Кодекс самурайской этики бусидо: Самурайская мораль и бусидо

Самурайская мораль и бусидо

Методы профессионального историка и любителя радикально различаются. Для первого главное — критический подход, факты, доказательства, валидность источников. Въедливые оппоненты и внимательные рецензенты не оставляют места для фантазии: каждый вывод должен быть обоснован, каждая мысль — аргументирована. Иными словами, свои чувства и симпатии приходится оставлять за пределами работы.

Иное дело — любитель. Он именно любит историю. Даже если не знает ее. Все его выводы и пристрастия зиждутся на чувствах и симпатиях. Для него больше важна не суть, не скучные исторические процессы и их причины, а внешние проявления.

Широко известный кодекс бусидо ныне необыкновенно популярен среди любителей во всем мире. Честь, гордость, самопожертвование — все эти ценности бусидо необыкновенно волнуют современного читателя. Наверное, потому, что в его реальной жизни им не находится места.

Но что на самом деле представляет бусидо? Кем, когда, и для каких целей он написан? Соответствовал ли самурай, современный кодексу, его требованиям? Насколько его постулаты согласуются с собственно моралью буси Японии, складывавшейся и разнообразно проявлявшейся до появления кодекса — от Хэйан до Момояма?

В нашей работе постараемся прояснить эти вопросы, проведя анализ упомянутого сочинения, и проиллюстрировав выводы примерами из источников.

Кодекс бусидо — Хагакурэ, написанный в начале XVIII в. Ямамото Цунэтомо, вассалом даймё Хидзэн Набэсима Мицусигэ, потомка Набэсима Наосигэ — одного из «героев»-ренегатов Сэкигахара, задумывался не как моральный кодекс буси, а как свод правил для современных ему самураев, чья дисциплина, по мнению автора, расшаталась за годы безделья, несмотря на существование токугавского регламента. Автор, апологет и последователь Ямага Соко[1], сетует: «В наши дни, когда молодые самураи собираются вместе, они говорят только о денежных вопросах, прибылях и убытках, стилях одежды, или о любовных похождениях»[2], и неустанно твердит, что хороший самурай должен во всем слушать господина. В «наставлениях» всячески подавляется воля рядового самурая: даже принятие решений он должен оставить на усмотрение вышестоящего. Самурай не может принадлежать себе: круглые сутки он во власти господина[3].

Синтез синтоистского обожествления императора, перенесенный на сёгуна и всех дайме, включая уездных глав самых маленьких хан, и буддийское пренебрежение к смерти, проистекающие из представлений о реинкарнации и карме, Токугава дополнили конфуцианской системой чинопочитания и беспрекословного подчинения. Ключевая мысль о слепом подчинении «божественному» сёгуну и дайме переплетается с положением о «скромном служении», не требующем ничего взамен. Честолюбие теперь наиболее порицаемо. Асигару Хидэёси, ставший владыкой Японии, госи Токугава, добившйеся титула сёгуна — ими руководило честолюбие, стремление пробраться на самый верх. Достигнув власти, отобрав ее у других, Токугава не допустят, чтобы кто-то из их вассалов дерзнул на что-то подобное. Теперь всякий сверчок знает свой шесток, ни о чем не мечтает и слепо служит, готовый отдать жизнь за своего господина. Такова философия токугавского бусидо, записанная в «Хагакурэ». Такими желает видеть самураев бакуфу Эдо. Но последние постепенно обуржуазиваются, и те слова Ямамото, где он сетует на молодых буси, любящих деньги и женщин (vide supra), стократно ценнее всех его наставлений, поскольку отражают реальное положение вещей в среде современных автору самураев. Именно по этой причине понадобилось записать свод моральных правил для самураев, поскольку неписаным, он все меньше и меньше значил в жизни тех, для кого был предназначен.

В немалой степени, виной тому были сёгуны и даймё, погрязшие в неприличной роскоши, в то время как рядовые самураи едва сводили концы. Рубеж XVII-XVIII в. — начало системного кризиса бакуфу Эдо. Налаженный Хидэёси государственный механизм спустя сто лет ничего уже не мог выжать из экономики страны. Крестьянство, за счет которого жили самураи, разорялось и редело: к концу XVIII в. из деревни бежало более 1,4 млн. крестьян; население страны в целом сократилось на 1 млн[4].

Верность, поддерживаемая ранее солидным рисовым пайком, теперь, когда его размеры и ценность заметно сократились, требовала ментальных стимулов, вроде тех самых внушений «Хагакурэ». Причем автор, явно не с самого низа клановой лестницы, не замечал, или не желал замечать, стремительного снижения достатка большинства самураев, приписывая все «порче нравов»: «Обычаи распадаются на части»[5]. Также он не понимал причин ухудшения условий быта простых самураев, продолжая стенать: «50−60 лет назад самураи каждое утро принимали ванну, брили [темя], смазывали волосы специальной жидкостью, стригли ногти на руках и ногах, <…> уделяли внимание своему внешнему виду <…> все их оружие и доспехи <…> содержались в порядке»[6].

Этот фрагмент нам интересен по двум причинам. Во-первых, из него следует, что на момент записи «Хагакурэ» достаток самураев резко снизился, и это отразилось как на их комфорте, так и на моральном состоянии. Материально они не могли позволить себе лишний раз фуро, очевидно из экономии мыла и топлива на нагрев воды, жидкость для волос etc. Снижение морального духа проявляется в безразличии к деталям: самураи теперь не стригут регулярно ногти, не выбривают по утрам сакаяки, небрежно одеваются и даже не следят за оружием. Во-вторых, мы можем определить, когда начался этот упадок: за 50−60 лет до написания свитков, созданных примерно в 1709−14 гг. Выходит, что уже в 50−60-х годах XVII в. начался кризис, четко проявившийся в начале следующего века, и нараставший в течение всего оставшегося времени Эдо.

Понимая, что одних воззваний к верности мало, бакуфу Эдо, как и всякая деспотия, использовала метод террора, устрашения. В отношении даймё это были санкин-котай и репрессии по малейшему поводу.

В отношении огромной массы рядовых самураев[7], это было сэппуку. Цунэтомо рисует его как высшую доблесть, как честь, хладнокровно принимаемую обреченным на смерть буси. И делает это весьма убедительно. Даже многие современные исследователи безоговорочно принимают постулат о безусловной готовности самурая к смерти. Это разительно отличается от того, что мы читаем в тех же «Тайкоки», где буси рисуются реальными людьми, с чувствами и страхом смерти, естественным для человека. И это пишут о воинах кровавого периода бесконечных войн, когда любой ходил по лезвию, подвергаясь постоянным опасностям.

А здесь мы имеем столетний мирный период и такую фанатичную готовность к смерти! Безусловно, официальная философия бакуфу проповедовала сэппуку, внушая мысль о нем с раннего возраста. Угроза быть приговоренном к сэппуку по любому абсурдному поводу удерживала самураев от неповиновения лучше любого «наставления». Сама же аура обреченности нужна была для пресечения малейшего ропота по поводу подобных приговоров. Но сами приговоренные, с детства, привыкавшие к мысли о смерти, далеко не всегда спешили резать себе живот. Подтверждения тому можно найти в том же «Хагакурэ», автор которого, помимо воли, среди сотен пустых наставительных фраз, дает нам примеры реальной жизни. И реальной смерти. В наставлении кайсякунину[8] мы видим следующее: «Когда человек, который пришел на место своей смерти, теряет рассудок и начинает ползать по земле, <…> улучив момент, нанеси удар решительно и быстро, и тогда все получится хорошо»[9].

Из фрагмента видно, что наставника заботит не честь обреченного самурая, а завершение казни. Как и в другом месте: «в конце концов его прижали к земле и обезглавили»[10]. Наставления кайсякунину неотличимы от указаний палачу, каковыми, по сути, и являются. Описанный момент паники перед сэппуку, безусловно, не был редким случаем, иначе не удостоился бы внимания автора, составлявшего кодекс поведения в типичных ситуациях.

In toto, критический анализ токугавского кодекса бусидо проявляет картину, отличную от рисуемой апологетами идей Цунэтомо. Не честь и беззаветная верность достойному господину, а страх перед смертью и опасение потерять доход, удерживали самураев на службе деспотичным, недалеким, и уж точно не блещущих честью, дайме и сёгунам. Образ современного «Хагакурэ» самурая не соответствовал стандартам бусидо, да и не мог соответствовать, по вышеупомянутым причинам, а само сочинение являлось не живым трудом, отражающим мораль и быт военного сословия, а схоластическим трактатом, оторванным от реальности. И воспринимать буквально его постулаты, считать их аутентичными своему времени, так же нелепо, как, par exemple, представлять Момзена историком в современном понимании.

А как постулаты бусидо согласуются с самурайской моралью предшествующих Эдо эпох, когда войны едва прекратившись, разгорались вновь, а честь, преданность и самопожертвование были весьма востребованными качествами буси?

«Что же касается самурайской морали, как таковой, морали периода становления феодального общества, то необходимо учитывать, что она имела такие черты, которые нельзя представить себе исходя из морали бусидо периода Эдо»[11].

Иными словами, бусидо во многом не согласуется с самурайской моралью, сложившейся ранее.

Скажем, упомянутый supra принцип беззаветного и бескорыстного служения господину противоречит ранее сложившимися вассальными отношениями. «Ведь предпосылкой вассалитета было признание обоюдной обязанности «оказывать милость» и «служить господину», то есть слуге не вменялось в обязанность в одностороннем порядке проявлять безусловную верность»[12].

Хидэёси, успешно служа дому Ода, сам приобрел приличный фьеф и высокое положение в клане, что стало удобным трамплином для поднятия на самую вершину. Тайра породнились с императорским домом. И тысячи менее амбициозных и удачливых самураев имели вознаграждение от сеньора и вправе были рассчитывать на улучшение положения за усердную службу. В случае, если вассал был недоволен сеньором, он нередко менял его на более щедрого. Смена дайме в эпоху Сэнгоку стала почти привычной практикой, и никого не раздражала, кроме покинутых сеньоров.

Резюмируя, самураи до периода Эдо чувствовали себя достаточно независимыми. Тот же Хидэёси оставил своего первого сеньора, Мацуситу Кохэя, лишь потому, что тот не проявлял амбиций калибра Нобунаги, и вассал не имел шансов прославиться. Эпоха беспрерывных войн делала ремесло буси востребованным, а междоусобная вражда даймё и постоянное перераспределение богатств оставляли выбор в его приложении.

Бакуфу Эдо, унаследовав от Хидэёси объединенную страну с усмиренными даймё[13], уже не предоставляло буси дифференцированного рынка труда и укрепило свою власть над ними. «Когда власть сюзерена усилилась, а непривилегированные самураи, оказавшись оторванными от земли, превратились в обычных наемных служащих, получающих жалование, например, в виде риса — тигёмай, как это было в период Эдо, вассалы почти полностью утратили самостоятельность»[14]. Указ «Мибун-но тэйрэй» и последующие позже указы Эдо не только отделили крестьян от самураев, но и лишили последних возможности обработки земли, что предоставляло им ранее определенную независимость, в первую очередь — материальную, которой они пользовались без малого тысячу лет. Еще в своде законов «Тайхорё» (гл. XVII, ст. 62) воинам, несшим пограничную службу, предписывалось распахивать целинные земли, а урожай употреблять на собственные нужды[15]. Позже, с отменой рекрутского набора и перехода на систему кондэй, положившей начало формированию сословия буси, многие из них в мирное время обрабатывали личные наделы земли. Теперь же, в период Эдо, самураи превратились в наемных работников, полностью зависимых от даймё. А последние, в условиях нарастающего кризиса, уже не могли предложить вассалам ничего, кроме жесткого регламента жизни и постулатов Цунэтомо, имевших мало общего как с современной им реальностью, так и с моралью буси предыдущих эпох.

Теперь обратимся к этике, как таковой. Насколько моральны были поступки буси ранних эпох и времени Эдо? Блистали ли честью и благородством самураи сёгуната Токугава? Как в подобных ситуациях вели их далекие предшественники?

Исследователь самурайской истории Сато Хироаки приводит такое свидетельство, со ссылкой на «Кондзяку моногатари сю»[16] (т. 25, разд. 11): один из слуг Минамото-но Ёринобу (968−1048) застал у себя дома вора. Последний, испугавшись расправы, взял в заложники пятилетнего мальчика, грозясь его бить. Слуга попросил Ёринобу о помощи. Тот сумел уговорить вора освободить мальчика. А затем… он приказал отпустить вора. Поскольку последний действовал лишь из страха за свою жизнь, не имел злого умысла, залез в дом лишь от крайней нужды и достоин восхищения за то, что отпустил заложника. Ёринобу выдал бедолаге коня, лук, запас продуктов и отпустил с миром[17].

Трудно судить, насколько описание в «Кондзяку» соответствует действительности, но сам факт подачи с большим пиететом проявления гуманности, говорит многое о нравах того времени. Самураи ставили великодушие выше доблести, и гордились этим.

Не следует думать, что все самураи той эпохи были эталонами этики. В 1185 г. после битвы у Данноура, Тайра-но Токуко — мать семилетнего императора Антоку, утопилась в море, вместе с сыном, поскольку попасть в руки Ёсицунэ для них было страшнее смерти. Но подобные эпизоды не восхвалялись в моногатари, уступая место описанию более этичных поступков, соответствующих самурайской морали того времени.

Тайра-но Садацуна (XII-XIII вв.) спал с танцовщицей в своем доме, когда туда проникли грабители. Лишь отпугнув их мечом, он… ретировался вместе с девушкой. Когда его обвинили в трусости, он, нисколько не смутившись, ответил, что это не тот случай, когда воин должен рисковать жизнью. Что он не трус, он доказал, отважно воюя в армии Вада Ёсимори. А когда его даймё проиграл, сделал сэппуку[18].

Здесь опять мы имеем пример проявления великодушия. Садацуна, профессиональный воин, мог легко справиться с ворами, убив их на месте. Но не сделал этого, поскольку считал, что меч создан для войны.

А что самураи Эдо? Войны уже не было, врагов не осталось. Зато применение меча против безоружных людей (даже не разбойников!) теперь нисколько не осуждается, а подается как достойный пример в том же «Хагакурэ»: некий Накано Мокуносукэ, плывя на пароме, отрубил голову пассажиру, за то, что тот помочился за борт[19]. Несомненно, удар по безоружному, стоящему спиной к самураю, человеку требовал небывалого мужества, и являлся проявлением истинной сути и духа бусидо. Впрочем, последнее наше утверждение уже не сарказм, поскольку «Хагакурэ» описывает поступок как достойный самурая. Не меньше шокирует продолжение истории: самурай спрятал труп, прикрыв попавшимися под руку вещами, а затем заплатил паромщику за то, что тот согласился закопать тело на берегу[20].

Чему же учат Соко и Цунэтомо молодых самураев, пытаясь «исправить их нравы»? Почему подлость и трусость подается как доблесть? Ответы в анализе все той же нездоровой атмосферы сёгуната Токугава. Чтобы держать в повиновении миллион самураев, при полном отсутствии материальной стимуляции, одного страха смерти мало. Нужно направить на кого-то нарастающую злобу. На кого? На низшие классы. Угнетенные, разоруженные[21] и лишенные каких-либо прав, они становятся объектом криптий озлобленных буси. То, что указания к ним содержатся книге, подаваемой как кодекс чести самурая, наиболее красноречиво. А совет прятать трупы после подобных поступков автор дает уже из опасения массовых возмущений тех самых угнетенных сословий, поскольку восстания крестьян и горожан вспыхивали одно за другим.

Местами автор вынужден лгать, чтобы завуалировать низость пропагандируемых им поступков. Как, например, в случае с корчмарем, которого ночью зарубил самурай на постоялом дворе. Жертва, якобы, прятала за спиной короткий меч (вакидзаси)[22], в то время как на самом деле, все мечи, как длинные, так и короткие, были конфискованы более ста лет назад.

Идеалы великодушия и благородства уступили место бездумному фанатизму, озлоблению, трусости и подлости, возведенных в ранг морального закона. «Нападай на противника, если он слаб» — слова знаменитого Миямото Мусаси звучат гимном эпохи самурайского бесчестья, и диссонансом поступкам Ёринобу и Садацуна.

Реальные деяния самураев Эдо вполне соответствовали «идеалам» бусидо. Один из ярких примеров — суд над Куити Согоро, старостой деревни во владениях Хотта Масанобу, вина которого состояла в том, что он посмел подать петицию сёгуну. Согоро, и все его дети были приговорены к смертной казни:

«1. Обвиняемый является инициатором подачи запрещенной законами насильственной петиции (госо), он действовал через голову своего князя и, не страшась верховной власти, осмелился явиться перед высочайшей особой

2. Он подал петицию Кудзэ Ямато-но-ками, когда тот следовал в своем паланкине.

3. Он ослушался повелений сеньора, был зачинщиком дерзкого обращения к князю.

4. Согоро, 42 лет, подал непосредственно петицию сѐгуну, обращался с прошением к князю. Он совершил тягчайший проступок и ввиду тяжести содеянного приговорен к распятию.

5. Старший сын Согоро — Сохэй, 11 лет, второй сын — Токудзи, 9 лет, третий сын — Оцудзи, 6 лет, и четвертый сын — Токумацу, 3 лет, должны были бы быть приговорены к такой же мере наказания, как и их отец, поскольку он был организатором запрещенной законом насильственной крестьянской петиции, подал ее и приговорен к распятию, но в качестве особой милости они будут казнены через отсечение головы.

7 луна 2 года Дзѐо [23 августа —21 сентября 1653 г.][23]».

Для полноты картины следует добавить, что трое из значащихся в приговоре детей, которым «оказана милость» в виде отсечения головы, на самом деле были девочками. По существовавшим обычаям дети женского пола казни не подлежали. Но судившие Согоро самураи дома Хотта стремились полностью прервать род «смутьяна». Поэтому проделали дикий, даже для тех времен, трюк: записали в приговоре девочек мужскими именами и оказали им вышеозначенную «милость»[24].

Как видим, со времен Ёсицунэ убийства детей перестали быть деяниями, недостойными самурая. Самурайская этика мутировала в бусидо Эдо, где «жестокая мораль самурайства преподносилась как традиционная, извечная подлинно японская мораль, высшее достижение японского духа, хотя хорошо известно, что эта мораль претерпела значительные изменения, прежде чем сложилась в период Токугава в комплекс бусидо»[25].

Тогда в чем же причина популярности данного текста в наши дни? Ответ все в том же восторженном любительском подходе, где энтузиаст за деревьями не видит леса, где громкие фразы о чести и доблести отвлекают от многочисленных этически сомнительных моментов, примеры которых мы привели в этой работе. Кроме того, «Хагакурэ» — наиболее позднее сочинение на тему самурайской морали, потому наиболее ангажируемое и массово доступное. В то время, как «Тайкоки» или «Кондзяку» доступны только специалистам.

Напоследок приведем слова А. Стругацкого из предисловия к собранию новелл Акутагавы, — о рассказе «Носовой платок», написанном в 1916 г., как раз на тему популярности бусидо в то время: «Неудивительно, что в эти дни думающий и широко эрудированный писатель <…> жестоко осмеял мечтательного либерала, усмотревшего духовное сходство между возрождающимся к жизни кодексом профессиональных убийц и плачевно дискредитировавшим себя христианством»[26]. Эти строки актуальны и сегодня.

---

[1] Теоретик классического конфуцианства (когакуха), основоположник бусидо в том виде, в каком оно дошло до нас в сочинениях подобных «Хагакурэ».

[2] Ямамото Цунэтомо. Хагакурэ. М., 2004. с. 49.

[3] Ibid. с. 21−22, 25−26, 51.

[4] См.: Кузнецов Ю. История Японии. М., 1988. с. 140.

[5] Ямамото Цунэтомо. op. cit. с. 49.

[6] Ibid. с. 47. Чтобы не портить впечатление от нашего текста, мы посчитали правомерным исправить грубый lapsus перевода, поместив верный вариант в квадратные скобки, тогда как в цитируемом тексте шло «брили лоб». Лоб по определению нельзя побрить, поскольку на нем волосы не растут. Самураи брили темя. Выбритое место называлось «сакаяки».

[7] Они составляли 10% населения страны, что дает цифру (с членами семей) в 2,5 млн. и около 1 млн. собственно самураев. Несомненно, удержать в повиновении такую массу вооруженных людей было первейшей заботой бакуфу.

[8] Кайсякунин — ассистент совершающего сэппуку самурая. Делал тому кайсяку — отрубал голову, прерывая мучения.

[9] Ямамото Цунэтомо. op. cit. с. 157−158.

[11] Иэнага Сабуро. История японской культуры. М., 1972. с. 100.

[14] Иэнага Сабуро. op. cit. с. 100.

[15] См.: Тайхорё. М., 1985. с. 32.

[16] Поздехэйанское 31-томное собрание сочинений, содержащее описание историй «Прошлого и настоящего»

[17] См.: Хироаки Сато. Самураи: история и легенды. Спб., 1999. с. 97−99.

[18] Ibid. с. 115−116.

[19] См.: Ямамото Цунэтомо. op. cit. c. 161−162.

[21] Еще Хидэёси в 1588 г. издал указ «Катанагири-но рэй», запретивший иметь какое-либо оружие не-самураям.

[22] См.: Ямамото Цунэтомо. op. cit. с. 159−160.

[23] Цит. по: Подпалова Г. Крестьянское петиционное движение в Японии. М. 1960. с. 209.

[25] Иэнага Сабуро. op. cit. с. 7.

[26] Акутагава. Новеллы. М., 1989. с. 7.

Читать Кодекс Бусидо онлайн (полностью и бесплатно)

«Кодекс Бусидо», или «Хагакурэ» («Сокрытое в листве»), был написан Ямамото Цунэтомо (1659–1719) – самураем клана Сага на острове Кюсю. После смерти своего господина Набэсима Наосигэ, Ямамото стал монахом и всю свою оставшуюся жизнь посвятил обобщению принципов Пути самурая, чести и верности своему господину.

Содержание:

• Из Книги Первой 1

• Из Книги Второй 8

• Из Книги Третьей 12

• Из Книги Четвертой 12

• Из Книги Шестой 12

• Из Книги Седьмой 13

• Из Книги Восьмой 15

• Из Книги Девятой 18

• Из Книги Десятой 19

• Из Книги Одиннадцатой 22

• Примечания 23

Ямамото Цунэтомо
Кодекс Бусидо

1659–1719

Из Книги Первой

Хотя само собой разумеется, что самурай должен всегда почитать Путь самурая, может показаться, что мы все относимся к нему беспечно. Посему, если кто спросит: «В чем заключается истинное значение Пути самурая?», то человека, который сумел бы тут же дать ответ, встретишь редко. Так происходит потому, что ум наш не готов к этому заранее. Из этого и проистекает наше невнимание к Пути.

А сие невнимание – опасно.

Путь самурая сокрыт в смерти. Когда дело доходит до выбора, где третьего не дано, – выбирай смерть не колеблясь. Это – не самое сложное. Будь точен и решителен, ибо говорить, что умереть, не достигнув своей цели, означает умереть недостойно, способны лишь легкомысленные софисты. Под давлением выбора между жизнью и смертью вовсе не обязательно добиваться цели.

Все мы хотим жить. И по большей части мы выбираем для себя лишь то, что нам по душе. Однако продолжать жить, не достигнув своей цели, – это трусость. Это будто идти по тончайшей веревке. Умереть же, не стремясь к цели, – смерть недостойная и признак одержимости. Но в этом нет позора. Такова сама суть Пути самурая. Если готовить себя к этому каждое утро и каждый вечер, то тогда воин сможет жить так, как если бы телом был уже мертв; он через муки достигнет свободы на своем Пути. Всю жизнь он будет чист и непорочен и преуспеет в своем призвании.

Человек сможет стать хорошим слугой тогда, когда поставит искреннее служение своему господину превыше всего в жизни. Такими должны быть лучшие из слуг. Если ты принадлежишь к выдающемуся роду, насчитывающему многие поколения, достаточно преисполниться глубочайшего почтения к своим предкам, отринуть тело свое и душу и посвятить себя своему господину. Еще большей удачей является то, что помимо этого ты обладаешь мудростью и талантом и умеешь ими пользоваться. Но даже человек никчемный и неуклюжий может стать надежным слугой, если только он задастся целью неукоснительно следовать воле своего господина. Наименьшую пользу приносит обладание только лишь мудростью и талантом. По своей природе люди делятся на тех, чья мысль быстра, и тех, кому необходимо отойти от дел и поразмышлять. Таким образом, по сути, если человек проявляет самоотверженность и следует четырем заповедям господина Набэсимы, то мудрость он приобретет независимо от того, какими достоинствами он обладает от природы.

Считается, что можно решить сложнейшие задачи, если предаваться размышлениям о них, однако те, кто склоняются к такой идее, мыслят неверно, что не приведет ни к чему хорошему, потому как всё, чем они занимаются, – это самосозерцание.

Оставить прежние глупые привычки и прийти к самоотверженности сложно. Даже если поначалу ты сдался, сталкиваясь лицом к лицу с делом, укрепи четыре заповеди в своем сердце, забудь себялюбие, и ты приблизишься к идеалу.

Поскольку мы совершаем большинство поступков, полагаясь лишь на свою прозорливость, мы сосредотачиваемся на себе, забываем о разуме, и дела идут не так, так должны были идти. Как уже было замечено, это свидетельствует о слабости, недалекости и отсутствии способностей. Когда человек не пользуется своим разумом, ему должно советоваться с кем-либо, кто обладает здравым смыслом. Советчик продвинется далее на своем Пути, когда примет решение бескорыстно и искренне, потому как не будет лично заинтересован в этом деле. Разум такого человека напоминает огромное дерево со множеством корней. Разум же одного человека напоминает лишь воткнутый в землю прут.

Мы изучаем слова и поступки людей древности для того, чтобы вверить себя их мудрости и отказаться от себялюбия. Когда мы перестаем мыслить себя центром сущего, следуя советам древних, и обращаемся за советом к другим, дела пойдут хорошо и не потерпят краха. Лорд Кацусигэ обращался к мудрости лорда Наосигэ, как упоминается в «Оханасикикигаки» . Мы должны быть благодарны ему за сие наставление. Более того, был такой человек, слугами которому были его младшие братья, сопровождавшие его каждый раз, когда он ездил в провинции Эдо или Камигата. Поскольку он советовался с ними как о делах личных, так и о государственных, считалось, что ему не изменяла удача.

Сагара Кюма был единым целым со своим господином и служил ему так, будто сам телом был уже мертв. Таких, как он, было один на тысячу. Однажды в поместье Мицугэ господин Сакё проводил важное собрание, и там Кюма приказали совершить сэппуку . На третьем этаже находившегося по соседству загородного поместья господина Таку Нут была чайная комната. Кюма снял ее и пригласил туда всех нищих Сага , чтобы устроить театр кукол, одной из которых управлял он сам; так они пировали и пьянствовали весь день и всю ночь. Тем самым он причинил великое беспокойство господину Сакё. Осознавая свою вину в этом происшествии, он благородно думал лишь о своем господине и принял решение совершить сэппуку.

Быть слугой означает всегда оказывать поддержку своему господину, выполнять все до одного его поручения и отречься от самого себя. Если в услужении у господина есть несколько человек такого рода, то его поместье будет процветать. Если взглянуть на мир, дела в котором идут своим чередом, то можно найти людей, которые скрываются за маской преданности, принося пользу своей мудростью, проницательностью и искусностью. Тем не менее, стоит господину уйти в отставку или на покой, многие из таких слуг отворачиваются от него и начинают втираться в доверие других людей, занимающих высокое положение в обществе. О таком даже помыслить постыдно. Особы важные и не очень, обладают они мудростью и искусностью или нет, – все они считают, что благородно служат своим господам, но только лишь доходит дело до необходимости отдать жизнь за своего господина – и тут все они дают слабину, что особенно недостойно. Бесполезный человек часто становится непревзойденным воином в наши дни, потому как он уже отрекся от своей собственной жизни и стал одним целым со своим господином. Так произошло однажды, когда умер Мицусигэ. Я был единственным слугой из тех, кто впоследствии остался ему верен. Остальные шли до этого по моим следам, всегда надменные и самоуверенные – но теперь они отвернулись от господина, стоило ему оказаться на пороге смерти. Говорят, верность – залог отношений между господином и слугой. Хоть это и кажется непостижимым, такова истина. В тот самый миг, когда ты осознаешь это, ты станешь лучшим из слуг.

Исключительно важно высказывать собственное мнение и указывать людям на их ошибки. В этом более всего проявляется сострадание, которое занимает первейшее место в службе. Но это же – и самое сложное. Различить хорошее и плохое в человеке – нетрудно, равно как и высказать свое мнение о нем. В большинстве своем люди считают, что совершают добро, говоря то, что другим высказать неприятно или сложно. А если же их мнение не принимают, они приходят к выводу, что более ничего нельзя сделать. Такое мнение абсолютно ничего не стоит. Это – то же самое, что навлечь позор на человека своей клеветой, и ничего более, чем просто излить, что у тебя на душе.

7 нравственных принципов самурая

Бусидо (в переводе «путь воина») — самурайский кодекс, набор законов, требований и правил поведения настоящего самурая в обществе, в сражении и в одиночестве.

Это философия и этика японского воина, которая произошла из далекого прошлого. Бусидо, которое первоначально объединяло общие воинские законы, благодаря введенному в него нравственному смыслу и почитанию искусств в 12—13 веках, а также развитию сословия самураев, соединилось с ним и полностью сформировалось в 16—17 столетии как кодекс чести самурая.

義

Ги — справедливость. Будь всегда в своих действиях честным. Верь в справедливость не других людей, а в ту, которая в тебе. Для самурая нет градации в оценке чести и справедливости, есть только черное или белое, правда или ложь. Каждый честный человек, имеющий чистую душу, не должен бояться правды.

勇

Ю — мужество. Подними себя над толпой. Прятаться в свой панцирь, как черепаха, — значит вообще не жить. Самурай должен иметь дух героя. Это очень опасно и рискованно, но только при этом жизнь полноценна. Это не духовная слепота — самурай умен и силен. Замени свой страх уважением и осторожностью.

仁

Дзин — добродетель. Сострадание и жалость. Интенсивная тренировка делает самурая быстрым и сильным. Он развивает силу, которую должен применять для общего блага. Если судьба не дает ему такой возможности, он находит ее сам.

礼

Рэй — почтение. У самурая нет необходимости быть жестоким и доказывать свою силу. Даже с самым злым врагом самурай должен быть вежливым. Без этого качества мы не более чем звери. Истинная внутренняя сила проявляется в конфликтах.

誠

Макото — искренность. Если самурай говорит, что он что-то сделает, он должен это выполнить. Ничто в этом мире не может помешать ему. Он не должен давать слово, не должен обещать. Одно то, что он это сказал, уже является гарантией выполнения. Сказать и сделать — это одно и то же. Что примечательно, иероглиф состоит из «говорить» (言) и «становиться» (成), то есть «что сказал — то и сделал».

名誉

Мэйё — честь. Для самурая существует только один судья, который может судить о его чести, — это он сам. Решения, которые он принимает и исполняет, отражают его истинное «я». Нельзя спрятаться от себя!

忠義

Тюги — преданность. Самурай отвечает за свои действия, добровольно принимая на себя ответственность за содеянное. Он абсолютно предан и верен своему начальнику и является образцом для своих подчиненных. Слово мужчины — это его следы, по ним ты можешь идти за ним, куда бы он ни шел. Следи, куда идешь ты!

Источник: lang2lang

Понравилось? Подпишитесь на Марвина, нажмите:

Бусидо. Кодекс чести самураяИнадзо Нитобэ, 1900

Глава 1

Бусидо Как этическая система

Цветок рыцарского благородства — такая же исконная отличительная особенность японской земли, как и ее символ — цветок сакуры. И это вовсе не засушенный экспонат гербария добродетелей древности. Для нас он остается живым воплощением силы и красоты. И хотя цветок этот не обладает материальной формой, его аромат до сих пор питает нравственные стороны нашей жизни, напоминая нам, что мы по-прежнему находимся в плену его очарования. Старый уклад жизни, взрастивший его, давно ушел в прошлое, но как свет далеких и давно угасших звезд по-прежнему доходит до нас, так и японское рыцарство, дитя феодализма, пережив своего родителя, продолжает освещать наш нравственный путь. Возможность рассказать о нем на языке Бёрка, некогда произнесшего известную трогательную речь над могилой его позабытого европейского собрата, — для меня особая честь.

То, что такой просвещенный ученый, как доктор Джордж Миллер, без тени сомнения утверждает, что среди народов античности и стран современного Востока никогда не существовало ни собственно рыцарства, ни чего-либо ему подобного, свидетельствует о прискорбной нехватке знаний о Востоке. Ошибка эта, однако, простительна, поскольку третье издание соответствующего труда любезного доктора вышло в тот год, когда коммодор Перри уже ломился в ворота, изолировавшие нас от мира. Более десяти лет спустя, когда японский феодализм уже содрогался в предсмертной агонии, Карл Маркс обратил внимание читателей своего «Капитала» на возможность наглядного изучения социальных и политических институтов феодализма, сохранившегося на тот момент только в Японии. Последовав его примеру, мне хотелось бы пригласить западного читателя, интересующегося историей и этикой, к изучению рыцарства, сохранившегося в современной Японии.

Подробное историческое сравнение феодализма Европы и Японии, равно как и европейского и японского рыцарства, сколь заманчивым бы оно ни казалось, не входит в задачи этой работы. Моя задача — попытаться рассказать, во-первых, об истоках японского рыцарства, во-вторых — о его характере и учении, в третьих — о его влиянии на население страны, и в четвертых — о преемственности и постоянстве этого влияния. Первый вопрос я освещу лишь вкратце, чтобы не заставлять читателя плутать по извилистым тропинкам истории нашего народа. Второй будет раскрыт полнее, поскольку он может оказаться любопытным для тех, кто интересуется этикой народов разных стран, нашими обычаями и образом мысли. Два оставшихся — затрону в самом конце книги.

Японское слово, которое я прежде приблизительно переводил как «рыцарство», пожалуй, еще более выразительно, чем английское horsemanship. Бу-си-до буквально означает «путь воина-рыцаря» — то есть путь, которого представитель воинской знати должен придерживаться как на поле боя, так и в повседневной жизни. Иначе говоря, это «рыцарский кодекс», noblesse oblige воинского сословия. Обозначив буквальное значение японского слова бусидо, в дальнейшем я буду пользоваться им. Это предпочтительно хотя бы потому, что своеобразие учения, столь неразрывно связанного с народом и влияющего на его характер и образ мыслей, должно сохраняться и в его названии. Некоторые слова имеют настолько ярко выраженный национальный колорит, что даже лучшим переводчикам не под силу передать его, не исказив смысла. Кто способен точнее выразить на родном языке то, что обозначается немецким словом Gemuet, и кто не чувствует разницы между такими похожими на первый взгляд словами, как английское gentleman и французское gentilhomme?

Таким образом, бусидо — это нравственный кодекс, которого должны были придерживаться японские рыцари. Кодекс этот не имел строгой письменной формы и бытовал в лучшем случае в виде нескольких максим, передававшихся из уст в уста или записанных известным ученым или воином. Еще чаще он оставался неписаным и неизреченным, обладая при этом всей силой договора или закона, запечатленного на скрижалях сердца. Но истоком его были не размышления какого-то одного, пусть и самого прославленного, человека и не описание чьей-то жизни. Он сформировался естественным образом на протяжении многих веков военной истории. Для этики он, пожалуй, столь же значим, как английская конституция для политики, однако мы не найдем в его истории ничего подобного Великой Хартии Вольностей или акту «Хабеас Корпус». Да, в начале XVII века было написано «Уложение о военных домах», но тринадцать его коротких глав посвящены вопросам брачных церемоний, организации кланов, обустройства замков и тому подобному и почти не содержат этических наставлений. Поэтому мы не можем сказать с точностью, когда именно зародилось бусидо. С феодализмом его возникновение связывается лишь потому, что оно оформилось в феодальную эпоху. Но бусидо, как и феодализм — кружево, сплетенное из множества нитей. Считается, что английский феодализм возник во времена Нормандского Завоевания, а японский — в эпоху восхождения сёгуна Ёритомо в конце XII века. Но как отдельные черты феодального общества уже встречались в Англии до Вильгельма Завоевателя, так и ростки японского феодализма можно обнаружить задолго до указанного периода.

С утверждением феодализма в Японии, как и в Европе, выделилось профессиональное воинское сословие. Воины эти именовались самураями. Слово самурай, так же, как и староанглийское cniht (рыцарь), обозначало стражей или прислужников. Сходную роль выполняли аквитанские soldurii, о которых пишет Цезарь, comitati, охранявшие, согласно Тациту, вождей германских племен, или, если провести параллель с более поздним временем, milites medii средневековой Европы. Эти воины, которых также называли сино-японскими словами бу-ке или бу-си (рыцари-воины), были привилегированным сословием. Основным занятием этих, по всей видимости, довольно грубых людей были битвы. В период продолжительных войн это сословие пополнялось из числа самых мужественных и безрассудных, а слабые и робкие с течением времени покидали его в силу естественного отбора. Лишь те, кто, по выражению Эмерсона, относился к «обладавшей животной силой грубой породе, мужественной до мозга костей» выживали, обзаводились семьями и вставали в ряды самураев. Люди эти обладали значительными привилегиями и почитались эталонами воинской чести. Но они принадлежали к разным кланам и всегда должны были быть готовы к войне. На их плечи легла большая ответственность, и вскоре им потребовался общий кодекс поведения. Как врачи не соперничают друг с другом из соображений профессиональной этики, а нарушившие правила юристы предстают перед судом чести, так и воинам понадобился критерий, по которому можно было бы осудить совершившего проступок.

Честный бой! В этих словах, ассоциирующихся у нас с детскостью и варварством, кроются плодородные семена нравственности. Не в них ли корень всех воинских и гражданских добродетелей? Желание британского мальчишки Тома Брауна «оставить после себя репутацию парня, который никогда не трусил перед большими и не обижал маленьких» вызывает у нас улыбку, словно бы мы его переросли. Но всякому ясно, что это желание — фундамент величественных сооружений подлинной нравственности. Именно на нем стоит величие Англии. Кроме того, осмелюсь заметить, что оно полностью согласуется с заповедями самой кроткой и миролюбивой религии. Как мы вскоре обнаружим, тот фундамент, на котором стоит бусидо, ничуть не менее прочен. Квакеры справедливо утверждают, что любая война, как наступательная, так и оборонительная, — жестока и порочна по своей сути, но даже признавая их правоту, согласимся с Лессингом: мы «знаем, из каких пороков добродетель вырастает». Джон Рескин был известен своей кротостью и миролюбием. Но даже он верил в необходимость войны с пылом истинного воина. В «Венце из дикой маслины» он пишет: «Говоря, что война есть фундамент всякого искусства, я подразумеваю, что она также и основа всех человеческих добродетелей и способностей. Открытие это удивило и испугало меня, но позже я убедился в том, что это неоспоримый факт. Правдивым речам и ясным мыслям все великие народы научились на поле боя, всех их война укрепила, а мир ослабил, война обучила, а мир обманул, война воспитала, а мир предал. Иначе говоря, с войной они родились, а с миром угасли». «Подлец» и «трус» — худшие оскорбления. Это усваивает каждый ребенок и каждый рыцарь. Но со временем жизнь становится более многогранной, а отношения между людьми усложняются, и рано зародившаяся вера, стремясь утвердиться, ищет себе рациональное объяснение или опору на высший авторитет. Как низко пал бы благородный рыцарь, если бы им двигали лишь захватнические интересы без опоры на нравственные принципы! Несмотря на то что европейские рыцари часто интерпретировали Писание так, как им было удобно, его духовное содержание все же облагородило их. «Религия, война и слава — три начала истинного христианского рыцаря», — писал Ламартин. В Японии же у бусидо было несколько истоков.

Бусидо. Кодекс самурая. Юдзан Дайдодзи. Будосёсинсю (Ямамото Цунэтомо)

Предисловие переводчика

Исторические документы, объясняющие основные понятия, связанные с бусидо (понятие «бусидо», как и «самурай», вошло в западные языки как заимствованное слово, обозначающее «национальный, особенно военный, дух Японии; традиционные представления о рыцарстве старого самурайского сословия». Буквально оно означает «путь воина» и впервые появляется в конце XVI в. в сочинениях Тори Мототада (1539–1600). Некоторые европейские авторы, вслед за Чемберленом, полагали, что это понятие было введено лишь в период Мэйдзи с целью укрепления национального духа, а прежде было неизвестно. Своим распространением на Западе слово в немалой степени обязано книге доктора Нитобэ «Бусидо» (опубликованной в 1899 г.). В ней речь шла о японском рыцарстве, первоначально представлявшем собой различные описания должного поведения воина во время войн и мира, а позднее — «домашние законы» и правила, составленные выдающимися представителями самурайских домов, а иногда и менее значительными личностями. Среди последних содержалось и данное наставление молодому самураю, претендующее на утверждение должных норм поведения, как они понимались в конце XVI — начале XVII в. Его автор был знатоком военного искусства и известным писателем той эпохи, а поскольку за свои девяносто два года он пережил правление шести сёгунов — от Иэмицу^[1] до Ёсимунэ^[2] (ему было двенадцать, когда умер первый, а когда скончался он сам, последний был сёгуном уже 15 лет), — он хорошо знал атмосферу начала периода Токугава, прошло всего два десятилетия после смерти Иэясу^[3]. Дожил он и до роскошной эпохи Гэнроку при блестящем и эксцентричном Цунаёси^[4]. Вассал дома Токугава, он был знаком с учением мудреца Мицукуни^[5], князя Мито, и учился у Ямага Соко^[6], еще одного известного знатока бусидо. Он был свидетелем и героического подвига сорока семи преданных рёнинов Ако (лидер которых Оиси Ёсио^[7] также был учеником Соко), и падения не одного самурайского дома из-за внутренних смут и козней вассалов. Он был современником великого ученого Араи Хакусэки^[8], знаменитая автобиография которого рисует картину самурайской семьи, весьма близкую идеалам Дайдодзи. Не многие были более искушенными в рассуждениях на данную тему, а его предостережение насчет того, чего должен избегать самурай, явно отходит от той суровости и простоты «древности», в которой он жил в последние годы и которые столь самозабвенно пытался исправить сёгун Ёсимунэ со своим принципом «Назад к Иэясу». Его сочинение дает очень ясное и живое описание бусидо, каким он знал его, может быть, не самое объемное, но гораздо более детализированное, чем «Сто правил» Такэда Сингэна^[9] или письма Иэясу. К тому же оно отражает точку зрения вассала, а не господина. Поэтому я пользовался словом «самурай», а не «буси», не столь знакомым западному читателю, хотя и более глубоким по смыслу, обозначающим и воина, и даймё, господина (в отличие от термина «самурай»). Слово «самурай» — древнее и чисто японское, в X в. оно поначалу обозначало «военного вассала», а в конце XII в. при военном правительстве Камакура^[10] оно стало официальным обозначением военного ведомства (самурай-докоро^[11]).

Дайдодзи Юдзан Сигэсукэ родился в знатной самурайской семье, ведущей род от клана Тайра через Тайра Корэхира (Х в.). Его предком в пятом поколении был Сигэтоки, старший брат Исэ Синкуро Нагаудзи, ставшего впоследствии знаменитым Ходзё Соуном^[12], князем Одавары^[13] и одним из самых блестящих администраторов своего времени. Сигэтоки взял имя Дайдодзи по названию деревни, в которой жил. Его внук Масасигэ покончил с собой, когда в 1590 г. Хидэёси взял Одавару, а его сын Наосигэ стал вассалом Токугава Хидэтада^[14] и храбро сражался при осаде Осаки, помогая собрать войска сёгуна после того, как их потрепали отчаянные атаки гарнизона. Сигэхиса, отец Юдзана, был вассалом Токугава Тадатэру, шестого сына Иэясу и младшего брата Хидэтада, попавшего под подозрение, потерявшего свои владения и отправленного в отставку. По всей видимости, Юдзан последовал за отцом. В это время он учился, стал убежденным конфуцианцем и знатоком военного дела, а потому занял пост военного советника при князе Айдзу Мацудайра. Затем он отправился в Ивабуци в Мусаси^[15], но потом вернулся в дом Мацудайра Этидзэн-но-ками, главы Камон, прямого родственного дома сёгуна. Всей своей жизнью он воплощал свое учение, ибо его часто приводили в пример как образец верности, выдержки и спокойствия. Известен он был и своими стихами. Его перу принадлежат «Ивабуци Ява», или «Вечерние беседы в Ивабуци», — расположенные в хронологическом порядке анекдоты о Токугава Иэясу, а также «Оцибосу», — история Иэясу, его сподвижников и последователей построенного ими города и замка Эдо^[16]. Он также написал «Тайсёдэн» («Записи о великих полководцах») и «Госинрон» («Сведения о пяти вассалах»).

Самурай должен прежде всего постоянно помнить — помнить днем и ночью, с того утра, когда он берет в руки палочки, чтобы вкусить новогоднюю трапезу, до последней ночи старого года, когда он платит свои долги, — что он должен умереть. Вот его главное дело. Если он всегда помнит об этом, он сможет прожить жизнь в соответствии с верностью и сыновней почтительностью, избегнуть мириада зол и несчастий, уберечь себя от болезней и бед и насладиться долгой жизнью. Он будет исключительной личностью, наделенной прекрасными качествами. Ибо жизнь мимолетна, подобно капле вечерней росы и утреннему инею, и тем более такова жизнь воина. И если он будет думать, что можно утешать себя мыслью о вечной службе своему господину или о бесконечной преданности родственникам, случится то, что заставит его пренебречь своим долгом перед господином и позабыть о верности семье. Но если он живет лишь сегодняшним днем и не думает о дне завтрашнем, так что, стоя перед господином и ожидая его приказаний, он думает об этом как о своем последнем мгновении, а глядя в лица родственников, он чувствует, что никогда не увидит их вновь, тогда его чувства долга и преклонения будут искренними, а его сердце будет исполнено верности и сыновней почтительности.

Но если он не помнит о смерти, он будет беззаботен и неосторожен, он будет говорить слова, которые оскорбляют других, тем самым давая повод для споров. Если на это не обратят внимания, их можно будет разрешить, но если сделают упрек, спор может окончиться ссорой. Если он прогуливается в увеселительных местах среди толпы без должной осторожности, то может столкнуться с каким-нибудь большим глупцом и будет втянут в ссору еще прежде, чем поймет это. Тогда он может быть убит, имя его господина — запятнано, а его родители и родственники — осыпаны упреками.

Все эти несчастья идут оттого, что он не помнит всё время о смерти. Тот же, кто делает это, будет, как и полагается самураю, говоря самому или отвечая другим, тщательно взвешивать каждое слово и не вдаваться в бесполезные споры. Самурай не позволит никому заманить себя в ловушку, где он внезапно может оказаться в безвыходном положении, и потому избегнет зол и бедствий. И верхи, и низы, если они забывают о смерти, склонны к нездоровым излишествам в еде, вине и женщинах, поэтому они умирают преждевременно от болезней печени и селезенки, и, даже пока они живы, болезнь делает их существование бесполезным. Но те, у которых всегда перед глазами лик смерти, сильны и здоровы в молодости, а поскольку они берегут здоровье, умеренны в еде и вине и избегают женщин, будучи воздержанными и скромными во всем, болезни не иссушают их, а жизнь их долга и прекрасна.

Тот, кто живет в этом мире, может потакать всем своим желаниям; тогда его алчность возрастает так, что он желает того, что принадлежит другим, и не довольствуется тем, что имеет, становясь похожим на простого торговца. Но если он всегда смотрит в лицо смерти, он не будет привязан к вещам и не проявит неуемности и жадности, станет, как я говорил прежде, прекрасным человеком. Что касается размышления о смерти, то Ёсида Кэнко в «Цурэдзурэ-гуса» говорит^[17], что монах Синкай имел обыкновение сидеть днями напролет, размышляя о своем конце; несомненно, это очень удобный способ для отшельника, но не для воина. Ведь тогда он должен был бы пренебречь своим военным долгом и отказаться от пути верности и сыновней почтительности. Самурай же, наоборот, должен постоянно быть занят и общественным, и личным. Но когда бы у него ни появлялось немного времени для себя, чтобы побыть в безмолвии, он не должен забывать возвращаться к вопросу о смерти и размышлять о ней. Разве не сказано, что Кусуноки Масасигэ^[18] увещевал своего сына Масацуру всегда помнить о смерти? Все это предназначено для обучения юного самурая.

Раз самурай находится во главе трех сословий общества и призван управлять, он должен быть хорошо образован и глубоко понимать причины вещей. Однако во времена внутренних войн молодой воин отправлялся сражаться в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, поэтому он должен был начинать обучаться боевому искусству в двенадцать-тринадцать лет. Раз у него не было времени сидеть за книгой или брать в руки кисть для письма, он часто оставался почти неграмотным. В те времена было много самураев, которые не могли написать ни одного иероглифа. Поэтому либо из-за их собственных побуждений, либо из-за неправильного наставления родителей не делалось ничего, чтобы исправить это; ведь вся их жизнь была полностью отдана Пути воина. Ныне империя находится в мире, и хотя нельзя сказать, что родившиеся в самурайских семьях безразличны к военному делу, их не посылают в битву в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, как воинов прежних времен. Поэтому в семь или восемь лет, когда ребенок подрос, его необходимо познакомить с Четверокнижием, Пятикано-нием и Семикнижием^[19], а также обучить каллиграфии, чтобы он запомнил, как писать иероглифы. Затем, когда ему исполнится пятнадцать или шестнадцать лет, его следует обучать стрельбе из лука, верховой езде и всем другим военным искусствам, ибо только так самурай должен воспитывать своих сыновей в мирное время. Нынешнему воину, в отличие от воина эпохи внутренних войн, безграмотность непростительна. Однако самих детей не следует осуждать за отсутствие образованности. Это полностью вина их родителей, которые по незнанию или пренебрежению не осуществляют подлинной любви к детям.

Сыновняя почтительность

Тот, кто является самураем, должен вести себя в строгом соответствии с долгом сыновней почтительности. Каким бы способным, умным, красноречивым и добрым он ни был рожден, все это бесполезно, если он непочтителен. Ибо бусидо, Путь воина, требует, чтобы поведение человека было правильным во всем. Если нет проницательности во всем, не будет и знания должного. А тот, кто не знает должного, едва ли может называться самураем. Самурай же понимает, что родители подарили ему жизнь и что он — часть их плоти и крови. И именно из преувеличенного самомнения возникает порой пренебрежение к родителям. В этом недостаток различения порядка причины и следствия.

Есть разные способы исполнения сыновних обязанностей перед родителями. Один — когда родитель честен, а воспитывает детей с искренней добротой и оставляет им всю собственность, включая доход выше среднего, оружие и конское снаряжение, и еще драгоценную утварь, а также устраивает для них хорошие браки. Когда такой родитель удаляется на покой, нет ничего особенного и достойного похвалы в том, что дети должны ухаживать за ним и относиться к нему со всей внимательностью. Даже по отношению к чужому человеку, если он близкий друг и старается помочь нам, мы чувствуем глубокую расположенность и делаем для него все, что возможно, даже если это и не соответствует нашим интересам. Насколько же глубоки должны быть узы любви, если дело касается наших родителей! Поэтому, сколь много мы ни делали бы для них как их дети, мы не можем не чувствовать: как бы хорошо мы ни исполняли сыновний долг, этого всегда недостаточно. Это — обычная сыновняя почтительность, в ней нет ничего выдающегося. Но если родитель зол, стар и своенравен, если он всегда ворчит и повторяет, что все в доме принадлежит ему, если он не дает детям ничего и, не считаясь со скудными средствами семьи, неустанно требует питья, еды и одежды, и если он, встречая людей, всегда говорит: «Мой неблагодарный сын так непочтителен, поэтому я и влачу такую жизнь. Вы не представляете, как тяжела моя старость», тем самым понося своих детей перед чужими людьми, то даже к такому сварливому родителю следует относиться с почтением и, не выказывая никаких признаков раздражения, потакать его плохому характеру и утешать в его престарелой немощи. Полностью отдавать свои силы такому родителю — вот подлинная сыновняя почтительность. Самурай, исполненный такого чувства, поступая на службу к господину, глубоко понимает Путь верности и проявит его не только тогда, когда его господин процветает, но и когда тот в беде, и не покинет его, даже когда из ста всадников у него останется десять, а из десяти — один, но будет защищать его до конца, считая свою жизнь ничем в сравнении с воинской верностью. И хотя слова «родитель» и «господин», «сыновняя почтительность» и «верность» различны, смысл их одинаков. Древние говорили: «Ищи преданного вассала среди почтительных». Невозможно представить, чтобы человек был непочтителен к своим родителям и в то же время был предан своему господину. Ибо неспособный исполнить сыновний долг перед родителями, давшими ему жизнь, едва ли будет преданно служить господину, с которым он не связан кровными узами, из одного лишь почтения. Когда такой непочтительный сын поступает на службу к господину, он будет осуждать любые недостатки своего хозяина, а если он будет чем-то недоволен, то забудет о своей преданности и исчезнет в минуту опасности или предаст своего господина, сдавшись в плен врагу. Примеры такого позорного поведения были во все времена, и его следует с презрением остерегаться.

Правила самурая

В бусидо два вида правил, в каждом из них по два типа. Два вида правил — это обычные и необычные. Обычные относятся к чиновникам и воинам, а необычные — к армии и битве. Что касается чиновников-самураев, они должны мыть руки и ноги вечером и утром и принимать горячую ванну, чтобы всегда быть чистыми. Самурай должен каждое утро приводить волосы в порядок и правильно брить лоб. Он должен всегда носить подобающую случаю церемониальную одежду, иметь при себе два меча и веер на поясе. Принимая гостя, он должен относиться к нему с этикетом, приличествующим его рангу, и избегать пустых разговоров. Даже чашка риса или чая должна браться в руки должным образом, без малейшей неряшливости и с сохранением бдительности. Если самурай не исполняет свои прямые обязанности и где-то служит, он не должен бездельничать, но должен читать и совершенствоваться в письме, изучая древнюю историю и правила воинских домов; короче говоря, вести себя так, как положено самураю.

Утагава Куниёси.

Воин в соломенном дождевике. 1848.

Теперь о правилах для воинов. Они касаются занятий фехтованием, обучения владению копьем, верховой езде, стрельбе из лука и мушкета и всему тому, что необходимо для военного дела; все это необходимо самозабвенно изучать и практиковать, чтобы быть дисциплинированным и непоколебимым. Если эти два кодекса самурая и воина хорошо поняты, обычные правила можно считать завершенными, большинству людей они покажутся достаточными для доброго воина или чиновника. Но самурай — это чиновник на случай беды, и, когда в государстве возникает смута, он должен отбросить в сторону обычные правила для самурая и служить командующим при своем господине, другие вассалы становятся командирами и солдатами. Все они снимают церемониальные одежды, облачаются в доспехи и с оружием в руках наступают на земли врага. Различные методы ведения войны в таком походе называются правилами для армии, и об этом следует помнить. Затем следуют правила ведения битвы — методы управления армией, когда она вступает в сражение с врагом. Если все происходит согласно составленному плану — будет победа, если нет — поражение. Тайный смысл этого также следует постичь. Наилучший самурай тот, кто искушен во всех четырех типах двух правил. Быть искушенным только в двух типах обычных правил достаточно для исполнения долга простого рыцаря, но тот, кто несведущ в необычных правилах, не сможет стать командующим или высшим офицером, таким как моногасира^[20] или бугё^[21]. Поэтому самое важное здесь следующее: все самураи должны понимать и помнить, что невозможно занять высокий пост без глубокого изучения необычных правил.

Не пренебрегать боевым духом

Самое главное — самурай никогда не должен пренебрегать боевым духом, в любое время и при любых обстоятельствах. Ибо наша страна отличается от других земель тем, что даже последние из людей: крестьяне, торговцы и ремесленники хранят старые ржавые мечи, и в этом проявляется воинский дух великой Японской империи. Эти три сословия не являются солдатами по призванию, но во всех военных семьях распространен обычай, что даже последние из слуг самураев ни на мгновение не расстаются с коротким мечом. Тем более знатный самурай должен всегда носить пояс. А самые преданные не расстаются с тупым или деревянным мечом, принимая горячую ванну. И если так поступают даже в своем доме, насколько же больше это необходимо, когда отправляешься куда-нибудь: ведь на пути всегда может встретиться какой-нибудь пьяница или глупец, который внезапно начнет ссору. Старая пословица гласит: «Покидая свой дом, веди себя так, как будто видишь врага». Если ты самурай и носишь на поясе меч, ты никогда не должен забывать о боевом духе. Тогда разум твой сосредоточен на смерти. Самурай же, который не обладает боевым духом, подобен крестьянину или торговцу в обличье воина, даже если у него на поясе — меч.

Самурай-отшельник

С давних времен многие самураи становились отшельниками. Действительно, между ними немало общего. Например, среди дзэнских монахов есть те, которых называют дзосу или судза. Они обычные послушники такого же уровня, что и внешние вассалы военного сословия, служащие в армии простыми солдатами. Затем идут танрё, или сэйдо, потом повыше, равные мэцукэ^[22], гвардейским капитанам или начальникам пехоты среди самураев. Затем среди отшельников есть называемые тёро, или осё, которые носят цветные одежды и мухобойку в руках, которые повелевают простой толпой точно так же, как командующий самураев, или командующий пехотой, или шесть бугё-лучников, имеющие свой стяг и жезл, отдающие приказы армии и командующие на поле боя.

Лишь в смысле учения эти общины отшельников кажутся мне превосходящими самурайские. Ибо простые монахи покидают своих учителей и путешествуют по стране от одного монастыря к другому, чтобы учиться, встречаться с прославленными учеными и совершенствоваться, практикуя медитацию и добродетель. А когда они становятся танрё и сэйдо, и даже тёро и осё, настоятелями больших храмов и монастырей, они по-прежнему не стыдятся продолжать учиться, чтобы быть достойными повышения.

Это я хотел бы видеть и среди самураев; но даже простые самураи не на службе, занимающиеся побочными делами и имеющие много свободного времени, обладают вполне хорошим достатком и обеспечены всем необходимым, так что даже у совсем молодых есть жены и дети, и их единственное занятие — вздремнуть утром и днем. Они даже не изучали обычных обязанностей самурая, не говоря уже о более трудных, необычных, и так они проводят месяцы и годы, пока их бороды не станут белыми, а головы — облысевшими. Когда приходит срок, они уходят со службы, и тогда, если им предстоит стать цукай-бан, посланниками, благодаря помощникам они выполняют обязанности, но если их посылают в отдаленную провинцию, подготовка к путешествию вызывает в них суету и смущение, а когда они приступают к исполнению обязанностей, они могут делать это, лишь опираясь на указания младших и на соответствующие книги. Такое положение вещей нельзя считать правильным. Ибо поскольку все обязанности самурая определены, они должны думать только о них, когда появляется время для этого, а если они встречают способных и опытных чиновников, они должны прекратить пустые разговоры и узнать от них о том, в чем предположительно им необходим совет. Они должны знакомиться со всеми фактами, собирать и копировать старые книги и планы, с тем чтобы обладать полным знанием о своих обязанностях, и тогда они в любое время легко смогут исполнить то, что им прикажут. Если же получать сведения от подчиненных и помощников и исполнять обязанности с их помощью годится для обычных случаев — а ведь если происходит что-то непредвиденное, то не всегда можно получить помощь, — тогда добро и зло зависят от собственного умения решать вопросы. Инспектор войск должен знать все о таких вещах, как численность противника, выбор наилучшего места для лагеря и расположения армии, сила замков, преимущества или недостатки местности и возможность победы, так что с древних времен эта должность считалась трудной. Однако, если инспектор ошибется во взглядах, это скорее всего кончится лишь позором для него самого, в то время как те, кто рангом стоит выше командующего пехотой, асигару тайсё^[23], кто владеет маршальским жезлом и реально управляет войсками, ответственны за жизни всех людей. Поэтому более всего достойны осуждения те, кто с важным видом занимает высокие должности и позорит их, ибо они не обладают ни необходимыми знаниями, ни способностями.

Это подобно тому, как если бы среди дзэнских монахов кто-нибудь, еще в юности забросивший учение, лишь благодаря лысой голове и почтенному возрасту получил бы вдруг ранг тёро или осё, стал бы ходить в пышных одеждах с мухобойкой в руках и управлять множеством собратьев. Если бы недостойный монах каким-либо неправедным образом вдруг достиг такого, он стал бы посмешищем, был бы опозорен и изгнан, дабы не повредить установившемуся порядку. Увы, не так обстоит дело с теми самураями, которых назначают на высшие посты при всей их неспособности, а ведь они подвергают риску жизни всех подчиненных, а потери, которые они могут вызвать, огромны. Поэтому, как только у них появляется время, самураи должны прилежно учиться, чтобы обрести глубокое понимание правил армии и ведения битвы, ибо изучение и практика — вот самое необходимое для командующего.

Правильное и неправильное

Воин должен глубоко понимать эти два качества. Если он знает, как делать одно и избегать другого, он обрел бусидо. Правильное и неправильное — это не что иное, как добро и зло, и, хотя я не отрицаю, что различие между словами незначительно, поступать правильно и делать добро считается утомительным, а поступать неправильно и делать зло — легким и приятным, поэтому естественно, что многие склоняются к неправильному и злому и не любят правильное и доброе. Но быть непостоянным и не различать правильное и неправильное противоречит разуму, поэтому тот, кто различает их и при этом поступает неправильно, является не самураем, а грубым и неотесанным существом. Причина тому — неумение управлять собой. Само по себе это, может, и не звучит так плохо, но если посмотреть глубже, мы увидим, что все беды идут от трусости. Поэтому я утверждаю, что самураю необходимо воздерживаться от неправильного и стремиться к правильному.

В свершении правильного есть три степени. Например, человек отправляется в путешествие вместе с соседом, а у его спутника есть сто рё^[24] золота, которые он, чтобы не нести с собой, оставляет в доме у этого человека до своего возвращения. При этом он никому ничего не говорит. Во время путешествия спутник вдруг умирает от переедания, или апоплексии, или еще чего-нибудь, так что не остается вообще никого, кто бы знал о деньгах. Иной, только из сочувствия или сострадания, и без всяких злых мыслей, сразу же сообщает об этом родственникам и возвращает им деньги. Поистине, этот человек поступает правильно. Другой пример. Предположим, что сосед, отдавший деньги, был мало с кем знаком, а родственников у него вообще нет, так что о деньгах никто не знает и даже никто не будет и спрашивать. И если тот человек, у кого их оставили, не слишком чист душой, он может счесть их подарком судьбы и подумать, что не будет ничего плохого в том, чтобы никому не говорить о них и оставить их у себя. Но потом он вдруг устыдится своих грязных мыслей и вернет деньги. Это — правильный поступок из чувства стыда, порожденного разумом. Наконец, может случиться так, что кто-либо из семьи или из слуг вдруг узнает о деньгах, и человек, утаивший их, приходит в ужас оттого, что о нем могут подумать или сказать в будущем, и потому возвращает все. Таков правильный поступок из чувства стыда, связанного с другими людьми. Но здесь мы можем спросить, как бы он поступил, если бы никто не знал о деньгах. Поэтому едва ли мы можем назвать его тем, кто, даже не зная, что является правильным, делает это.

Тем не менее в целом кодекс правильного поведения гласит, что в первую очередь мы должны чувствовать стыд из-за презрительного отношения своей семьи, слуг и друзей, затем из-за презрения знакомых и других людей и потому избегать неправильного и поступать правильно. Тогда это станет привычным, и со временем мы приобретем склонность к предпочтению правильного и ненависти к неправильному.

То же касается и доблести. Рожденный храбрым спокойно бросится в битву под стрелы и пули. Исполненный верности и долга, он сделает свое тело мишенью и будет спешить, являя своей исключительной доблестью прекрасный пример для очевидцев. С другой стороны, может быть и такой, у кого при виде опасности дрожат колени и сердце, но он идет вперед, ибо стыдится оказаться единственным среди своих товарищей, кто дрогнул в наступлении, он боится потерять лицо. Так он укрепляет свою решимость и спешит вслед за храбрецом. Хотя он значительно слабее рожденного храбрым, но после нескольких битв он привыкает и обретает опору, так что со временем его храбрость укрепляется и он становится воином ничуть не худшим, чем рожденный храбрым. Поэтому в свершении правильного и доблести нет иного начала, кроме чувства стыда. Ибо если человек говорит о неправильном, что это не имеет значения, и поступает неправильно; если, видя труса, он лишь смеется и тоже говорит, что это не имеет значения, — как же тогда возможно обучить такого?

В бусидо есть три первостепенных качества: верность, правильное поведение и храбрость. Мы говорим о верном воине, справедливом воине и храбром воине, и только тот, кто наделен всеми тремя добродетелями, является наилучшим воином. Но среди множества самураев редко встретишь такого. Верного и справедливого воина не так уж трудно отличить по его обычному, каждодневному поведению, но, казалось бы, едва ли в нынешние мирные и спокойные времена столь же легко отыскать храброго. Однако это не так, ибо храбрость проявляется не только тогда, когда человек надевает доспехи, берет в руки копье и алебарду и идет в бой. Увидеть, обладает он ею или нет, можно даже тогда, когда он сидит на циновке и живет повседневной жизнью. Ибо рожденный храбрым будет предан господину и почтителен к родителям; когда бы у него ни появилось время, он будет использовать его для учения и совершенствования в боевом искусстве. Он будет твердо остерегаться праздности и внимательно расходовать каждую монету. Считающий это отвратительной скупостью ошибается, ибо самурай тратит много только там, где это необходимо. Он не делает ничего, что противоречило бы указаниям господина или презиралось бы родителями, вне зависимости от его собственных желаний. Так, будучи преданным своему господину и родителям, самурай хранит себя в надежде совершить в один из дней выдающийся поступок, а потому он умеряет себя в еде, вине и увлечении женщинами, этом величайшем обмане для человека, чтобы сохранить свое тело здоровым и сильным. Во всем этом, как и в других вещах, строгое самоограничение есть начало доблести.

Утагава Куниёси.

Портрет добродетельного самурая. 1852.

С другой стороны, тот, кто не отважен, лишь внешне предан господину и почтителен к родителям, не имея никаких искренних побуждений таким оставаться. Безразличный к указаниям господина и предпочтениям родителей, он склонен к бессмысленным блужданиям там, где их не должно быть; он делает то, чего не следует делать, и во всем ставит на первое место свои желания. Такой любит поспать и утром, и днем, а особенно он не любит учиться. Что касается военных искусств, то он пренебрегает совершенствованием в них, лишь хвастаясь своим искусством в том, чего не может исполнить, и наслаждаясь какой-нибудь бесполезной глупостью. Он тратит любые деньги на пышные пиршества, выбрасывает на ветер свое жалованье и закладывает свои сбережения без всякой мысли о завтрашнем дне. Там же, где нужно потратиться, он скуп, и он не позаботится даже о том, чтобы отполировать доставшиеся в наследство от отца доспехи и сменить разорвавшиеся веревки. Еще меньше он будет тратиться на покупку нового обмундирования и снаряжения для лошади, дабы восполнить потери. Здоровье не позволяет ему должным образом служить господину, и ему нет дела до беспокойства и горя, которые он тем самым причиняет своим родителям. Он слишком много ест, пьет и чересчур увлекается женщинами, и такая трата физических сил и отпущенных лет идут не от чего иного, как от слабого и необученного разума, неспособного к самоограничению. Мы не ошибемся, если назовем эти качества источником трусости в самурае. Так храброго можно отличить от малодушного, даже если он сидит на циновке в своем доме.

Путь верности и сыновнего долга присущ не только самураю. Крестьяне, ремесленники и торговцы тоже не чужды его. Но среди последних ребенок или слуга, сидя со своим родителем либо хозяином, может скрестить ноги, или держать руки где попало, или говорить с ними стоя, хотя они сидят, или совершать другие бесцеремонные и невежливые поступки, — все это не имеет значения. Быть искренним в своих сыновних чувствах и действительно преданным хозяину или родителям — вот все, что требуется от трех сословий. Но что касается бусидо, то, как бы в сердце своем ни был предан и почтителен человек, если он не соблюдает правильного этикета и лишен манер, которые выражают уважение к господину или родителю, его нельзя считать живущим в соответствии с ним. Любое подобное пренебрежение по отношению не только к господину, но и к родителям, не может считаться приличествующим тому, кто хочет стать самураем. И даже вне их присутствия, наедине с собой, не может быть никакого расслабления, ничто не должно затмевать верности и сыновнего долга воина. Когда бы он ни ложился спать, ноги его ни на мгновение не должны быть обращены в сторону его господина. Где бы он ни устанавливал соломенную мишень для упражнений в стрельбе из лука, стрелы никогда не должны лететь в сторону его господина. Когда он кладет на землю копье или алебарду, острие их также не должно быть направлено в сторону господина. А если он услышит разговор о своем господине или же сам что-либо говорит о нем, он должен немедленно вскочить, если он лежит, и выпрямиться, если он сидит, ибо в этом состоит Путь самурая.

Указывать копьем в сторону господина, зная, что он там, говорить о нем, развалясь на циновках, бросать письмо родителей, или рвать его, или использовать его для чистки свирели либо ночника — все это говорит об отсутствии уважения. Такие люди склонны, встречаясь с незнакомцами, плохо говорить о делах своего господина. А если кто-нибудь, даже совершенно чужой человек, приходит и ловко заводит с ними разговор, они будут очень довольны и без всяких колебаний станут осуждать своих родителей и старших братьев, порочить и поносить их. Несомненно, что когда-нибудь они будут наказаны своим господином или попадут в беду, в любом случае их конец не будет достойным воина; но даже если они останутся живы, это будет бесполезное существование. В прошлом, в эпоху Кэйтё^[25], жил отважный воин по имени Кани Сайдзо, командующий пехотой при Фукусима Саэмон-тайю Масанори, день и ночь охранявший железные ворота замка Хиросима в Аки. Состарившись, он стал спать в промежутках между службой. Случилось так, что к нему пришел паж Масанори и принес молодого ястреба с запиской от господина о том, что это подарок по одному из случаев. Сайдзо моментально вскочил, одел хакама^[26], которые он снял и отложил в сторону, повернулся к нему и принял подарок, сказав, что немедленно передаст свою благодарность. Затем продолжил: «Если бы ты был моим сыном, я бы сказал, что ты глупец, ибо если ты приносишь послание от нашего господина, ты должен с самого начала сказать об этом, чтобы я мог подготовиться, а не подавать мне его, когда я заснул, без всякого предупреждения. Хорошо, что ты не мой сын, а поскольку ты всего лишь паж, я думаю, что должен простить тебя». Мальчик в испуге убежал и рассказал все своим друзьям, так что спустя какое-то время история дошла до самого Масанори. Он позвал пажа и спросил, так ли было дело, а когда паж все подтвердил, сказал: «Сайдзо был прав, рассердившись из-за такой бестактности. Я хотел бы, чтобы все самураи Аки и Бидзэна обладали его духом, ибо тогда не было бы ничего такого, чего они не смогли бы свершить».

Искусство верховой езды

В древности все самураи, знатные и низкие, считали стрельбу из лука и искусство верховой езды первейшими из военных искусств, ныне же они предпочитают практиковаться во владении мечом и копьем, и лишь потом в искусстве наездника. Необходимо, чтобы молодой самурай ежедневно упражнялся в стрельбе из лука и мушкета, в фехтовании и в дзюдзицу прежде всех остальных военных искусств, ибо, когда он станет старше, у него не будет времени упражняться в том, в чем он желает. Поэтому я хотел бы видеть молодых самураев, уделяющих особое внимание верховой езде, и особенно управлению лошадьми с недостатками и крутым норовом. Ибо хорошие и послушные лошади встречаются достаточно редко, и поскольку их приобретают знатные люди, их нечасто можно встретить в конюшнях мелкой сошки. Однако если человек — прекрасный наездник и видит хорошую лошадь, но с каким-то недостатком: или плохой выучкой, или норовящую сбросить всадника, он может купить ее по доступной цене, и тогда, имея лошадь, он может занять более высокий пост. Такие вещи, как масть лошади или ее грива, могут повлиять лишь на выбор людей знатных, а мелкий вассал не может позволить себе презирать животное только потому, что ему не нравится ее масть или у нее редкая грива. Если лошадь хороша, лучше купить ее и держать у себя.

Давным-давно в провинции Синано жил некто Какугандзи из дома Мураками^[27]. Под его началом было триста всадников, все — прекрасные лучники. Он сделал семейной традицией отбирать лошадей из тех, которых другие отвергли из-за каких-то внешних изъянов. Он не утомлял своих людей упражнениями на беговых дорожках, но выводил их по пятьдесят или сто человек на открытую равнину около замка, где было много места, где они во главе с командиром скакали галопом. Они вскакивали на лошадей и соскакивали с седла, и правили лошадьми так хорошо, что слава о них разошлась повсюду. И даже Такэда из Кай стал считать людей из Синано врагами, которым нельзя безнаказанно бросить вызов, — большая похвала тренировкам Какугандзи.

Лошадь, которая нужна воину, — на 1–3 дюйма выше среднего роста, со среднепосаженной головой и хвостом, но для мелкого вассала нет свободной лошади, поэтому его лошадь должна быть высокой. Не следует выказывать недовольство, если она задирает голову, а следует порадоваться, если у нее широкий крестец. Но прибегать к таким неестественным и уродливым уловкам, как вытягивание сухожилий ног, чтобы у нее был более длинный шаг, или перерезание сухожилий хвоста, чтобы он не поднимался, — значит показывать стремление к причудам, что несовместимо с бусидо. Ведь лошадь, сухожилия ног которой неестественно вытянуты, быстро устает и бесполезна при долгом путешествии по холмам или при переходе через реку. А у лошади с перерезанными сухожилиями хвоста при прыжках через ямы и рвы часто скользит подхвостник. Слишком же широкий крестец мешает ей преодолевать узкие проходы.

Автор неизвестен. Японский лучник. 1878.

Есть два вида отношения воина к лошади: хороший и плохой. Древний воин считал лошадь незаменимой, ведь она несла его, закованного в доспехи, со знаменем и полным вооружением. Сам он не смог бы поднять все это. Лошадь могли ранить или убить, поэтому, хотя лошадь и животное, он относился к ней с состраданием, тщательно заботился о ней и следил, чтобы она была всегда накормлена. Сегодня же люди думают лишь о том, как бы подешевле купить лошадь с изъянами и исправить ее недостатки, или о том, как найти выкормленного в деревне жеребенка и объездить его, чтобы с выгодой продать его любому, кому он понравится. Так думает конюх или торговец лошадьми, но это недостойно знатока.

Военные искусства

Тот, кто является самураем, даже мелкий вассал, обязательно должен найти себе подходящего учителя и изучать традиционные военные искусства, чтобы знать о них все, что нужно. Некоторые могут сказать, что низкому самураю необходимо не все, но я считаю это ограниченным взглядом, ибо во все времена были воины, поднявшиеся из низов, составившие себе славу в качестве великих полководцев и ставшие наместниками областей и провинций. Я думаю, что даже сейчас мелкий вассал может стать командующим армией. К тому же изучение военных искусств сделает умного от природы еще умнее, а глупого от природы — не столь безнадежным. Поэтому все самураи без исключения должны заниматься ими. Но обучение может сослужить плохую службу, если, опираясь на высокомерные, но неправильные доводы, лишь сбивающие молодых с пути и мутящие их дух, возвышать себя и пренебрежительно относиться к другим. Такой человек может удариться в рассуждения, кажущиеся правильными и должными, но на самом деле он лишь будет пытаться произвести впечатление и думать о своей выгоде, поэтому в итоге у него испортится характер и он утратит подлинный самурайский дух. Такая ошибка проистекает из поверхностного изучения предмета, поэтому начинающие не должны довольствоваться половиной, а должны упорно идти вперед, пока они не постигнут все секреты, и только тогда они могут вернуться к прежней простоте и жить тихой жизнью. Но если люди, тратя много времени на обучение, доходят лишь до середины пути и не в состоянии полностью овладеть им, они не смогут обрести прежней простоты и будут пребывать в замешательстве, что печальнее всего. Прежней простотой, или неведением, я называю их духовное состояние до того, как они начали изучать военные искусства. Старая пословица гласит, что бобовый соус, который пахнет бобовым соусом, нехорош. То же касается и военных тупиц.

3. Автор неизвестен. Воин-лучник. XIX в.

Управление домом

Если самурай недоволен какими-то поступками своей жены, он должен разумными доводами убедить ее согласиться с ним. При этом в пустяках лучше быть терпимым и снисходительным к ней. Но если она ведет себя плохо и он считает, что от нее не будет никакой пользы, он, в исключительных случаях, может развестись с ней и отослать ее домой к родителям. И если самурай не делает этого и продолжает держать ее в своем доме, так что люди обращаются к ней по уважительным именам оку-сама и камисама, но при этом кричит на нее и поносит ее оскорбительными выражениями, он ведет себя так, как наемники и чернь, живущие на задворках торговых кварталов, что не подобает самураю-рыцарю. Еще менее подобает ему хвататься за меч или грозить жене кулаком — храбрость, на которую осмелится только трусливый самурай. Ибо девушка, рожденная в самурайском доме и достигшая брачного возраста, никогда, будь она мужчиной, не стала бы терпеть, чтобы кто-нибудь грозил ей кулаками. Лишь потому, что она имела несчастье родиться женщиной, ей остается лить слезы и мириться с этим. Храбрый самурай никогда не угрожает тому, кто слабее его. Того же, кто любит делать то, что презирает отважный человек, справедливо называют трусом.

Среди крестьян и торговцев обычно дети старших и младших братьев, как и замужних сестер, зовутся племянниками, и к ним ко всем относятся одинаково. Самураям не подобает поступать так. Например, сына старшего брата, являющегося наследником, почитают, хотя он и племянник, как старшего брата и относятся к нему с соответствующим уважением, ибо он будет исполнять долг старшего брата. Это не обычное отношение к племяннику, ибо он представляет основателя семьи и рода. Что касается второго и третьего сыновей, то достаточно, если будут соблюдаться обычные отношения дяди и племянника, как и в случае с сыновьями младших братьев. Дети сестер — также племянники, но, поскольку у них внешнее родство, об этом следует помнить, поэтому лучше поддерживать с ними ровные отношения, устные и письменные, и держать их на расстоянии. К племянникам и младшим братьям, а также к своим собственным детям, если они отправлены в другую семью, нужно относиться соответственно. Встречаешься ли с ними лично или обмениваешься словами на семейных советах, приветствия и обращения должны быть сдержанными и отчужденными, как отношения к чужим домам и семьям, и отличными от обращений к близким. Ибо если после того, как они отправились в другой дом, по-прежнему относиться к ним как к сыну или младшему брату, будет казаться, что ты предпочел бы оставить их дома, и подобное отношение будет сочтено приемным отцом и другой семьей неуважением. Приемный отец не является родственником, и если, предположим, в его доме возникнет беспорядок и вопрос о наследнике станет трудным, только тогда будет правильным не бросить племянников и помогать им.

Это же верно, когда отдаешь свою дочь замуж в другую семью, она рожает сына, а ее муж умирает. И если маленький внук становится наследником, то в случае раздела владений, когда необходимо начать переговоры с родственниками и близкими зятя, необходимо, чтобы из каждых десяти вопросов восемь или девять ты предоставлял решать им. И даже если муж жив, но семья плоха и становится бременем для родственников, едва ли можно не помочь дочери в трудной ситуации, поэтому следует оказать ей поддержку.

Самураи, находящиеся на службе, знатные и низкие, всегда должны быть бережливы, но при этом не экономить на расходах на содержание дома. Те, кто имеет большие доходы, должны быстро изменить свои траты, если обнаружат, что живут не по средствам. Будучи внимательными и экономя там и тут, они вскоре смогут расплатиться с долгами. Но если мелкий вассал пытается жить как большой, тратит слишком много и попадает в трудное положение, он не сможет оправиться от этого, ибо ему не на что опереться, и как бы он ни пытался экономить, его положение будет все труднее и труднее, пока наконец он не придет к полному краху. Поскольку частные дела людей не касаются других, а тот, кто находится на службе, вынужден делать то же, что и его товарищи, у него есть какие-то необходимые расходы, поэтому ему придется прибегать ко всевозможным уловкам и хитростям, и даже говорить и делать то, чего не следует говорить и делать, ибо денежные трудности заставляют даже людей высокой репутации совершать бесчестные поступки, чуждые им. Поэтому необходимо принять твердое решение жить по средствам и быть очень внимательным, чтобы не впасть в ненужные траты и расходовать деньги только там, где необходимо, ибо это называется путем бережливости. Следует сказать еще одну вещь. Ничего не делать и при этом говорить о бережливости, не желая тратить ничего, экономя и срывая отовсюду, радоваться, если скупостью удается добавить одну монетку к другой, — значит дать охватить себя страсти получения грязных барышей и постепенно утратить все приличия. Это означает делать то, чего не следует делать, и оставлять несделанным то, что должно быть сделано. Такие люди теряют все инстинкты, за исключением накопительства, и то, чему они следуют, — это скупость, а не бережливость. Это позволительно крестьянам и торговцам, но самурай должен питать к скаредности такое же отвращение, как и к отбрасыванию Трех Священных Сокровищ.

Мать с ребенком на спине. Фото. 1877.

Ибо если он складывает все деньги в кубышку и не желает тратить их, насколько же сильнее он будет цепляться за свою куда более драгоценную жизнь. Поэтому древние говорили, что в Китае скупость считается равной трусости.

Строительство дома

Самураю, находящемуся на службе, подобает иметь внешние ворота и сторожевой домик, крыльцо и вход, а также зал для приема гостей настолько хорошими, насколько позволяет его доход. Ибо повсюду люди присматриваются к домам, еще только подходя к внешнему рву, окружающему город, и, если дома самураев некрасивы снаружи, но совершенны и величавы внутри, люди не будут доверять ни господину, ни самим самураям. С другой стороны, внутренние покои дома, где живут жена и члены семьи, также должны быть правильно обустроены, какими бы невидимыми для чужого глаза они ни были. Они должны надежно укрывать от дождя, и притом следует тратить как можно меньше времени на ремонт и обновление жилища. Ибо в нашем неспокойном мире даже владелец замка должен всегда помнить о возможности осады, а дома самураев в пределах второй и третьей линий обороны должны быть низкими, небольшими и простыми. Тем более следует воздерживаться от строительства слишком величественных домов тем вассалам, которые живут за пределами замка, ибо может возникнуть необходимость сжечь дома и уничтожить имущество. Эти дома должны быть непритязательными, насколько возможно, и служить лишь местом для ночлега. Понимая это, самурай, желающий неуклонно следовать бусидо, даже в нынешнее мирное время не будет думать о доме как о своем постоянном обиталище и не будет растрачивать усилия на его изысканное украшение. Кроме того, если дом окажется охваченным огнем, он должен быть готов быстро построить новое жилище. Поэтому того, кто не предвидит этого, тратит на строительство дома слишком много денег и даже с охотой влезает в долги, можно считать совершенно лишенным здравого смысла и понимания вещей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Кодекс чести самурая — кратко

В наши дни образ самурая стал романтичным отголоском прошлых времен. Могучий японский воин, сокрушающий врагов смелым взглядом, устрашающим обличием и острым оружием. Каков же на самом деле был самурай Древней Японии и чему был подвластен столь могучий и непобедимый воин?

Для изучения данной темы важно понять, что слово самурай в японском языке также заменяется словом «буси», которое схоже с ним по значению – воин. Но всё же наиболее точное описание данному солдату даёт именно слово «самурай», которое и укоренилось в нашей речи.

Со стороны этот воин выглядит невероятно колоритным. Красивые доспехи, острый кинжал, грозный вид, при взгляде на него, можно подумать, что такого могучего самурая не остановит никто. Но, оказывается, что у самураев есть свой кодекс, которому они должны подчиняться. Данный кодекс, а именно – кодекс чести самурая, называется Бусидо. Он берет начало в период XI–XIV веков и был описан в годы сёгуната Токугава.

Самурая, не выполнявшего правила поведения, с позором могли выгнать из рядов самураев, либо он был вынужден был совершить харакири. Какие же запреты и предписания содержал в себе кодекс?

Само название кодекса (его можно разобрать на три иероглифа) говорит о его содержании. Два иероглифа: «Бу» значит «воинский», и второй – «си» – «благородный человек». Итак «буси» – это человек, сохраняющий мир с помощью силы искусства, а также путем военных действий. Еще один иероглиф, третий по счету, «до» означает «путь».

Изначально Бусидо был просто сборником принципов воина, но ныне он расценивается как исторический сложившийся кодекс, где собраны принципы самурайской чести.

Важно заметить его принципиальные отличия от рыцарского кодекса чести, с которым, вероятно, могут возникнуть ассоциации у читателя. Японская культура отличается от европейской, а потому различны и заветы кодекса. К примеру, поступок, который для рыцаря считался благородным, мог послужить оскорблением для самурая. Ещё один пример. Попросить самурая дать честное слово или пообещать что-то, значит, оскорбить его, ведь Бусидо запрещает своим воинам врать.

Рассмотрим же все законы кодекса:
• Отвага — это значит жить, когда имеешь право на жизнь, и умереть, когда имеешь право на смерть.
• Идя к смерти, нужно помнить, что следует делать самураю, а что унижает его достоинство.
• Свои слова стоит правильно оценивать и понимать, собираешься ли ты сказать правду или солгать.
• Принимая пищу, необходимо быть сдержанным.
• Не следует забывать о смерти и хранить ее имя в своем сердце.
• Чтить правило «ствола и ветвей». Человек, забывший о почтительности к отцу и матери, не достоин называться самураем. Отец и мать – это ствол дерева, сыновья – это ветви его.
• Нужно не только почитать родителей, но и быть верным подданным своему господину. Самурай не оставляет его, даже если из всех его подданных останется в живых он один.
• Честь самурая ведет его без страха навстречу врагу, если долг этого требует.
• Достоинства самурая – преданность, справедливость и отвага.
• Самурай не ложится спать ногами в сторону своего господина. В сторону него самурай никогда не целиться, упражняясь в метании копья.
• Говорить о своем господине, лежа, самурай не смеет. Если он хочет говорить о нем, он должен привести себя в порядок.
• Даже умирая от голода, самурай делает вид, что сыт.
• Проигравший бой самурай перед тем, как встретить свой смертный час, должен гордо назвать себя по имени и принять смерть с достоинством.
• Смертельно раненый воин-самурай с почтением обращается к господину, достойно прощается с ним и покорно умирает.
• Воин, обладающий только лишь грубой силой, не носит гордое звание самурая. Он должен быть сведущ в науках, упражняться в искусстве поэзии и постигнуть тайны чайной церемонии.
• Самурай может построить чайный павильон и украсить его картинамиhttps://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D0%BA%D1%8D%D0%BC%D0%BE%D0%BD%D0%BE и скромной посудой.
• Самурай всегда помнит, что его может настигнуть смерть, и если этот момент вдруг настанет, то он должен умереть с честью. Это для него главное.

Итак, из этой статьи вы узнали, что такое кодекс самурая, как он называется, какие отличительные черты японской культуры в нём отражены и что должен помнить и исполнять истинный самурай!

Кодекс этики самураев

— обновляется ежедневно, 2020

Коды купоновБесплатная доставка Amazon

• Amazon Hunter

Праздничные предложения

• Купонов Черной пятницы
• Купонов на День подарков
• Купонов Cyber ​​Monday
• Купонов на День Благодарения

Популярные категории

• Автомобильная промышленность
• Одежда
• Принадлежности
• Красота и личная гигиена
• Путешествие
• Здоровье
• Спортивные товары
• Электроника
• Образование и обучение
• Домашние животные

• Коды купонов
• Бесплатная доставка
• Amazon

  Амазонка

  • Amazon Hunter
• Праздничные предложения

  Праздничные предложения

  • Купонов Черной пятницы
  • Купонов на День подарков
  • Купонов Cyber ​​Monday
  • Купонов на День Благодарения
• Популярные категории

  Популярные категории

  • Автомобильная промышленность
  • Одежда
  • Принадлежности
  • Красота и личная гигиена
  • Путешествие
  • Здоровье
  • Спортивные товары
  • Электроника
  • Образование и обучение
  • Домашние животные

<Назад

• Home

Кодекс самурая — обновляется ежедневно 2020

Коды купоновБесплатная доставка Amazon

• Amazon Hunter

Праздничные предложения

• Купонов Черной пятницы
• Купонов на День подарков
• Купонов Cyber ​​Monday
• Купонов на День Благодарения

Популярные категории

• Автомобильная промышленность
• Одежда
• Принадлежности
• Красота и личная гигиена
• Путешествие
• Здоровье
• Спортивные товары
• Электроника
• Образование и обучение
• Домашние животные

• Коды купонов
• Бесплатная доставка
• Amazon

  Амазонка

  • Amazon Hunter
• Праздничные предложения

  Праздничные предложения

  • Купонов Черной пятницы
  • Купонов на День подарков
  • Купонов Cyber ​​Monday
  • Купонов на День Благодарения
• Популярные категории

  Популярные категории

  • Автомобильная промышленность
  • Одежда
  • Принадлежности
  • Красота и личная гигиена
  • Путешествие
  • Здоровье
  • Спортивные товары
  • Электроника
  • Образование и обучение
  • Домашние животные

<Назад

• Дом

Кодекс поведения самураев — обновляется ежедневно, 2020

Коды купоновБесплатная доставка Amazon

• Amazon Hunter

Праздничные предложения

• Купонов Черной пятницы
• Купонов на День подарков
• Купонов Cyber ​​Monday
• Купонов на День Благодарения

Популярные категории

• Автомобильная промышленность
• Одежда
• Принадлежности
• Красота и личная гигиена
• Путешествие
• Здоровье
• Спортивные товары
• Электроника
• Образование и обучение
• Домашние животные

• Коды купонов
• Бесплатная доставка
• Amazon

  Амазонка

  • Amazon Hunter
• Праздничные предложения

  Праздничные предложения

  • Купонов Черной пятницы
  • Купонов на День подарков
  • Купонов Cyber ​​Monday
  • Купонов на День Благодарения
• Популярные категории

  Популярные категории

  • Автомобильная промышленность
  • Одежда
  • Принадлежности
  • Красота и личная гигиена
  • Путешествие
  • Здоровье
  • Спортивные товары
  • Электроника
  • Образование и обучение
  • Домашние животные

8 принципов самурая бусидо для сбалансированной жизни

• Рассказы
  • Повседневные герои
  • Оригиналы Goalcast
  • Знаменитости, вдохновляющие
  • Истории любви
  • Истории успеха
  • Воодушевляющие новости
  • Ваши истории
• Себя
  • Диета и питание
  • Эмоциональное здоровье
  • Упражнение
  • Медитация
  • Психическое здоровье
  • Образ мышления
  • Физическое здоровье
  • Назначение
  • Саморазвитие
  • Духовное здоровье
• Отношения
  • Встреча
  • Семья
  • Друзья
  • Heartbreak
  • Брак
  • Воспитание
• Успех
  • Карьерный рост
  • Творчество
  • Предпринимателей
  • Финансы
  • Мотивация
  • Производительность
  • Навыки
  • Учеба
  • Путешествие
• Цитаты
  • Актеры
  • Авторы
  • Книги
  • Лидеры
  • Фильмы
  • Музыкантов
  • Динамики
  • Спорт
  • Телесериалы
• Видео
  • Вдохновляющие речи и интервью
  • Мотивационные цитаты
• Быть избранным

Поиск

• Дом
• О нас
• Партнер с нами
• Карьера
• Пресс-релизы
• Свяжитесь с нами

Цель

• Рассказы
  • AllEveryday HeroesОригиналы целевых передачВдохновляющие знаменитостиЛюбовные историиИстории успехаИстории успеха Мышление

    Папа, потерявший работу во время пандемии, оставляет резюме…

    Знакомства

    Кайли Миноуг нужно было «восстановить» свое сердце, прежде чем позволить Полу Соломону…

    Семья

    Кэмерон Диас раскрывает правдивую правду о своем ребенке в…

    Рассказы

    Эта женщина поверила своим инстинктам и спасла маленькую девочку от…

• Я

Бусидо — «Путь воина-самурая» и скрытый модальный код Японии

Бусидо был неписаным моральным кодексом поведения самураев, и сегодня он по-прежнему сильно влияет на японскую мысль и общество.Точное содержание кодекса Бусидо исторически менялось, поскольку класс самураев находился под влиянием дзен-буддизма и конфуцианской мысли, но его неизменные идеалы чести и добродетели живы и процветают в боевых искусствах, спорте и сегодня в силах обороны Японии.

Код Бусидо состоит из семи добродетелей: порядочность, отвага, доброжелательность, уважение, честность, честь и верность. Сыновняя почтительность также высоко ценилась, однако высший долг самурая был перед своим господином, даже если это могло причинить страдания его родителям!

Феодальный кодекс поведения

Концепция Бусидо развивалась на протяжении 12 ^-го –19 ^-го веков, когда самураи сформировали военное правительство, а Япония вступила в свой феодальный период (1185–1867).Название Bushido не использовалось до 16 века, но идея кода развивалась в период Камакура (1185–1333).

В середине XIII-XVI веков японская литература воспевала безрассудную отвагу, крайнюю преданность семье и своему господину, а также развитие интеллекта воина. Великая гражданская война, известная как Война Гэмпэй (1180–1185), в которой кланы Минамото и Тайра столкнулись друг с другом, привела к основанию периода правления сёгуната Камакура.Эта война считается моментом, когда Япония перешла от древних времен к средневековью, от низших рангов «самурайских администраторов» к правящим «самурайским» воинам, от более мирного единого королевства к более агрессивному и воинственному обществу, контролируемому самураями. Эта эра воинов-самураев длилась почти 700 лет до конца сёгуната Токугава в 1867 году.

От воина до знатного

Бусидо достиг своего апогея во время правления клана Токугава (1603-1867).С приходом правления Токугава правительство стало более стабильным, и мир продлился почти триста лет. Постепенно заповеди рыцарства стали очень церемониальными, а самураи трансформировались в придворных дворян и ученых, их роль сместилась от военных достижений к более высокому философскому уровню, охватывающему метафизику смерти.

Японский самурайский меч катана — символ самурайского духа и гордости. Самураи считали, что их воинственный дух заключен в их мечах.Он считался очень священным и использовался воином только в крайнем случае. Самурай считал, что длинный меч — это его душа, поэтому вынимать его можно только во имя чести. Самураи также носили меньшие мечи-компаньоны, известные как вакидзаси и танто . Ношение длинного меча (катаны) вместе с меньшим мечом, таким как вакидзаси или танто, стало символом самураев.

Период японской истории с 1853 по 1868 год известен как период Бакумацу (конец сёгуната).Эта эпоха характеризовалась падением правящего сёгуната Токугава, концом феодализма и началом стремительного движения Японии к модернизации.

В этот период было много сражений, и, хотя феодализм быстро исчезал, появились прекрасные и устойчивые примеры приверженности Бусидо , Пути Воина. Это было тем более очевидно на стороне сторонников Токугавы, где многие жертвовали собой, слишком хорошо зная, что они борются за проигранное дело.

Японский самурайский меч катана — символ самурайского духа и гордости. Самураи считали, что их воинственный дух заключен в их мечах.

Погребальный звон самурая

Заповеди кодекса самураев эволюционировали как философия и образ жизни, которые были переплетены с феодальной формой правления Японии. После падения сёгуната Токугава было создано новое правительство Мэйдзи, которое полностью упразднило старую феодальную систему.Новое правительство начало поглощать культуру передовых западных стран. Самый сильный удар был первоначально нанесен самураям и бусидо , когда правительство Мэйдзи издало указ в 1872 году, запрещающий кому бы то ни было ношение или использование мечей в общественных местах. В результате запрета самураи остались без каких-либо источников дохода, и практичность бусидо в новой Японии начала ослабевать.

К 1853 году «Путь воина» глубоко укоренился в психике Японии, с рассказами о героических подвигах, его философией, присущей боевым искусствам, и его поведенческим влиянием, которое ощущалось во всем японском обществе.Хотя Бусидо было рожденным в результате кланового соперничества и агрессии амбициозных военачальников, оно заметно изменилось и стало этическим кодексом. Весь этот образ жизни был отброшен за несколько десятилетий. Наступление современной эпохи и отказ от войны людей, которые процветали на ней в течение тысячелетия, стали ее похоронным звоном.

Несмотря на то, что кодекс самураев — бусидо умер, наследие бусидо и стоицизм самурайского духа продолжают жить в современном японском обществе сегодня, а также в практике современных боевых искусств и в спорте борьбы сумо. .

Это последняя яркая сцена из фильма «Последний самурай», где капитан Натан Алгрен встречается с императором Мэйдзи, рассказывая о смерти Кацумото, последнего сумурая — конец самурая, но его дух жив, так что наслаждайтесь!

Неизменное наследие Бусидо

Более 700 лет самураи жили и учили чести, долгу и служению, и эти добродетели остаются в японском обществе до сих пор. Самураи помогли заложить основы традиционной японской культуры, и это видно по вежливости и почтительности, которыми так хорошо известны японцы.

Бусидо способствовал образованию — письму, арифметике и этике — а также признанию культуры, изящных искусств и эстетики. Самурая учили простому наслаждению чашкой чая! Всегда сдерживать свои эмоции было первостепенной задачей и стало важнейшей чертой всех японцев.

Бусидо по-прежнему очень актуально в японском спорте. Японские тренеры по бейсболу называют своих игроков «Самураями», а международная футбольная команда — «Самурай Блю».На пресс-конференциях тренеры и игроки регулярно ссылаются на бусидо , что теперь определяется как упорный труд, честная игра и боевой дух. Пожалуй, нигде еще бусидо упоминаются чаще, чем в мире боевых искусств. Практикующие дзюдо, кендо и другие японские боевые искусства включают в свою практику то, что они считают древними принципами бусидо . Иностранные мастера боевых искусств, которые едут в Японию для изучения своего вида спорта, обычно особенно преданы исторической, но очень привлекательной версии бусидо .

Нет сомнений в том, что положительное влияние самураев на Японию все еще ощущается во всем японском обществе сегодня.

Каратэ на практике — одно из японских боевых искусств — учит, что черный пояс — это не то, что вы носите, а то, чем вы становитесь.

Извращение бусидо в современную эпоху

В преддверии Второй мировой войны и на протяжении всей войны японское правительство навязывало своим гражданам идеологию под названием «Имперское бусидо». Он подчеркивал военный дух Японии, честь, самопожертвование и непоколебимую, беспрекословную преданность нации и Императору.

Бусидо использовалось в качестве пропаганды правительством и его вооруженными силами, подбирая его под свои нужды. Исследователи японской истории соглашаются, что Имперское бусидо , распространившееся по всей современной Японии, не было продолжением более ранних этических традиций. Отголоски сэппуку были сильны в обвинениях в самоубийстве, выдвинутых японскими войсками на различных островах Тихого океана, а также в пилотах камикадзе , которые врезались в свои самолеты на линкорах союзников и бомбили Гавайи, чтобы начать участие Америки в войне.

Грубое пренебрежение высшими эшелонами японской императорской армии к своей юности и жизненные жертвы, на которых они настаивали, даже когда было очевидно, что война проиграна, считаются преступлением. Когда Япония потерпела сокрушительное поражение в этой войне, а народ не поднялся, как того требовал Имперский Бусидо , и сражался до последнего человека в защиту своего Императора, концепция Бусидо , казалось, была завершена. В послевоенную эпоху этим термином пользовались только несколько упорных националистов.Большинство японцев были смущены его связью с жестокостью, смертью и разгулами Второй мировой войны.

Казалось, «путь самурая» закончился навсегда. Однако, начиная с конца 1970-х годов, экономический бум Японии вернул гордость этой побежденной стране. Когда в 1980-х годах страна превратилась в одну из крупнейших экономических держав мира, люди в Японии и за ее пределами снова начали использовать слово « бусидо ». В то время это стало означать предельный труд, преданность компании, в которой каждый работал, а также преданность качеству и точности как знак личной чести.Новостные организации даже сообщили о типе сэппуку (ритуальное самоубийство) сотрудников компании под названием кароши , в котором люди буквально работали до смерти для своих компаний.

«Сарариман», солдаты японских корпораций ежедневно отправляются на работу в столичный район Токио.

Самураи и бусидо — что такое кодекс бусидо?

Самураи — один из самых ярких символов Японии. Этот класс гордых, хорошо обученных воинов стал известен во всем мире и вошел в его воображение благодаря их портретам в массовой культуре, особенно в фильмах Акиры Куросавы.

История самураев показывает нам этот класс благородных воинов, сыгравших важную роль в поддержании долговременной силы своего сёгуна, главы армии.

Воины-самураи играли важную роль в японском обществе до конца 19 века, когда реставрация Мэйдзи положила конец их долгой истории. В наши дни самураи — один из самых ярких образцов японской культуры.

Гора Фудзи, Япония

История самураев

Самураи были одними из самых известных воинов всей планеты.Они также были одним из самых важных и уважаемых социальных классов Японии на протяжении почти шести веков.

Сёгун , который де-факто правил страной до восстановления Мэйдзи, полагался на них, чтобы сохранить свою власть, и благодаря им Япония выиграла много войн.

Самураи все еще существуют?

Однако модернизация страны поставила их вне закона, они уехали за границу, чтобы использовать свои знания для открытия школ, и стали уважаемыми интеллектуалами.

Происхождение термина «самурай»

В 663 г. н.э. японская аристократия приняла политическую структуру и бюрократию династии Тан, что привело к созданию рейтинга имперских бюрократов. Разрядов было 12, и те, кто был до 6-го ранга и ниже, назывались «самураями». Это были гражданские государственные служащие, которым приходилось заниматься повседневными делами, и считается, что современное слово происходит от этого термина.

Ранняя история

В период Хэйнань (8 век) император Канму ввел титул сёгуна (главу армии).Каждый сёгун был главой вооруженного клана, который мог помочь Императору во время войн.

Около 1170 года двумя самыми могущественными кланами были Минамото и Тайра, которые объединились, чтобы бороться за власть. В 1185 году Минамотоклан выиграл битву, и Минамото-но Ёритомо установил превосходство самураев над аристократией и основал сёгунат Камакура. Самураи, организованные Ёритомо, стали одним из правящих классов Японии.

Восстание самураев

В этот период японские кузнецы разработали свои методы и начали использовать слоистую или свайную сталь, используя слои стали разного состава и различные термические обработки.Эта техника была усовершенствована примерно в 14 веке знаменитым мастером мечей Масамунэ, и его мечи, катана , , стали известны во всем мире.

В течение следующих двух столетий японская военная тактика сильно развивалась, особенно благодаря работам Ода Нобунага. Страна, после столетий разделений и войн, наконец воссоединилась, и в 1586 году великий министр объявил самурайский класс постоянным и наследственным и единственным, кому разрешено носить оружие.Они жили в замковых городах, и их даймё (феодал) платил им рисом. Самурая без даймё звали ронина .

Самурайский кодекс бусидо

Период Эдо (17-18 века)

В этот мирный период значение боевых искусств снизилось, и многие самураи стали придворными, бюрократами и администраторами. Они стали учеными, и их поведение стало образцом для других социальных классов.

Современная эпоха (19 век)

Однако мир эпохи Эдо подходил к концу с прибытием в 1853 году американского коммодора Мэтью Перри.Япония была вынуждена открыть свои границы для торговли, и правители понимали необходимость модернизации страны.

В последующие годы произошла общая модернизация армии, и к 1867 году японский флот имел восемь боевых кораблей западного образца. Самураи участвовали в одной из своих последних битв во время Босинвара, в которой кланы Чошу и Сацума сражались против сёгуната, чтобы восстановить имперскую власть и объединить страну, все еще разделенную на феодальные владения.

Конец самураев (1873)

С окончанием войны Бошин император полностью восстановил свою власть, и самураи были упразднены.Они больше не могли носить катану публично, и они потеряли свое политическое влияние. Япония создала армию западного образца, и самураи использовались как солдаты, так и офицеры. Они по-прежнему были очень мотивированы и дисциплинированы.

Как хорошо образованные ученые, самураи начали учиться за границей, открыли частные школы или стали репортерами, писателями или уважаемыми членами правительства.

Доспехи самурая

Самурайские доспехи — отличительная черта этих гордых воинов.Первым типом японских доспехов, идентифицированных как самурайские доспехи, были доспехи ёрой , сделанные из небольших отдельных чешуек железа или кожи. Они были связаны в небольшие полосы, устойчивые к воде, а полная броня весила около 66 фунтов.

С появлением огнестрельного оружия самураям потребовались новые доспехи. Затем была представлена ​​пластинчатая броня с новыми деталями для лица, бедер и спины. Шлем kabuto был важной деталью, которую также использовали для устрашения врага; и он был соединен с другими частями для защиты головы и шеи (соответственно шикоро и фукигаэси ).Под доспехами самураи носили одежду под названием фундоси (набедренная повязка).

Самурайские доспехи менялись на протяжении веков, чтобы адаптироваться к новой военной тактике, и последнее известное их использование произошло в 1877 году, во время битвы при Сацума, последней битвы, в которой когда-либо участвовали самураи.

Самурайское оружие

Типичным оружием самураев является катана , отличающаяся изогнутым однолезвийным клинком и длинной рукоятью для размещения двух рук.Слово «катана» на самом деле происходит от португальского catana , что означает «длинный меч».

Самураи носили катану вместе с другим, меньшим мечом (танто или вакидзаси ). Два меча вместе, как носили самураи, назывались daish ō , что является результатом комбинации двух слов: dait ō (длинный меч) и sh ōt ō (короткий меч).

В повседневной жизни самураи были единственными, кому разрешалось носить оружие. Во время войн использовалось много другого оружия, например: юми (длинный лук), древковое оружие, такое как яри (японское копье), фитильные замки, представленные португальцами, и пушки.

Что такое кодекс бусидо?

Слово «бусидо» относится к кодексу, который диктовал самурайский образ жизни, чем-то напоминающий европейское рыцарство. Самурай руководствовался своими моральными ценностями, делая упор на честность, верность и честь.Бусидо восходит к конфуцианским текстам: жестокая жизнь самураев сдерживалась терпением и мудростью, а отношения с лордом считались ключевыми; самурай чувствовал себя обязанным быть верным своему господину, несмотря ни на что.

Другими факторами, оказавшими влияние на формирование «пути», являются буддизм, философия дзэн и синтоизм. Дзен-медитация была важна для успокоения ума и полного контроля над телом, в то время как буддийские концепции помогли самураям отказаться от ненужного насилия (некоторые также стали монахами).

Он стал настолько важной частью японской культуры, что во время последнего сёгуната перед реставрацией Мэйдзи некоторые его аспекты были формализованы в японском феодальном праве.

История кодов бусидо

Термин «бусидо» появился в тексте в период Эдо, а литература о философии войны развивалась в 13 и 14 веках, сосредотачиваясь на идеале образованного воина, образцах для подражания для последующих поколений.

После 1600 года Япония знала долгий мирный период, и литература по бусидо развивала передовые идеи относительно общего применения принципов брака и опыта в мирное время. ЯмагаСоко пытался систематизировать универсальное бусидо, но его радикальные концепции игнорировались до подъема национализма в 20 веке.

Восемь добродетелей бусидо

Принципы бусидо можно резюмировать по восьми достоинствам:

• Праведность (義 gi ): Будьте честны и верьте в справедливость.
• Heroic Courage (勇 yū ): Скрытие — никогда не ответ! Воин должен с умом справляться с битвами и трудностями.
• Доброта, сострадание (仁 jin ): Сила самураев должна использоваться во благо, а воины должны помогать другим людям.
• Уважение (礼 rei ): Уважение к другим — это способ быть уважаемым. Нет необходимости доказывать свою силу.
• Честность (誠 makoto ): Самурай должен сдерживать свои обещания, выполнять свои обязанности.Говорить и делать — одно.
• Честь (名誉 meiyo ): Единственный судья воина — его собственная честь. Решения, которые они принимают, отражают то, кем они являются на самом деле.
• Долг и верность (忠義 чуги ): Воин несет ответственность за свои слова и действия.