Читать онлайн «Брак с психопатом. Как выбраться из ямы и снова начать жить», Оксана Станиславовна Ортиц – ЛитРес, страница 3
Глава 5: Королевство кривых зеркал
В этой главе речь пойдёт о двойной морали психопата. А точнее – об отсутствии у него какой бы то ни было морали!
Он говорит вам, что любит? Зовёт замуж? Не верьте ему! Ведь психопат не умеет любить. Он притворяется и манипулирует, он даже с готовностью женится на вас – но только для своих тайных и вполне конкретных целей.
На слово его нельзя положиться, ведь штамп в паспорте ничего для него не значит – ни обязательств верности, ни ответственности за создаваемую семью.
Брак для психопата – не препятствие для беспорядочной половой жизни! У него множество сексуальных связей на стороне, и что ещё опасней – он часто склонен к извращениям. Всё это он и не особо пытается скрыть, предпочитая вариант, когда женщина обо всём догадывается и мучается сомнениями, но доказать ничего не может.
И чем сильнее она страдает и подозревает, тем более самодовольным и гордым становится психопат.
Ведь он так уверен в своей неотразимости!
И не испытывает при этом ни вины, ни стыда, потому что не способен на высшие моральные чувства…
…Наша с ним свадьба должна была состояться через три дня.
Мы уже несколько месяцев жили вместе в его маленьком городишке и жили достаточно гармонично, как мне казалось.
Оглядываясь назад, я думаю, что именно эти несколько месяцев нашей с ним совместной жизни и были для меня самыми светлыми и счастливыми.
Андрюша начал ходить в новую школу: вставал он очень рано, а возвращаясь, закрывался на своей половине (с душем, туалетом и балконом), чтобы без помех поиграть в свои компьютерные игры.
Ужинали мы все вместе, обсуждая события дня и делясь друг с другом своими планами.
Сын и Гюнтер были всегда заодно, будучи верны мужской солидарности.
Меня это делало счастливой и умиротворённой – наконец-то у меня была маленькая, дружная семья!
Как же долго я к этому шла!
Столько лет была я одинока в этой чужой мне стране… Училась, работала, поднимала сына.
А теперь у меня есть мой любимый! Он поддержит меня и поможет. Он любит меня, и моего сына, и моего кота…
Мой котейка тоже чувствовал себя прекрасно, бодро бегая по огромной квартире и стуча когтями по паркету.
Гюнтер купил ему огромный кошачий дом и часто баловал всякими вкусняшками.
После случая с переездом (он всё-таки приехал и забрал меня тогда) Гюнтер снова стал внимательным и заботливым ко мне, окружив настоящим поклонением. Мы проводили много времени вместе, он познакомил меня со своими друзьями и родителями и казался ещё более влюблённым в меня, чем прежде.
В какой-то момент Гюнтер подробно и эмоционально рассказал мне о своей жене, которая развелась с ним после 23 лет брака, возведя на него какой-то там «поклёп».
В чём была суть её обвинений против него, он не сказал.
Всё, что я поняла из рассказов Гюнтера – жена его была психически ненормальная, ненавидела его и дико ревновала к дочерям, особенно к старшей.
Он упомянул, что очень скучает по своим девочкам (которым сейчас было 16 и 9 лет), и показал мне на компьютере несколько их фотографий – девочки были прелестны, блондиночки с большими голубыми глазами.
Я сочувствовала ему всей душой, стараясь утешить и придумать какой-нибудь способ, чтобы он смог их снова увидеть.
Это было нелёгкой задачей: ведь жена после развода с ним переехала вместе с детьми в другой город – на другой конец страны!
Доверие моё к нему росло, наши прошлые ссоры и все мои страхи стали стираться из моей памяти.
Но что-то внутри меня постоянно не давало мне покоя, вызывая частые боли в животе.
Какая-то внутренняя тревога поселилась во мне и не оставляла меня ни на миг.
Тщетно пыталась я разгадать её смысл.
Я прокручивала в уме всю ту новую информацию, которая обрушилась на меня за последние месяцы: слова его друзей и родителей, его собственные признания и рассказы о прошлом…
Одновременно с этим мне приходилось – из-за переезда – тратить много времени и сил на перерегистрацию документов, хождение по инстанциям и собирание каких-то никому не нужных справок.
Дни были заполнены суетой до предела, остановиться и просто подумать было абсолютно некогда!
А может быть, мне просто не хотелось ни о чем задумываться?.
.
Примерно в это же время я дала ему согласие на брак.
Что повлияло на моё решение? Ну, кроме бушующих как лесной огонь чувств к нему, была во мне и какая-то странная неизбывная усталость.
Мне хотелось теперь всё чаще перестать контролировать ситуацию, доверить бразды правления Гюнтеру и опереться на его сильное плечо.
Я ничего и никого не знала в этом городке, а у него было столько знакомых здесь и в округе!
Его, казалось, знал каждый, его уважали, им восхищались – он был признанным специалистом по компьютерной технике, всегда готовым помочь и лёгким на подъём.
По воскресеньям он часто проповедовал в местной церкви и каждые два месяца возил гуманитарную помощь в Румынию.
«Вот это мужик! За ним я буду как за каменной стеной!» – думала я.
Я и не заметила, как стала им гордиться, возведя его на невидимый пьедестал. Свою маленькую роль при этом великом человеке я видела прежде всего в том, чтобы помогать ему во всём, став его личным Санчо Панса (как бы оруженосцем и преданным слугой).
«Нет, ну правда, кто я такая по сравнению с ним?» – размышляла я всё чаще. Медсестра? Работа грязная и неблагодарная.
Художница? С момента нашей первой встречи с Гюнтером я вообще не притрагивалась больше к своим кистям, а картины мои он не разрешил даже внести в квартиру, все они пылились в подвале.
Учусь на психолога? Так ведь и он тоже! Он уже и визитки напечатал, и клиенты к нему толпой прут…
Он пользовался бесспорным успехом у жён своих друзей, все они говорили о нём восторженно и превозносили его достоинства до небес.
Да он и действительно был с ними подчёркнуто галантен, весел и остроумен.
«Какой же он, оказывается, душка!» – думала я всё чаще…
Его предложение поскорее пожениться стало мне даже импонировать – стать женой такого удивительного человека!
И мы отнесли заявление в местный ЗАГС.
Но почему же у меня так надсадно и противно продолжал болеть живот?
А вместо радости я чувствовала страшную тоску…
…До свадьбы оставалось всего три дня.
Я мыла окна в квартире и размышляла…
Как-то раз, около двух недель назад, мы сидели с ним перед экраном его компьютера и рассматривали фотографии его семьи. Я вникала в события и пыталась понять, кто есть кто.
Внезапно в дверь позвонили, и Гюнтер пошёл открывать.
Я продолжала листать фотографии в хронологическом порядке.
День рождения его старшей дочери! Сколько же ей на то время было лет?.. Быстро подсчитала – 12.
На одном кадре я вдруг споткнулась: чёткий силуэт девочки, которая моется в душевой кабине.
Не успев переварить информацию, я кликнула на следующее фото. Оно было сделано снизу, из-под стола. Видны были только тонкие детские ноги, широко раздвинутые, и белые трусики.
Я обалдела. Я не знала, что мне об этом думать.
Как только он вернулся, вопросы стали буквально выпрыгивать из меня, как белки из горящего дупла:
– Это твоя дочь?!
– Ты фоткал её… между ног?..
– Зачем ты подглядывал за ней в душе?!
– Знала ли твоя жена о твоём… хобби?!
– И где была твоя жена в это время?
Если я и надеялась своими вопросами привести Гюнтера в замешательство, у меня из этого ничего не вышло.
Спокойным и уверенным голосом он начал мне рассказывать:
– Дом был построен по моему проекту, дети жили внизу и душа у них на этаже не было. Они ходили мыться к нам, потому что душевая кабина была расположена в нашей спальне.
Зачем, ну зачем нужно было так по-идиотски планировать дом? Зачем и кому нужно, чтобы дети купались в спальне родителей? И почему он сделал прозрачную стену в ванной комнате?!
– Мы все всегда ходили по дому голыми – и жена, и дети. Поэтому нет ничего особенного в том, что я сфотографировал дочь в душе! Ведь это ребёнок! А фото из-под стола – так это просто прикол! Мы дурачились!
«Нудисты», – вздохнула я облегчённо. Им пляжей мало, они и по дому голыми ходят…
«И всё равно это странно!» – размышляла я про себя. – «12-летняя девочка-подросток ходит всё время голой по дому? Но зачем?»
Внезапно я почувствовала себя какой-то отсталой, дремучей и… консервативной. Вот ведь продвинутые люди – не стесняются своего тела!
А я всегда была такой закомплексованной!
Мне стало грустно.
Это было две недели назад…
А за неделю до свадебной церемонии, днём, вдруг раздался телефонный звонок – это был главный организатор летнего детского лагеря, куда Гюнтер в прошлом году ездил в качестве воспитателя. И в этом году он тоже очень к этому стремился.
Но организатор сообщил, что кандидатура Гюнтера отклонена и летний лагерь пройдёт без него!
Их разговор длился почти час и был очень эмоциональным! Гюнтер кричал, пытался что-то объяснять, умолять, и бегал по всей квартире. В конце концов он в ярости отключил телефон и в изнеможении упал рядом со мной на диван, где я в это время проверяла свои текущие счета.
– Идиоты! Что они понимают?! Я столько для них сделал! Представь, какие-то две бабы пожаловались, что я был недопустимо груб и чем-то там их оскорбил… Кобылы! Дуры набитые! Надавать бы им по рожам за их вранье!
В таком бешенстве я никогда ещё его не видела. Он сжал кулаки и потряс ими в воздухе.
– Гюнтер, ты бы мог перед ними извиниться… Может, тебе тогда опять разрешат…
– Наивная, – перебил он меня, – они все там против меня!
– Почему?!
– Кто-то ляпнул, что когда я играл с детьми на пляже – а мы ведь просто боролись и дурачились – у меня появилась… ну это… эрекция.
От удивления у меня округлились глаза:
– И это… правда?!
– Малыш, ты что, с ума сошла?
– Да, но кто может выдумать такое кошмарное обвинение? И зачем?
– Эти идиоты! Не хватало ещё, чтобы ты им поверила! Представь, у них хватает наглости утверждать, будто я по ночам девочек из палаток вызывал! Ну и что? Иногда и вызывал одну или другую – чтобы просто поговорить! У них столько проблем в этом возрасте! Я им помочь хотел!
– Согласись, это как-то странно звучит! Кто помогает ночью? Тебе разве не хватало для этого дня?!
– Ничего странного, я ведь отец двух подростков, двух девчонок…
Но мне плевать на этот их лагерь! И плевать на их нелепые обвинения!
– Гюнтер, но тебе просто необходимо оправдаться! Ведь это такой удар по твоему имиджу! Это обвинение в педофилии!!!
В этот момент он обнял меня и ласково заглянул в мои испуганные глаза:
– Малыш, так ведь я им сейчас и сказал – если бы я был педофил, разве полюбила бы меня такая женщина, как ты? А ты ещё и замуж за меня выходишь!
Что-то будто оборвалось внутри меня.
Одновременно с этим в ушах загудел колокол: «Беги… беги… беги от него…»
Но даже подумать о том, что всё это может быть правдой, было жутко!
Потому что тогда надо опять организовывать переезд – а куда? У меня же в этой стране – ни родителей, ни родни! А подруг Гюнтер уже давным-давно отвадил от меня, контакты прервались.
А может, это всё действительно неправда?
Если бы он был виноват, разве рассказал бы он мне всё так откровенно?
Где это видано, чтобы педофил сам наводил на себя тень и подводил под подозрения?
Он же мог всё это скрыть от меня, и если рассказал мне все подробности, значит, не виноват ни в чём! И знает это!
И потом – он же всем здесь известен и всеми любим. Ну разве что кроме организатора летнего лагеря и его сотрудников.
«Не думай… Не думай… Не думай…» – мысленно отвечала я на удары колокола в моей голове. – «Забудь эту странную историю, будто её и не было. Его друзья верят в него. Вот и ты верь в него и не сомневайся!»
Весь вечер меня тошнило и нестерпимо болел живот.
И вот я мою окна и думаю, думаю, думаю…
Поверить, что любимый человек – педофил? Ни за что!
Поверить – значит, разрушить всё, что я построила за последние годы. Пустить по ветру наше знакомство, отношения, переезд, надежду иметь семью, любить и быть любимой…
Поверить – значит, немедленно уйти от него!
Поверить – значит, навсегда лишиться возможности целовать этот милый изгиб любимых губ…
Я вылила грязную воду из ведра и начала наливать чистую.
Почему-то вспомнила в этот момент, что Гюнтер уже несколько раз звал Андрюшу пойти с ним на тренировку по волейболу – мол, пора тебе начать заниматься спортом, мальчик.
Но не он ли сам мне часто рассказывал, что после тренировки, которая заканчивалась около 23:00, в душе моется только он один – Гюнтер? Все остальные мужики едут сразу домой.
Значит, это он будет мыться с моим сыном в одном душе? Другой был давно неисправен.
Одни во всём здании? В такое позднее время?
Я закрыла кран и отставила ведро в сторону.
Потом пошла и постучалась в комнату сына, и когда он открыл, сказала:
– Если Гюнтер будет звать тебя пойти с ним на спорт – не соглашайся! И дай мне слово, что никогда, никуда не пойдёшь с ним один!
Не дав ему времени задать мне хоть один вопрос, я развернулась и побрела домывать окна.
…И вот наша свадьба уже завтра.
Будут родители Гюнтера и несколько его знакомых, а с моей стороны – никого, кроме сына. В узком семейном кругу мы попьём кофе, затем – на следующее утро – позавтракав вдвоём, сядем в машину и отправимся в наше свадебное путешествие – во Францию.
Но всё это потом, а сейчас мы сидим в парке, строим планы на жизнь и наслаждаемся солнечным закатом.
Я ни о чём не думаю в этот момент – закрыв глаза, вся отдаюсь этой минуте беззаботного счастья.
– Малыш, я так боюсь, что разочарую тебя в браке! Как-то так получается, что я всех всегда разочаровываю. Но на этот раз я хочу, чтоб всё было по-другому, чтобы ты была счастлива со мной! По-настоящему счастлива!
– Гюнтер, что это с тобой? Почему вдруг ты должен меня разочаровать?
Несколько минут он молчал, а затем задумчиво произнёс:
– Знаешь, моя бывшая супруга утверждала, что я извращенец! Она даже подавала на меня в суд… Заявляла, что я со старшей дочерью сплю…
Я почувствовала сильное головокружение, каждый мускул моего тела напрягся и окаменел.
Про что это он?
Как это – спал? По взаимному согласию, что ли?
Глухо, как сквозь толщу воды, до меня доносился звук его голоса:
– В полицию на меня настучала… Меня в психушку посадили… Почти шесть месяцев принудительной терапии… Мне запрещено приближаться к дочери ближе, чем на 500 метров… Но всё это ложь, Малыш!..
Наверное, я выглядела глупо: с открытым от удивления ртом и лицом, белым как стена.
Лёгкая усмешка мелькнула на его губах – мелькнула и погасла.
А я впервые вдруг подумала о том, что всё это – правда, и он говорит мне её в глаза, чтобы насладиться моими сомнениями и страхами!
Но что, что, что я могу сделать в этой ситуации?!
Ведь нет никаких конкретных доказательств, он не пойман с поличным и отрицает свою вину. И ведь я люблю его!
Я чувствовала себя в западне, в самом центре какой-то грязной игры, и из-за охватившей меня паники не могла найти выхода, отчётливо понимая только одно – на меня надвигается что-то страшное!
И тогда я, как Скарлетт О’Хара из «Унесённых ветром» твёрдо решила для себя: «Не буду думать об этом сегодня.
Подумаю об этом завтра».
А на следующее утро, в день нашей свадьбы, первое, что я увидела, открыв глаза – море красных воздушных шаров-сердечек.
Я буквально утопала в них… вся наша спальня была полна ими…
И на каждом его рукой было написано:
«Я люблю тебя, Малыш!!! И это – навсегда!»
Глава 1: Свадебное путешествие
У психопата нет совести. У психопата нет чувств.
Но он умеет их прекрасно имитировать!
Это великолепный притворщик, и всё, что вы в нём видите – это только отражение ваших собственных эмоций.
Он заучил их наизусть, как заучивают уроки в школе. А вы в это время растроганно думаете: «Он – моя вторая половинка, ведь он думает и чувствует совсем как я! Мы с ним абсолютно одинаковые».
Ах, как вы заблуждаетесь!
Ведь уже совсем скоро, завоевав ваше доверие и покорив ваше сердце, он начнёт создавать непрекращающийся хаос в вашей жизни.
И взрыв мозга вам обеспечен!
…Солнечное летнее утро.
Чемоданы упакованы и уютненько лежат в багажнике машины, на которой мы готовы отправиться в наше свадебное путешествие во Францию.
Подумать только, я – его ЖЕНА!
Теперь он, я и мой сын – официально одна семья!
Чувства защищённости, уверенности и умиротворения переполняли моё сердце.
Я уверена, что теперь всё будет по-другому, ведь мы объединены в одно целое – перед Богом и людьми.
Сомнения? Страхи?
Всё было надежно спрятано в самых тёмных уголках подсознания.
А сегодня я просто по-женски счастлива и вся в предвкушении предстоящей поездки! Я всё продумала до мелочей – отель, экскурсии, рестораны. Мы побродим по узким улочкам, забредая в маленькие магазинчики и кафешки… Он будет держать мою руку в своей большой и сильной руке… И нежно смотреть мне в глаза своими голубыми глазами… А у меня будет замирать сердце и сладко кружиться голова…
Погружённая в свои мечты, я завтракаю с ним на балконе, и жизнь кажется мне такой прекрасной: ведь напротив меня сидит мой любимый мужчина – мой муж, и его любовь кажется мне такой же непреложной, как десять заповедей Библии.
Наверное, поэтому мне так хочется в этот момент обнять и расцеловать весь мир…
Вот он поднимает на меня глаза…
И будто яркое летнее небо отражается в них, переливаясь всеми возможными оттенками синего и голубого…
Да, у меня уже сейчас кружится голова от счастья!
…Итак, завтрак окончен, всё готово к поездке и осталось только дать последние инструкции сынуле по уходу за котом: двери комнат – не закрывать, туалет – чистить каждый день, воду в мисках – менять, вкусняшки – давать…
В последний раз потискав их обоих в своих крепких материнских объятиях и расцеловав, я впрыгнула в машину, за рулём которой уже сидел мой муж.
Ласково взъерошив его волосы, я радостно пропела:
«Ур-ра! Поехали!!!»
Мы только-только отъехали от дома…
В голове у меня проносились обрывки мыслей: о сыне, который остался совсем один в незнакомом городе, о котике, который так плохо перенёс переезд, о предстоящих радостях моего свадебного путешествия…
И вдруг до меня донёсся спокойный голос Гюнтера:
– Я ненавижу твоего сына.
До краев полная солнцем и счастьем, я будто ударилась лбом о внезапно возникшую передо мной стену.
«Чем же он тебе так не угодил?» – переспросила я, надеясь, что Гюнтер меня просто разыгрывает.
В ответ он просто повторил:
– Я ненавижу его.
Боже, какая холодная и колючая ненависть была в его голосе!
Будто кто-то когтистой лапой сдавил мне сердце – ненавидеть его, моего мальчика, такого чуткого и воспитанного?!
Да за что же его можно ненавидеть?
Бред какой-то! Ведь Гюнтер был всегда так ласков к Андрюше, и сын платил ему симпатией!
И сколько яда в этом слове – «ненавижу»!
В ушах у меня зашумело от пульсирующей в висках крови.
Будто издалека до меня доносился его раздражённый голос:
– Твой сын – мужчина, а я не хочу, чтобы чужой мужик жил под моей крышей… Пусть уезжает жить к отцу.
– Ты шутишь? Это мой ребёнок, мы доверились тебе, переехали в твою деревню, а теперь ты прогоняешь его? Но почему?
– Потому что я так хочу. Пусть убирается! И чем скорее, тем лучше!
Я сидела и пыталась понять: что же это на самом деле происходит?
Ведь он сам записал Андрюшу в местную гимназию, никогда и речи не было о том, чтобы мальчик остался жить с отцом – да ведь у них почти нет никаких отношений! И живёт этот так называемый отец в другом городе!
Это просто подло! Это нечестно! Он намеренно делает мне больно!
А Гюнтер в это время накручивал сам себя, его голос уже гремел, перекрывая гул мотора. Он упивался своими аргументами, всё больше углубляясь в детали:
– Ленивая дрянь этот твой сын и толку от него никакого, только объедает нас и площадь квартирную занимает!
Во всей этой галиматье я упорно пыталась найти хоть какую-то логику.
И не находила. Он перевёз нас сюда, оторвал от друзей, наобещал счастливую жизнь втроём, а теперь выгоняет сына?
Но ведь это жестоко!
Жестоко говорить такие вещи мне, его матери!
Жестоко разбивать вдребезги радость и счастье моего свадебного путешествия…
Я ничего не понимала и только чувствовала, как обида всё больше разливается в моём сердце: зачем он так ранит меня? Зачем причиняет боль в этот чудесный день?
– Гюнтер, я прошу тебя, замолчи!
В ответ гул его голоса перешел в рёв:
– Вернёмся из отпуска – чтоб ноги его не было в моём доме!
И тут это произошло: предохранитель в моей голове перегорел.
Дикая ярость раненой тигрицы, у которой на глазах разодрали любимого детёныша, прорвалась наружу.
– Заткнись, заткнись, заткнись, – орала я, барабаня по панели, по окну и двери машины судорожно сжатыми кулаками.
Он даже не повернул головы в мою сторону. Его гнев прошёл, он снова стал спокойным и рассудительным:
– Вот и видно, что ты – сумасшедшая! И чего вопишь? Ты теперь моя жена и будешь учиться слушаться меня! Мои желания – для тебя закон.
Моя цель – перевоспитать тебя. Будешь слушаться – всё будет хорошо. Не будешь слушаться – буду тебя наказывать…
– Останови машину, сволочь, я не хочу дышать с тобой одним воздухом, останови!!! Меня сейчас стошнит!
На полном ходу я начала открывать дверь.
– Вот дура!..
Тормоза заскрипели, машина остановилась.
Я выпрыгнула и побежала куда-то на ватных ногах.
…Это был сад: кругом лежали яблоки, висели яблоки и пахло яблоками.
Я прислонилась к стволу, и меня начало рвать.
«Нарушаю гармонию», – почему-то подумала я.
Я села прямо в яблоки, ноги и руки тряслись, зубы клацали…
«За кого ты вышла замуж?» – спросила я себя.
И ответ не заставил себя долго ждать:
«За дьявола».
Да, мне пришлось себе в этом сознаться: с любовью и до мелочей продуманное и подготовленное мною свадебное путешествие закончилось для меня именно там – на куче яблок в незнакомом саду.
…Все остальные дни отпуска прошли мимо меня, как сцены чёрно-белого кино – бескрасочно и тускло.
Я чувствовала себя больной от разочарования и запутавшейся в своих чувствах.
Все мои прошлые страхи и сомнения снова обрушились на меня…
О чём он говорил тогда в машине? И что имел в виду? Какое такое перевоспитание? И в чём я должна его слушаться?
Я лихорадочно искала логику в его словах и не могла найти, как не находила никакого объяснения его поведению.
И пропорционально моей неуверенности стали расти и мои страхи.
А Гюнтер казался вполне довольным и счастливым, целыми днями таская меня по выставкам, вечерами легко и быстро впадая в летаргический сон, а ночами неожиданно запрыгивая на меня в порывах тупой звериной страсти. Он даже не находил нужным будить меня или быть ласковым…
Иногда он пытался сделать «своё дело» тихо и незаметно, чтобы я не успела проснуться, но чаще всего я бывала просто вырвана из сна и не понимала, что происходит. А когда до меня доходило, что кто-то как раз занимается со мной сексом, этот кто-то уже храпел в отключке.
Стоит ли упоминать, что я чувствовала себя использованным неодушевлённым предметом, чем-то вроде надувной резиновой куклы из секс-шопа?
Оставшуюся часть ночи я тихо и зло плакала в подушку…
На мои упрёки утром (почему не разбудил?), он холодно и веско отвечал:
– Мне так захотелось – и я так сделал. Причём здесь ты?
А ведь действительно, причём?
Гюнтер будто и не замечал моего хмурого вида, а может, не желал замечать. Но, скорее всего, он просто наслаждался этим коктейлем моих чувств: злости, растерянности и уныния.
Где-то через неделю он спросил:
– Из-за сына, что ль, горюешь? Да чёрт с ним, пусть живёт с нами.
Но растерянность моя не проходила…
Мне было как-то странно себя жалко: человек рядом со мной казался мне теперь чужим дядькой, с которым я почему-то должна жить. Мысли о нём, о резкой перемене его отношения ко мне, вызывали у меня тошноту и приступы головокружения, и я боялась сама себе признаться в том, что начинаю его по-настоящему бояться…
…В одном из многочисленных соборов, которые мы регулярно осматривали на протяжении всего нашего путешествия, я увидела необычную статую Христа.
Иисус сидел, положив руки на посох и опустив голову. Лицо его было усталым и… словно бы отчаявшимся.
Статуя была сделана из дерева, а не из камня, и будто излучала тепло и сочувствие. Я долго всматривалась в лицо Христа и вдруг, неожиданно для самой себя, повалилась к его ногам:
– Что я наделала, Господи?! И как же мне дальше жить?
Сознание сделанной ошибки (замужества) и невозможность повернуть назад терзали меня, и я мучилась от безысходности. На ум приходили многие и многие ситуации, в которых я чувствовала себя с ним неловкой, глупой и запуганной. И в то же время было в Гюнтере нечто, что заставляло меня восхищаться им и оправдывать в своём сердце даже самые ужасные его поступки.
Я и не заметила, как слёзы начали капать на ноги Христа.
В церкви не было ни души, можно было плакать громко и отчаянно, доверяя ему то, что больше некому было доверить, потому что всё это казалось даже мне самой просто горячечным бредом…
Я поднялась с колен ужасно усталой – как и Христос, ноги которого я залила своими слезами.
Я больше не смотрела в его лицо. Я слышала в своём сердце его тихий голос:
– Поплачь, дитя моё, поплачь. Тебе ещё ох как много придётся плакать…
Как жить с психопатом? | ВОПРОС-ОТВЕТ
Примерное время чтения: 2 минуты
5922
Еженедельник «Аргументы и Факты» № 13. АиФ-Татарстан 27/03/2019Категория: Здоровье Вопрос-ответ из газеты: Еженедельник «Аргументы и Факты» № 13 27/03/2019
«Слово «психопат» — распространено, но в науке чаще используют термин «расстройство личности», — комментирует ситуацию зав. отделом психологов Республиканской клинической психиатрической больницы Светлана Макаренко. — «Психопатом» называют человека с трудным характером, бурными реакциями, который не управляет собой и своими эмоциями, на него сложно повлиять.
Психолог советует: по отношению к агрессивному родственнику будьте бдительны, осторожны и предусмотрительны. Общение с ним должно сводиться не к спорам и выяснению, кто прав, а к компромиссам. Если поведение близкого человека вызывает беспокойство, убедите его обратиться к клиническому психологу с опытом семейного консультирования и коррекции. Возможно, понадобится анализ детско-родительских отношений. Ведь подобные состояния возникают не в зрелом возрасте, первые звоночки проявляются в раннем детстве. И не опускайте руки: пациенты с подобными расстройствами в целом отдают отчёт своим действиям, и их поведение можно корректировать.
- Психолог Римма Федяева о взятках, любовницах и менталитете татар →
- Когда блогеры пьют. Как уберечь подростков от дурных примеров? →
- Следите за руками. Чем опасны травмы кистей →
психиатрагрессия
Следующий материал
Также вам может быть интересно
- «Отношусь ко всему с иронией». Слепой адвокат — о преступлении и наказании
- Привет! Я — клоун
- Тауфик Сафин о секрете долголетия, платной медицине и молодёжи
- Быть счастливым вопреки всему: о чем рассказывает в своих книгах Ник Вуйчич
- Почему десантникам обязательно надо дать кому-нибудь по морде? Комментарий психолога
Новости smi2.
ru
Загрузка…
Как жить с психопатом
Мы все знаем одного, но если вам не повезло жить с психопатом, скорее всего, вы лучше среднего человека понимаете, что происходит, когда вы находитесь в непосредственной близости от психопата. человек с более чем странным психотическим поведением.
От пяти до десяти процентов людей проявляют психопатические наклонности, и легко запутаться в их амбициозных, очаровательных личностях. Но автор Дэвид Гиллеспи рассказывает 9Дорогая , эти захватывающие моменты могут быстро привести к чему-то гораздо более ядовитому.
«В начале отношений вы можете быть немного не уверены, поэтому [позже] вы можете подумать: «О, подождите, это не тот человек, которого я встретил, вы знаете, они были потрясающими, они были замечательными. , они говорили мне все, что я хотел услышать… они были самым очаровательным человеком, которого я когда-либо встречал, а теперь вдруг — это не так», — объясняет он. «Теперь вдруг они оскорбительны и злы, они мстительны… они все время лгут.
«Если вы находитесь в отношениях с таким поведением, когда личность, представленная внешнему миру, полностью противоположна тому, что было представлено вам, то я не думаю, что вам нужно какое-либо обнаружение для выяснения что вы с психопатом; ты наверное такой.
В то время как Дэвид говорит, что лучший вариант здесь — это всегда уйти, если это возможно, у него есть совет для тех, кто живет с психопатом. В отрывке из его новейшей книги « Укрощение токсичных людей, 9».0006 он дает пять правил выживания психопата дома:
Правило №1 – Примите, что вы с психопатом
Вы не сможете их изменить; лучшее, на что вы можете надеяться, — это подавление их самых бессердечных поступков.
Правило №2 – Эмоционально отстранитесь
Они ничего к вам не чувствуют и никогда не почувствуют. Они рассматривают вас как собственность, которая порождает образ жизни. Так что в этом смысле им было бы грустно вас потерять. Но они никогда не полюбят тебя.
Чтобы избежать боли, вам нужно признать это и отказаться от любых чувств, которые вы испытываете к ним.
Правило № 3. Предполагайте, что они вам изменяют
Возможно, это не так, но такой настрой поможет принять и отстраниться.
Правило № 4. Работайте над отношениями вне отношений с психопатом
Восстановите связь с друзьями и семьей и оставайтесь на связи. Вам понадобится их поддержка. Убедитесь, что они понимают, с чем вы имеете дело. Если вы решите уйти, вам не нужно, чтобы они пытались уговорить вас вернуться к отношениям по доброй воле.
Правило №5 – Держите свои финансы отдельно
Не покупайте собственность на совместное имя. Не берите совместный долг (например, кредитные карты, личные кредиты или ипотечные кредиты). Не держите совместные банковские счета. Если они смогут получить доступ к вашим деньгам, они это сделают, и когда они уйдут, вы будете держать сумку (и долг). Если ваши финансы уже совместные, то вам нужно поработать над их распутыванием по очереди.
Правило №6 – Не берите с собой детей
Для психопата ребенок – это средство привязать вас к себе. Они не заинтересованы в уходе за ребенком или его воспитании. Если у вас уже есть ребенок и вы решили уйти, вы, скорее всего, заберете его с собой, но психопат попытается использовать вашу привязанность к детям, чтобы извлечь из вас ресурсы.
Знакомо? «Они есть у всех нас — мы все их знаем, и мы все работали или были в отношениях с ними», — сказал Дэвид 9Honey .
Но вы можете установить границу между собой и психопатом. «Обратите пристальное внимание на вашу сеть поддержки, ваших друзей, вашу семью и т. д. и на то, что они думают, и поощряйте их быть честными», — предлагает Дэвид.
«Одна из стратегий, которую применит психопат, — отрезать вас от вашей сети поддержки. Они будут очень, очень решительно работать, чтобы изолировать вас. По сути, они хотят, чтобы вы были их пленником и их рабом.
«Вы должны остерегаться этого.
»
Книга Дэвида Гиллеспи «Укрощение токсичных людей» уже вышла и доступна во всех хороших книжных магазинах.
Моя жизнь психопата (The Cut)
Фото: VintageMedStock/Getty Images в просторечии мы могли бы назвать человека, который много лжёт, психопатом, точно так же, как мы могли бы назвать человека, который пишет нам чаще, чем нам хотелось бы, «сумасшедшим». Слово «психопат» также обычно используется для описания серийных убийц, хотя не все серийные/массовые убийцы имеют психопатическую личность. И хотя «социопат» иногда (ошибочно) используется как взаимозаменяемый с психопатом, только последний имеет строгое определение и клинически принимается, говорит Крейг Нойманн, профессор клинической психологии в Университете Северного Техаса, чьи исследования сосредоточены на психопатической личности и психопатии. его черты.
Согласно Нойманну, истинное определение «психопата» на самом деле довольно узкое: «В широком смысле психопатия относится к патологическому личностному стилю, который является обманчивым в межличностных отношениях, эмоционально холодным, поведенчески безрассудным и часто откровенно антисоциальным», — пишет он.
Межличностный : Они манипулятивны, лживы и/или самовлюблены.
Аффективный : У них нет раскаяния, они бессердечны и могут получать удовольствие, причиняя боль другим.
Образ жизни : Они импульсивны, могут употреблять запрещенные вещества и могут игнорировать последствия своих действий.
Антисоциальный : Они физически агрессивны и могут иметь историю или склонность к преступному поведению.
Важно отметить, отмечает Нейманн, что психопатия — это шкала. «Дело не в том, что вы либо психопат, либо нет, — говорит он. «Точно так же у кого-то может быть тяжелая депрессия, но у кого-то также может быть легкая или умеренная депрессия». Нойманн приводит пример профессиональных игроков в покер: они могут быть лживыми и самовлюбленными, но они (вероятно) не психопаты.
«Тот факт, что миндалевидное тело демонстрирует гипоактивацию, не делает вас психопатом, — говорит Нойманн. «Это характеристика, связанная с психопатией, но биология — не судьба. Мы считаем, что синдром, расстройство личности, представляет собой объединение этих четырех основных областей». В то время как некоторые люди могут обладать несколькими или даже большинством психопатических характеристик (таких как поверхностное обаяние, сексуальная распущенность и ранние поведенческие проблемы, и это лишь некоторые из них), перечисленных в контрольном списке психопатии (PCL-R) — еще одном инструменте, используемом в диагностический процесс — если они не соответствуют каждому из четырех доменов, Нейманн не считает их настоящими психопатами.
«Максимальный балл по PCL-R — 40, но до 30 действительно будет далеко», — говорит он.
(Большинство людей получают от 1 до 3, добавляет он.) «Но я хочу подчеркнуть, что даже люди в возрасте 25-26 лет не достигают диагностического порога. Даже люди, которым 16, 17, 18 лет на PCL-R, — мерзкие сукины дети. Соответствуют ли они диагностическому порогу того, что мы бы назвали диагнозом психопатии? Нет.»
Нойманн не встречался и не разговаривал с субъектом следующего интервью, но он сделал некоторые возможные оговорки, когда я описал характер нашего разговора. «Эти люди притворяются, они довольно регулярно лгут, так что это непростое интервью», — говорит он. «И большинство людей с очень высоким уровнем психопатии не собираются проходить собеседование». Он также настаивает на том, что психопаты по своей природе и явно неприятны для окружающих. «Одна из сущностей патологии личности заключается в том, что вы обычно сначала чувствуете ее нутром. Сяду ли я в машину с этим человеком и поеду через Соединенные Штаты? И если вы скажете: «О, черт возьми, нет», это даст вам подсказку, что с точки зрения личности что-то не так», — говорит он.
Женщина, с которой я разговаривал (она не будет называться), говорит, что ей поставили диагноз «психопатия», когда ей было около 20 лет, и описанный ею диагностический процесс соответствует тому, что, по словам Нойманн, требуется. При этом наша беседа длилась меньше часа, а я не психолог. Этот разговор, длина которого была отредактирована, приведен ниже.
Когда вам поставили диагноз психопат?
С 26 до 27 лет. Я прошел весь процесс диагностики за несколько месяцев. Было задействовано определенное количество врачей и множество тестов: нейропсихическое тестирование, тестирование личности, сканирование мозга, множество различных интервью и изучение истории моего детства. Это не был быстрый диагноз. Это было то, что было достигнуто за приличный период времени.
Что ускорило решение начать поиск диагноза?
Ну, когда я был моложе, у меня были некоторые юношеские опрометчивости, в которые я не вдаюсь. Но я получил [оценку] в подростковом возрасте и понятия не имел, к чему это привело.
Но когда я стал немного старше, я просто всю свою жизнь знал, что я совершенно другой в том, как я доверяю людям, как я думаю о вещах, как я воспринимаю мир. На самом деле я связался с тем же врачом, который делал первое обследование. И он вспомнил меня, что мне показалось интересным. Он сказал: «Ну, давай начнем с нуля», что мне действительно было интересно. Я хотел знать: почему мой опыт так отличается? Почему я не понимаю основных взаимодействий, которые другим людям кажутся естественными?
Я понятия не имел, во что он эволюционирует. Я не знал, что это будут месяцы испытаний. Я думаю, что было несколько раз, когда я был готов больше не волноваться, но по какой-то причине продолжал это делать. В конце концов, он был очень умным человеком. Я думаю, что он, вероятно, знал кого-то еще с психопатическим спектром, так что он не был сразу осуждающим. Он не дал мне автоматически список преступников или то, что многие люди считают психопатией. Он действительно смог поговорить со мной об этом.
Давайте поговорим о том, что, на ваш взгляд, люди ошибаются в отношении психопатов. Особенно сейчас, когда существует эта огромная культурная одержимость настоящими преступлениями, я думаю, у нас есть очень специфическое понимание того, что значит психопат, и почти всегда это кто-то очень жестокий.
На самом деле это не безосновательно — не потому, что это правда, а из-за того, что им преподносят. Большинство исследований, посвященных психопатам, проводятся [на мужчинах] в тюрьмах или в судебно-медицинских больницах, поэтому все, что вы услышите, будет исходить от преступника. Его всегда будут рисовать на фоне человека, совершившего преступление. Они только для себя, они не заботятся ни о ком другом. Если вы взяли интервью у любой группы людей и построили весь их профиль на основе [институционализированной] версии этого человека, например, нейротипиков или аутичных людей, людей с биполярным расстройством, вы получите совсем другую картину, чем если бы вы брали интервью у них в их обычной жизни.
Существует также ошибочное мнение, что все серийные убийцы — психопаты, что даже отдаленно не соответствует действительности. Это просто миф, который не умрет. Есть такая фраза: «Не все психопаты — серийные убийцы, но все серийные убийцы — психопаты». Это просто неправильно. Но люди это слышат и ассоциируют [нас] с серийными убийцами. Почему-то люди думают, что мы хотим убивать людей. И я думаю, что это, вероятно, происходит из-за отсутствия эмпатии. Люди считают, что отсутствие эмпатии автоматически открывает шлюзы для антиобщественного поведения. На самом деле это не так. Мне может быть все равно, у меня может не быть эмоциональной реакции на чью-то боль, но это не значит, что я изо всех сил стараюсь причинить боль. Это просто означает, что у меня нет такой эмоциональной реакции.
В повседневном смысле или в ваших межличностных отношениях с людьми, является ли эмпатия или попытка эмпатии чем-то, чему вы должны были научиться, чтобы общаться с другими людьми? Как это работает?
Ну, у нас есть когнитивная эмпатия.
Так что, если твоя мать умерла, я могу смотреть на тебя, я вижу, что тебе больно. Я могу не чувствовать ту же боль, но я могу понять, что вы чувствуете боль, и эта последовательность действий обычно требует определенной реакции: комфорта или взаимодействия, участия. И поэтому нужно оттачивать это со временем, а также убедиться, что я могу постоянно учитывать, что моя реакция на вещи отличается от того, как другие люди воспринимают вещи. Это сложно, потому что вы как бы идете по жизни, предполагая, что все испытывают то же, что и вы.
Вам когда-нибудь было страшно?
Мы не чувствуем страха. Мы получаем реакции надпочечников. Когда у вас есть адреналиновые реакции на автомобильную аварию, или банджи-джампинг, или что-то еще, мы все равно получим это, но для нас мы не чувствуем страха, который может быть явно опасным, если вы маленький ребенок. , и вы не знаете, что должны бояться вещей. Мы не обрабатываем эмоцию страха. Нам это не приходит в голову. И мы тоже не можем этого понять.
Я имею в виду, мы понимаем, что вы что-то чувствуете, но мы этого не понимаем.
Как вы это воспринимаете, когда слышите, как кто-то выражает свой страх смерти или говорит, что боится когда-нибудь умереть? Меня это всегда сбивает с толку, потому что я не могу понять, почему это так важно. Для меня жизнь во многом заключается в этом непосредственном моменте. Этот момент — все, что у вас есть, и страх, что он уйдет, просто бессмысленен. Это огромный разрыв для меня. Люди объясняют это способами, которые они очень хорошо понимают: они боятся умереть, они боятся не быть важными, они боятся быть забытыми. И ни одна из этих вещей не важна для меня, так что это все равно, что сказать, что я боюсь не быть синего цвета.
В ваших романтических отношениях сложно говорить о ценностях или знать, что делать, когда кто-то хочет сочувствия от вас?
Конечно. Я был со своим партнером в течение 19 лет, и он был со мной на протяжении всего диагностического процесса, и это определенно было обучением.
Он, вероятно, один из самых терпеливых людей, которых вы когда-либо встречали на планете. Он читает людей, и он понимает людей на уровне, которого я просто не понимаю. Учась у него, я действительно могу применить это обратно 9от 0005 до и понять, каковы его потребности. Это всегда сознательное усилие. Я знаю, что для многих людей их вторая половинка важнее, чем они сами. Они думают о них в первую очередь, что-то в этом роде. Это никогда не будет для меня естественным. Я всегда должен быть уверен, что рассматриваю его вручную. Конечно, есть вещи, по которым я скучаю, и это требует от меня проведения обслуживания раз в два месяца. Я набрал все баллы за вас? Нужно ли мне делать что-то по-другому? Где я не выполняю то, что вам нужно? И обычно он такой: «А, все в порядке».
Честно говоря, для большинства людей это звучит как мудрая практика. Я думаю, что многие люди считают само собой разумеющимся, что другой человек знает, где они находятся.
Согласен с вами.
Я называю это познавательной любовью. И это инвестиции. Вы должны сделать это вложение, вы должны найти время, вы должны все время принимать во внимание другого человека. Это важно. Его потребности находятся на том же уровне, что и мои, что, если бы вы знали меня, знали бы, что это очень, очень редко.
Когда вы говорите о познавательной любви, значит ли это, что вы не испытываете того романтического чувства американских горок, которое вам описывают другие люди?
Нет, не знаю. Конечно притяжение. Я чувствую влечение, и он очень привлекателен. Но психопаты не перерабатывают окситоцин, как нейротипики. То, чему окситоцин способствует в вашем мозгу, — это химическая любовь, то есть ощущение американских горок. Связь — это еще одна вещь, которой у нас нет. Вы привязываетесь к своей второй половинке, вы привязываетесь к своим детям, вы привязываетесь к своим домашним животным. Есть также доверие, что странно, потому что я не знал, что окситоцин имеет какое-то отношение к доверию.
Большинство людей воспринимают доверие как настоящую эмоцию. Я никогда этого не знал. Для меня доверие всегда было: Покажи мне, как ты будешь себя вести, и я решу, нужен ты мне или нет около . Я всегда знал, что не доверяю людям, и у меня всегда был разрыв, потому что я не знал, что у большинства людей это была химическая реакция. У меня не было объяснения, почему я не доверяю людям, но потом я начал копаться в окситоцине. Это имело смысл.
Многие люди думают, что психопаты имеют очень плоский эмоциональный аффект, и я знаю, что мы не разговаривали долго, но у меня другое впечатление о вас. Вы, очевидно, обладаете индивидуальностью и своеобразной манерой говорить, поэтому мне интересно, каковы ваши впечатления от такого восприятия.
Люди думают, что у нас есть нет эмоций, что абсолютно неверно. Мы просто чувствуем, что они отвергнуты. Если большинство людей испытывают эмоцию между семью и восемью на десятичной шкале, то я чувствую ее между нулем и двумя.
Отрицательные эмоции — это фоновый шум. Мы не можем настроиться на эту частоту, потому что наш мозг просто не обрабатывает достаточно информации, чтобы быть достаточно громким, чтобы чувствовать или управлять поведением. Мы наслаждаемся вещами, получаем удовольствие от вещей, таких как адреналин — это здорово. Я смеюсь с людьми, мне нравятся интеллектуальные дискуссии. Психопат с низким уровнем функционирования, вероятно, не получит удовольствия от интеллектуальной беседы. Они скорее пойдут и ограбят винный магазин. Но именно поэтому они проводят большую часть своей жизни в тюрьме.
Вы вообще чувствуете, что ваша психопатия дает вам преимущество? Вы чувствуете себя счастливым в каком-то смысле?
Нет. Это не преимущество, потому что все нейротипы имеют ограничения, не так ли? С психопатией мне постоянно приходится разбираться в людях, почему они делают то, что делают, и как на них реагировать. Нормальным людям приходится иметь дело с горем, потерями, болью и разбитым сердцем, но у них также есть вещи, которые делают их счастливыми.
Я думаю, что люди довольно устроены такими, какими они должны быть. Я не знаю, обязательно ли это преимущество или недостаток, это просто то, что вы делаете из этого. Я мог бы легко принять психопатию и сделать ее ужасно негативной вещью как для себя, так и для мира, потому что я мог делать неверный выбор и делать ужасные вещи. Я мог бы это сделать, но это не то, кем я хочу быть. Каждый может сделать неправильный выбор для себя.
Вы все еще посещаете врача, поставившего вам диагноз, или проходите регулярное лечение?
На данный момент он полностью самоуправляемый. Там действительно нечем управлять. Я узнаю об этом, читая исследования. Я не разговаривал с [этим врачом] с тех пор, как мне поставили диагноз. Это было в значительной степени «Большое спасибо», и на этом все закончилось. Мы больше никогда не разговаривали.
И вы не принимаете никаких лекарств от этого, верно?
Нет. Это всего лишь вариант структуры мозга. И на самом деле мы очень по-разному реагируем на лекарства, потому что наша химия отличается, поэтому вы можете ожидать странных реакций на лекарства.
Я имел дело с этим. Всякий раз, когда врач прописывает лекарство, я вполне могу ожидать, что оно не подействует так, как предполагалось.
Это относится к чему-то столь же безобидному, как лекарство от простуды?
Да. Иногда лекарства от простуды действуют на такие вещи, как противозастойные средства, но такие лекарства, как обезболивающие, я никогда не испытывал такого кайфа, как у других людей. Я не понимаю, почему люди наслаждаются опиоидами. Мы также не можем стать зависимыми от вещей из-за того, как работает наш мозг. Есть психопаты, которые употребляют наркотики, но вы можете отрезать их от индейки, и у них не будет синдрома отмены. У них нет никакой тяги, и они могут просто продолжать свой день, как будто ничего и не было. Это еще одна странная химическая обработка. Так что нам просто не хватает определенных нормальных сигналов, которые есть у других людей.
В сети ты слишком далеко от того, чтобы быть психопатом, но знают ли об этом многие люди в твоей личной жизни? Или ваша семья?
Нет.
Они понятия не имеют, и я оставлю это в покое.
У вас есть отношения с родителями?
Да. Они замечательные люди. Они не знают. У них был очень трудный для воспитания ребенок во мне, и я стал старше, и для них я превратился в дочь, которую они всегда хотели. Я действительно не вижу необходимости менять их восприятие вещей. Они знают меня за то, что им нужно знать меня. Попытка объяснить психопатию людям, особенно пожилым, действительно трудна.
При наличии большого количества диагнозов, я думаю, можно было бы предположить, что чем больше информации у ваших родителей, вашей семьи или кого-то еще, тем лучше они смогут вас понять, но, очевидно, вы так не считаете.
Ну, конечно, но тогда вам придется погрузить их в неврологию, биологию, понимание проводки мозга. И в этом слове столько отрицательного клейма. В большинстве случаев, когда вы говорите «психопат», у людей сразу возникает очень специфическая реакция, и они закрываются.
Они абсолютно не заинтересованы в том, чтобы слушать прошлые злой, опасный, убийца, злонамеренный, чтобы достать вас . То, что люди думают о психопатии, безумно. Попытка объяснить это кому-то, когда вы их дочь, и они думают о вас как о ком-то, кого они знают, любят, кому доверяют, это нарушит все их восприятие. И вы можете никогда не получить его обратно. Это огромный риск, и я действительно не заинтересован в нем.
Когда вы знакомитесь с новыми людьми, будь то в профессиональном или личном плане или в любом другом контексте, представляете ли вы им ту версию себя, которая соответствует ситуации?
Абсолютно. Зачем рассказывать им то, что им не нужно знать? Им просто нужно знать, чего они могут ожидать от меня.
Как вы думаете, люди что-то подозревают в вас? Или вы думаете, что восприятие людей настолько искажено, что они на самом деле не знают, как выглядит психопатия?
Нет. Психопаты используют то, что мы называем «маской».
По сути, это полное притворство быть как все. В очень молодом возрасте мы учимся, что если мы реагируем на вещи так, как мы реагируем естественно, людям это не нравится. Так что вы просто учитесь, как влиять на поведение и как выглядеть как все, и это именно то, что вам нужно делать.
Это совсем другая версия меня, которая выходит из дома и взаимодействует с миром от человека, который находится дома с людьми, которые знают, какой я на самом деле. И даже с людьми, которые меня знают и знают, кто я на самом деле, все равно должна быть маска. Если кто-то проводит время со мной в комнате, я не создам у них впечатление, что им рады. Они могут мне что-то сказать, и я им отвечу, но я не буду смотреть на них, нет ощущения, что мне рады. Но для меня, если я не скажу тебе уйти, ты всегда пожалуйста.
У меня есть подруга, которая будет чувствовать, что я обижен на то, что она проводит со мной время. Она будет такая: «Я тебя беспокою». Ты меня не беспокоишь. Почему ты думаешь, что беспокоишь меня? Она такая: «Ну, у меня просто складывается впечатление, что ты не хочешь, чтобы я была здесь».
Я сказал тебе уйти? «Нет, но мы в порядке?» Мы в порядке! Ты в порядке. Я должен установить эту связь. Так что, если я этого не сделаю, люди почувствуют, что им чего-то очень не хватает, и они почувствуют себя некомфортно. Это очень беспокоит их.
Этот друг знает ваш диагноз?
Да, она знает и очень старается. Она подстраивается под меня, я подстраиваюсь под нее. Это своего рода взаимный вклад в дружбу.
Я думаю, что большинство людей настолько привыкли к тому, что они должны нравиться людям, и что все остальные должны быть такими для них, я могу себе представить, почему было бы тревожно находиться рядом с кем-то, кто, хотя они, может быть, и не причиняя вам какой-либо вред, они также не будут изо всех сил практиковать эти социальные любезности.
Точно. И если бы я был полностью без маски, и с ними случилось бы что-то трагическое, если бы она потеряла родительскую фигуру и пришла сказать мне об этом, я бы просто посмотрел на нее с равнодушным выражением: «Хорошо».
Это не было бы «Ты в порядке? Что я могу сделать для вас?» Было бы просто: «Хорошо». И это не очень хорошая реакция, когда у кого-то процесс скорби. Вы должны заниматься. Я очень рано узнал, что есть ответы, которые необходимы людям, чтобы не чувствовать себя очень некомфортно.
Это то, что со временем становится легче, или это то, над чем вы постоянно работаете?
Нет. Это всегда, всегда, всегда заноза в заднице.
Вы сказали, что получаете много смертельных угроз в Интернете, когда пишете о своем психопатическом опыте на форумах. Как вы думаете, почему некоторые люди так реагируют на вас? Есть ли у вас какие-либо идеи?
Я думаю, что это происходит от внутреннего страха перед неизвестным или страхом перед злом. Голливуд отчаянно продвигал этот нарратив о психопатии. И когда вы убираете злодея, а это действительно психопаты в фильмах, люди очень расстраиваются из-за этого. Я не знаю, видели ли вы такие сайты, как Love Fraud или Psychopath Free, и так далее, и так далее, но есть все эти сайты, на которые люди заходят, когда убеждены, что их бывший психопат, хотя на самом деле их бывший был просто токсичный, ужасный человек.
