Кто управляет прошлым тот управляет будущим оруэлл: сбылись ли опасения Джорджа Оруэлла? — РТ на русском

сбылись ли опасения Джорджа Оруэлла? — РТ на русском

25 июня 1903 года родился писатель и публицист Эрик Артур Блэр, известный во всём мире под псевдонимом Джордж Оруэлл. Его романы «Скотный двор» и «1984» — наиболее яркие произведения, написанные в жанре антиутопии, расцвет которого пришёлся на XX век. Одним из родоначальников антиутопии считается русский писатель Евгений Замятин, чей роман «Мы» повлиял на творчество многих его коллег, в том числе Оруэлла и не менее известного Олдоса Хаксли, написавшего «О дивный новый мир». О том, сбылись ли опасения автора «1984», — в материале RT.

114 лет назад в городе Мотихари в Британской Индии появился на свет Эрик Артур Блэр, который позднее прославился под псевдонимом Джордж Оруэлл. Автор культовой антиутопии «1984» родился в семье сотрудника опиумного департамента британской колониальной администрации Индии, занимавшегося контролем производства и хранения опиума перед его вывозом в Китай.

До 30 лет британец в основном перебивался случайными заработками, пока не приехал в Париж, где вышла его первая повесть «Фунты лиха в Париже и Лондоне», написанная уже под псевдонимом Джордж Оруэлл.

Потом писатель почти полгода воевал вместе с женой на фронтах гражданской войны в Испании и был ранен в горло фашистским снайпером в Уэске.

Современник Оруэлла социалист Кингсли Мартин, главный редактор журнала New Statesman, писал, что Оруэлл, бывший убеждённым антисталинистом, «смотрел на СССР с горечью, глазами революционера, разочаровавшегося в детище революции», и считал, что революцию в Стране Советов предали.

Притча-антиутопия «Скотный двор», ставшая аллегорией на революцию 1917 года и последующие события в СССР, вышла в свет в августе 1945 года. В ней показана эволюция животного общества от полной свободы после изгнания предыдущего хозяина фермы до диктатуры хряка Наполеона.

Искажённая седьмая заповедь этой притчи стала крылатой: «Все животные равны. Но некоторые животные равны более, чем другие».

Через несколько лет Оруэлл создал главный труд своей жизни — антиутопию «1984», подарившую миру такие образы и понятия, как Старший Брат, Министерство правды, двоемыслие и новояз. В романе писатель продолжал развивать темы предательства революции и авторитарной диктатуры, эксплуатирующей попранные ею же достижения революции. Новое общество, сменившее в «1984» капитализм, напрочь отрицает автономию и свободу личности, подавляет и всецело контролирует всех и каждого.

«Кто управляет прошлым — тот управляет будущим: кто управляет настоящим, управляет прошлым».

Оруэлл отмечал, что осознанно перенёс действие книги в Туманный Альбион, поскольку, по его мнению, возникновение тоталитарного общества возможно везде.

«Я убеждён, что тоталитарная идея живёт в сознании интеллектуалов везде, и я попытался проследить эту идею до логического конца. Действие книги я поместил в Англию, чтобы подчеркнуть, что англоязычные нации ничем не лучше других и что тоталитаризм, если с ним не бороться, может победить повсюду», — писал Оруэлл незадолго до смерти.

Трагедия рядового сотрудника Министерства правды Уинстона Смита, развернувшаяся на фоне постоянных войн трёх тоталитарных сверхдержав, встала в один ряд с такими культовыми романами-антиутопиями, как «Мы» Евгения Замятина (1920), «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли (1932) и «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери (1953).

В 1946 году Оруэлл написал рецензию на замятинский роман «Мы», ставший классическим образцом антиутопии XX века, из-за чего многие критики упрекали британца, что он «заимствовал у Замятина идею, сюжет, главных героев, символику и всю атмосферу». Тем не менее после публикации роман «1984» был тепло встречен критиками и коллегами, включая Хаксли.

Сам Оруэлл писал, что антиутопия Замятина со всеми его буквенно-номерными именами и распылением провинившихся на атомы скорее технократична, чем тоталитарна.

Оказал своё влияние роман «Мы» и на другую британскую антиутопию — «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли. Но, в отличие от Оруэлла, который нарисовал общество повальных запретов, ограничений и тотальной цензуры, Хаксли опасался иного: того, что в обществе всеобщего культа потребления никаких запретов и цензуры просто не понадобится.

В романе Хаксли любая проблема решается с помощью сомы — наркотика, не вызывающего привыкания. А внушаемый с детства лозунг «Лучше новое купить, чем старое чинить» поразительно напоминает современный подход, с каждым годом покоряющий всё новые города и страны.

• Иллюстрация Лори Липтон
• © laurielipton.com

Более того, институт брака в обществе Хаксли отсутствует как таковой: взрослые ведут беспорядочную половую жизнь, а для всех детей обязательными являются сексуальные игры и уроки полового воспитания. 

В гедонистическом обществе людей из пробирки не нужны сильные чувства, которые заменяются индустрией массовых развлечений, потребления и внушёнными стереотипами примитивного физического счастья. А неугодных просто ссылают на острова — к таким же противникам существующего строя или просто уголовникам.

«Я почти завидую вам, вы окажетесь среди самых интересных людей, у которых индивидуальность развилась до того, что они стали непригодны для жизни в обществе», — заявляет Главноуправитель Западной Европы Мустафа Монд, чьими устами фактически говорит Хаксли.

В 1958 году писатель выпустил нехудожественное продолжение романа — «Возвращение в дивный новый мир», в котором пришёл к выводу, что человечество движется или даже катится к концепции «дивного мира» куда быстрее, чем он предполагал.

Ведь действие первого романа происходит в середине XXVI века, в то время как культ потребления начал отчётливо формироваться ещё в середине XX столетия.

В 1985 году американский писатель Нейл Постман выпустил книгу «Развлекаемся до смерти», в которой проанализировал, что произойдёт, если все сферы человеческой и общественной жизни станут частью сферы развлечений. Во вступлении к своему произведению Постман отметил, что именно Хаксли с его обществом потребления был ближе к описанию современного социума, нежели Оруэлл с его обществом тотального контроля. В 2009 году эту книгу проиллюстрировал художник Стюарт Макмиллен.

Откуда фраза «кто управляет прошлым тот управляет будущим»?

Роман Дж. Оруэлла

Полностью она такова: «Кто управляет прошлым тот управляет будущим: кто управляет настоящим, управляет прошлым». Она из романа Джорджа Оруэлла «1984», изданном одновременно в США и Англии в 1949 году и сразу вошедшем в список бестселлеров. «Не думаю, что приход тоталитаризма в Европу задержали два романа — «1984» и «Слепящая тьма» (британский писатель Артур Кёстлер, годы жизни 1905-1983), но они сыграли в этом огромную роль» (английский писатель Дж. Уэйн)

"Есть партийный лозунг относительно управления прошлым, – сказал он. – Будьте любезны, повторите его.
«Кто управляет прошлым, тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым», – послушно произнес Уинстон.
«Кто управляет настоящим, тот управляет прошлым», – одобрительно кивнув, повторил О’Брайен. – Так вы считаете, Уинстон, что прошлое существует в действительности?


Уинстон снова почувствовал себя беспомощным
– Нет.
– Тогда где оно существует, если оно существует?
– В документах. Оно записано.
– В документах. И…?
– В уме. В воспоминаниях человека.
– В памяти. Очень хорошо. Мы, партия, контролируем все документы и управляем воспоминаниями. Значит, мы управляем прошлым, верно?
– Но как вы помешаете людям вспоминать? – закричал Уинстон – Это же происходит помимо воли. Это от тебя не зависит. Как вы можете управлять памятью? Моей же вы не управляете?
О’Брайен снова посуровел – Напротив, – сказал он. – Это вы ею не управляете... Действительность вам представляется чем-то объективным, внешним, существующим независимо от вас. Характер действительности представляется вам самоочевидным. Когда, обманывая себя, вы думаете, будто что-то видите, вам кажется, что все остальные видят то же самое. Но... действительность не есть нечто внешнее. Действительность существует в человеческом сознании и больше нигде. Не в индивидуальном сознании, которое может ошибаться и в любом случае преходяще, – только в сознании партии, коллективном и бессмертном. То, что партия считает правдой, и есть правда"

Роман «1984»

Это антиутопия, то есть литературное произведение, отрицающее, в отличие от утопии, возможность построения справедливого, счастливого человеческого общества. В романе Оруэлл описал фантастическую страну Океанию, в жизни которой нет ни единого проявления свободы. Народ находится под неусыпным наблюдением спецслужб, личность любого человека полностью подавлена, общество пронизано ложью.

Джордж Оруэлл

Джордж Оруэлл

Он родился в 1903 году в Бенгалии в обедневшей шотландской аристократической семье англо-индийского чиновника. «Оруээл» — псевдоним, название небольшой речки. Настоящее имя писателя Эрик Блэр. Закончил элитарную школу, (в которой ему было не комфортно), Итон. Имел возможность сделать карьеру, но уехал в Бирму простым полицейским. Побывал безработным, бродягой, судомоем, солдатом. Рано заболел туберкулезом (от него и умер в возрасте 47 лет), участвовал в Гражданской войне в Испании, конечно на стороне антифашистов. Там, будучи ярым социалистом, придерживаясь демократических ценностей и убеждений, он убедился, что «левые» и «правые» — суть одно и тоже. Все они борются за власть, а народу нужен мир, воля и земля. От осознания этого Оруэлл не стал оппортунистом, но активным критиком любого проявления тоталитаризма. «В 1936 году, в Испании, остановилась история», «каждая строчка моих работ с 1936 года была написана… против тоталитаризма. в защиту демократического социализма, как я его понимал». А понимал его Оруэлл так, что написанный им в 1943 году роман «Скотный двор» не решились печатать ни правые ни левые издания. Чистовой вариант романа «1984» писатель создал за семь месяцев полуголодного существования на острове Джура архипелага Внутренние Гебриды на западе Шотландии. Опубликован роман был 8 июня 1949 года. 21 января 1950 года писатель умер.

Мысль «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим: кто управляет настоящим, управляет прошлым» означает стремление любой власти трактовать прошлое так, как полезно и выгодно ей, выбирая и объясняя исторические факты, события таким образом, чтобы они оправдывали её нынешние действия, современную политику. И если Россию называют «страной с непредсказуемым прошлым», то такого же определения заслуживают и другие государства

Лучшие цитаты из романа-антиутопии «1984» — новости Украины, Культура

69 лет назад был опубликован знаменитый роман Джорджа Оруэлла «1984». LIGA.net напоминает лучшие цитаты

69 лет назад, 8 июня 1949 года, был впервые опубликован роман-антиутопия британского писателя и публициста Джорджа Оруэлла «1984». Его книга стала во многом пророческой для поствоенного тоталитарного режима Советского Союза. В современном мире — это реальность для одних стран и маяк на некой границе, которую нельзя пересекать – для других. LIGA.net напоминает самые красноречивые цитата из романа «1984». 

О войне

— «Из окна Уинстона можно было прочесть красиво выписанные на белом фасаде три лозунга Партии:

Война — это мир.

Свобода — это рабство. 

Незнание — сила».

— «Мы, вероятно, не погрешим против истины, если скажем, что, сделавшись постоянной, война перестала быть войной».

— «Пролетарии никогда не восстанут — ни через тысячу лет, ни через миллион. Они не могут восстать. Причину вам объяснять не надо; вы сами знаете. И если вы тешились мечтами о вооруженном восстании — оставьте их. Никакой возможности свергнуть партию нет. Власть партии — навеки».

Джордж Оруэлл (фото — Радио Свобода)

О «врагах народа»

— «Но уже в следующую секунду он был заодно с окружавшими его людьми, и все, что говорилось о Гольдштейне, казалось ему чистой правдой. В такие мгновения его тайное отвращение к Большому Брату сменялось обожанием, и Большой Брат, казалось, возвышался над всеми — непобедимый, бесстрашный защитник, стоящий как скала на пути азиатских орд».

— «Симпатичный задиристый мальчуган лет девяти выскочил из-за стола и наставил на Уинстона игрушечный автоматический пистолет. Его сестренка, года на два младше, целилась в него из щепки. На обоих были синие шорты, серые рубашки и красные галстуки — форма Сыщиков. Уинстон поднял руки. Ему стало как-то не по себе. Мальчик вел себя так агрессивно, что это мало походило на игру.
— Ты предатель! — орал мальчишка. — Ты преступник мысли! Ты евразийский шпион! Я застрелю себя, испарю, отправлю в соляные копи!. ..»

О царе – Большом Брате

— «Лицо Большого Брата, казалось, еще несколько секунд проступало за словами лозунгов, как будто оно врезалось в глаза каждого и не могло исчезнуть сразу. Маленькая рыжеватая женщина вскочила и перевесилась через спинку стула, стоявшего впереди нее. «Мой спаситель!» — шептала она дрожащими губами и протягивала руки к экрану, а потом закрыла лицо руками. Кажется, она молилась».

— «В массе своей люди слабы и трусливы, не готовы к свободе и боятся правды, а значит, надо, чтобы кто-то сильный управлял ими и обманывал их».

О пропаганде

— «И если все принимают ложь, навязанную партией, если во всех документах одна и та же песня, тогда эта ложь поселяется в истории и становится правдой. «Кто управляет прошлым, – гласит партийный лозунг, – тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым».

— «Зная, не знать; верить в свою правдивость, излагая обдуманную ложь; придерживаться одновременно двухпротивоположных мнений, понимая, что одно исключает другое, и быть убежденным в обоих; логикой убивать логику; отвергать мораль, провозглашая её; полагать, что демократия невозможна и что партия — блюститель демократии…».

— «Если ты в меньшинстве — и даже в единственном числе, — это не значит, что ты безумен. Есть правда и есть неправда, и, если ты держишься правды, пусть наперекор всему свету, ты не безумен».

— «Партия говорит, что Океания никогда не заключала союза с Евразией. Он, Уинстон Смит, знает, что Океания была в союзе с Евразией всего четыре года назад…И если все принимают ложь, навязанную партией, если во всех документах одна и та же песня, тогда эта ложь поселяется в истории и становится правдой».

— «Когда изобрели печать, стало легче управлять общественным мнением; радио и кино позволили шагнуть в этом направлении еще дальше. А с развитием телевизионной техники, когда стало возможно вести прием и передачу одним аппаратом, частной жизни пришел конец».

— «Во времена всеобщей лжи говорить правду — это экстремизм».

О диктатуре

— «Партия стремится к власти исключительно ради нее самой. Нас не занимает чужое благо, нас занимает только власть. Ни богатство, ни роскошь, ни долгая жизнь, ни счастье — только власть, чистая власть».

— «До чего легко представляться идейным, не имея даже понятия о самих идеях. В некотором смысле мировоззрение партии успешнее всего прививалось людям, не способным его понять. Они соглашаются с самыми вопиющими искажениями действительности, ибо не понимают всего безобразия подмены и, мало интересуясь общественными событиями, не замечают, что происходит вокруг. Непонятливость спасает их от безумия».

— «Власть — не средство; она — цель. Диктатуру учреждают не для того, чтобы охранять революцию; революцию совершают для того, чтобы установить диктатуру. Цель репрессий — репрессии. Цель пытки — пытка. Цель власти — власть».

— «Патриотизм по природе своей не агрессивен ни в военном, ни в культурном отношении. Национализм же неотделим от стремления к власти».

О массах

— «Всегда ори с толпой – мое правило. Только так ты в безопасности».

— «Массы никогда не восстают сами по себе и никогда не восстают только потому, что они угнетены. Больше того, они даже не знают, что угнетены, пока им не  дали возможности сравнивать».

В 1984 году компания Apple выпустила рекламу своего компьютера Macintosh, использовав в ней сюжет романа Оруэлла. В ролике Большой Брат обращается в серой толпе, провозглашая «победы» своего режима.

Если Вы заметили орфографическую ошибку, выделите её мышью и нажмите Ctrl+Enter.

Джордж Оруэлл о войне, двоемыслии и победе над прошлым

Роман Джорджа Оруэлла «1984» был впервые опубликован почти 70 лет назад – в июне 1949 года. Хотелось бы верить, что когда-нибудь его сарказм перестанет быть актуальным!

«1984»: Избранные цитаты

О структуре общества

«На протяжении всей зафиксированной истории и, по-видимому, с конца неолита в мире были люди трёх сортов: высшие, средние и низшие. Группы подразделялись самыми разными способами, носили всевозможные наименования, их численные пропорции, а также взаимные отношения от века к веку менялись; но неизменной оставалась фундаментальная структура общества. Даже после колоссальных потрясений и необратимых, казалось бы, перемен структура эта восстанавливалась, подобно тому как восстанавливает свое положение гироскоп, куда бы его ни толкнули. Цели этих трёх групп совершенно несовместимы…»

О войне

«Война, однако, уже не то отчаянное противоборство, каким она была в первой половине XX века. Это военные действия с ограниченными целями, причем противники не в состоянии уничтожить друг друга, материально в войне не заинтересованы и не противостоят друг другу идеологически».

«Сущность войны — уничтожение не только человеческих жизней, но и всех продуктов человеческого труда. Главная цель современной войны – израсходовать продукцию машины, не повышая общего уровня жизни. Даже когда оружие не уничтожается на поле боя, производство его – удобный способ истратить человеческий труд и не произвести ничего для потребления».

***

«Одновременно благодаря ощущению войны, а следовательно, опасности передача всей власти маленькой верхушке представляется естественным, необходимым условием выживания».

***

«Как администратор, член внутренней партии нередко должен знать, что та или иная военная сводка не соответствует истине, нередко ему известно, что вся война – фальшивка и либо вообще не ведется, либо ведется совсем не стой целью, которую декларируют».

***

«В прошлом правители всех стран, хотя и понимали общность своих интересов, а потому ограничивали разрушительность войн, воевали все-таки друг с другом, и победитель грабил побежденного. В наши дни они друг с другом не воюют.

 Войну ведет правящая группа против своих подданных, и цель войны – не избежать захвата своей территории, а сохранить общественный строй. Поэтому само слово «война» вводит в заблуждение. Мы, вероятно, не погрешим против истинны, если скажем, что, сделавшись постоянной, война перестала быть войной». 

О победе над собственной памятью

«Кто  управляет  прошлым, — гласит партийный лозунг, — тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым». 

И, однако, прошлое, по природе  своей изменяемое, изменению никогда не подвергалось. То, что истинно сейчас, истинно от века и на веки вечные. Все очень просто. Нужна всего-навсего  непрерывная цепь побед над собственной памятью. Это называется «покорение  действительности»; на  новоязе — «двоемыслие».

***

«Зная, не знать; верить в свою правдивость, излагая обдуманную ложь; придерживаться одновременно двух противоположных мнений, понимая, что одно исключает другое, и быть убежденным в обоих; логикой убивать логику; отвергать мораль, провозглашая ее; полагать, что демократия невозможна и что партия – блюститель демократии; забыть то, что требуется забыть, и снова вызвать в памяти, когда это понадобится, и снова немедленно забыть, и, главное, применить этот процесс к самому процессу – вот в чем самая тонкость: сознательно преодолевать сознание и при этом не осознавать, что занимаешься самогипнозом.

О независимом мышлении

«Мышления в нашем современном значении не будет. Правоверный не мыслит – не нуждается в мышлении. Правоверность – состояние бессознательное».

О победе над внешним врагом

«Три державы не только не могут покорить одна другую, но не получили бы от этого никакой выгоды. Напротив, покуда они враждуют, они подпирают друг друга подобно трем снопам. И как всегда правящие группы трех стран и осознают и одновременно не осознают, что делают. Они посвятили себя завоеванию мира, но вместе с тем понимают, что война должна длиться постоянно, без победы»

О «пролах» – низшем классе, основной массе населения вымышленного тоталитарного государства

«Пролам, если бы только они могли осознать свою силу, заговоры ни к чему. Им достаточно встать и встряхнуться – как лошадь стряхивает мух. Стоит им захотеть, и завтра утром они разнесут партию в щепки».

***

«Они никогда не взбунтуются, пока не станут сознательными, а сознательными не станут, пока не взбунтуются».

***

«Тяжелый физический труд, заботы о доме и детях, мелкие своры с соседями, кино, футбол, пиво, и главное — азартные игры — вот и все, что вмещается в их кругозор. Считается нежелательным, чтобы пролы испытывали большой интерес к политике. От них требуется лишь примитивный патриотизм – чтобы взывать к нему, когда речь идет об удлинении рабочего дня или о сокращении пайков. 

О телеэкране

«В квартире сочный голос что-то говорил о производстве чугуна, зачитывал цифры. (…) Аппарат этот притушить было можно, полностью же выключить – нельзя».

«Телекран работал и на прием и передачу. Он ловил каждое слово… (…) Конечно, никто не знал, наблюдают за ним в данную минуту или нет. Приходилось жить – и ты жил, по привычке, которая превратилась в инстинкт, с сознанием того, что каждое твое слово подслушивают и каждое твое движение, пока не погас свет, наблюдают».

О  тех, кто пытается мыслить, вопреки системе

«Если ты чувствуешь, что оставаться человеком стоит, ты все равно их победил».

«Если ты в меньшинстве – и даже в единственном числе, — это не значит, что ты безумен. Есть правда и есть неправда, и, если ты держишься правды, пусть наперекор всему свету, ты не безумен».

Афоризмы и цитаты Джорджа Оруэлла

Оруэлл (Orwell) Джордж (наст. имя Эрик Блэр, Blair), (1903-50), английский писатель и публицист.

Участник Гражданской войны в Испании 1936-39 (книги «Памяти Каталонии», 1938, очерк «Вспоминая войну в Испании», 1942, полностью опубликован в 1953). В сатире «Скотный двор» (1945) показал перерождение революционных принципов и программ. В романе-антиутопии «1984» (1949) изобразил будущее мировое общество как тоталитарный иерархический строй, основанный на изощренном физическом и духовном порабощении, пронизанный всеобщим страхом и ненавистью.

В сущности, быть человеком – значит не стремиться к совершенству, иногда желать согрешить ради верности, не доводить аскетизм до такой степени, когда становятся невозможными дружеские отношения, и быть готовым к тому, что в конце концов ты потерпишь поражение и жизнь сломает тебя, в чем и заключается неизбежная цена любви к другому человеку.

Автобиографии можно верить, только если в ней раскрывается нечто постыдное. Человек, рассказывающий о себе только хорошее, обычно лжет, потому что любая жизнь при взгляде изнутри есть просто серия поражений.

В критические минуты человек никогда не борется с внешним врагом, а всегда с собственным телом… На поле сражения, в камере пыток, на тонущем корабле сущность того, за что ты бился, всегда забывается, потому что тело твое разрастается, пока не заполнит вселенную. И даже когда ты не парализован страхом и не кричишь от боли, жизнь – это ежеминутная борьба с голодом, холодом или бессонницей, изжогой или зубной болью.

Истинное восприятие книги, если она вообще вызывает какой-то отзвук, сводится к обычному «нравится», «не нравится», а всё прочее — лишь попытка рационального объяснения этого выбора.

Книги в одиночку не пишутся.

Есть люди с природным даром пользоваться словами, так же как есть люди, которым природа даровала «счастливый глаз» в играх. В значительной степени этот природный дар сводится к чувству меры и чисто инстинктивному умению правильно расставить акценты.

Если книга возмущает, ранит или беспокоит вас, вы ею не насладитесь, каковы бы ни были её достоинства.

Еще смолоду я убедился, что нет события, о котором правдиво рассказала бы газета…

От популярного писателя всегда хотят, чтобы он писал понравившуюся публике книгу снова и снова, при этом забывают, что человек, который написал бы одну и ту же книгу дважды, не способен написать её и единожды.

Любой писатель, если только он напрочь не лишен жизни, движется по своеобразной параболе, нисходящая часть которой, подразумевается, заложена в восходящей.

Создание книги — это ужасная, душу изматывающая борьба, похожая на долгий припадок изматывающего недуга. Никто не взялся бы за такое дело, если бы его не побуждал какой-то демон, демон, которого нельзя ни понять, ни оказать ему сопротивление.

…Нельзя постичь мотивов писателя, не зная ничего о том, с чего началось его становление.

…Ни одна книга не может быть абсолютно свободна от политической тенденции.

…Литературный образ писателя не имеет ничего общего с его личным обликом.

В пятьдесят лет у каждого человека лицо такое, какого он заслуживает.

Вам когда-нибудь приходило в голову, что в каждом толстяке скрывается худой, подобно тому, как в каждой каменной глыбе прячется статуя ?

Озлобленный атеист не столько не верит в Бога, сколько испытывает к нему неприязнь.

Все, что смешно, — противозаконно, каждая хорошая шутка — это, в конечном счете, — кот в мешке…

Нам, представителям среднего класса, кроме правильного произношения, терять нечего.

Каждое поколение считает себя более умным, чем предыдущее, и более мудрым, чем последующее.

Англия — это не шекспировский изумрудный остров и не преисподняя, какой изображает ее доктор Геббельс, а. дом викторианского образца, где все шкафы доверху набиты скелетами.

Если бросить камень, то непременно попадешь в племянницу епископа.

Неискренность — главный враг ясной речи.

Профессиональный спорт — это война без стрельбы.

Очень многие получают от жизни удовольствие, но в целом жизнь — это страдание, и не понимать этого могут либо еще очень молодые, либо совсем глупые люди.

Реклама — это когда изо всех сил колотят палкой по днищу пустой кастрюли.

Люди с пустыми желудками никогда не впадают в отчаяние; собственно говоря, даже не знают, что это такое.

Часто материалист и верующий заключают между собой перемирие. однако рано или поздно все равно придется выбирать между этим миром и следующим.

Лучшие книги говорят то, что известно и без них.

Неопровержимый признак гения: его книги не нравятся женщинам.

Когда говорят, что писатель в моде, это почти наверняка означает, что восхищаются им только люди до тридцати лет.

Хорошие романы пишут смелые люди.

Для писателя ссылка, быть может, еще более тяжела, чем для художника, даже для поэта, ведь в ссылке он теряет контакт с живой жизнью, все его впечатления сводятся к улице, кафе, церкви, борделю, кабинету.

Писатели, которые не хотят, чтобы их отождествляли с историческим процессом, либо игнорируют его, либо с ним сражаются. Если они способны его игнорировать, значит, они, скорее всего, глупцы. Если же они разобрались в нем настолько, чтобы вступить с ним в бой, значит, они достаточно умны, чтобы понимать: победы не будет.

Трагедия возникает не тогда, когда добро терпит поражение, а в том случае, когда человек кажется благороднее тех сил, которые его губят.

От популярного писателя ждут, что он все время будет писать одну и ту же книгу, забывая, что тот, кто пишет одну и ту же книгу дважды, не в состоянии написать ее даже один раз.

Когда я сажусь писать, я не говорю себе: «Сейчас я создам шедевр!» Я пишу, потому что хочу изобличить ложь или привлечь внимание людей к какому-то факту. Главное для меня — быть услышанным.

Все писатели тщеславны, эгоистичны, самолюбивы… однако в них скрывается какая-то тайна, таится какой-то демон, которому невозможно сопротивляться, который нельзя постичь. Демон этот — тот же инстинкт, что побуждает ребенка громогласно заявлять о себе.

Невозможно написать ничего толкового, если постоянно не подавлять в себе личное. Хорошая проза — как чисто вымытое оконное стекло.

Большинство революционеров — потенциальные консерваторы.

И католики, и коммунисты полагают, будто их противник не может быть одновременно и честным и умным.

Самый быстрый способ закончить войну — это потерпеть поражение.

Худшая реклама социализма (как и христианства) — его приверженцы.

Типичный социалист — это аккуратный маленький человечек, обычно мелкий чиновник и тайный трезвенник, нередко — вегетарианец, который — и это в нем самое главное — ни на что не променяет свое социальное положение.

Политический язык нужен для того, чтобы ложь звучала правдиво, чтобы убийство выглядело респектабельным и чтобы воздух можно было схватить руками.

Пока святые не докажут свою невиновность, их следует считать виновными.

Чтобы видеть то, что происходит прямо перед вашим носом, необходимо отчаянно бороться.

Вожди, которые пугают свой народ кровью, тяжким трудом, слезами и потом, пользуются большим доверием, чем политики, сулящие благополучие и процветание.

Если хотите увидеть картину будущего, представьте себе сапог, наступающий на человеческое лицо.

Мне иногда кажется, что цена свободы — это не столько постоянная бдительность, сколько вечная грязь.

Со временем мы придем к убеждению, что консервы — оружие более страшное, чем пулемет.

Все животные равны, но некоторые более равны, чем остальные.

В Европе коммунизм возник, дабы уничтожить капитализм, но уже через несколько лет выродился в орудие русской внешней политики.

Бывают ситуации, когда «неверные» убеждения более искренни, чем «верные».

Они (английские интеллектуалы) могут проглотить тоталитаризм по той простой причине, что в своей жизни они не знали ничего, кроме либерализма.

Всякий писатель, который становится под партийные знамена, рано или поздно оказывается перед выбором — либо подчиниться, либо заткнуться. Можно, правда, подчиниться и продолжать писать — вот только что?

В любом обществе простые люди должны жить наперекор существующему порядку вещей.

Важно не насилие, а наличие или отсутствие властолюбия.

Противники интеллектуальной свободы всегда пытаются изобразить, что они призывают к борьбе «за дисциплину против индивидуализма».

Тоталитаризм требует постоянного изменения прошлого и, в конечном счете, неверия в существование объективной истины.

Общество можно считать тоталитарным, когда все его структуры становятся вопиюще искусственными, то есть когда правящий класс утратил свое назначение, однако цепляется за власть силой или мошенничеством.

Правительство всегда должно быть готово ответить на вопрос: «А что вы будете делать, если..?» Оппозиция же брать на себя ответственность и принимать решения не обязана.

Общество всегда должно требовать от своих членов чуть больше, чем они могут дать.

Патриотизм по природе своей не агрессивен ни в военном, ни в культурном отношении. Национализм же неотделим от стремления к власти.

Национализм — это жажда власти в сочетании с самообманом.

Всякого националиста преследует мысль, что прошлое можно — и должно — изменить.

В девяти случаях из десяти революционер — это скалолаз с бомбой в кармане.

Свобода — это возможность сказать, что дважды два — четыре. Если это не запрещено, все остальное приложится.

Война — это Мир. Свобода — это Рабство. Невежество — это Сила.

Жизнь может дать только одно облегчение — кишечника.

Абсолютно-белое, как и абсолютно-черное, кажется каким-то дефектом зрения.

Кто управляет прошлым, тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым.

Люди могут быть счастливы лишь при условии, что они не считают счастье целью жизни.

Многие люди вольготно чувствуют себя на чужбине, лишь презирая коренных жителей.

Серьезный спорт ни имеет ничего общего с честной игрой. Серьезный спорт — это война минус убийство.

Тоталитарное государство устанавливает неопровержимые догмы и меняет их со дня на день.

Цель власти — власть.

Цена свободы — не вечная бдительность, а вечная грязь.

Рубрика

Близкие темы

Популярные темы

Комментарии

Думая об Оруэлле

25-го июня — сто лет со дня рождения Джорджа Оруэлла. Под этим псевдонимом Эрик Блэр в 1933-м году вошел в британскую литературу, чтобы остаться в мировой. Его книги переведены на 70 языков, его выражения, афоризмы, чеканные парадоксы вошли в повседневный обиход, от языка правозащитников до названия телепрограмм, включая, к сожалению, и пошлейшую «Большой Брат». Думая об Оруэлле — наши комментаторы размышляют в сегодняшней передаче о провидце, аскете, невольнике идей социальной справедливости, социалисте, утописте и антиутописте в одной ипостаси — Джордже Оруэлле. Алексей Цветков: Сейчас, когда Джорджу Оруэллу теоретически могло бы исполниться 100 лет, нам, современникам его юбилея, может быть понятнее, кем он был, чем его собственным современникам, несмотря на всю сенсационность его последних книг. Долгое время, в том числе и посмертно, Оруэлл носил ярлык антикоммуниста, но коммунизм сегодня большей частью отошел в прошлое, а писатель остался. Этот остаток его славы, наверное, дороже, чем вся репутация борца со вчерашней идеологией: Оруэлл был выдающимся писателем, поведавшим нам нечто о нас самих, чего мы до тех пор не знали, хроникером человеческой психики, а не просто истории. Он первым понял, что тоталитарный инстинкт, любовь к «Большому Брату» — внутри нас, а не снаружи. Другой знаменитый борец с тоталитаризмом, Александр Солженицын, при всем своем обличительном блеске, всю жизнь пытался доказать, что коммунистический деспотизм в России — это некая агрессия извне, нечто привнесенное и чуждое благородной русской натуре. Оруэлл стоял выше национальных предрассудков, и поэтому действие самой мрачной его книги происходит у него на родине, в Великобритании. Он не считал, что существуют народы с иммунитетом против зла. Солженицын останется летописцем и обличителем мрачного эпизода истории. Но другая роль, которую он пытался сыграть всю жизнь, ему не удалась — пророка и подвижника из него не вышло. Оруэлл оставил предупреждение всем и навсегда, независимо от идеологии и этнической принадлежности. И если можно всерьез говорить о какой-либо светской святости и пророческом даре, именно Джордж Оруэлл обладал этими качествами — быть может, в большей степени, чем кто бы то ни было в минувшем жестоком веке. Лев Ройтман: Мне здесь вот что хочется заметить: «1984», антитоталитарная утопия или тоталитарная антиутопия Оруэлла, называйте как хотите, к счастью, нигде не реализовалась полностью. Ко времени выхода этой книги — 49-й год — Гитлер уже не мог, а Сталин уже не успевал стать по-настоящему Большим Братом. Большой Брат не состоялся. А вот мелких бесов было и есть, хоть отбавляй. От миниатюрного Кима до набыченного Фиделя Кастро. Тенгиз Гудава: Для нас, диссидентов советской эпохи, Оруэлл был Библией. Мало кто его читал, но все в него верили. В самом деле, было что-то мистическое и религиозное в том, что некий англичанин так глубоко понял и вскрыл саму суть коммунизма — уничтожение человеческой личности. Коммунисты, в свою очередь, уверяли, что Джордж Оруэлл бичует как раз пороки и язвы капитализма, который, мол, и есть воплощенное человеконенавистничество. Прошли года, Советского Союза уж давно нет, коммунизм превратился из огнедышащего дракона в жалкого бесенка, а Джордж Оруэлл жив и актуален, и вопрос жив: о чем он, Оруэлл? В чем его смысл? В наше время тотальной компьютеризации вдруг снова воскрес призрак прижизненного ада новейшей цивилизации, т.е. открытости ее настолько, что человеческой душе негде уединиться. Мы видим все новые фильмы о «светлом будущем», — например в «Матрице, что перезагружена» — и жить в таком будущем представляется немыслимым. И снова вспоминается Джордж Оруэлл и штатные советские пропагандисты, которые трактовали его как пророка «капиталистического коммунизма», где все доведено до абсурда: «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим: кто управляет настоящим, управляет прошлым». Сегодня главный враг человечества — терроризм — невидим (и смертелен) как вирус — соответственно растут и крепнут ряды бойцов «невидимого фронта»: терроризм как дрожжи, заквашивает весь мир, в котором идет брожение и пузырение и жизнь становится кислой. Итак, о чем он, Оруэлл? О совсем простом: достоинстве человеческой личности, неприкосновенности и тайне личной жизни, то, что называется прайвеси. То, что сегодня стало клише всех без исключения властей, что затерлось до дыр и выветрилось. О правах человека, что есть транскрипция богоподобия человека, дабы человечество не уподобилось «Скотному двору» и тому будущему «1984», которое пугает нас в голливудских боевиках. Всегда потрясение и откровение — отрицание личности, маленького человеческого «я», и Джордж Оруэлл это потрясение засвидетельствовал. Всегда неизбывная боль и смерть — как ты ее не называй: КГБ или Министерством Любви. Я думаю, что он остался нашей Библией. Андрей Шарый: О том, что есть такой вредный писатель, Джордж Оруэлл, я узнал в 1984 году, будучи студентом, как тогда говорилось, политического ВУЗа. Партийная печать встречала роковую оруэлловскую дату фельетонами о лживости буржуазных пасквилей и комментариями о том, что вопреки этим инсинуациям первое в мире государство рабочих и крестьян сильно как никогда. Даже Оруэлл, доживи он до магического 84-го года, не мог бы предположить, что Советскому Союзу оставалось всего семь лет. В спецхране библиотеки МГИМО работала моя подружка, которая, нарушив инструкции, принесла запретный роман. Вся эта книга, от глянцевой черной обложки до корешка с пылающими багровым цифрами, казалась пропитанной пороком. Порочным было даже имя автора, с джентльменским созвучием звуков и букв. Не Джон Рид, не Джанни Родари — Эрик Артур Блэр, взявший псевдоним Джордж Оруэлл. Вскоре после того, как, мучаясь ночами со словарем, я одолел роман, скончался Константин Черненко. Через двадцать лет после 84-го антиутопии Оруэлла не кажутся парафразом одного только коммунизма, потому что речь в них идет не столько об идеологии, сколько о вере. У человечества тяжелое историческое наследство, и по-прежнему «животные равны, но некоторые более равны, чем другие». Все люди полусыты по-разному, и каждая жизнь основана на мифах и вымыслах о Райском дворе. Оруэлл не скрывал, что мечтает добиться абсолютной власти над словом, значит — своего слова над людьми, а в его антисталинских сказках власть страшит и отвращает, она есть личный грех и корень зла. Помимо двух знаменитых политических произведений, Оруэлл написал 4 романа, 4 автобиографических эссе, сборник стихов и 4 тома публицистики и писем. Еще одно подтверждение несовершенства мира: сегодня отмечают столетний юбилей автора «1984» и «Animal Farm». А ведь никто так изящно, как Оруэлл, не способен был написать эссе всего на две странички о секретах заваривания чая. Лев Ройтман: О секретах заваривания чая — это верно, Андрей. Впрочем, в эссе «Почему я пишу» Оруэлл отмечал: «Каждая строчка любой серьезной работы, написанная мною после 36-го года (то есть после начала гражданской войны в Испании), была направлена прямо или косвенно против тоталитаризма». Кирилл Кобрин: Ключевое слово для понимания Оруэлла-писателя — «простодушный». «Простодушный» — действительно «простой душой», все зависит от того, куда эта душа развернута; условно говоря — к добру или ко злу. Оруэлловская душа поглощена идеей добра. Этой идеей для Оруэлла была сначала идея социальной справедливости, затем — «справедливости» вообще. Учитывая насколько органически связаны «справедливость» и «свобода», нет никакого смысла задаваться вопросом, как возникли замыслы таких книг, как «1984» и «Скотный двор». Трансформация Оруэлла-писателя и Эрика Блэра-человека происходила именно так: от критики несправедливости буржуазного общества — через обращение в социализм — к защите единственного, что остается у любого человека, если с него безжалостно содрать все социальные одежды; к защите права каждого на свободу. За несомненными политическими и этическими достоинствами классических книг Оруэлла как-то забывают, что он — превосходный писатель. Его антиутопия вовсе не скучна — как часто бывает с образчиками этого жанра; она населена живыми персонажами и читается с неослабевающим интересом. Его сказка о восставших животных на скотном дворе — уморительна. Превосходны его точные и экономные эссе. Книгу, которую в русском переводе назвали «Фунт лиха в Париже и Лондоне», я бы поставил выше всей пижонистой экспатриатской беллетристики о европейских 30-х. Оруэлл, получивший признание во всем мире, тем не менее, писатель чисто британский. Как социальный критик он вырос из Диккенса и Лоуренса, как блестящий сочинитель параллельных миров, столь подозрительно похожих на наш, Оруэлл — наследник Свифта, Сэмюэла Батлера и ученик своего старшего современника Олдоса Хаксли. И последнее. Есть такая старая советская шутка: «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью». Сказано неверно: Кафка есть ежесекундное состояние нашего сознания. А вот делать былью оруэлловский 1984 год было весьма модно в первой половине прошлого столетия. Да и сейчас мода эта не прошла. Лев Ройтман: Спасибо, Кирилл. Кстати, сам Джордж Оруэлл говорил, что из современников наибольшее влияние на него оказал Сомерсет Моэм. «Его искусством прямого, без вычурностей повествования я восхищаюсь», — писал Оруэлл. Петр Вайль: Джордж Оруэлл — один из самых сильных доводов в пользу творческого могущества. В его биографии не так много обстоятельств, которые помогли бы проникнуть в суть того, что описано в романе «1984». Разве что несколько месяцев на Испанской войне, когда он тесно общался с коммунистами и анархистами. И тем не менее, этот не живший при диктатурах, не сидевший в заключении, не испытавший подлинных лишений британец лучше всех сумел передать суть человека тоталитарного общества. Ни один писатель с советским или германским опытом не достиг такой тонкости и глубины понимания. Его высшее литературное достижение — даже не Старший Брат, не Министерство Правды, не новояз, хотя все тут сделано мастерски. Главный шедевр — феномен двоемыслия: то, что исчезает последним с развалом монолитов власти, и появляется первым при малейших признаках ограничения свободы. Как легко и стремительно возникают знаки двоемыслия в сегодняшней России. Оруэлла часто перечисляют в одном ряду с Замятиным и Хаксли, но романы «Мы» и «Дивный новый мир» — социальные схемы, тогда как «1984», прежде всего и ценнее всего — психология, человек в толпе, в массе, в коллективе. Вот что поистине чудесным образом описал Оруэлл. Когда его книга ходила в советском самиздате, многие не верили, что это написал иностранец, назывались известные писательские имена, якобы спрятанные за английским псевдонимом. Действительно, как и где Джордж Оруэлл увидел такие бездны? Значит, не обязательно нужны сума и тюрьма, значит, все выси и пропасти существуют внутри нас, надо только уметь в них заглянуть. Об этом знаешь умозрительно, сам лишь чуть прикасаясь к заповедному знанию. Явление Оруэлла убеждает и дает надежду. Сергей Юрьенен: Современная американская феминистка Вивьен Горник, написавшая книжку под названием «Ситуация и рассказ. Искусство личного повествования», не очень любит Оруэлла-человека, ставит ему в вину сексизм и одержимость антикоммунизмом — хорошо еще, что не приверженность к сигаретам. Тем не менее, Оруэлл для нее образец повествователя, вызывающего безусловное доверие. В качестве примера в упомянутой книжке приводится пассаж из эссе «Убивая слона», где Оруэлл говорит о том, как в Бирме, где он служил в полиции, он разрывался между отвращением между теоретической и тайной, конечно, ненавистью к родной Британской империи и в то же время мыслями о том, что величайшей радостью в мире для него было бы вонзить штык в брюхо буддистскому священнику — одному из тех, которые тысячами собирались там на углах города и глумились над европейцами. «Чувства, подобные этому, есть нормальные побочные продукты империализма», — замечает Оруэлл, который последовательно отбрасывал политическую корректность своей эпохи ради той точности, без которой литература для меня лично теряет смысл. Точность как моральная категория. Я бы употребил другое слово, не вырасти я в мире, главная газета которого называлась «Правда». Думая об Оруэлле сегодня, я думаю о нашей литературе и, конечно, о себе — с сожалением и раскаянием. Сколько неприятных чувств было подавлено и замолчано в ситуации «холодной войны», выбора и обретения того, что называлось «своим лагерем»! Я вижу себя в парижских трущобах конца 70-х, только что чудом выбравшегося из брюха тоталитаризма и восполняющего пробелы, среди прочего посредством незабываемых эмигрантских изданий «1984-го» и великой книги об испанской войне «Памяти Каталонии» — дорогой мне по чисто личным причинам, изложенным в романе «Дочь генерального секретаря». Что было самого неприятного в уникальности того момента? Именно то, о чем я — в отличие от Оруэлла в Бирме — тогда не рассказал, упустив возможность свидетельства о субпродукте тоталитаризма, который эмиграция воспроизводила на свободе в качестве маленькой модели того, что предстояло лет через пятнадцать освободившейся метрополии. Лев Ройтман: Говорил и, кажется, каялся Сергей Юрьенен. Сергей, мне, думаю, повезло — великая, как вы говорите, книга об испанской войне «Памяти Каталонии» оказалась первой книгой Оруэлла, которую я прочитал. И в ней вся суть миропонимания Оруэлла. Очень просто: порядочность выше политики. В этой книге социалист Оруэлл, именно социалист, именует левую политику «мерзким фарсом», а путь, которым идет сталинская тогда советская Россия, «зловещим». Марио Корти: Джордж Оруэлл был нашим коллегой, работал на родственном нам ВВС. И, возможно, работа на радио вдохновила его на изобретение термина newspeak — «новоречь» — язык, навязываемый «Старшим братом» для сокрытия истины. Есть писатели, которые наделены пророческим духом. Их устами говорит Бог. Их творчество универсально и всегда актуально. Читая «Скотский хутор» и «1984» нам казалось, что это книги только о коммунизме и Советском Союзе. Но все люди советские, только в разной мере. Это наблюдение я делал, читая «Зияющие высоты» Александра Зиновьева. Ценность этого произведения в том, что Зиновьев, описывая функционирование социальной ячейки советского общества, в действительности писал о западном обществе тоже, о нас — людях Запада. Итак — новоречь и двоемыслие. Кто контролирует языком, тот контролирует миром. Навязывают языковые, а, следовательно, и поведенческие правила, сверх чисто грамматических или синтаксических. Появились «речевые коды». В Советском Союзе демократия была «народной», будущее — непременно «светлым», а партия наш рулевой. Сегодня и на Западе слова теряют независимость. Они обязательно сопровождаются атрибутами — действие стало «утверждающим» (affirmative action), корректность — «политической» (political correctness), мышление — «позитивным» (positive thinking), справедливость — «распределительной» (distributive justice) — «все животные равны, но свиньи равнее других». 1984 книга о настоящем и, не дай Бог, книга о будущем. Признаки новоречи и двоемыслия есть все. А после 11 сентября четко поставлен вопрос о выборе между безопасностью и свободой. Старший брат охраняет нас. Он любит нас. Лев Ройтман: Да, Марио, и Интернет сегодня — это не только свобода, но и порабощение технологией. Не только общение без границ, но и бегство от личных контактов. Но это попутное замечание. Владимир Тольц: Думая сегодня об Оруэлле, я, как не странно, вспоминаю свою молодость. В предисловии к одному из недавних русских изданий Оруэлла я прочел «В нашей стране роман стал известен широкому читателю в 1988 году». Ну, а я тогда принадлежал к кругу читателей «нешироких» — «Ферма животных» («Скотный двор») попала мне в руки в виде слепой самиздатской копии на папиросной бумаге где-то во второй половине 60-х. Помню, кто дал, вспоминаю, как, передавая из рук в руки прочитанные листки, читали сразу несколько человек, как хохотали, вслух повторяя только что прочитанные чеканные фразы («Четыре ноги — хорошо, две ноги — плохо», «все животные равны:» ну, и т.д.) Этот английский сторонник «демократического социализма» сразу стал «нашим». Хотя некоторые из нашей компании, — я например,- с вызывающей молодежной насмешливостью относились даже к теории чехословацкого «социализма с человеческим лицом». Хлесткие оруэлловские максимы, заменившие нам то, что для старшего поколения были фразы из «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка», стали тайным паролем, позволяющим в публичном разговоре распознавать «своих среди чужих». Все это читалось и воспринималось, как про нашу жизнь ее прошлое, настоящее и будущее. Потом было еще несколько разных самиздатских вариантов перевода Фермы — один, кажется, Глеба Петровича Струве, которого мы заочно чтили за его тамиздатский курс русской литературы, другой приписывали сыну аж самого Микояна: И «Памяти Каталонии», читаемая параллельно с полным текстом «По ком звонит колокол» Хемингуэя: «1984» впервые прочел в 1968-м. Осенью, уже после танков в Праге. Тотальная безысходность читаемого усиливалась мрачными сообщениями из «нормализируемой» Чехословакии. Старший Брат успешно с ней «разбирался». Ангсоцевские лозунги: «Война — это мир. Свобода — это рабство. Незнание — сила» были будто списанными с сегодняшнего дня. С тех пор прошла целая жизнь. Я уже на Радио проработал больше, чем Оруэлл на БиБиСи. Не перечитывал его давно. Но всегда помню. Правда, в последнее время чаще вспоминаю вовсе не его обличающие тоталитаризм максимы, а фразу из одного его интервью о радиоработе: «Свобода это возможность говорить то, чего не хотят слышать». Лев Ройтман: Спасибо, Владимир Тольц. И в заключение передачи, что думает об Оруэлле 15-летний Андрей Толстой. Его текст, так получилось, прочитает его отец Иван Толстой, хотя Андрей, начинающий писатель и переводчик, думает сам. Иван Толстой: Принципиальная заслуга Оруэлла — в многогранности его анти-утопической фантазии. Роман «1984» стал классической формой, по которой до сих пор пишутся книги на подобную тему: общество, запуганное властью, где индивидуум лишен индивидуальности и главный инстинкт — слепое подчинение. Эта же книга породила знаменитого всевидящего Большого Брата — символ контроля над мыслью, символ культа личности — альтернативной религии коммунистического общества. Коммунизм, так распространившийся в двадцатом веке, как ничто другое создал плодородную почву для жанра анти-утопии. Оруэлл написал также сатиру «Скотский Хутор», где описал и предсказал Советскую политику последующих десятилетий. Тут не была так ярко выражена запуганность общества, но было отдано должное коррумпированности и лицемерию, погубившим коммунистический строй. «Скотский Хутор» стал символом Советского Союза, а слова о том, что «все свиньи равны, но некоторые равнее» — символом коммунистического общества. Не удивительно, что после двадцатого съезда итальянские газеты опубликовали карикатуру: облокотившись о стол, лысая свинья объявляет остальным: — Товарищи! Я хочу раскрыть важную государственную тайну: Сталин был свиньей!

Технологии из романов Джорджа Оруэлла, ставшие реальностью

Хотя Оруэлл несколько поспешил с предсказанием введения тотального надзора и контроля в 1984 году, его видение будущего было не таким уж далёким от истины. Технологии стремительно меняют общество, и сегодня «Большой Брат» обладает возможностями, о которых Полиция Мыслей могла только мечтать. Представляем Вашему вниманию технологии из романов Джорджа Оруэлла, которые уже стали нашей реальностью (или станут таковыми в обозримом будущем).

Имплантируемые воспоминания

После раскрытия большого объёма секретной информации бывшими сотрудниками федеральных органов США Мэнингом и Сноуденом в 2010 и 2013 годах люди осознали, что во многих странах отслеживание действий и разговоров граждан – вовсе не страшная сказка для самых впечатлительных. Может показаться, что в мире, где даже личные гаджеты могут отслеживать наше местоположение, единственным неприкосновенным местом остаётся мозг человека. Однако уже в обозримом будущем специалисты смогут основательно покопаться и в наших мозгах, а пока подобная технология проходит испытания на грызунах.

С помощью оптогенетики учёные из Массачусетского Технологического Института смогли сформировать в воспоминаниях мышей несуществующие воспоминания. Исследователи редактировали отдельные клетки гиппокампа при помощи опсинов – рецепторов, реагирующих на свет. Этот отдел мозга отвечает за формирование эмоций и долговременных воспоминаний. Воздействуя светом на отредактированный гиппокам мыши, учёные формировали новые нейронные связи, навязывая грызунам фальшивые страхи или приятные воспоминания. Например, они сумели заставить мышей бояться помещения, с которым в действительности не было связано никаких негативных впечатлений.

Игра с мышиными воспоминаниями кажется глупой забавой, но когда-то подобная технология может заставить человека «помнить» детали преступления, которого он не совершал. Веротяно, в будущем имплантация долговременных воспоминаний сможет перевернуть систему образования, внедряя в мозг учеников «правильные» знания и убеждения. Вероятно, в скором будущем фраза Оруэлла «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим; Кто управляет настоящим, тот управляет прошлым» приобретёт совершенно другой смысл.

Способность видеть сквозь стены

Очевидно, сотрудники Массачусетского Технологического Института являются большими фанатами Оруэлла и его идей, так как, помимо имплантации воспоминаний, они преуспели и в разработке технологии, позволяющей «видеть» сквозь стены. Технология Wi-Vi взаимодействует с радиосигналом Wi-Fi, чтобы регистрировать движущиеся объекты за стеной. Как и сонар или радар, Wi-Vi анализирует отклик посланного сигнала. Чтобы отличить человека от предмета мебели, устройство испускает два сигнала, которые гасят друг друга, отражаясь от неподвижного объекта. Сегодня Wi-Vi может показывать лишь движущиеся «сгустки» — без чёткого силуэта и каких-либо деталей. В будущем эта относительно недорогая технология может появиться на смартфонах, перспективы её применения безграничны: от домашней охранной системы до радионяни и т. п. Обратная сторона медали представлена новой возможностью для сталкеров или маньяков увидеть и отследить потенциальную жертву.

Фильтры

С первого взгляда возможность фильтровать информацию кажется совершенно безобидной, даже полезной: она позволяет выделять нужное из огромного потока данных. Google и другие поисковые системы используют фильтры, чтобы предоставить пользователям наиболее актуальную информацию. Так в чём же проблема, спросите Вы? Дело в том, что подобные фильтры ограничивают получаемый нами контент: люди получают новости из источников, позиции которых симпатизируют. Это приводит к тому, что порой мы лишаемся возможности увидеть всю картину происходящего, основывая своё мнение на аргументах одной стороны конфликта. В итоге интернет, которому было предписано стать величайшим в мире источником информации, становится невероятно эффективным инструментом для манипуляции общественным мнением.

Телевидение следит за пользователями

В романе Оруэлла «1984» каждый житель Океании находился под пристальным глазом партии: наблюдение осуществлялось при помощи так называемого телекрана – устройства с единственным каналом и камерой, которое нельзя было выключить. Многие производители телевизоров и аксессуаров уже давно приобщились к применению технологии голосового и визуального распознавания, которые позволяют им сформировать наполнение контента на основании предпочтений конкретного зрителя. Некоторые системы подключаются к общей домашней сети и могут, например, рекомендовать товары и рекламу, связанные с недавно просмотренным фильмом. Такое вмешательство в жизнь пользователя может показаться вполне безобидным, но некоторые компании пошли ещё дальше: в отдельных случаях оборудованные камерой телесистемы могут отслеживать реакцию зрителя на увиденное на экране, регистрируя его выражение лица. В 2013 году член Палаты представителей США от Массачусетса Майкл Капуано предложил принять закон под названием «We Are Watching You», который ограничивал бы вмешательство производителей и операторов телесистем в личную жизнь клиентов. Закон до сих пор находится на рассмотрении. Как мы видим, Оруэлл давно предвидел, что Большой Бизнес мало чем отличается от Большого Брата.

Чистка интернета

Информационные фильтры в поисковых системах служат для пассивной дезинформации населения, однако существует и более активный метод борьбы с распространением нежелательной информации. Ярчайшим примером чистки интернета является «Великий китайский файрвол», также известный как проект «Золотой щит» – система фильтрации содержимого интернета в КНР. С 2007 года в Китае существует весьма прибыльный бизнес: специальные компании занимаются удалением негативной или спорной информации о своих клиентах. Уинстон Смит – протагонист романа «1984» – занимался этим по долгу службы: он переписывал документы и публикации, содержание которых противоречило партийной пропаганде.

Подобные услуги обходятся недёшево: за блокировку одного условия поиска исполнители просят до 160 тысяч долларов, но отчаявшиеся компании и частные лица порой готовы отдавать любые деньги за сохранность собственной репутации. Правительство КНР не имеет отношения к деятельности подобных организаций, потому оно пытается ограничить их с помощью законодательства – что весьма иронично, ведь само правительство не меньше преуспевает в сокрытии неугодной информации от своих граждан. Хотя настолько экстремальная цензура пока что существует только в Китае, эксперты уверены, что её распространение по всему миру – лишь вопрос времени, а КНР – это своего рода полигон автократов для тестирования методов контроля населения.

Взломать машину

Восстание машин – один из самых популярных сценариев апокалипсиса, однако не менее трагическим является развитие событий, когда управление потенциально опасной технологией попадает в плохие руки. Современные автомобили под завязку набиты электроникой, которая контролирует множество систем жизнедеятельности машины: показатели приборов, тормоза, трансмиссию, дроссель и т. п. Кроме того, многие элементы управляются при помощи смартфона или встроенной системы навигации и контроля. Технологии делают автомобили более удобными и безопасными, но в то же время подвергают пользователей новым потенциальным угрозам. Человек с нужным набором навыков и оборудования в любой момент может перехватить управление над транспортным средством. Среди секретных данных, опубликованных на WikiLeaks в 2017 году, есть сведения о том, что ЦРУ исследовало пути заражения компьютерными вирусами электронных систем управления транспортными средствами. С этой информацией связывают загадочную автокатастрофу, в которой погиб Майкл Хастингс – американский журналист и убеждённый критик практики контроля за журналистами и ограничения свободы прессы.

Сканирование мозга

В начале 2000-х из экспериментальной науки в судебную медицину перекочевала технология сканирования мозга – своеобразный метод детекции лжи при помощи электроэнцефалографии. Данный метод может обнаружить, что человек скрывает какую-либо информацию, анализируя электрическую активность мозга. В ходе подобной проверки аппарат считывает реакцию мозговых волн на увиденные изображения или сигналы. В 2008 году израильская охранная компания заявила о намерениях приспособить данную технологию для системы безопасности аэропорта. Идея инновации состояла в том, чтобы вместо обследования багажа пассажира исследовать его мозг при помощи нескольких сенсоров и визуального контроля. Таким образом, если человек нервничает, выглядит подозрительно и положительно реагирует на подсознательные сигналы о наличии бомбы в его багаже, его осмотрят дополнительно.

Подобная идея кажется глупой, однако в некоторых странах сканирование мозга считается полноценной уликой. Данная технология может подсказать, сохранилось ли воспоминание о преступлении в мозге подозреваемого (коэффициент погрешности составляет менее 1%). В 1978 году американца Терри Харингтона приговорили к пожизненному заключению за убийство, но он так и не признал своей вины. В 2001 году он потребовал пересмотреть дело и согласился подтвердить собственную невинность при помощи сканирования мозга. Мозг человека автоматически реагирует на визуальную информацию, а значит не может соврать: мозг Харингтона не отреагировал на снимки с места преступления как мозг убийцы, но узнал кадры с концерта, на котором, по утверждению заключённого, он пребывал в момент убийства. Через два года суд признал Терри невиновным и его освободили через 25 лет заключения.

Имплантируемые биочипы

Учёные многих стран мира работают над разработкой биочипов, которые смогут круглосуточно следить за показателями здоровья носителя и передавать данные медицинским работникам. Подобные чипы имплантируют под кожу, откуда они могут регистрировать изменения в организме: колебания давления, уровня сахара и других веществ, пульс и т. д. Кроме того, подобные устройства способны замечать отклонения в поведении человека, которые могут свидетельствовать о потенциально опасных состояниях организма. В США чипы VeriChip были одобрены Управлением продовольствия и медикаментов ещё в 2004 году, тогда они стали первыми, кто представил биочипы широкому потребителю. На то время подобную инновацию встретили без особого энтузиазма, потому в 2010 году компания прекратила выпуск устройств.

Современные биочипы направлены на более узкие категории людей, которым необходим постоянный мониторинг показателей жизнедеятельности: военным, спасателям, пациентам с серьёзными заболеваниями и т. п. Представители этих категорий более склонны принять потерю конфиденциальности в обмен на гарантию постоянного медицинского наблюдения.

Опасения Оруэлла состояли в том, что широкое распространение подобных чипов может превратить их в очередной инструмент манипуляции населением. Например, страховые агентства могут требовать осуществить установку чипа в качестве ключевого условия получения услуг страховки. Внедрение биочипов – это палка о двух концах, как и многие технологии, появление которых было предсказано в романах Оруэлла: каждая из них может быть использована во благо, но, попади она в плохие руки, её польза может обернуться против человечества.

Поделиться в соцсетях

Цитата «Кто контролирует прошлое, контролирует будущее» Значение

«Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее: кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое».

Знаменитая цитата Джорджа Оруэлла взята из его заслуженно известного научно-фантастического романа «Девятнадцать восемьдесят четыре» (также написанного как 1984), и именно здесь можно найти лучшую информацию о том, что означает эта цитата.

Кто контролирует прошлое: основные выводы

• «Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее» — это цитата из романа Джорджа Оруэлла 1949 года «1984».
• Роман описывает антиутопическое будущее, в котором всеми гражданами манипулирует одна политическая партия.
• Оруэлл писал, когда информация контролировалась меньшинством людей, и его роман содержит отсылки к нацистской Германии.
• Цитата по-прежнему напоминает нам, что важно определить источники получаемой информации.

«Девятнадцать восемьдесят четыре» были написаны в 1949 году и сегодня считаются классикой и широко читаются как задание в средних школах и колледжах во всем мире.Если вы не читали или не читали его в последнее время, «1984» также можно бесплатно прочитать в Интернете в нескольких местах, включая George-Orwell.org.

Цитата в контексте

В «1984» антиутопической сверхдержавой Океании управляет вымышленная Английская социалистическая партия, известная на новоязе Океании как Ingsoc. Ingsoc возглавляет таинственный (и, возможно, мифический) лидер, известный только как «Большой Брат». Главный герой романа — Уинстон Смит, представитель среднего класса, известного как «Внешняя партия», который живет в Лондоне, столице Океании.Сейчас 1984 год (Оруэлл писал в 1949 году), и Уинстон, как и все в романе, находится под пятой тоталитарного правительства харизматического Большого Брата.

Уинстон — редактор отдела документации в правительственном учреждении «Министерство правды», где он активно пересматривает исторические записи, чтобы привести прошлое в соответствие с тем, чем хочет его видеть ангсок. Однажды он просыпается и думает:

Кто контролирует прошлое, контролирует будущее: кто контролирует настоящее, контролирует прошлое … Изменчивость прошлого — центральный принцип Ingsoc.Утверждается, что прошлые события не имеют объективного существования, а сохраняются только в письменных записях и в человеческой памяти. Прошлое — это то, о чем соглашаются записи и воспоминания. А поскольку партия полностью контролирует все записи и в равной степени полностью контролирует умы своих членов, из этого следует, что прошлое — это то, что партия решила сделать.

Реально ли Братство?

Уинстон знает о «Братстве», которое, как говорят, является контрреволюционным движением сопротивления против Ingsoc и возглавляется политическим соперником Большого Брата Эммануэлем Гольдштейном.Однако Уинстон знает о Братстве только потому, что Ингсок рассказывает о них Уинстону и его коллегам. Изображение Гольдштейна транслируется в программе, известной как «Двухминутная ненависть». Ingsoc контролирует вещательные телеканалы, конечно, и эта программа ежедневно транслируется на рабочем месте Уинстона. В этой программе показано, как Гольдштейн оскорбляет Большого брата, а Уинстон и его коллеги воспламеняются криками гнева на Гольдштейна.

Однако, хотя об этом никогда не говорится явно читателю, весьма вероятно, что и Гольдштейн, и Братство являются изобретениями Ингсока.За ним может вообще не стоять контрреволюционер или Братство. Вместо этого Гольдштейн и Братство могут быть бумажными тиграми, настроенными манипулировать массами, чтобы поддержать статус-кво. Если кого-то, как Уинстона, соблазняет идея сопротивления, то его или ее участие в движении идентифицирует их для Ингсока, и, как Уинстон узнает, Ингсок вытесняет из вас искушение.

В конце концов, «кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее» — это предупреждение об изменчивости информации.В современном мире эта цитата напоминает нам, что мы должны постоянно подвергать сомнению авторитет олигархов, что мы должны уметь распознавать, когда нами манипулируют, и что опасность манипулирования нами, предпринимать ли действия или нет, может быть разрушительный.

1984: Антиутопия

Артисты труппы в экранизации Роберта Айка и Дункана Макмиллана оперы Джорджа Оруэлла «1984» режиссера Роберта Айка и Дункана Макмиллана в театре Playhouse в Лондоне. Робби Джек / Корбис через Getty Images

«1984» — это роман о мрачном и угрожающем будущем, и лозунги Большого Брата удерживают массы людей под контролем с помощью трех партийных лозунгов: «Война — это мир», «Свобода — это рабство» и «Невежество — сила».»Это напоминает читателю, как это определенно имел в виду Оруэлл, о нацистской партии во Второй мировой войне в Германии. У нацистов был ряд партийных лозунгов, которыми они притупляли умы людей: если кто-то дает вам лозунг для повторения, вам не нужно думать о последствиях, вы просто повторяете.

Кто написал историю?

Эта конкретная цитата Оруэлла имеет дополнительное значение для людей, изучающих прошлое, в том смысле, что ученым необходимо признать, что у того, кто написал книгу по истории, вероятно, была повестка дня, программа, которая может включать в себя то, что одна группа может выглядеть лучше, чем другая.До недавнего времени только несколько человек могли публиковаться и быть широко читаемыми. Это, безусловно, было правдой в середине 20-го века: только правительства и поддерживаемые государством предприятия имели деньги на издание учебников и определение того, что в них было. В то время учебники, спонсируемые государством, были чуть ли не единственным способом для старшеклассников узнать что-либо о прошлом. Сегодня у нас есть Интернет, и многие люди высказывают множество разных мнений, но нам все равно нужно задавать вопросы обо всем, что мы читаем: кто стоит за информацией? Кто хочет, чтобы нами манипулировали?

Джордж Оруэлл — 1984

вполне возможно, что О’Брайен действительно забыл фотография.А если так, то уже забыл бы свой отрицание запоминания и забвение акта забывания. Как можно было быть уверенным, что это всего лишь уловка? Возможно, что сумасшедшая дислокация в уме действительно могла произойти: это было мысль, которая победила его.

О’Брайен задумчиво смотрел на него. Больше, чем когда-либо у него был вид учителя, который старается изо всех сил но многообещающий ребенок.

«Есть партийный лозунг о контроле над прошлое, — сказал он.- Повторите, пожалуйста.

«Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее: кто контролирует настоящее управляет прошлым, — послушно повторил Уинстон. «Кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое», — сказал он. О’Брайен, медленно кивая головой, одобрительно кивает. ‘Это твое Мнение, Уинстон, что прошлое реально существует?

Опять чувство беспомощности охватило Уинстона. Его взгляд метнулся к циферблату. Он не только не знал был ли ответ «да» или «нет», который спасет его от боль; он даже не знал, какой ответ, по его мнению, был правда один.

О’Брайен слабо улыбнулся. «Вы не метафизик, Уинстон, — сказал он. ‘До этого момента вы никогда не думали что подразумевается под существованием. Точнее скажу. Делает прошлое существует конкретно, в космосе? Есть где-нибудь или другое место, мир твердых предметов, где прошлое все еще происходит? ‘

‘Нет.’

— Тогда где вообще существует прошлое?

«В записях. Записано.’

«В записях. И- ?’

«В уме. В человеческих воспоминаниях.

‘В памяти. Что ж, хорошо. Мы, Партия, все контролируем записи, и мы контролируем все воспоминания. Тогда мы контролируем прошлое, не так ли?

«Но как вы можете помешать людям что-то запоминать?» плакала Уинстон снова на мгновение забыл о циферблате. ‘Это непроизвольный. Это вне нас самих. Как можно контролировать память? Ты не контролировал мою!

О’Брайен снова стал суровым.Он положил руку на набирать номер.

«Напротив, — сказал он, — вы не контролировал это. Это то, что привело вас сюда. Вы здесь потому что вы потерпели неудачу в смирении и самодисциплине. Ты не будет совершать акт подчинения, что является ценой здравомыслие. Вы предпочли быть сумасшедшим в меньшинстве. Только the

Изменчивость истории

Критические очерки Изменчивость истории

Один из вопросов, поднятых в 1984 , — это идея о том, что история изменчива или изменчива, что истина — это то, чем партия считает ее, и что истины, найденные в истории, являются основой принципов будущего.Некоторые фашистские лидеры Германии того времени хвастались, что, если вы говорите ложь достаточно громко и достаточно часто, люди примут ее за правду. Сталинисты усовершенствовали этот образ действий, переписывая людей и события в истории и из нее или искажая исторические факты в соответствии с целями партии. «Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее: кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое», — гласит девиз партии 1984.

Позиция Уинстона Смита в Министерстве правды состоит в том, чтобы создавать или выковывать прошлое во что-то неузнаваемое для любого человека с точной памятью (даже память контролируется в 1984 ), так что каждая подделка «становится» историческим фактом.В один момент Океания находится и всегда была в состоянии войны с одним врагом, в следующий момент она всегда была в состоянии войны с другим, и народ Океании принимает эту информацию как правдивую. Это преувеличение явления, которое Оруэлл наблюдал в свое время и сообщил с истинной ясностью в 1984 : Люди охотнее всего верят в то, во что они могут верить наиболее удобно.

В романе проводится различие между истиной, ( фактических проблем и обстоятельств события) и фактом ( считает, что являются проблемами и обстоятельствами события), а затем исследует социально-политические — этико-моральные нюансы злонамеренного манипулирования фактами с целью контроля над отдельными людьми и обществами в политических целях.Оруэлл был обеспокоен тем, что концепция истины исчезает из мира. В конце концов, на арене человеческого общения, частью которого является политика, то, что считается, намного сильнее того, что есть на самом деле. Если лидеры наций — это люди, которые диктуют, что, где, когда, кто и как относится к истории, не может быть никаких сомнений в том, что ложь попадет в учебники истории, что этой лжи учат школьников и что они со временем стало историческим фактом.

Эта проблема вполне очевидна в 1984 .В то время как Оруэлл был борцом сопротивления в Испании, он испытал это переписывание истории из первых рук: он заметил, что газетные статьи часто были неточными: часто были сообщения о сражениях, в которых не было боев, или вообще не было сообщений о сражениях, где сотни мужчины погибли. Оруэлл признал, что большая часть истории была ложью, и его разочаровал тот факт, что он верил, что история может быть написана точно.

Это «переписывание» событий не предназначено для тоталитарных правительств.Даже в наше время кандидаты в органы власти всех уровней, в том числе в президенты, «помнят» вещи по-разному, а политики по всей стране пытаются «раскрутить» события, которые затрагивают всех нас. Это как если бы событие могло быть вычеркнуто из истории, если население его не помнит. И снова на всех уровнях неспецифический или двусмысленный язык используется для затенения или изменения фактических событий в пользу позиции или идеологии кандидатов или лидеров. С каждой эпохой наши «герои» отвергаются, а учебники истории переписываются.По мере того как меняются культура и идеология, меняется и история. Иногда эти искажения представляют собой невинные и безобидные различия точек зрения; в других случаях они смертельно опасны.

Контроль будущего сопровождается контролем прошлого; Так и настоящее с контролем прошлого

«Тот, кто контролирует прошлое, контролирует будущее. Тот, кто контролирует настоящее, контролирует прошлое ». — Джордж Оруэлл

Следующая статья основана на известной цитате Джорджа Оруэлла .Он сказал эти знаменитые слова, чтобы люди знали, что плохое прошлое не должно влиять на будущее или настоящее время.

Сопроводительная цитата подразумевает хронический эффект того, как история изменила мир. В заявлении Оруэлла подчеркивается, что управление должно быть строгим и управлять слабыми и находящимися в ограниченном положении людьми или страной.

Его роман «1984» рассказывает о тираническом обществе, в котором люди находятся под строгим наблюдением.В любом случае роман был полностью выдуманной историей. Он подчеркивает некоторые важные аспекты подлинной жизни. Кроме того, тема принятия решений по странам с менее сильным влиянием является типичным наблюдением на планете. Это отмечено и в истории: столько же антикваров вписывают свои работы в одну и ту же тематическую структуру. Работа Ховарда Зинна, Патриции Марчак и Уильяма МакНила подкрепляет разъяснения Джорджа Оруэлла о мировом контроле.

Это означает

Эта цитата прямо отождествляется с преднамеренным изменением истории.Правительства штатов могут без особого натяжения контролировать своих граждан, если они контролируют то, что они думают. Изменение прошлого дает им немедленную привязку к настоящему, а способность пересматривать дает им возможность направлять и контролировать то, что грядет.

Тоталитарная партия вытесняет жизнь широкой публики и управляет всем в соответствии с целями, поставленными отдельной группой, в то время как отдельные лица не включены в основное руководство. В романе описывается, как собирательство функционирует под торговой маркой: «кто контролирует прошлое» контролирует будущее, а кто «контролирует настоящее, контролирует прошлое» — Оруэлл 46, который говорит о самом способе сбора, который является окончательным и действенным от самой ранней отправной точки до конца.

Собрание стало сильным благодаря подходам Большого Брата, который является клише деспота. Собрание контролирует психику населения в целом, поскольку прошлое населения в целом изменяется, и люди ничего не знают из прошлого, поэтому они противопоставляют его своему текущему состоянию. Психика контролируется диалектом.

Прошлое имеет значение

Наша история определяет наш характер, и поэтому она так важна.В том случае, если наша история перестает существовать как наша и превращается в общеизвестный факт, мы как бы теряем всякое ощущение индивидуального присутствия и оказываемся просто нерадивыми автоматами.

Воспоминания могут быть ложными, и включение их в сообщения партийных новостей делает прошлое жидким. Совершенно очевидно, что в 1984 году не было студентов-историков, какими мы, вероятно, их знаем. Партия в конечном итоге пытается контролировать людей, изменяя прошлое, и вынуждает их продолжать существование в страхе и ужасе.Оруэлл был бы очарован такими событиями, как инакомыслие в отношении Холокоста, когда упускается из виду множество доказательств, а посторонних становится меньше. Мы без тени сомнения знаем, что произошло, но люди все еще пытаются изменить реальность. Насколько проще становится точка, в которой одна ассоциация получает контроль над всеми данными, — это то, что передает Оруэлл. Без физической привязки важные моменты для фокусирования подобны украшению и воспоминаниям, которые совершенно недостойны, если знать их глубоко.

В общем, контролируйте свое прошлое, чтобы контролировать будущее, помня о настоящем времени.

Автор: Вишаха Гоял

*****

Статьи по теме:

«Те, кто контролируют настоящее, контролируют прошлое, а те, кто контролирует прошлое, контролируют Будущее.» — «1984»

Джорджа Оруэлла.

Прочитанная мною статья, за которой последовало электронное письмо друга, вызвала у меня в памяти кое-что, о чем я постараюсь рассказать здесь.Я понял, что несколько неприятных и угрожающих событий, которые мы недавно пережили, напоминают два вымышленных переживания, которые многие из нас помнят.

Во-первых, существовало воображаемое общество, в котором люди вели бесчеловечную и ужасную жизнь. Это происходит в диком и наполненном страданиями мире после катастрофического события, которое привело к краху общества, убийствам, мести и сильному страху. Отчаявшиеся, обезумевшие люди заняли обе стороны конфликта. Я описываю, что происходило в сериале «Безумный Макс».

Затем, вы помните следующее заявление о разочаровании из другой книги или фильма? «Все записи были уничтожены или фальсифицированы, каждая книга переписана, каждая фотография была перекрашена, каждая статуя и уличное здание были переименованы, каждая дата была изменена. И процесс продолжается день за днем, минута за минутой. История остановилась. Ничего не существует, кроме бесконечного подарка, в котором партия всегда права ». Это Уинстон тайно разговаривал с Джулией о правительстве «Большого брата» в культовом романе Джорджа Оруэлла «1984.”

Я прошу вас подумать о нашем собственном очень реальном опыте переписывания книг по истории, сноса исторических статуй, жестоких и разрушительных беспорядков и «автономных зон». Вы, вероятно, думаете, что «это не то же самое», что и ситуации, изображенные в этих вымышленных постановках. Помните, я сказал, что они «вспоминают» эти переживания, а не «отражают» их в точности — но они пугающе близки.

По крайней мере, стоит задуматься, будет ли понятие «закон и порядок» полностью изменено.Если так, то это меня беспокоит. Меня беспокоит не столько беспорядки и беспорядки по всей стране, сколько тот факт, что все большее число городских советов и мэров, похоже, все это не беспокоит. Некоторые даже попустительствовали и предлагали «оккупацию банд», улыбаясь и называя этих головорезов «патриотами». Возможно ли, что мы находимся на грани создания запретных зон в городах США, подобных тем, что были в Европе, куда не пойдет полиция? Да, это меня беспокоит.

И мы в конечном итоге «отменим» всех наших Основателей и других исторических лидеров? Эти важные предки страдали обычным человеческим недугом — серьезными недостатками.Если вы считаете всех важных людей, которые были рабовладельцами или виновными в других политически некорректных грехах, включая Джорджа Вашингтона и Томаса Джефферсона, остался бы кто-нибудь в учебниках истории? Некоторые предсказывают, что только Эйб Линкольн из числа выдающихся исторических лидеров останется стоять в конце. Но историческая отмена Линкольна в конечном итоге наступит, когда эти «крестоносцы» наконец обнаружат, что он серьезно вел переговоры об искоренении рабства, сажая рабов на лодки и отправляя их во вновь созданную рабовладельческую страну / колонию.Мы абсолютно ничего не добьемся, вычеркнув эти имена из нашей истории.

Я призываю к серьезным размышлениям и дискуссиям о последствиях этих текущих событий. Живем ли мы в мире, в котором выдуманные вымыслы становятся или стали реальностью?

Узнаем ли мы, что правда страннее вымысла?

Мы должны контролировать и устранять истерические реакции, которые мы сейчас испытываем. Без этого не может быть надежды на культурный мир и взаимопонимание при финансовой стабильности и процветании для всех.

myslantonthings.com

Стив Бакке,
Форт Майерс

Управляя прошлым, контролируя будущее

Решение снять три фрески, написанные в 1937 году в рамках программы Управления продвижением работ (WPA) и выставленные в трех разных школах округа 97 в Оук-Парке, кажется довольно безобидным. На этих фресках изображены дети, играющие летом и зимой. Поскольку они были написаны в 1937 году, изображались только белые дети, потому что в Оук-парке проживало очень мало чернокожих.

Детали решения кажутся неполными. По словам директора средней школы Джулиана, некоторые родители и ученики считали, что фреска с изображением зимних сцен, на которой изображены только белые дети, катающиеся на коньках, не отражает разнообразие нынешнего состава учащихся и не способствует большему чувству принадлежности и вовлеченности, которое школа так старательно реализует. . Так что фрески пришлось уйти.

Неизбежно возникает несколько вопросов: во-первых, почему эта проблема не возникала в течение 72 лет? На протяжении десятилетий черно-белые родители и ученики проходили мимо фрески и видели группу белых детей, катающихся на коньках по пруду, и ни разу не заметили фреску.Я подозреваю, что дети в Оук-парке видят гораздо больше тревожных вещей, чем белые дети, катающиеся на коньках, и достаточно искушены, чтобы понять, что давным-давно все было по-другому. Почему сейчас?

Сколько родителей и учеников жаловались на фреску? Два? Десять? Кто еще знал о решении убрать фреску? Юлианский студенческий совет? Джулиан ПТО? Учителя? Школьный совет округа 97? Кто угодно? Было ли обсуждение на каком-либо уровне? Кажется странным, что в Oak Park, где мы делаем больше обработки, чем Kraft с Cheez-Whiz, 72-летняя фреска исчезает так быстро и так тайно.

В результате этого усеченного процесса я не смог представить свою блестящую идею закрасить некоторых белых детей цветными детьми, тем самым отразив разнообразие учеников. Задача решена. Дешево.

Есть, конечно, более крупный вопрос. В Oak Park преобладает прогрессивный дух. Победители могут рассказать свою историю так, как они хотят. В шедевре дальновидения Джорджа Оруэлла 1984 отмечалось: «Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее, а кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое.

После Второй мировой войны Франция написала историю о том, что ее народ сопротивлялся нацистской оккупации и геноциду евреев во Франции, хотя на самом деле сопротивление было незначительным, и правительство Виши сотрудничало, и большинство французов были равнодушны к убийственное зло нацистов.

Коммунисты особенно хорошо переписывают историю. Этого требует неизбежность их исторической диалектики. Миллионы крестьян тайно голодают. Сталин — великий человек, пока он им не стал, а потом снова стал.Взрыв на Чернобыльской АЭС — хороший тому пример. Тысячи людей погибли из-за катастрофы, но по сей день официальное правительство убило 31 человек.

В этой стране история Реконструкции переписывалась несколько раз. Когда я учился в средней школе в южной Индиане, были южные скряги и северные саквояжи, которые стремились использовать Юг. Сегодня саквояжи с коврами — это правительственные чиновники, которым поручено обеспечить будущее для бывших рабов, а мошенники были должным образом избранными черными представителями.Святой, хотя и рабовладелец, Роберт Э. Ли боролся за потерянное дело, чтобы спасти свой образ жизни. Рождение нации , первый блокбастер фильма, изображал KKK как борцов за свободу. Сегодня мы снимаем статуи южных генералов времен Гражданской войны и знаем, что Вудро Вильсон был расистом.

Мы должны быть осторожны при пересмотре нашей истории. История — это гораздо больше, чем просто то, что заставляет нас чувствовать себя комфортно сегодня. Мы не должны пренебрегать своим прошлым. Когда-нибудь мы сможем найти это полезным.

Последние слова я передаю Оруэллу: «Все записи были уничтожены или фальсифицированы, каждая книга переписана, каждая картина была перекрашена, каждая статуя и улица были переименованы, каждая дата была изменена. И процесс продолжается день за днем, минута за минутой. История остановилась. Нет ничего, кроме бесконечного подарка, в котором партия всегда права ».

Работы Джорджа Оруэлла актуальны как никогда.

На прошлой неделе исполнилось 70 лет со дня выхода классического романа-антиутопии Джорджа Оруэлла «1984».Написанный в начале холодной войны, задолго до того, как мир узнал о преступлениях коммунистов, Оруэлл остается всегда актуальным, с его пронзительным пессимизмом, неумолимым политическим анализом, его холодным противоположным мышлением и, конечно же, его деревенским остроумием.

Оруэлл начал свое эссе о Ганди, написав: «Святые всегда должны быть признаны виновными, пока не будет доказана их невиновность», что является символом того, как он видит политиков и людей в целом, и его серьезного недоверия, особенно к «хорошим людям, поступающим». ужасные вещи во имя добра ».Оруэлл на протяжении всей своей карьеры был одержим политическим лицемерием и разоблачением правды, хотя он, по признанию, писал, что наивно просить правду или даже бороться за нее в политике, потому что сама природа истины находится под угрозой, когда дело доходит до политики.

В Оруэлле у нас был глубоко разочарованный идеалист, коммунист в первые дни своей жизни в Бирме, который в конце своей жизни был самым сильным пером против коммунизма, кто-то, кто очень рано разочаровался в коммунизме, и кто-то, кто понимал, как история будет судить о коммунизме в отличие от многих либеральных интеллектуалов его времени, которые поддерживали его до тех пор, пока не стали известны сообщения о сталинских ужасах.

Но после него было мало интеллектуалов, за исключением Ханны Арендт в то время, которые придерживались бескомпромиссного и проницательно объективного взгляда на власть и понимали, что как интеллектуалы их работа заключалась в критике власти, несмотря на их идеологические пристрастия, и следовательно, сегодня он считается пророком своего возраста, парнем, который «я уже сказал» за каждую неудачную революцию, за каждую гнусную деятельность правительства и, прежде всего, за слежку за частным со стороны общественности.

1984 предоставил нам взгляд на общество и на очень мрачное будущее, государство, где правительство круглосуточно шпионит за своим народом, говорит людям, что им делать и что думать, и держит людей в постоянном напряжении. их умы с постоянной пропагандой войны. Главный герой, Уинстон Смит, был назван в честь Уинстона Черчилля, премьер-министра Великобритании, когда Оруэлл закончил книгу, намекая на ожидания Оруэлла от Черчилля по спасению либеральных демократий, а также на его восхищение его поведением во время войны.Оруэлл представил хорошо структурированное видение своего общества, механизма контроля и злоупотребления властью. Общества как таковые все еще существуют сегодня, например, в Северной Корее, где преступления продолжались со времен Советского Союза, на которых Оруэлл основывал свои классические произведения «Скотный двор» и «1984».

Однако детальное видение Оруэлла не оправдывает себя. , в свете последних событий, таких как социальные сети и политкорректность. Тем не менее его основная идея все еще остается сильной и может быть применена к таким разработкам.Но сегодня мы живем в обществе, где частное все еще контролируется публикой, но только с очень добровольного согласия частного. Мог бы Оруэлл представить себе эпоху, когда люди все время шпионят за собой, постоянно публикуют новости о своей жизни, чтобы мир мог их увидеть и, конечно, государство могло подвести итоги? Мог бы Оруэлл представить себе эпоху, когда люди контролируют то, что другие люди думают и говорят? Думаю, нет.

И это, вероятно, потому, что Оруэлл писал в то время, когда по всему миру все еще наблюдался переход от монархий к демократии.К тому времени, как он умер, Оруэлл не успел повидаться с демократией, и, следовательно, он всегда твердо верил, что, если и было какое-либо злоупотребление властью, то это будет со стороны самой власти. Оруэлл представил высокоцентрализованную систему информации о злоупотреблении властью, возможную благодаря постоянному обману людей. В 1984 году он писал: «Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее. Кто контролирует настоящее, контролирует прошлое », указывая на жизнеспособность информации в нашей жизни и на то, как ее контроль может помочь контролировать мир.Сегодня информация более централизована, чем когда-либо: частная компания Facebook буквально контролирует то, как более 4 миллиардов человек получают новости каждый день, но, с другой стороны, та же самая платформа внесла серьезную демократизацию информации в нашу повседневную жизнь. Представление Оруэлла о контроле над информацией в некоторой степени стало несоответствующим в сегодняшнюю эпоху социальных сетей, которая является анархической по сравнению с жестко контролируемой информационной системой, наблюдавшейся в 1984 году. Социальные сети — это в первую очередь пиковая демократия и во вторую очередь мажоритарность.

Но это действительно подтверждает бурную природу истины, как это представлял Оруэлл, что люди будут введены в заблуждение «альтернативными фактами» со стороны государства, чтобы заставить их полностью подчиниться. «Война — это мир, свобода — это рабство, невежество — это сила». Как пишет Джереми Уолдрон в «Лондонском обозрении книг»:

: «Если с помощью какой-то« большой лжи »нам удастся искоренить знание некоторых законов физики или какой-то части философии, возможно, что позже это станет выздоровел; объективная правда будет там ждать нас, и мы сможем вернуться к ней.Но если мы стремимся искоренить из мира знание или память о том, что произошло в человеческих делах, или знание того, что кто-то сделал, если мы подавим все свидетельства и доказательства того, что произошло, как (скажем) Сталин пытался исключить из текстов советской истории все свидетельства и свидетельства того факта, что когда-то был человек по имени Троцкий, сыгравший важную роль в русской революции, тогда нет никаких оснований для подтверждения такого знания. В этом заключается суть человеческой свободы и человеческих действий — этого не должно было случиться, но это произошло.Грубый, условный, необоснованный факт. Если мы не сохраним память о том, что это произошло — что это непредвиденное обстоятельство действительно произошло — тогда это может быть потеряно навсегда ».

Яростный активист за свободу слова, Оруэлл понимал свободу слова как свободу говорить то, что даже люди не хотели слышать, как хранилище прав, закрепленных за меньшинством, бессильными, безмолвными и, кроме того, спорным, право, необходимое для сохранения общества, а также призыв к переменам. Вряд ли Оруэлл осознавал, что в либеральных демократиях в будущем люди будут охранять своих сограждан во имя «политической корректности», которая является последним пережитком сталинизма и которая, к сожалению, сегодня заняла очень удобное место в нашем обществе.Речь для демократии — это как кислород для человека, как это понимал Оруэлл, а общество, которое контролирует речь, контролирует не только слова, но и мысли, которые он считал опасной угрозой для демократии.

Оруэлл остается более чем когда-либо актуальным как политический аналитик, так и философ — бренд, от которого он бы отмежевался из-за своей сильной неприязни к интеллектуалам. Его философию можно обвинить в обобщениях, но вряд ли с его обобщениями можно не согласиться, даже через 70 лет после выхода 1984 года.Оруэлл верил в эти общие истины, в определенные «законы физики», касающиеся политики и человеческой природы, и он твердо верил, что власть, проявляемая как фашистами, так и идеалистами, станет предметом злоупотреблений. Он был сильно одержим податливой природой власти и всем лицемерием Кромвеля, которое она обнаруживала и принимала, чтобы принять ее. Его главный урок? Ставьте под сомнение всех и все, и в основном людей, оправдывающих свою ужасную политику во имя «общего блага».

---

Свагат Баруа — редактор-основатель журнала Catharsis.

Эта статья была первоначально опубликована в журнале Catharsis Magazine

---

Будьте в курсе всех идей.