) Человеческое достоинство в педиатрии: влияние медицинской помощи. Этика медсестер; 14: 2, 215-228.

    MacInnes D (1999) Этические вопросы клинических исследований: Клинические монографии времени ухода за больными , № 14 Лондон: NT Books.

    Майрис ЭД (1994) Разъяснение понятий в профессиональной практике: достоинство. Журнал усовершенствованного медсестринского дела ; 5: 3, 112-117.

    Матити М., Котрел-Гиббонс Л. (2006) Достоинство пациента: содействие передовой практике. Фонд распространения исследований в области сестринского дела ; 3: 5, 1-4.

    Mirfin-Veitch B et al. (2004 ) Интимный и личный уход для взрослых с высокими потребностями в поддержке: понимание опыта приемников и поставщиков услуг в Новой Зеландии.Доклад представлен на 12-м Всемирном конгрессе IASSID, 14-19 июня, Монпелье, Франция.

    Совет медсестер и акушерок (2008) Кодекс профессионального поведения NMC: стандарты поведения, производительности и этики. Лондон: NMC.

    Oxford English Dictionary (2002) 10 ^th Edition Revised. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

    Pullman D (1999) Этика автономии и достоинства в долгосрочном уходе. Канадский журнал старения ; 18: 26-46.

    Rock P (1988) Независимость: что это значит для шести инвалидов, живущих в сообществе. Инвалидность, инвалидность и общество; 3: 1, 27-35.

    Social Care Institute for Excellence (2006) Руководство SCIE 15: Достоинство в уходе .

    Shotton L, Seedhouse D (1998) Практическое достоинство в уходе. Этика медсестер; 5: 3, 246-255.

    Смит С., Петти Р. (1996) Формирование сообщений и убеждение: анализ обработки сообщений.Бюллетень личности и социальной психологии; 22: 257–268.

    Spiegelberg H (1970) Человеческое достоинство: вызов современной философии. В: Gotesky R, Laszo E (eds) Human Dignity: This Century andthe Next. Нью-Йорк: Гордон и Брич.

    Statman D (2000) Унижение, достоинство и самоуважение. Философская психология; 13: 4, 523-540.

    Vasey S (1996) Опыт ухода. В: Г. Хейлз (ред) За пределами инвалидности: на пути к благоприятствующему обществу. Лондон: Издательство Открытого университета.

    Widäng, I, Fridlund B (2003) Самоуважение, достоинство и уверенность: концепции честности среди пациентов-мужчин. Журнал усовершенствованного медсестринского дела ; 42: 1, 47-56.

    White C et al. (2003) Выявление сред и культур, способствующих жестокому обращению с людьми с ограниченными интеллектуальными возможностями: обзор литературы. Журнал прикладных исследований в области умственной отсталости ; 16: 1, 1-9.

    На защите жизни и достоинства человека

    РИО-ДЕ-ЖАНЕЙРО

    ОХРАНА ЖИЗНИ И ДОСТОИНСТВА ЧЕЛОВЕКА

    Человек — это путь Церкви. А семья — это главное выражение Сюда. Как я писал в Письме к семьям : «Божественная тайна Воплощение Слова (…) имеет тесную связь с человеческим семья. Не только с одной семьей, из Назарета, но каким-то образом с каждая семья, по аналогии с тем, что Второй Ватиканский Собор говорит о Сыне Бога, Который в воплощении «в каком-то смысле соединился с каждым человеком» ( Gaudium et Spes , 22).Следуя за Христом, который «вошел» в миру «служить» ( Mt, 20,28), Церковь считает служением человеческая семья была одной из ее основных обязанностей. В этом смысле и человек, и семьи составляют «путь Церкви» ( Gratissimam Sane, 2) ».

    Таким образом, Евангелие проливает свет на человеческое достоинство и искупает все, что может. обедняют видение человека и его истину. Во Христе человек воспринимает величие его призвания быть образом и чадом Божьим; именно в нем Бог Первоначальный план Отца для человека раскрывается во всей красе, и это во Христе, что этот первоначальный план будет полностью реализован.Во Христе это первое и привилегированное выражение человеческого общества, которым является семья, находит свет и полную способность к выполнению в соответствии с План любви отца.

    «Если Христос« полностью открывает человека самому себе », то он это делает. начиная с семьи, в которой он решил родиться и вырасти »( Gratissimam Вменяемый, 2) ». Христос, Люмен Gentium , свет народов, озарения человеческие пути, особенно пути интимного общения супругов, жизни и любовь, которая является необходимым перекрестком в жизни людей и народов куда Бог всегда ходил им навстречу.

    Это священное значение брака, так или иначе присутствующее во всех культурах. несмотря на тени из-за первородного греха, и который приобретает выдающееся величие и значение в Откровении: «Как в древности Бог встретил Свой народ с завет любви и верности, так что наш Спаситель, Супруг Церкви, теперь встречает христианских супругов через таинство брака. Он пребывает с их для того, чтобы их взаимные самоотдачи супруги любили друг друга непоколебимой верности, так как он любил Церковь и предал себя за нее »( Gaudium et Spes , 48).

    Среди истин, сокрытых в сердце человека из-за увеличения секуляризация и преобладающий гедонизм, все, что касается семьи, особенно пострадали. Сегодня основная борьба за человеческое достоинство сосредоточены на семье и жизни. Во-первых, элементы равенства в достоинстве супругов и их необходимом разнообразии и половой взаимодополняемости в супружеских отношениях не признаются и не уважаются. Даже супружеский верность и уважение к жизни на каждом этапе ее существования подрываются культурой, которая отрицает превосходство человека, созданного по образу Бога и подобие.В то время как распадающиеся силы зла преуспевают в разделении брака от его миссии до человеческой жизни, они поражают человечество, лишая его одного из основные гарантии его будущего.

    Папа хотел приехать в Рио-де-Жанейро, чтобы поприветствовать вас с распростертыми объятиями, как будто статуя Христа-Искупителя, возвышающаяся над этим чудесным городом с вершина Корковадо. И он пришел утвердить вас в вере и поддержке ваши усилия в свидетельстве о ценностях Евангелия.Поэтому в отношении центральные проблемы человека и его призвания, пастырская деятельность Церкви не может ответить частичным апостольством. Необходимо провести пастырское служение, в котором центральные истины веры излучают свои собственные евангелизационной силы в различных сферах жизни, особенно в сфере семья. Это приоритетная задача, основанная на «уверенности в том, что будущее евангелизация во многом зависит от домашней церкви »( Familiaris Consortio , 65).Надо возбудить и представить общий фронт, вдохновлены и основаны на центральных истинах Откровения, собеседником которого является человек и агентом которого является семья.

    Следовательно, пасторы должны как можно больше осознавать тот факт, что семья апостольство требует тщательно подготовленных пастырских работников, и, следовательно, эффективные и адекватные структуры в епископальных конференциях и епархиях, которые будут служить динамическими центрами евангелизации, диалога и совместного деятельности, с хорошо разработанными пастырскими проектами и планами.

    В то же время я хотел бы поощрять все усилия по продвижению адекватных организационные структуры как на национальном, так и на международном уровне, которые возьмет на себя ответственность за установление конструктивного диалога с политических властей, от которых во многом зависит судьба семья и ее миссия на службе жизни. Чтобы найти подходящие способы продолжать эффективно преподносить миру основные ценности Божьего плана, означает приверженность защите будущего человечества.

    .