Наука о психологии жертвы: Психологические аспекты виктимности Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

Виктимология — Психологос

Виктимология (лат. victima — жертва, лат. logos — учение) — раздел криминологии, учение о жертве преступления, наука о потерпевших, обладающих индивидуальной или групповой способностью стать жертвами преступного деяния.

На кого чаще бросаются собаки и насильники? Этот вопрос многих, наверное, удивит. Разве можно сравнивать рефлекторное поведение животных, не ведающих добра и зла, и психологию преступника, который намеренно причиняет страдания другим людям? Конечно, различие очень велико. Хотя не следует переоценивать интеллектуальный потенциал преступника. Благородные, тонко чувствующие бандиты нередко встречаются в книгах и кинофильмах, в жизни — почти никогда. Подавляющее большинство насильников и убийц — люди довольно неразвитые, в чем-то обделенные, страдающие множеством комплексов, крайне неуравновешенные, злобные и безнравственные. А потому сравнение их с псами, сорвавшимися с цепи, — не слишком большое преувеличение. Впрочем, речь не о них, а об их жертвах.

Неправильное поведение при опасности

Замечено, что часто, даже слишком часто, как от злых собак, так и от недобрых людей страдают дети. Почему? Во многом — потому, что сами неправильно себя ведут. Привыкнув к родительской любви и довольно ровным отношениям со сверстниками (конфликты между малышами протекают «мягко» и в буквальном смысле почти безболезненно), маленький ребенок не способен правильно реагировать на потенциальную опасность. Обращаться с собаками многие дети не умеют: они допускают жесты, которые зверь считает провокационными, сами порой причиняют собаке боль и неудобство, а то и просто дразнят. Когда разозлившаяся собака бросается на ребенка, тот чаще всего пытается убежать, тем самым подстегивая у зверя древний инстинкт преследования. В общении с незнакомым «добрым дядей» ребенок тоже по наивности не усматривает никакой опасности и поэтому рискует попасться на какую-то приманку и стать жертвой извращенца. Воспитание, в частности, и состоит в привитии ребенку разумной осторожности, страхующей от бед. Отчего же эта страховка порой не срабатывает даже у взрослых и опытных людей? Ведь несчастья случаются не только с детьми. Многие из нас знают, что, обобщенно говоря, опасно дразнить собак, но тем не менее невольно продолжают это делать, тем самым обрекая себя на роль жертвы. Поэтому так важно разобраться в особенностях своего поведения и сорвать ярмо обреченности, если оно почему-то омрачает вашу жизнь.

Характер жертвы

Криминалисты и психологи давно обратили внимание на то, что многих людей, пострадавших от насилия, объединяют некоторые общие особенности характера и поведения. Изучение этих особенностей привело к созданию виктимологии — науки о психологии потенциальной жертвы. Было установлено, что существует категория людей, особенно уязвимых для насильственных посягательств. Вероятность пострадать от рук преступников для таких людей намного выше, чем для всех прочих. Рассуждения про злой рок здесь совершенно неуместны. Как правило, тяжкий приговор человек подписывает себе сам, и только он сам волен этот приговор обжаловать и отменить.

Внутри общей и довольно неоднородной категории потенциальных жертв можно выделить два основных типа.

Первый тип жертвы

К первому относятся люди душевно слабые, робкие, склонные к преувеличенным опасениям и тревоге. Недаром говорят: когда ждешь беду — она обязательно приходит. Столкнувшись с опасностью, эти люди воспринимают ее как роковую неизбежность. Их охватывает ужас от того, что сбываются их худшие предчувствия. Это своего рода психологическая готовность к насилию, которая, однако, порождает не отпор или попытки как-то выпутаться из ситуации, а панику или шок, что делает жертву абсолютно беззащитной. Основы такого мироощущения закладываются еще в детские годы, и главную роль тут играет семейная атмосфера. Потенциальные жертвы — это, как правило, дети властных и строгих родителей исповедующих принципы авторитарного воспитания. С малых лет человек привыкает к тому, что его судьба всецело зависит от кого-то более сильного, кто волен приласкать или, наоборот, причинить страдание. Свыкнувшись с мыслью о том, что от него самого ничего не зависит, человек всю жизнь продолжает ждать, как другие распорядятся егс судьбой. С радостным волнением он ждет благодеяний и ласки, с ужасом — унижений и боли.

Поэтому так важно с юных лет воспитывать у человека уверенность в себе, чувство собственного достоинства. Одно из главных педагогических правил: по мере взросления ребенка необходимо доверять ему самостоятельно нести такой груз, какой он способен поднять. Человек должен знать, что решение большинства его жизненных проблем в первую очередь зависит от него самого, а не от чьего-то произвола.

Второй тип жертвы

Провокационное поведение жертвы чаще всего является следствием незнания элементарных психологических закономерностей. Человек наивно полагает, что в его действия другие вкладывают тот же смысл, что и он сам. Например, известно, что женщины более, чем мужчины, склонны к контакту глаз. При этом их взгляд означает, как правило, лишь весьма умеренный интерес, однако извращенный ум насильника может оценить такой взгляд как сексуальный призыв.

Вообще, очень важно не встречаться взглядом с подозрительным, выказывающим агрессивные намерения субъектом. Эту нехитрую рекомендацию дал большой знаток психологии животных Конрад Лоренц. В своей книге «Кольцо царя Соломона» он писал, что при встрече с незнакомой собакой ни в коем случае нельзя пристально смотреть ей в глаза. Животное воспринимает такой взгляд как вызов и часто спешит отреагировать агрессивно. Преступник, обуреваемый примитивными инстинктами, в чем-то подобен животному. Так что ни четвероногого, ни двуногого зверя лучше таким способом не дразнить.

Наконец, самым провоцирующим шагом выступает появление жертвы в месте, подходящем для совершения преступления. Всякий преступник — по натуре трус и не станет творить насилие прилюдно. Он выбирает возможность напасть на свою жертву там и тогда, где никто не сможет ее защитить или даже засвидетельствовать преступление. Еще Зигмунд Фрейд обратил внимание на странную привычку одной своей пациентки гулять по пустырям. Выяснилось, что дама одновременно страшилась интимной близости и стремилась к ней. Поэтому ее бессознательно влекло туда, где эта близость могла принять форму совершенно не зависящего от нее события — изнасилования. Остается только пожелать всем милым дамам не уподобляться вздорной пациентке доктора Фрейда.

Виктимное поведение подростков: причины, профилактика

Loading…

Виктимное поведение представляет собой совокупность приобретенных человеком физических, психических и социальных черт и признаков, повышающих вероятность превращения его в жертву преступления или деструктивных действий. А.В. Мудрик привел определение понятию виктимности: «Виктимность – субъективная предрасположенность человека стать жертвой тех или иных обстоятельств» и указал, что «повышенная виктимность несовершеннолетних определяется не только их психофизическими качествами, но и их социальными ролями, местом в системе социальных отношений, положением, которое они занимают в семье» [4, с.23]. Люди, рискующие оказаться в положении жертвы,  демонстрируют разные виды виктимного поведения: агрессивным поведением вызывающе провоцируют преступника; пассивно подчиняются насилию; проявляют невнимательность или  абсолютное непонимание хитростей преступника [6, с.88]. Главный признак виктимного поведения – это осуществление определенных действий или бездействий, которые способствуют тому, что человек или ребенок оказывается в роли потерпевшего (жертвы).

Самый уязвимый возраст, когда дети попадают в различные трудные жизненные ситуации – подростковый. Это тот возраст, когда при отсутствии значительного жизненного опыта подросток должен решать самые различные задачи: освобождение от опеки взрослых, взаимоотношения с лицами другого пола, сверстниками, к определённому времени возникает проблема выбора профессии. Именно в этот период наиболее активно формируется личность.

Важнейшим аспектом повышенной виктимности подростков является негативное воздействие взрослых на их психику, телевидения, групп сверстников, формирующих у них антиобщественную установку личности. Результаты такого негативного воздействия нередко приводят подростка к совершению асоциальных поступков, а также могут поставить его в положение жертвы.

Психофизические особенности детского и подросткового возраста – любопытство, жажда приключений, доверчивость, внушаемость, неумение приспособиться к условиям, в которых возникает необходимость находиться, беспомощность в конфликтных жизненных ситуациях, а в ряде случаев и просто физическая слабость, обуславливают повышенную виктимность этой возрастной группы. В связи с этим у подростков возникает множество проблем, с которыми самостоятельно справиться «на входе» в самостоятельную жизнь многие молодые люди не могут [5, с.96].

Установлено, что жертвами преступлений чаще становятся люди молодые, не обладающие опытом жизни, некомпетентные в вопросах причин и условий совершения преступлений, пренебрегающие предупреждениями, плохо разбирающиеся в людях, неосторожные, неосмотрительные, рискованные, азартные и др.

 Фактором виктимизации человека любого возраста, может стать семья. Склонность к асоциальному образу жизни, противоправному или саморазрушительному поведению может передаваться по наследств. На личностном уровне предрасположенность к тому, чтобы стать жертвой неблагоприятных условий социализации, зависит от личностных характеристик, которые могут способствовать или препятствовать виктимизации человека. К таковым характеристикам, в частности, можно отнести степень устойчивости и меру гибкости человека, развитость у него рефлексии,  саморегуляции, его ценностные ориентации и т.д. [6, с.55] Таким образом, можно выделить характерные особенности подросткового возраста: эмоциональная незрелость, недостаточное умение контролировать собственное поведение, соразмерять желания и возможности в удовлетворении своих потребностей, повышенная внушаемость, желание самоутвердиться и стать взрослым. Все это в подростковом возрасте повышает риск стать жертвой неблагоприятных условий социализации. Для того чтобы приостановить рост жертв неблагоприятных условий социализации необходима виктимологическая профилактика населения, в особенности подростков. 

Основные составляющие виктимности подростков:   

1. Возрастные особенности психического и психосексуального развития подросткового возраста в виде становления платонического, эротического или сексуального либидо в сочетании с излишней доверчивостью, недостаточной критичностью.

2. Такие индивидуально-психологические особенности личности, как неадекватная самооценка, высокие показатели по уровню тревожности, эмоциональная неустойчивость, высокая степень нервно-психической напряженности.

3. В структуре личности: социальная робость, низкая способность к интеграции поведения и высокая степень конформности.

4. В ситуации конфликта тенденция «ухода в себя» с целью смягчения эмоционального дискомфорта.

5. Низкий уровень сексуальной просвещенности.

6. Нервно-психические расстройства (олигофрения, расстройства личности – психопатии, последствия органического поражения головного мозга и пр.).

7. Безнадзорность, заброшенность и эмоциональное отвержение, недостаточный уход и недостаток эмоционального тепла, а также отставание в психофизическом развитии, легкая внушаемость, неспособность оценить степень опасности и сопротивляться насилию.

8. Условия жестокого обращения в семье, враждебное восприятие мира, готовность быть жертвами насилия со стороны сильных и самим проявлять его в отношении слабых.

Профилактика виктимного поведения детей и подростков:

1. Выявление деструктивных семей и работа с ними.
2. Диагностика индивидуально-психологических черт личности подростков с целью выявления «группы риска», подверженности виктимизации.
3. Профилактика употребления спиртных напитков и ПАВ у несовершенннолетних.
4. Правильное и своевременное полоролевое воспитание. Формирование у детей знаний в области взаимоотношения полов, морально-нравственных принципов.
5. Формирование коммуникативных навыков, приемлемых форм и стереотипов безопасного поведения в различных ситуациях.
6. Просвещение обучающихся и родителей о наиболее распространенных преступлениях, связанных с посягательством на жизнь и достоинство граждан, обстоятельствах возникновения криминальных ситуаций, эффективных способах выхода из них, особенностях поведения преступников (с привлечением сотрудников ПДН).
7. Разъяснительные беседы и психологические тренинги, направленные на обучение способам предупреждения противоправных действий и выработку стратегий поведения в угрожающих жизни ситуациях.
8. Организация досуга детей и подростков во внеурочное время.
9. Самое главное в профилактике виктимного поведения детей и подростков — это грамотное воспитание и благоприятная психологическая среда развития ребенка в семье. Ведь семья — это не только первый институт социализации будущей взрослой личности, но и микромир, «среда обитания» ребенка. И при правильной ее организации риски виктимизации будет сведен к минимуму.

Педагог-психолог Бигун Е.С.

 

Виктимология, или психология жертвы преступления

По настоящий момент не удалось сформулировать единого, четкого определения понятию «жертва». В толковых словарях можно обнаружить сравнение данного понятия со словами «жертвоприношение», «пострадавший», «самопожертвование» и прочими. Под термином «жертва», как правило, подразумевается потеря, которая при этом может быть материальной, духовной, и физической и т.д.

Понятие «жертва» в юриспруденции

С точки зрения юриспруденции понятия «жертва преступления» и «пострадавший от преступления» являются идентичными и рассматриваются как тождественные.

Определение 1

Жертва преступления – человек, в отношении которого совершены действия, повлекшие моральный, физический или имущественный вред.

Регулируют причинения вреда человеку некоторые статьи Уголовного Кодекса РФ. С учетом этого определение «жертва преступления», которое было дано В. Е. Христенко, не вполне соответствует действительности. Ученый сформулировал определение следующим образом:

Определение 2

Жертва насильственного преступления – это человек (сторона взаимодействия), утративший значимые ценности вследствие насильственного воздействия на него другим человеком.

Прежде всего, понятие «причиненный вред» в юриспруденции общеустановленное, поэтому утверждение «утративший значимые ценности» не обеспечено с правовой точки зрения и требует обстоятельного комментария. Также спорным является и утверждение «стороны взаимодействия», которое применяется здесь относительно преступника и жертвы. Дело в том, что понятие «взаимодействие в криминалистической, уголовно-процессуальной, психологической литературе применяется для обозначения совместных действий, которые направлены на достижение общей цели. Таким образом, применительно к жертве и преступнику более уместными будут понятия «взаимоконтакт», «взаимоотношения», воздействие», «насилие», «давление» и прочие.

Исходя из приведенных выше умозаключений, можно выделить и другое определение понятия «жертвы преступления».

Определение 3

Жертва преступления – это физическое лицо, которому преступлением нанесен моральный, физический или имущественный вред независимо от того, вынесено или нет постановление о признании такого лица потерпевшим.

Изучение жертвы во много определяется необходимостью решения практических задач, стоящих перед правоохранительными органами. Фигура пострадавшего уже очень длительный период привлекает внимание специалистов различных направлений, в том числе:

• Процессуалистов.
• Криминологов.
• Психологов и прочих.

Особый интерес жертва вызывает у криминалистов, поскольку именно пострадавший от совершенных противоправных действий является основным, а иногда и единственным, источником информации.

Изучение вопроса жертвы преступления особенно активно стало развиваться после Второй мировой войны. Максимально глубоко проблема жертвы преступления развивалась в Японии сразу после окончания войны, а годом спустя страны Европы и Америки, также обратили внимание на данный вопрос.

Рассматривать действия жертвы и преступника необходимо в едином пространстве, поскольку они взаимосвязаны и взаимообусловлены. Проблема изучения жертвы преступления должна рассматриваться комплексно, учитывая мнения многих научных направлений, в том числе:

• Виктимологии.
• Юридической психологии.
• Криминологии.
• Математического моделирования и т. д.

Нужна помощь преподавателя?

Опиши задание — и наши эксперты тебе помогут!

Описать задание

Виктимологические исследования жертвы преступления

Виктимология в буквальном переводе может звучать как «учение о жертве» (от лат. viktima – «жертва» и греч. logos – «учение», «наука»).

В 1948 году Г. фон Гентинг опубликовал знаменитую статью «Преступник и его жертва» в которой и заложил основы новой теоретической науки – виктимологии. Некоторое время спустя, в 1968 году ученый из Японии К. И. Миядзава определил несколько направлений виктимологии:

• Общая. Рассматривает пол, возраст, деятельность и другие общие признаки личности.
• Специальная. Изучает психологические особенности, эмоциональную неустойчивость и прочее.

Тогда же, другой ученый из Японии К. Хигути провел виктимологические испытания относительно сферы делинквентности несовершеннолетних. Позднее в 1980 году Г. Геппингер проводил исследования, изучая поведение преступника и жертвы относительно сложившихся обстоятельств в субъектно-объектных отношениях. В 1994 году Г. Шнайдер отметил, что нередки случаи, когда жертва своим поведением провоцирует преступника на совершения неправомерных действий.

В СССР же первым деятелем, начавшим публиковаться в рассматриваемой теме, был Л. В. Франк. Несколько позже направление этих исследований поддержали Д. В. Ривман, В. С. Минская, Г. И. Чечель, А. Л. Ситковский, Д. А. Сорокотягина, В. А. Туляков, П. С. Дагель и прочие. Изначально психология жертвы преступления рассматривалась:

• Как учение о жертве правонарушений.
• Как учение о жертве в общем понимании.

Не сегодняшний день термин имеет более узкий смысл и обозначает самостоятельное исследование общетеоретических виктимологических проблем и профилактики преступлений, которые связаны с жертвой.

Что изучает виктимология?

Наука виктимология исследует следующие проблемные направления:

• Виктимность. Подразумевается причина появления жертвы.
• Виктимное поведение. Способствование совершению противоправных действий со стороны жертвы.
• Виктимизация. Процесс превращения личности в жертву преступных действий.
• Виктимологическая карта. Локации и места где процент совершения противоправных действий наиболее высок.

Жертва преступления всегда имеет некую взаимосвязь с насильственными действиями в ее сторону. В связи с этим, такие понятия как «насилие», «принуждение», «сила нервной системы», «нажим», «давление», «агрессия» и прочие, являются неизменным спутником изучения виктимологии.

Замечание 1

Приведенные понятия нельзя считать тождественными друг другу, но объединяющим фактором являются принудительные действия относительно жертвы.

Определение 4

Насилие – это психологическое, физическое, материальное принуждение жертвы выполнить требования преступника.

Насилие физического типа проявляется в побоях, избиении, лишении свободы передвижения, истязаниях и прочих действиях, которые могут нанести физический вред здоровью человека.

Определение 5

Психологическое принуждение – угроза физическим воздействием, распространение слухов или сведений, способных нанести ущерб репутации личности, ругань, брань и т. д.

Также можно встретить и понятие экономическое насилие, которое выражается в насильственном лишении человека материальных благ через мошенничество и кражи. Кроме того, подразумевается, что любые виды насильственных действий будут иметь признаки психологического принуждения жертвы.

Определение 6

Агрессия – враждебное, наступательное поведение человека, направленное на нанесение физического или психологического вреда.

Агрессия преступника по отношению к жертве проявляется в готовности к враждебным действиям.

Определение 7

Сила нервной системы – одно из ключевых свойств нервной системы, которое отражает предел работоспособности клеток головного мозга, а именно способность жертвы выносить воздействие, не переходя в тормозное состояние.

Определение 8

Давление – энергичное воздействие преступника на жертву с целью побуждения, насильственного принуждения к выполнению требуемых действий.

Виктимное поведение жертвы. / Прокуратура (новости) / Официальный сайт городского округа Егорьевск

Психологи уже давно обратили внимание, что одни люди, как будто бы магнитом притягивают к себе несчастья, и становятся жертвами преступлений, а другие практически не сталкиваются в своей жизни с такими ситуациями. Очень часто потерпевшие сами своим поведением способствуем совершению в отношении них криминальных деяний. Существует даже целая наука, изучающая жертв преступления и потерпевших — виктимология. Зачастую человек сам провоцирует преступников в совершении правонарушений и преступлений. Происходит это либо в силу личностных характеристик жертвы, либо в результате ее ненадлежащего поведения.
Выделяют несколько основных варианта поведения, провоцирующих совершение преступления: неосторожное или самонадеянное поведение жертвы либо действия потерпевшего, вызывающие неадекватные поступки преступника. При неосторожном поведении жертва сама создает практически все условия для того чтобы в отношении неё было совершено преступление. Это и оставленные ценные вещи в салоне автомобиля или ношение кошельков в прозрачном полиэтиленовом пакете, позднее возвращение домой в коротком платье или ношение солидной суммы денег и ее явное афиширование.
Самонадеянное поведение наиболее характерно для «ярких» оптимистов, которые считают, что с ним несчастье случиться и не может. Так, часто дамы становятся жертвами изнасилования, принимая приглашение посетить жилье малознакомого мужчины. Так 30.11.2011 года в Егорьевском городском суде состоялся приговор в отношении Кашина С.В. В ходе судебного заседания было установлено, что  25.05.2011  на аллее во 2 микрорайоне гражданка П. познакомилась с ранее неизвестным ей Кашиным С.В. Он пошел провожать её домой, по дороге они распивали пиво. Гражданка П. предложила Кашину С.В. попить пива  в подъезде, на что он предложил ей пойти к нему домой, поскольку его квартира свободна. Она согласилась, т.к. Кашин С.В. внешне внушал доверие. В результате гражданка П. была изнасилована. Именно легкомысленное поведение жертвы может вызвать неадекватную реакцию со стороны преступника, не следует бравировать своим бесстрашием, пытаясь задержать преступника, а также не следует вступать с правонарушителем ни в какие дебаты, чтобы не спровоцировать его на незапланированное преступление.  В этом случае лучше всего действовать в соответствии с золотым правилом: «береженого бог бережет».     Помощник городского прокурора юрист 3 класса                                                                            Климанов А.Н.    

Адвокатам рассказали о психологии виктимного поведения несовершеннолетних жертв сексуального насилия

Были рассмотрены психологическая типология несовершеннолетних потерпевших от преступлений против половой неприкосновенности, разработанная спикером на основе массива эмпирических данных, полученных в ходе экспертной деятельности, и внедренная в практику работы правоохранительных органов, а также особенности эмоционального и поведенческого реагирования детей и подростков, пострадавших от сексуального насилия, в юридически значимых ситуациях.

Как сообщила пресс-служба Федеральной палаты адвокатов РФ, 8 декабря состоялся очередной вебинар ФПА по повышению квалификации адвокатов. С лекцией на тему «Несовершеннолетние жертвы сексуального насилия: психологическая типология, особенности эмоционального и поведенческого реагирования в юридически значимых ситуациях» выступила руководитель Центра юридической психологии (г. Москва), главный эксперт ГБУ г. Москвы «Московский исследовательский центр», профессор кафедры уголовного права и процесса ФГАОУ ВО «НИ ННГУ им. Н.И. Лобачевского», практикующий специалист в области юридической и судебной психологии, доктор психологических наук, кандидат философских наук Екатерина Васкэ.

В начале выступления спикер с сожалением констатировала, что число преступных посягательств на половую неприкосновенность несовершеннолетних неуклонно растет. При этом стремительно увеличивается и число оговоров в совершении сексуального насилия, исходящих со стороны как самих детей и подростков, так и их близких родственников.

Расследование таких преступлений представляет особую сложность, подчеркнула Екатерина Васкэ, поскольку единственным источником доказательств нередко выступают показания потерпевших, чей возрастной диапазон очень широк – от младшего дошкольного до раннего юношеского возраста. Спикер отметила, что законодателем четко установлен возраст, до которого несовершеннолетний потерпевший априори находится в беспомощном состоянии, – 12 лет.

По словам лектора, особые трудности, связанные с получением максимально полной и достоверной информации, возникают еще на этапе доследственной проверки, когда речь идет о внутрисемейном сексуальном насилии в отношении малолетнего. При этом материальные следы содеянного, как правило, отсутствуют, и основной объем информационной базы содержится в сведениях, сообщаемых самим ребенком. В связи с этим понимание психологических механизмов поведения несовершеннолетних в тех или иных ситуациях, а также факторов, их обусловливающих, необходимо для правильной оценки сообщаемой ими информации.

Спикер рассказала о типах виктимного поведения несовершеннолетних потерпевших от сексуального насилия: активно-оборонительный, пассивно-подчиняемый и смешанный. Особое внимание она обратила на то, что само преступление и посттравматизация потерпевшего определяются внутри системы: жертва – преступник – криминальная ситуация.

Екатерина Васкэ представила разработанную ею на основе огромного массива эмпирических данных, полученных в ходе экспертной деятельности, внедренную в практику работы правоохранительных органов, психологическую типологию несовершеннолетних потерпевших от сексуального насилия. Были подробно рассмотрены типы «истинных» потерпевших, их социально-демографические характеристики, а также особенности поведения в юридически значимых ситуациях (предкриминальной, криминальной, посткриминальной и следственной). На примерах из собственной практики лектор показала, что потерпевшие одного возраста в одной и той же предкриминальной ситуации могут реагировать совершенно по-разному.

Были также представлены специфические особенности поведенческого реагирования несовершеннолетних жертв сексуального насилия в сети «Интернет», показаны механизмы психологического воздействия на ребенка, способы совершения таких преступлений. Спикер проанализировала трансформацию эмоционального и поведенческого реагирования несовершеннолетних (в том числе малолетних) потерпевших в ситуации длительного внутрисемейного сексуального насилия. Екатерина Васкэ обратила внимание, что две трети всех преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы несовершеннолетних совершаются в семье. При этом случаи пролонгированной инцестуальной связи характерны не только для «маргинальных» семей, но встречаются и в «социально благополучных» семьях.

Спикер подчеркнула, что с развитием интернет-пространства появляются всё новые способы и механизмы совершения половых преступлений в отношении детей и подростков.

Была также затронута тема оговоров в совершении сексуального насилия. Екатерина Васкэ рассказала о трех типах психологической мотивации поведения «мнимых» потерпевших, характере лжи, социально-демографических и характерологических особенностях таких потерпевших и стереотипах поведения с представителями следственных органов. Она также обозначила критерии распознавания конструирования информации, скрываемых обстоятельств, а также неумышленных искажений действительно происшедших событий у «мнимых» потерпевших.

В заключительной части спикер представила свои монографии «Психология допроса несовершеннолетних правонарушителей и жертв сексуального насилия» и «Несовершеннолетние жертвы сексуального насилия», в которых подробно описаны многие аспекты, освещенные в сегодняшней лекции, с многочисленными примерами из практики, а также ответила на вопросы аудитории.

Видеозапись вебинара будет доступна до 24:00 8 декабря. Повтор трансляции состоится в субботу, 12 декабря.

РЕАН Артур Александрович | Сотрудники

1974-1979 – Башгосуниверситет;
1979-1982 – аспирантура факультета психологии Ленинградского государственного университета.

Психолого-педагогический анализ проблемы выбора методов обучения в высшей школе, 1983

Психолого-педагогические основы познания педагогом учащихся, 1991

WOS Research ID: A-5349-2015

Scopus Author ID: 6507072773

ID Ринц: 3118-2694

ORCID: 0000-0002-1107-9530

Профиль в системе ИСТИНА: https://istina.msu.ru/workers/6926355/

Профиль в eLibrary: https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=1475

Монографии и учебные пособия:

Семьеведение (Основы семейной жизни): Книга для учащихся 9-11 классов общеобразовательных учреждений / А.А. Реан, И.А. Коновалов, Н.Л. Москвичева, М.А. Новикова; под ред. А.А. Реана. – М., 2021

Семьеведение (Основы семейной жизни) для учащихся 9–11 классов общеобразовательных учреждений: учебно-методическое пособие / Под ред. А. А. Реана. — М., 2019.

А.А. Реан, М.А. Новикова, И.А. Коновалов, Д.В. Молчанова Руководство по противодействию и профилактике буллинга для школьной администрации, учителей и психологов (Под редакцией академика РАО А.А. Реана). – М., 2019..

А.А. Реан, М.А. Новикова, И.А. Коновалов, Д.В. Молчанова Руководство для родителей про буллинг. Что делать, если ваш ребенок вовлечен? (Под редакцией академика РАО А.А. Реана). – М., 2019.

А.А. Реан, М.А. Новикова, И.А. Коновалов, Д.В. Молчанова Руководство для подростков про буллинг: как не стать жертвой и почему не стоит нападать на других (Под редакцией академика РАО А.А. Реана). – М., 2019.

Психология девиантности. Дети. Общество. Закон. / Под ред. А. А. Реана. — М., 2016.

Реан А. А. Психология личности. — СПб., 2013

Семья: психология, педагогика, социальная работа / Под ред. А. А. Реана. — М., 2009.

Общая психология и психология личности / Под ред. А. А. Реана. — М.; СПб., 2007.

Реан А. А. Психология личности : Социализация, поведение, общение. — М.; СПб., 2004.

Психология подростка / Под ред. А. А. Реана. — М.; СПб., 2003, 2007.

Реан А. А., Кудашев А. Р., Баранов А. А. Психология адаптации личности. — СПб., 2002. 2-е изд. — М.; СПб., 2006

Психология человека от рождения до смерти / Под ред. А. А. Реана. — М.; СПб., 2001, 2004.

Реан А. А., Бордовская Н. В., Розум С. И. Психология и педагогика. — СПб., 2000, 2008.

Реан А. А., Коломинский Я. Л. Социальная педагогическая психология. — СПб., 1999, 2008.

Реан А. А. Психология изучения личности. — СПб., 1999.

Статьи:

Реан А.А., Ставцев А. А. Позитивные психологические интервенции как профилактика школьного неблагополучия, агрессии и буллинга // Вопросы образования. – 2020. – №3. – С. 37-59.

Реан А.А., Коновалов И. А. Проявление агрессивности подростков в зависимости от пола и социально-экономического статуса семьи // Национальный психологический журнал. – 2019. – №1 (33). – С. 23-33.

Реан А. А., Шагалов И. Л. Личностные ценности как предикторы переживания счастья подростками // Вопросы психологии. – 2018. – №6. – С. 16-28.

Реан А. А. Профилактика агрессии и асоциальности несовершеннолетних // Национальный психологический журнал. – 2018. – №2 (30). – С. 3-12.

Реан А. А., Коновалов И. А. Социально-перцептивный образ различных социальных групп в сознании подростков // Социальная психология и общество. – 2018. – Т. 9. – № 2. – С. 60-80.

Реан А. А. Проблемы и перспективы развития концепции локуса контроля личности // Психологический журнал. – 1998. – Т. 19. – №4. – С. 3-12.

Реан А. А., Баранов А. А. Факторы стрессоустойчивости учителей // Вопросы психологии. – 1997. – №1. – 45-54.

Реан А. А. Агрессия и агрессивность личности // Психологический журнал. – 1996. – Т. 17. – № 5. – С. 3-3.

Реан А. А. Рефлексивно-перцептивный анализ деятельности педагога // Вопросы психологии. – 1990. – №2. – С. 77-81.

Заслуженный деятель науки Российской Федерации (2007 г.).
Медаль им. Г. И. Челпанова 1-й степени «За вклад в развитие психологической науки» (2007 г.).
Памятная медаль МВД России (Московский университет МВД России) (2012 г.).

Победитель конкурса «Российского психологического общества» 2000 года на лучший учебник за книгу «Психология и педагогика».
Лауреат Национального психологического конкурса «Золотая Психея » 2001 г. (номинация «Лучший проект в психологическом образовании»), 2006 г. (номинация «Проект года в психологической науке»), 2019 г. (номинация «Книга года по психологии»)
Победитель национального психологического конкурса «Золотая Психея» 2002 г. (номинация «Лучший проект в психологическом образовании»), 2006 г. (номинация «Личность года в психологическом образовании»), 2016 г. (номинация «Книга года по психологии»)
Победитель Всероссийского конкурса 2004 года на лучший учебник по педагогике за книгу «Педагогика».
Лауреат Всероссийского конкурса психологических изданий 2007 за книгу «Психология детства», в номинации «Лучший учебник по психологии» (конкурс Министерства образования РФ и Федерации психологов образования РФ).
Благодарность Председателя Государственной Думы Федерального Собрания РФ (2016 г.).
Почетная грамота Президиума Российского психологического общества (2016 г.).
Почетная грамота Российской академии образования (2017 г.).
Благодарность Уполномоченного при Президенте РФ по правам ребенка (2018 г.).
Благодарность Председателя Комитета Государственной Думы по вопросам семьи, женщин и детей (2019 г.)
Благодарность Министерства просвещения Российской Федерации (2020 г.)

Государственное задание Министерства просвещения Российской Федерации «Анализ современных возможностей позитивно психологических интервенций в воспитании и профилактике агрессии несовершеннолетних», 2020.

1.      III Международная научно-практическая конференция «Герценовские чтения: психологические исследования в образовании».

2.      II Международная научно-практическая конференция Профилактика девиантного поведения детей и молодежи: региональные модели и технологии.

3.      Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Воспитание семейных ценностей: партнерство семьи, школы и общества».

4.      XI Всероссийский форум «Вместе – ради детей!

5.      Научно-практический семинар на тему: «Профилактика криминализации образовательной среды специальных учебно-воспитательных учреждений: комплекс мер и перспективы развития».

6.      II Всероссийская конференция «Десятилетие детства: достижения, проблемы, перспективы».

7.      Международная научно-практическая конференция «Фундаментальные проблемы воспитания в условиях современных социальных процессов».

Блог психолога: как избавиться от комплекса жертвы?

• Елена Савинова
• Психолог

2 ноября 2017

Автор фото, AFP

Підпис до фото,

Для людей с виктимным комплексом «побеждать стыдно, потому что это значит — быть заметным»

«Белая ворона», «черная овца», «козел отпущения» — людей с комплексом жертвы безошибочно определяют как среди взрослых, так и в детских коллективах. И хотя по физическим признакам люди-жертвы ничем не отличаются от остальных, в их поведении всегда угадывается готовность еще не начав игру, объявить себя лузером.

Потому что они априори считают, что прав любой, только не они.

Делая что-то лучше других, боятся огорчить тех, кто в чем-то хуже.

Побеждать для них — стыдно, потому что это значит — быть заметными и в дальнейшем поддерживать взятую планку.

Людям с виктимным комплексом кажется, что что-то хорошее у них получилось случайно. И теперь другие уже будут ждать от них определенных действий.

И повторить достижение они больше не смогут. Ведь их самозванство разоблачат, заклеймят, высмеют.

Поэтому лучше сидеть тихо, быть фоном для коллег, которые, конечно же, сильнее и умнее.

Как из козла превратиться в человека

Вот еще типичные убеждения людей, готовых стать потенциальными жертвами.

Им некомфортно в равных отношениях. Они стремятся отдавать больше, чем получают. Ведь в глубине души они убеждены, что ничего не стоят.

Делая для кого-то какие-то приятные вещи, «виктимные» люди доказывает таким образом, что они — хорошие, и их есть за что уважать.

Пытаться изменить мнение других о себе, доказать, что они чего-то стоят — вот главное занятие неуверенных в себе. Они всегда озабочены тем, как будут выглядеть в глазах других.

Почему так? А потому, что собственное мнение о себе у них состоит из мнений и оценок окружающих.

Приручи меня — и будешь отвечать всю жизнь

В личных отношениях люди-жертвы легко поступаются своими интересами, а зачастую и достоинством, в пользу любви.

Они же уверены, что сами по себе их любить не за что, поэтому хорошее отношение надо все время зарабатывать.

Мы все хотим, чтобы нас любили. Но тем, кто без внутреннего стержня, это просто жизненно необходимо.

Во-первых, они почти не могут быть в одиночестве, во-вторых, убеждены, что тот, кто их любит, их не обидит, не предаст, следовательно с любимым они в безопасности.

То, что вокруг полно примеров противоположного, их не волнует. Бедняги убеждены, что те, с кем поступили недостойно, сами виноваты. Потому что мало работали над отношениями, не смогли «удержать» любимых, угодить им.

Они же в свою очередь так тщательно работают над отношениями, что совсем забывают о себе.

Очень скоро их начинают использовать в качестве бесплатных домашних работниц и нянек муж и дети.

И некоторое время они даже находят в этом удовольствие, ведь чувствуют себя нужными.

Если же мы будем востребованы, думают они, нас точно не бросят. А быть брошенными, одинокими — один из главных страхов людей с комлексом жертвы.

Театр теней

Когда отношения ухудшаются, они не спрашивают себя, что их не устраивает, а спрашивают партнера, что не так. Они минимизируют собственные нужды почти до нуля, всегда стараясь угодить. Виктимные люди могут просто не знать, чего им хотеть. Они ждут, пока это за них решит кто-то.

Если их партнер все время раздражен и груб, оправдывают это его усталостью на работе.

Однако, как показывает практика, такое самопожертвование со стороны мужа или жены вовсе не является гарантией прочного брака. Как раз наоборот.

Как ни приятно и удобно, когда кто-то выполняет за тебя твою работу, все же однажды начинаешь понимать, что попал в ​​зависимость.

Автор фото, Getty Images

Підпис до фото,

Люди с виктимным комплексом есть во многих коллективах. Они заранее готовы объявить себя лузером

Мы же не любим быть должниками, а тут оказывается, что баланс вклада в отношения настолько нарушен не в твою пользу, что проще спасаться бегством, чем платить за неписаные обязательства.

Ситуация с зависимым человеком-партнером осложняется еще и тем, что он не умеет строить и защищать собственные границы. То есть территорию, где начинаются только ее интересы, потребности, предпочтения. Какие могут быть границы? Мы же близкие люди! Уверена, вы слышали нечто подобное много раз.

Но проблема в том, что, не имея своей жизни, легко отдавая всего себя вам, ваш партнер начинает жить вашей жизнью, вашими интересами, наконец, вами.

Кому же такое понравится? Хотя бы потому, что это просто неинтересно. Ведь мы хотим видеть рядом самодостаточного человека, с его собственным внутренним миром, а не собственную тень.

Не важно, какого мнения обо мне вы, я о вас вообще не думаю

И хотя жертвенные наклонности — родом из детства, даже взрослый человек, осознав их наличие, вполне способен от них избавиться.

Главное, что нужно сделать, — это поменять точку опоры в оценке себя и своих действий — с внешнего мира на свой внутренний.

Для этого нужно научиться себя уважать. Что значит уважать? Подсказка находится в самом слове. То есть, найти в себе что-то, что для вас важно. И ориентироваться на это, строить на этом отношение к самим себе. Это может быть что угодно.

Например, у вас красивые волосы, приятный голос, вы умеете делать яркие вышивки, разбираетесь в литературе, истории, хорошо знаете и легко осваиваете иностранные языки. Умеете красиво говорить, рисовать, лечить животных. А если вы еще и красивы, умны и при этом имеете красивых и достойных родителей, вам вообще есть чем гордиться!

Главное — не спешите по привычке бежать за оценкой своих качеств к другим.

Ориентируясь на себя, вы таким образом получите иммунитет к нелицеприятным мнениям о вас со стороны кого бы то ни было, что раньше было столь невыносимым.

Ведь теперь для вас важно, будете ли уважать себя вы. Поэтому, чье-то неприятие ваших взглядов и действий для вас будет только фактом, который не будет вас задевать.

И перестаньте также считать, что все хотят вам добра, и если любят — не обидят. К сожалению, бывает по-разному.

Если кто-то поступил с вами «по-свински», это не всегда означает, что он просто ошибся. Кто-то может хотеть сделать вам больно. И не надо чувствовать, как вы привыкли, неловкость за обидчика и сразу его прощать.

Вместо этого, по крайней мере, продемонстрируйте возмущение и скажите, что в дальнейшем вы такого терпеть не собираетесь. И очень скоро с вами начнут считаться.

Распутывая мышление жертвы

Быстро: Оцените, насколько вы согласны с каждым из этих пунктов по шкале от 1 («совсем не я») до 5 («это так я»):

• Для меня важно, чтобы люди, причинившие мне боль, признавали, что по отношению ко мне была сделана несправедливость.
• Я думаю, что в своих отношениях с другими людьми я более сознателен и нравственен по сравнению с их отношением ко мне.
• Когда близкие мне люди чувствуют себя обиженными из-за моих действий, мне очень важно разъяснять, что справедливость на моей стороне.
• Мне очень трудно перестать думать о несправедливости, которую сделали со мной другие.

Если вы набрали высокий балл (4 или 5) по всем этим пунктам, возможно, у вас есть то, что психологи определили как «склонность к межличностной жертве».

СОЦИАЛЬНАЯ СПОСОБНОСТЬ

Социальная жизнь полна двусмысленности. Свидания не всегда отвечают на ваши текстовые сообщения, друзья не всегда улыбаются вам в ответ, когда вы им улыбаетесь, а у незнакомцев иногда бывает расстроенное выражение на лицах.Возникает вопрос: Как вы интерпретируете эти ситуации? Вы принимаете все на свой счет или считаете, что более вероятно, что у вашего друга просто плохой день, ваше новое свидание все еще интересно, но хочет сыграть в это круто, и что незнакомец на улице был на что-то зол и не скрывал даже не заметил, что ты был там?

Хотя большинство людей склонны относительно легко преодолевать социально неоднозначные ситуации — регулируя свои эмоции и признавая, что социальная неоднозначность является неизбежной частью социальной жизни, — некоторые люди склонны считать себя постоянными жертвами.Рахав Габай и ее коллеги определяют эту тенденцию к межличностной жертве как «постоянное ощущение себя жертвой, которое распространяется на многие виды отношений. В результате виктимизация становится центральной частью личности человека ». Те, у кого складывается образ мыслей о постоянной жертве, как правило, имеют «внешний локус контроля»; они верят, что жизнь человека полностью находится под контролем внешних сил, таких как судьба, удача или милосердие других людей.

Основываясь на клинических наблюдениях и исследованиях, исследователи обнаружили, что тенденция к межличностной виктимности состоит из четырех основных измерений: (а) постоянное стремление к признанию своей жертвы, (б) моральный элитизм, (в) отсутствие сочувствия к боли и страданиям. других, и (d) частые размышления о прошлой виктимизации.

Важно отметить, что исследователи не отождествляют переживание травмы и виктимизации с мышлением жертвы. Они указывают на то, что мышление жертвы может развиться без серьезных травм или виктимизации. И наоборот, переживание серьезной травмы или виктимизации не обязательно означает, что у кого-то разовьется мышление жертвы. Тем не менее, мышление виктимности и виктимизация действительно имеют общие психологические процессы и последствия.

Кроме того, хотя четыре выявленные ими характеристики мышления жертвы были определены на индивидуальном уровне (на выборке израильтян-евреев) и не обязательно применимы к уровню групп, обзор литературы предполагает, что есть некоторые поразительные параллели с этим. коллективный уровень (на что я укажу ниже).

Сняв эти предостережения, давайте немного углубимся в основные характеристики мышления вечной жертвы.

РАЗУМ ЖЕРТЫ

Постоянно добивается признания своей жертвы. Те, кто имеет высокие баллы по этому параметру, постоянно нуждаются в признании своих страданий. В общем, это нормальная психологическая реакция на травму. Переживание травмы имеет тенденцию «разрушать наши представления» о мире как о справедливом и нравственном месте. Признание своей жертвы является нормальной реакцией на травму и может помочь восстановить уверенность человека в том, что он воспринимает мир как справедливое и справедливое место для жизни.

Кроме того, потерпевшие могут требовать, чтобы виновные брали на себя ответственность за свои проступки и выражали чувство вины.Исследования, проведенные на основе свидетельств пациентов и терапевтов, показали, что подтверждение травмы важно для терапевтического восстановления после травмы и виктимизации (см. Здесь и здесь).

Чувство моральной элитарности. Те, кто набирает высокие баллы по этому параметру, считают себя обладающими безупречной моралью и считают всех остальных безнравственными. Моральный элитизм может использоваться для контроля над другими, обвиняя других в аморальности, несправедливости или эгоизме, при этом считая себя в высшей степени моральным и этичным.

Моральный элитизм часто развивается как защитный механизм от глубоко болезненных эмоций и как способ поддерживать положительное представление о себе. В результате люди, находящиеся в бедственном положении, склонны отрицать свою агрессивность и деструктивные импульсы и проецировать их на других. «Другой» воспринимается как угроза, тогда как «я» воспринимается как преследуемый, уязвимый и морально превосходящий.

Хотя разделение мира на «святых» и «чистое зло» может защитить себя от боли и ущерба их самооценке, это в конечном итоге тормозит рост и развитие и игнорирует способность видеть себя и мир во всех его сложностях.

Отсутствие сочувствия к боли и страданиям других. Люди, получившие высокие баллы в этом измерении, настолько озабочены своей собственной жертвой, что не обращают внимания на боль и страдания других. Исследования показывают, что люди, которых только что обидели или которым напомнили времена, когда с ними обидели, чувствуют себя вправе вести себя агрессивно и эгоистично, игнорируя страдания других и принимая больше для себя, оставляя меньше другим. Эмили Зитек и ее коллеги предполагают, что такие люди могут чувствовать себя так, как будто они достаточно пережили, поэтому они больше не чувствуют себя обязанными заботиться о боли и страданиях других.В результате они упускают возможность помочь тем, кто, по их мнению, находится в их чужой группе.

На уровне группы исследования показывают, что повышенное внимание к виктимизации внутри группы снижает сочувствие как к противнику, так и к другим противникам. Было показано, что даже простая инициация виктимности увеличивает продолжающиеся конфликты, причем прайминг ведет к снижению уровня сочувствия к противнику, и люди с большей готовностью принимают меньшую коллективную вину за текущий вред.Фактически, исследование «конкурентной жертвы» показывает, что члены групп, вовлеченных в насильственные конфликты, склонны рассматривать свою виктимизацию как исключительную и склонны минимизировать, умалять или прямо отрицать страдания и боль своего противника (см. Здесь и здесь).

Группа, полностью озабоченная своими собственными страданиями, может развить то, что психологи называют «эгоизмом жертвы», когда участники не могут видеть вещи с точки зрения конкурирующей группы, не могут или не хотят сочувствовать страданию. соперничающей группы и не желают брать на себя ответственность за вред, причиненный их собственной группой (см. здесь и здесь).

Часто размышляет о прошлой виктимизации. Те, кто имеет высокие баллы в этом измерении, постоянно размышляют и говорят о своих межличностных нарушениях, их причинах и последствиях, вместо того, чтобы думать или обсуждать возможные решения. Это может состоять из ожидаемых будущих преступлений или прошлых преступлений. Исследования показывают, что жертвы склонны размышлять о своих межличностных преступлениях, и что такие размышления снижают мотивацию к прощению, увеличивая стремление к мести.

На групповом уровне анализа группы жертв, как правило, часто размышляют о своих травмирующих событиях. Например, широкое распространение материалов о Холокосте в учебных программах, культурных продуктах и ​​политическом дискурсе евреев Израиля с годами увеличилось. Хотя современные израильтяне-евреи, как правило, не являются прямыми жертвами Холокоста, израильтяне все больше озабочены Холокостом, размышляя о нем и опасаясь, что он может повториться снова.

ПОСЛЕДСТВИЯ РАЗУМА

В межличностном конфликте все стороны мотивированы поддерживать положительное моральное представление о себе.В результате разные стороны могут создать две очень разные субъективные реальности. Правонарушители склонны преуменьшать серьезность правонарушения, в то время как жертвы склонны воспринимать мотивы правонарушителей как произвольные, бессмысленные, аморальные и более серьезные.

Следовательно, складывающееся мышление человека — жертвы или преступника — оказывает фундаментальное влияние на то, как ситуация воспринимается и запоминается. Габай и ее коллеги определили три основных когнитивных предубеждения, которые характеризуют тенденцию к межличностной виктимности: предубеждения в интерпретации, атрибуции и памяти.Все три из этих предубеждений способствуют нежеланию прощать других за их предполагаемые проступки.

Давайте углубимся в эти предубеждения.

Смещение интерпретации

Первая предвзятость интерпретации связана с воспринимаемой агрессивностью социальной ситуации. Исследователи обнаружили, что люди с более высокой склонностью к межличностной виктимности воспринимали как правонарушения малой степени тяжести (например, отсутствие помощи), так и правонарушения высокой степени тяжести (например, оскорбительные заявления относительно их целостности и личности) как более серьезные.

Вторая ошибка интерпретации связана с ожиданием причинения вреда в неоднозначных ситуациях. Исследователи обнаружили, что люди с большей склонностью к межличностным жертвам с большей вероятностью предполагали, что новый менеджер в их отделе проявит меньше внимания и готовности помочь им еще до того, как они на самом деле встретятся.

Атрибуция вредного поведения

Те, кто склонен к межличностной жертве, также с большей вероятностью приписывали негативные намерения со стороны правонарушителя, а также с большей вероятностью испытывали большую интенсивность и продолжительность негативных эмоций после обидного события.

Эти результаты согласуются с работой, показывающей, что степень, в которой люди считают взаимодействие обидным, связана с их восприятием того, что обидное поведение было преднамеренным. Люди со склонностью к межличностной жертве могут более интенсивно переживать правонарушения, потому что они приписывают преступнику более злой умысел, чем те, у кого склонность к межличностной жертве ниже.

Было обнаружено, что эта предвзятость существует и на коллективном уровне.Социальный психолог Ноа Шори-Эял и его коллеги обнаружили, что те, кто набрал более высокие баллы по шкале «Постоянная ориентация на внутреннюю жертву», измеряющей уверенность в том, что члены группы постоянно подвергаются преследованиям и преследованиям со стороны разных врагов и в разные периоды времени, имели большая тенденция классифицировать чужие группы как враждебные по отношению к внутренней и быстрее реагировать на такую ​​категоризацию (предполагая, что это было более автоматическим). Лица, набравшие высокие баллы по этой шкале, также с большей вероятностью приписывали злонамеренные намерения сторонним членам группы в двусмысленных ситуациях; и когда они были наполнены напоминаниями об исторической групповой травме, они с большей вероятностью приписывали злонамеренные намерения чужой группе.

Также примечательно, что в их исследовании, даже несмотря на то, что большинство их участников были евреями-израильтянами, все еще было довольно много различий в степени, в которой люди одобряли постоянную ориентацию на внутригрупповую жертву. Это еще одно свидетельство того, что то, что кто-то стал жертвой, не означает, что он должен считать себя жертвой. Мышление жертвы — это не то же самое, что реальное переживание коллективной и / или межличностной травмы, и существует ряд людей, которые пережили ту же травму, но отказались воспринимать себя как постоянные жертвы внутри группы.

Смещение памяти

Те, у кого была большая склонность к межличностной жертве, также имели более сильное искажение памяти , вспоминали больше слов, представляющих оскорбительное поведение и чувство обиды (например, «предательство», «гнев», «разочарование»), и больше напоминали отрицательные эмоции. с легкостью. Тенденция к межличностной виктимности не была связана с положительными интерпретациями, атрибуциями или воспоминанием положительных эмоциональных слов, предполагая, что именно отрицательные стимулы активировали мышление жертвы.Эти результаты согласуются с предыдущими исследованиями, которые показали, что размышление способствует усилению негативного воспоминания о событиях и распознаванию в различных психологических ситуациях.

На уровне группы группы, вероятно, будут одобрять и запоминать события, которые затронули их наиболее эмоционально, включая события, в которых внутренняя группа стала жертвой другой группы.

Прощение

Исследователи также обнаружили, что люди с высокой склонностью к межличностным жертвам были менее склонны прощать других после преступления, выражали повышенное желание мести, а не простое избегание, и на самом деле были более склонны вести себя мстительно.Исследователи утверждают, что одним из возможных объяснений низкой склонности к избеганию может быть более высокая потребность в признании среди тех, кто имеет высокие баллы в склонности к межличностной жертве. Важно отметить, что этот эффект был опосредован взглядом на перспективу, что отрицательно коррелировало со склонностью к межличностной жертве.

Подобные результаты были обнаружены на групповом уровне. Сильное чувство коллективной жертвы связано с низкой готовностью прощать и повышенным желанием мести.Этот вывод был воспроизведен в различных контекстах, включая размышления о Холокосте, конфликте в Северной Ирландии и израильско-палестинском конфликте.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ УМА

Откуда взялось мышление жертвы? На индивидуальном уровне определенную роль играет множество различных факторов, в том числе реальная виктимизация в прошлом. Однако исследователи обнаружили, что тревожный стиль привязанности был особенно сильным предшественником тенденции к межличностной жертве.

Тревожно привязанные люди обычно зависят от одобрения и постоянного одобрения других. Они постоянно ищут поддержки, исходя из сомнений в своей социальной ценности. Это приводит к тому, что тревожно привязанные люди смотрят на других весьма неоднозначно.

С одной стороны, тревожно привязанные люди ожидают отказа от других. С другой стороны, они чувствуют себя зависимыми от других, чтобы подтвердить свою самооценку и ценность. Что касается прямой связи между тревожной привязанностью и тенденцией к межличностной жертве, исследователи отмечают, что «с мотивационной точки зрения склонность к межличностной жертве, кажется, предлагает тревожно привязанным людям эффективную основу для построения их небезопасных отношений с другими, которые включает в себя привлечение их внимания, сострадания и оценки, и в то же время переживание тяжелых негативных чувств и их выражение в своих отношениях.”

На групповом уровне Габай и ее коллеги указывают на потенциальную роль процессов социализации в развитии коллективной виктимности. Они отмечают, что убеждениям жертвы, как и любому другому человеческому убеждению, можно научиться (см. Здесь и здесь). Через множество различных каналов, таких как образование, телепрограммы и социальные сети в Интернете, члены группы могут узнать, что жертва может быть использована как силовая игра и что агрессивность может быть законной и справедливой, если пострадала одна сторона.Люди могут узнать, что усвоение менталитета жертвы может дать им власть над другими и защитить их от любых последствий онлайн-моббинга и стыда, которые они могут навязывать членам воспринимаемой чужой группы.

ОТ ПОБЕДЫ К РОСТУ

По правде говоря, в настоящее время мы живем в культуре, где многие политические и культурные группы и отдельные лица подчеркивают свою идентичность жертвы и соревнуются в «Олимпийских играх по борьбе с жертвами». Чарльз Сайкс, автор книги Нация жертв: распад американского персонажа , , отметил, что это частично проистекает из права групп и отдельных лиц на счастье и самореализацию.Опираясь на работу Сайкса, Габай и ее коллеги отмечают: «Когда это чувство права сочетается с высокой индивидуальной склонностью к межличностной жертве, борьба за социальные перемены с большей вероятностью примет агрессивную, унизительную и снисходительную форму».

Но вот в чем дело: если процессы социализации могут привить людям установку на жертву, то, несомненно, те же самые процессы могут привить людям установку на личностный рост. Что, если бы мы все узнали в молодом возрасте, что наши травмы не должны определять нас? Что возможно пережить травму и что жертва не является основой нашей идентичности? Что можно вырасти из травмы на , стать лучше, использовать опыт, полученный в нашей жизни, для работы, чтобы вселить надежду и возможности другим, находящимся в подобной ситуации? Что, если бы мы все узнали, что можно иметь здоровую гордость за свою группу, не испытывая ненависти извне? Что, если вы ожидаете доброты от других, стоит быть добрым и самому? Что никто не имеет права ни на что, но все мы достойны , чтобы с ними обращались как с людьми?

Это был бы настоящий сдвиг парадигмы, но он соответствовал бы последним социальным наукам, которые ясно показывают, что постоянное мышление жертвы приводит нас к тому, чтобы смотреть на мир в розовых очках.С помощью прозрачной линзы мы могли бы увидеть, что не все в нашей чужой группе злые, и не все в нашей внутренней группе — святые. Мы все люди, у которых одни и те же потребности: быть увиденным, услышанным и иметь значение.

Как можно более ясное видение реальности — важный шаг к долгосрочным изменениям, и я считаю, что одним из важных шагов на этом пути является отказ от постоянного мышления жертвы в пользу чего-то более продуктивного, конструктивного, обнадеживающего и поддающегося построению позитивных отношений с другими. .

Психология обвинения жертвы

В августе комик и бывший писатель Inside Amy Schumer Курт Метцгер возобновил общенациональный разговор об обвинении жертвы, когда он опубликовал в социальных сетях серию тирадов, критикующих способы, которыми женщины сообщают о том, что они стали жертвами насилия. преступление и последствия этих сообщений для обвиняемых. После того, как театр Upright Citizens Brigade в Нью-Йорке запретил артисту после того, как несколько женщин обвинили его в сексуальном насилии и надругательстве, Мецгер отправился в Facebook.

«Я знаю, потому что это сказали женщины, и это все, что мне нужно! Неважно, кто они. Они женщины! ВСЕ женщины надежны, как моя Библия! Книга, которая, как и женщина, не умеет лгать! » Мецгер написал в ныне удаленном посте в Facebook. Он продолжал, по-видимому, критиковать женщин за то, что они не обращаются в полицию, добавив: «Если мы попросим их хотя бы просто опубликовать расплывчатый отчет о том, что произошло, прежде чем просить нас поверить, что они хотели бы повторно изнасиловать свое изнасилование!»

Бывшая босс Мецгер и откровенная феминистка Эми Шумер неизбежно оказалась втянутой в последовавшую бурю комментариев и дискуссий.Шумер публично осудил комментарии Мецгера, написав в Твиттере: «Я так опечален и разочарован Куртом Мецгером. Он мой друг и великий писатель, и я очень сильно против его недавних действий ».

Обвинение жертвы принимает разные формы и часто бывает более тонким и бессознательным, чем тирада Мецгера. Это может относиться к случаям изнасилования и сексуального насилия, но также и к более приземленным преступлениям, например, к человеку, которого ограбили, а затем упрекнули за его решение носить бумажник в заднем кармане.Каждый раз, когда кто-то не задается вопросом, что жертва могла бы сделать иначе, чтобы предотвратить преступление, он или она в какой-то степени участвует в культуре обвинения жертвы.

Хотя обвинение жертвы не является полностью универсальным (опыт, жизненный опыт и культура некоторых людей значительно снижают вероятность обвинения жертвы), в некотором смысле это естественная психологическая реакция на преступление. Не каждый, кто обвиняет жертву, прямо обвиняет кого-то в неспособности предотвратить то, что с ними произошло.Фактически, в более сдержанных формах люди могут не всегда осознавать, что они это делают. Что-то столь же простое, как услышать о преступлении и подумать, что вы были бы более осторожны, будь вы на месте жертвы, — это мягкая форма обвинения жертвы.

«Я думаю, что самым большим фактором, способствующим обвинению жертв, является так называемая гипотеза справедливого мира», — говорит Шерри Хэмби, профессор психологии Южного университета и редактор-основатель журнала APA Psychology of Violence .«Это идея, что люди заслуживают того, что с ними происходит. Просто существует действительно сильная потребность верить, что все мы заслуживаем своих результатов и последствий ».

Хэмби объясняет, что это желание видеть мир справедливым и справедливым может быть еще сильнее среди американцев, выросших в культуре, которая продвигает американскую мечту и идею о том, что мы все контролируем свою судьбу.

«В других культурах, где иногда из-за войны или бедности, а иногда даже просто из-за сильной нити фатализма в культуре, гораздо лучше осознается, что иногда плохие вещи случаются с хорошими людьми», — говорит она.«Но, как правило, американцам трудно понять, что с хорошими людьми случаются плохие вещи».

Привлечение жертв к ответственности за их несчастья — это частично способ избежать признания того, что с и может случиться нечто столь же немыслимое, даже если вы все сделаете «правильно».

«По моему опыту, люди обвиняют жертв, чтобы они могли продолжать чувствовать себя в безопасности».

Хотя обвинение жертвы часто напоминает такие преступления, как сексуальное насилие и насилие в семье, это происходит повсеместно, — объясняет Барбара Гилин, профессор социальной работы в Университете Уайденера.Убийства, кражи со взломом, похищения — каким бы ни было преступление, многие люди склонны по умолчанию использовать мысли и поведение, обвиняющие жертву, в качестве защитного механизма перед лицом плохих новостей. Гилин отмечает, что, хотя люди склонны принимать стихийные бедствия как неизбежные, многие считают, что у них есть немного больше контроля над тем, станут ли они жертвами преступлений, что они могут принять меры, которые их защитят. Поэтому некоторым людям труднее признать, что жертвы этих преступлений не способствовали (и не несли ответственность за) своей собственной виктимизации.

«По моему опыту, работая с большим количеством жертв и окружающих их людей, люди обвиняют жертв, чтобы они могли продолжать чувствовать себя в безопасности», — объясняет Гилин. «Я думаю, это помогает им чувствовать, что с ними никогда не случится ничего плохого. Они могут продолжать чувствовать себя в безопасности. Несомненно, была какая-то причина, по которой ребенок соседа подвергся нападению, и этого никогда не случится с их ребенком , потому что этот другой родитель, должно быть, делал что-то не так ».

Хэмби добавляет, что даже самые благонамеренные люди иногда способствуют обвинению жертв, например, терапевты, работающие в программах профилактики, где женщинам дают рекомендации о том, как быть осторожными и не стать жертвой преступления.

«Совершенно безопаснее всего было бы никогда не выходить из дома, потому что в этом случае вероятность стать жертвой значительно снижается», — говорит она. «Я не думаю, что люди хорошо постарались, продумывая это и пытаясь сказать, каковы пределы ответственности людей за избежание преступлений».

Лаура Ниеми, доцент кафедры психологии Гарвардского университета, и Лиана Янг, профессор психологии Бостонского колледжа, проводят исследования, которые, как они надеются, помогут решить проблему, когда жертвы обвиняются напрямую.Этим летом они опубликовали свои выводы в бюллетене Personality and Social Psychology Bulletin .

Их исследование, в котором приняли участие 994 участника и четыре отдельных исследования, привело к нескольким важным выводам. Во-первых, они отметили, что моральные ценности играют большую роль в определении вероятности того, что кто-то будет обвинять жертву в поведении, например, оценивая жертву как «зараженную», а не «раненую», и, таким образом, клеймить этого человека больше за то, что он был жертва преступления.Ниеми и Янг определили два основных набора моральных ценностей: обязательные ценности и индивидуализирующие ценности. В то время как у всех есть сочетание двух, люди, которые демонстрируют более сильные связывающие ценности, склонны защищать группу или интересы команды в целом, тогда как люди, которые демонстрируют более сильные индивидуализирующие ценности, больше сосредоточены на справедливости и предотвращении вреда отдельному человеку.

Ниеми объясняет, что более высокая поддержка обязательных ценностей надежно предсказывала стигматизирующее отношение к жертвам — в контексте как сексуальных, так и несексуальных преступлений.Люди, которые выступали за обязательные ценности, с большей вероятностью считали жертву заслуживающей порицания, в то время как люди, которые предпочитали индивидуализированные ценности, с большей вероятностью сочувствовали жертвам.

В другом исследовании Ниеми и Янг представили участникам виньетки, описывающие гипотетические преступления, такие как: «Дэн подошел к Лизе на вечеринке. Дэн дал Лизе выпить с рогипнолом. Позже той ночью Дэн напал на Лизу. Затем участников спросили, что можно было изменить в событиях, чтобы добиться другого результата.

Неудивительно, что участники, продемонстрировавшие более сильные связывающие ценности, с большей вероятностью возлагали ответственность за преступление на жертву или предлагали действия, которые жертва могла предпринять, чтобы изменить результат. Люди, которые демонстрировали более сильные индивидуализирующие ценности, как правило, поступали наоборот. Но когда исследователи изменили язык виньеток, они обнаружили кое-что интересное.

Ниеми и Янг манипулировали структурой предложения в виньетках, изменяя, кто был субъектом большинства приговоров, жертвой или преступником.Некоторым группам были даны виньетки с жертвой в позиции субъекта (например, «Дэн подошел к Лизе»), а другим были даны виньетки с преступником в позиции субъекта (например, «Дэн подошел к Лизе»).

Если освещение сосредоточено на опыте и истории жертвы — даже в сочувственной форме — исследование Ниеми и Янга предполагает, что это может увеличить вероятность обвинения жертвы.

Когда преступник был объектом приговора, «оценки участников в отношении вины и ответственности потерпевших значительно снизились», — говорит Ниеми.«И когда мы прямо спросили их, как этот результат мог быть другим, мы просто дали им пустое текстовое поле, и они могли заполнить все, что хотели, свои фактические ссылки на действия жертвы — такие вещи, как:« О, она могла бы позвонить. такси »- они уменьшились. Таким образом, им на самом деле было труднее придумывать то, что жертвы могли бы сделать, и они меньше сосредотачивались на поведении жертвы в целом. Это говорит о том, что то, как мы представляем эти случаи в тексте, может изменить то, как люди думают о жертвах.

В то время как Гилин отмечает, что люди с большей вероятностью будут сочувствовать жертвам, которых они хорошо знают, чтение о преступлениях, о которых сообщается в СМИ, иногда может усилить тенденцию обвинять жертву. Жертвы, о которых люди читают в СМИ, обычно им незнакомы, и эти истории могут вызвать когнитивный диссонанс между укоренившейся верой в справедливый мир и явным доказательством того, что жизнь не всегда справедлива. Более того, если освещение будет сосредоточено на опыте и истории жертвы — пусть даже сочувственно, — исследования Ниеми и Янга показывают, что это может увеличить вероятность обвинения жертвы.Однако истории, в которых основное внимание уделяется преступнику, вряд ли вызовут такую ​​реакцию.

«Это интересное открытие, потому что оно предполагает, что мы хотим проявить сочувствие и сосредоточиться на жертвах и выразить свое сочувствие, но, возможно, это действительно может заставить нас так сильно сосредоточиться на жертвах и на том, что они могли сделать, что мы на самом деле пренебрегаем. сосредоточить внимание на действиях преступников [и на том, что они] потенциально могли бы сделать иначе », — говорит Ниеми.

По своей сути обвинение жертвы могло быть результатом комбинации неспособности сочувствовать жертвам и реакции страха, вызванной человеческим стремлением к самосохранению.В частности, некоторым людям трудно контролировать эту реакцию страха. Переучить этот инстинкт можно — просто это непросто. Хэмби и Гилин подчеркивают важность тренировки сочувствия и открытости видеть (или, по крайней мере, пытаться увидеть) мир с другой точки зрения, кроме своей собственной, что помогает людям не попасть в ловушку размышлений о том, что жертва могла бы сделать иначе. избежать преступления.

«Просто потому, что, оглядываясь назад, вы можете вернуться и сказать:« Ну, вы знаете, этот человек явно был тем человеком, которого вам следовало избегать », — это не то же самое, что сказать, что любой разумный человек должен был в то время это можно было предвидеть », — говорит Хэмби.

Ниеми предполагает, что для того, чтобы разобраться в корне проблемы, необходимо переосмыслить то, как мы думаем как о преступниках, так и о жертвах, особенно в случаях изнасилования.

«Одна вещь, которая может вызвать проблемы, — это мифологизация изнасилования и того, как это делается так, чтобы ни один нормальный человек не мог восприниматься как насильник», — объясняет она. «Когда это происходит, это настолько ужасно, что люди не могут представить себе, что их собственный брат или человек, которого они знают, мог быть насильником».

Ниеми объясняет, что может быть трудно, особенно для близких преступников, смириться с тем фактом, что кто-то, кого они так хорошо знают и считают таким хорошим человеком, может совершить преступление, которое они считают чудовищным.В некоторых случаях это может привести к чрезмерному сочувствию преступникам и сосредоточению внимания на других их достижениях или качествах, как, например, при освещении дела об изнасиловании в Стэнфорде, в котором Брок Тернер иногда описывался как звездный пловец, а не как обвиняемый насильник. Это еще один вид защитного механизма, который заставляет близких к преступникам либо отрицать, либо преуменьшать их преступление, чтобы избежать трудного когнитивного процесса признания того, что они были способны на такое.

Независимо от того, во что мы хотим верить, мир — это не просто место. И требуется сложная когнитивная работа, чтобы принять и то, что плохие вещи иногда случаются с хорошими людьми, и что, казалось бы, нормальные люди иногда делают плохие вещи.

Психология жертвы, не обвиняйте жертву, статья Офера Цура, доктора философии.

Офер Цур, доктор философии

В этот документ внесены некоторые незначительные изменения и дополнения по сравнению с исходной статьей: Зур, О. Переосмысление «Не вините жертву»: Психология жертвы.
Журнал парной терапии , 4 (3/4), 15-36. Авторские права и разрешение на публикацию публикации Haworth Press, Inc.

Аннотация

Ученые и клиницисты в значительной степени игнорировали психологию жертв и динамику виктимности. Если в прошлые годы была тенденция обвинять жертв, то в последнее время ситуация изменилась. Сейчас политически некорректно исследовать роль жертв в системах насилия, поскольку изучение психологии жертв стало синонимом обвинения жертвы.Избегая обвинений, в этой статье исследуются семейные и культурные корни жертвы, характеристики жертв, их отношения с преступниками и предлагается типология жертвы. По мере того, как мы переходим от обвинения к более сложному пониманию насильственных систем, сохранения этих систем в нашей культуре и роли, которую жертвы играют в этих системах, мы предоставляем себе лучшие инструменты для прогнозирования и предотвращения дальнейшей виктимизации.

Эта статья исследует редко исследуемую политически чувствительную тему природы жертвы.Хотя психология преступников и свидетелей, а также динамика посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) были тщательно изучены (Ochberg & Willis, 1991; Viano, 1990; Walker, 1979), психология виктимности как личного и культурного феномена еще не изучена. .

Иерархия, неравенство и насилие всегда были частью человеческих социальных структур. Всегда были правители и управляемые, лидеры и последователи, удачливые и нуждающиеся, сильные и слабые. Различные культуры по-разному относились к неравенству в статусе, власти, богатстве и способностях.Буддисты подчеркивают аспект кармы и судьбы, в то время как на современном Западе основное внимание уделяется свободе и выбору, а также индивидуальному контролю судьбы. В этом западном мировоззрении неравенство и различия часто связаны с несправедливостью и виктимизацией.

Традиционно в нашем взгляде на виктимизацию на современном Западе преобладали два основных подхода. В первом подходе палец обвиняет жертву (Brownmiller, 1975; Ryan, 1971; Sundberg, Barbaree, & Marshall, 1991; Walker, 1979).Это может быть избитая жена, изнасилованная женщина, цветное лицо или экономически обездоленный человек. Второй подход рассматривает мужчин как единоличную ответственность за насилие, будь то солдаты на полях сражений, политики в правительстве или мужья, участвующие в домашнем насилии (Hughes, 1993; Keen, 1991; Zur & Glendinnning, 1987). Эти два подхода к обвинению не только не смогли разрешить насилие и страдания, но на самом деле, как объясняется в этой статье, имели тенденцию увековечивать и усугублять их.

Это расследование пытается описать сложную взаимосвязь между разнообразными и взаимодополняющими ролями, которые преступники и жертвы в целом и мужчины и женщины в частности берут на себя в динамике насилия. Он не пытается обвинить, а скорее применяет системный анализ для улучшения нашего понимания динамики и происхождения жертвы и различных типов жертв. Он концентрируется на взрослых жертвах и на моделях виктимности, установленных в раннем возрасте, а не на последствиях единственной травмы.Он фокусируется на интимном насилии, а не на случайных инцидентах между сторонами, не имеющими отношений друг с другом в прошлом.

Вероятным ответом на эту статью могло бы быть мнение, что намерение состоит в том, чтобы обвинить жертв. С самого начала я хотел бы заявить, что цель этой статьи — помочь жертвам и жертвам прекратить их оскорбительные отношения. Обвинение контрпродуктивно, но политически корректное отношение к отказу от обвинения, когда оно создает атмосферу, запрещающую исследование роли жертв в системах насилия, также опасно.Страх быть обвиненным сохраняет и увековечивает системы злоупотреблений и виктимизации. Я надеюсь, что эта статья будет полезна жертвам и преступникам, а также профессионалам, которые помогают тем, кто участвует в насильственных системах.

Начало страницы

Подход обвинения

Гражданские права и феминистские движения пролили свет на крайнюю несправедливость возложения на бедных, жертв изнасилования или инцеста, меньшинства или инвалидов ответственность за их несчастья (Ryan, 1971).Наиболее очевидными проявлениями этого подхода «винить жертву» являются дела об изнасилованиях. Женщин-жертв слишком часто обвиняют в том, что они провокационные, соблазнительные, наводящие на размышления, предлагают, дразнят или просто «просят об этом» (Brownmiller, 1975; Keen, 1991; Russel, 1984). Мужчины в этом мифе рассматриваются как беспомощно похотливые, сексуально неудовлетворенные существа, отвечающие сексуально провокационным женщинам. Точно так же в случаях домашнего насилия женщин обвиняли в мазохизме, утаивании и, опять же, в том, что они «просят об этом» или «заслуживают этого» (Sundberg, Barbaree, & Marshall, 1991; Walker, 1979; Yollo & Bogard, 1988).Афроамериканцы считаются ленивыми и неспособными, если они не имеют работы (Ryan, 1971), девочки, ставшие жертвами сексуального насилия, обвиняются в соблазнительности, а матери дочерей, подвергшихся сексуальному насилию, считаются сексуально холодными, эмоционально холодными и в целом не поддерживали своих мужей (Caplan & Hall-McCorquodale, 1985).

Второй подход также концентрируется на обвинении; однако в этом полностью виноваты мужчины. Такой подход продвигается брендом феминизма, который возлагает ответственность за все зло в мире на патриархальную систему, в которой доминируют мужчины.Будь то войны и политика, домашнее насилие и сексуальное насилие, токсичные свалки и корпорации или ядерное оружие и военно-промышленный комплекс, в виноватых указывают на мужчин. В основе этого подхода лежит разделение между агрессивной и агрессивной природой мужчин и присущей женщинам добродетелью (дальнейшее обсуждение см. В Keen, 1991; Sykes, 1992; Zur, 1989, и Zur & Glendinning, 1987).

Начало страницы

Переосмысление вины

Мэрион Бэрри, бывший мэр Вашингтона Д.C., которого поймали с поличным за курением крэка, обвинил в этом ту «суку», которая «подставила меня», а позже настаивал на том, что его прокуроры имели расовые мотивы. Г-жа Роуз Чиполлоне обвинила табачную промышленность в смертельном раке легких, который у нее развился после непрерывного курения в течение 40 лет. Мужчина, который прыгнул перед движущимся поездом в Нью-Йорке, в результате чего ему ампутировали две ноги, подал в суд на инженера и систему метро за халатность.

Не только люди хотят претендовать на статус жертвы; правовая и политическая системы также продвигают и законодательно закрепляют его.Мэрион Бэрри шлепнула только по запястью. Суды присудили г-же Чиполлоне 400 000 долларов в качестве компенсации за ущерб от производителя сигарет, а человек, который сознательно и добровольно прыгнул под поезд метро Нью-Йорка, получил 650 000 долларов в качестве возмещения ущерба.

Виктимизация — явление не недавнее и не сугубо североамериканское. Тем не менее, американская культура предоставила уникальную и все более плодородную почву для культивирования виктимизации. Американский упор на свободу и выбор также подразумевает, что мы несем ответственность за свою судьбу.Будь то упорно трудясь, чтобы продвинуться вперед, подтягивая себя за шпильки, или благодаря социальной и политической активности, мы считаем, что не только можем, но и фактически должны полностью контролировать нашу индивидуальную и социальную судьбу.

В отличие от буддистов, принимающих зло, неравенство и иерархию, в западной культуре и особенно в североамериканской культуре сложились представления о свободе выбора человека, аморальной природе социального неравенства и неотъемлемом праве каждого человека стремиться к счастью.В рамках этой культурной психологии, и особенно в психотерапии, лежит вера в неотъемлемую способность людей изменять себя и свое окружение. С насилием и жертвой, такими как зло и неравенство, необходимо бороться и искоренять. Соответственно, когда происходит насилие и страдают жертвы, или когда существует неравенство, это интерпретируется не как стихийное бедствие или проявление кармы, а как неудача, которую необходимо исправить. Такой взгляд на «неудачу» легко ведет к обвинениям и обвинениям.

американцев, в отличие от жителей Дальнего Востока, Ближнего Востока или русских, ожидают, что все будет хорошо.Конституционное обещание всем американцам, что они имеют право на поиски счастья, порождает ожидание того, что американцы должны чувствовать себя счастливыми. Отсутствие ощущения счастья указывает на какую-то неудачу. Жертва говорит: «Это определенно не моя вина».

Культура виктимизации тесно связана с тем, что Амитаи Этциони (1987), социолог из Джорджтаунского университета, назвал «индустрией прав». Эта «индустрия» — собирательный термин для тех, кто борется за права групп, например женщин. , подвергшиеся насилию дети, представители меньшинств, бездомные, подопытные животные, жертвы СПИДа или нелегальные иммигранты.

Понятия «права» и «жертвы» часто тесно связаны. Борьба за «право» означает, что в праве было отказано. Хотя это и не всегда так, многие притязания на права предъявляют моральные требования к кому-то другому, как, например, в битве между курильщиками и некурящими и очень часто между мужчинами и женщинами. Слишком часто бороться за свои права означает претендовать на статус жертвы. По иронии судьбы движение за права часто преследует одну группу, освобождая другую. То, что кажется благородным, оправданным, давно назревшим актом защиты жертвы, может легко превратиться в обвинение и войну.Когда это происходит, конфликты, несправедливость и преследования увековечиваются, а возможность разрешения и исцеления уничтожается.

Подобно движению за права, движение восстановления. В последнее десятилетие мы стали свидетелями взрыва программ «12 шагов», направленных на бесконечно растущий список зависимостей. Многие из программ «12 шагов» помогают своим членам справиться с выздоровлением и избавляют от чувства вины и чувства жертвы. Однако в рамках движения за выздоровление некоторые программы, такие как ACA (Взрослые дети алкоголиков) и CODA (Анонимные созависимые), могут легко увековечить у членов чувство виктимизации вместо того, чтобы усиливать их чувство самообладания и личной власти (Kaminer, 1992. ; Таврис, 1993).Идентифицировать себя в первую очередь и в течение длительного периода времени как взрослого ребенка алкоголика — значит принять постоянную идентичность раненой жертвы. Осознание изначальной семейной дисфункции и ее влияния на человека часто необходимо для исцеления, но это только первый шаг. Пребывание в группах ACA на неопределенный срок не только удерживает людей в образе жертвы, но также мешает им вырасти до места расширения возможностей и выбора. В то время как такие программы, как AA, NA, GA и OA, занимаются определенными зависимостями, движение совместной зависимости до смехотворности предполагает, что 96% населения являются жертвами болезни, которую они называют «созависимостью» (Schaef, 1986). .

Мы стали нацией жертв, где все перепрыгивают друг через друга, публично соревнуются за статус жертвы, и где каждый определяется как своего рода выживший. Многие выздоравливающие люди бесстыдно сравнивают свои индивидуальные саги о жестоком обращении в семьях алкоголиков или сексуальных домогательствах на работе с опытом переживших Холокост во время Второй мировой войны, переживших зверства концентрационных лагерей (Герман, 1992). Сегодня модно быть жертвой. Знаменитости, такие как Опра Уинфри, Китти Дукакис, Элизабет Тейлор и Майкл Рейган, возглавляют эту новейшую тенденцию.Шоу Опры, Джеральдо и Донахью насыщены жертвами из всех слоев общества, гордо признающимися в своих преследованиях на национальном телевидении (Hughes, 1993; Kaminer, 1992; Sykes, 1992; Tavris, 1993).

Подход «обвинение-жертва» не ограничивается движением за права или восстановление. Это также лежит в основе подхода правовой системы, которая пытается реагировать на несправедливость и нарушения путем выявления и судебного преследования виновных и выплаты компенсации жертвам (Sykes, 1992; Hughes, 1993).Недостатком этого правового подхода является упор на упрощенное, линейное, краткосрочное и чистое правосудие. Он связан с различением двух противоположных полюсов: правильное от неправильного, виновный от невиновного или осуждение от оправдания, и нечувствителен к ситуациям, когда некоторая ответственность разделяется как на ответчика, так и на истца.

Утверждая статус жертвы и перекладывая всю вину на других, человек может достичь морального превосходства, одновременно отказываясь от ответственности за свое поведение и его последствия.Жертвы «просто» ищут справедливости и справедливости. Если они прибегают к насилию, то только в крайнем случае, в порядке самообороны. Позиция жертвы — мощная. Жертва всегда морально права, не несет ответственности и не несет ответственности и всегда имеет право на сочувствие.

В основе подхода обвинения лежит система ведения войны, которая сосредотачивается на исходе моральных или юридических битв, а не на разрешении конфликта и предотвращении насилия в будущем. Таким образом, он не уменьшает патологию и не защищает жертву.Отправка жестокого мужа в тюрьму останавливает избиения и может дать жене чувство справедливости и мести. Это не поможет мужу справиться с его агрессивным поведением и не научит жену более тонкой роли в жестоких отношениях. Подтвердив статус жены как жертвы, юридическое решение может увековечить дальнейшее насилие. С одной стороны, заключенный муж может покинуть тюрьму с большей яростью и склонностями к насилию, чем когда он был в заключении, а с другой стороны, жена может просто найти себе другого жестокого мужчину.Независимо от того, были ли обвинены, осуждены или заключены в тюрьму их жестокие мужья, женщины, подвергшиеся насилию в детстве, скорее всего, будут вступать в жестокие отношения, если не произойдет какое-либо исцеление (Viano, 1990). Надежда для жертв заключается не в подходе к обвинению или правовой системе. Надежда появляется, когда жертвы приобретают более высокую самооценку, учатся различать любовь и насилие и когда они чувствуют, что имеют право на любовные отношения.

Тогда возникает вопрос: если работники психиатрической службы преданы делу исцеления и профилактики, почему подход обвинения так широко распространен? Ответ заключается в понимании того, что работники психиатрической службы не только отражают общую культуру виктимизации, но также придерживаются негласного политкорректного правила, согласно которому НЕ следует исследовать роль жертвы в насильственных системах.

Начало страницы

Переосмысление «не вините жертву»

В ответ на десятилетия расового угнетения движение за гражданские права возглавило попытку прекратить обвинять жертв. Вызвав понятную негативную реакцию, Уильям Райан написал свою книгу « обвиняя жертву » (1971). В нем он утверждает, что обвинение жертвы — это метод сохранения статус-кво в интересах группы, находящейся у власти. Вывод был ясен: «Не вините жертву.Несмотря на то, что это сообщение актуально в историческом контексте, оно также привело к тому, что в последующие десятилетия замолчали любое исследование жертвы, непреднамеренно увековечив дальнейшую виктимизацию.

Теории виктимологии и исследования сосредоточены главным образом на домашнем насилии, влиянии травм на жертв (включая исследования посттравматического стрессового расстройства), преступников и прохожих, а также на лечении. Очень немногие авторы предостерегали от нереалистичного и, в конечном счете, покровительственного изображения жертв преступлений как совершенно невинных (Viano, 1990), в то время как большинство ученых вообще избегали этой области, опасаясь обвинений в «обвинении жертвы».«Не обвинять жертву было переведено в: не исследуй роль жертвы.

Сексуальное принуждение преследует женщин на протяжении многих тысячелетий, аналогично тому, как доминирующие культуры порабощают, эксплуатируют и уничтожают более слабые (Brownmiller, 1992, Herman, 1992). Феминистские движения и движения за гражданские права сыграли важную роль в попытке исправить эту вопиющую несправедливость, борясь за равные права и достоинство для всех людей. Хотя принципы феминизма и гражданских прав бесспорно справедливы, некоторые довели эти принципы до нелогичных крайностей.Есть те, кто сочтет виновным женщину, сознательно встречавшуюся с мужчиной, который ранее ее изнасиловал, наравне с девушкой, ставшей жертвой изнасилования ребенка.

Хотя очевидно, что жестокое обращение с женщинами со стороны мужчин не может быть оправдано ни при каких обстоятельствах, тем не менее важно различать относительную степень ответственности. Придерживаться идеологии жертвы, согласно которой жертвы всегда и полностью невиновны, абсурдно. Еще предстоит широко понять, что освобождение всех женщин или любой жертвы от любой и всей ответственности за предсказание, предотвращение или даже бессознательное призывы к насилию означает превращение их в беспомощных, недееспособных существ и, по сути, их повторную виктимизацию.

В своей популярной книге The Battered Woman, Walker (1979) использует теорию «выученной беспомощности» Селигмана (1975), чтобы объяснить, почему женщины не прекращают своих мучительных отношений. Этот популярный подход подразумевает, что женщины, вступающие в жестокие отношения, как и экспериментальные собаки, не имеют абсолютно никакого выбора, права голоса и контроля над установлением и сохранением этих оскорбительных отношений. На самом деле эти две ситуации не так просто сравнивать. Нет сомнений в том, что большинство подвергшихся насилию женщин не осознают, что у них есть какие-либо жизнеспособные и безопасные варианты, такие как приюты, консультации по вопросам изнасилования или юридические услуги, специально предназначенные для женщин, подвергшихся насилию.Такое восприятие проистекает из их часто реалистичного страха за свою жизнь и жизнь своих детей, мрачных экономических реалий, а также высокой терпимости социальных, полицейских и правовых систем к избиению жен (Gelles & Straus, 1988; Walker, 1979). Использование модели Селигмана в ситуации избиения не только унизительно и унизительно по отношению к женщинам, но и ставит их в совершенно беспомощную роль жертвы.

Любой анализ, который предполагает, что женщины делают выбор, вносят свой вклад в свое несчастье и что они не единственные жертвы, не являются полностью невинными и беспомощными, рассматривается как обвинение жертвы, предательство женщин и союз с патриархальным обществом и сексистскими мужчинами (Caplan & Hall-McCorquodale, 1985; Cook & Frantz-Cook, 1984; Herman, 1992; Sundberg, Barbaree, & Marshall, 1991; Walker, 1979; Yollo & Bogard, 1988).

Работники психиатрической службы полностью осведомлены о широком спектре саморазрушающего поведения, такого как игра в русскую рулетку или игру с курицей, вождение в нетрезвом виде, курение, злоупотребление наркотиками, навязчивые азартные игры, членовредительство и, конечно же, самоубийства. Они осознают, что некоторые люди более подвержены нападкам, что некоторые постоянно попадают в неприятности и что некоторые из них легче становятся жертвами, чем другие. Несмотря на это осознание, психология жертв — это во многом пустое поле.

Чтобы лучше понять динамику систем насилия, мы должны сначала освободиться от пут политически корректного мышления.Мы должны осмелиться выявить культурные и психологические силы, ведущие к насилию, и исследовать взаимодополняющие роли, которые обидчики, оскорбленные лица и прохожие играют в таких системах.

Начало страницы

О потерпевших и потерпевших

Семья всегда считалась одним из важнейших институтов во многих культурах, в идеале обеспечивающим своих членов их основными потребностями в безопасности, еде, привязанности, близости и социализации. Фактически, конфликт в семьях неизбежен, а насилие слишком часто повсеместно.В своем смелом анализе насилия и жестокого обращения в семье Геллес и Страус (1988) утверждают: «Вы с большей вероятностью подвергнетесь физическому насилию, избиению и убийству в собственном доме от рук любимого человека, чем где-либо еще, или кем-либо еще в нашем обществе »и заключают, что« домашнее насилие — не исключение, которого мы опасаемся; это слишком часто правило, по которому мы живем »(стр. 18-19).

С самого раннего возраста нас учат не доверять незнакомцам, не брать у них конфеты и не следовать за ними к их машинам.В пакетах из-под молока и в пакетах с продуктами есть фотографии пропавших без вести детей, которые были похищены. Средства массовой информации насыщают нас рассказами о невинных жертвах, которые были изнасилованы, ограблены и убиты неизвестными людьми. Все больше и больше американцев вооружаются, забаррикадируют свои дома и избегают посещать места из-за опасений насильственных преступлений. Распространено мнение, что жертва и обидчики незнакомы друг с другом, но можно утверждать иначе.

В то время как средства массовой информации, наши учителя и пакеты с молоком говорят нам, что опасность находится «где-то там», на самом деле дом и собственный район — это те места, где человек с наибольшей вероятностью может пострадать.Статистика убийств проливает дополнительный свет на отношения между жертвами и жертвами. Это показывает, что по крайней мере 88% жертв убийств в США имели постоянные активные отношения со своими убийцами. Отношения варьировались от близких друзей (28%) до родственников (24%), знакомых и любовников (36%). Только 12% случаев касались совершенно незнакомых людей (Jain, 1990; Wolfgang & Ferracuti, 1967). ФБР. сообщает, что ежегодно похищают 1,5 миллиона детей. Агентство также утверждает, что большинство этих детей (80-90%) похищены родителями в результате спора об опеке, а не посторонними лицами (Gelles & Straus, 1988).

На политической арене очень похожая картина. Вражда возрастает с уменьшением близости и увеличением сходства между враждующими сторонами. Гражданская война и освободительные войны часто бывают более жестокими, чем войны между народами, а споры между странами, имеющими общую границу, как сообщается, более кровопролитны и с меньшей вероятностью будут разрешены ненасильственными средствами, в то время как международные войны между странами, не имеющими общего граница (Кин, 1986; Зур, 1991).

Правовые, социологические и клинические данные неоднократно показывали, что, хотя большинство насильников подвергались жестокому обращению в детстве, не все подвергшиеся насилию дети становятся насильниками.В случаях домашнего насилия исследования показали, что как преступники, так и жертвы, скорее всего, происходят из среды, в которой они подвергались или были свидетелями постоянного насилия (Gelles & Straus, 1988; Viano, 1990). Судя по всему, грань между жертвами и преступниками не так ясна. Человек, подвергшийся жестокому обращению, вероятно, подвергнется жестокому обращению или подвергнется жестокому обращению снова. Быть жертвой в раннем детстве, несомненно, увеличивает вероятность того, что в дальнейшем человек станет жертвой, жертвой или и тем, и другим.

Подводя итог, преступники и жертвы с гораздо большей вероятностью будут тесно связаны друг с другом, чем быть незнакомцами.Оскорбленные и насильники также могут быть воплощены в одном и том же человеке, в том, кто сначала подвергся насилию, а затем стал нарушителем.

Начало страницы

Психология жертв

Чтобы понять психологию жертв, мы должны понимать основные характеристики жертвы или то, что отличает жертву от не пострадавших. Независимо от того, является ли травма домашним насилием, сексуальным домогательством или ситуацией с заложником, возникает вопрос: что отличает тех, кто преодолевает травму и живет осмысленно, от тех, кто долго страдает от острого посттравматического стрессового расстройства? Например, что отличает женщин, которые бросают жестоких мужей, от тех, кто этого не делает? Или что отличает ветеранов Вьетнама, которые сегодня живут осмысленной жизнью, от тех, кто стал наркоманом или живет в горах как вооруженные борцы за выживание? Разница между потерпевшими и не пострадавшими, которые действуют в одном социальном, политическом, экономическом и правовом контексте, заключается не во внешних факторах, как это часто утверждается, а, как описано ниже, в том, как они видят себя, мир вокруг них. , и их отношение к травме.

В следующем разделе дается первое исчерпывающее описание психологии жертвы. В нем описываются основные характеристики жертв, их отношения с обидчиками, истоки виктимности и типология жертв.

1. Характеристики потерпевших

Локус контроля жертвы, скорее всего, будет внешним и стабильным. Внешний локус ориентации на контроль — это вера в то, что то, что происходит с человеком, зависит от событий вне его контроля, а не от того, что он делает.Стабильность в этом контексте относится к последовательности неконтролируемых чувств жертвы по сравнению с верой в то, что исход событий обусловлен удачей или случайными событиями (Роттер, 1971). Точно так же жертвы испытывают чувство собственной неэффективности, неспособности повлиять на свое окружение или свою жизнь. В соответствии с вышеупомянутыми характеристиками, жертвы, скорее всего, приписывают результат своего поведения ситуативным или внешним силам, а не внутренним силам диспозиции.Низкая самооценка, чувство стыда, вины, беспомощности, безнадежности и внутреннее чувство плохого — неотъемлемые элементы психологии тех, кто воспринимает себя как жертв. Согласно теории социального обмена (Worchel, 1984) и поведенческой психологии, Действия жертвы, очевидно и неожиданно, приносят достаточно вознаграждения и преимуществ, чтобы поддерживать тип поведения жертвы. Это означает, что до тех пор, пока цена за то, чтобы быть жертвой, меньше, чем ее выгода, или когда поведение жертвы вознаграждается, человек будет поддерживать такое поведение.Хотя издержки и страдания жертв очевидны, выгоды гораздо более тонкие и, по большей части, неосознаваемые. Они могут включать в себя право на сочувствие и жалость, отсутствие ответственности и подотчетности, праведность или даже облегчение при наказании плохого «я».

2. Диада жертва-жертва

Соалкоголики сочетаются с алкоголиками, насильники — с жертвами насилия, мазохисты — с садистами, а преследователи — с жертвами. Во всех этих диадах роли взаимозависимы и дополняют друг друга.Сила этих ролей наиболее ярко проявилась в отношениях с алкоголиком и со-алкоголиком, а также в интимных оскорбительных отношениях. Когда алкоголик прекращает пить, отношения нередко заканчиваются, а со-алкоголик находит другого «мокрого» алкоголика. Вывод простой; потребность соалкоголика контролировать, быть компетентным, ответственным, «морально правильным» партнером перевешивает трудности жизни с алкоголиком. Точно так же и в отношениях с насилием, если женщина в прошлом подвергалась жестокому обращению со стороны отца, отчима или бывших мужей и исцеления не происходило, ее, скорее всего, привлекут жестокие мужчины.Пока она связывает любовь с насилием, ее не будут привлекать не жестокие мужчины.

У жертв есть дополнительные потребности в отношениях с жертвами. Эти потребности часто проявляются в контрпереносном анализе во время психодинамической психотерапии. Терапевты, работающие с жертвами, часто испытывают агрессивные, жестокие или оскорбительные чувства. Эти чувства, вызываемые у клинициста жертвой-пациентом, и которые никогда не должны использоваться, иллюстрируют способность, воплощенную в бессознательном образе жертвы, вызывать виктимизацию.

Личность жертвы и (в основном бессознательные) потребности связаны с низкой самооценкой, чувством стыда и вины, низким чувством эффективности, убежденностью в том, что они не контролируют ситуацию, и, возможно, желанием быть наказанным. Взрослых, сохраняющих в первую очередь идентичность жертвы, не будет привлекать партнер, не склонный к насилию, не потому, что они мазохисты по природе, а из-за культурных и семейных влияний, которые определенным образом их сформировали, как это описано в следующем разделе.

3.Изготовление жертвы

Жертвы рождаются или рождаются? Этот вопрос связан с дебатами о природе и воспитании и диалектическом балансе между судьбой и выбором. Основное предположение этой статьи — отсутствие гена виктимности. На нашу жизнь больше всего влияют два типа сил: социальные / политические и семейные. Социальные и политические реалии могут систематически преследовать определенные группы, такие как женщины, меньшинства и инвалиды. Семейная среда раннего детства влияет на подготовку людей к принятию или отказу от роли жертвы.Единичное событие, такое как ограбление, война, авиакатастрофа или изнасилование, не превращает человека в жертву. Чтобы поднять жертву, требуется определенная последовательность в окружающей среде (Sykes, 1992).

Как «американская мечта», правовая система, «движение за права», движение за выздоровление и особенно группы взаимозависимости внесли свой вклад в развитие нации жертв, так же как и политики, адвокаты и военные. генералы часто оправдывают свои действия обвинениями. Внешняя политика США основана на заявлениях о «самообороне» и обвинениях.Америка вступила в войну во Вьетнаме и выдержала 40 лет холодной войны, чтобы не «стать жертвой» распространения коммунизма. Позже Америка почувствовала себя жертвой и угрозой со стороны крошечного острова Гранада, Норьега в Панаме и Садама Хусейна в Ираке, а совсем недавно — со стороны так называемого военного лорда Сомали Адида.

В этой политической атмосфере обвинения жертвы путь людей к тому, чтобы стать жертвой, часто начинается дома с жестокого обращения или покинутости. Те, кто подвергался насилию в детстве, усваивают стыд, вину и низкую самооценку.Они учатся связывать любовь с насилием, близость с насилием, а заботу с предательством. Они усваивают сообщение о том, что они недостойны любви. Чтобы понять свой мир или защитить свой идеальный взгляд на родителей, они считают, что насилие вызвано их собственной плохостью, и что они должны этого заслужить.

Жертвы жестокого обращения в детстве могут стать виктимизаторами, жертвами или и тем, и другим. Боль и ярость от жестокого обращения и предательства могут обратиться внутрь или на другого человека.При внешней поддержке или внутренней устойчивости они не могут стать ни тем, ни другим (см. Рисунок 1). Когда гнев обращается внутрь себя, человек может стать либо саморазрушающим (нанесение себе увечий, самоубийство и другие саморазрушающие действия), либо уничтоженным другими (жертва). Для этих людей разрушение себя или других является последним средством поддержания чувства могущества.

Дети, подвергшиеся насилию, в детстве получали неоднократное подкрепление, чтобы действовать как жертвы. Часто это был единственный способ получить признание со стороны родителей.Выявление и имитация ролей родителей в жертвах или виктимизаторах может привести к соответствующему поведению. Если мальчик идентифицирует себя с жестоким отцом, мы можем ожидать, что он попытается повторить жестокое поведение. Точно так же девочка, которая наблюдает, как ее мать подвергается насилию, сама более склонна к такому поведению (Gelles & Straus, 1988). Нередко человек берет на себя обе роли и становится обидчиком, а также жертвой.

Социальная легитимность насилия и виктимизации в нашей культуре выходит далеко за рамки семейных битв.Телевизионные программы, видеоигры, фильмы, школьные площадки, кварталы, а также национальная и международная политика — все это узаконивает использование насилия для разрешения конфликтов. Будь то воскресные утренние мультфильмы, интерактивная видеоигра с насилием или вооруженное вторжение на чужую землю, посылается четкое сообщение о том, что можно использовать силу как средство для достижения цели. Когда культурно-насильственные послания дополняют семейные, у детей может не быть какой-либо другой системы взглядов, и они, скорее всего, попадут в роль жертв, виктимизаторов или и того, и другого.

4. Типология жертв

Основное предположение правовой системы состоит в том, что одна сторона в споре виновна и несет 100% ответственность за преступление, а другая сторона полностью невиновна. Хотя в некоторых случаях ответственность ясна, в большинстве случаев ситуация более сложная.

Ниже приводится попытка, частично основанная на первоначальной формулировке Мендельсона (1974), классифицировать жертв в соответствии с их относительной степенью ответственности и способности контролировать или влиять на ситуации.Эти категории также позволяют судить о степени вины или ответственности, от полной невиновности / отсутствия вины до 100% ответственности / полной вины.

4а. Невиновная- невиновная жертва:

В эту категорию входят жертвы, которые не разделяют ответственность за преступление с виновными. Это невинные жертвы, от которых мы не можем ожидать, что они смогут предотвратить преступление, предвидя его или предотвращая его.

Примеры:
• Дети, подвергшиеся сексуальному или физическому насилию или оставленные без присмотра.
• Жертвы изнасилования или убийства, когда преступление было непредвиденным, неспровоцированным и совершено совершенно незнакомыми людьми.
• Взрослые с тяжелыми психическими заболеваниями или инвалидами, пострадавшие или подвергшиеся эксплуатации.
• Те, кто терпит преступление в бессознательном состоянии.
• Жертвы случайной или беспорядочной стрельбы.
• Жертвы неожиданных стихийных бедствий: жертвы землетрясения в неземлетрясной зоне.
• Жертвы корпоративной жадности, например, тех, которые увековечены корпорациями, которые продают генетически модифицированные продукты, вызывающие рак, или коррумпированные банковские методы, которые обманывают людей их сбережениями или домами.

4б. Жертвы с незначительной виной:

в его категорию входят жертвы, которые с некоторой мыслью, планированием, осведомленностью, информацией или сознанием могли ожидать опасности и избежать или минимизировать нанесенный себе вред. Они «могли или должны были знать лучше».

Примеры:
• Взрослые жертвы повторного домашнего насилия, если есть приюты (после того, как будут установлены закономерности, и это уже не является непредсказуемым).
• Жертвы супружеского изнасилования после первых нескольких эпизодов (когда закономерность установлена, и это уже не является неожиданностью)
• Женщины, которых изнасиловали после того, как они решили напиться (второстепенная ответственность заключается в том, что они сделали выбор в пользу полной беспомощности и бессознательности, полностью отдаваясь на милость других, в ситуации, которая потенциально может быть опасной).
• Взрослые, которые стали жертвами из-за того, что оказались в неправильном месте и в неподходящее время, где с некоторой осведомленностью, подготовкой и осторожностью они могли бы предотвратить нападение.
• евреев, пострадавших во время Холокоста (конечно, не несут ответственности за зло нацистов, но они могли бы больше сопротивляться, меньше сотрудничать и не пойти, как ягнята, на бойню. Они могли бы лучше понять ситуацию и уйти в раз, как и многие из них (40%)).

4с.Жертвы, которые несут равную ответственность с преступниками:

В эту категорию входят потерпевшие, которые несут равную с правонарушителем ответственность за причиненный им вред. Это люди, которые осознают и осознают ситуацию и решили стать ее частью. Их не застали врасплох, и здравый смысл мог предвидеть нанесенный ущерб.

Примеры:
• Мужчина, заразившийся венерическим заболеванием от проститутки.
• Жертвы, которые ищут, бросают вызов, дразнят или соблазняют преступника.
• Готовые участники куриной игры, двойного самоубийства или двойного самоубийства.
• Соалкоголики, со-наркоманы после начальной фазы их отношений (после того, как было четко установлено, что партнер является наркоманом).

4г. Жертвы, которые виноваты чуть больше, чем преступник.

В эту категорию входят жертвы, которые являются активными участниками взаимодействия, в ходе которого они могут пострадать. В то время как они ищут опасный контакт, преступник может легко выйти из ситуации, в отличие от тех, кто находится в категории № 5, и последовать за ним.В отличие от предыдущих категорий №3, преступник несет меньшую ответственность за ущерб, чем жертва.

Примеры:
• Пьяные люди, которые беспокоят трезвых прохожих и получают травмы.
• членов культа, которые решили вступить в секту во взрослом возрасте, а затем подверглись «промыванию мозгов» и причинению вреда. (например, Джонстаун, Уэйко).
• Жестокий муж, убитый своей избитой женой (он несет основную ответственность, но, как говорится в этой статье, насилие следует рассматривать также как взаимодействие, и некоторая ответственность разделяется между парой).
• Граждане, которые пассивно вступают в сговор в жестоких действиях своей страны и получают травмы от армий других стран (т.е. политически неактивных немецких гражданских лиц, которые не сражались с нацистским режимом и были убиты атаками армий союзников)

4д. Жертвы, которые несут исключительную ответственность за свою виктимизацию:

В эту категорию входят жертвы, которые инициировали контакт и совершили действие, которое может привести к травмам. В этих случаях тот, кто причиняет ущерб, не виновен и действует исключительно в целях самообороны или в соответствии с ожиданиями со своей позиции.Эта категория предназначена для взрослых в здравом уме и клинически здравом уме.

Примеры:
• Насильников, убитых своими совершенно незнакомыми жертвами в целях самообороны.
• Раненых или убитых наемников.
• Люди, которые курят и заболевают раком легких.
• Самоубийство невосприимчивых людей. (Психически здоровые и компетентные люди могут выбрать рационально спланированное самоубийство, за которое они несут полную ответственность)

Вышеупомянутые категории представляют собой попытку различить многие ситуации жертвы.Они представляют собой противоречивую, неубедительную и неполную сетку для определения вины или ответственности. Демографические, культурные и личные переменные, хотя и не учитываются в вышеперечисленных категориях, тем не менее имеют решающее значение для оценки вины и ответственности. При оценке степени ответственности необходимо также учитывать следующие параметры: этническая принадлежность (меньшинства более склонны к виктимизации, чем большинство), пол (женщины более склонны к виктимизации, чем мужчины), социально-экономические статус (плохой vs.богатые), физические характеристики (менее привлекательный, слабый против более привлекательного, сильного), психический статус (психически больной, дисфункциональный или здоровый, функциональный), семейное происхождение (злоупотребление, пренебрежение vs. любимое, воспитанное) , культурных ценностей (культуры, способствующие насилию, по сравнению с культурами, способствующими гармонии).

Начало страницы

От порицания к исцелению

Насилие порождает насилие, точно так же обвинение порождает вину.Обвинение мужчин, женщин, меньшинств, богатых или бедных поддерживает гонку за статус жертвы. Человек или группа могут выиграть битву, стать жертвой года, но проиграть войну. Виноватое поведение жертв и отсутствие ответственности — это именно те причины, по которым они могут продолжать получать травмы, травмы и насилие. Очевидно, что подход обвинения неэффективен ни для решения проблем насилия, ни для защиты жертвы от дальнейшей виктимизации, ни для защиты будущих поколений от продолжения цикла жестокого обращения.

Альтернативный подход — подход системного анализа (Bateson, 1979; Laszlo, 1976). Применительно к виктимизации системный анализ касается того, как развивается динамика виктимизации, как она перерастает в насилие и что может повлиять на их переход к ненасильственному разрешению. Кто прав или кто виноват, — это не проблема такого подхода. Вместо этого он предлагает способы вмешаться и, надеюсь, остановить модели насилия.

Применяя системный анализ к виктимизации, возникают следующие допущения:

• Виктимизация, как и насилие, не запрограммирована генетически.
• Виктимизация, как обсуждается в этой статье, происходит в контексте отношений и определенной среды или культуры. Следовательно, поведение каждого участника необходимо понимать в контексте отношений и их правового, экономического, политического и социального контекста.
• Участники в динамике «жертвы-обидчики-свидетели» принимают на себя (в основном бессознательно взаимозависимые и взаимодополняющие роли.
• Вмешательство или изменение в системе может быть инициировано в любое время любым участником.Любое изменение в поведении одного из участников может повлиять на поведение других и может привести к другому результату.
• Взаимодействие в среде виктимизатора-жертвы может привести к насилию или другим вариантам, таким как ненасильственное или мирное урегулирование. Ненасильственные варианты изменят роли жертвы и обидчика и могут включать прекращение отношений.
• Культуры могут продвигать системы жертва-виктимизатор, насилие или обвинение, или они могут способствовать уважительным отношениям между своими членами, которые, в свою очередь, берут на себя твердое обязательство разрешать конфликты ненасильственным путем.

Рассмотрение различных ролей в системах потерпевших, таких как обидчик, жертва насилия и посторонние, как взаимозависимые, является краеугольным камнем этого подхода. Хотя психология насильников (Beasley & Stoltenberg, 1992; Viano, 1990) и прохожих (Lantane & Darley, 1970) была тщательно изучена, системный анализ также требует взглянуть на роль жертвы, которую обычно игнорируют.

Виктимизация — это сложное явление, и любое исследование или терапия должны включать в себя несколько подходов или точек зрения.Перед любым вмешательством, когда терапевты работают в системе-жертве, следует изучить пять типов соображений, все одинаково важные. Во-первых, необходимо изучить характер взаимодействия между виктимизаторами, жертвами и окружающей средой (включая случайных прохожих). Чрезвычайно важно, чтобы никто не обвинял или не указывал пальцем на обидчика или жертву. Во-вторых, нужно подходить к отдельной жертве с сочувствием и пытаться понять нынешнее саморазрушительное поведение в свете прошлого и эволюции жертвы.В-третьих, необходимо оценить уровень сознания, вменяемости и способности жертвы планировать и контролировать поведение. В-четвертых, необходимо учитывать культурные и субкультурные факторы, присутствующие с детства, такие как раса, экономический статус и пол. Наконец, необходимо учитывать культурный контекст, раскрываемый через правовую, образовательную и политическую системы, средства массовой информации и популярные тенденции.

Применяя эти клинические рекомендации к случаю домашнего насилия (когда муж является обидчиком), терапевты должны сначала понять взаимодействие между мужем и женой и то, как их поведение способствует поддержанию и эскалации насилия.Терапевт не должен винить ни мужа, подвергшегося насилию, ни жену, подвергшуюся насилию, а должен сосредоточиться на деструктивной системе, которую они разработали и поддерживают. Далее, поведение как жертвы, так и обидчика необходимо понимать с сочувствием в контексте их семейной истории. Особое внимание следует уделять истории жестокого обращения и оставления. Впоследствии должны быть оценены умственные, интеллектуальные, физические и экономические ресурсы женщины (при необходимости защита должна быть обеспечена соответствующим образом и / или немедленно).Затем терапевт должен попытаться понять, как пол, раса и другие факторы, такие как инвалидность, применимы к системе насилия в паре. Наконец, терапевт должен знать и понимать, как культура и субкультура, в рамках которых действует пара (включая систему уголовного правосудия, экономические и общественные ресурсы и т. Д.), Вносят вклад, вступают в сговор и закрепляют свою систему насилия.

Только с пониманием вышеперечисленных компонентов и использованием теории систем (часто в сочетании с другими теоретическими направлениями) терапевт может эффективно вмешиваться.Независимо от того, работает ли терапевт с отдельными людьми или со всей системой, самая непосредственная задача — предотвратить любое неминуемое насилие. Долгосрочная цель должна заключаться в том, чтобы помочь пациенту, будь то жертва, обидчик или случайный прохожий, взять на себя новую роль и новое поведение. Конечная задача терапии — помочь всем участникам прожить свою жизнь осмысленно и с большим достоинством.

В случаях, когда приходится работать с жертвой индивидуально, нужно пройти тонкую грань между сочувствием и сговором.Не обвиняя, цель терапевта — переместить жертву от обвинения к ответственности, от беспомощности к ответственности и от безнадежности к расширению прав и возможностей. Жертвы никогда не должны нести полную ответственность за свои страдания; однако они должны выработать понимание того, как они способствуют собственной виктимизации. Обретая целостное ощущение себя, жертвам необходимо помочь почувствовать себя лучше, повысить свою самооценку и преодолеть наследие жестокого обращения с ними в детстве.Терапия должна позволить жертвам разорвать опасную и болезненную связь между любовью и насилием, помогая им осознать, что они заслуживают уважения и достоинства, как и любой другой человек.

Понимая типы, происхождение и режим работы жертв, как терапевты, так и не терапевты смогут распознать, предотвратить и вмешаться в насильственные системы, что позволит всем участникам жить лучше. Чтобы это произошло, жертвы должны преодолеть свои чувства беспомощности, безнадежности и низкой самооценки.Они не должны сосредотачиваться на обвинении и избегать морального самодовольства. Они должны поверить в то, что они участвуют в том, что с ними происходит, и преодолеть свои привычки жертвы. Процесс исцеления должен дать им возможность стать сознательными участниками развития своей жизни, которая может стать достойной и значимой.

Начало страницы

Список литературы

Бейтсон, Г. (1979). Разум в природе. Нью-Йорк: Даттон

Beasley, R & Stoltenberg, C.Д. (1992). Личностные характеристики обидчиков мужского пола. Профессиональная психология: исследования и практика , 23 (4), 310-317.

Браунмиллер, С. (1975). Против нашей воли: мужчины, женщины и изнасилование . Нью-Йорк: Саймон и Шустер.

Каплан, Л. П. и Холл-Маккоркодейл, И. (1985). Mother Blaming в крупных клинических журналах. Американский журнал ортопсихиатрии , 55 (3), 345-353.

Кук Д. и Франц-Кук А. (1984). Систематический подход к избиению жены. Журнал супружеской и семейной терапии , 10, 83-93.

Etzioni, A. (1987). Чуткое общество . Сан-Франциско: Jossey Bass Inc.

Геллес, Р. Дж. И Штраус, М.А. (1988). Интимное насилие . Нью-Йорк: Саймон и Шустер.

Герман Дж. Л. (1992). Травма и выздоровление . Нью-Йорк: основные книги

Хьюз Р. (1993). Культура жалоб: истощение Америки . Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Джайн Р. С. (1990). Семейное насилие в отношениях жертвы и правонарушителя. In Viano, E. (Ed.), Справочник по виктимологии , (стр. 107-111), Нью-Йорк: Garland Pub., Inc.

Каминер, В. (1992). Я дисфункциональный, ты дисфункциональный . Нью-Йорк: Аддисон-Уэсли Паб. Ко.

Кин, С. (1991). Пожар в животе: О мужчине . Нью-Йорк: книги Bantam

Кин, С. (1986). Лица врага . Нью-Йорк: Харпер и Роу.

Лантейн Б. и Дарли Дж. М. (1970). Наблюдатель без ответа: Почему он не помогает? Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл.

Э. Ласло (1976). Системный взгляд на мир . Нью-Йорк: Джордж Бразиллер.

Мендельсон Б. (1974). Зарождение доктрины виктимологии. В Драпкин, Л. и Виано, Э. (ред.), Виктимология. Лексингтон: Книги Лексингтона.

Охберг, Ф. М. и Уиллис, Д. Дж. (Ред.) (1991). Психотерапия с пострадавшими. Психотерапия (специальный выпуск) 28 (1).

Роттер, Дж. Б. (1971, июнь). Внешний и внутренний контроль. Психология сегодня, стр 37-42, 58-59.

Рассел, Д. Э. Х. (1984). Сексуальная эксплуатация: изнасилование, сексуальное насилие над детьми и домогательства на рабочем месте . Беверли-Хиллз, Калифорния: Sage Publications, Inc.

Райан У. (1971). Обвинение жертвы . Нью-Йорк: старинные книги.

Сандберг, С. Л., Барбари, Х. Э. и Маршалл, (1991). Обвинение жертвы и растормаживание сексуального возбуждения до эпизодов изнасилования. Насилие и жертвы , 16, 103-120.

Селигман, М. Э. П. (1975). Беспомощность: депрессия, развитие и смерть . Сан-Франциско: В. Х. Фриман.

Schaef, A. W. (1986). Взаимозависимость: Непонятый-плохое обращение . Нью-Йорк: Харпер и Роу.

Сайкс, К. Дж. (1992). Нация жертв: Упадок американского характера . Нью-Йорк: пресса святого Мартина.

Таврис, К. (1993, январь). Остерегайтесь машины, пережившей инцест. Нью-Йорк Таймс , Книжное обозрение, стр. 1,16-18.

Виано, Э. (Ред.). (1990). Справочник по виктимологии . Нью-Йорк: Garland Pub. Inc.

Уокер, Э. (1979). Избитая женщина . Нью-Йорк: Харпер и Роу.

Вольфганг, М. Э. и Ферракути, Ф. (1967). Субкультура насилия . Нью-Йорк: Барнс и Ноубл.

Уорчел, С. (1984). Более темная сторона помощи. В E. Staub et al. (Ред.). Развитие и поддержание просоциального поведения .Нью-Йорк: Пленум.

Йолло, К. и Богард, М. (ред.). (1988). Феминистские взгляды на жестокое обращение с женами . Беверли-Хиллз, Калифорния: Sage Publications, Inc.

Зур О. (1989). Мифы о войне. J. of Humanistic Psychology , 29, 297-327.

Зур О. (1991). Любовь к ненависти: исследование вражды. История европейских идей , 13, 345-369.

Zur, O. & Glendinning, C. (1987). Мужчины / женщины — Война / мир: системный подход. В Macy, M. (Ed.), Решение проблемного мира , (стр.107-121) Боулдер, Колорадо: Earthview Press, Inc.

Начало страницы

Страница не найдена — Zur Institute

Выявление расстройства аутистического спектра при повседневном клиническом взаимодействии

С 14:00 до 23:00 по тихоокеанскому времени / с 17 до 18:00 по восточноевропейскому времени

Этот курс с 1 кредитом разработан для специалистов по социальной работе. В этом курсе Тереза ​​Риган, доктор философии, поможет профессионалам лучше понять, как распознавать клинические признаки и симптомы расстройства аутистического спектра (РАС) в повседневном общении.Презентации случаев послужат иллюстрацией того, как врачи могут лучше распознать это состояние и разработать более эффективные стратегии и вмешательства.

Целевая аудитория: этот курс подходит для всех специалистов в области психического здоровья. Однако кредиты на повышение квалификации будут получать только социальные работники.

Уровень содержания: от начального до среднего

Об инструкторе

Тереза ​​Риган, доктор философии , взрослый нейропсихолог (специалист по взаимоотношениям между мозгом и поведением), родитель удивительного ребенка в спектре аутизма и сертифицированный специалист по аутизму IBCCES.Она приносит подтверждение, надежду и цель людям и их семьям, живущим в спектре аутизма.

С этой миссией она основала и руководит клиникой OSF HealthCare для диагностики аутизма у взрослых в центральном Иллинойсе. Ее книги включают «Понимание аутизма у взрослых и пожилых людей» и «Понимание аутичного поведения». Она также является автором курса Института Цура «Расстройство аутистического спектра: что должен знать каждый клиницист».

Цели обучения

После посещения этого курса участники смогут:

• Опишите преимущества диагноза аутизм в любом возрасте.
• Определите особенности аутизма у подростков, взрослых и пожилых взрослых клиентов.
• Обсудите красные флажки расстройства аутистического спектра.
• Определите терапевтические вмешательства для клиентов-аутистов для достижения наилучших результатов.

Краткое содержание курса

• Введение и обоснование этого вебинара
• Обзор ASD
• Клинический случай 1
• Клинический случай 2
• Клинический случай 3
• Вопросы и ответы
• Заключение

Взаимодействие с курсом и системные требования

Этот онлайн-семинар полностью интерактивен.Слушатели могут задавать вопросы и отвечать на них во время презентации, а также участвовать в опросах под руководством инструктора.

Системные требования:
Этот веб-семинар будет проходить через Zoom. После регистрации участникам будет предоставлена ​​ссылка, по которой они смогут получить доступ в прямом эфире с любого компьютера, ноутбука, планшета или смарт-устройства.

Комиссия и регистрация

НАЖМИТЕ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ. Стоимость бесплатна и включает 1 кредит CE. Зарегистрируйтесь до 23 сентября.

Завершение курса и информация CE

Чтобы получить кредит CE, социальные работники должны войти в систему в назначенное время и присутствовать на всей сессии. По завершении вебинара участникам будет предоставлена ​​информация о том, как зарегистрироваться для прохождения онлайн-оценки курса и сразу же получить сертификат CE.

Институт Zur, провайдер № 1113, утвержден программой непрерывного образования (ACE), одобренной Ассоциацией советов по социальной работе (ASWB).В качестве поставщиков ACE утверждаются организации, а не отдельные курсы. Регулирующие советы штатов и провинций имеют окончательное право определять, может ли отдельный курс быть принят для продолжения образования. Институт Zur несет ответственность за этот курс. Период утверждения поставщика ACE: 1 июня 18-6 января 2021 года. Социальные работники, участвующие в этом курсе, получают 1,0 кредит на непрерывное образование.

Если у вас возникнут вопросы, возникнут проблемы или запрос на особые условия, напишите в службу поддержки @ zurinstitute.com

Страница не найдена — Zur Institute

Выявление расстройства аутистического спектра при повседневном клиническом взаимодействии

С 14:00 до 23:00 по тихоокеанскому времени / с 17 до 18:00 по восточноевропейскому времени

Этот курс с 1 кредитом разработан для специалистов по социальной работе. В этом курсе Тереза ​​Риган, доктор философии, поможет профессионалам лучше понять, как распознавать клинические признаки и симптомы расстройства аутистического спектра (РАС) в повседневном общении. Презентации случаев послужат иллюстрацией того, как врачи могут лучше распознать это состояние и разработать более эффективные стратегии и вмешательства.

Целевая аудитория: этот курс подходит для всех специалистов в области психического здоровья. Однако кредиты на повышение квалификации будут получать только социальные работники.

Уровень содержания: от начального до среднего

Об инструкторе

Тереза ​​Риган, доктор философии , взрослый нейропсихолог (специалист по взаимоотношениям между мозгом и поведением), родитель удивительного ребенка в спектре аутизма и сертифицированный специалист по аутизму IBCCES.Она приносит подтверждение, надежду и цель людям и их семьям, живущим в спектре аутизма.

С этой миссией она основала и руководит клиникой OSF HealthCare для диагностики аутизма у взрослых в центральном Иллинойсе. Ее книги включают «Понимание аутизма у взрослых и пожилых людей» и «Понимание аутичного поведения». Она также является автором курса Института Цура «Расстройство аутистического спектра: что должен знать каждый клиницист».

Цели обучения

После посещения этого курса участники смогут:

• Опишите преимущества диагноза аутизм в любом возрасте.
• Определите особенности аутизма у подростков, взрослых и пожилых взрослых клиентов.
• Обсудите красные флажки расстройства аутистического спектра.
• Определите терапевтические вмешательства для клиентов-аутистов для достижения наилучших результатов.

Краткое содержание курса

• Введение и обоснование этого вебинара
• Обзор ASD
• Клинический случай 1
• Клинический случай 2
• Клинический случай 3
• Вопросы и ответы
• Заключение

Взаимодействие с курсом и системные требования

Этот онлайн-семинар полностью интерактивен.Слушатели могут задавать вопросы и отвечать на них во время презентации, а также участвовать в опросах под руководством инструктора.

Системные требования:
Этот веб-семинар будет проходить через Zoom. После регистрации участникам будет предоставлена ​​ссылка, по которой они смогут получить доступ в прямом эфире с любого компьютера, ноутбука, планшета или смарт-устройства.

Комиссия и регистрация

НАЖМИТЕ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ. Стоимость бесплатна и включает 1 кредит CE. Зарегистрируйтесь до 23 сентября.

Завершение курса и информация CE

Чтобы получить кредит CE, социальные работники должны войти в систему в назначенное время и присутствовать на всей сессии. По завершении вебинара участникам будет предоставлена ​​информация о том, как зарегистрироваться для прохождения онлайн-оценки курса и сразу же получить сертификат CE.

Институт Zur, провайдер № 1113, утвержден программой непрерывного образования (ACE), одобренной Ассоциацией советов по социальной работе (ASWB).В качестве поставщиков ACE утверждаются организации, а не отдельные курсы. Регулирующие советы штатов и провинций имеют окончательное право определять, может ли отдельный курс быть принят для продолжения образования. Институт Zur несет ответственность за этот курс. Период утверждения поставщика ACE: 1 июня 18-6 января 2021 года. Социальные работники, участвующие в этом курсе, получают 1,0 кредит на непрерывное образование.

Если у вас возникнут вопросы, возникнут проблемы или запрос на особые условия, напишите в службу поддержки @ zurinstitute.com

Страница не найдена — Zur Institute

Выявление расстройства аутистического спектра при повседневном клиническом взаимодействии

С 14:00 до 23:00 по тихоокеанскому времени / с 17 до 18:00 по восточноевропейскому времени

Этот курс с 1 кредитом разработан для специалистов по социальной работе. В этом курсе Тереза ​​Риган, доктор философии, поможет профессионалам лучше понять, как распознавать клинические признаки и симптомы расстройства аутистического спектра (РАС) в повседневном общении. Презентации случаев послужат иллюстрацией того, как врачи могут лучше распознать это состояние и разработать более эффективные стратегии и вмешательства.

Целевая аудитория: этот курс подходит для всех специалистов в области психического здоровья. Однако кредиты на повышение квалификации будут получать только социальные работники.

Уровень содержания: от начального до среднего

Об инструкторе

Тереза ​​Риган, доктор философии , взрослый нейропсихолог (специалист по взаимоотношениям между мозгом и поведением), родитель удивительного ребенка в спектре аутизма и сертифицированный специалист по аутизму IBCCES.Она приносит подтверждение, надежду и цель людям и их семьям, живущим в спектре аутизма.

С этой миссией она основала и руководит клиникой OSF HealthCare для диагностики аутизма у взрослых в центральном Иллинойсе. Ее книги включают «Понимание аутизма у взрослых и пожилых людей» и «Понимание аутичного поведения». Она также является автором курса Института Цура «Расстройство аутистического спектра: что должен знать каждый клиницист».

Цели обучения

После посещения этого курса участники смогут:

• Опишите преимущества диагноза аутизм в любом возрасте.
• Определите особенности аутизма у подростков, взрослых и пожилых взрослых клиентов.
• Обсудите красные флажки расстройства аутистического спектра.
• Определите терапевтические вмешательства для клиентов-аутистов для достижения наилучших результатов.

Краткое содержание курса

• Введение и обоснование этого вебинара
• Обзор ASD
• Клинический случай 1
• Клинический случай 2
• Клинический случай 3
• Вопросы и ответы
• Заключение

Взаимодействие с курсом и системные требования

Этот онлайн-семинар полностью интерактивен.Слушатели могут задавать вопросы и отвечать на них во время презентации, а также участвовать в опросах под руководством инструктора.

Системные требования:
Этот веб-семинар будет проходить через Zoom. После регистрации участникам будет предоставлена ​​ссылка, по которой они смогут получить доступ в прямом эфире с любого компьютера, ноутбука, планшета или смарт-устройства.

Комиссия и регистрация

НАЖМИТЕ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ. Стоимость бесплатна и включает 1 кредит CE. Зарегистрируйтесь до 23 сентября.

Завершение курса и информация CE

Чтобы получить кредит CE, социальные работники должны войти в систему в назначенное время и присутствовать на всей сессии. По завершении вебинара участникам будет предоставлена ​​информация о том, как зарегистрироваться для прохождения онлайн-оценки курса и сразу же получить сертификат CE.

Институт Zur, провайдер № 1113, утвержден программой непрерывного образования (ACE), одобренной Ассоциацией советов по социальной работе (ASWB).В качестве поставщиков ACE утверждаются организации, а не отдельные курсы. Регулирующие советы штатов и провинций имеют окончательное право определять, может ли отдельный курс быть принят для продолжения образования. Институт Zur несет ответственность за этот курс. Период утверждения поставщика ACE: 1 июня 18-6 января 2021 года. Социальные работники, участвующие в этом курсе, получают 1,0 кредит на непрерывное образование.

Если у вас возникнут вопросы, возникнут проблемы или запрос на особые условия, напишите в службу поддержки @ zurinstitute.com

Почему мы психологически запрограммированы винить жертву | Майя Салавиц

«Почему я осталась» — так называется запись в блоге.

В нем Дженнифер Уиллоуби, бывшая жена бывшего секретаря Белого дома Роба Портера, перечисляет злоупотребления, которым, по ее словам, она подвергалась, включая то, что ее называли «гребаной сукой» и физически не позволяли выйти из дома.

Но даже несмотря на явные доказательства вины со стороны преступников, жертвы домашнего насилия чувствуют себя вынужденными оправдывать свои действия.

ehrp

Это культура обвинения жертв в действии.

Людей, переживших изнасилование и сексуальное насилие, спрашивают, во что они были одеты и как им сопротивлялись. Бедных людей, которые работают на трех работах и ​​по-прежнему не могут содержать семью, обвиняют в «лени» и неудачах, несмотря на то, что они сталкиваются с экономикой, которая настроена против них.

Несмотря на #MeToo и растущее сопротивление рекордному неравенству, обвинение жертв остается постоянным подспудным течением. Исследования показывают, что это на самом деле странный побочный эффект человеческого стремления к справедливости.Понимание почему может привести к новым способам сопротивления.

Директор ФБР раскрывает подробности о бывшем помощнике Трампа Робе Портере — видео

«Предубеждение о справедливом мире» происходит потому, что наш мозг жаждет предсказуемости, и поэтому мы склонны обвинять жертв в несправедливости, а не отвергать утешительное мировоззрение, предполагающее, что это хорошо будут вознаграждены, а зло наказано.

«У людей есть действительно сильное побуждение думать, что с хорошими людьми случаются хорошие вещи, а ложное восприятие заключается в том, что подразумевается обратное: если с вами случилось что-то плохое, вы, должно быть, сделали что-то плохое, чтобы заслужить это плохо », — говорит Шерри Хэмби, профессор психологии Университета Севани.

Впервые сформулированная Мелвином Лернером в начале 1960-х годов, предубеждение о справедливом мире проявляется в любой ситуации, когда жертвы обвиняются в собственном несчастье, будь то насилие, сексуальное насилие, преступление или бедность.

В первоначальных экспериментах Лернера участвовали женщины, которых просили наблюдать за тем, что, казалось, можно было узнать путем наказания. Когда ученица — на самом деле актер — давала неправильный ответ, ее пытали электрическим током. После этого наблюдателей попросили описать, как они относились к жертве, насколько симпатичной или морально достойной она казалась.

Наблюдение за ранениями невинных людей без разрешения нарушило восприятие мира наблюдателями как раз

Одна группа женщин, которая только что видела, как жертву неоднократно подвергались шоку, имела тенденцию унижать ее. Но другая группа, которой до того, как ее попросили охарактеризовать жертву, сказала, что она не пострадала серьезно, не стала обвинять жертву.

Лернер объяснил, что эти результаты предполагают, что наблюдение за ранениями невинных людей без разрешения ситуации нарушает восприятие мира наблюдателями как справедливого.Чтобы уменьшить угрозу, они считали жертву достойной своей участи. Несколько других итераций его экспериментов показали, что чем более «невинным» экспериментаторы заставляли жертву казаться в неразрешенной ситуации, тем больше ее обесценивали. Другие исследования различных типов виктимизации, включая бедность, подтвердили эти идеи.

Предпочтение справедливости почти универсально среди человеческих детей с предсказуемыми стадиями развития. Практически все, у кого есть брат или сестра или более одного ребенка, видели это в действии, хотя есть некоторые культурные различия.

«Это нечестно», — хнычет трехлетний ребенок, увидев брата или сестру с «лучшей» игрушкой. Такое поведение возникает в раннем возрасте. Вначале дети видят несправедливость только тогда, когда она им причиняет вред. Однако примерно к восьми годам они становятся чувствительны к несправедливости, направленной и по отношению к другим, и начинают задавать неудобные вопросы о таких обстоятельствах, как бездомность.

Итак, почему мы, кажется, чувствуем такую ​​сильную потребность видеть мир справедливым, учитывая, что так очевидно часто это не так?

Частично это происходит из-за того, что многие жизненные награды откладываются, по словам Киса ван де Боса из Утрехтского университета, который изучал, как разные уровни этой предвзятости и разные ситуации влияют на обвинение жертв.

Художественная инсталляция, призывающая к насилию в отношении женщин, поставлена ​​на пляже Копакабана в Рио-де-Жанейро. Фотография: Марио Тама / Getty Images

Он использует пример работы за хорошие оценки, чтобы получить высокооплачиваемую работу. Если мир несправедлив и непредсказуем, откладывать удовольствие с домашним заданием не имеет смысла. Действительно, исследования показывают, что люди, которые растут в хаосе, с их точки зрения вполне рационально, с меньшей вероятностью откладывают получение удовольствия.

«Мы хотим думать, что если мы поступим правильно, все будет хорошо», — говорит Хэмби.«Это угрожает видеть, что другие люди не в порядке, поэтому мы хотим придумать объяснение, почему с нами не случится такой опыт».

Дальнейшие исследования показывают, что вера в справедливый мир связана со здоровьем — неудивительно, что у вас меньше шансов впасть в депрессию, если вы верите, что все пойдет к лучшему, и если вы верите, что будущее будет благоприятным, вы станете лучше. вероятно, лучше позаботится о себе.

К сожалению, это создает ощущение угрозы, когда все идет не по плану, и тенденцию искать оправдания, например, обвинять жертву.

«Унижение жертвы является защитной реакцией против распада [своего] личного мировоззрения», — говорит Лаура Ниеми, аспирант психологии в Университете Дьюка, объясняя, что этот процесс обычно неявный.

Ниеми провела серию экспериментов со своей коллегой Лиан Янг, чтобы попытаться лучше объяснить тенденцию, которую они опубликовали в 2016 году. Они обнаружили, что люди с более высоким уровнем так называемых «обязательных ценностей» — набора моральных принципов которые помогают группам сплочиться — с большей вероятностью жертвы будут хотя бы частично ответственны за свои судьбы.

Они могут вступить в противоречие с «индивидуализирующими ценностями», которые связаны с справедливым отношением ко всем. Например, люди с высоким уровнем связывающих ценностей могут поддерживать суровое наказание за нелояльность, потому что они считают защиту группы более важной, чем щадящую личность.

Исследования показывают, что эти ценности довольно тесно связаны с политической ориентацией: консерваторы традиционно уделяют больше внимания обязательным ценностям, в то время как либералы склонны отдавать приоритет индивидуальным ценностям.Как мы видим сейчас в отношении как бедности, так и насилия в отношении женщин, республиканцы используют идею о том, что жертвы не заслуживают политической выгоды.

Бездомные в Новом Орлеане. Исследования показали, что мы склонны полагать, что другие несут ответственность за свои обстоятельства, а не против них. Фотография: Alamy

Например, несколько красных штатов пытаются ввести требования к работе для Medicaid, подразумевая, что многие нынешние получатели помощи предпочитают бездействовать и, следовательно, не заслуживают медицинской помощи.Администрация Трампа также отменила руководство эпохи Обамы в отношении университетской политики в отношении сексуальных посягательств, что опять же усложнило жизнь жертвам.

В своем собственном исследовании Ниеми и Янг обнаружили, что, когда им рассказывают историю изнасилования или ограбления, те, кто обладал более высокими обязательными ценностями, с большей вероятностью умаляли и обвиняли жертв.