Паранойяльная акцентуация характера: Стремительная кристаллизация: что стоит знать про паранойяльный тип характера

Стремительная кристаллизация: что стоит знать про паранойяльный тип характера

Психология занимается всесторонним исследованием личности. Чтобы описать некоторые схожие черты характера, свойственные определенному типу, используется такое понятие, как акцентуация. Данные паттерны находятся в пределах клинической нормы, поэтому акцентуацию не стоит записывать в число психических расстройств. Одним из вариантов данного понятия является паранойяльный тип личности.

Паранойяльный  — это не параноик, не стоит путать. В будущем первому совсем не обязательно страдать паранойей. Прежде всего, это целостная личность с перечнем выраженных черт характера, которая имеет свои недостатки и преимущества.

Паранойяльная акцентуация – это именно та точка опоры, которая поможет перевернуть мир. Основная черта такого человека состоит в том, что он является вечным двигателем. Именно он – источник задумок, идей –  мотивирует окружающих и легко может взять на себя бразды правления. Он легко находит перспективы, может создать удивительный новый мир и жить, не оглядываясь ни на кого.

Но также данный характер имеет основную проблему – плохое понимание того, что касается чувств и мотивации окружающих. Одно он не замечает, другое – игнорирует, а третье  – для него недостаточно важно. Такой человек быстро соображает и кристаллизируется вокруг любой достойной идеи. Он не ждет, за ним сложно успеть, может долго и усердно трудиться.

Паранойяльный все время нацелен вперед, он достигает целей, и вы можете это делать вместе с ним, если получится его догнать. Он упрям, продуктивен, ему невозможно что-то внушить, и он обладает повышенной целеустремленностью. У него могут формироваться «сверхценные идеи», которые он создает сам. Его не остановят никакие препятствия. Даже если в него никто не верит, это его не остановит. Ему достаточно поддержки нескольких товарищей, и он будет добиваться желаемого до победного или пока не переключится на что-то другое.

Но в определенных сферах паранойяльному типу трудно переключиться.

Его основная характеристика – внутреннее «застревание», которое относится к негативным эмоциям (обида, гнев, печаль). В психологии это называется «патологическая стойкость аффекта». Такой человек держится за плохие эмоции длительное время, особенно это касается чувств, появившихся на основе подорванного самолюбия, травмированной гордости или раненой чести.

Во время достижения цели «застревание» способно обернуться чрезмерной самонадеянностью или заносчивостью. Характер этого человека может быть положительным или отрицательным. Основной движущей силой для него является честолюбие. Такие люди способны достичь невероятного успеха, но проблемы и неприязнь других могут сделать их угрюмыми, мнительными, злопамятными и чрезмерно уязвимыми.

Чрезмерная обидчивость и склонность к конфликтам – значимые составляющие паранойяльной акцентуации. Иногда они могут очень усложнить жизнь на протяжении долгих лет. Сильное нарушение дистанции в автобусе, критика, воспринимающаяся слишком болезненно, некорректные шутки, вероятное предательство близкого человека, к мыслям о котором толкают прошлые негативные события – все это способно отравлять жизнь паранойяльного каждый день.

В результате разрушаются дорогие взаимоотношения, теряются близкие, появляется одиночество. В то же время каждый опыт разлуки с дорогим человеком ложится тяжелым грузом на отношения, которые способны появиться в будущем, существенно их усложняя.

Человеку с таким типом личности особенно важно уметь управлять  своими эмоциями. Этому учит курс «Эмоциональный интеллект» от Викиум.

Паранойяльная акцентуация характера и паранойяльное развитие личности / Каталог заболеваний / Медикус. Посольство медицины

 

  Паранойя является одной из наиболее социально значимых и дискуссионных проблем психиатрии. Публикации по этой проблеме, в основном, были посвящены паранойяльным психозам, в меньшей степени — паранойяльной психопатии. Но существует ли паранойяльный тип акцентуации характера как вариант нормы, хотя бы и крайний?

  Паранойяльный тип акцентуации характера. Серди описанных типов акцентуации у подростков отсутствует паранойяльный тип. Известно, что паранойяльные черты характера выступают позднее — чаще к 30—40 годам — расцвету социальной зрелости, хотя иногда и в более молодом возрасте — 20—25 лет. Среди 560 подростков, у которых нами были диагностированы психопатии или транзиторные непсихотические нарушения на фоне акцентуаций характера, лишь в одном случае в 15−летнем возрасте можно было уверенно определить паранойяльный тип психопатии. Данные 18−летнего катамнеза подтвердили этот диагноз.

  П. Б. Ганнушкин отметил, что «…пока параноик не пришел в стадию открытой вражды с окружающим, он может быть очень полезным работником; на избранном им узком поприще деятельности он будет работать со свойственным ему упорством, систематичностью, аккуратностью и педантизмом, не отвлекаясь никакими посторонними соображениями и интересами». По сути дела подобные случаи должны оцениваться как акцентуации характера. По П. Б. Ганнушкину это — «латентные психопатии».

  К. Леонгард выделил «застревающий» или паранойяльный тип акцентуированной личности как вариант нормы. «Застревание» — основная черта этого типа — прежде всего, касается аффекта, который удерживается особенно долго, не изживается, не отреагируется, если оказывается реакцией на уязвленное самолюбие. Но и при успехах «застревание» оборачивается заносчивостью и самонадеянностью. Этот тип «в равной степени таит в себе возможность как положительного, так и отрицательного развития характера». Движущая сила этих лиц — честолюбие. Они могут добиваться незаурядных успехов, но, наткнувшись на препятствие, непризнание, отпор, небрежение к себе легко озлобляются, становятся подозрительными, злопамятными, мстительными, болезненно обидчивыми и уязвимыми.

  П. Б. Ганнушкин главной чертой паранойяльного типа считал склонность к сверхценным идеям, а главной среди них — идею особого значения собственной личности. Последнее уточнение исходит из суждения Э. Крепелина, что суть паранойяльного типа состоит в повышенном чувстве собственного достоинства. Близким к этому было представление И. Ланге о «сверхчувствительности Я» как о ведущей черте данного типа. В описаниях других авторов и в DSM-III-R такая особенность паранойяльного характера, как преувеличенная самооценка, обычно отодвигается на задний план.

  С нашей точки зрения именно завышенная оценка своих способностей, своих талантов и умений, своей мудрости и прозорливости служит ядром паранойяльности. Отсюда глубокое убеждение, что все, что они делают, всегда правильно, что думают и говорят — всегда истина, на что претендуют — всегда имеют безусловное право. Поэтому же они никогда не склонны спрашивать советы, невосприимчивы к самой доброжелательной критике, не поддаются убеждению, не слушают возражений, не склонны к компромиссам, болезненно обидчивы и легко уязвимы. Наталкиваясь на возражения, непризнание, небрежение к себе, они легко озлобляются, винят других в неспособности понять их мудрые замыслы, оценить по достоинству их достижения, превозносить их за «справедливость» и «правду».

  Озлобление делает их подозрительными и мстительными («преследуемыми преследователями» назвал их французский психиатр прошлого столетия Жан-Пьер Фальре). Повсюду они видят злой умысел, сговоры своих обидчиков. Становятся скрытными, опасаясь, что любые сведения о них будут использованы против них. Они — «сверхбдительны», всегда настороже, готовы дать решительный отпор. Чужие горести оставляют их равнодушными, но успехи и радости других для них непереносимы, как если бы их отняли у них самих. Они лишены чувства юмора и способны лишь на насмешки, унижающие других. Несвойственны им и сопереживание, и нежность, и романтическая любовь. У них не бывает верных друзей, а лишь приспешники, безропотно признающие их лидерство, оказываются около них. Они умело выискивают возможных сторонников среди людей недалеких и недовольных своим положением и создают хотя и немногочисленную, но всецело поддерживающую их клаку. Нередко действуют руками и говорят устами подпавших под их влияние, сами оставаясь в стороне, но четко руководя поступками и высказываниями своих адептов. Последних часто удерживают около себя посулами, обещаниями и намеками на свою близость к высоким властям.

В борьбе со своими действительными и мнимыми врагами готовы использовать постыдные методы — анонимные письма, клеветнические доносы, ловкое выпячивание чужих мелких оплошностей, раздувание скандалов, мастерское натравливание одних на других и просто шантаж.

  Бросается в глаза ловкое извлечение выгоды из морали, законов, неписанных правил современного им общества, окружения, субкультуры («эксплуатация морали и законов»). Они непрестанно ссылаются на принятые моральные принципы, конвенциальные нормы и действующие законы. Их демагогические ссылки на новейшие государственные документы и общественные веяния далеко не всегда грубы и прямолинейны, а преподносятся с тонким учетом обстоятельств, тщательно планируются и рассчитываются.

  Предшественники паранойяльности. Если паранойяльная акцентуация формируется в зрелом или даже молодом возрасте, то что же ей предшествует? Формирование идет по пути трансформации других типов акцентуаций характера, проявляющихся еще у подростков. В отношении паранойяльных психопатий неоднократно указывалось на их сходство с шизоидными, эпилептоидным, демонстративным, т.

е. истероидным и даже психастеническим типами. Нами была отмечена возможность паранойяльного развития на фоне всех указанных типов, а также гипертимного, но не психастенического.

  Предшествующий тип акцентуации характера откладывает на паранойяльность определенный отпечаток.

  Шизоидность сохраняется в виде эмоциональной сдержанности, умения заставлять других соблюдать дистанцию во взаимоотношениях, привлекать к себе сподвижников своей сверхценной идеей, полной отдачи самого себя воплощению этой идеи в жизнь, железной волей, проявляемой везде, где это нужно для претворения этой идеи, а также холодностью к другим, даже к своим приспешникам.

  Эпилептоидность способствует бурным аффективным вспышкам при столкновениях, безудержной агрессии, даже склонности к физическому садизму, изощренной мстительности и умению подставлять под удары своих же пособников, выгораживая себя, а также обвинениям нанесению вреда здоровью («мстительные ипохондрики»).

  Истероидность проявляется позерством, демонстративностью, жаждой всеобщего поклонения, нарочитой экзальтацией.

  Гипертимность вносит в паранойяльную акцентуацию брызжущую энергию, безудержность, несдержанность, небрежение к последствиям своих поступков и высказываний, необоснованную ни на чем убежденность в своем грядущем успехе.

  Отличие паранойяльной акцентуации от психопатии. Можно возразить, что все приведенное описание паранойяльной акцентуации вполне может соответствовать паранойяльной психопатии. Что же отличает от нее паранойяльную акцентуацию?

  Во-первых, умение приспосабливаться к условиям и ситуациям, извлекать для себя выгоду из них, например, находя бюрократические лазейки, используя противоречия в законах и правилах.

  Во-вторых, способность, когда требуется, прятать свое «паранойяльное жало», прикидываться послушным и сговорчивым, демонстрировать свое доверие, на деле мнимое, и показную доброжелательность.

  В-третьих, ловкость манипулирования людьми, искусное сталкивание одних с другими, чуткое улавливание малейшего взаимного недовольства, выискивая зависть, разногласия, соперничество и тем приобретая себе зависимых сторонников и приверженцев, которых если надо беспардонно и часто незаметно для тех эксплуатируют к своей выгоде.

  Диагностика паранойяльной психопатии. Критериями, отличающими этот вид психопатии от акцентуации характера того же типа, служат известные признаки П. Б. Ганнушкина — О. В. Кербикова  — общие для диагностики всех типов психопатий: тотальность проявления черт характера, его относительная стабильность и социальная дезадаптация как его следствие.

  Тотальность характера видна по тому, как непомерная оценка своей персоны выступает везде и всегда. Все суждения безапелляционны, все действия неоспоримы, все желания и интересы должны безусловно удовлетворяться. Переоценка касается не только области сверхценных идей и своей личности, но и всего, с чем сталкивается паранойяльный психопат. То же может быть сказано о непрестанной подозрительности, «сверхбдительности», о поиске врагов и злых козней, о преследовании действительных и мнимых противников.

  Стабильность характера при психопатии относительна тем, что, как правило, происходит нарастание паранойяльных черт, утяжеление и учащение декомпенсаций. Именно поэтому паранойяльная психопатия заслужила наименование паранойяльного развития. Но какой-либо трансформации типа характера или существенного сглаживания его черт не происходит.

  Социальная дезадаптация оборачивается тяжелыми и неразрешимыми конфликтами сперва с начальством, сослуживцами, соседями, иногда членами семьи, а затем и с властями.

  В целом обнаруживается также соответствие диагностическим критериям расстройства личности в МКБ-10. Нет лишь появления первых признаков с детства или подросткового возраста. Возможно, что эти признаки в скрытом виде и существуют, но бывают заслонены шизоидными или эпилептоидными, реже истероидными или гипертимными чертами.

  Провоцирующие психогенные факторы. Среди психотравмирующих факторов чаще всего упоминается противодействие со стороны окружения, непризнание преувеличиваемых или мнимых заслуг, возражения со стороны мнению и суждениям, ущемленное самолюбие, уязвленная гордость. Именно подобные факторы задевают ахиллесову пяту паранойяльного типа — к ним обнаруживается наибольшая уязвимость и они служат причиной паранойяльного развития. П. Б. Ганнушкин полагал, что паранойяльное развитие — следствие наслоения друг на друга повседневных мелких психических травм — суммирование реакций на столкновение с жизнью. К. Леонгард в качестве стимула развития увидел «маятникообразное чередование» успехов и неудач, которые «раскачивают» застревающий аффект.

  Нами был отмечен иной — противоположный фактор паранойяльного развития — ситуация, когда в руках паранойяльной личности оказывается большая власть. Известный афоризм, что всякая власть портит человека, а абсолютная власть портит его абсолютно — в полной мере может быть отнесен именно к представителям паранойяльного типа. Власть окончательно утверждает завышенную самооценку своей личности, доводя представления о своих способностях, талантах, мудрости, прозорливости до беспредельных высот. Тяжелые декомпенсации паранойяльной психопатии бывают связаны с получением очередной порции власти.

  Примеры приходится искать среди сильных мира сего. И. Сталин (Джугашвили) удерживался в рамках паранойяльной акцентуации, когда был на вторых ролях в руководстве коммунистической партии и советского государства. Но когда в 1918 г. в период обороны Царицына Ленин сделал его фактически абсолютным властелином этого города и оборонявших его войск, Сталин проявил тяжелые психопатические склонности. Возвращение к второстепенным ролям сгладило паранойяльную психопатическую реакцию. Бурным толчком к паранойяльному развитию послужил не период, когда Сталин боролся за власть то с левой, то с правой оппозицией, а когда он разгромил и ту, и другую, всех себе подчинил и упрочился как единственный диктатор-вождь. Именно тогда начались повальные репрессии, позорные процессы, наступил печальной памяти 1937 год, обезглавивший, в частности, перед самой войной, нашу армию и флот. В опасные годы войны его психопатические особенности опять же несколько поблекли и снова расцвели пышным цветом после победы.

  Паранойяльный психоз как тяжелая декомпенсация паранойяльной психопатии и высшая степень паранойяльного развития. Проблема паранойи остается одной из наиболее сложных в современной психиатрии. К паранойе принято относить психозы, ограничивающиеся довольно логично построенным «интерпретативным» систематизированным бредом преследования и величия, но без галлюцинаций, нарушений сознания, мышления и других психических функций. Были высказаны четыре точки зрения на природу этих психозов:

1. Паранойя — особая психическая болезнь — концепция Э. Крепелина, в последствии поддержанная многими авторитетными исследователями.

2. Паранойя — одна из форм шизофрении или проявление нескольких разновидностей ее течения.

3. Паранойяльный психоз — следствие развития особо предрасположенной личности под влиянием специфических психических травм, соответствующим ее слабому месту как ключ к замку, т. е. паранойя по сути дела продукт развития паранойяльной психопатии.

4. Паранойяльные психозы — сборная группа: они могут быть следствием и паранойяльного развития личности, и дебютом параноидной шизофрении, и ее особой малопрогредиентной формой, и синдромом при органическом поражении мозга — сосудистом, сифилитическом и др.

  Последняя точка зрения наиболее вероятна. Нужно лишь добавить, что выбор паранойяльной картины при разных психических расстройствах определяется специфической предрасположенностью, а таковой является явная или скрытая паранойяльная акцентуация в преморбиде. В развитии же этого типа акцентуации характера ведущую роль, скорее всего, играет генетический фактор: даже при паранойяльной шизофрении среди кровных родственников преобладают паранойяльные личности.

  Диагностика паранойяльного психоза при паранойяльном развитии. Уровень паранойяльного развития может быть различным: непсихотическим, соответствующим паранойяльной психопатии — «параноидному расстройству личности» по DSM-III-Rи DSM-IVи МКБ-10 или психотическим — паранойяльному психозу. Последний бывает как хроническим — высшим этапом паранойяльного развития (паранойяльная акцентуация—паранойяльная психопатия—паранойяльный психоз), так и оказаться транзиторным — преходящей тяжелой декомпенсацией той же паранойяльной психопатии. В обоих случаях важнейшим симптомом служит превращение сверхценных идей в бредовые. Практически на основании эмпирического опыта этот переход обычно распознается квалифицированными психиатрами. Однако теоретически разделение сверхценных и бредовых идей наталкивается на определенные трудности.

  Как известно, К. Вернике, предлагая термин «сверхценные идеи» (в отличие от бредовых и навязчивых), подразумевал такие идеи, которые «связаны с реальной ситуацией», но занимают в сознании не соответствующее их значению доминирующее положение и сопровождаются эмоциональным напряжением. Подобное определение сохраняется до сих пор. В DSM-III-R подчеркивается, что хотя сверхценные идеи и неоправданы, но они «не достигают уровня бреда». Кроме того, они не воспринимаются той субкультурой, к которой принадлежит пациент. В отличие от бреда они не такие устойчивые,

  Все эти критерии недостаточно четки и определенны. Бред может оказаться гораздо менее устойчивым и легче, чем сверхценные идеи, поддаваться коррекции психотропными средствами. Субкультура может относиться к сверхценным идеям параноика как к вполне возможным и допустимым и среди этой же субкультуры могут найтись и приверженцы и сторонники. Что касается связи с реальностью по К. Вернике, то бред при психогенном параноиде тоже связан с нею вполне реальной психической травмой.

  Бредовые идеи принято определять как ложное убеждение, основанное на неверном заключении о действительности и твердо удерживаемое, несмотря на очевидные доказательства противоположного. Важная добавка к этому определению была внесена американской психиатрией: эти убеждения не принимаются той субкультурой, к которой принадлежит пациент. Без этого уточнения многие верования или фанатическая приверженность к некоторым политическим течениям могут подпасть под определение бреда.

  Сверхценный бред — еще одно понятие, введенное К. Бирнбаумом для обозначения именно того бреда, который развился из сверхценных идей (например, из завышенной оценки собственной личности — бред величия). Если же к подобным бредовым идеям начинают присоединяться другие (например, из постоянной подозрительности и «сверхбдительности» возникает не только бред преследования, но и отравления), то уже предлагается говорить о паранойяльном бреде.

  Что же может послужить объективными признаками превращения идей сверхценных в бредовые, т. е. развития сверхценного бреда?

С нашей точки зрения, важны три признака.

  Во-первых, среди ближайшего окружения, даже среди верноподданных клевретов появляются сомнения в душевном здоровье своего лидера, суждения о болезненности его идей. Например, Н. С. Хрущев в своих «Воспоминаниях» в последний год жизни И. Сталина описывал его поведение как явно душевнобольного. В отношении того, что у В. Ленина (Ульянова) были состояния «с явными признаками ненормальности» еще в дореволюционные годы высказался его соратник А. Богданов, но тот был врачом и как патологические мог оценить и психопатические вспышки. Но затем о ненормальности заговорил другой его сподвижник и родственник — его шурин Марк Елизаров. С 5 мая 1923 г. до последних дней около Ленина безотлучно находился один из ведущих психиатров России — профессор В. П. Осипов, начальник кафедры Военно-медицинской академии.

  Во-вторых, когда сверхценная идея превращается в бредовую, параноик утрачивает присущие ему ранее способность учитывать ситуацию, эксплуатировать к своей выгоде законы, правила, мораль и своими действиями начинает наносить ощутимый и очевидный для других вред самому себе. Например, в последние месяцы жизни И. Сталин, больной тяжелой гипертонической болезнью с явлениями сердечной недостаточности и уже перенесший инсульт, из страха отравления, «неправильного лечения» и того, что из-за болезни его отстранят от власти отказывается ото всех врачей, не принимает никаких лекарств, обрекая себя на скорую смерть. К этому времени прежняя подозрительность явно достигает уровня бреда.

  В-третьих, когда сверхценные идеи превращаются в бредовые, они скоро начинают обрастать другими видами бреда: идеи преследования бредом отравления, физического уничтожения, идеи величия — бредом высокого происхождения и т. п.

  О необходимости сужения границ паранойяльного развития. Приводилось несколько классификаций паранойи в зависимости от содержания сверхценных и бредовых идей. Э. Крепелин упоминал о паранойе преследования, высокого происхождения, ревности и др. Э. Кречмер описал 3 вида паранойи: паранойю борьбы (например, сутяжный бред), паранойю желания (например, изобретательство вечного двигателя) и сенситивный бред отношения. Вл. Иванов выделил персекуторную, реформаторскую, изобретательскую, эротическую, кверулянтсткую, ипохондрическую формы паранойи и паранойю ревности. В DSM-III-Rи DSM-IV перечисляются эротоманический, грандиозный (идеи величия), персекуторный, соматический, смешанный типы и бред ревности.

  Если в основе паранойяльного типа лежит завышенная оценка своей личности, то два вида, относимые к паранойе, должны быть исключены из паранойяльного развития.

  Сенситивный бред отношения Э. Кречмера является вершиной не паранойяльного, а сенситивного развития из сенситивной акцентуации характера и сенситивной психопатии. В основе этого типа лежит не чрезмерная оценка самого себя, а, наоборот, комплекс собственной неполноценности, всегда присущий сенситивной личности. И. П. Павлов первым обратил внимание на существенные отличия «паранойи Крепелина» и «паранойи Кречмера», подразумевая под последней сенситивный бред отношения. Среди нарушений высшей нервной деятельности в первом случае господствуют очаги инертного возбуждения в коре больших полушарий, а во втором — ультрапарадоксальная фаза. С клинической точки зрения на исключении сенситивного бреда отношения из рамок паранойи настаивал А. Бунеев. Сенситивное развитие, таким образом, правильнее отделить от паранойяльного в особый вид.

  Завышенная оценка собственной личности при паранойяльной акцентуации и психопатии не исключает полностью комплекса собственной неполноценности. Однако, в отличие от сенситивного развития, этот комплекс загоняется в дальние уголки сознания и перекрывается в силу гиперкомпенсации завышенной самооценкой. Сталин был маленького роста, «сухоруким», с лицом, изрытым оспинными рябинками. Он ненавидел рослых мужчин, ставил себе величественные монументы и любовался своими иконописными портретами. Гитлер — выходец из низов, презираемый «сливками общества», потерпевший крах в притязаниях стать художником, архитектором, актером, видимо, наделенный какой-то сексуальной неполноценностью, жаждал не только власти, но и подобострастия «сливок общества» и признания своего художественного таланта.

  Сверхценные и бредовые идеи ревности более сложны для толкования. Очевидно, что вовсе не завышенная оценка своей личности лежит в их основе. Скорее подоплекой этих идей служит осознанная или бессознательная убежденность в собственной сексуальной неполноценности или непривлекательности. Например, алкогольный бред ревности у мужчин нередко идет рука об руку с нарастающей половой импотенцией. Казалось бы, обусловленная ревностью агрессия должна быть направлена на более привлекательных соперниц и соперников. Но с подобной направленностью приходится сталкиваться только у женщин. Ревнивый гнев мужчины в первую очередь обращается на супругу и сексуальную партнершу. Это давно подметили классики литературы. Шекспировский Отелло душит Дездемону, а его мнимый соперник Кассио я остается в живых. Арбенин в лермонтовском «Маскараде» хладнокровно отравляет Нину, а перед спящим мнимым соперником у него опускаются руки. Психологическая подоплека подобной направленности не вполне ясна.

  Заключение. Из сказанного следует, что паранойяльное развитие представляет собой цепь: формирование паранойяльной акцентуации на фоне иного предшествующего характерологического типа—паранойяльная психопатия—паранойяльный психоз. Естественно, на каждом этапе возможна остановка и даже поворот вспять: психоз может быть транзиторным, психопатия компенсироваться, акцентуация из явной перейти в скрытую. Паранойяльная акцентуация чаще формируется к 30—40 годам путем трансформации из шизоидного или эпилептоидного, реже истероидного или гипертимного типов. Паранойяльная психопатия может быть диагностирована, когда черты характера отличаются тотальностью, относительной стабильностью и служат причиной социальной дезадаптации. Психотический уровень развития определяется с переходом сверхценных идей в бредовые, о чем свидетельствует поведение, явно наносящее вред пациенту, появление сомнений среди преданных ранее клевретов в психическом здоровье их лидера и присоединение новых видов бреда к тому, что развился из сверхценной идеи.

 <?xml:namespace prefix = o ns = «urn:schemas-microsoft-com:office:office» />

Параноидальный стиль персонажа | Psychology Today

Мы не можем знать, что чувствуют другие, поэтому мы часто предполагаем, что они чувствуют то же, что и мы в подобных обстоятельствах. Это эмпатия. Но когда вы сочувствуете кому-то другому, вы понимаете, что предполагаете, что другой человек реагирует так же, как и вы. С другой стороны, проекция — это процесс, при котором чувства воспринимаются как внешние, а не исходящие изнутри. Человек, который проецирует, думает, что чувство принадлежит другому человеку. Когда проекция является доминирующей защитой и человек не способен различать себя и других, мы говорим, что такой человек «параноик». Это психотическое состояние, но у многих непсихотических людей параноидальный стиль характера. Проекция — их главная защита от неприятных ощущений.

Источник: Noah Silverman/Unsplash

Проекции могут привести к серьезным недоразумениям и межличностным проблемам. Джонатан проецирует, что другие люди думают, что он не умен, потому что он не ходил в элитный колледж. Когда он начинает разговор, основанный на этой идее, он злится и пытается показать, что он умнее другого человека. Это часто приводит к неприятным ответам. Другой пациент, Джек, довольно субъективен и проецирует свои критические суждения на других людей, а затем избегает видеться с ними или разговаривать с ними, потому что не хочет выносить их гнев или критику. Проекция пагубна для Джека, потому что она изолирует его от всех людей, которые, как он воображает, злятся на него. По иронии судьбы, защита вызывает ужасную реакцию, потому что, когда он не отвечает на электронные письма или телефонные звонки, люди злятся на него.

Другая пациентка, Патрисия, проецирует все свои сомнения по поводу своей подруги Джанет на своих друзей. Она воображает, что они думают, что Джанет тупая или непривлекательная. Патрисия не хочет общаться со своими друзьями из-за искаженных ожиданий их чувств к Джанет. После долгих периодов избегания общения с друзьями Патриция злится на Джанет за то, что она держит ее в изоляции.

На сеансах терапии часто бывает трудно убедить пациентов, что они проецируют на меня свои чувства. Например, моя пациентка Диана говорит: «Вы думаете, что я ужасный человек, потому что я изменяю мужу и все время лгу». Я думаю, что она делает что-то, что заставляет ее чувствовать себя плохо и потенциально может разрушить ее семью, но она думает, что она ужасный человек. Она проецирует на меня свое суждение о себе. Точно так же Паула часто опаздывает и винит в этом пробки или метро. Обычно она злится на меня, потому что думает, будто я думаю, что она сделала это нарочно. Когда мы обсуждаем это, часто выясняется, что она вышла из дома слишком поздно, чтобы добраться до моего офиса вовремя, потому что хотела позвонить или решить кроссворд. Думаю, она сделала это «нарочно». Но тот факт, что проекция иногда бывает правильной, не отменяет того факта, что она была проекцией. Пауле трудно признаться в собственных критических чувствах по поводу опоздания.

В заключение, хотя все мы иногда проецируем, люди с параноидальным стилем характера используют проекцию в качестве доминирующей защиты. Проекции искажают человека, на которого возлагаются негативные чувства, что часто приводит к проблемам в браке, дружбе и рабочих ситуациях. В большинстве случаев люди, на которых проецируются, даже не осознают этого. Они видят только последствия — обвинения и гнев. Но когда негативные проекции настойчивы и человека невозможно отговорить от них, это может разрушить отношения. Никто не хочет быть вместилищем чьих-то неуправляемых чувств.

Потребление алкоголя и интенсификация параноидальных признаков в попытках убийства

Бернат N Tiffon ^* и

Хорхе Гонсалес Фернандес

Департамент судебной психологии, Университет Абата Олиба, Барселона, SPAIN

*.

Бернат Н. Тиффон, кафедра судебной психологии, Университет Абат-Олиба, Барселона, Испания, электронная почта: [email protected]

Получено: 04 июня 2021 г. Опубликовано: 02-Jul-2021

Abstract

Имеются убедительные доказательства того, что паранойя может существовать в общей популяции как непрерывное измерение, варьирующееся от минимального уровня до параноидальных черт личности, и что при максимальном выражении она может принимать форму инвалидности. однако психотические расстройства, такие как бредовое расстройство или шизофрения, и согласно Caviedes, GEC и Yonfá, EDA. Приводятся исследования, в которых отмечается наличие коморбидности между параноидной, пограничной, асоциальной и истерической личностью и проблемным употреблением алкоголя, что в психопатологической терминологии называется двойной патологией (коморбидность психического расстройства и токсического потребления).

Ключевые слова

Алкоголь, Параноидальное расстройство личности, Покушение на убийство, Двойная патология, Эмоциональный приступ ярости, Патологическая импульсивность минимальные уровни параноидальных черт личности, а при максимальном выражении могут принимать форму инвалидизирующих психотических расстройств, таких как бредовое расстройство или шизофрения [1]; однако и по данным есть исследования, в которых отмечается наличие коморбидности между параноидной [2] пограничной, асоциальной и истерической личностью и проблемным употреблением алкоголя [3], которая в психопатологической терминологии называется двойной патологией (коморбидность психического расстройства и токсического потребление).

В литературе и клинико-психопатологической доктрине алкогольная целотипия, или алкогольная целопатия, описывается как типичное проявление больного алкоголизмом. Это клиническое состояние мало изучено, в этой группе проведено мало исследований [4].

По этому клиническое проявление у больных алкоголизмом расценивается как выражение страха и сверхценных представлений с комплексами, связанными с интенсивной психоэмоциональной нагрузкой, не достигая, строго говоря, патологически-бредового содержания [5]. При предшествующей диагностике модели злоупотребления и/или хронического употребления алкоголя необходимо ориентировать диагноз на хронический алкогольный делирий [6].

Во многих случаях данная типология профиля субъектов, страдающих алкогольной целотипией, представляет с судебно-правовой точки зрения патологическую импульсивность, «отыгрывание», предполагающее частичный и/или значительный разрыв, а не полный, тормозных механизмов поведения, негативно влияющих на их познавательные способности и одновременно на их волево-мотивационные способности [7].

Дело

Дело касается 72-летнего мужчины с психологическим/психиатрическим анамнезом большого депрессивного расстройства с психотическими чертами, который поддерживал аффективно-эмоциональные отношения с женщиной примерно того же возраста. Хотя они сохранили эти отношения, она вела более независимый образ жизни и путешествовала без компании своего партнера. Ночью происходили события, они ужинали, и она рассказала о впечатлениях от своей последней поездки, наслаждаясь пребыванием в тропической стране, что вызвало у агрессора параноидальное подозрение, что ее партнер уехал в эту страну с целью сексуального туризма.

Агрессор сообщил, что во время ужина он выпил много алкоголя (около 6 стаканов виски) и что в течение ночи у него развилось навязчивое когнитивное состояние с мыслями целотипически-параноидного типа в связи с предполагаемой изменой ей части во время ее пребывания в этой стране. В связи с вышеизложенным, а сейчас уже очень раннее утро, агрессор идет на кухню, собирает различные ножи и возвращается в спальню, где совершает нападение на своего напарника.

Жертве удается уйти от агрессора, и он впадает в подавленное состояние с сильным чувством раскаяния, умоляя жертву не сообщать о нем в полицию. Медицинские службы, увидев повреждения шеи и рук потерпевшего, возбуждают судебный протокол и констатируют повреждения, происхождение которых совместимо с умышленной агрессией. Затем, в свете протокола, инициированного медицинским учреждением, судебный орган выносит постановление об аресте агрессора и его предварительном заключении без права залога.

Субъект заявил, что он употреблял алкоголь в возрасте от 18 до 34 лет, с поведенческой моделью употребления и злоупотребления. Он добавил, что у него был период воздержания, но с 2017 года он снова начал злоупотреблять и вызывать привыкание.

Обследование, проведенное с применением психологических тестов, показало, что баллы соответствуют параноидальному расстройству личности (MCMI-IV: TB=94). Аналогичным образом, подшкала «Динамика бездумности (шаг к действию)», принадлежащая к шкале «Асоциальный» того же психологического теста (MCMI-IV), представляет собой балл TB=80, что предполагает, что субъект обычно развивает поведение без применения процесса. предыдущего отражения. Подшкалы параноидальной шкалы фасетов Гроссмана представляют значительные баллы по трем измерениям, что позволяет установить, что они являются экспрессивно оборонительным субъектом (TB = 9).5), когнитивно недоверчивые (ТБ=85) и с проекционной динамикой собственных когнитивных искажений (ТБ=85).

Эти баллы совместимы с некоторыми базовыми чертами личности параноидного типа — расстройством личности, которое в сочетании с высоким потреблением алкоголя формирует двойную патологию, проявляющуюся обострением и/или акцентированием вредоносного содержания мыслей целотипного параноидного типа. Данное психическое состояние определяет, что при проявлении злокачественной ценотафической «навязчивой инвазии» они могут достигать клинико-симптоматической феноменологии с частичным нарушением их когнитивных и/или волевых возможностей, выражающейся в виде острого психического состояния в виде эмоционального припадка ярости. это оправдало бы криминологическое поведение агрессора.

Что касается вышеизложенного, то в 2019 году Государственная служба по охране психического здоровья опубликовала отчет, в котором подтверждается, что субъект представлял собой «анархистскую навязчивую личность с характером и жесткостью чувствительной интерпретации». В том же духе имело место и разрешение стойкой инвалидности на уровне абсолютной от 2002 года, в котором признавалось, что у субъекта длительная большая депрессия с психотическими чертами и тяжелый случай дезадаптации к социально-трудовым условиям. среда. В этой документации личностные черты психотико-параноидного типа признавались клиническими предшественниками субъекта (9).0033 Рисунки 1-3 ).

Обсуждение

С точки зрения приговора и хотя и признает существование история болезни злоупотребления алкоголем и психотических симптомы в прошлом субъекта, это не считать указанные психопатологические состояния доказано в моментах, когда произошли события.

Интересно отметить, что в предложении говорится что «возможное параноидальное расстройство личности то, что утверждается в экспертном заключении, представленном защитой, основано исключительно на утверждения подсудимого о том, что он очень ревнив человек без серьезного или объективного диагноза основе», заявление, которое парадоксально, когда субъект представляет балл TB = 94 на Параноидальная шкала психологической шкалы MCMI-IV тест (и Гроссман Фасетс, ранее упомянул).

Несмотря на то, что государственная администрация сущность подтвердила его психопатологическое прошлое в 2002 году, заявив, что у него было «долгосрочное большая депрессия с психотическими чертами и тяжелый случай дезадаптации к общественно-трудовой среде», в предложении говорится, что «это не изменить тот факт, что ревность является чертой личности обвиняемого без какого-либо отношения к личная ответственность, вытекающая из факты». Предложение продолжается утверждением, что «гипотеза экспертов защиты о том, что которые подсудимый пострадал во время события параноидально-целотипия с психотическими чертами, усугубляется употреблением алкоголя, отрицается двумя судмедэкспертами и судебно-медицинским экспертом психолог. Никаких указаний не обнаружено что подсудимый страдал психическим расстройство во время событий, или что он имел совершил оскорбительный и непомерный употребление алкогольных напитков на ночь ранее обстоятельства, исключаемые результат проведенного испытания».

Тем не менее, хотя отсутствие каких-либо объективные данные, которые могли бы подтвердить состояние возможное опьянение субъекта могло быть бесспорно, были доказательства в документы, полученные в процессе разбирательства, что субъект имел клиническое История психотических черт, которые были бы присутствовать в момент совершения противоправных действий.

Эти противоречия подчеркивают существующие расстояние между обеими профессиональными дисциплинами Науки о праве и психическом здоровье и определить потребность в понимании использования и применимость психологических тестов в судебно-медицинской экспертизы в отношении аккредитации возможные психопатологические расстройства.

И это приобретает большее значение, когда для установить диагноз целотипии или алкогольной целопатия, предшествующий диагноз зависимости модель поведения при хроническом употреблении алкоголя и злоупотребление и исчерпывающее исследование основных личности необходимы, так как эта целотипия более выражены у лиц с черты характера параноидального типа.

Заключение

Экологические стрессоры воздействуют на генетически обусловленный и экологически модулированные физическую структуру, которая, в свою очередь, влияет психологическое благополучие и может вызвать психическое заболевание, затрагивающее внутренний мир человека. мира и прокладывает путь к самоубийству. Алкоголь Насилие – это средство ослабления психологического стресс, но в то же время влияет на все остальные факторы, повышающие вероятность самоубийства. Депрессия часто является предшественником алкоголя злоупотребления, но алкоголизм также может спровоцировать или усугубить депрессию. Суицидальное поведение обычно возникает в начале настроения расстройства, но только в конечной фазе алкогольного жестокое обращение при социальной маргинализации и бедности, соматические осложнения алкоголизма и произошел разрыв важных социальных связей. над.

Ссылки

1. Каррильо С., Кармен М. Эпидемиология паранойи. 2021.
2. Кавьедес Г., Йонфа Э. Проблемное употребление алкоголя и наркотиков женщинами, ставшими жертвами насилия со стороны интимного партнера. Журнал «Психологическая глубина». 2021; 1: 1-9.
3. Перес Дж., Ромеро Дж., Салазар Дж., Девеса С., Айяла Дж., Амуэдо М. и др. Пограничное расстройство личности и алкоголизм. Мотивационное интервью: инструмент для изменений.