Сильные мужчины: определение
Мужчина должен быть сильным, но само понятие силы претерпело массу трансформаций.
Дух авантюризма
«Сильный мужчина должен быть романтичным и рисковым, как пират Карибского моря», — сказала себе девочка, грустившая от скучных будней. Не желая прозябать в тоске до конца своих дней, она скорректировала жизненную ситуацию: кокетство на вечеринке вылилось в умопомрачительный роман.
Это было нереально круто! Они мотались в такие городские закоулки, куда нога нормального человека не ступала никогда. Пили кофе у панорамных окон, трещали о кино и загадывали желания, держась за руки около какой-то болванки, изображающей экзотического божка. Подружки пищали от восторга («Не то что твой бывший, слова не вытянешь!»), счастливица планировала семейную жизнь с камином, креслом-качалкой и умиранием в один день под занавес жизни… Не получилось.
Следующая подруга пирата была не меньшей красоткой и умницей. Они слонялись по тем же кафе с панорамным видом.
.. Чертовы социальные сети! Узнаешь даже то, чего никогда не хотела бы знать.
Телефон с прощальным sms от любимого разбился об асфальт под окнами. Наступила депрессия. Девочка забыла о себе и стала напоминать героиню женских шоу с переодеванием в части «до общения с нашими стилистами»: потухший взгляд, какая-то бесформенная одежда, бесцельное существование.
Но вместо стилистов в ее жизнь пришел тот самый скучный бывший, из которого «слова не вытянешь». Нелепый в своей доброте, необщительный и никогда бы не задержавшийся в ее биографии в лучшие времена из-за несоответствия образу сильного мужчины, он просто жалел ее, ни о чем не спрашивая, а она была просто благодарна.
Знаете, как сегодня красавица жена отвечает на вопрос подружек: «Что ты в нем нашла?» Просто улыбается – счастливо и глупо. Не объяснять же в самом деле.
Деньги
Купюры – эквивалент всего. Эквивалент мужской силы в том числе.
«Что ты за мужик, домохозяйничаешь, пока жена вкалывает?» — недоумевали многие знакомые.
Сначала они были парой трудоголиков. Он моряк, она руководитель отделения крупной компании. С головой ушедшие в работу, они изредка выныривали из нее, разве что ради друг друга. Кривая благосостояния семьи логично ползла вверх вместе с самооценкой обоих. Но кроме работы они очень любили друг друга – и (опять логично) в ее животе завелся третий член семьи. Был ли едва оформленный малыш трудоголиком, неясно, однако молодой мамаше бегать по карьерной лестнице он запретил. Сначала перейдя на шаг, а после родов и вовсе остановившись, она все заметнее хандрила.
«Возьми себя в руки. Это просто работа. Сын – лучшее, что дала нам жизнь. Еще наработаешься», — дурацкие мантры с мамских форумов раздражали до слез. Отдавать младенца на попечение чужой тети, равно как и плакаться мужу, не хотелось: тому как раз предстоял важный для получения новой должности рейс.
Он сам начал разговор, по полочкам разложив все, в чем она боялась признаться: труды, положенные на достижение статуса, ее планы развития бизнеса, страх оставить сына чужому человеку.
.. Пытаясь справиться с печально хлюпающим носом, она не сразу поняла, что он предложил.
«Ты возьмешь отпуск по уходу за ребенком? А как же…»
А вот так. Работа, даже мужская, не волк – годик подождет, а сыну нужна счастливая мама. Она вышла на работу. А он со своей ушел, несмотря на круглые глаза кадровички и коллег: «В декрет?! Да что ты за мужик?»
И только самые близкие знали, какой на самом деле недюжинной силы мужчиной был «кормящий отец», добровольно взявший на себя уход за младенцем во имя самореализации любимой женщины. Простенький такой, но со вкусом семейный подвиг.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Решительность
Никто и не спорит: мужчина должен уметь принимать решения. Собственно, принимать решения и отвечать за них должен любой взрослый, независимо от гендерной принадлежности. Но в силу традиций девочки по-прежнему любят прятаться за каменной стеной.
И вот одна моя знакомая, после тщательного отбора остановившись на офицере, красивом-здоровенном, каталась за этой стеной, как заправский сыр в масле: муж избавил ее от любой ответственности, принимая все жизненно и нежизненно важные решения по-мужски самостоятельно.
Счастье длилось до тех пор, пока мысли супругов развивались в одном направлении. А потом – вдруг? – начался абсолютнейший кавардак: однажды муж заявил, что ему предложили командировку на полгода, в которую он уже согласился поехать. Пакуй вещи, дорогая! А она впервые со дня свадьбы зачем-то обиделась: «Что же ты со мной не посоветовалcя? Это же наша жизнь, а не только твоя!» На что последовал резонный мужской довод предсказуемого содержания: «Я мужчина, я решаю».
Потом, уже после развода, психологи рассказали ей, что означенная способность «принимать решения» была не признаком силы, как хотелось верить, а классическим атрибутом семейного деспота… Впрочем, было уже все равно по большому счету.
Еще о мужестве
Сила мужчины, которую так хочется чувствовать, вовсе не в деньгах, и не в мускулах, и даже не в решительности… А в чем? А в том, что мы привыкли считать слабостью!
Он готов терпеть твое дурное настроение и безосновательные наезды: с него не убудет.
..
Он позволит самой принимать решения по любым интересным тебе вопросам, потому что не боится ошибок и последствий неверных ходов: во-первых, доверяет тебе, как себе, а во-вторых, даже если ты окажешься неправа, он сильный, он прикроет.
Он способен наплевать на стереотипы о мужском поведении и поступить так, как нужно, чтобы сделать тебя счастливой.
Сильный мужчина
Чинит протекающий кран до того как вода прокапает мозги всем домашним.
Не боится провести целый день один на один с ребенком, пока ты отдыхаешь.
Одинаково легко купит прокладки и презервативы.
Слушает любимый хэви-метал в наушниках, потому что бережет твои уши.
Проигнорирует приглашение гопников подраться, потому что ты ждешь его дома невредимым.
Звонит, если задерживается.
Не боится врачей и знает, к кому, кроме мамы, обратиться в случае недомогания.
Не расстается с женщинами посредством sms.
Способен разделить твой успех и радоваться ему.
Готов извиниться перед тобой, если был не прав.
Готов извиниться перед тобой, если ты была не права.
ТЕКСТ: Елена Щукина
Как распознать сильного мужчину 21 ноября 2021 года
Как распознать сильного мужчину 21 ноября 2021 года | Нижегородская правдаГлавная | Статья | Внешняя сила и внутренняя мужественность: как распознать сильного мужчину
Общество
Фото: depositphotos.com
Настоящая мужская сила проявляется в кризисных ситуациях
19 ноября отмечался один из малопривычных, но любопытных праздников – Международный мужской день.
Его празднуют шесть десятков стран мира. Учредил его доктор Джером Тилуксингх из Университета Вест-Индии. Главная цель праздника – развенчивание стереотипов о мужественности, попытка показать, что внешняя сила часто не является проявлением этой самой мужественности. Так что такое на самом деле сильный мужчина и как его распознать?
Внешняя сторона
Существует несколько распространённых стереотипов, по которым принято определять силу мужчины.
1. Богатырская мощь
Конечно, первый признак сильного мужчины в представлении многих, особенно молоденьких девушек – это физическая сила, готовность любому заехать в ухо, если потребуется. Кажется, что рядом с таким мужчиной можно чувствовать себя защищённой на все 1000 процентов…
Но, как уверяют психологи, такие люди, как правило, вовсе не сильны и часто оказываются совершенно не пригодны для совместного проживания.
– Дело в том, что те, кто обладает физической силой и демонстрирует готовность дать в ухо любому, на деле очень часто оказываются трусливыми.
И если к такому подойдут двое, то он, скорее всего, убежит, хотя реально может дать в ухо. Я сам знаю двух таких тренированных, сильных ребят, которые, оказавшись в подобной ситуации, сбежали – что один, что другой, – говорит психолог, бизнес – тренер центра психологической поддержки бизнеса и семьи «5 ДА!» Дмитрий СЕЙНОВ.
2. Полный кошелёк
Ещё одно распространённое представление о сильном мужчине – он долже уметь зарабатывать большие деньги. Если же ему это не под силу, то, скорее всего, он настоящий слабак или инфантил.
Правда, специалисты считают, что деньги – это скорее элемент удачливости.
– Если ты смог выучиться на финансиста или адвоката, то ты можешь зарабатывать хорошие деньги, а если у тебя не было способностей или денег, чтобы окончить вуз, то ты работаешь, например, токарем или сантехником, и, наверное, не очень много зарабатываешь. Но к силе это не имеет никакого отношения, – уверен Дмитрий Сейнов.
3. Просто кремень
Не секрет, что мальчикам с детства внушают – мужчины не плачут.
И поэтому многие, вырастая, стараются не показывать своих истинных чувств из страха показаться слабым. На самом деле сильный мужчина, оказывается, вполне может быть мягким и сентиментальным.
– Все эти качества не имеют отношения к силе в том понимании, в каком мы её с вами разбираем. Это абсолютно не связанные вещи. Мужчина может быть сентиментальным, но при этом человеком своего слова, добытчиком, защитником и опорой для своей семьи, – уверяет психолог.
4. Всё в себе
Сильный мужчина никогда не жалуется и не просит помощи. И уж тем более он не должен посвящать в свои проблемы любимую женщину. Все переживания он должен носить в себе.
Однако, по мнению экспертов, ничего зазорного в том, что мужчина поделится с избранницей проблемами, нет. Другое дело, что он ни в коем случае не должен просить решать за него эти проблемы.
– Он может рассказать о том, что его гложет, но никогда не станет взваливать на женщину ответственность, никогда не будет рассчитывать, что она за него решит проблему, найдёт выход.
Он просто проинформирует о возникших проблемах, не больше. Понимаете, и сильный мужчина, и слабый мужчина могут пожаловаться на ситуацию. Но слабый мужчина после этого спросит, что делать, а сильный сам будет решать свою проблему, – объясняет Дмитрий Сейнов.
Признаки силы
По-настоящему сильный мужчина:
1. Никогда не позволит, чтобы женщина всё сама на себе волокла.
– У него корона не упадёт устроиться дворником или газеты разносить, лишь бы семью кормить. И даже если он вдруг не может сейчас обеспечивать семью, он постарается компенсировать это чем-то другим, – объясняет психолог.
2. Всегда держит данное слово.
– Вот если он что-то обещает и всегда выполняет, на него можно положиться даже в мелочах. Допустим, пообещал, например, маму отвезти в аэропорт – значит, отвезёт, даже если у него появятся важные дела.
А постоянные объяснения мужчины, почему он не смог сдержать слово, или поиск объективных причин, чтобы не делать обещанного – это одно из проявлений слабости.
3. Никогда не пасует перед трудностями.
– Вот когда грянул кризис в 90‑х или 2008 годах, многие так называемые сильные мужчины, имевшие неплохие заработки, потеряли работу. И по-настоящему сильные мужчины сели на свои «Лексусы» и стали тупо «бомбить», чтобы заработать. А слабые мужчины улеглись перед телевизором с бутылкой пива и стали себя жалеть, – приводит пример Дмитрий Сейнов.
Настоящая мужская сила, по мнению психолога, проявляется в кризисных ситуациях.
– Человек может быть физически слабым, но в кризисе он демонстрирует силу духа – что – то предпринимает, ищет способы решения проблемы, какие – то выходы.
Именно способность отвечать за свои слова и поступки, умение брать на себя ответственность за других, по большому счёту, и являются главными признаками настоящего мужчины. Даже если он не обладает косой саженью в плечах и богатырской силой.
Откуда берутся слабые мужчины?
По мнению психолога, отчасти это обусловлено генетически.
– Мы же всё равно ориентируемся на своих родителей. Возможно, мальчик рос в неполной семье. И у него просто не было перед глазами достойного образца мужского поведения, – предполагает психолог.
Слабые мужчины вырастают из сыновей властных мам. Причём такие мамы не обязательно были одиночками. Просто мужу в семье принадлежала подчинительная роль – всем в доме управляла жена. Повзрослев, такой мужчина уже и в своей собственной семье тоже не будет видеть ничего противоестественного в том, что все проблемы пытается решать его жена.
– Или если, например, у тебя папа бухал и лупил маму, а потом со слезами просил у неё прощения, то для ребёнка это будет нормальной моделью поведения, и во взрослой жизни он будет вести себя так же. И переделать такого мужчину практически невозможно, – объясняет Дмитрий Сейнов.
Женщины, выросшие в похожих семьях, потом тоже притягивают к себе мужчин, с которыми могут воссоздать модель отношений, царившую в родительском доме. И дочка властной мамы, скорее всего, станет женой подкаблучника, за которого будет всё делать и решать сама.
Однако Дмитрий Сейнов считает, что винить женщин, сделавших неправильный выбор, не стоит.
– Очень сложно женщину в этом винить. Ну, ей такой мужчина понравился, она такого и взяла. Никто же не ждёт ухудшения положения, никто же не живёт ожиданием «если завтра война, если завтра в поход». Вот у одного мужчины спрашивают: «Ты мог бы поступить, как Александр Матросов?», а он отвечает: «Я не знаю. Вот если бы я оказался в его ситуации, тогда и можно было бы судить». А так никогда наперёд не скажешь.
Мало кто из женщин, отправляясь замуж, пытается себе представить, как поведёт себя избранник в кризисной ситуации. А именно в такой ситуации , как мы уже говорили, качества мужчины и проявляются в полный рост. Но женщина, как правило, об этом не задумывается. Она ориентируется на другие вещи – внешность, статусность, чувство юмора, красивые ухаживания. яркость. А потом выясняется, что всё это наносное, и в момент испытания мужчина его просто не выдерживает.
«Сильный мужчина – это как раз тот, кто в состоянии самостоятельно делать выбор и принимать решения, в том числе и по отношению к своей женщине.
«Образ жизни у нас в стране такой, что ли, но сильные женщины воспитывают слабых мужчин, и по-настоящему сильных и великодушных мужчин я даже и не встречала – все с надломом». Ольга.
«Сильный мужчина, когда с ним мы – милые куколки, за которых решают наши проблемы, а мы занимаемся только исконно женскими делами и обязанностями». Люба.
«Понятие «сильный мужчина» включает в себя умение всегда защитить себя. И, конечно, свою любимую и своих детей.Сильному человеку не нужно самоутверждаться за счёт другого или доказывать свою значимость – он и так в этом уверен. И умеет убедить в этом всех, кто находится рядом с ним». Antonio.
Подписывайтесь на наши каналы в Telegram:
Поделиться
Новости партнеров
Новости МирТесен
с
Рецензия на книгу: «Силачи» Рут Бен-Гиат
Рецензия на книгу|Авторитаристы От Муссолини до Трампа
-ghiat.
html
Реклама
Продолжить чтение основной истории
документальная литература
Слева направо: Бенито Муссолини; Виктор Орбан; Мобуту Сесе Секо; Аугусто ПиночетКредит… Слева направо: Ассошиэйтед Пресс; Яцек Шидловски/EPA, через Shutterstock; Архив Халтона, через Getty Images; Крис Буронкль, через Agence France-Presse — Getty ImagesКогда вы покупаете на нашем сайте книгу, прошедшую независимое рецензирование, мы получаем партнерское вознаграждение.
By Francis Fukuyama
STRONGMEN
Mussolini to the Present
By Ruth Ben-Ghiat
Ever since the 2016 election, observers like Тимоти Снайдер, Стивен Левицкий и Дэниел Зиблатт предположили, что Дональд Трамп может подорвать американскую демократию и направить страну в явно авторитарном направлении.
Эта возможность стала более правдоподобной за годы правления администрации Трампа, поскольку он стремился подорвать растущий список американских институтов, которые стояли у него на пути, включая разведывательное сообщество, ФБР и США. и министерство юстиции, суды, основные средства массовой информации (которые он заклеймил «врагами американского народа») и, конечно же, честность самих выборов. Трамп ясно дал понять свои авторитарные инстинкты, отказавшись мирно передать власть в случае поражения на выборах 2020 года.
Рут Бен-Гиат вносит свой вклад в эту литературу в книге, в которой Трамп сравнивается с широким кругом более ранних сильных людей, включая Муссолини, Гитлера, Аугусто Пиночета, Франсиско Франко, Муаммара Каддафи, Сильвио Берлускони и Мобуту Сесе Секо, а также с такими современниками, как Виктор Орбан, Родриго Дутерте, Владимир Путин, Нарендра Моди и другие. Автор, историк, ранее писавший об итальянском фашизме, лучше всего описывает историю возвышения Муссолини и то, как этому способствовали беззаботные итальянцы и иностранные державы.
[ Эта книга была одной из наших самых ожидаемых книг ноября. Посмотреть полный список . ]
К сожалению, Бен-Гиат не предлагает концептуальной основы для различения различных типов силачей и дает нам очень мало информации о Дональде Трампе, помимо того, что уже широко известно. Вместо этого мы получаем бесконечную череду исторических анекдотов о разнородной коллекции плохих лидеров, начиная от демократически избранных националистов, таких как Моди, и заканчивая фанатиками геноцида, такими как Гитлер. Какой смысл ставить Сильвио Берлускони в один ряд с Муаммаром Каддафи или Саддамом Хусейном? Берлускони, возможно, был неряшливым, манипулятивным и коррумпированным, но он не убивал политических оппонентов и не поддерживал терроризм за границей, и он ушел в отставку после поражения на выборах. Бен-Гиат отмечает, что многие силачи пришли к власти в XIX в.60-х и 70-х годов через военные перевороты, но сегодня у них гораздо больше шансов быть избранными.
Было бы неплохо узнать , почему перевороты в значительной степени исчезли?
Выбор случая Бен-Гиата кажется довольно произвольным: например, сильные левые, такие как Фидель Кастро, Уго Чавес или Рафаэль Корреа из Эквадора, не включены, равно как и женщины, такие как Индира Ганди. Если мы фокусируемся на популистах в демократических странах, зачем включать автократов, которые никогда не участвовали в выборах? Аналитическая структура позволила бы нам понять, как силачи отличаются от друг от друга, а не объединяют их в одну аморфную категорию.
Это очень плохо, потому что Трамп действительно заслуживает более тщательного сравнения с другими лидерами. Между ним и современными популистами, такими как Орбан в Венгрии, Реджеп Тайип Эрдоган в Турции и Ярослав Качиньский в Польше, действительно есть определенные параллели, поскольку все они опираются на одинаковую сельскую социальную базу для своей поддержки. С другой стороны, есть необъяснимые различия: например, Орбан, Дутерте и Найиб Букеле из Сальвадора использовали пандемию Covid для значительного расширения исполнительной власти, в то время как Трамп сделал обратное, сняв с себя ответственность и передав полномочия губернаторам.
Большинство силачей безжалостно эффективны и макиавеллисты; Трамп продемонстрировал невероятную некомпетентность, не сумев построить стену на границе, отменить Obamacare или расширить свою избирательную базу. И, конечно же, переизбраться на второй срок ему не удалось. Разоблачения налоговых деклараций Трампа в The New York Times предполагают, что он баллотировался в президенты не из-за безумного стремления к власти, а просто для того, чтобы избежать банкротства в своем неудавшемся гостиничном бизнесе. И все же, несмотря на множество откровений, он притягивал своих основных последователей. Почему? Возможно, было бы полезнее понять, почему Трампу 9 лет.0035 sui generis , и как он мог установить образец для силачей будущего, а не повторять знакомые прецеденты из прошлого.
Тяжелые времена не делают суперсолдат
«Трудные времена создают сильных людей, сильные люди создают хорошие времена, хорошие времена создают слабых людей, а слабые люди создают трудные времена». Цитата из постапокалиптического романа автора Дж.
Майкла Хопфа резюмирует потрясающе всепроникающее циклическое видение истории. Идея, которую я в другом месте назвал «миражом фрименов» в честь научно-фантастического романа «9».Жители пустыни 0035 Dune утверждают, что суровые условия делают людей морально чистыми и сильными в военном отношении, а богатство и утонченность создают декадентские общества и плохих бойцов. Дюна — это лишь один из примеров многочисленных спекулятивных фантастических романов, использующих эту идею, от рассказов о Конане до ужасных эпизодов «Звездного пути». Она настолько распространена как популярная теория истории и военной мощи, что породила (как и большинство плохих идей) собственный жанр интернет-мемов.
«Трудные времена создают сильных людей, сильные люди создают хорошие времена, хорошие времена создают слабых людей, а слабые люди создают трудные времена». Цитата из постапокалиптического романа автора Дж. Майкла Хопфа резюмирует потрясающе всепроникающее циклическое видение истории.
Идея, которую я в другом месте назвал «миражом фрименов» в честь фантастического романа «Дюна » «Жители пустыни», постулирует, что суровые условия делают людей морально чистыми и сильными в военном отношении, в то время как богатство и утонченность создают декадентские общества и бедных. бойцы. Дюна — это лишь один пример из многочисленных спекулятивных фантастических романов, использующих эту идею, от рассказов о Конане до ужасных эпизодов «Звездного пути». Она настолько распространена как популярная теория истории и военной мощи, что породила (как и большинство плохих идей) собственный жанр интернет-мемов.
Это также заражает современное стратегическое мышление, особенно в отношении незападных противников. Возможно, самым известным является то, что после атаки на Перл-Харбор рухнули самодовольные представления об американском превосходстве, разведывательное сообщество союзников дико качнулось от веры в японцев как слабых и недостойных мужчин к представлениям о том, что суровые условия обучения и жизни в Японии, по-видимому, привели к непобедимые суперсолдаты.
Совсем недавно тот же троп вновь появился в образе непобедимого повстанца, чье воспитание якобы сделало его невосприимчивым к лишениям боя и кампании. Как отмечает исследователь из Бирмингемского университета Патрик Портер, «комментаторы утверждали, что иракцы, афганцы, югославы, американские индейцы, сомалийцы, турки или японцы особенно предрасположены к войне», чтобы оправдать или предостеречь от военных действий или дипломатических контактов. Поскольку в нем содержится оценка военной мощи и боевого упорства чужих культур, мираж, естественно, несет с собой стратегические последствия.
И, в конце концов, это интуитивно понятно. Жители Запада подвергают своих солдат суровым условиям, чтобы подготовить их к суровым сражениям, так почему бы всем обществам не работать так же? Разве из людей (хотя в тропе часто указывается человек ), которые всю свою жизнь имели дело с тяжелыми условиями, не должны быть лучшими бойцами, в отличие от дряблых, декадентских жителей блестящих городов?
Вот только все получается не так.
Это не меняется при переходе от предыстории к истории. Время от времени границы зон урбанизированных, стратифицированных государственных обществ нарушались. При достаточном количестве попыток негосударственные люди могут в конечном итоге победить. Но большую часть времени грабежами занимались городские армии. Возьмем, к примеру, границы Рима, лаймов . В конце концов, Рим — это синоним упадка и упадка в западном дискурсе. Западная культурная память фиксируется на готах, вандалах и гуннах, нарушивших римскую границу, но быстро забывается довольно длинный список негосударственных народов, нарушаемых римлянами. Самниты, кимвры, тевтоны, амброны, гельветы, эбуроны, арверны, кельтиберы, лузитанцы, панноны, далматы, катувеллауни, ицены, маркоманы, квады, языги и все остальные «жесткие» народы, раздавленные римлянами, не становятся домашними имена. Самые успешные крупные государства в истории могут похвастаться подобными счетами мясника.
Конечно, есть исключения, такие как ранние мусульманские завоевания, империя Сельджуков и, конечно же, монголы, свергнувшие давно сложившиеся и давно успешные империи.
Какое-то время конные кочевники были могущественной силой, но их часто включали в состав армий традиционных государств. Но жертвы империи там, на окраинах, не оставили воспоминаний о постигших их бедствиях; Однако победа так называемых варваров породила целые литературные жанры, оплакивающие падение больших городов.
Но если этот исторический троп — плохой путеводитель по истории или современной стратегии, то откуда он взялся и почему оказался таким живучим? Хотя существует довольно много объяснений успеха негосударственных акторов (в большинстве историографических традиций есть по крайней мере одно), этот мираж уходит своими корнями в греко-римскую этнографическую традицию.
Литературный троп восходит как минимум к Геродоту и его рассказу о злополучном вторжении в Скифию персидского царя Дария I в 6 веке до н.э. Геродот представляет скифов как безжалостно целесообразных, полагающихся на кампанию выжженной земли и относительное отсутствие у них постоянных поселений, чтобы измотать персидскую военную мощь.
Этому повествованию предшествует этнография скифов, в которой Скифия представлена как суровая, холодная земля, непригодная для земледелия, но кочевой образ жизни, который она навязывает скифам, как пишет Геродот, делает их «непобедимыми и неприступными».
За исключением того, что Геродот никогда не был в Скифии, и его знания о скифских обычаях, культуре и даже местной географии в лучшем случае неравномерны. Но, как заметил историк Франсуа Артог в своей знаковой книге «Зеркало Геродота », все это не имеет значения, поскольку точность никогда не была решающим фактором. Скорее, Геродот использует скифов как прелюдию к греко-персидским войнам, отражая победу греков (которая также будет включать стратегическое отступление). Рассказ Геродота никогда не был о скифах или персах, но о греках, упражнение в самоопределении для народа, который обычно не думал о себе как о едином целом. Это отражение титула Хартога: скифы и персы служат фольгой, на фоне которой можно определить греческую идентичность.
Аналогичным образом, в латинской традиции варварский «другой» может использоваться для политической выгоды или социальной самокритики. Ко времени написания Юлием Цезарем в I веке до н. э. образ жестоко сражающихся варваров, чей аскетический образ жизни делал их морально и в военном превосходстве, был достаточно прочным, чтобы Цезарь мог опираться на него как на стенографию, чтобы построить свою собственную военные достижения.
Таким образом, в «Комментариях Цезаря к Галльской войне » племена, которые он побеждает в начале, гельветы и белги, представлены в этих терминах. В частности, Цезарь утверждает о белгах, что «из всех этих людей [жителей Галлии] белги являются самыми сильными, потому что они дальше всех от культуры и цивилизации и реже всего посещаются торговцами, все это имеет тенденцию женоподобно дух.» Это конкретное слово «женоподобный» ( effeminandos на латыни) дает ключ к пониманию того, почему в этом историческом мираже всегда сильно мужчин , поскольку вся интеллектуальная конструкция глубоко укоренена в тревогах по поводу снижения мужественности, в частности.
Позже в повествовании, когда эти ранние противники побеждены, он повторяет образ германских свебов, которые вскоре будут побеждены им в повествовании, представляя их как наиболее «воинственных» из германцев, как прямой продукт холодный климат и суровые повседневные условия, в которых они живут.
Тем не менее, Цезарь собирается сокрушить этих галльских и германских «сверхчеловеков» армией чрезмерно цивилизованных итальянцев, которые не только подвергаются воздействию всех вещей, которые имеют тенденцию «женоподобности духа», но фактически несут ответственность за производство этих вещей. . Действительно, из всех галлов больше всего проблем Цезарю доставляют не воинственные гельветы или белги, а арверны, живущие на территории современной Оверни, Франция, прямо напротив районов греческого и римского поселения и прямо на торговые пути, доставлявшие в Галлию якобы изнеженные средиземноморские товары и культуру. Цезарь это, конечно, знает, но его Комментарии — это политический документ, и он также хорошо разбирается в политике: использование стереотипов, в которые его аудитория уже верит, способствует его военному успеху.
Лучше хвастаться победой над гельветами, белгами и свевами, чего раньше не удавалось ни одному римлянину, чем арвернам, которые уже однажды сражались с Римом и проиграли. Точность была не на высоте.
Возможно, самым влиятельным древним трудом такого рода является « Germania » Тацита, написанная в 98 г. н. э. и посвященная описанию обычаев и общества народов, живущих по другую сторону Рейна от римской границы. Короче говоря, Тацит описывает германцев как коренных жителей своих земель, не смешанных с другими народами, презирающих богатство, красоту и роскошь, сосредоточенных исключительно на воинской доблести, благочестивых, моногамных и целомудренных, хотя и неискушенных и некультурных — продукт сурового земли, которые они населяют. Опять у нас есть наши «сильные мужчины», вылепленные тяжелыми жизнями.
За исключением Germania вовсе не о германцах, а критика римского упадка в традициях римского историка Саллюстия, тонко замаскированная под этнографию.
В целом тон Тацита в его текстах выражает разочарование в связи с моральным разложением, которое он наблюдал в Риме, и почти невозможно не заметить эту резкость в отношении германцев Германии .
Сам Тацит почти наверняка никогда не путешествовал к северу от Альп, не говорил по-немецки и располагал в лучшем случае информацией из вторых рук о каких-либо немецких обычаях. Вместо этого он построил своих немцев как фон для того, что он считал моральным упадком римлян, с немецкими добродетелями, соответствующими предполагаемым римским порокам. Чтобы ужасные морализаторства Тацита не были восприняты слишком серьезно как свидетельство фактический закат, стоит отметить, что он писался в самом начале одного из лучших веков Рима и неразрывной вереницы из пяти способных правителей. Упадок и упадок действительно будут происходить очень медленно.
Это видение древних германцев и галлов было возрождено в эпоху раннего Нового времени ( Германия Тацита, утраченная в Средние века, была вновь открыта в 1425 г.
) и поставлено на службу как часть интеллектуальной основы национализма 19-го века, где он застыл с так называемым научным расизмом той эпохи. Там, где древние считали, что варварская сила и упадок вызваны местом, 19Националисты 19-го века усматривали в этом корень расы и ссылались на эти древние рассказы как на доказательство того, что та или иная европейская расовая группа всегда была выше. Роль декаданса объяснялась «расовым смешением». Как документируют такие ученые, как Кристофер Кребс и Саймон Джеймс, описания Цезарем и Тацитом североевропейских «кельтов» и «германцев» (неясно, думал ли кто-нибудь в Европе о себе этими терминами в течение классической античности), лишенных их снобистского римского критика «варвара», зараженная современным расизмом и ориентализмом, стала не только частью националистической идеологии того периода, но и основой исторического образования на Западе. Ошибочное представление об истории и антропологии эффективно укоренилось в массовом сознании как руководство к пониманию подъемов и падений государств и циклов истории.
Это проникает в современную политику и поп-культурное понимание войны и внешней политики. Портер из Бирмингемского университета точно резюмирует одну из центральных тем книги Маркуса Латтрелла « Одинокий выживший », рассказа о секретной военной операции США в Афганистане: «Враг таков, что цивилизованные люди должны отказаться от своих ограничений, чтобы бороться с этим». В этом рассказе талибы не сдерживал декадентский, парализующий либерализм Запада. Тем временем комментаторы бесконечно заламывают руки по поводу пригодности американских новобранцев. Следы этой идеологии также можно обнаружить в позиции нынешней администрации по всему, от ограничений на наземные мины до правил ведения боевых действий, которые представляются как декадентская западная угрызения совести, которую нельзя позволить себе в борьбе с якобы варварскими противниками. Это мираж с очень реальными политическими последствиями, даже если его доказательные корни оказываются эфемерными.
Как следствие, эта циклическая модель истории, которая никогда ничего не объясняла ужасно хорошо, теперь принимается как трезвая мудрость о мире как политиками, так и широкой общественностью.
