Пара любящая: Любящая Пара Смотрит Друг На Друга В Лицензионные фото и стоковые изображения

Любящая пара | Роман Шорин | Онтологические прогулки | Топос

 

Часть первая

 

(Ах, если бы можно было обойтись только ею!)

 

 

 

 

 

 «Как хорошо, что есть я и есть Бог. Как хорошо, что не только я люблю Бога, но и Бог любит меня. Радость, что наша любовь взаимна, ежеминутно трансформирует меня в лучшую сторону».

Действительно, любить и быть любимым – это прекрасно. А если твой визави – сам Господь Бог, то вообще сказка. Но ведь – в своем максимуме – такая взаимная любовь означает возникновение на месте двоих чего-то третьего, замену двух одним. Во всяком случае, даже самый закоренелый адепт диалогической природы бытия не станет спорить с тем, что в любви, которая взаимна, имеет место момент единения.

Конечно, лишь записной романтик будет судачить о полном и бесповоротном слиянии любящих душ или сердец в одно целое. Будучи реалистами, мы, разумеется, отдаем себе отчет в том, что вышеуказанное единение любящих возникает не раз и навсегда. Скорее, оно проявляет себя вспышками – нечастыми и недолгими. И тем не менее: взаимная любовь есть распахнутость двоих, прежде замкнутых, по отношению друг к другу; стирание (хотя бы на какие-то временные промежутки) пролегающей между ними границы, преодоление разности.

В общем, либо стороны взаимной любви хотя бы урывками образуют общность, либо это не любовь вовсе. Но тогда закономерно предположить следующее: скорее, именно эта общность и есть Бог, а не одна из сторон любящей четы.

Ведь если Бог – всего лишь часть пары, тогда в случае, если эта пара образует общность, он, выходит, будет преодолен. Более того, данная общность будет тем, что превосходит Бога не только размером, но и онтологически: она в силу своей цельности будет, так сказать, еще и выше качеством.

Если Бог является одной из сторон разделения, он, как часть, проигрывает целому. И даже его будет желательно объединить с остальным, заменить – вместе с остальным – на такое, что будет уже не частью, но всем, что только есть, притом обладающим еще и внутренней неделимостью.

Другими словами, если Бог – элемент дискретности, его «боговость» или божественность явным образом дискредитируется. И наоборот: Бог, если можно так выразиться, наиболее равен самому себе, если он оказывается не частью группы или совокупности, но тем одним, что есть вместо двух, трех и так далее. Бог равен самому себе, когда он не равен тому, чья судьба – прейти, растворившись в общности (тем более – быть растворенным в общности изначально).

И чем больше Бог есть то, во что я вовлекаюсь, в чем я исчезаю как отдельность и отделенность, тем меньше необходимости в том, чтобы он представлял собой нечто, испускающее вовне флюиды любви. Выражаясь несколько по-другому, если под любовью, исходящей от Бога, подразумевается иное, нежели втягивание им меня в свою орбиту, вовлечение в себя как в единство или в единое, то такая любовь будет скорее потворством моему эгоизму, нежели его превозмоганием.

Чувствовать себя отдельностью, согреваемой теплом, исходящим от другой, только гораздо более крупной и сильной отдельности, – заветная мечта, если уж говорить начистоту, любого себялюбца.

Обретение любимого тобой и любящего тебя Бога (или человека, гуманоида, кого угодно) – это действительно невероятная удача. Но, по сути, это полумера или первый шаг. Ведь полная согласованность сторон наступает лишь тогда, когда их отдельность перестает иметь значение. Подлинной гармонизацией элементов будет их слияние. Гармония – это когда разное прилажено, подогнано друг к другу настолько, что одно переходит в другое как в свое продолжение. Так, хорошая склейка сломанной деревянной игрушки создает ощущение, что она – нечто единое вновь.

Если говорить с перспективы «конечного счета», разность вообще иллюзорна. Взятое в своей сущности, все – одно. Почему? Да потому что все можно привести к общему знаменателю. Скажем, два человека – все одно люди, человек и собака – все одно живые существа, собака и дерево – все одно жизнь и т.д. Всегда есть перспектива, с которой разное может быть взято как одно. Причем сближение разного происходит именно при движении вглубь, к сути. И в самой глубине всегда будет одно. Будь там два, они были бы двумя частями – двумя частями чего-то одного. То есть уровень, где два и больше, никогда не будет последним, глубже которого – нет.

 «Все едино, что хлеб, что мякина», – гласит народная мудрость. Даже, казалось бы, непримиримо разное равно будет проявлением бытия. Даже бытие и небытие будут проявлениями одного – чего-то более первичного. Собственно, именно оно по-настоящему есть, что бы ни было на поверхности, сколь много бы там ни имелось весьма отличного по цвету, запаху, форме и т.п. И пусть редкое и мгновенное, но каждому знакомое ощущение, что за всем, за разным стоит одно, трансформирует нас куда сильнее, чем любая взаимная любовь двух отдельностей. В самом деле, возможна ли более полная трансформация, чем соединение с самой реальностью?

Итак, на моменте наличия любящих друг друга двоих, сколь бы сладким и романтичным ни рисовалось такое сосуществование, лучше не зацикливаться. Разговоры о том, как хорошо, что есть тот, кого я люблю, и как хорошо, что он тоже меня любит, онтологизируют разделение. И отвлекают от истинного положения дел, при котором никто никого не любит, но зато никого и нет, – только не в том смысле, что всех убили, а в том, что вместо всех, вместо разного есть одно.

Подлинность – за общностью, а не за различием. Впрочем, у некоторых желание любить и быть любимым столь велико, что размыкание своей отдельности для них смерти подобно. Что ж, отчасти они, пожалуй, правы…

 

(К сожалению, это еще не конец. Но, прежде чем перейти к чтению оставшихся абзацев, лучше взять паузу, побыть некоторое время с тем, что прозвучало, так, словно на прозвучавшем все и кончилось.)

 

Часть вторая

 

(Ах, если бы без нее можно было обойтись!)

 

Полагаете, неплохо вышло? Сурово, но справедливо? Спасибо! Мне и самому так показалось. Поначалу. Однако сказанное выше – лишь очередная печальная иллюстрация того, что практически все так называемые мудрые мысли – чушь несусветная.

Чтобы это стало ясно, давайте взглянем на человека, рассуждающего о том, что все есть одно, то бишь на автора этих строк.

Во-первых, где он находится? Похоже, в стороне как от дискретности, так и от общности. Возможно ли такое?

Находясь в стороне от дискретности, я разделен с нею, то есть, иными словами, являюсь элементом дискретности. Таким образом, быть сторонним очевидцем или наблюдателем дискретности нельзя. Можно быть лишь внутри нее. Говоря чуть иначе, наравне можно быть лишь с частью дискретности, но не с дискретностью как таковой. Наравне можно быть с поверхностно понятой дискретностью, но не с дискретностью, взятой в своей сути.

Собственно, и общность, по отношению к которой можно находиться в стороне, будет общностью ненастоящей, фиктивной. Как минимум, разделенной со своим субъектом. То есть общностью, принимающей правила игры, задаваемые разделенностью или дискретностью.

В свою очередь, общность, которая не играет по чужим правилам, то есть общность безусловная, не может быть отдельной по отношению к чему бы то ни было. В противном случае она бы поддерживала разделение, изменяла самой себе. В силу этого она оказывается единственным содержанием бытия. А поскольку содержание и форма – это тоже разделение, безусловная общность оказывается не разной и с бытием, что, кстати, не позволяет говорить о том, что она – есть, то есть разводить ее и бытие (в разные стороны).

Отстраняться от единственного как-то не с руки. Зато «с руки» разделиться с чем-то очерченным, занимающим собой участок, но не все бытие. Соответственно, кто теоретизирует о единстве как подлинной реальности, тот от истины, что разное, в сущности, есть одно, катастрофически далек. Еще бы! Есть лишь одно, а он этого почему-то не переживает, не растворяется в этом единстве, а умудряется остаться от него в стороне, чтобы за ним наблюдать. Все с ним ясно – он вовсе не за единством наблюдает, а за его суррогатом, который он сам же и изготовил, а затем сам перед собой притворился, будто созданный им эрзац – оригинал.

«Но ведь он сообщает страшно верные вещи! Это ж настоящее прозрение – то, что разное, в сущности, есть одно!»

Увы, нет. Если есть только одно или единое, то кому об этом знать? Кому здесь прозревать? Есть лишь одно, единое. Если вместо разного – одно, то оно и вместо нас тоже.

При едином и единственном нет субъекта. Субъект прилагается к разному, имеет дело с тем или иным «одним из». И вот этот, наличествующий наряду с разным субъект вдруг «понимает», что есть только одно, единое. Каким образом он это понимает? Чтобы это понять, нужно быть наряду с единственным, что есть. А это невозможно. И что ему делать со знанием, что разного – нет? Это же равносильно знанию, что нет и его самого. Но знать можно лишь про свое присутствие, а не отсутствие. Про свое отсутствие знать некому. Что делать со знанием, что разного – нет, тому, кто появляется исключительно в мире разного, кто появляется как субъект частей и фрагментов и чьи знания преследуют цель упорядочить это разное, распределить по классам и видам. Упорядочить, не посягая, разумеется, на основу, которой в данном случае выступает дискретность или фрагментированность, представляющие собой скорее хаос, нежели порядок.

Будет ли способствовать знание о том, что бытие представлено одним или единым, моему вовлечению в это единое? И заодно моему прекращению в качестве отдельности? Отнюдь. Меня как отдельность отменит лишь такое единое, про которое у меня нет никаких знаний, потому что единое, про которое я знаю, мною приручено, а потому не в состоянии меня трансформировать.

В общем, автор содержащихся в первой части рассуждений находится в весьма двусмысленном положении, не позволяющем всерьез относиться к тому, что он сообщает.

Вот еще несколько тому подтверждений.

Допустим, прежде вы полагали Бога тем, кто любит вас и кого любите вы. А тут вам сообщают: «Бог – не столько один из участников любящей пары, сколько причина и следствие соединения двоих посредством любви». Или: «Бог – это не сторона отношений, а то, благодаря чему стороны отношений становятся не-разным». По сути, вам предлагается не что иное, как поменять свое отношение к Богу. И относиться к нему не как к стороне отношений. Но это же абсурд!

«Не надо видеть в Боге любящего другого», – рекомендовал я. А кого или что надо в нем видеть? Кем бы я Бога ни видел, я вижу в нем другого. Видеть его как не-другого невозможно. Примерно так же, как невозможно видеть необъективируемую часть себя.

«Бог – это то, чем преодолевается наша отдельность. Бог разрешает нас от самих себя как обособленных сущностей». Что происходит, когда обособленная сущность в моем или вашем лице «понимает» это? По-видимому, ничего хорошего. Обособленной сущности лучше не участвовать в своем преодолении, иначе оно попросту не случится. И, наверное, лучше ничего о нем не знать. А уж о том, что придет ей на смену или чем она отменится, и подавно.

Да и невозможно относиться к чему бы то ни было как к тому, что тебя преодолеет (или твою обособленность, что, впрочем, практически одно и то же). А если и возможно, так только в том случае, если я буду представлять то, что меня преодолеет, чем-то подобным мне. Что, согласитесь, профанация.

Невозможно воспринимать Бога как то, во что я вовлекусь и в чем разрешусь от бремени своей отдельности. Во всяком случае, в таком восприятии Бог неизбежно будет представать внеположностью, а зачем вовлекаться во внеположное? По отношению к внеположному лучше остаться сторонним наблюдателем. В себя вовлекает неиное, безграничное – то, что мы, соответственно, не можем мыслить (определять, оценивать со стороны).

Невозможно воспринимать Бога как единое, которое реальнее и предпочтительнее дискретного. Ведь в самом таком восприятии наличествует дискретность, то есть подспудно мы продолжаем отдавать предпочтение именно дискретности, а не целостности.

 

Ли Джин Ук и Ли Ён Хи — любящая пара с разными представлениями о браке в предстоящей дораме

Предстоящая дорама KakaoTV «Белая книга брака» (рабочее название) опубликовала обновленную информацию о Ли Джин Уке и Ли Ён Хи!

«Белая книга брака» — это увлекательная романтическая дорама о 30-летних мужчине и женщине, готовящихся к браку.

Смотрите также: 9 профессий мечты из корейских дорам

Ли Джин Ук играет главную роль Со Джун Хёна, влюбленного жениха, который счастлив исполнить любой приказ своей невесты. Он честен перед ней, а также обладает оптимистичным характером. На недавно опубликованных кадрах мы видим, как он улыбается, с любовью думая о своей девушке. Со Джун Хён, обладая элегантным и аккуратным стилем, похоже, является идеальным образом романтичного парня.

Однако во время планирования своего брака пара столкнется с неожиданными трудностями из-за их противоположных мнений. Со Джун Хён — идеалист, его невеста – реалист-практик. Несмотря на беззаботное отношение Со Джун Хёна, он способен очаровать свою девушку позитивной энергией, заставляя зрителей думать, сможет ли стать Со Джун Хён надежным мужем.

Съемочная группа прокомментировала: «С его любящим взглядом, сладким голосом, улыбкой, растапливающей женские сердца, и очаровательной глупой стороной, которая заставляет людей смеяться, съемочная площадка переполнялась романтической энергией всякий раз, когда появлялся Ли Джин Ук». Они также попросили зрителей настроиться на дораму и поделились: «Во время столкновения с невообразимой реальностью он продемонстрирует человеческое обаяние, решая каждую встающую на пути проблему».

Ли Ён Хи

возьмет на себя роль привлекательной будущей невесты Ким На Ын, которая ласкова и весела в жизни, но остра в работе. Иногда, погружаясь в свои мысли, она застает людей врасплох, но ее все равно все любят как человека с уравновешенной личностью.

На новых кадрах Ли Ён Хи завораживает нас своей очаровательной улыбкой. Несмотря на то, что она столкнется с многочисленными проблемами в процессе вступления в брак и будет разочарована своим женихом-идеалистом, Ким На Ын сможет преодолеть все трудности своим позитивным отношением ко всему.

Съемочная группа поделилась: «Ли Ён Хи очень реалистично изобразила различные стадии конфликтов и примирения, с которыми сталкиваются будущие супруги. Она погрузилась в роль до такой степени, что даже сама не могла отличить, что было реальным, а что было актерской игрой».

«Белая книга брака» будет состоять из 12 эпизодов по 30 минут. Дорама в настоящее время находится на стадии завершения и выйдет в эфир на

KakaoTV в мае.

darrymie © YesAsia.ru

ИСТОЧНИКsoompi.com

Самое важное и интересное:

Телеграм Вконтакте

Обратная связь

УЛУЧШИМ САЙТ ВМЕСТЕ!
Предложения, замечания по улучшению сайта

ТОВАРЫ ИЗ КОРЕИ
Как просто и безопасно купить что-то из Кореи

Взаимное уважение личности, интересов и мнений
новые правила в комментариях
и без политики и острых национальных тем!

Интерактив

Загрузить больше

ВЛЮБЛЕННАЯ ПАРА

В июле 1958 года, глубокой ночью, шериф сельской Вирджинии постучал в дверь супружеской пары.

Затем ворвался шериф. Включив фонарик, он встал возле кровати.

«Кто эта женщина, с которой ты спишь?»

«Я его жена», — сказала женщина, указывая на свидетельство о браке на стене.

«Здесь не годится!» — рявкнул шериф. А через час Ричард и Милдред Лавинг оказались в тюрьме. Потому что он был белым. Она была «цветной».

В 1958 году в 42 штатах когда-то были законы против межрасовых браков, и половина из них все еще соблюдала их. Но когда Влюбленная пара нарушила Закон о расовой чистоте Вирджинии, они начали кардинальные изменения в американском романе.

Ричард и Милдред встретились в Сентрал-Пойнт, в часе езды к северу от Ричмонда. Просто перекресток в сельской местности округа Кэролайн, Сентрал-Пойнт огибает Джима Кроу. «В этом сообществе живет всего несколько человек, — сказал Ричард. «Несколько белых и несколько цветных.

И когда я вырос, и когда они выросли, мы все помогали друг другу. Все это было, как я уже сказал, смешано с самого начала и продолжалось в том же духе.

Итак, никто, черный или белый, не говорил много, когда Ричард Лавинг и Милдред Джетер начали встречаться.

Они казались любопытной парой. Она была нежной и очаровательной; он был груб и молчалив. Но друзья обнаружили, что Ричарду «одинаково комфортно с людьми в любой обстановке. Он мог сливаться и смешиваться с любыми людьми».

Когда она забеременела, они поженились в Вашингтоне, округ Колумбия. Сертификат в руках, они пришли домой. Затем, по словам Ричарда, «кто-то заговорил».

Любовные были приговорены к году тюремного заключения, если только. . . Приговор будет условным, если они покинут Вирджинию и не вернутся. Пара переехала в Вашингтон и родила троих детей. Они были несчастны.

— Детям негде было играть, — сказала Милдред. «Это было как в клетке. И я не выдержал».

Через четыре года, время от времени проскальзывая домой под прикрытием, чтобы навестить семью, Милдред написала Генеральному прокурору Роберту Кеннеди. Он направил ее в Американский союз гражданских свобод. Юристы ACLU сочли Милдред «сразу симпатичной». Но Ричард «выглядел деревенщиной», как сказал один из них. «У него даже была красная шея». Тем не менее, адвокаты заметили, «что все говорят — они были очень влюблены».

Когда они подали апелляцию, юристы с трудом поверили заключению судьи: «Всемогущий Бог создал расы белую, черную, желтую, малайскую и красную и поселил их на отдельных континентах. . . Тот факт, что Он разделил расы, показывает, что Он не хотел, чтобы расы смешались».

Застряв в округе Колумбия, Lovings оказались в правовой неопределенности. Сильно закрытые люди, они были окружены камерами и репортерами. На испытания пошли. Ходатайства, апелляции, подписывайте здесь. Ни один из них никогда не хотел быть тестовым случаем. «Мы пытались вернуться в Вирджинию, — сказала Милдред. «Это была наша цель». Ричард, когда ему объяснили некоторые технические детали, сказал: «Эти вещи для меня ничего не значат. Мистер Коэн, скажите суду, что я люблю свою жену, и это просто несправедливо, что я не могу жить с ней в Вирджинии».0003

В апреле 1967 года дело Ловинг против Вирджинии дошло до Верховного суда. «Сегодня перед вами, — начал Бернхард Коэн, — то, что мы считаем самым одиозным из законов о сегрегации и законов о рабстве». ».

12 июня 1967 года суд постановил: «Свобода вступать в брак уже давно признана одним из важнейших личных прав, необходимых для упорядоченного стремления к счастью. Отрицать эту фундаментальную свободу на таком несостоятельном основании, как расовая классификация. . ». Решение было единогласным.

После восьми лет изгнания Ричард и Милдред наконец вернулись в Вирджинию. Он построил дом из шлакоблоков, и они поселились в нем, счастливые быть вместе, счастливые быть забытыми. Но случай не был забыт. В отличие от дела

«Браун против Совета по образованию» , решение по делу «Любовь против Вирджинии» , которое было заблокировано в течение десяти лет, изменило жизнь и любовь.

В некоторых южных штатах всего за несколько лет число межрасовых браков увеличилось в четыре раза. В целом по стране этот показатель вырос с 1 процента в 19от 67 до 16 процентов сегодня.

Ричард и Милдред не прожили вместе много лет. В 1975 году его сбил пьяный водитель. Милдред жила, умалчивая о своем месте в истории. Затем в 2007 году, на 40-летие дела, она высказалась.

«В окружении прекрасных детей и внуков не проходит и дня, чтобы я не думала о Ричарде и нашей любви, о нашем праве на брак. . . Я по-прежнему не политик, но я горжусь тем, что мое и Ричарда фигурируют в судебном деле, которое может помочь укрепить любовь, преданность делу, справедливость и семью, которые так много людей, черных или белых, молодых или старых. Гей или натурал ищут в жизни. Я поддерживаю свободу вступать в брак для всех. Вот что значит Любить и любить».

Милдред Лавинг умерла год спустя. Она похоронена рядом с Ричардом через дорогу от дома, который он для них построил.

РОМАНТИКАЧердак 16 ноября 2019 г. Любить против Вирджинии, Ричард Лавинг, Межрасовый брак3 Комментарии

0 лайков

История любви Ричарда и Милдред

Сказать, что Ричард и Милдред Лавинг были героями поневоле, было бы преуменьшением. Ричард с платиновой блондинкой под ежик, деревенским акцентом и молчаливым поведением больше походил на карикатуру на сторонника превосходства белой расы. А потом была Милдред. Мягкая, застенчивая женщина африканского и индейского происхождения, она обладала тихим обаянием, но, как и ее муж, не желала привлекать к себе внимание.

Но внимание придет, и это изменит ход американской истории.

Паре пришлось бежать из Вирджинии, чтобы избежать тюремного заключения.

В 1958 году пара была выброшена из постели посреди ночи и арестована местной полицией Вирджинии. Их преступление: нарушение Закона о расовой целостности 1924 года, запрещающего межрасовые браки. Хотя Лавинги были официально женаты в Вашингтоне, округ Колумбия, штат Вирджиния, в котором пара поселилась, был одним из более чем 20 штатов, в которых браки между расами считались преступлением.

Местный судья разрешил Лавингам бежать из штата, чтобы избежать тюремного заключения. Пара решительно переехала в округ Колумбия, всего в двух часах езды от Вирджинии, но для них двоих весь их мир — вместе с их семьей и друзьями — был окутан их крошечным фермерским поселением в Сентрал-Пойнт, штат Вирджиния. Это были простые люди, которые хотели жить простой жизнью и были полны решимости вернуться домой. Прожив следующие пять лет в изгнании и воспитав троих детей, Милдред нашла возможность.

Фото: Getty Images

Дело Лавингов было передано в Верховный суд

Чувствуя, что Движение за гражданские права воодушевляет, Милдред написала Роберту Ф. Кеннеди в 1963 году, прося совета. Кеннеди направил ее в ACLU, и именно там их дело в конечном итоге было передано в Верховный суд. Судьи единогласно вынесли решение в пользу Lovings, а главный судья Эрл Уоррен написал, что «свобода вступать в брак уже давно признана одним из жизненно важных личных прав, необходимых для упорядоченного стремления к счастью свободных мужчин».

Историческое решение привело к отмене аналогичных законов более чем в дюжине штатов и, в конечном счете, положило конец законам о сегрегации в Америке. Но для Лавингов решением была просто свобода вернуться домой и продолжать жить своей жизнью, на этот раз любя без страха.