Как распознать психическое расстройство по манере общения
4 апреля 2021 Здоровье
Будьте внимательны к мелочам: иногда странное поведение человека — не что иное, как симптомы заболевания.
Депрессия
По данным ВОЗ, депрессия — самое распространённое психическое заболевание: им страдает более 300 миллионов человек во всём мире. При депрессии наблюдается стойкое снижение настроения и самооценки, потеря интереса к жизни и прежним увлечениям, пессимизм, расстройство сна и аппетита.
Речь человека в депрессии имеет свои особенности:
- Тихий голос.
- Отсутствие желания вести беседу.
- Долгое раздумье перед ответом, заторможенность, тщательный подбор слов.
- Частое использование слов с негативной окраской («одинокий», «грустный», «несчастный»), местоимения «я» и слов, выражающих тотальность («всегда», «ничего», «целиком»).
Кроме того, существует понятие маскированной депрессии, когда человек скрывает свои проблемы и пытается казаться счастливым.
Распознать расстройство в этом случае непросто: собеседник всегда будет отрицать все жизненные трудности. Может отпускать шутки про самоубийство.
Люцина Лукьянова
психотерапевт, главный врач медицинского центра «Счастье»
Маскированную депрессию распознать тяжелее. Такие пациенты будут пытаться не затрагивать в диалоге проблемные для них темы, подчёркивать, что у них в жизни всё хорошо. Но стоит начать разговор о сферах, где они испытывают трудности, мы увидим уныние на лице и услышим фразы: «Куда мне торопиться? Всё успею, у меня вся жизнь впереди».
Биполярное аффективное расстройство (БАР)
Биполярное аффективное расстройство, или маниакально-депрессивный психоз, — это ещё одно психическое заболевание, связанное с изменением настроения. Им страдает около 60 миллионов человек в мире. Жизнь таких людей проходит в двух режимах: мании (или гипомании — её облегчённой форме) и депрессии. Длительность каждого периода индивидуальна и непредсказуема, может составлять от нескольких дней до нескольких месяцев.
Александра Швец
кандидат медицинских наук, невролог клиники «Екатерининская»
Характерная особенность — смена фаз: повышенного настроения или желания двигаться, что-то делать, творить, совершать и депрессии, апатии, уныния, бессилия, безразличия. Момент, когда наступит смена фазы, невозможно предсказать.
Маниакальная фаза отличается невероятным подъёмом настроения и сил, повышенной активностью, в том числе сексуальной. Энергии так много, что человек перестаёт спать и есть, он всё время занят. Речь больного в маниакальной фазе отличается следующими признаками:
- Чрезмерная болтливость. Человек взбудоражен, перескакивает с одной мысли на другую.
- Хвастовство, уверенность в себе и в выполнимости своих планов. Человек рассказывает, что готов свернуть горы и завершить много разных проектов.
- Бредовые идеи (проявляются в особых случаях). Например, больной может говорить, что ему все завидуют и хотят причинить вред.
Депрессивная фаза сопровождается упадком сил, самооценки, сексуального желания, потерей интереса к прежним увлечениям и жизни в целом.
Человек подавлен, заторможен, не хочет ни с кем общаться. В тяжёлых случаях планирует самоубийство.
Генерализованное тревожное расстройство
Этому заболеванию подвержена треть населения планеты. Человек постоянно испытывает беспокойство и тревогу, страдает от неприятных ощущений в теле: дрожи, потливости, головокружения, дискомфорта в районе солнечного сплетения. Беспокойство обычно вызывают разнообразные страхи, связанные с будущим.
Среди особенностей общения:
- Рассказы о собственных страхах. Человек боится то летать на самолёте, то садиться в лифт, то общаться, то заходить в незнакомые места.
- Постоянное возмущение и жалобы, в том числе на состояние здоровья.
Зачастую это одинокие люди, не достигшие успеха в личной жизни и работе. Часто они чем-то возмущены: руководством страны или компании, где работают, обстановкой в государстве или дома — всем, с чем в жизни сталкиваются.
Люцина Лукьянова
Обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР)
Ещё одно заболевание, связанное с тревогой.
При нём у больного возникают навязчивые пугающие мысли, с которыми он не способен бороться. Чтобы избавиться от тревоги, человек выполняет какой-то ритуал: плюёт через левое плечо, проверяет все замки в доме, моет руки и так далее. Эти действия могут казаться бессмысленными, однако они помогают больному ненадолго облегчить состояние.
Человека с ОКР можно распознать по тем же признакам в речи, что и больных генерализованным тревожным расстройством. Это жалобы, мнительность, повторяющиеся разговоры о страхах. Однако гораздо эффективнее будет понаблюдать за его поведением, отследить ритуал. Типичный больной ОКР — американской изобретатель Говард Хьюз, о жизни которого снят фильм «Авиатор». Он постоянно мыл руки, потому что боялся подхватить заразу.
Больных ОКР очень тяжело выявить по фразам в речи, исключение — если сам человек захочет рассказать вам о том, что его беспокоит. Заметить их несложно, если понаблюдать за людьми в парке, например.
Люцина Лукьянова
Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР)
Расстройство может возникнуть после перенесённой травмирующей ситуации, чаще всего связанной с угрозой для жизни.
Заболевшие — жертвы сексуального или иного насилия, терактов, участники военных действий. Они стараются избегать разговоров, мест и ситуаций, которые могут напоминать им о пережитых событиях, однако воспоминания постоянно возвращают их туда. В особо тяжёлых случаях больной может вытеснить событие из памяти, как бы забыть.
Заболевшие ПТСР страдают одновременно от депрессивной и тревожной симптоматики, поэтому в их речи можно встретить те же признаки, что и у больных депрессией или тревожным расстройством.
Заметить что-то по их высказываниям затруднительно, потому что они стараются ни с кем не общаться, живя в своих переживаниях. Но если диалог всё-таки состоится, то вы не услышите ни слова о счастье, радости или любви. Собеседник с ПТРС или будет немногословен, или посвятит свой рассказ той беде, которая с ним случилась.
Люцина Лукьянова
Шизофрения
Согласно ВОЗ, шизофренией страдают 23 миллиона человек во всём мире. Это серьёзное психическое заболевание, которое сопровождается нарушением мышления, восприятия реальности, эмоций, речи и поведения.
У больных отсутствует критическое отношение к своему состоянию, в большинстве случаев они уверены, что здоровы. Типичный пример — математик и нобелевский лауреат по экономике Джон Нэш, о жизни которого был снят фильм «Игры разума».
Распознать шизофрению можно по следующим признакам:
- Мнительность и паранойя. Человек может быть уверен, что его преследуют или хотят навредить.
- Грандиозные идеи и планы.
- Бредовые идеи. Больной может думать, что мир давно захватили инопланетяне.
- Неспособность вести диалог и формулировать мысли. Они либо обрываются где-то посередине предложения (шперрунг), либо состоят из беспорядочного набора слов (словесная окрошка).
Одно из наиболее ярких проявлений шизофрении в речи — это бредовая симптоматика преследования. Больной будет уверен, что ему вставляют палки в колёса, за ним следят. Он будет шептать о своих догадках вам на ухо, оглядываясь по сторонам.
Люцина Лукьянова
Помните: поставить диагноз по одной только речи и манере общения нельзя.
Однако если вам кажется, что поведение близкого человека изменилось, то проявите наблюдательность. При наличии описанных симптомов лучше показать его врачу.
Читайте также 🧐
- Депрессия после секса: что это такое и почему она возникает
- 11 неожиданных признаков того, что перед вами психопат
- Эхо мыслей и ещё 7 признаков того, что перед вами шизофреник
Как я попала в «психушку» | Статьи
Начало болезни
Я узнала, что произошло с моей подругой Сашей, уже постфактум.
Не виделись давно. Саша иркутянка, но уже несколько лет живет в одном из городов центральной части России, занимается переводами текстов, рисует. Встретились, я первая рассказала о своих новостях и выдохнула: «Трудный был тот год». «Да-а, у меня тоже», — задумчиво кивнула Саша. «А у тебя что?» — спрашиваю. «А я в психушку попала», — отвечает она запросто, как бы шутя, со свойственной ей легкостью, но смотрит так, что сразу понятно: это не метафора, она серьезно, про больницу. Но… «Мы же встречались в том году, ты была в порядке…».
— На самом деле, нет. Мне уже было плохо. Как раз летом 2018 года, когда я в последний раз приезжала в Иркутск, все и началось. Жара стояла жуткая, а я ведь солнце очень плохо переношу. Приехала в Иркутск, пожалуй, уже на пике депрессии. Мысли о суициде были очень навязчивыми, я пыталась от них сбежать.
Но не помогло. Еле заставляла себя встать с кровати. Когда выходила с кем-то на встречу, весь следующий день приходила в себя. Никто не замечал, даже мама.
В этом и есть опасность депрессии, расстройств… Это не обязательно заметно. Летом себя успокаивала: станет прохладнее — полегчает. Но я вернулась в свой город, пришла осень, а состояние ухудшилось.
Немногие знали о том, что со мной происходит. И почти никто из них не воспринимал мое состояние всерьез.
Ничего не хотелось делать. Совсем. Истерики накатывали и дома, и на людях. Хорошо, что город большой и всем все равно. В метро вдруг могла почувствовать, как внутри все деревенеет, будто не мое, и начинала плакать… Дома могла отключиться и очнуться вся в синяках и царапинах. Ни муж, ни я не понимали, что происходит.
Бывали дни, когда я просыпалась с ощущением, что все позади. В отличном настроении успевала выполнить кучу задач, чувствовала себя замечательно. Только недолго. Как я узнала потом, это были типичные для психических расстройств краткие просветления, которые меня сбивали: я долго не обращалась к врачу, каждый раз надеялась, что отпустило. Но после недолгой эйфории снова резко наступала апатия.
В психоневрологическом диспансере
Весной я наконец признала проблему и решительно настроилась выбраться из этого болота. Пришла к доктору в психоневрологический диспансер (ПНД): частного специалиста я себе позволить не могла. Врач, исключив гормональный сбой и опухоли мозга после соответствующих процедур и анализов, собиралась определить меня в дневной стационар, прописать таблетки. Но у меня во время этой встречи на ровном месте случилась истерика. Она насторожилась, спросила, есть ли суицидальные мысли. Я просто не нашлась, что ответить, сказала правду… Врач заохала и стала писать направление в психиатрическую больницу.
Услышав, что меня положат в клинику, впала в ступор. Но спорить не стала. Психиатр сама позвонила моему мужу Ване (я была не в состоянии), объяснила ему жестко: «У нее, может быть, тяжелое заболевание, ей нужно медицинское наблюдение». Я только представить себе могла, как напугался муж. Но точно не сильнее, чем я.
Приемное отделение
Дальше все как будто не со мной происходило.
Приехали санитары, мы спустились вниз и, пока я снимала грязные бахилы, один из мужчин решительно загородил открывшийся путь в другой коридор. Это было и смешно, и дико. С тех пор я почти все время чувствовала, как за мной кто-то наблюдает.
Скорая доставила меня в приемное отделение. Грубоватая женщина заявила, что оформит меня как бомжа, ведь я без документов. Попыталась возразить, что муж скоро привезет. «Когда привезет, тогда и посмотрим, — а то, может, и мужа-то никакого нет», — прокомментировала дежурная.
При поступлении в больницу в такой конверт запаковывают все имеющиеся у вас вещи.
Все имущество, что у меня было с собой, потребовалось сдать. Несмотря на то, что «мест для хранения у них вообще-то уже не было». Заодно подписать бумагу, где было кратко перечислено: «Телефон, планшет, карта…». Какой телефон, какая модель планшета – ничего не было указано. Соответственно, и получить назад я могла неизвестно что. Хорошо, что Ваня наконец приехал и спас мои вещи.
Потом я пошла на предварительный осмотр в отдельный кабинет. Там сидела медсестра, которая мне очень запомнилась, она одна из немногих за всю эту историю поговорила со мной по-человечески. После беседы женщина подстригла мне ногти, выдала ночнушку. Горловина белья была разорвана так, что при движении я демонстрировала миру свою грудь. Но медсестра вздохнула: другой одежды пока нет. Так и пришлось ходить неделю, надевая рубашку задом наперед, пока не выдали новый комплект.
Проведя ревизию вещей, которые привез Ваня (карандаши, скетчбуки, книги, кремы, домашняя одежда), врач всплеснула руками: «Моя-то дорогая! Тебе все это нельзя!». Доктор достала пакетик, в который переложила то, что взять можно: зубную пасту и щетку, пару носков, несколько трусов, рулон туалетной бумаги и прокладки. Вот и все. Остальное я отдала Ване.
Вход в больничный корпус
Моя палата располагалась в соседнем корпусе, куда мы ехали пару минут. В комплект к рубашке я получила байковые штаны в клеточку, ватный рабочий тулуп и ботинки-прощайки (войлочные боты или полусапожки, популярные в СССР).
В отделении водитель забрал верхнюю одежду. В дальнейшем, когда приходилось покидать корпус (выходила только в поликлинику и в баню), я получала теплый комплект, который по возвращении отдавала назад.
В надзорную палату я прошла через специальную комнатку. Она соединяла внешний мир и собственно отделение. После очередной беседы с удивительно надменной медсестрой я получила байковый халат, средних размеров вафельное полотенце (для всего). Затем девушка велела выбрать тапки из огромной корзины, отфильтровала еще разок мой и без того скромный скарб (вещей у меня после этого оказалось вдвое меньше) и проводила в надзорную палату.
Надзорная палата
В надзорной палате живут пациенты, которые только прибыли в больницу, а также переведенные — те, кто уже лечится какое-то время, но в процессе им стало хуже. Здесь, как и в любой другой палате отделения, высокий потолок, нет дверей, ремонт свежий, полы моют три раза в день (в плане чистоты здесь идеально). Надзорка постоянно находится под наблюдением медсестер с «поста», что понятно из названия.
Ни разу я не видела, чтобы «пост» пустовал.
В палате 10 коек, расстояние между которыми меньше метра. Никаких тумбочек (а что, собственно, в них класть?). На моей койке, укрытой страшненьким покрывалом, лежало постельное белье. Пока застилала кровать, хотела сунуть зубную щетку в носок: неприятно было класть ее на видавшие виды одеяло.
Почти неделю я имела право пользоваться только этими предметами.
В то же мгновение услышала замечание медсестры, она велела показать, что я прячу. Объяснила свой замысел медработнику — она оставила меня… Пока не увидела, что я не заправляю одеяло в пододеяльник: «Не положено».
В надзорной строгий порядок: если тебе нужно выйти, ты предупреждаешь медсестру. А выйти можно только в туалет, в конец коридора зубы почистить и в столовую. Плановые выходы — в поликлинику (но там обычно организованно, парами) и с утра, пока идет кварцевание. Но в этом случае сидеть нужно рядом с палатой.
У врача
Врач принял меня через два часа после того, как я очутилась в надзорной палате.
Я тут же пожаловалась на медсестру, которая вела себя грубо и заставляла меня пользоваться ненужным мне одеялом. «Вообще правил насчет пододеяльников нет, но… Медсестры здесь хозяева, их нужно слушать», — пожал плечами доктор. Врачи очень дружны с медсестрами, которые передают информацию о пациентах, — это я поняла. У медперсонала здесь безграничная власть.
В первую нашу встречу врач сказал, что мне придется лежать в больнице минимум неделю: «Нужно посмотреть на ваше состояние, оно у вас длилось довольно долго». Позже я узнала, что меньше недели здесь вообще не лежат. Это необходимый «минимум», за который каждый пациент проходит обследование, сдает общий анализ мочи, кровь, тест на ВИЧ. Даже те, кто попал сюда случайно (и врачи сами это понимали), проходят все процедуры. Мне встречались в больнице люди, которые шутя подбадривали себя: «Хоть зуб здесь вылечила», «Наконец от цистита избавилась».
Врачи в больнице только назначают медикаменты. Никакой психотерапии не проводится.
Поговорив со мной, доктор прописал лекарства, я получила их вечером того же дня от медсестер. Названий препаратов, которые давали в больнице, ни я, ни кто-либо другой из пациентов не знал: это держится в тайне. Если пациенты желали узнать хотя бы что-то о своих медикаментах, персонал не церемонился, могли ответить очень резко.
Пациенты
Мне было очень жутко в больнице первое время. Со мной бок о бок жили пациенты разной степени тяжести.
Некоторые напоминали овощи: взгляд лишен смысла, подвижности ноль, они могли целыми днями не вставать с кровати. Рядом со мной лежала девочка с яркой восточной внешностью, у нее всегда был приоткрыт рот, она могла долго лежать или сидеть, уставившись в одну точку.
Были девушки, которые слышали голоса, страдали галлюцинациями или манией преследования. Встретилась девушка, которая считала себя Богом. Бабушка с деменцией намазывала на лицо овсяную кашу.
Отдельная боль медперсонала и пациентов — тучная, постоянно писающаяся женщина, на которую никак не могли найти подходящий подгузник.
Мадам сопровождали санитарки, вытирая за ней влажный след. Она орала романсы, громко читала стихи и покрывала отборным матом всех, кто ей чем-либо помешал. Позже ее перевели в отделение для буйных.
Многие поступали сюда в крайне тяжелых состояниях. Пациентов обкалывали, давали успокоительные. Девушку Надю очень тошнило от седативных. Санитарки, видя это, не пытались изменить ничего, только психовали и даже заставляли эту еле стоящую на ногах девчонку убирать за собой. Мы потом с Надей подружились.
Выходить на улицу здесь не разрешалось, физической активности не было. Единственная возможность прогуляться — ходить по длинному коридору. Моя кровать как раз находилась рядом с выходом в коридор. Я не могла спрятаться от этих страшных шагов.
Кто-то ходил по коридору парами, живо беседуя. Кто-то шел нервно, быстро, будто куда-то торопился. Кто-то гулял как призрак, с отсутствующим лицом. Кто-то бормотал себе под нос.
До ужаса было жалко тех, кто попадал сюда совсем случайно, у кого не было никаких расстройств.
Девушка рассталась с парнем, пришла в гости к подруге, очень плакала, долго не унималась. Мама подруги сказала: «Это ненормально. Нужно вызывать скорую». Скорая приехала, врачи сказали, что это не их случай, но они могут позвонить другой бригаде. И тут же вызвали бригаду психушки. Девушка всего-навсего резко отреагировала на шаблонную фразу врачей «Жизнь продолжается», сказав, что у нее дурацкая жизнь и жить ее ей не хочется (еще раз: осторожнее с высказываниями о суициде). Вуаля! Она в психбольнице. На неделю. Обходит врачей по «минимуму».
Поднадзорная и обычная палата
Через пять дней после прибытия в психушку меня перевели в поднадзорную палату. Преимущество — можешь свободно ходить по коридору и отправляться в туалет, уже не спрашивая разрешения. За тобой все равно наблюдает медсестра. Разрешается иметь личные вещи: расчёску, полотенце, крем для лица и для тела, гель для душа, шампунь, домашнюю одежду.
Даже в больнице хочется быть чистой и ухоженной.
Через день меня перевели в обычную палату, у туалета, где не было строгого присмотра — стало полегче.
Но там я наблюдала ежеутренние и ежевечерние представления от санитаров и курящих людей.
Вообще-то, курение в больнице запрещено категорически. Но не все санитарки любили убираться и поэтому пользовались трудом курильщиц. После кварцевания пациенты мыли коридоры, туалеты и комнаты. Потом они вставали в очередь, и медработники выдавали им сигаретки.
Странные медсестры и санитары
Процентов 70 персонала вели себя ужасно. Но были и по-настоящему человечные сотрудники. Немного. Когда дежурили адекватные медсестры и наша любимая санитарка Танюша, душевую открывали раньше на час или закрывали позже на час (о душевой подробнее в разделе «Гигиена»). Про Танюшу отдельно скажу, она была очень классная: сама мыла полы, а курящим девочкам давала сигареты просто так. Еще она мастерски подстригала ногти, очень аккуратно (а это было нужно, в клинике не разрешались ножницы и пилки), мы называли эту процедуру «Маникюрный салон Танюши».
Итого вместе с Танюшей всего три сотрудника разговаривали с нами по-человечески: не брезгливо, не высокомерно, а как с нормальными членами общества.
Остальные не стеснялись срывать свою злость на пациентах.
Была одна, которая все время орала. Она спокойно не говорила вообще. Когда ей сделали замечание, она проорала, что не кричит, это у нее голос такой.
Другие две любили перемывать кости. При всех. Таблетки, которые пациенты принимали до поступления в больницу, согласовывались с врачом. У меня такие были. Как-то санитарка во время выдачи лекарств с деланным изумлением спросила меня: «Это что, противозачаточные?» — громко, так, чтобы каждый человек в очереди услышал. «Тебе сколько лет?!». Рядом стояла другая санитарка: «25 ей, она вообще-то уже кучу лет замужем, ей рожать пора, а она гормоны пьет». «Ты завязывай с ними, не залетишь потом!». Выдали, я вышла из очереди в крайнем смущении.
Я уж не рассказываю о ситуациях, когда санитары могли навести ревизию тумбочки, без ведома пациента или когда сотрудники забывали записывать, дали они таблетку или нет. Было несколько историй, когда они заставляли дважды пить антибиотик или серьезный психотропный препарат.
Не верили нам на слово, что мы уже пили, считали, видимо, что лучше дать больше, чем не дать.
Медсестры всегда проверяют, проглотил ли пациент свои таблетки.
Смеяться и плакать они не разрешали. Если плакала (расчувствовалась при встрече с мужем) — докладывали врачу, приходилось объясняться. Если смеялась, делали замечание. Хотя под действием моих препаратов первое время мне постоянно хотелось ржать — эйфория, нормальный симптом при приеме подобных лекарств.
Я как-то читала книгу, там была глава про психиатрические больницы еще на заре их возникновения. Врач выявил формулу, какие должны быть условия в клинике, чтобы пациентам становилось лучше. Простые вещи: вкусная еда и ежедневная регулярная гигиена. У нас и с тем, и с другим были большие проблемы.
Гигиена
Очень сложно было держать себя в чистоте и комфорте. Как я уже сказала, в обычной палате, в которую переводят, когда доктор посчитает это возможным, уже разрешают иметь больше предметов гигиены.
Но пока меня 5 дней держали в надзорке, мне полагалась только зубная щетка и паста. Приходилось просить гель для душа и шампунь у других девочек. С кремами было туго, между тем, у меня ужасно сохла кожа.
Пришлось изобретать собственные косметические процедуры. Например, я мочила вафельное полотенце и с силой терла лицо. Такой вот скраб. Еще сворачивала туалетную бумагу в несколько раз, смачивала водой и накладывала этот компресс на нос. Увлажнение. Да, на меня косо смотрели санитары, но я и так уже была в дурдоме. Хотя бы здесь можно себе позволить быть странной?
Помыться можно, когда открывают душевую. Ежедневно утром, за час до завтрака, и вечером есть час после ужина. За 60 минут должны успеть помыться человек 25-30. Мыться можно было только частями. Две очереди, ты выбираешь, какую занять: на биде или на ванную, где можно помыть голову или ноги. Если моешься слишком часто, по мнению персонала, можно услышать упрек: «Ты же в пятницу в бане была, зачем тебе мыть голову в понедельник?».
В пятницу для пациентов надзорки организовывали душ, остальных водили в баню. За 2,5 недели пребывания в больнице я попала туда единожды. Это были дореволюционные бани. Старенькая плитка, железные тазики, три душа. Я знала девочек, которые очень не любили эту баню, впадали в панику: их смущали голые люди и что при чужих приходилось раздеваться. Мне же, несмотря на то, что место это было трудно назвать комфортабельным, там понравилось.
То ли мне просто ужасно хотелось помыться как следует, то ли прописанные мне таблетки раскрашивали все в более приятные краски.
Отвратительная еда
Всю еду подавали еле теплой. Можно было не тешить себя надеждой встретить хотя бы кусочек мяса в супе или где-либо еще. Меня удивляло, что даже картошку повара не могли сварить нормально: в тарелке плавала какая-то картофельная каша с водой. Они же дома для семьи готовят? Почему они над людьми так издевались на работе?
Не ходить в столовую было нельзя. Это значит, что ты отказываешься от еды.
Еще один повод для санитаров задуматься о твоем состоянии и рассказать о тебе доктору. Как-то одна из санитарок в столовой решила раздавать всем сыр не с подноса, а хватая его руками. Я не притронулась к продукту, о чем, конечно, доложили моему врачу. Он потом со мной разговаривал, почему я плохо ем – ведь это отклонение от нормы. Я объяснила, что есть в столовой крайне тяжело.
Большинству пациентов не нравилась кухня, но их мнение не принимали в расчет.
Врач принял к сведению, но что он сделает? Однажды повлияло на кухню только сообщение о возможной проверке. Пациенты были крайне удивлены тем, как могут, оказывается, вкусно готовить повара. Еда была теплой! Лучше гороховой каши я в жизни не ела. В капусте мы видели настоящие кусочки мяса! Но, увы, так кормили всего один день.
Нормально поесть можно было, только когда друзья и родственники приносили в контейнере домашнюю еду. Прямо на встрече ели, с собой в палату забирать нельзя. Разрешались передачки (фрукты, шоколад, печенье) — их санитарки складывали в отдельные пластиковые корзины.
Лакомства разрешали брать за два часа до завтрака или за час перед сном.
Посещение
Посещение пациентов проходило в столовой, по субботам и средам с 12:00 до 14:00 и с 16:00 до 17:00. Родные могли взять разрешение у врача и вывести тебя на прогулку. Но гулять можно только по территории, где очень грязно и неприглядно, как после бомбежки. Я предпочитала общаться внутри.
Во время посещения ты не можешь пользоваться даже чужими телефонами, передать привет маме: «Я здесь, со мной все нормально.» (Мама у меня живет в Иркутске, узнав, что я в больнице, конечно, очень переживала.) Моя подруга однажды пошла на хитрость во время нашей встречи: спрятала телефон в рукав, чтобы я записала голосовое сообщение.
Созваниваться с близкими можно только в присутствии врача (когда у него будет время) и только по делу: «Когда приедешь? Мне нужно привезти то-то». Вопрос «Как ты?» уже не по делу, врач прерывал тут же. Но когда меня выписали, я узнала от другого врача, что, оказывается, «звонить разрешается всем по требованию и без особых ограничений».
Досуг
Время здесь тянется медленно, выбор занятий крайне скудный: пианино (за него редко кто-то садился), телевизор (постоянно шли передачи Соловьева или сериал «Зачарованные»), настольные игры (первое время, пока все вокруг пугают, играть особо не с кем). Я спасалась книгами в шкафу столовой, в основном классика, прочла пять книг за две недели.
Пока пациенты играли в настольные игры, их тумбочки проверяли санитары.
Безопасность
Пациентов усиленно берегут от суицида. В туалетах не запирается дверь, нет зеркал и твердого мыла.
Нельзя стоять и смотреть в окно в коридоре. Окна в решетках, выходят во двор, открывать и закрывать их может только персонал.
В обычной палате смотреть в окно можно сколько угодно, там никто за тобой не следит. Но появляется другая проблема: каждое утро начинается с проветривания. В целом, это очень полезное мероприятие, но не когда оно затягивается на весь день, а на улице холодно.
Моя новая подруга Надя вместо носков пронесла гольфы — отобрали.
Видимо, с ними можно тоже сотворить какой-нибудь суицид.
В общем коридоре всегда горит свет, ты никогда не оказываешься в полной темноте. Так что те, кто не может уснуть при свете, испытывают неудобства.
Иногда мы использовали полотенца как маску для сна: сворачивали их в несколько раз и клали на глаза.
Еще одна мера безопасности — в кране нет горячей воды, только теплая. Это до меня дошло потом, когда я после больницы зашла в кафе. Пошла помыть руки и сильно обожглась, по привычке выкрутив кран до упора.
Уже выписываясь, я услышала от одной санитарки, что, оказывается, вся дичь, которую я отметила в больнице, — ерунда. По сравнению с другими отделениями больницы здесь рай на земле. В других местах, для более сложных пациентов, гораздо грязнее, а обращение с пациентами в разы жестче.
Выписка
Дату выписки не говорят никому до последнего. Могут сказать: «В пятницу сообщим, когда выписываем». Я с понедельника ждала этого дня, считала минуты.
В пятницу врач сказал: «Ну да, раз уж вас ничего не беспокоит, на следующей неделе сообщим дату выписки».
Так, в сильнейшем волнении, я дожила до понедельника, мои родные все выходные тоже переживали, знали, что в пятницу должна появиться информация. Доктор позвонил, когда муж почти был на месте (не выдержал без вестей и приехал сам вместе с родственниками). Их приняли, договорились о моей выписке на вторник.
Перед выпиской врач позвал меня в кабинет. И только тогда объяснил, что вообще со мной было. До этого мне не говорили о моем диагнозе ничего. Мне сказали, что я пережила депрессию, но в организме нет патологий, год мне нужно пить антидепрессанты, а потом потихоньку от них отказаться. Если я не замечу ухудшения, отлично. Если нет, попробовать корректировать с психиатром или… добро пожаловать назад! Диагноз не поставили, только выдали справку и пакетик с препаратом на первый день. В диспансере мне уже по записям врача выписали новый рецепт.
Что я думаю о лечении?
Конечно, в моем случае сюда было совсем не обязательно попадать.
Можно было просто принимать препараты под контролем хорошего врача. Но в диспансере доктор решила спасти меня от самоубийства, выписав билет в «психушку». Радикально, ну что ж…
Из рассказа понятно, что в больнице не лучшие условия для выздоровления. Повезло, что мне относительно быстро подобрали правильные препараты, от которых я почувствовала себя лучше.
Можно сказать, что я легко отделалась.
Но могло и не повезти, как моей Наде. Ее продержали около двух месяцев, ей это не помогло абсолютно, и только по заявлению от родственников девочку выписали. Сейчас она в дневном стационаре.
На антидепрессантах тоже не сладко. После первой недели эйфории тебя обязательно накрывает обратный эффект: все становится серее. Например, не распознаешь вкуса еды первое время. К тому же, после полной изоляции долго еще голова едет от информационного шума и обилия людей вокруг (еще раз вопрос, зачем так ограничивать от звонков и интернета?).
Из побочных явлений: до сих пор я не чувствую оргазм.
Сильно потею ночью. Но, во всяком случае, ощущаю себя человеком: хочу жить, работать, позитивнее смотрю на вещи, не впадаю в истерики. Времени, когда мне придется отказываться от таблеток, и жду и боюсь. Неизвестно, что будет дальше. Но второй раз в больнице я бы очень не хотела оказаться. Никому не желаю такого опыта.
Рассказ подруги ошарашил, я задумалась о многих вещах… Но главное, что тревожило: как долго ни Саша, ни друзья, ни родные не били тревогу. Никто не замечал, что девушка не просто заскучала, она больна. Может, если бы мы осознали проблему раньше, этой истории не случилось бы. Так как же тогда распознать депрессию? Как отличить заболевание от дурного настроения? И как не довести себя до больницы? Об этом поговорим со специалистами в следующей статье.
Если вы замечаете длительное подавленное состояние, вялость и апатию, немедленно звоните психологу (для начала). Кроме частных специалистов, есть также телефоны доверия. Обратиться за консультацией можно по круглосуточным телефонам иркутского областного психоневрологического диспансера: (3952) 24-00-07 и 24-00-09.
Берегите себя!
Все имена героев изменены.
Дарья Сутырина, специально для IRK.ru, иллюстрации @fraudwarf.
Почему некоторые люди становятся психопатами?
В настоящее время в вашем веб-браузере отключен JavaScript. Включите JavaScript, чтобы наш веб-сайт отображался должным образом.
Вот инструкции по включению JavaScript в вашем браузере.
Психопатия — одно из наиболее известных и хорошо изученных расстройств личности. Но существует ли основная биологическая причина психопатии? И если да, то можно ли вылечить расстройство?
09 октября 2017 г.
Чтение через 3 мин.
Обзор
Люди уже давно очарованы идеей психопатов, с жестокими «психопатическими» персонажами, которые снова и снова появляются в книгах, на телевидении и в кино.
Аннабель Стерджесс
Сотрудник по организации мероприятий, Королевское общество
Исследования показали, что области мозга, участвующие в обработке эмоций, сопереживании и принятии решений, например миндалевидное тело, островковая доля и вентромедиальная префронтальная кора, проявляют пониженную активность у людей с психопатическими характеристиками, когда они видят других людей в бедственном положении или пытаются понять последствия своих действий.
Дети, у которых отсутствует эмпатия, чувство вины и поверхностные эмоции, определяемые как бездушно-бесчувственные, подвержены повышенному риску развития психопатии во взрослом возрасте. Эти дети более склонны к проявлению антиобщественного поведения, такого как запугивание и агрессия. Они с меньшей вероятностью реагируют на социально вознаграждающие стимулы, такие как счастливые лица, а также с меньшей вероятностью распознают испуганное выражение лица. Подростки с бездушно-бесчувственными чертами могут скорее получать удовольствие от жестокости, чем от доброты.
Однако результаты усыновления убедительно указывают на то, что генетическая уязвимость — это не судьба, а ей можно противодействовать защитным влиянием окружающей среды.Есть много следствий исследования черствых, бесчувственных черт и психопатии. Поскольку мы стремимся лучше понять, как развиваются эти особенности и как люди с этими особенностями видят окружающий мир, мы можем лучше адаптировать вмешательства в соответствии с индивидуальными потребностями. Ясно, что раннее вмешательство у детей с черствыми и бесчувственными чертами может предотвратить психопатию во взрослом возрасте со всеми психологическими и социальными последствиями.
Профессор Эсси Видинг является лидером в этой области исследований и лауреатом премии Розалинды Франклин Королевского общества и лауреата лекции 2017 года. 19Октябрь 2017 г. Профессор Видинг рассказала о том, как возникает психопатия и как ее можно предотвратить, в своей лекции «Почему некоторые люди становятся психопатами?».
Поиск по категориям
- История науки
- Новости и просмотры
- Сеть школ
- Издательство
Подпишитесь сегодня, чтобы оставаться на связи
Подпишитесь на наши информационные бюллетени, чтобы быть в курсе всех наших последних новостей об инновациях, событиях и статьях.
Как психопаты видят мир
Наука
Дело не в том, что они не могут учитывать точку зрения других людей. Дело в том, что они не делают этого автоматически.
Эд Йонг Photographee.eu / Shutterstock / The Atlantic
Редкий человек из кожи вон лезет, чтобы проводить время с психопатами, и еще реже тот, кто для этого неоднократно звонит в тюрьму. Но после более чем года встреч и переговоров Ариэль Баскин-Соммерс из Йельского университета наконец убедила тюрьму строгого режима в Коннектикуте позволить ей работать с заключенными и изучать тех, у кого есть психопатические наклонности.
Психопаты по определению имеют проблемы с пониманием эмоций других людей, что частично объясняет, почему они такие эгоистичные, почему они так бессердечно пренебрегают благополучием других и почему они совершают насильственные преступления в три раза чаще других люди.
Но, что любопытно, у них, кажется, нет проблем с пониманием того, что другие люди думают, хотят или во что верят, — навык, известный под разными названиями: «принятие точки зрения», «ментализация» или «теория разума». «Их поведение, кажется, предполагает, что они не учитывают мысли других», — говорит Баскин-Соммерс, но их результаты экспериментов говорят об обратном. Когда они слышат историю и их просят прямо сказать, что думает персонаж, они могут.
На первый взгляд, в этом есть смысл: вот люди, которые могут понять, о чем думают их жертвы, но им все равно. Отсюда и их действия. Но Баскин-Соммерс обнаружил, что у них на уме больше, чем кажется.
Большинство из нас мысленно автоматически . С младенчества чужие умы невольно просачиваются в наш собственный. То же самое, по-видимому, менее сильно проявляется у психопатов. Изучая заключенных в Коннектикуте, Баскин-Соммерс и ее коллеги, Линдси Дрейтон и Лори Сантос, показали, что эти люди могут преднамеренно принять точку зрения другого человека, но в среднем они не делают этого автоматически в такой степени, как большинство других людей.
делать. «Мы впервые видим доказательства того, что у психопатов нет этой автоматической способности, которая есть у большинства из нас», — говорит Баскин-Соммерс.
Она начала изучать психопатов около 10 лет назад, «еще до того, как термин «психопат» использовался в каждом телешоу», — говорит она. «Я был очарован тем, насколько сложен их разум. Они редко проявляют полный дефицит в вещах. Есть интересный нюанс. Иногда кажется, что они демонстрируют хорошее познание, иногда нет. Иногда они показывают теорию разума, а иногда нет. Это интересная головоломка».
Тюремная система США не оценивает психопатию при поступлении, поэтому Баскин-Соммерс сама провела стандартный тест 106 мужчинам-заключенным из тюрьмы Коннектикута. Из них 22 оказались психопатами, 28 — нет, остальные попали в серую зону. Баскин-Соммерс проводила все интервью в импровизированной психологической лаборатории в самой тюрьме — простой комнате со столом, компьютерной станцией и без барьеров.
«Охрана есть, но снаружи, потому что мы делаем конфиденциально», — говорит она.
«Мы много тренируемся и всегда сидим ближе к двери. Но у нас никогда не было инцидентов и даже близко не было. Многих заключенных впервые попросили рассказать о своей жизни». Психопаты оказались «бойкими, самовлюбленными и коварными», добавляет она. «Они могут быть агрессивными, и они любят рассказывать нам ужасные подробности убийств, я думаю, чтобы шокировать нас. Но так не всегда. Они много занимаются управлением впечатлениями».
После оценки 106 добровольцев она дала им компьютерное задание. Они увидели изображение человеческого аватара в тюремной форме цвета хаки, стоящего в комнате и смотрящего вправо или влево. На стене перед аватаром были либо две красные точки, либо одна точка перед ними и одна точка позади них. Их работа заключалась в том, чтобы проверить, сколько точек могут видеть они или аватар.
Обычно люди могут точно сказать, сколько точек видит аватар, но они медленнее, если за аватаром есть точки. Это потому, что то, что они видят (две точки), мешает их способности видеть глазами аватара (одна точка).
Это называется эгоцентрической интерференцией. Но их
Баскин-Соммерс обнаружил, что заключенные-психопаты демонстрировали обычный уровень эгоцентрического вмешательства, то есть их собственная точка зрения накладывалась на точку зрения аватара. Но они демонстрировали гораздо меньше альтерцентрического вмешательства, чем другие заключенные — точка зрения аватара не мешала их собственной, как это было бы у большинства других людей.
Конечно, не все психопаты одинаковы, и их поведение значительно различается. Но Баскин-Соммерс также обнаружил, что чем выше их балл в тесте на психопатию, тем меньше на них влияло то, что видел аватар.
И чем меньше они пострадали, тем больше у них было обвинений в нападении.
Психопаты могут быть коварными, но маловероятно, чтобы они намеренно разыгрывали задачу, чтобы добиться интересных результатов. «Задача выполняется слишком быстро, и мы не видим различий в точности между ними и другими, менее психопатичными», — говорит Баскин-Соммерс.
По ее мнению, результаты показывают, что психопаты (или, по крайней мере, мужчины) не принимают точку зрения других людей автоматически. То, что непроизвольно для большинства людей, является для них осознанным выбором, чем-то, что они могут активно включать, если это помогает им достичь своих целей, и игнорировать в других ситуациях. Это помогает объяснить, почему они ведут себя так бессердечно, жестоко и даже агрессивно.
Но Ута Фрит, психолог из Университетского колледжа Лондона, отмечает, что есть некоторые разногласия по поводу задачи аватара, которая использовалась в других исследованиях. «Что он на самом деле измеряет?» она сказала.
Возможно, аватар действует не столько как человек, сколько как стрела — визуальный сигнал, привлекающий внимание. Возможно, вместо определения точки зрения задача просто измеряет, насколько спонтанно люди переключают свое внимание.
Баскин-Соммерс утверждает, что задача примерно и внимание и перспектива, и «для исследования психопатии это хорошо». Это потому, что, как показала она и другие, психопаты уделяют необычайно пристальное внимание вещам, имеющим отношение к их цели, но в значительной степени игнорируют второстепенную информацию. «Похоже, они худшие многозадачники», — говорит Баскин-Соммерс. «Все плохо справляются с многозадачностью, но они действительно плохи». Так что вполне возможно, что отсутствие у них автоматического восприятия перспективы — просто еще одно проявление этой разницы во внимании. Эти две вещи связаны.
Другие группы людей также демонстрируют различия в своих теориях разума. Например, в одном исследовании Фрит попросила людей предсказать, где девочка может искать шарик, который был перемещен без ее ведома.
Зрители знали о местонахождении мрамора, так могли ли они пренебречь собственными знаниями, чтобы встать на место девушки? Программное обеспечение для отслеживания взгляда показало, что нейротипичные взрослые смотрят в то же место, куда смотрела бы девочка, но люди с синдромом Аспергера менее склонны к этому. Они, кажется, не предвидят спонтанно действия других. «Немного настораживает тот факт, что [Баскин-Соммерс и ее коллеги] предлагают тот же основной механизм для объяснения черствости при психопатии, который мы использовали ранее для объяснения коммуникативных проблем при аутизме, хотя и на основе другого теста», — говорит Фрит. — В конце концов, это совсем другие условия.
Но между двумя исследованиями есть тонкие и важные различия, говорит Баскин-Соммерс. Задача Фрита не учитывала, влияет ли точка зрения другого человека на вашу собственную — и это то, чем отличаются психопаты. Они могут воспринимать точки зрения других людей, но эти точки зрения не затрагивают автоматически их собственные.
«Это не типичная картина, которая проявляется при выявлении дефицита теории разума», — говорит она.
Эти новые результаты не «объясняют» психопатию; ни одно исследование не будет. Как и большинство психиатрических проблем, это сложная смесь генетических и средовых влияний, и все они влияют на наш самый сложный (и, возможно, наименее изученный) орган — мозг. Психопаты могут демонстрировать отсутствие автоматического восприятия перспективы, но «интересный вопрос: почему?» — говорит Эсси Видинг из Университетского колледжа Лондона. «Что в генетическом строении и среде воспитания человека делает его таким? Нам нужны [долгосрочные исследования], чтобы ответить на эти вопросы и выяснить, насколько податливы эти процессы».
Тем временем Баскин-Соммерс добавляет, что есть способы использовать то, что мы уже знаем. «Мы думаем об обучении тюремных служащих тому, как разговаривать с заключенными, страдающими психопатией, и принуждаем их к более обдуманному взгляду на ситуацию», — говорит она.
