Стихи старика умершего в доме престарелых: Результаты поиска Все результаты Стихотворение умершего в доме престарелых старика

Содержание

как оно изменило жизнь медсестер дома престарелых

От Masterweb

05.06.2019 17:42

Как часто пожилые люди становятся лишними в собственных семьях. В России предпочитают самостоятельно ухаживать за стариками, за границей бабушки и дедушки частенько оказываются в домах престарелых.

Старик, который провел свои последние годы в австрийском доме престарелых, оставил после себя трогательное письмо.

Серые будни

Его жизнь подходила к концу. Больной, беспомощный, покинутый детьми и внуками, пожилой мужчина давно перестал радоваться новому дню. Да и какая может быть радость, когда ты большую часть времени проводишь перед тарелкой с едой и в ванной комнате. Старик доживал в доме престарелых, где за ним ухаживал персонал. Некоторые медсестры были терпеливы и ласковы, иные постоянно срывались на пожилого, медлительного человека.

Когда дедушка понял, что осталось совсем недолго, то написал послание тем самым сотрудницам дома престарелых. Письмо настолько тронуло медсестру, нашедшую его, что женщина поделилась посланием с местной газетой. А вскоре оно распространилось в «мировой паутине.»

Что ты видишь?

«Что думают медсестры, глядя на меня?» — Этими словами начинается письмо мужчины, умершего в австрийском приюте для пожилых людей, — «В одном случае, они видят старого, немного глупого человека, с которым тяжело иметь дело. В другом — мужчину, потерявшего тягу к жизни, из-за этого постоянно отвлекаются от других пациентов.

Что видят медсестры? Человека, который уже не может самостоятельно есть.

Ему постоянно надо напоминать о необходимости делать что-либо.

Человека, большую часть времени проводящего в ванной, на процедурах и за столом.

Того, кто понятия не имеет о действиях персонажа».

Кем я был?

«Вот почему я спрашиваю о том, что ты видишь во мне» — дальнейшие строки послания кажутся очень трогательными, — «Я — мальчик десяти лет, любящий родителей, братьев и сестер.

Я — шестнадцатилетний подросток, со своими мечтами. Ищущий настоящую любовь.

Мне двадцать лет, я нашел любовь и все еще помню об обещаниях, которые дал.

Я — мужчина двадцати пяти лет, с семьей и детьми.

Мне тридцать лет. Я вижу, как быстро растут мои дети, но безоговорочно люблю их. Эта любовь останется навсегда.

Я — сорокалетний мужчина, который видел, как выросли его дети. Они ушли из дома, но у меня есть жена, с которой мы будем вместе до конца жизни.

Мне пятьдесят лет. Мои руки снова держат ребенка, а семья растет.

Я — человек, потерявший свою жену. Он плачет каждый день и очень тоскует».

Кем я стал?

«У моих детей свои семьи. Я начинаю думать о прошлом, о любви, которую потерял.

Теперь я стал стариком, то время стоило мне долгих лет.

Я смеюсь над собой и над всем, чем жил, словно идиот.

Моя внутренняя и жизненная сила начинают заканчиваться.

Я — ствол, который потерял свое сердце и не двигается.

Хотя я — старик, молодой человек все еще живет во мне.

Мое сердце с каждым днем становится более тихим, но наполненным радостью и грустью. Я люблю все живое.

Я начинаю вспоминать, чем жил. И все, что давно исчезло.

Я думаю, что нет ничего вечного. Посмотри хорошенько на меня. Пойми, что пожилые люди — не безумные старики, которые не имеют понятия о том, что делают. Мы — сыновья, братья, отцы и мужья, у которых была прекрасная, полная насыщенных событий, жизнь».

Старик умер на следующий день после того, как написал это послание. Медсестра, прибиравшая комнату после выноса тела из нее, обнаружила послание под подушкой. Женщина развернула смятый лист, погрузилась в чтение, из глаз закапали слезы. Сотрудница дома престарелых поняла, как несправедливо относятся окружающие к пожилым людям. И для того, чтобы донести это, поделилась посланием умершего старика.

Заключение

Дедушки и бабушки не вечны. Когда-то они уходят, и только после этого начинается понимание того, как много потеряно. Давайте ценить и любить наших стариков, пока они живы!

Старик и горе: в Испании персонал бежит из гериатрических клиник | Статьи

Эпидемиологическая обстановка в Испании продолжает ухудшаться, ежедневно появляются тысячи новых заболевших. Коронавирус в особенности бьет по пожилым людям. И хотя большинство испанских медиков с честью выполняют свой профессиональный долг, недавно открылись случаи, когда персонал домов престарелых, струсив, бросал своих подопечных на произвол судьбы. О ситуации рассказывает испанский корреспондент «Известий»

Дома престарелых в Испании — прибыльный бизнес. Каждый житель частной «резиденции для третьего возраста» (residencia de tercera edad), как их тут называют, приносит предприятию более €2,5 тыс. в месяц.

Из своих кровных, накопленных за годы труда. Или со счетов благодарных родственников, поместивших дедушку/бабушку доживать свой век в компании ровесников. Старики пьют свой чай-кофе, играют в домино и карты, гуляют (кто может встать с постели), смотрят телевизор, посещают парикмахера… На жизнь, в общем, не жалуются. Всё шло своим чередом, пока не случилось непредвиденное.

Фото: Depositphotos

Гром грянул в начале марта, когда в стране начали понимать, что эпидемия коронавируса становится общемировой бедой. К середине месяца Испания уже догоняла Италию по количеству заболевших. Правительство отправило население в карантин, а в больницах поднялась тревога. Профессиональные медики всё же остались на своих местах. Но в гериатрических «резиденциях», где сотрудникам знать о клятве Гиппократа вовсе необязательно, у многих страх пересилил и элементарные этические нормы.

Первая информация об «исходе» персонала из домов престарелых появилась в испанских СМИ 23 марта. Популярная радиостанция CadenaSER сообщила об обнаружении в Вальядолиде резиденции с полностью исчезнувшим персоналом. Нескольких прикованных к постелям обессилевших, но живых стариков нашли солдаты, прочесывавшие местность. И еще несколько трупов, которые некому было предать погребению.

Часть испанских СМИ перепечатала шокирующую новость, другая — вообще прошла мимо нее. Вот уже пятый день газеты и интернет хранят многозначительное молчание. Министр обороны страны Маргарита Роблес в понедельник, 23 марта, в интервью телекомпании Telecinco отметила, что «в правительстве шокированы сообщением», предупредила, что «будут разбираться», и заверила общество, что «основная масса домов престарелых работает в нормальном режиме с огромной ответственностью и не покладая рук», а случившееся в Вальядолиде — «инцидент, но не система».

«Персонал бежит. Оставшиеся падают с ног от усталости»

Гериатрический центр Сан-Антонио-Де-Елес в Толедо, в получасе езды от Мадрида. Сейчас в его стенах 67 пожилых людей. Еще недавно их было 76. «Нам плохо, очень плохо», — испуганы они. Пожаловаться на жизнь старикам практически некому. Персонал сократился на треть — трое из обслуги ушли по собственному желанию, еще пятеро — на больничном. Последнее — неудивительно, они работают с самым восприимчивым к вирусу контингентом.

Но случаи ухода на бюллетень по причине «воспаления хитрости» тоже встречаются, что в ситуации почти полной беззащитности населения перед заразой — не сюрприз. Пятерых стариков в минувший четверг отправили в госпиталь, один вернулся с сопровождающей устной формулировкой, что в его случае «ситуация не критическая».

В центре Сан-Антонио-Де-Елес нет врача, дежурящего круглосуточно, нет респираторов, нет санитарного оборудования. «Нас не обязывает закон».

Фото: Depositphotos

Обитатели домов престарелых готовы сообщать о происходящем внутри гериатрических центров, но боятся при этом называть свои имена и фамилии. В «резиденции» Томельосо, в полутора часах езды от Елеса, погибли 15 стариков. Умирая, попросили вменить это в вину директору «резиденции», который, в свою очередь, заявил, что самому Данте не хватило бы красок для передачи ситуации, в которой находится вверенный ему объект.

Работники центра в Томельосо рассчитывали, по словам директора, что коронавирус к ним «никогда, никогда не придет». Но с тех пор, как первый случай был зафиксирован, «жизнь стала бесконечным кошмаром».

Рекомендаций из местной больницы, как действовать, не поступило даже 25 марта. Центр решил самостоятельно изолировать подопечных. Ассоциация женщин Елеса шьет маски и халаты для работников «резиденции», полицейские, периодически заезжающие с визитами вежливости, делятся своими.

Весь четверг, 19 марта, по словам директора, администрация центра провела, пытаясь дозвониться до ответственных лиц в Минздраве, чтобы сообщить о случаях заражения и попросить о проведении дезинфекции. Наверху пообещали. Однако до сих пор никто не приехал.

Обращения в службу спасения проблемы не решают, «скорые» не выезжают к старикам, испытывающим сложности с дыханием. Официальное объяснение: у нас нет экспресс-тестов на коронавирус, а пока не получим результат, принимать больного не будем.

Логика, конечно, есть: больницы переполнены. А вдруг у нуждающегося в помощи окажется не COVID-19, а тривиальный грипп (который сейчас в Испании тоже свирепствует) или «просто» воспаление легких? Госпитализация таких больных среди инфицированных приведет к еще большему распространению вируса.

Сан-Антонио-Де-Елес — лишь одна из 93 пораженных вирусом «резиденций» в автономии Кастилия-Ла-Манча. По данным на 26 марта, в них зарегистрировано 312 случаев заражения. Вирус по гериатрическим центрам, так же как и по автономиям вообще, распространяется неравномерно, и никто не может понять, почему.

В доме престарелых Madre Maravillas, когда вирус еще не проник

Фото: elconfidencial. com

«Мы больше не можем. У нас всего 11 работников, некоторые из них тоже больны. 23 марта мы обратились за помощью к военным-чрезвычайщикам (Unidad Militar de Emergencias — UME, аналог российского МЧС. — «Известия») за консультацией, и мы еще не получили ответа… Мы просто падаем на рабочих местах. Ситуация безнадежная», — говорит Лидия, терапевт и заместитель директора дома престарелых Madre Maravillas de Perales del Río в Хетафе. —

Вчера вечером умер человек. Сегодня его труп, помещенный в пластиковый мешок, всё еще лежит на кровати в его комнате. Когда за ним приедут, мы не знаем».

«Это протокол, мы обязаны действовать, как предписано. Сами вывозить тело не можем, ждем, когда они придут за ним. Сегодня даже доктор не пришел. Мы не выдерживаем», — вторит ей Беатрис, директор центра. Ее тоже бьет озноб, но тестов нет, провериться невозможно, и, учитывая количество потерь среди персонала, которые некем заменить, она не может уйти с работы.

Статистика не врет.

Она мало что знает

Со статистикой — полная неразбериха. Официальных данных из Арагона, Канарских островов, Мадрида, Страны Басков, Сеуты и Мелильи нет. В других сообществах данные являются частичными. Астурия не опубликовала данные по числу случаев в частных центрах, несмотря на то что все они переведены под контроль государственных органов. Эстремадура обнародовала только число погибших, не приведя общее количество случаев заражения. Каталония, наоборот, предоставила в понедельник данные по количеству заболевших, но ни словом не обмолвилась о числе умерших. Хотя есть косвенные данные, что в двух «резиденциях» в провинции Барселона зарегистрировано не менее 25 смертей.

Автономное сообщество с наибольшим количеством пострадавших «резиденций» — Мадрид. По данным на 26 марта, озвученным вторым человеком в правительстве региона, Игнасио Агуадо, их не менее ста. Невозможно сказать, сколько положительных результатов COVID-19 в домах престарелых этой автономии в целом, но жалобы родственников «резидентов» позволяют получить представление о масштабах трагедии. Только в восьми гериатрических центрах — 210 случаев заболевания и 66 смертей. Больше всего пострадал центр Santísima Virgen y San Celedonio, здесь умерло 25 человек.

Фото: REUTERS/Juan Medina

После Мадрида идут Кастилия-Ла-Манча (93 зараженных гериатрических центра), Кастилия-и-Леон (89) и Каталония (70). В остальных автономиях цифры значительно ниже. В среду (25 марта) на пресс-конференции после заседания комитета по борьбе с коронавирусом начальник Генштаба Мигель Вильярроя заявил, что воинская часть по чрезвычайным ситуациям уже дезинфицировала около 500 «резиденций третьего возраста» по всей Испании.

Согласно данным, собранным El Confidencial, в 467 из них обнаружены больные COVID-19. О брошенных стариках больше не сообщалось, но первая информация CadenaSER о том, что бойцы UME обнаружили «несколько домов престарелых с живыми и мертвыми обитателями», не опровергнута на официальном уровне. А значит, до проверки этих данных у общественности руки еще дойдут.

После того как в четверг, 26 марта, выяснилось, что правительство через неназванные посреднические фирмы закупило у китайской компании Shenzhen Bioeasy Biotechnology экспресс-тесты малой эффективности, доверие к власти оказалось подорвано еще сильнее. В посольстве КНР в Мадриде сообщили, что «названная китайская фирма в числе имеющих лицензии на работу с такими препаратами не значится». В соцсетях замелькали такие слова, как «коррупция» и «нецелевое расходование средств». Счет, который предъявит общество коалиционному правительству социалистов и популистов после победы над эпидемией, по-видимому, будет страшным.

Поэзия Леланда Джеймса — Sequestrum

Подробнее: Краткое интервью с Леландом Джеймсом

В доме престарелых
— старик, свободный у окна холмы, которые когда-то возвышались там
, коричневые холмы, песок, песок. Я вижу

такого цвета, как коричневые плечи девушки
, которую я знала у озера, за окном.
Я женился на ней? Были ли дети?
Это снег? Неужели опять зима?
Я помню ее плечи, а не лицо
или имя. Я помню твое лицо иногда
(это твои плечи?) и твои прикосновения.
Время от времени обнимай меня. Холмы ушли,
и однообразие. Я знаю это слово, но я
не мог его произнести и больше даже не пытался.
Странный мир, монополия. На вкус как отбеливатель.
Моя жизнь в наперстке на ночном столике
только я вижу. Я смотрю на него часами. Держи меня
иногда. Спешить некуда. Свет медленно угасает
. Вроде последняя часть какого-то другого дня,
и наперсток держит так мало. Холмы исчезли
и скоро наперсток медленно опрокинется.
Не издаст ни звука, ничего не прольется.

Плач Уайтхорса Билли
Я никогда не пью воду со своим виски. Я смеялся
над разбитыми зимой трубами и тропами по пояс
со снегом. Я никогда не сгибался. Ивы не было I.
Словно кол из лиственного дерева, остро заточенный,
В эту мерзлую землю вонзился я и стоял на своем.
Так же крепко и сильно любил я свою кареглазую Анну.
Она любила меня, и мы были как бакланы-близнецы
, которые никогда не покидали озера зимой.
Птицы не красивые и не высоко летающие, а суровые
как тундра. Горжусь, я думаю, немного,
тем, как мы стояли за пределами в этом тяжелом месте, где мы родились.
Затем с гор спустился ужасный ветер,
порезал меня, как топор Гумбольта, повалил на землю. Моя Анна
встала и умерла. Я раскололся, как ледяной покров, потерял хватку,
соскользнул с крыши на гравийную подушку. Док,
, он мне рассказал, почему она умерла, некоторые слова я не понял.
Почти даже не слушал. Почему не важно. Мертвые мертвы и ушли .
Я надеюсь, что люди помнят меня таким, каким я был, а не таким, каким я был сейчас […]
Подписчики могут прочитать полную версию, войдя в систему.
Не подписчик? «Секвестр» — это журнал «плати сколько сможешь»:
Наши расценки варьируются, чтобы каждый мог насладиться выдающейся литературой.
Получите доступ к этой и всем публикациям (и отправляйте бесплатно).
Подписаться сегодня

Dreamscape
в конце магнолии
есть окно в сад
там поет птица-дух
ему снится сад
9 женщина в саду0010 она зовет сумасшедшего
через садовое окно
где птица-дух читает
теперь птица-дух пробуждается […]
Подписчики могут прочитать полную версию, войдя в систему. 10 Not
подписчик? «Секвестр» — это журнал «плати сколько сможешь»:
Наши расценки варьируются, чтобы каждый мог насладиться выдающейся литературой.
Получите доступ к этой и всем публикациям (и отправляйте бесплатно).
Подписаться сегодня

_________________________________
Лиланд Джеймс является автором четырех книг стихов и книги о поэтическом ремесле. Он опубликовал более 200 стихов в журналах по всему миру, включая The Lyric, Form Quarterly; Рэттл, Обзор Южной Каролины; Обзор поэзии реки Спун; Сочинения нового тысячелетия; Штаб-квартира The Haiku Quarterly, и The London Magazine . Он был лауреатом британской премии Aesthetica Creative Writing Award, международной поэтической премии The Little Red Tree и конкурса коротких стихотворений Writer’s Forum. Он получил награды во многих других конкурсах и недавно был номинирован на приз Push Cart. Подробнее на www.lelandjamespoet.com.
«В доме престарелых», «Плач Уайтхорса Билли» и «Dreamscape» заняли второе место в номинации Editor’s Reprint Award 2017 и первоначально появлялись в London Magazine/Aesthetica Magazine, South Carolina Review/Aesthetica Magazine, и New Millennium Writings, соответственно.
Подробнее: Краткое интервью с Леландом Джеймсом

Дом престарелых Э. М. Шорб — Стихи
The New York Draft Riots
Исчезни эти стены, исчезни это богатство дальновидными глазами, которые видят вернемся к жаркому июлю 1863 года. Исчезни там, где сияет богатство, делая покупки на Пятой Авеню, пять минут от библиотеки со львами, куда я сворачиваю моя книга. Исчезни эти огромные серые стены, чтобы увидеть, когда этот мираж был другой, здание с белыми крыльями, в котором жило безматеринское человечество. Попробуйте увидеть глазами двухсот напуганных черных сирот и их спасители, или, лучше сказать, глаза одной маленькой девочки под ее кроватью, кто должен быть избит, чтобы уснуть и сожжен заживо. Они приходят сейчас, первый, слышен злобный гул толпы. Гигант, несущий огромного американца флаг, появляется. За ними следуют десять тысяч мужчин и женщин. Они кричат: НЕТ ЧЕРНОВИК; кричать: УБЕЙТЕ НЕГР! Одна толпа из десяти тысяч человек, среди много мобов, идет одна безумная толпа; Приходят медноголовые; но Мэри нет знать что они. Змеи, говорят ей; и люди любят змей. Змеи? Что это значит? Но за ними небо красное, как будто солнце средь бела дня, как будто он ударился о землю и отскочил назад к небо в конусах пламени, как восходящие зубы, зазубренные нисходящие, горячо-голубые. Фейерверк на Четвертой неделю назад потряс ее. Глядя повсюду, она не видела рук, которые могли бы держать ее. БУМ БУМ! И снова - БУМ-БУМ! Но это диче, хуже. Она закрывает ее уши, ее глаза вращаются в поисках матери, в то время как гигант, несущий Старую Славу, выступает его челюсть-фонарь к белокрылому зданию, где она прячется террор в слезах, держась за свою заплетенную, перевязанную лентами голову, как между десятилетней пальцами, проникает искаженный лязг злобного голоса толпы. проклятия и крики бухт и гарпий, пьяных мародеров, помешанных на выпивке, окровавленные моллюски, сдвинутые злым ветром теперь к Мэри в белоснежном крылатый Цветной приют для сирот на Пятой авеню, здание-призрак, внутри высокое богатства, которого я могу достичь за пять минут из этой огромной серой библиотеки, закрыть мою книгу и выйти на фестиваль лимузинов на Пятой авеню и быть внутри его тлеющих эктоплазменных дверей с сиротой дети, кто всегда самый бедный, с Марией, которая прячется под кроватью, ее глаза распыляя ужас, закрывая уши для Четвертого июля или, теперь, через неделю к знаменосцу-великану, ведущему толпу через настоящее богатые покупатели на Пятой авеню БУМ БУМ УБИВАЮТ негры NO DRAFT KILL, за окном библиотеки на Пятой авеню, Внутри, позади, через огромный современный транспорт, заглохший на красный, расстроенный, Сигнал Манхэттена. УБИЙСТВО! Мария видит ноги, быстрые ноги. Она не понимают, что детей уводят в безопасное место, Остров Блэкуэлла на Ист-Ривер. Мэри видит ноги снуют у ее кровати, видит водный мир, как будто погруженный в воду, когда она смотрит. Затем над ее кроватью появляется что-то огромное и злобное, что-то слишком большое. Злая вещь! Она не выйдет из-под, она будет нет, так как белокрылое здание трясется, как и ее тело, от ударов и двери срываются с петель. Мэри пытается найти ее мать внутри себя, и находит вход и темный зал. Она входит, оказывается в вертикальном положении, ее ноги твердо под ней. Она гладит лиф розового платья, поправляет розовую ленточку, -- ибо знает, мать ждет в конце темного зала, пока великан поднимает ее к небу... знает, что в конце темного коридора откроется дверь, и бросается ее десяти- тело годовалой девочки опущено, большие двери открыты, ее мать мерцает красота, с длинными, сильными, коричневыми распростертыми руками. В ярости от потери великан воет после убегающих сирот, и пламя поднимается вокруг него, когда он движется, трогать, трогать жалкие ложа сирот, трогать и поджигать, его маленькая сумасшедшая голова шипела, плюясь проклятиями в адрес Линкольна, обезьяна в шляпе, и Грили, и негры, негры, потому что его язык вилка с проклятиями, если бы мог, как рушится приют белокрылых в огне внутри фасадов сейчас с его БИП-БИП процветание.