29.03.2024

Кодекс бусидо: Кодекс самурая бусидо. Читать основные постулаты, положения.

Содержание

Кодекс самурая бусидо. Читать основные постулаты, положения.

Бусидо (в переводе «путь воина») — самурайский кодекс, набор законов, требований и правил поведения настоящего самурая в обществе, в сражении и в одиночестве.

Это философия и этика японского воина, которая произошла из далекого прошлого. Бусидо, которое первоначально объединяло общие воинские законы, благодаря введенному в него нравственному смыслу и почитанию искусств в 12-13 веках, а также развитию сословия самураев, соединилось с ним и полностью сформировалось в 16-17 столетии как кодекс чести самурая.

Полностью сформировавшись в конце периода воюющих регионов Сэнгоку Дзидай (1467—1568 г.), бусидо предписывал самураям: быть безоговорочно преданным феодалу; признать военное искусство единственной деятельностью, которой должен заниматься самурай; совершать самоубийство если честь самурая запачкана; запрещал ложь в любых проявлениях и жажду денег.

Точно и вполне конкретно постулаты кодекса оформлены в «Начальных основах воинского мастерства» Дайдодзи Юдзана:

— Настоящая смелость заключается в том, чтобы жить, когда нужно жить, и умереть, когда нужно умереть.

— Жить нужно с четким осознанием того, что необходимо делать самураю и что позорит его честь.

— Необходимо взвешивать любое слово и всегда спрашивать у себя, является ли правдой то, что хочешь произнести.

— Нужно умеренно питаться и не допускать распущенности.

— В обычной жизни не забывать смерть и сохранять это слово в душе.

— Самурай должен почитать закон «ствола и ветвей». Нарушить его — означает никогда не познать добродетели, а человек, не принимающий во внимание добродетель сыновнего уважения, не является самураем. Родители это ствол дерева, а дети — его ветви.

— Самурай обязан быть не только безупречным сыном, но и преданным своему господину. Он не предаст сюзерена даже если количество его подданных уменьшится со ста до десяти и с десяти до одного.

— В битве преданность самурая выражается в том, чтобы без испуга идти на копья и стрелы врага, навстречу смерти, если таков зов долга.

— Преданность, честнось и храбрость — три главных качества самурая.

— Когда самурай спит, он не должен ложиться ногами в направлении дома господина. В сторону сюзерена запрещено целиться ни во время стрельбы из лука, ни во время тренировки с копьём.

— Когда самурай, находясь в постели, слышит беседу о своём сюзерене или хочет произнести что-то сам, он обязан встать и надеть одежду.

— Сокол не клюет брошенные зёрна, даже если давно ничего не ел. Подобно ему и самурай обязан показывать, что сыт, даже если умирает от голода.

— Если самурай проиграл сражение и ему грозит смерть, ему нужно торжественно произнести своё имя и умереть улыбаясь, без позорной спешки.

— Если рана самурая смертельна, самураю нужно с почтением попрощаться со старшим по положению и безмятежно умереть.

— Имеющий только физическую силу не заслуживает титула самурая. Кроме потребности в освоении наук, самурай должен расходовать свободное время на поэзию и изучение чайной церемонии.

— Около своего жилища воин может построить небольшой чайный павильон, в котором следует поставить новые картины-какэмоно, новые бесхитростные чашки и нелакированный чайник из керамики.

— Самурай обязан, в первую очередь, всё время помнить, что смерть может прийти в любой момент, и если наступит время умирать, то сделать это самурай обязан с достоинством. 

Слово «Бусидо», высеченное на камне.

В видео показан отрывок из фильма «Последний самурай», передающий смысл кодекса самурая.

Семь принципов кодекса самураев Бусидо

В сегодняшней статье мы рассмотрим основные положения философии Бусидо, которой более 400 лет, но которая работает и сегодня. Мы считаем кодекс самураев еще одним полезным источником мудрости и жизненной философии заслуживающей внимания. Если подвести некий итог духовного смысла учения Бусидо, то он заключается в том, что воин (мужчина, человек) должен жить, осознавая, что он может умереть в любой момент и что нужно ценить каждую минуту жизни, которая может оказаться последней.

Только тогда человек будет жить в «полноцветном» мире, будет ощущать себя частью чего-то большего, будет посвящать весь свой досуг саморазвитию и помощи ближним, обретет смысл жизни.

 

«Только тот, кто понимает, что, быть может, видит это в последний раз, может смотреть на мир с такой любовью и замечать то, на что обычные люди в суете жизни не обращают внимания. Он чувствует, как солнце греет его своими лучами, как красиво поют птицы и шелестят листья деревьев, как листок, сорвавшись с ветки, кружась, попадая в ручей, стремительно плывет по течению» – цитата из Википедии.

 

 

Бусидо (в некоторых источниках «Бушидо») – в дословном переводе с японского «

путь воина», — это своеобразный кодекс чести, свод правил и рекомендаций, а также жизненная философия для самурая. Ниже приведены основные семь принципов кодекса самураев «Бусидо».

 

 

 Благородство

Самурай не должен без причин вести себя жестоко, ему это не нужно, чтобы показать свою силу. Самурай вежливый, даже с врагами. Без уважения к людям ты становишься не лучше животного. Самурая уважают не только за его силу в бою, но и за то, как он ведет себя с другими людьми.

 

 Долг и верность

Самурай отвечает за свои действия, которые добровольно принимает на себя, отвечает за содеянное. Он абсолютно преданный и верный своему начальнику и является образцом для своих подчиненных. Слово мужчины – это его следы, по ним ты можешь идти за ним, куда бы он ни шел. Следи лишь за тем, куда идешь ты сам!

 

 Искренность и правдивость

Если самурай говорит, что он что-то сделает, он это выполнит. Ничто в этом мире не может помешать ему. Он не должен «давать слово» – обещать или присягать. Одно то, что он это сказал, уже является гарантией выполнения. Сказать и сделать – одно и то же.
 Сочувствие

Интенсивные тренировки делают самураев быстрыми и сильными. Они отличаются от других, они приобретают силу, которая должна использоваться на благо всем. У самурая есть сочувствие, поэтому он использует любую возможность, чтобы быть полезным для других. Если судьба не дает ему такой возможности, он находит ее сам. Сочувствие самурая, в первую очередь, должно быть направлено на женщин и детей.

 

 Храбрость и героизм

Подними себя над толпой. Прятаться в свой панцирь, как черепаха – значит вообще не жить. Самурай должен иметь дух героя. Это очень опасно и рискованно, но только при этом жизнь полноценна. Героизм не слепой, но умный и сильный. Замени свой страх уважением и осторожностью.

 

 Честность и справедливость

Будь всегда в своих действиях честным. Верь в справедливость – не иных людей, а в ту, которая в тебе. Для самурая нет полутонов, когда речь идет о чести и справедливости, есть только черное или белое, правда или ложь. Любой честный человек, имеющий чистую душу, не должен бояться правды.

 

 Честь и слава

Существует только один судья чести самурая: он сам. Принимаемые решения и совершенные действия – отражение того, кто ты есть на самом деле.

 

Еще несколько важных правил и положений Бусидо

  • Всю свою жизнь прилежно учись. Каждый день становись более искусным, чем ты был за день до этого, а на следующий день — более искусным, чем сегодня. Совершенствование не имеет предела.
  • Истинная смелость заключается в том, чтобы жить, когда нужно жить, и умереть, когда нужно умереть.
  • Не позволяй другим превзойти себя на пути самурая. Быть лучшим в своем деле – значит быть самим собой.
  • Прежде чем выразить человеку свое мнение, подумай о том, в состоянии ли он его принять.
  • Самурай должен избегать большого количества саке, чрезмерной гордости и великой роскоши.
  • Совершив ошибку, нужно тут же ее исправить. Если это сделать без промедления, она скоро будет забыта.
  • Спрашивать, когда знаешь, означает поступать вежливо. Спрашивать, когда не знаешь, абсолютно необходимо.

 

 

Вы согласны с принципами Бусидо? Расскажите о своем мнении в комментариях ниже.

 



 

10 правил истинного самурая

Дайдодзи Юдзан, автор книги «Кодекс Бусидо» — знаток военного искусства и известный писатель конца XVII — начала XVIII вв., за свои 92 года пережил правление шести сёгунов. Его сочинение дает очень ясное и живое описание Бусидо — неписаного кодекса поведения воина в обществе, свода правил и норм «истинного», «идеального» воина. Всей своей жизнью Дайдодзи воплощал свое учение, ибо его часто приводили в пример как образец верности, выдержки и спокойствия.

Мы расскажем основные правила истинного самурая, описанные в книге «Кодекс Бусидо»:

Правило 1. Образование
Поскольку самураи стоят выше трех других сословий общества (землевладельцы, ремесленники и торговцы) и призваны управлять, им непременно следует быть хорошо образованными и иметь широкие знания о причинности всех вещей. Нынешнему воину безграмотность непростительна.

Правило 2. Сыновняя почтительность
Самурай должен понимать, что родители подарили ему жизнь и что он — часть их плоти и крови. Каким бы способным, умным, красноречивым и добрым он ни был, все это бесполезно, если он не относится к родителям с почтительностью. Древние говорили: «Ищи преданного подчиненного среди почтительных». Ибо не способный исполнить сыновний долг перед родителями едва ли будет преданно служить господину.

Правило 3. Боевой дух
Самое главное — самурай никогда не должен пренебрегать боевым духом, ни в какое время и ни при каких обстоятельствах. Старая пословица гласит: «Покидая свой дом, веди себя так, как будто видишь врага».

Правило 4. Правильное и неправильное
Если самурай знает, как делать правильное и избегать неправильного, он обрел Бусидо. Кодекс правильного поведения гласит: в первую очередь самурай должен чувствовать стыд из-за презрительного отношения своей семьи, слуг и друзей, затем из-за презрения знакомых и других людей и потому поступать правильно и избегать неправильного. Тогда это станет привычкой.

Правило 5. Храбрость


В Бусидо очень важны три качества: преданность, правильное поведение и храбрость. Бесстрашие проявляется, не только когда самурай надевает доспехи и отправляется в бой. Увидеть, обладает он ею или нет, можно даже тогда, когда он живет повседневной жизнью. Ибо рожденный храбрым будет предан своему господину и почтителен к родителям. Свободное время он будет использовать для учения и совершенствования в боевом искусстве. Он будет остерегаться праздности и внимательно расходовать каждую монету. Храбрый самурай хранит себя в надежде совершить выдающийся поступок, а потому он умеряет себя в еде, вине и увлечении женщинами, чтобы сохранить свое тело здоровым и сильным.

Правило 6. Этикет и манеры
Если самурай не соблюдает правильного этикета и лишен манер, которые выражают уважение к господину или родителю, его нельзя назвать живущим в соответствии с Бусидо. Когда он лежит, ноги его ни на мгновение не должны быть обращены в сторону господина. Когда он кладет на землю копье, его острие также не должно быть направлено в сторону господина. А если он услышит разговор о своем господине или сам заговорит о нем, он должен сразу же встать, если он лежит, и выпрямиться, если он сидит, ибо в этом состоит Путь самурая.

Правило 7. Управление домом
Самурай, обнаруживший, что отношения с женой его не устраивают, убеждает ее с помощью резонных аргументов. Если же ее поведение не меняется, в чрезвычайной ситуации он может с ней развестись. Если же он оставляет ее в качестве жены, но при этом всячески унижает, — такое поведение недостойно самурая.

Правило 8. Бережливость
Самурай, находящийся на службе, должен всегда быть бережливым, дабы не пришлось экономить на домашних расходах. Если он обнаружит, что живет не по средствам, он должен быстро изменить свои траты. Но при этом нельзя быть скупым. Древние говорили, что в Китае скупость считается равной трусости.

Правило 9. Отношение к подопечным
Самурай никогда не должен совершать преступные и несправедливые действия в отношении своих подопечных. Иными словами, он не должен требовать большего оброка, чем это принято, от крестьян или истощать их принудительными занятиями. Он не должен заказывать ремесленникам вещи, а затем отказываться за них платить. К этим людям всегда следует относиться заботливо.

Правило 10. Выбор друзей
Самураю следует среди сослуживцев, отличающихся доблестью, чувством долга, мудростью и влиятельностью, выбрать одного, на которого действительно можно положиться в случае нужды. При этом нежелательно заводить близких друзей, к которым он будет особо привязан и с которыми будет предпочитать есть, пить и путешествовать. Ибо если он найдет в ком-то родственную душу, оба они легко начнут вести себя так, как не подобает их кругу, обращаясь друг к другу безо всяких церемоний. Такое отсутствие чувства собственного достоинства недостойно самурая.

Остальные 5 правил истинного самурая Вы узнаете, прочитав книгу «Кодекс Бусидо» Дайдодзи Юдзан — эта книга представлена в нашей Библиотеке в кратком изложении.

Кодекс Бусидо

Бусидо (яп. «путь воина») — этический кодекс поведения воина (самурая) в средневековой Японии. Является аналогом кодекса чести рыцаря в средневековой Европе. Кодекс Бусидо требовал от воина безусловного подчинения своему господину и признания военного дела единственным занятием, достойным самурая. Кодекс появился в период XI—XIV веков и был формализован в первые годы сёгуната Токугава.

Ниже несколько выдержек из Кодекса Бусидо:

* «Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть.
* К смерти следует идти с ясным сознанием того, что надлежит делать самураю и что унижает его достоинство.
* Следует взвешивать каждое слово и неизменно задавать себе вопрос, правда ли то, что собираешься сказать. * Необходимо быть умеренным в еде и избегать распущенности.
* В делах повседневных помнить о смерти и хранить это слово в сердце.

* Уважать правило «ствола и ветвей». Забыть его — значит никогда не постигнуть добродетели, а человек, пренебрегающий добродетелью сыновней почтительности, не есть самурай. Родители — ствол дерева, дети — его ветви.
* Самурай должен быть не только примерным сыном, но и верноподданным. Он не оставит господина даже в том случае, если число вассалов его сократится со ста до десяти и с десяти до одного.
* На войне верность самурая проявляется в том, чтобы без страха идти на вражеские стрелы и копья, жертвуя жизнью, если того требует долг.
* Верность, справедливость и мужество суть три природные добродетели самурая.
* Во время сна самураю не следует ложиться ногами в сторону резиденции сюзерена. В сторону господина не подобает целиться ни при стрельбе из лука, ни при упражнениях с копьём.
* Если самурай, лёжа в постели, слышит разговор о своём господине или собирается сказать что-либо сам, он должен встать и одеться.
* Сокол не подбирает брошенные зёрна, даже если умирает с голоду. Так и самурай, орудуя зубочисткой, должен показывать, что сыт, даже если он ничего не ел.
* Если на войне самураю случится проиграть бой и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать своё имя и умереть с улыбкой без унизительной поспешности.
* Будучи смертельно ранен, так что никакие средства уже не могут его спасти, самурай должен почтительно обратиться со словами прощания к старшим по положению и спокойно испустить дух, подчиняясь неизбежному.
* Обладающий лишь грубой силой не достоин звания самурая. Не говоря уж о необходимости изучения наук, воин должен использовать досуг для упражнений в поэзии и постижения чайной церемонии.
* Возле своего дома самурай может соорудить скромный чайный павильон, в котором надлежит использовать новые картины-какэмоно, современные скромные чашки и налакированный керамический чайник».

*

Автор картинки и материала неизвестен

Кодекс Бусидо. Хагакурэ. Сокрытое в листве (сборник)

«Хагакурэ» — это проповедь бусидо, кодекса чести самурая. Оно провозглашает бусидо как «Путь смерти», или «жизнь так, как будто ты уже мёртв». Согласно «Хагакурэ», самурай готов умереть в любой момент, во имя сохранения чести (воинской чести). По мнению Юкио Мисимы все заповеди Дзете Ямамото появились на фоне преувеличенных, до крайности изысканных вкусов японцев, живших в эпохи Гэнроку (1688—1704) и Хоэй (1704—1709) как отрицание существовавших ценностей[1]. Например, оно гласит: «Если все в мире не более чем притворство, искренна одна лишь смерть». Как и другие подобные произведения, изречения написаны под влиянием трактата Сунь-Цзы «Искусство войны» и выдержаны в канонах дзэн-буддизма, синтоизма, учений Конфуция и Мэн-Цзы. Вместе с тем, Цунетомо решительно отвергает позицию безответственного стороннего наблюдателя присущую монахам того времени — пассивного принятия существующего порядка вещей, беспринципного и некритического следования мнению большинства. А также осуждает чрезмерно усердное изучение книг о философии, стратегии и тактике, так как, по его мнению, это развивает у самурая привычку в минуты принятия решений производить длительные размышления, вызывает сомнения и нерешительность. «Если на поле боя начать рассуждать, этим рассуждениям не будет конца…Прочтя книгу или свиток, лучше всего сжечь их или выбросить прочь». Истории из «Хагакурэ» повествуют о боевой доблести, воинском долге, совести, ответственности, сострадании, терпимости, стремлении к самосовершенствованию в духовной и профессиональной сферах.

В записях даны правила поведения самурая в воинском коллективе (клане) для обеспечения его карьерного роста и достижения уважения со стороны других самураев. При этом личное достоинство ставится выше занимаемого положения в обществе, а личные интересы ниже интересов господина и клана. Но служение господину не являетя рабстовом. Это утвержение наиболее точно выразил Инадзо Нитобэ, в своем эссе «Бусидо — Душа Японии» он писал — По Бусидо, человек,который позабыв о чувстве достоинства, исполнял капризы, причуды или несправедливые приказы своего господина, считался обесчещенным. Такого человека самураи называли «ней-син» (nei-shin) — «лакей», потому что вместо службы, он занимался прислуживанием, то есть — заискиванием, или «со-син» (chо-shin) – «плебей», который старался влезть в доверие либо стать «любимчиком» своего господина посредством низкого раболепия. Эти два эпитета отражают сущность тех, кого самураи считали сознательными рабами, любящими свою подобострастную неволю и видящими свою службу господину в виде лизоблюдства, игнорируя Преданность, основанную на велении благородного сердца. Преданность господину также выражалась в указании ему на неверность его решений. Но при всем при этом самурай был обязан исполнить приказ своего господина в любом случае, даже если ему не удавалось переубедить его отменить несправедливое решение. Нередко, протестуя против решения своего господина, и вследствие этого, оказавшись между долгом преданности и долгом справедливости, самурай совершал сеппуку.

Особое внимание уделено историям о неравнодушном человеке — «мастере начала», по этому значительную часть документа составляют психологические рекомендации по ведению диалога (спора), по изучению собеседника (оппонента) и манипуляции им , в том числе «силовому внушению» своей точки зрения. Также в записях рассматриваются вопросы построения взаимоотношений в семье и воспитания детей.

«Хагакурэ» это не сборник заповедей, это своеобразная методика познания мира и постижения мудрости — излагающая способы получения информации, ее анализа и использования для понимания пути самурая. Как любое поэтическое произведение Хагакурэ дает эмоциональный и моральный посыл, и необходимость выбора смерти как единственного верного пути (стремление к смерти), рассматривается как необходимость совершения поступков в соответствии с моральными принципами воина (бусидо), не оставляя себе шанса на «отступление» — то есть недопущения лжи, лени, трусости, предательства несмотря на возможные негативные последствия для «самурая». Автор утверждает что, только избавившись от страха перед смертью, человек может жить «полной» жизнью. Имеет значение не сама смерть, а решимость умереть.

кодекс бусидо

Одним из следствий образования сословия воинов было оформление специфического мировоззрения самураев — бусидо — неписаного кодекса поведения самурая в обществе, представлявшего собой свод правил и норм «истинного», «идеального» воина.
Бусидо, первоначально трактовавшееся как «путь коня и лука», впоследствии стало означать «путь самурая, воина» («буси» — воин, самурай; «до» — путь, учение, способ, средство). Кроме того, слово «до» переводится ещё и как «долг», «мораль», что имеет соответствие с классической философской традицией Китая, где понятие «путь» является некой этической нормой (дао-дэ). Таким образом, бусидо — это «самурайская мораль», «добродетель», «морально-этический» кодекс.
Бусидо касалось отношения самураев к социальной феодальной общности, к людям того или иного класса, к государству. Содержание бусидо вышло за рамки прежних традиций родоплеменного общества — оно включило в себя догмы буддизма и конфуцианства и имело в своей основе новые нормы поведения. Постепенно развиваясь, бусидо превратилось в моральный кодекс воинов, являющийся в то же время преимущественно частью различных религиозных учений (буддизма, конфуцианства и синтоизма — национальной религии японцев), становилось также областью философского знания, предметом этики. Будучи слитым воедино с восточной философией, бусидо носило характер практического нравоучения. Самураи считали его методом совершенствования психической и телесной гигиены. Бусидо нравственно осмысляло философское миро учение в целом и было призвано научить самурая «правильной жизни» в феодальном японском обществе. Оно совмещало в себе теорию бытия и изучение психики человека, решало вопросы, связанные с понятием сущности индивидуума, его роли в окружающем мире, смысла жизни, добра и зла, нравственных ценностей и нравственного идеала. Воин, воспитанный в духе бусидо, должен был чётко сознавать свой моральный долг, в частности свои личные обязанности по отношению к сюзерену, должен был сам оценивать свои действия и поступки, морально осуждать себя в случае неправильных действий, нарушения своих обязанностей и долга. Такое моральное самоосуждение влекло за собой, как правило, самоубийство, совершавшееся по определённому ритуалу путём харакири — вскрытия живота малым самурайским мечом. Таким образом самурай смывал кровью бесчестье, позорящее его.
Бусидо, как способ регулирования поведения воина, не опиралось непосредственно ни на какие специальные учреждения, принуждавшие к соблюдению моральных норм, оно основывалось на силе убеждения, общественного мнения, примера, воспитания, традиций и силе нравственного авторитета отдельных лиц, отмеченных в средневековой истории Японии. Принципы бусидо не были объединены в специальный свод правил и не были изложены ни в одном литературном памятнике феодальных времён, однако нашли своё отражение в легендах и повестях прошлого, рассказывающих о верности вассала своему феодалу, о презрении к смерти, мужестве и стойкости самураев.
По указанию Токугава Иэясу в первые же годы после его прихода к власти было составлено «Уложение о самурайских родах» («Букэ сё хатто»), определявшее нормы поведения самурая на службе и в личной жизни. Вторым сочинением, посвящённым воспеванию догматов бусидо, было житийное описание подвигов князя Такэда Сингэна в двадцати томах, авторство которого разделили Косака Дандзё Нобумаса и Обата Кагэнори. Несколько позднее появился труд Дайдодзи Юдзана (1639 — 1730) «Начальные основы воинских искусств» («Будо сёсин сю»). И наконец, в 1716 г. вышли 11 томов книги «Сокрытое в листве» («Хагакурэ»), ставшей «священным писанием» буси. Это любопытное произведение принадлежало Ямамото Цунетомо, монаху, а в прошлом самураю клана Сага на южном острове Кюсю. После смерти своего господина, даймё Набэсима Наосигэ, которому он верно служил десять лет, Ямамото принял постриг и всю оставшуюся жизнь посвятил обобщению догматов самурайской чести.
Бусидо даже нельзя назвать учением в прямом смысле, это, скорее, одна из форм выражения феодальной идеологии, её основные положения и принципы, развивавшиеся из поколения в поколение в течении длительного времени. Бусидо это особая мораль, выработанная сословием воинов, входивших в господствующий класс Японии, которая представляла собой систему взглядов, норм и оценок, касавшихся поведения самураев, способов воспитания самурайской молодёжи, создания и укрепления определённых нравственных качеств и отношений.
При всём этом бусидо являлось сословной моралью. Оно служило только самурайству, оправдывало все его действия и отстаивало его интересы. Чётко и довольно вразумительно требования Бусидо сформулированы в «Начальных основах воинских искусств» Дайдодзи Юдзана:

«Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть.

К смерти следует идти с ясным сознанием того, что надлежит делать самураю и что унижает его достоинство.

Следует взвешивать каждое слово и неизменно задавать себе вопрос, правда ли то, что собираешься сказать.

Необходимо быть умеренным в еде и избегать распущенности.

В делах повседневных помнить о смерти и хранить это слово в сердце.

Уважать правило «ствола и ветвей». Забыть его — значит никогда не постигнуть добродетели, а человек, пренебрегающий добродетелью сыновней почтительности, не есть самурай. Родители — ствол дерева, дети — его ветви.

Самурай должен быть не только примерным сыном, но и верноподданным. Он не оставит господина даже в том случае, если число вассалов его сократится со ста до десяти и с десяти до одного.

На войне верность самурая проявляется в том, чтобы без страха идти на вражеские стрелы и копья, жертвуя жизнью, если того требует долг.

Верность, справедливость и мужество суть три природные добродетели самурая.

Во время сна самураю не следует ложиться ногами в сторону резиденции сюзерена. В сторону господина не подобает целиться ни при стрельбе из лука, ни при упражнениях с копьём.

Если самурай, лёжа в постели, слышит разговор о своём господине или собирается сказать что-либо сам, он должен встать и одеться.

Сокол не подбирает брошенные зёрна, даже если умирает с голоду. Так и самурай, орудуя зубочисткой, должен показывать, что сыт, даже если он ничего не ел.

Если на войне самураю случится проиграть бой и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать своё имя и умереть с улыбкой без унизительной поспешности.

Будучи смертельно ранен, так что никакие средства уже не могут его спасти, самурай должен почтительно обратиться со словами прощания к старшим по положению и спокойно испустить дух, подчиняясь неизбежному.

Обладающий лишь грубой силой не достоин звания самурая. Не говоря уж о необходимости изучения наук, воин должен использовать досуг для упражнений в поэзии и постижения чайной церемонии.

Возле своего дома самурай может соорудить скромный чайный павильон, в котором надлежит использовать новые картины-какэмоно, современные скромные чашки и налакированный керамический чайник».

Самурайская мораль сформировалась в общих чертах одновременно с системой сёгуната, однако основы её существовали задолго
до этого времени. Нитобэ Инадзо выделял в качестве основных источников бусидо буддизм и синто, а также учения Конфуция и Мэн-цзы. И действительно, буддизм и конфуцианство, пришедшие в Японию из Китая вместе с его культурой, имели большой успех у аристократии и быстро распространились среди самурайства. То, чего не доставало самураям в канонах буддизма и конфуцианства, в изобилии давало воинам синто.
Наиболее важными доктринами, которые бусидо почерпнуло из синтоизма — древней религии японцев, представлявшей собой сочетание культа природы, предков, веры в магию, существование души и духов, были любовь к природе, предкам, духам природы и предков, к стране и государю. Заимствования из синто, которые восприняло бусидо, были объединены в два понятия: патриотизма и верноподданичества.
Особенно сильное влияние на бусидо оказал буддизм махаянистского направления, проникший в Японию в 522 г. Многие философские истины буддизма наиболее полно отвечали потребностям и интересам самураев. При этом популярнейшей сектой буддизма была «дзен», монахи которой внесли значительный вклад в дело развития бусидо.
Созвучие мировоззрения сословия воинов, с положениями дзен-буддизма позволили использовать секту «дзен» в качестве религиозно-философской основы этических наставлений самурайства. Так, например, бусидо восприняло из дзен идею строгого самоконтроля. Самоконтроль и самообладание были возведены в ранг добродетели и считались ценными качествами характера самурая.
В непосредственной связи с бусидо стояла также медитация дзен, вырабатывавшая у самурая уверенность и хладнокровие перед лицом смерти, которые рассматривались как нечто положительное и великое, как мужественное вхождение в «му» — небытие.
Из конфуцианства идеология самураев прежде всего восприняла конфуцианские требования о «верности долгу», послушании своему господину, а также требования, касающиеся морального совершенствования личности. Конфуцианство способствовало возникновению в среде самураев и в их идеологии презрения к производительному труду, в частности к труду крестьян. Это отношение оправдывало безжалостную эксплуатацию японского крестьянства изречением, приписываемым Конфуцию: «Кормящийся от народа управляет им». То же самое легло в основу этико-политической философии Мэн-цзы, другого корифея конфуцианства, который называл принцип управления господствующего класса «всеобщим законом вселенной».
Так под воздействием синто, буддизма и конфуцианства формировались основные принципы самурайской этики, входившие в качестве составной части в мораль феодального общества, имеющую название «дакоту» (кит.: дао-дэ).
В числе главных принципов самурайской морали выделялись: верность господину; вежливость; мужество; правдивость; простоту и воздержанность; презрение к личной выгоде и деньгам.
Таким образом, основным в бусидо были верность сюзерену, с которым буси находился в отношениях покровительства и служения, и честь оружия, являвшегося привилегией воина-профессионала, а не идеи лояльности к монарху или патриотического отношения ко всей Японии.
Личный героизм самураев, жажда подвига и славы не должны были служить, по буси, самоцелью. Всё это было подчинено идеологией правящего класса более высокой цели, а именно: идее верности, которая покрывала собой всё содержание общественной и личной морали воина. Принцип верности выражался в беззаветном служении сюзерену и опирался на положения о верности, почёрпнутые из синто, буддийское убеждение в бренности всего земного, которое усиливало у самурая дух самопожертвования и не боязни смерти, и философию конфуцианства, сделавшую лояльность (верность вассала феодалу) первой добродетелью. Верность по отношению к своему господину требовала от самурая полного отрешения от личных интересов. Однако верность вассала не подразумевала принесение ей в жертву совести самурая. Бусидо не учило людей отказываться от своих убеждений даже для сюзерена, поэтому в случае, когда феодал требовал от вассала действий, идущих вразрез с убеждениями последнего, тот должен был всеми силами стараться убедить своего князя не совершать поступка, порочащего имя благородного человека.
Если это оканчивалось неудачей, самурай обязан был доказать искренность своих слов, прибегнув к самоубийству путём харакири. При всех других обстоятельствах бусидо призывало жертвовать всем ради верности.
В качестве наглядного примера обычно приводится история, в которой бывшие подданные князя Митидзанэ, попавшего в немилость к сёгуну и сосланного, исполняют долг верности по отношению к своему господину. Один из них жертвует жизнью своего сына ради жизни сына своего прежнего даймё, выдавая ребёнка врагам Митидзанэ, стремившимся истребить род князя.
В моральном кодексе самураев феодальной эпохи большое значение придавалось также катакиути — кровной мести, узаконенной бусидо в качестве вида нравственного удовлетворения чувства справедливости. Верность сюзерену требовала непременного отмщения за оскорбление господина. Конфуций по этому поводу сказал следующее: «Обиду надо заглаживать справедливостью».
Рядом с верностью стоял принцип долга, превративший естественную настойчивость и упорство воинов в возвышенное начало морального порядка. В соответствии с догмами конфуцианства долг — это «смысл и закон явлений и жизни», «прямота души и поступков», или «справедливость». Из понятия справедливость выводилось понятие «благородство», которое считалось «высшей чуткостью справедливости». «Благородство, — сказал один знаменитый буси, — это способность души принять определённое решение… согласно с совестью, без колебания: «Умереть, если это нужно, убить — когда это потребуется». Другой самурай заметил, что без понятия о благородстве «ни талант, ни наука не могут выработать характера самурая».
В японском языке долг, чувство (сознание) долга обозначается словом «гири» (букв.: «справедливый принцип»), которое произошло от «гиси» — «верный вассал, человек чести и долга, человек благородства». Первоначально это слово означало простую и естественную обязанность по отношению к родителям, старшим, обществу, близким и т.д. Со временем термин «гири» распространился и на обязанность по отношению к господину, играя немаловажную роль в этике сословия воинов. В силу этого слово «гири» стало объяснять такие поступки, как жертвование самураями жизнью ради феодала, жертвование родителей детьми и т.д. Выбор между долгом (гири) и чувствами (ниндзё) всегда должен был разрешаться в пользу долга.
Кроме верности и чувства долга одним из ключевых требований Бусидо была личная храбрость, несгибаемое мужество самурая, пример которого даёт нам биография Такэда Сингэна. Как-то раз заклятый враг князя — Уэсуги Кэнсин пробился к шатру, где восседал Такэда в окружении нескольких телохранителей. Занеся меч над головой Непобедимого, Кэнсин саркастически спросил, что тот собирается делать перед лицом смерти. Такэда хладнокровно отразил меч противника своим боевым железным веером и тут же, нисколько не изменившись в лице, сложил лирическое пятистишие. Подоспевшая охрана вынудила пристыженного Кэнсина удалиться. Мужество подобного рода, впитавшееся в плоть и кровь самурая, не покидало его в самых трудных ситуациях. Оно было плодом физической закалки, психической уравновешенности и спокойного презрения к смерти.
Мужество, как некое благороднейшее свойство человеческой природы вообще, по конфуцианской формулировке, включает в себя также понятия «храбрость», «отвага», «смелость».
Бусидо признавало только разумную храбрость, осуждая напрасный риск; неразумная, бесцельная смерть считалась «собачьей смертью».
Принцип скромности вырабатывался вследствие подчинённого положения рядовых воинов, невозможности для них поднимать голову перед своим господином. К скромности было близко также понятие «вежливость», подразумевавшее терпение, отсутствие зависти и зла. В лучшей своей форме вежливость приближалась, по конфуцианским понятиям, к любви. Развитию принципа вежливости способствовали постоянные упражнения в правильности манер, которые должны были привести все члены организма в гармонию, «при которой поведение будет показывать господство духа над плотью».
Наряду с указанными выше основными принципами самурайская этика включала в себя ряд второстепенных, неразрывно связанных с главными и определявших поступки и поведение самураев.
Умение владеть собой и управлять своими чувствами было доведено у самураев до большого совершенства. Душевное равновесие являлось идеалом бусидо, поэтому самурайская этика возвела этот принцип в ранг добродетели и высоко его ценила. Яркой иллюстрацией способности к самоконтролю самураев является обряд харакири. Самоубийство считалось среди самураев высшим подвигом и высшим проявлением личного героизма. Примером исключительного самообладания, выдержки и духовной стойкости во время церемонии харакири может являться история братьев Сакон, Наики и Хатимаро.
Сакон, которому было 24 года, и Наики — 17 лет — за несправедливость по отношению к отцу решили отомстить обидчику — сёгуну Иэясу. Однако они были схвачены, как только вошли в лагерь Иэясу. Старый генерал был восхищён мужеством юношей, осмелившихся покуситься на его жизнь, и отдал приказ позволить им умереть почётной смертью. Их третьего, самого младшего брата Хатимаро, которому было всего восемь лет, ждала та же участь, поскольку приговор был вынесен всем мужчинам их семейства, и троих братьев сопроводили в монастырь, где должна была состояться казнь. До наших дней сохранился дневник врача, присутствовавшего при этом и описавшего такую сцену:
«Когда приговорённые присели в ряд для отправления последней части экзекуции, Сакон повернулся к самому младшему брату и сказал: «Начинай первым — я хочу убедиться, что ты сделал всё правильно». Младший брат ответил, что он никогда не видел, как проводят сэппуку и поэтому хотел бы понаблюдать, как это сделают они, старшие, чтобы потом повторить их действия.
Старшие братья улыбнулись сквозь слёзы — «Отлично сказано, братишка! Ты можешь гордиться тем, что ты сын своего отца» — и усадили его между собой. Сакон вонзил кинжал в левую часть живота и сказал: «Смотри! Теперь понимаешь? Только не вводи кинжал слишком глубоко, не то можешь опрокинуться назад. Наклоняйся вперёд и твёрдо прижимай к полу колени». Найки сделал то же самое и сказал малышу: «Держи глаза открытыми, иначе будешь похож на умирающую женщину. Если кинжал застрянет внутри или тебе не будет хватать силы, наберись смелости и постарайся удвоить свои усилия, чтобы провести его вправо». Мальчик смотрел то на одного, то на другого, а когда они испустили дух, он хладнокровно вскрыл себе живот, чуть не перерезав себя пополам, и последовал примеру тех, кто лежал по обе стороны от него».
Не менее показателен пример харакири Таки Дзендзабуро, при котором присутствовал секретарь английского посольства в Японии А.Б.Митфорд, приглашённый на церемонию в качестве одного из семи свидетелей-иностранцев. Харакири было утверждено императором по требованию правительства Англии в связи с приказом, отданным Таки Дзендзабуро своим самураям в Кобэ (1868), открыть огонь по иностранцам. Митфорд подробно описал весь обряд харакири в своих «Рассказах о Древней Японии», преклоняясь перед мужественным поведением приговорённого. Митфорд так описывает реальный случай его исполнения, который он наблюдал своими глазами:

«Мы (семеро иностранцев) были приглашены японцами в качестве свидетелей в хондо, центральный зал храма, где должна была проходить эта церемония. Это была очень впечатляющая сцена. Огромный зал с высоким сводом, опирающимся на тёмные деревянные колонны. С потолка спускалось множество тех позолоченных ламп и украшений, которые обычны для буддийских храмов. Перед высоким алтарём, там, где пол, покрытый прекрасными белыми коврами, поднимался над землёй на три-четыре дюйма, был расстелен алый войлочный коврик. Длинные свечи, расставленные на равных расстояниях друг от друга, озаряли всё вокруг призрачным и таинственным светом, настолько тусклым, что он едва позволял следить за происходящим. Семеро японцев заняли свои места по левую сторону от возвышения перед алтарём, а мы, семеро чужеземцев, были проведены направо. Больше в храме никого не было.
Через несколько минут беспокойного ожидания в зал вошёл Таки Дзендзабуро, крупный тридцатидвухлетний мужчина благородной наружности, наряженный в церемониальные одежды с особыми пеньковыми крыльями, которые одеваются по торжественным случаям. Его сопровождали кайсяку и трое официальных чиновников, одетые в дзимбаори — военные мундиры, отделанные золотом. Следует заметить, что понятие кайсяку означает не совсем то, что наш «палач». На эту службу выбираются только благородные мужи; во многих случаях эту роль исполняет кровный родственник или друг осуждённого, и отношения между ними соответствуют скорее отношением начальника и подчинённого, чем жертвы и палача. В этом случае кайсяку был ученик Таки Дзендзабуро — он был выбран товарищами последнего из всего круга его друзей по причине высокого мастерства в фехтовании мечом.
Вместе с кайсяку, по левую руку от него, Таки Дзендзабуро медленно приблизился к японцам, и оба поклонились семерым свидетелям. Потом они подошли к нам, и приветствовали нас таким же образом — возможно, даже с большим почтением. В обоих случаях ответом был такой же церемонный приветственный поклон. Медленно и с огромным достоинством осуждённый поднялся на возвышение перед алтарём, дважды низко поклонился ему и присел на войлочном коврике спиной к алтарю. Кайсяку склонился по левую сторону от него. Один из трёх провожатых выступил вперёд, вынул подставку, подобную той, какая используется для подношений в храме, на которой, обёрнутый в бумагу, лежал вакидзаси — японский короткий меч, или кинжал, длиной в девять с половиной дюймов; края и кончик этого меча остры как бритва. Поклонившись, он протянул его осуждённому, который принял его обеими руками и почтительно вознёс над головой, после чего положил его на пол перед собой.
После ещё одного глубокого поклона Таки Дзендзабуро, голосом, выдававшим ровно столько чувств и колебаний, сколько можно ожидать от человека, делающего мучительное признание, он без единого признака эмоций на лице и в движениях, произнёс следующее:
«Я и только я отдал непосредственный приказ стрелять в чужеземцев в Кобэ, и сделал это ещё раз, когда они пытались скрыться. За это преступление я вскрываю себе живот и прошу присутствующих оказать мне честь и стать свидетелями этого».
Вновь поклонившись, говоривший позволил своей накидке соскользнуть с плеча и остался обнажённым до пояса. Очень аккуратно, как велит обычай, он подобрал рукава под колени, чтобы не упасть на спину, ибо благородный японский аристократ должен, умирая, падать лицом вперёд. Не спеша, крепкой рукой он поднял кинжал, лежащий перед ним; он смотрел на него с грустью, почти с любовью. Он на миг остановился — казалось, он в последний раз собирается с мыслями, — а потом вонзил кинжал глубоко в левую часть живота и медленно провёл его вправо, после чего повернул лезвие в ране, выпуская наружу небольшую струйку крови. Во время этих невыносимо болезненных действий ни один мускул на его лице не пошевелился. Вырвав кинжал из тела, он наклонился вперёд и вытянул шею; лишь сейчас на его лице промелькнуло выражение страдания, но он не издал ни звука. В этот миг кайсяку, который до того сидел в глубоком коленопреклонении слева от него, но внимательно следил за каждым его движением, поднялся на ноги и, выхватил меч и поднял его в воздух. Мелькнуло лезвие, раздался тяжёлый, глухой удар и звук падения: голова была отсечена от тела одним ударом.
Наступила мёртвая тишина, нарушаемая только отвратительными звуками пульсирующей крови, выбрасываемой неподвижным телом, лежащим перед нами, которое лишь несколько минут назад было отважным и рыцарственным мужчиной. Это было ужасно.
Кайсяку низко поклонился, протёр свой меч заранее приготовленным клочком бумаги и сошёл с возвышения. Обагрённый кровью кинжал был торжественно поднят как кровавое свидетельство экзекуции.
Двое представителей Микадо покинули свои места, подошли к тому месту, где сидели мы, и попросили нас быть свидетелями того, что смертный приговор, вынесенный Таки Дзендзабуро, был надлежащим образом приведён в исполнение. Церемония завершилась, и мы покинули храм».
Отношение самурая к смерти, многократно воспетое в литературе и неоднократно подтверждённое историческими примерами, отнюдь не являлось чем-то исключительным для народов Дальнего Востока. Наоборот, оно было естественным для всей даосско-буддийской системы мировоззрения, определявшей жизнь человека как звено в бесконечной цепи перерождений. Самоценность земной жизни для ревностного буддиста любого толка была очень невелика. Дзенский монах, крестьянин, веровавший в милосердие будды Амитабы, священник секты Тэндай и нищий отшельник, исповедовавший тантрическое учение Сингон, в равной степени считали жизнь иллюзорным кратковременным эпизодом в бесконечной драме Бытия. Буддийский тезис о непостоянстве всего сущего (мудзё-кан) лежит в основе всей японской культуры.

С чем же сравнить
тело твоё, человек?
Призрачна жизнь,
словно роса на траве,
словно мерцанье зарниц.

В этом стихотворении дзенского мастера Роана отражён не субъективный взгляд на действительность, а универсальная истина, не требующих никаких подтверждений. Именно такое представление о смерти было присуще и самураям, которые видели своё предназначение в том, чтобы «уподобиться опадающим лепесткам сакуры», погибнуть в бою, «словно яшма, разбивающаяся об утёс».
Но мы хорошо знаем, что между набожностью и подлинной верой пролегает глубокая пропасть. От первой — рукой подать до ханжества, от второй — до фанатической самоотдачи. Так же по-разному воспринимали идею смерти собратья по вере — преуспевающий купец, посвятивший жизнь наживе, сакэ, певичкам, и суровый воин, закаливший тело и дух в бесчисленных схватках.
Самодисциплина, усугублявшаяся изощрёнными регламентациями, заставляла самурая всегда и во всём следовать закону чести, что, согласно убеждениям верующего буддиста, благотворным образом влияло на карму и обеспечивало счастье в следующих рождениях.
Речь идёт не о презрении к смерти, а о равнодушном отношении к ней, о естественном принятии небытия, ожидающего «по ту сторону добра и зла». Самураи превратили тривиальную религиозную догму в средство воспитания сверхчеловеческого бесстрашия. Примеры достижения фантастических результатов путём культивирования и доведения, казалось бы, до абсурда вполне заурядных свойств человеческой физиологии и психики можно встретить почти во всех воинских искусствах. Самурай же по долгу службы становился носителем целого комплекса бу-дзюцу, и применение их на ратном поле зависело прежде всего от глубины презрения к смерти, от стремления к смерти.
Дайдодзи Юдзан писал: «Для самурая наиболее существенной и жизненно важной является идея смерти — идея, которую он должен лелеять днём и ночью, с рассвета первого дня года и до последней минуты последнего дня. Когда понятие смерти прочно овладеет тобой, ты сможешь исполнять свой долг в наилучшем и наиполнейшем виде: ты будешь верен господину, почтителен к родителям и тем самым сможешь избежать всех невзгод. Таким образом ты не только сможешь продлить свою жизнь, но и поднимешь собственное достоинство в глазах окружающих. Подумай, как непрочна жизнь, особенно жизнь воина. Уразумев это, ты будешь воспринимать каждый день как последний в своей жизни и посвятишь его выполнению важнейших обязательств. Не позволяй мыслям о долгой жизни завладеть собою, иначе погрязнешь в пороках и беспутстве, окончишь дни свои в позоре бесчестья».
Едва ли нуждается в доказательстве тезис о том, что воин, начисто лишённый страха смерти и видящий в смерти лишь дело чести, обладает в бою всеми преимуществами перед воином, судорожно преодолевающим естественные человеческие эмоции — чувство страха и инстинкт самосохранения.
«Сокрытое в листве» ставит смерть в центре всех представлений о чести и долге самурая:

«Бусидо — Путь воина — означает смерть. Когда для выбора имеется два пути, выбирай тот, который ведёт к смерти. Не рассуждай! Направь мысль на путь, который ты предпочёл, и иди!
Каждое утро думай о том, как надо умирать. Каждый вечер освежай свой ум мыслями о смерти. И пусть так будет всегда. Воспитывай свой разум. Когда твоя мысль постоянно будет вращаться около смерти, твой жизненный путь будет прям и прост. Твоя воля выполнит свой долг, твой щит превратится в стальной щит.»
Для битвы «Сокрытое в листве» предписывает самураю бездумную отвагу, граничащую с безрассудством:

«Ты никогда не сможешь совершить подвиг, если будешь следить за ходом сражения. Только тогда ты достигнешь многого, когда, не обращая внимания на окружающее, станешь биться отчаянно, как бешеный. Бусидо запрещает увлекаться рассуждениями. Рассуждающий воин не может принести пользу в бою».
Ямамото Цунэтомо в своём пространном, хотя и весьма сумбурном, труде многократно возвращается к идее смерти, вознося хвалу беззаветной решимости умереть:

«Все мы предпочитаем жизнь смерти, все наши мысли и чувства, естественно, влекут нас к жизни. Если ты, не достигнув цели, останешься в живых, — ты трус. Это важное соображение не следует упускать из виду.
Если же ты умрёшь, не достигнув цели, может быть, твоя смерть будет глупой и никчёмной, но зато честь твоя не пострадает… Когда решимость твоя умереть в любой момент утвердится окончательно, знай, что ты в совершенстве овладел Бусидо — жизнь твоя будет безупречна и долг будет выполнен».
Дзен воспитывал в самураях не просто равнодушие к смерти, но даже своеобразную любовь к ней как к верному средству самоутверждения. Такому подходу нельзя отказать в рационализме. Не случайно выдающиеся полководцы средневековья воспитывали себя и своих солдат в традициях самопожертвования.
Уэсуги Кэнсин, бывший, как и его извечный соперник Такэда, «обращённым», или монахом в миру (ню-до), ревностным адептом Дзен, поучал вассалов:

«Те, кто держится за жизнь, умирают, а те, кто не боится смерти, живут. Всё решает дух. Постигнете дух, овладейте им, и вы поймёте, что есть в вас нечто превыше жизни и смерти — то, что, в воде не тонет и в огне не горит».
Со временем смерть во имя долга стала восприниматься в самурайской среде как довольно трудный, но не лишённый эстетического наслаждения этап самосовершенствования.
О смерти много и прочувствованно рассуждали, смертью восторгались, к красивой смерти стремились. Тот же Уэсуги Кэнсин, павший от руки наёмного убийцы, оставил такие строки:

Ни раем, ни адом
меня уже не смутить,
и в лунном сиянье
стою непоколебим —
ни облачка на душе…

Умение абстрагироваться от мирской суеты, от прозы жизни, от жестокостей военного времени высоко ценилось в самурайской среде. Способность видеть «вечность в чашечке цветка» с ранних лет заботливо пестовалась в юношах и девушках родителями, учителями, всем их окружением. В подражание китайским классикам такой образ жизни, при котором человек может даже на грани между жизнью и смертью наслаждаться красотами пейзажа, называли в Японии фурю (кит. Фэнлю), что означает «ветер и поток». Подобное мировоззрение позволяло неизменно воспринимать жизнь как «ветер и поток» во всей её эфемерной полноте. Наиболее совершенным воплощением философии «ветра и потока» стал широко распространённый среди самураев обычай слагать перед смертью «прощальное» стихотворение — чаще всего в жанре пейзажной лирики.
Так как конкретная земная жизнь для буддиста была лишь звеном в длинной цепи перерождений, обусловленных кармой, то для него не существовало стены между бытием и небытием, жизнью и смертью. Однако человек способен облагородить каждое мгновение жизни, осознав и прочувствовав первозданную красоту окружающего «бренного мира», красоту непостоянства.
Парадоксально, но именно в смерти идеологи самурайства усматривали дополнительный источник силы, почти сверхъестественного могущества и одновременно гражданской добродетели: «Путь самурая есть одержимость смертью. Подчас десятеро противников не в силах одолеть одного воина, проникнутого решимостью умереть. Великие дела нельзя совершить в обычном состоянии духа. Нужно обратиться в фанатика и пестовать страсть к смерти. К тому времени, когда разовьётся в человеке способность различать добро и зло, может быть уже слишком поздно. Для самурая надо всем довлеют верность господину и сыновняя преданность, но единственное, что поистине нужно ему, — одержимость смертью. Если одержимость смертью достигнута, верность господину и сыновняя преданность придут сами собой — гласит «Сокрытое в листве».
Смерть превратилась в высшую форму добродетели. Оскорбивший добродетель должен погибнуть. Не сумевший отстоять добродетель тоже должен погибнуть. Это так же нормально, как восход солнца и наступление ночи, как любой закон природы. Поэтому кровавая вендетта и массовые избиения вражеских солдат были для самурая так же естественны, как и массовые самоубийства в связи с поражением или индивидуальное харакири.
Чувство чести. Сознание собственного достоинства воспитывалось у детей самураев с детства. Воины строго охраняли своё «доброе имя» — чувство стыда было для самурая самым тяжёлым. Японская поговорка гласит: «Бесчестье подобно порезу на дереве, который со временем делается всё больше и больше».
Честь и слава ценились дороже жизни, поэтому, когда на карту ставилось одно из этих понятий, самурай, не раздумывая, отдавал за него свою жизнь. Нередко из-за одного слова, задевающего честь самурая, в ход пускалось оружие; такие схватки буси заканчивались, как правило, смертью или ранением.
Во всех своих действиях самурай должен был исходить из соображений высшей справедливости и честности, что, разумеется было утопией во времена коварных интриг, заговоров и междоусобных войн. Тем не менее в частностях самураи были весьма щепетильны. Поговорка «буси ва ни гон наси» («слово самурая свято») появилась не случайно, ибо самураи презирали ложь. Презрение ко лжи не мешало им, однако, оправдывать лесть, бахвальство и хитрость, которую при случае можно было назвать «военной», а их утончённый эстетизм нередко граничил с садизмом.
Ложь для самурая была равна трусости.
Слово самурая имело вес без всяких письменных обязательств, которые, по его мнению, унижали достоинство. Как правило, слово, даваемое самураем, было гарантией правдивости уверения. На клятву же многие из самураев смотрели как на унижение их чести. Очевидно, именно поэтому в японском языке нет слова «ложь»; слово «усо» употребляется как отрицание правдивости (макото) или факта (хонто).
Кроме чисто профессиональных особенностей, присущих сословию воинов, самурай должен был, по бусидо, обладать также благосклонностью, милосердием, чувством жалости, великодушием, симпатией к людям. Милосердие самурая (бусино насакэ) не было просто слепым импульсом, оно находилось в определённом отношении к справедливости, так как означало сохранение или уничтожение жизни. Основой милосердия считалось сострадание, потому что «милосердный человек самый внимательный к тем, кто страдает и находится в несчастье». Этикет войны требовал от самурая не проливать кровь более слабого побеждённого противника. Исходя из этого, бусидо объявило сострадание к слабым, беспомощным, униженным особой добродетелью самураев. Однако принцип милосердия, который бусидо считало принадлежностью каждого воина, часто нарушался жестокой действительностью феодальных времён, когда самураи грабили и убивали мирное население побеждённых княжеств и кланов.
Облик «истинного» самурая должен был содержать в себе ещё и принципы «сыновней почтительности», обусловленные древним понятием патриархального рода, и «братской привязанности». Японского рыцаря уже в детстве учили презрению к торговцам и деньгам, что должно было сделать его совесть «неподкупной» в течение всей жизни. Самурай, который не разбирался в покупной способности монет, считался хорошо воспитанным. Естественно, каждый буси понимал, что без наличия средств невозможно ведение войны, тем не менее счёт денег и финансовые операции представлялись самым низшим представителям кланов.
Бусидо развивало в воинах любовь к оружию, которое должно было внушать самураям чувство «самоуважения» и в то же время ответственности, так как самурайская этика считала беспорядочное употребление меча бесчестьем и предписывала его применение только в случае необходимости. Всё это достигалось путём воспитания, основной целью которого, согласно бусидо, была выработка характера; развитие же ума, дара слова и благоразумия кодекс чести считал второстепенными элементами.
На первый взгляд, многие из принципов бусидо могут показаться сами по себе положительными, например неподкупность, резко отрицательное отношение к накоплению богатств и вообще пренебрежение к деньгам и материальным ценностям, как таковым. Не может не вызывать симпатии развитие человеком таких качеств, как мужество, самообладание, правдивость, скромность, чувство собственного достоинства и т. п.
Однако мораль сословия самураев служила только сословию данного класса, она была действительна только в среде военно-служилого дворянства и не распространялась на отношения буси с низшими слоями, находившимися вне законов самурайской морали. Анализ отношений между самураями и низшими социальными слоями феодальной общности Японии — крестьянами, ремесленниками, париями и др. показывает, что моральные принципы бусидо были не равнозначными для господствующего класса и простонародья. Если скромность предписывала самураю вести себя с господином подчёркнуто вежливо и скромно, быть терпеливым, то в отношениях с простолюдином буси, наоборот, держался надменно и заносчиво. Здесь ни о какой вежливости не могло быть и речи. Самообладание, предписывавшее воину необходимость в совершенстве владеть собой, также было неприемлемо в отношении самурая к простонародью. Воин нисколько не старался себя сдерживать, если имел дело с крестьянином или горожанином. Любое оскорбление чести и достоинства буси (даже если ему это только показалось) или неуважительное отношение к официальному положению воина позволяло немедленно пустить в ход оружие, несмотря на то что бусидо учило прибегать к мечу только в случае крайней необходимости и всё время помнить о чувстве ответственности за оружие. Тем не менее случаи беспорядочного употребления в дело меча очень часто приводили в феодальные времена к многочисленным убийствам мирного населения самураями. То же можно сказать и о воспитании благосклонности, занимавшей в самурайской морали одно из важных мест. Воины-профессионалы, привыкшие к жестокости, были далеки от милосердия, сострадания, чувства жалости и симпатии к людям.
Многочисленные войны, длившиеся несколько веков вплоть до объединения страны под властью сёгуна Токугава в начале XVII в., велись при непосредственном участии самураев, которым было чуждо сознание ценности человеческой жизни, так как они совершали самые жестокие поступки, не останавливаясь перед убийством, и развивали в себе черты, противные человечности.
Жизнь врага, в глазах самурая, не стоила ломаного гроша, поэтому в пылу сражения и речи не могло быть о пощаде и сострадании. Помиловать побеждённого можно было лишь из тактических соображений или в расчёте на богатый выкуп. Каждое новое убийство на поле брани должно было стимулировать личную храбрость самурая — таким образом, враг приобретал свойства некоего пассивного стимула отваги. Отсюда берёт начало и людоедский обычай кимо-тори. По синтоистским поверьям, источником смелости в теле человека служит печень (кимо). Считалось, что, съев сырую печень поверженного противника, получаешь новый заряд смелости. Наиболее кровожадные самураи рассекали врага надвое от левого плеча до правого бока приёмом кэса-гири («монашеский плащ») и тут же, выхватив из живого тела трепещущую печень, пожирали её.
О ритуальном вспарывании живота харакири (сэппуку) писали многие исследователи, видя в нём пережитки варварских обрядов, синтоистских жертвенных мистерий и шаманских культов айнов. Здесь мы снова сталкиваемся с тезисом «добродетель, подтверждённая смертью». Ведь не случайно самурай, погрешивший против заповедей Бусидо, но не совершивший низменного по характеру поступка, был избавлен от постыдной церемонии казни. Сюзерен присылал ему приказание совершить сэппуку, чтобы таким образом восстановить честь имени. Семья осуждённого в таком случае не подвергалась преследованиям.
Добродетель, в понимании самурая, была сложным конгломератом моральных установок. Остаётся лишь вопрос о роли личности в этой системе моральных приорий.
Японские исследователи склоняются к тому, что базой всей традиционной этики японского народа служит идея «он» — «отплаты за благодеяния». Отсюда берут начало иерархические связи и отношения между людьми. В космогонических воззрениях всех племён дальневосточного региона (ареала культурного влияния древнего Китая) Вселенная предстаёт как гигантский единый организм, продукт животворной биоэнергии (кит. — ци, или яп. — ки), бесконечно членящийся на несметное количество частей, которые образуют всевозможные органические и неорганические соединения. Человек, будучи одним из таких соединений, не может пребывать вне соединения высшего порядка, каким является коллектив — семья, род, клан, государство — и далее соответственно Азия, Мир, Вселенная. Человек является порождением всех соединений высшего порядка и порождающим для своих потомков для своих потомков и подчинённых. Таковыми являются постулаты, общие для синтоизма, буддизма и конфуцианства.
Участник подобного миропорядка должен был испытывать чувство благодарности ко всем «порождающим» и проявлять уважение к своим родителям, предкам и божествам рода, вышестоящим, правителю, далее к императору (тэнно) как к началу, скрепляющему нацию, и к его божественным предкам, формообразующим Вселенную. Синтоистская доктрина «государства как единого тела» (кокутай), главой которого является император, прекрасно дополнялась конфуцианским учением о «мировой семье», где классическая триада — Небо и Земля, порождающие человека, — соподчиняла по убывающей все звенья социальной структуры.
Практическим путём к осуществлению «долга благодарности» для самурая было следование пяти классическим «постоянствам»: гуманности, справедливости, благонравию, мудрости и правдивости. Все эти добродетельные свойства, как известно, по конфуцианскому канону, призваны были регламентировать нормы важнейших отношений (го рин): между господином и слугой, отцом и сыном, мужем и женой, старшим и младшим и между друзьями.
Самурайская мораль предъявляла к буси серьёзные требования для исполнения «он», развивающие абстрактные этические положения в стройную практическую систему. Прежде всего воин должен был воспитать в себе отрешённость от личного блага. Далее следовало претворить эту отрешённость в дух сознательного самопожертвования ради интересов долга. Личность, проникнутая духом самопожертвования и усвоившая закон чести, вместе с законом гуманности должна была направить все силы на достижение всеобщего блага в рамках своего рода, клана и т.д. Здесь вступал в действие принцип взаимной защиты и поддержки.
Идеалы Бусидо, хотя и сводятся в первую очередь к апологии фанатической верности долгу, в общем противоположны идеалам тупого армейского солдафонства. Даже изощрённое владение оружием само по себе, в отрыве от духовности, не может служить подтверждением личных достоинств самурая: «Человек, который завоёвывает репутацию благодаря техническому совершенству в воинских искусствах, просто глуп. По неразумению своему он все силы сосредотачивает на одном и добивается в этом деле успехов, отказываясь думать обо всём остальном. Такой человек ни на что не годен!», — утверждает Ямамото Цунэтомо.
Самурайская доблесть должна проявляться не в заносчивости, не в пустом фанфаронстве и безоглядной слепой храбрости, а в упорной ежедневной работе над собой, в тщательной шлифовке мастерства и стремлении подняться на новую ступень:
«Молодым людям следует совершенствовать свои качества воина так, чтобы у каждого была твёрдая уверенность: «Я лучший в Японии!» В то же время юный самурай должен ежедневно здраво оценивать свои занятия и быстро ликвидировать обнаруженные пробелы и недостатки. Кто не будет именно в таком смысле понимать самурайскую доблесть, ничего не сможет добиться», — поясняет «Сокрытое в листве».
Гордость и заносчивость самурая на первый взгляд противоречат принципам бусидо, но то же сочинение трактует гордость как один из столпов самурайской чести: «Есть два вида гордости — внутренняя и внешняя. Ничтожен тот самурай, который не обладает обоими видами гордости. Можно уподобить гордость клинку, который следует наточить, прежде чем вложить в ножны. Время от времени клинок вынимают, поднимают на уровень глаз, начисто протирают, затем снова прячут в ножны. Если самурай постоянно размахивает обнажённым мечом, все сочтут, что приближаться к нему не следует, и у него не будет друзей. В то же время, если меч никогда не вынимался из ножен, лезвие потускнеет, и люди перестанут считаться с хозяином».
Гордость и самоуважение самурая должны были проявляться не только в храбрости на поле боя, но и в стойкости, столь необходимой каждому в повседневной жизни:
«Даже в случайном разговоре самурай не имеет права жаловаться. Он должен постоянно контролировать себя, чтобы случайно не проронить словечка, уличающего в слабости. По случайному замечанию, произнесённому невзначай, можно догадаться об истинной природе человека», пишет Ямамото Цунэтомо.
Не приходится удивляться, что в феодальной клановой системе, где благополучие буси и его рода целиком зависело от расположения сюзерена, главным из всех «пяти видов человеческих отношений» раз и навсегда стала связь между господином и слугой. Хотя самураи воспитывались на дидактических конфуцианских хрестоматиях вроде «Двадцати четырёх почтительных сыновней Китая», верность господину часто брала верх над сыновней почтительностью и постоянно — над родительской любовью, относящейся к сфере «чувствительности». Предания о знаменитых самураях и литературные произведения, в которых правда переплетается с вымыслом, изобилуют примерами торжества вассального долга над узами родства и дружбы.
Сюжет заклания собственного сына (дочери, внука) ради спасения жизни или чести членов семьи сюзерена получил повсеместное распространение. Нечего и говорить о том, с какой радостью самурай приносил свою жизнь на алтарь служения великому закону гири. Быть щитом и мечом господина — в этом видели буси свой долг и единственную возможность следования своему Пути (До). Единственной же гарантией наилучшего выполнения долга, предначертанного самураю в его земной жизни, было овладение тайнами воинских искусств и через них — тайной мироздания, гармонического единства Неба, Земли и Человека.
Стоит остановиться также более подробно и на догмате абсолютной верности вассала сюзерену, положенному в основу морали воинов.
Бесспорно то, что идея преданности слуги своему господину не всегда было бескорыстным. Самураи храбро сражались на поле боя, но не забывали требовать награду за свою «военную доблесть». Многочисленное количество прошений с изложением обстоятельств проявления доблести, написанных с целью получения награды свидетельствует о том, что мораль самураев не была истинной моралью самопожертвования. Все интересы самураев были сосредоточены на том, чтобы поддерживать свою семью и обеспечить будущее своим потомкам, верность же господину была лишь средством для достижения этой цели.
Следствием стало желание самурая выделиться среди других, совершить личный подвиг и тем самым отличиться перед господином, заслужить себе славу, почёт и соответственно вознаграждение. Отсюда специфика и своеобразие самурайских дружин эпохи средневековья. Личные армии феодальных князей были не единым целым, а скорее массой воинов-одиночек, стремившихся к героическому поступку, что и обусловило в немалой мере огромную массу подвигов, совершённых самураями. Упоминаниями об этих «героических деяниях» буквально заполнена литература о войнах эпохи средневековья.
Таким образом, налицо двоякое отношение самураев к богатству. Самураи подчёркивали своё презрение к деньгам и всему, что с ними связано. Это предписывала мораль. Что же касается крупных феодалов, то им особенно выгодно было культивировать данный принцип среди воинов-профессионалов. Идеология самурайства развивала его и направляла в определённое русло, подчиняла целям служения господину. Человек, захваченный идеей презрения к материальным ценностям, должен был стать в руках феодала машиной, не останавливающейся ни перед чем, слепо исполняющей требования даймё и подчиняющейся только ему одному. Такой воин, по бусидо, не должен был в силу своей неподкупности предавать хозяина до самой смерти и при любых обстоятельствах. С другой стороны, и вассалы и феодалы были одинаковы по своей сути. И феодальные князья и самураи стремились урвать для себя по возможности как можно больше. Тут и происходило нарушение принципов бусидо, возникала коллизия, обусловленная действительностью феодального времени. В свою очередь это приводило иногда к прямому предательству.

кто и зачем придумал кодекс Бусидо

Согласно сложившемуся на Западе образу, самураи — доблестные рыцари с железными принципами, жившие когда-то в Японии. На деле же они были жестокими наемниками, мужеложество в их среде было правилом, а нажива – главной целью. А кодекс Бусидо, на который так часто ссылаются – это просто байка, придуманная японцем, который не знал истории своей страны, а его идеи были впоследствии успешно применены милитаристскими идеологами.

Говоря о японских камикадзе Второй мировой, и в частности об «отце камикадзе», самурае Ониси Такидзиро, часто отмечают, что они не принесли в японскую культуру чего-то нового. Ведь самурай и так должен умирать за своего господина отважно, с готовностью и с улыбкой на лице — как гласит кодекс Бусидо! Это не совсем так: отвага камикадзе, пожалуй, была уникальна сама по себе. И вы не представляете, насколько не в тему тут кодекс Бусидо.

Утверждается, что кодекс Бусидо (с японского – «путь воина») сформировался в 16-17 веках. Он содержит классические правила поведения самурая, устанавливает его понятия чести и долга. Единого текста кодекса не существует – он такой же неписаный, как и древний свод правил «Путь лука и скакуна» («Кюба-но мити»). Но если последний упоминается в древних японских текстах, то на Бусидо никаких ссылок мы не найдем. Ведь этого кодекса не существовало до начала 20 века, пока его не придумал японский писатель Нитобэ Инадзо.

Самурай в переводе с японского – «служивый». Они появились в средневековой Японии как боевая сила при своих лидерах. Отношения самураев и их господ были подобны отношениям дружины и князя. К началу 17 века феодальные войны в Японии закончились объединением страны под властью клана Токугава – началась эпоха Эдо, названная так по столице клана, Эдо (нынешний Токио). Эта эпоха стала «золотым веком» самураев. Парадоксальным образом, в это же время и произошел закат сословия, которое окончательно размылось к концу Эдо, середине 19 века.

Cпустя полвека Нитобэ Инадзо сделает себе карьеру на сказочках о благородных и принципиальных самураях, которые впоследствии стали неотъемлемой частью представлений о Японии, принятых в западной культуре. Вот несколько примеров.

В легендарном фильме «Мост через реку Квай» 1957 года командир японского лагеря полковник Сайто заявляет английскому офицеру Николсону в ответ на его упоминание принципов Женевской конвенции: «Что вы вообще знаете о Кодексе Солдата? О Бусидо? Ничего! Вы не достойны командовать!».

«Восточка» всегда привлекала европейцев и имела хороший коммерческий потенциал, что стали использовать авторы все большего числа фильмов и даже видеоигр. В 1983 Enebel выпустила один из первых 2D файтингов, названный «Bushido: Way of The Warrior». Не забываем и о «Звездных войнах» – принципы джедаев во многом были построены Лукасом на Бусидо. Вспомним сцену из 4 эпизода, где Дарт Вейдер убивает Оби-Вана: «Ты не можешь победить, Дарт», – говорит Оби-Ван. «Если ты сразишь меня, я стану таким сильным, что ты этого даже не можешь представить» – явный намек на самурайскую честь, которая остается незапятнанной только в случае смерти по принципам бусидо – смерти в верности своим принципам и господину. Напоминаю, что «Звездные войны» во многом основаны на японской культуре и эстетике, как ее понимал Джордж Лукас – например, шлем Дарта Вейдера сделан по модели самурайского шлема.

В фильме «Последний самурай» с Томом Крузом и Кэном Ватанабэ, герой Ватанабэ, отважный самурай Кацумото, проявляет чудеса благородства в отношении даже врагов и демонстрирует высокий боевой дух и бесстрашие — «как истинный самурай».  Если бы герои действительно следовали истинным самурайским традициям, то, как метко замечает англоязычный исследователь вопроса, в фильме должна была бы присутствовать любовная линия, а то и эротическая сцена между героями Круза и Ватанабэ…. Что? Да, вот до такой степени искажены наши представления о самураях. Но обо всем по порядку.

Христианские самураи
Нитобэ Инадзо

Нитобэ родился в 1862 в обедневшей самурайской семье в префектуре Ивате, северном районе Японии, глухой окраине. С 9 лет он жил в Токио и учился новому для того времени предмету – английскому языку. С 1877 Нитобэ учится в сельскохозяйственном колледже в еще более северной префектуре Хоккайдо. В 1884 он переезжает в США. И кажется, английский язык и культуру он уже знает лучше, чем японскую.

В это же время японцы осознали всю свою отсталость от европейского общества и начали крупные реформы, частью которых было лишение самурайского класса бывших привилегий. Огромными шагами вперед стали победоносные войны — японо-китайская (1894-1895) и русско-японская (1904-1905). Они доказали японцам, что отмена самурайских привилегий и перестройка как армии, так и всего общества реально приносят свои плоды. Но Европа до сих пор воспринимала японцев как дикую нацию, живущую при феодальном строе. На этом и решил сыграть Нитобэ, в 1899 выпустивший книгу «Бусидо. Душа Японии» — причем написанную сразу на английском.

Обложка первого издания книги

Откроем полный текст книги. Просто удивительно, как много авторов ссылается на «Бусидо» и книгу Нитобэ – учитывая то, что сам Нитобэ почти никогда не цитирует японскую литературу и источники. Книга начинается с трех эпиграфов – из английского поэта Роберта Браунинга, английского историка Генри Галлама и немецкого писателя Фридриха Шлегеля. Нитобэ часто ссылается на конфуцианство, буддизм, интерпретирует синтоизм, но самое дикое – это то, что Нитобэ строит самурайскую мораль на христианских принципах. Конечно, все это делалось с определенной целью.

«Я хотел показать, что японцы на самом деле не так отличаются от людей Запада», — говорил Нитобэ в одном интервью. Ну и показал так, что закачаешься. (Существующий перевод на русский Елены Фёдоровой содержит ошибки, искажающие смысл текста, поэтому перевод мой). «Семена Царства Божия, так желанные и воспринятые японским умом, процветали в Бусидо. Теперь его дни сочтены… Единственная этическая система, достаточно сильная, чтобы бороться с утилитаризмом и материализмом – христианство, в сравнении с которым Бусидо, надо признать, – лишь «лен курящийся» (цитата из Книги Пророка Исайи, 42:3 – Б.З.), который, как сказал Мессия, не угаснет, а лишь возгорится пламенем (он сказал это по другому поводу – Б.З.) <…> Доминирующая, самоутверждающаяся «мораль господ», о которой писал Ницше, сама по себе похожая в некоторых отношениях на Бусидо, является – если я не сильно ошибаюсь – преходящей фазой или временной реакцией на то, что Ницше называет скромной, самоотрицающей моралью Назореянина». Ницше? Что, вашу мать, я только что прочитал?!

Вот такая у Нитобэ аргументация. Более того, и японские традиции он уподобляет христианству. В общем-то, он сам его исповедовал, и все пытался интерпретировать с этой точки зрения. Так, сэппуку – ритуальное самоубийство со вскрытием живота, также известное как харакири – Нитобэ связывает с христианским пониманием живота как средоточия жизненной энергии. «Они (библейские Иосиф, Давид, Исайя и Иеремия) поддерживали верование, распространенное и среди японцев, что живот есть храм души». А ношение самураем меча он поддерживает цитатой из Послания к Римлянам, 13:4: «Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч».

Сэппуку как популярный миф

Неужели кто-то мог повестись на подобные рассуждения? Увы, западная аудитория восприняла книгу Нитобэ буквально – она быстро стала хитом. Молодой Тедди Рузвельт купил 60 экземпляров, чтобы раздавать их друзьям. Вдохновила книга и английского военного Роберта Баден-Пауэлла, который использовал принципы Бусидо для создания кодекса бойскаутов. Поскольку другой информации на английском языке о Японии почти не было, «Бусидо» на долгие годы стал для англоязычных читателей основным источником представлений о Японии.

Театральные актеры в сцене сэппуку

В Японии же о книге узнали не сразу, в том числе и потому, что Нитобэ активно сопротивлялся попыткам ее перевода, опасаясь критики японцев. Тем не менее, в 1901 японский историк Цуда Сокити разгромил содержание книги, прочтя ее в оригинале. Он отмечал, что автор не знаком с предметом изложения, путает исторические эпохи и приписывает принципы Бусидо всему японскому народу, когда в действительности они могли быть только у самураев.

Какие-то правила поведения самураев, безусловно, существовали. Помимо упомянутого «Пути лука и скакуна», в каждой самурайской семье существовал какун (с японского – «семейное уложение») – поведенческие правила, различавшиеся от клана к клану в зависимости от места жительства, состоятельности, происхождения и так далее. Кроме того, известны и авторские тексты, описывающие, каким должен быть истинный воин – например, «Будосёсинсю» самурая Дайдодзи Юдзан Сигэсукэ. Но Нитобэ изобрел свою, поистине фантастическую версию истории.

Одно из главных утверждений Нитобэ — о том, что нарушение принципов Бусидо означало бесчестие и требовало смерти, так как самурай не мог жить с пятном позора. Сама такая идея, безусловно, абсурдна: подобные правила, существуй они в действительности, быстро бы уничтожили самураев как класс. Великолепно обученные и дорого вооруженные воины, самураи были способны группами переходить от одного лидера к другому, и свою жизнь (и классовую солидарность) ценили больше жизни любого сёгуна. Главным примером ритуального харакири считается история о 47 ронинах, отомстивших знатному сановнику, погубившему их господина Асано Наганори. Впрочем, довольно редко упоминается, что всего у Асано было более 300 самураев. Остальные согласились со статусом ронинов, отправились искать нового господина и в мести не участвовали. 46 ронинов (за исключением одного гонца) во главе с лидером, Оиси Кураносукэ, действительно были приговорены к ритуальному самоубийству.

Как Нитобэ описывает принципы сэппуку? В своем легко узнаваемом стиле. Сначала он цитирует Шекспира, Библию, греческую философию, Декарта, а сам процесс сэппуку описывает по сочинению «Сказки старой Японии» британского дипломата Элджернона Бертрама Фримен-Митфорда, который служил в Японии в эпоху Мэйдзи. Совпадением ли считать то, что именно Митфорд в своих «Сказках» впервые познакомил европейцев с сюжетом о 47 ронинах?

В действительности процедура сэппуку была очень болезненной и сложной для исполнения; самостоятельное вскрытие живота было доступно очень немногим. Ритуальное самоубийство сэппуку применялось, к примеру, когда воины понимали, что они захвачены врагом и обязательно будут подвергнуты пыткам или мучительной смерти. И даже в этом случае большинство самураев умирало не от вспарывания живота. Они совершали ритуальный жест деревянным мечом или даже веером – а слуга или другой самурай отрубал самураю голову. На миниатюре «Сэппуку Оиси Кураносукэ» ниже можно увидеть, как он сидит и ждет, когда ему отрубят голову.

В такой же манере Нитобэ обосновывает и значение меча для самурая – «Когда Магомет провозгласил, “Меч – ключ к Раю и Аду”, он лишь повторил то, что знают японцы». Великолепно! В особенности учитывая то, что самураи до эпохи Сэнгоку (15-17 вв.) были прежде всего всадниками-лучниками (отсюда «Путь лука и скакуна»), хотя и носили небольшие мечи. Здесь можно прочитать о многочисленных японских школах лучников и важности этого оружия для классического самурая.  

  • Самураи эпохи Эдо в историческом военном облачении

В 15-16 веках, когда армии увеличились в численности, самураям пришлось начать использовать мечи для ближнего боя – но при этом они продолжали оставаться и лучниками, и всадниками.

Самурай в сопровождении пеших воинов

Образ пешего самурая с двумя мечами, облаченного в металлический доспех – это уже образ церемониальный, эпохи Токугава, когда меч уже был больше атрибутом класса, чем оружием – самураи-бюрократы не участвовали в боевых действиях. В эту эпоху сформировалась и своеобразная самурайская мораль.

Самураи и мужская любовь

Описывая самурайские моральные принципы, Нитобэ много ссылается на европейское  рыцарство, говорит о незапятнанной чести и верности службе. Между тем, самурайское воспитание кроме прочего основывалось на сексе между учителем и учеником.

В современном японском обществе мужеложество – жесточайшее табу. Но большую часть своей истории японское общество было максимально толерантно к любым видам половых связей. Достаточно сказать, что в течение столетий в Японии существовала традиция ёбаи – когда мужики ходили ночью к незамужним женщинам для полуанонимного секса.

Синтоизм, главная японская религия, поощряла сексуальные контакты. В 7-м веке в Японию пришел буддизм, в котором воздержание от половых контактов считалось добродетелью – однако секс между мужчинами считался всего лишь потерей контроля, в то время как секс с женщиной был гораздо более греховным. В 12-16 веках в Японии существовало более 90 тысяч мужских буддистских монастырей, в которых монахи проводили по 10-12 лет, и им пришлось приспособить свою половую жизнь к этим условиям.

В среде буддистских монахов существовала пришедшая из Китая традиция, названная в Японии нансёку («мужской путь») – взрослые монахи («нэндзя») принимали на воспитание юношей («тиго»), с которыми жили половой жизнью до определенного их возраста, после чего оба – и учитель, и повзрослевший воспитанник – находили себе новых «учеников». Отношения между учителем и учеником были подчинены ритуалам и правилам и воспринимались как необходимая часть воспитания монаха.

Самураи с готовностью переняли эту традицию. Японский автор 17 века Ихара Сайкаку писал: «Эдо был городом холостяков, как и монастыри горы Коя». Прозрачно. Самураи учили своих вакасю (так назывались юноши, достигшие возраста 10 – 20 лет) воинскому искусству и верному образу жизни, а юноши были их оруженосцами, слугами, секундантами. Отношения не обязательно разрывались, когда юноша становился взрослым. Он мог найти себе своего вакасю и при этом поддерживать связь с учителем. Не возбранялся, разумеется, и секс с женщинами, но отношения мужчин воспринимались как более важные и благородные. Такие отношения были очень выгодны и непосредственно для военного дела: ученики защищали своих нэндзя самоотверженно, воспитывая бесстрашие в битвах.  

Господин со своим вакасю, 1680-е

В эпоху Эдо (1603 – 1868), условное японское Новое время, когда самураи стали в основном не военным, а административным классом, отношения нансёку превратились в эдакий атрибут элиты. Большее, чем раньше, внимание стало уделяться не военному делу, а любовному искусству. Существовали даже учебники! Вот названия глав из японского учебника мужских отношений 1657 года:

«Об обмене взглядами»
«Как отвечать на первое письмо»
«Как вежливо уйти домой поутру»
«О чувстве омерзения после одной встречи»
«О заболеваниях вакасю»
«О поцелуях и о бумажных салфетках»

…и так далее. Такой «элитный» образ жизни и отношений захотели перенять другие классы. В 1700 году в Эдо (будущий Токио) жил миллион человек, в Киото и Осаке – по 400 тысяч. Купцы и ремесленники, приехавшие из глубинки, считали нансёку признаком состоятельного и культурного человека. 1650-е – 1750-е годы – время бума проституции, свободной любви и прочих самурайских радостей.

1750-е

Есть ли об этом что-то у Нитобэ? Во всем тексте ни нансёку, ни вакасю, ни другие термины не упоминаются ни разу, а в главе «Обучение и место женщины» вопросы любви буквально замылены пространными рассуждениями о долге и сути брака. Да что там – слово «секс» употребляется только в значении «пол», а говоря о семье, Нитобэ цитирует Библию и европейских философов. В общем, его самураи – само целомудрие.

Но и чисто исторически ко времени, когда родился Нитобэ мужская любовь перестала быть атрибутом элиты и вообще как-то особенно выделяться. Ну а христианские миссионеры, попавшие в Японию в эру Мэйдзи, конечно же, сообщили японцам о понятии «содомский грех». Гомосексуальность начала запрещаться на правительственном уровне, но все равно процветала в регионе Сацума – эдаком самурайском анклаве.

В 1877, через год после запрета на ношение мечей для нетитулованных самураев, именно в Сацуме произошло последнее крупное восстание самураев, разбитое регулярной армией и показавшее отсталость самураев. Самурайский образ жизни постепенно отмирал, хотя отношения нансёку всё ещё ассоциировались с истинной мужской доблестью.

К началу 20 века самурайские традиции стали сугубо маргинальными. Для Японии наступили новые времена – и в них бредни Нитобэ получили новое, страшное применение.

Хайль сёгун

«Разнообразными путями Бусидо просочилось из того класса, в котором зародилось, и действовало подобно разрыхлителю в народе, устанавливая моральный стандарт для всей нации», – писал Нитобэ. Иронично, что, как мы убедились выше, самурайский разврат действительно был популярен в народе эпохи позднего Эдо. Но разумеется, автор имеет в виду другое – что самурайские принципы чести были переняты простыми людьми. Эта идеологема годилась как нельзя лучше для поддержки патриотического духа новой японской армии. Каждый хотел почувствовать себя благородным самураем. А цели у нового японского правительства были абсолютно завоевательские.

Начиная с победы в русско-японской войне, японская политика все более милитаризировалась. В 1910 году к Японии присоединили Корею; после Первой мировой Япония также пополнилась территориями и стала одним из государств-основателей Лиги Наций. А после того, как в 1926-м трон занял Хирохито, правительство окончательно нацелилось на воспитание нации воинов-смертников.

Отряд камикадзе с мечами — символами «самурайской доблести»

«Цивилизация и просвещение» и «Богатая страна, сильная армия» стали официальными слоганами. Идеологи начали активно выискивать «подходящие» тексты из прошлого, которые поддержали бы идею смерти за государство. В результате этих поисков была обнаружена уже два века как забытая книга «Хагакурэ», созданная в начале 18 века и  проповедовавшая «Путь смерти». Опять же, в литературе принято называть «Хагакурэ» «изложением принципов Бусидо» – однако в тексте книги слова Бусидо нет. Философский трактат о бессмысленности жизни, основанный на конфуцианских и дзенских представлениях, «Хагакурэ» в 1930-е стала использоваться в целях военной пропаганды. Но не только она – в 1935 году романист Эйдзи Ёсикава выпустил книгу «Мусаси» о приключениях легендарного самурая Миямото Мусаси, вскоре превращенную в суперпопулярный комикс. Необыкновенную популярность обрела в этом контексте и «Бусидо. Душа Японии».

Книга «Мусаси»

Сам Нитобэ, надо сказать, был от происходившего в ужасе – по своим убеждениям он был пацифистом. В короткий период, когда Нитобэ заседал в японском парламенте, он даже подготовил речь, обличавшую премьер-министра Танака Гиити и его милитаристскую политику. Но тщетно – захватнические устремления Японии были неутолимы. В 1933 году Нитобэ умер в Канаде, куда ездил на политическую конференцию.

Непонятно, каких последствий ожидал Нитобэ от своей книги, настолько извращающей историю Японии – хотя похоже, сам автор даже не понимал, насколько он заблуждается. Неудивительно, что его книга в конце концов нашла применение в милитаристской идеологии, которую японское правительство рьяно поддержало, вступив во Вторую мировую на стороне Рейха. Разумеется, люди, добровольно идущие на смерть за идею, выгодны любому полководцу. И как и в случае нацистской Германии, идеи эти оказались ложными в самой сути.

Кодекс бусидо: восемь добродетелей самурая

Примечание редактора: это гостевой пост от Тима Кларка.

«Итак, мальчик. Ты хочешь служить мне? » На фоне сине-черного неба конный самурай в рогатом шлеме возвышался надо мной, как демон, когда я становился на колени в грязи перед ним. Я не мог видеть его лица, но в его рычащем тоне нельзя было ошибиться ни в авторитете, ни в насмешке в его вопросе. Я попытался заговорить, но сумел лишь тихо каркнуть. Во рту пересохло, как у человека, умирающего от жажды. Но мне пришлось ответить. Моя судьба — и хотя я этого не знал тогда, судьба всей Японии — интересовалась моим ответом. Подняв голову ровно настолько, чтобы отважиться взглянуть на демоническую фигуру, я увидел, как он смотрел на меня, , как ястреб , готовый схватить мышь когтями. Когда мне удалось заговорить, мой голос был ясным и ровным, и я набирался храбрости с каждым слогом. «Верно, лорд Нобунага», — сказал я . «Да».

Это было время резни и тьмы: Эпоха Войн, когда земля была разорвана кровопролитием, и единственным законом был закон меча. Крестьянин бродил по деревне один в поисках счастья, без монеты в кармане. Он стремился стать воплощением утонченной мужественности — самураем — но ничто в поведении этого пятифутового мальчика весом сто десять фунтов не могло предсказать поразительную судьбу, ожидающую его.Его звали Хидэёси, и в тот роковой весенний вечер 1553 года дерзкий молодой военачальник Нобунага нанял его в качестве носильщика сандалий. Движимый неослабевающим желанием преодолеть свои крестьянские корни, Хидэёси стал верным протеже и правой рукой Нобунаги. В конце концов он стал верховным правителем всей Японии — первым крестьянином, когда-либо достигшим абсолютной высоты власти — и объединил нацию, раздираемую более чем столетней гражданской войной.

Правдивая история Хидэёси послужила источником вдохновения для создания бесчисленных романов, пьес, фильмов и даже видеоигр на протяжении более четырех веков.Рожденный слабым сыном бедного фермера в то время, когда военная доблесть или вступление в священство были для честолюбивого обывателя единственным способом избежать изнурительного фермерского труда, он поднялся из бедности, чтобы править могучей страной и командовать сотнями тысяч людей. из самураев воинов. Для нескольких поколений мужчин Хидэёси стал абсолютным героем-неудачником: символом возможности заново изобрести себя как мужчину и подняться, в моде Горацио Алджера, от грязи к богатству. Хидэёси двигало горячее желание добиться успеха в качестве самурая .Но он отличался от своих современников тем, что стремился победить своих противников мирным путем, путем переговоров и построения союзов, а не с помощью грубой силы. Не имея физической силы и боевых навыков, он, естественно, предпочел полагаться на ум, а не на оружие, на стратегию, а не на меч. Маловероятный самурай , действительно . Или он был?

Краткая история самураев

Слово самурай первоначально означало «тот, кто служит» и относилось к людям благородного происхождения, назначенным охранять членов Имперского двора.Эта служебная этика породила корни самураев и знати, как социальных, так и духовных. Со временем у дворянства возникли проблемы с поддержанием централизованного контроля над страной, и они начали «передавать на аутсорсинг» военные, административные и налоговые сборы бывшим соперникам, которые действовали как региональные губернаторы. По мере того, как Императорский двор становился слабее, местные губернаторы становились более могущественными. В конце концов некоторые из них превратились в даймё , или феодалов, которые правили определенными территориями независимо от центрального правительства.

В 1185 году Минамото-но Ёритомо, военачальник восточных провинций, ведущий свою родословную к императорской семье, учредил первое военное правительство страны, и Япония вступила в период феодализма (1185-1867). Страна находилась под военным правлением почти 700 лет. Но первоначальная стабильность, достигнутая Минамото, не принесла прочного мира. Другие режимы приходили и уходили, и в 1467 году национальное военное правительство рухнуло, ввергнув Японию в смятение. Так началась печально известная Эпоха войн, кровавый век раздоров, когда местные военачальники сражались, чтобы защитить свои владения, и замышляли победить соперников.К тому времени, когда Япония погрузилась в бурную эпоху войн, термин самурай стал обозначать вооруженных правительственных чиновников, миротворцев и профессиональных солдат: короче говоря, почти любого, кто носил меч и был готов и мог применить смертоносную силу. .

Худшие из этих средневековых японских воинов были немногим лучше уличных головорезов; лучшие были яростно преданы своим хозяевам и верны неписаному кодексу рыцарского поведения, известному сегодня как Bushido (обычно переводится как «Заповеди рыцарства» или «Путь воина»).Добродетельные или злодейские самураи стали яркими центральными фигурами японской истории: романтический архетип, подобный средневековым рыцарям Европы или американским ковбою Дикого Запада. Но самурай кардинально изменился после того, как Хидэёси усмирил Японию. Когда гражданское общество было в мире, их роль профессиональных бойцов исчезла, и они стали меньше интересоваться боевыми тренировками и больше интересовались духовным развитием, обучением и искусством. К 1867 году, когда публичное ношение мечей было объявлено вне закона и класс воинов был упразднен, они превратились в то, что Хидэёси представлял себе почти три столетия назад: самураев без меча .

Кодекс бусидо

Всего через несколько десятилетий после упразднения класса воинов в Японии президент США Тедди Рузвельт восторгался недавно выпущенной книгой под названием Бусидо : Душа Японии. Он купил пять десятков копий для семьи и друзей. В небольшом сборнике, который впоследствии стал международным бестселлером, автор Нитобе Иназо интерпретирует кодекс поведения самураев : как рыцарские мужчины должны действовать в своей личной и профессиональной жизни.

Nitobe Inazo

Хотя некоторые ученые критиковали работу Нитобе как романтизированное стремление к несуществующей эпохе рыцарства, нет никаких сомнений в том, что его работа построена на необычных тысячелетних заповедях мужественности, которые возникли из рыцарского поведения некоторых, хотя определенно не все, самураев. То, что сегодняшние читатели могут найти в Бусидо наиболее поучительным, — это акцент на сострадании, доброжелательности и других не боевых качествах истинной мужественности.Вот восемь добродетелей бусидо, изложенные Нитобе:

I. Правосудие или справедливость

Бусидо относится не только к боевой порядочности, но и к личной честности: Правосудие или Справедливость — сильнейшее достоинство Бусидо. Один хорошо известный самурай определяет это так: «Честность — это способность человека без колебаний определять образ поведения в соответствии с разумом; умереть, когда умереть правильно, ударить, когда ударить правильно.Другой говорит об этом следующим образом: «Прямолинейность — это кость, придающая твердость и рост. Без костей голова не может опираться на позвоночник, руки не могут двигаться, а ноги стоять. Так что без прямоты ни талант, ни обучение не могут превратить человеческое тело в самурая ».

II. Мужество

Бусидо различает храбрость и отвагу: Смелость заслуживает того, чтобы ее причисляли к добродетелям, только если она проявляется в деле праведности и благочестия.В своих Аналектах Конфуций говорит: «Восприятие того, что правильно, и неиспользование этого свидетельствует о недостатке мужества». Короче говоря, «мужество — это то, что правильно».

III. Доброта или милосердие

Ожидалось, что человек, наделенный властью командовать и силой убивать, продемонстрирует в равной степени необычайные силы доброжелательности и милосердия: Любовь, великодушие, привязанность к другим, сочувствие и жалость — это черты Доброжелательности, высшего качества человека. душа.И Конфуций, и Менсий часто говорили, что высшее требование к правителю людей — это милосердие.

IV. Вежливость

Увидеть разницу между подобострастием и вежливостью может быть трудно для случайных посетителей Японии, но для настоящего мужчины вежливость коренится в доброжелательности: Вежливость и хорошие манеры были замечены каждым иностранным туристом как отличительные черты японцев. Но вежливость должна быть выражением доброжелательного отношения к чувствам других; это плохая добродетель, если она мотивируется только страхом оскорбить хороший вкус.В высшей форме вежливость приближается к любви.

V. Честность и искренность

Истинные самураи , по словам автора Нитобе, презирали деньги, полагая, что «люди должны жалеть деньги, ибо богатство мешает мудрости». Таким образом, дети высокопоставленных самураев были воспитаны с убеждением, что разговоры о деньгах показывают дурной вкус и что незнание ценности различных монет свидетельствует о хорошем воспитании: Бусидо поощряло бережливость, не столько по экономическим причинам, сколько для осуществления воздержание.Роскошь считалась величайшей угрозой для мужского достоинства, а от класса воинов требовалась суровая простота … счетные машины и счеты вызывали отвращение.

VI. Честь

Хотя Бусидо имеет дело с профессией солдата, он в равной степени касается и невоенного поведения: Чувство Чести, яркое осознание личного достоинства и достоинства, характеризовало самураев . Он родился и вырос, чтобы ценить обязанности и привилегии своей профессии.Страх позора висел, как меч, над головой каждого самураев … Обижаться на легкую провокацию высмеивали как «вспыльчивый». Как гласит популярная пословица: «Истинное терпение — значит терпеть невыносимое».

VII. Верность

Экономическая реальность нанесла удар по лояльности организаций во всем мире. Тем не менее, настоящие люди остаются верными тем, кому они в долгу: Верность вышестоящему была самой отличительной добродетелью феодальной эпохи.Личная преданность существует среди самых разных людей: банда карманников клянется в верности своему лидеру. Но только в кодексе рыцарской Чести Верность приобретает первостепенное значение.

VIII. Характер и самообладание

Бусидо учит, что люди должны вести себя в соответствии с абсолютными моральными стандартами, превосходящими логику. Что правильно, то правильно, а что неправильно. Разница между добром и злом, а также между добром и злом — данность, а не аргументы, подлежащие обсуждению или оправданию, и мужчина должен знать разницу.Наконец, обязанность мужчины — обучать своих детей нравственным нормам через модель своего собственного поведения: Первой целью обучения самураев было формирование характера. Более тонкие способности рассудительности, ума и диалектики были менее важны. Интеллектуальное превосходство ценилось, но самурай, по сути, был человеком действия. Ни один историк не станет утверждать, что Хидэёси олицетворял Восемь добродетелей Бусидо на протяжении всей своей жизни. Как и у многих великих людей, его выдающиеся дары сопровождались глубокими недостатками.Однако, предпочтя сострадание конфронтации и доброжелательность воинственности, он продемонстрировал нестареющие качества мужественности. Сегодня его уроки как нельзя более своевременны.

________________________________

Тим Кларк ведет блог в Soul Shelter с писателем Марком Каннингемом и является автором книги Самурай без меча .

Самурайский кодекс — Японский самурай

Бусидо — правильный термин для самурайского кодекса. Это означает «Путь воина».«

Бусидо наложило ограничения на самураев, запрещая им делать много вещей и вести очень честную жизнь. Это хорошо не только для самураев, но и для всех, поскольку это сделает каждого, кто следует за человеком, более искренним.

Там семь добродетелей бусидо.

1. «Gi» — Целостность. Самостоятельно поступать правильно. Самурай должен уметь делать выбор и всегда выбирать то, что хорошо для клана. Он сделает правильный выбор, даже если останется один. Практикуйте Ги во всем, что вы делаете.

2. «Юки» -Храбрость и отвага. Проявлять храбрость в каждый момент жизни, в опасности или нет.


3. «Джин» — Доброта и сострадание. Чтобы проявить ко всем доброту и проявить сострадание ко всем независимо.

4. «Рей» — Вежливость. Вежливость в Японии другая, вежливость — это больше, чем просто доброта, это забота о других, а некоторые говорят, что она граничит с почти любовным чувством.


5. «Макото» — Честность. Будьте правдивы своими действиями и словами, которые вы говорите.Следуйте законам Вселенной, и вы станете честным человеком.

6. «Мэйо» — Чтобы получить честь. Самурай должен заслужить честь и наслаждаться ею, если он хочет соответствовать кодексам Бусидо.

7. «Чууги» — быть верным. Быть доверчивым, лояльным и безоговорочно показывать это другим.


Код Бусидо — это уникальный набор кодов, который позволял самураям быть самыми профессиональными воинами и по сей день. Теперь она популярна не только в Японии, но и во всем мире: книгу о бусидо под названием Bushido, The Soul of Japan , написанную Инадзо Нитобе, прочитали Теодор Рузвельт и Джон Ф.Кеннеди.

Автор: Джон Вальдивия

Кредит для каждого изображения:

1. http://warriorpoetwisdom.com/2011/11/01/code-of-bushido-rectitude-gi/

2. http://dotheknowledge.com/transcend/the-7-samurai-principles-virtues-of-bushido-code

3. http://www.squidoo.com/how-to-follow-the-bushido-code?utm_source=google&utm_medium=imgres&utm_campaign=framebuster

4. http://dotheknowledge.com/transcend/samurai

5. http: // www.squidoo.com/how-to-follow-the-bushido-code

6. http://people.tribe.net/ki/photos/50e8d75f-6b07-4d9b-982c-2082f9baedc3

7. http://www.maikoworks.com/samurai-bushido-symbols/japanese-symbols-for-loyalty

Кредит для информации:

http://www.craikido.com/Aikido_1_Bushido_Soul_of_Japan_Inazo_Nitobe_Samurai_Japan.html

http://bushidocode.org/japanese_bushido_history.html

http://www.theartofcalligraphy.com/seven-virtues-of-bushido.html

http://artofmanliness.com/2008/09/14/the-bushido-code-the-eight-virtues-of-the-samurai/

Бусидо | Достоинства, значение, история и факты

Бусидо , (по-японски: «Путь воина») кодекс поведения самураев, или буси (воин), класс досовременной Японии. Однако в середине 19 века заповеди бусидо стали основой этического воспитания всего общества, когда император заменил феодального лорда или даймё как средоточие верности и жертвенности.Таким образом, он способствовал росту японского национализма после реставрации Мэйдзи (1868 г.) и укреплению морального духа гражданского населения во время японо-китайской войны (1937–45) и Второй мировой войны. Обучение кодексу было официально прекращено после поражения Японии в 1945 году. Однако элементы кодекса остались в практике японских боевых искусств и в спорте борьбы сумо.

Самурай в полных доспехах, изображенный на японской пластине, 1850–75; в Музее Виктории и Альберта в Лондоне.

© Photos.com/Thinkstock

Имя Бусидо не использовалось до 16 века, но идея кода развивалась в период Камакура (1192–1333), как и практика сэппуку (ритуальное выпотрошение живота). В то время семья Минамото учредила первое военное правительство Японии ( бакуфу, ) во главе с потомственным лидером по имени сёгун. Точное содержание кодекса бусидо исторически менялось, поскольку класс самураев находился под влиянием дзен-буддизма и конфуцианской мысли, но его неизменным идеалом был боевой дух, включая спортивные и военные навыки, а также бесстрашие по отношению к врагу в битве.Также высоко ценились бережливость, доброта, честность и личная честь, равно как и сыновняя почтительность. Однако высший долг самурая был перед его господином, даже если это могло причинить страдания его родителям.

самурай

Самурай на коне, рисунок, конец 19 века.

Библиотека Конгресса, Вашингтон, округ Колумбия

В период Эдо (Токугава) (1603–1867) мысль Бусидо была пропитана конфуцианской этикой и превратилась во всеобъемлющую систему, подчеркивающую обязательство или долг.Самурая приравнивали к конфуцианскому «идеальному джентльмену», и его учили, что его основная функция — служить примером добродетели для низших классов. Подчеркивалось подчинение властям, но долг превыше всего, даже если это влечет за собой нарушение статутного права. Степень, в которой долг заменял все остальное, возможно, лучше всего иллюстрирует история о 47 рунинах начала 18 века. Самураи, оставшиеся без хозяина ( ронин ) после предательского убийства их господина, отомстили за смерть своего господина, и впоследствии всем им было приказано совершить сэппуку.

Токугава Иэмицу

Сёгун Токугава Иэмицу принимает лордов (даймё) в аудитории, цветная гравюра на дереве Цукиока Ёситоси, 1875.

Музей искусств округа Лос-Анджелес, Коллекция Герберта Р. Коула (M.84.31.332), www .lacma.org Кеннет Плетчер

Подробнее читайте в связанных статьях Britannica:

  • сеппуку

    … самоубийство, оно было одобрено в соответствии с Бусидо (кодекс воина) как эффективный способ продемонстрировать храбрость, самоконтроль и твердую решимость самураев и доказать искренность цели.Женщины из сословия самураев также совершали ритуальное самоубийство, называемое джигай, но вместо того, чтобы разрезать живот, они перерезали себе горло…

  • Ямага Сокё

    … стал известен как Бусидо (Кодекс Воинов), который был руководящим принципом японских вооруженных сил на протяжении периода Токугава (1603–1867 гг.) И до конца Второй мировой войны.…

  • самурай

    … поведения, позже формализованного как Bushidō , в котором храбрость, честь и личная преданность были выше самой жизни; ритуальное самоубийство путем выпотрошения живота (сэппуку) было институционализировано как уважаемая альтернатива бесчестию или поражению.…

Бусидо, Код самурая

Бусидо было кодексом поведения японских воинов, возможно, с восьмого века до наших дней. Слово «бусидо» происходит от японских корней «буси», что означает «воин», и «до», что означает «путь» или «путь». Буквально переводится как «путь воина».

За бусидо последовали японские воины-самураи и их предшественники в феодальной Японии, а также во многих странах Центральной и Восточной Азии.Принципы бусидо подчеркивали честь, отвагу, навыки в боевых искусствах и верность мастеру воина (даймё) превыше всего. Это чем-то похоже на рыцарские идеи, которых придерживались рыцари в феодальной Европе. Существует столько же фольклора, который служит примером бусидо — например, 47 ронинов из японских легенд, — сколько существует европейского фольклора о рыцарях.

Что такое бусидо?

Более подробный список добродетелей, закодированных в бусидо, включает бережливость, праведность, отвагу, доброжелательность, уважение, искренность, честь, верность и самоконтроль.Однако специфика бусидо менялась со временем и от места к месту в Японии.

Бусидо было этической системой, а не религиозной системой верований. Фактически, многие самураи считали, что в соответствии с правилами буддизма они были исключены из какой-либо награды в загробной жизни или в следующей жизни, потому что они были обучены сражаться и убивать в этой жизни. Тем не менее, их честь и преданность должны были поддерживать их, несмотря на знание того, что они, вероятно, окажутся в буддийской версии ада после своей смерти.

Идеальный воин-самурай должен был быть невосприимчивым к страху смерти. Только страх позора и верность своему даймё двигали истинным самураем. Если самурай чувствовал, что он потерял свою честь (или вот-вот потеряет ее) в соответствии с правилами бусидо, он мог восстановить свое положение, совершив довольно болезненную форму ритуального самоубийства, называемую «сэппуку».

Публичный ритуал самоубийства или сэппуку. ivan-96 / Getty Images

В то время как европейские феодальные религиозные кодексы запрещали самоубийство, в феодальной Японии это было высшим проявлением храбрости.Самурай, совершивший сэппуку, не только восстановит свою честь, но и получит престиж за свою храбрость, спокойно встретившую смерть. Это стало культурным пробным камнем в Японии, настолько, что женщины и дети самураев также ожидали, что они спокойно встретят смерть, если они окажутся в схватке или осаде.

История бусидо

Как возникла эта довольно необычная система? Еще в восьмом веке военные писали книги об использовании и совершенстве меча.Они также создали идеал воина-поэта, который был храбрым, образованным и верным.

В средний период между 13 и 16 веками японская литература прославляла безрассудную храбрость, крайнюю преданность своей семье и своему господину, а также развитие интеллекта воинов. Большинство работ, которые касались того, что позже будет называться бусидо, касалось великой гражданской войны, известной как Война Генпэй, с 1180 по 1185 год, которая натравливала кланы Минамото и Тайра друг против друга и привела к основанию периода правления сёгуната Камакура. .

Заключительной фазой развития бусидо была эпоха Токугава, с 1600 по 1868 год. Это было время самоанализа и теоретического развития для класса воинов-самураев, потому что страна веками была в основном мирной. Самураи практиковали боевые искусства и изучали великую военную литературу более ранних периодов, но у них было мало возможностей применить теорию на практике до войны Босин с 1868 по 1869 год и более поздней реставрации Мэйдзи.

Как и в предыдущие периоды, самураи Токугава черпали вдохновение в предыдущей, более кровавой эпохе японской истории — в данном случае на более чем столетнюю непрерывную войну между кланами даймё.

Самурай готовится к восстанию Сацума. Три льва / Архив Халтона / Getty Images

Современное бусидо

После того, как правящий класс самураев был упразднен после реставрации Мэйдзи, Япония создала современную армию призывников. Можно было подумать, что бусидо исчезнет вместе с самураем, который его изобрел.

Фактически, японские националисты и военные лидеры продолжали апеллировать к этому культурному идеалу в начале 20 века и во время Второй мировой войны.Отголоски сэппуку были сильны в обвинениях в самоубийстве, выдвинутых японскими войсками на различных островах Тихого океана, а также в пилотах-камикадзе, которые врезались в боевые корабли союзников и бомбили Гавайи, чтобы начать участие Америки в войне.

Сегодня бусидо продолжает находить отклик в современной японской культуре. Его упор на смелость, самоотречение и лояльность оказался особенно полезным для корпораций, стремящихся получить максимум работы от своих «наемных работников».

Сугихара: Заговор доброты.Чтения + видео. Кодекс бусидо

показаний + видео

Кодекс бусидо: обзор

Бусидо, что означает «путь воина», относится к сложному набору японских ценностей, подчеркивающих, прежде всего, честь и верность стране и семье. Эти ценности начали очень неформально развиваться еще в девятом веке среди класса воинов-самураев, поскольку циркулировали различные идеи о характеристиках идеального воина.

Развиваясь на протяжении многих веков, эти воинские ценности стали более стандартизированными в виде кодекса во время сёгуната Токугава, эпохи правления самураев в Японии, начавшейся на рубеже 17-го века.В конце 1860-х годов гражданская война положила конец почти 300-летнему сёгунату, положив начало имперской реставрации Мэйдзи и новой эре модернизации. Тем не менее, глубоко укоренившееся влияние бусидо на японскую культуру сохранилось.

Главной ценностью бусидо была строгая иерархия, делающая упор на подчинение авторитету. Он призывал воинов сражаться насмерть в битвах, чтобы сохранить честь своей семьи или повелителя, а перед лицом неминуемой неудачи или позора требовалось ритуальное самоубийство ( сэппуку, ).

Вне поля боя Бусидо требовал, чтобы воины всегда проявляли строгое чувство чести и самообладание. Они должны были сохранять доброжелательное, но отстраненное отношение к жизни; заботиться о Земле и других людях, не развивая страстей, которые могут омрачить их суждения. Этот этос несет в себе глубокие следы доминирующих религиозных идей того времени, включая конфуцианские идеалы правильных социальных отношений и дзен-буддийские учения о медитации и реинкарнации.

Со временем основные принципы бусидо были по-разному изменены, перенесены и переработаны в японском обществе, но общий упор на верность стране и семье и преуменьшение индивидуализма остались характерными.

В 20 веке концепции бусидо выражались как через систему образования, так и пропагандистами, чтобы подпитывать японский национализм, поскольку страна преследовала свои международные амбиции, а также боролась с могущественными силами западного индивидуализма. Поддерживая жертвенную смерть, Бусидо также мотивировало японских пилотов выполнять миссии камикадзе во время Второй мировой войны.

Какое влияние кодекс бусидо мог оказать на Чиуне Сугихара, мать которого происходила из длинного рода самураев, определить трудно.Конечно, его решение выдавать несанкционированные визы еврейским беженцам в Литве в 1940 году воплощало благородный альтруизм, который исповедует Бусидо. Тем не менее, многие из основных жизненных выборов Сугихары — например, игнорирование желания своего отца, чтобы он изучал медицину, и его неповиновение правительству при написании виз — указывают на индивидуалистическую черту, которая может рассматриваться как противоречащая традиционным идеалам бусидо. Обращение взрослого Сугихара в христианство — еще одно предположение о том, что бусидо не составляло его основной набор мотивирующих ценностей.

> Также см. Стенограмму интервью с историком Кэрол Глюк, чтобы узнать о ее взгляде на отношение или неуместность Бусидо для Чиуне Сугихара.

Кодекс бусидо — семь добродетелей бусидо Wall Scroll

Мы изготовим для вас качественный индивидуальный настенный свиток Bushido по сниженной цене!
Начните свой особый проект бусидо, нажимая кнопки рядом с вашими любимыми названиями, связанными с бусидо, ниже …
Не хотите ждать? Проверить: Готовые к отправке произведения искусства бусидо в наличии.

Бусидо / Путь самурая

武士道 — это название «Кодекса самурая».

Иногда называют «Семь добродетелей самураев», «Кодекс бусидо» или «Кодекс самурайского рыцарства».

Это будет читаться китайскими иероглифами, японскими иероглифами и старыми корейскими ханджа как «Путь воина», «Путь воина» или «Кодекс воина».

Это набор добродетелей, которыми должны были жить и умирать самураи Японии и древние воины Китая и Кореи.Однако, хотя этот титул известен во всей Азии, он в основном используется в Японии и считается японским по происхождению.

Семь общепринятых принципов или добродетелей бусидо: Честность 義, Смелость 勇, Доброжелательность 仁, Уважение 礼 (禮), Честь 名誉, Честность 誠 и Верность 忠 実. Эти принципы были частью устной истории на протяжении поколений, поэтому вы увидите вариации в списке принципов бусидо в зависимости от того, с кем вы разговариваете.


См. Также: Воин

Справедливость / Принципиальность / Правильное решение

Также означает: честь верность мораль праведность

義 — это делать правильные вещи или принимать правильные решения не потому, что это легко, а потому, что это правильно с этической и моральной точек зрения.

Независимо от результата или результата, человек не теряет лица, если умерит надлежащее правосудие.

義 также можно определить как праведность, справедливость, мораль, честь или «правильное поведение». В более расширенном определении это может означать верность друзьям, верность общественному благу или патриотизм. Идея верности и дружбы проистекает из того факта, что вы будете относиться к тем, кому вы верны, нравственно и справедливо.

義 также является одним из пяти принципов доктрины Конфуция.

Есть также альтернативная версия этого персонажа, которую иногда можно увидеть в принципах бусидо или корейского тхэквондо. Это просто добавление радикала в левой части персонажа. Если вам нужна эта версия, нажмите на изображение справа вместо кнопки выше.


См. Также: Решение | Беспристрастный | Принципы Конфуция

Храбрость / храбрость

Один персонаж для храбрости

勇 можно перевести как храбрость, отвага, отвага или бесстрашие с китайского, японского и корейского языков.

勇 — это простейшая форма выражения храбрости или храбрости, поскольку существует также двухзначная форма, которая начинается с одного и того же символа.

勇 также можно перевести как «храбрый, отважный, бесстрашный, отважный или героический».


См. Также: Храбрость | Мужество

Помимо доброжелательности, 仁 можно также определить как «благотворительность» или «милосердие» в зависимости от контекста.

Более глубокое значение предполагает, что человек должен подавать милостыню бедным, заботиться о тех, кто попал в беду, и заботиться о своем ближнем — мужчине (или женщине).

仁 — это один из пяти постулатов Конфуция. Фактически, Конфуций потратил много времени на объяснения этого предмета своим ученикам.

Я также видел это слово, связанное с доброжелательностью, переводимое как совершенная добродетель, самоотверженность, любовь к человечеству, человечность, добро, добрая воля или просто «любовь» в неромантической форме.

仁 настолько важен для меня, что я назвала свою вторую дочь этим персонажем. Ее зовут «Ренни», что означает «Доброжелательная девушка».
-Гэри.


См. Также: Альтруизм | Доброта | Благотворительность | Конфуций

Уважение

Вежливость, благодарность и порядочность

Мы проявляем уважение, говоря и действуя вежливо. Мы относимся к другим с достоинством и уважаем правила нашей семьи, школы и нации. Уважайте себя, и другие будут уважать вас.

礼 также является одним из пяти постулатов Конфуция.

礼, вне всякого уважения, также можно перевести как приличие, хорошие манеры, вежливость, обряд, поклонение или выражение благодарности.

Обратите внимание, что японцы используют эту упрощенную версию 礼 оригинального символа 禮 для уважения.礼 также является тем же упрощением, которое используется в материковом Китае. В то время как 禮 — это традиционная и оригинальная версия, использовалась как сокращенная версия на протяжении многих веков. Нажмите на большой символ справа, если вам нужна традиционная китайская и более старая японская версия.


См. Также: Конфуций

誠 означает истину, веру, верность, искренность, доверие и / или уверенность.

В качестве односимвольного настенного свитка это говорит о том, что вы верите, что «честность — лучшая политика», как вашей личной философии.


См. Также: Искренность | Sincere

Honor (японская / упрощенная версия)

Эта версия чести связана с уважением других и вашей репутацией.

Это статус «достойный чести» (не путать с выполнением благородных дел или конкретных действий — для этого см. Другой наш список «чести»).

И современные японцы, и современные материковые китайцы используют одну и ту же упрощенную версию второго почетного знака. Вы можете сделать специальный запрос для традиционного второго символа, как показано справа (просто нажмите на этот символ справа от вас, чтобы заказать эту версию). До Второй мировой войны и Япония, и Китай использовали традиционную форму, но современные японцы и китайцы используют эту упрощенную форму. Корейцы по-прежнему используют традиционную форму, когда они не пишут своими современными глифами хангыль.

Верность / Верность / Преданность

忠 実 — это японский способ написания «Верность» — он также содержит идеи верности, преданности, правдивости и послушания.

Второй символ — это измененная форма, используемая только в японской лексике, однако говорящие по-китайски могут легко угадать значение.

孝 представляет собой сыновнюю почтительность.

Некоторые определят это в более распространенном английском языке как «уважение к своим родителям и предкам».

孝 — предмет, глубоко подчеркнутый древней философией и учениями Конфуция.

Некоторые включили это в список бусидо, хотя обычно не считаются частью семи основных достоинств воина.

Примечание: 孝 — не лучшее из значений, если рассматривать его как отдельный символ. Некоторые прочитают односимвольную форму как «скучаю по моим мертвым предкам». Однако, если оно написано частично в соответствии с конфуцианскими принципами или двухсимвольным словом, которое означает сыновнюю почтительность, значение лучше или читается иначе (для этого персонажа важен контекст).

Мы предлагаем одну из наших двух других записей о сыновней почтительности вместо этой.

信 — еще один персонаж, выражающий идею честности.

Это может также означать истину, веру, веру, верность, искренность, доверие и / или уверенность.

Некоторые включили это в список для бусидо, хотя «макото», вероятно, более распространено / популярно.

Примечание: в некотором контексте этот символ может означать письмо, новости или посланника. Однако, в одиночку, это обычно будет прочитано с искренним смыслом.


См. Также: лояльность, надежность, надежность

智 — это самый простой способ написать мудрость на китайском, корейском ханджа и японском кандзи.

Поскольку это один персонаж, значение мудрости открыто для интерпретации и может также означать интеллект, знание или разум, находчивость или остроумие.

智 также является одним из пяти догматов Конфуция.

智 иногда включается в кодекс бусидо, но обычно не считается частью семи ключевых концепций кодекса.


См. Также: Учитесь у мудрости | Конфуций

В 9 и 12 веках в Японии класс воинов был известен как самураи, также называемые буси («буси» означает «воин», «до» — «путь», отсюда «бусидо» = путь воина).
Они вышли из провинций Японии и стали правящим классом до своего упадка, а затем и полного упразднения в 1876 году в эпоху Мэйдзи.

Эти воины были людьми, жившими в Бусидо; это был их образ жизни. Верность самураев императору и его повелителю или даймё была непревзойденной. Они были честными и заслуживающими доверия. Они жили скромной жизнью, не интересуясь богатством и материальными благами, а скорее в почете и гордости. Это были люди истинной доблести. Самурай не боялся смерти.Они вступят в любую битву, несмотря ни на что. Смерть в битве принесет только честь своей семье и своему господину.

Настоящий кодекс передавался устно каждому поколению самураев, но со временем возникли семь главных достоинств, которые стали письменной формой бусидо. Обратите внимание, что существуют вариации, так как некоторые люди используют разные кандзи или придерживаются 8 или 9 принципов.

Конечно, принято считать, что китаец (известный на западе как «Конфуций») является отцом этих ценностей в Китае.Таким образом, вы обнаружите, что эти концепции принадлежат не только японским самураям, но распространились по всей Азии. Вариации этих воинских и моральных ценностей можно увидеть в Китае, Корее, Вьетнаме и других местах.

Следующая таблица может быть полезна тем, кто изучает китайский или японский …

История самураев и добродетели бусидо

Истоки этого яростного воинского класса, самураев, лежат в основе находиться в самом начале японской истории.Эти конные воины вошли в историю во время правления императора Тенму, чья армия крестьян, вооруженных арбалетами, не смогла подчинить мобильную конницу непокорных племен севера. Племена, в состав которых, возможно, входили айны, коренные народы Японии. Итак, император Тенму принял судьбоносное решение. Он распустил свою неэффективную национальную армию. Вместо этого он приказал местным вождям создать банды элитных конных воинов, чтобы укрепить свою власть в сельских районах и бросить вызов северным племенам.Это были первые самураи.

Слово самураи означает служить, и именно так они начинали как воины, служившие императору. Пока императорский двор молился богам об их успехе, конные воины выехали, чтобы раз и навсегда выследить гордых северных варваров. Но соплеменники были хитрыми бойцами, умеющими устраивать засады. Воинам часто приходилось отказываться от луков и сражаться своими прямыми мечами, мечи, которые в пылу битвы, рубя вниз с коня, ломались надвое.Самураям нужны были мечи получше. Согласно легенде, мастер мечей по имени Амакуни принял вызов.

Конный самурай

Однажды, стоя в дверном проеме, Амакуни заметил, что воины, возвращающиеся с битвы, несут сломанные мечи, которые он выковал. Сам император прошел мимо и хмуро посмотрел на опального кузнеца. Проблема Амакуни была классической проблемой оружейников всего мира.Как сделать меч очень острым, но при этом достаточно прочным, чтобы его не сломать? При работе со сталью кузнец должен контролировать три вещи: скорость охлаждения, содержание углерода и удаление примесей. Если он охлаждает раскаленный металл слишком быстро, он становится достаточно твердым, чтобы его можно было заточить до тонкой кромки, но при этом он становится очень хрупким и может расколоться надвое. Если он охлаждает металл слишком медленно, меч будет очень прочным и гибким, но не будет иметь острого лезвия.

Амакуни экспериментировал, пока не разработал методы решения этих проблем.Он выбрал самую лучшую железную руду и тщательно ее очистил, добавив в сталь необходимое количество углерода. Затем он сломал железный блок и собрал части, как пазл, чтобы сделать еще один блок для дальнейшей очистки металла. Затем блок складывали и выковывали молотком снова и снова, чтобы равномерно распределить углерод и устранить примеси, которые могут создать слабые места в готовом мече.

Затем он удлинил блок в лезвие и придал мечу изгиб, чтобы он более эффективно разрезал его при движении вниз с лошади.То, что он сделал дальше, было одним из секретов самурайского меча. Он покрыл корпус меча глиной, оставив открытым только лезвие. Затем он погрузил горячее лезвие в воду, чтобы погасить его. Незащищенная кромка быстро остывала, становясь очень твердой, чтобы ее можно было заточить до тонкой кромки, в то время как глиняное покрытие позволяло корпусу лезвия остывать медленнее и оставаться более мягким и гибким. Это давало характерный волнистый узор на режущей кромке, называемый хамоном, знаком настоящего самурайского меча ручной работы.

Когда в следующем году воины вернулись из битвы, император остановился, чтобы сказать кузнецу: «Ты мастер-мастер, ни один из твоих мечей не сломался». Эти ранние изогнутые мечи назывались тачи, и их носили ребром вниз от пояса. Вооруженные этими мечами, самураи росли в могуществе и гордости. Начиная с 12 -го -го века самураи стали служить самурайскими лордами и никакими другими.

Столица была перенесена в священный город Киото, где Канму, 50 -й император Японии года, построил великолепный новый дворец, впечатляющий символ имперской власти.Но по мере того как самураи набирали силу, имперская власть постепенно ослабевала. Один самурай по имени Тайра-но Масакадо даже осмелился провозгласить себя императором. Он потерпел поражение, но большую часть следующих 1000 лет самураи будут сражаться между собой за господство над императорским двором. Но не только самураи боролись за власть императора. Монахи тоже стали воинами в своем стремлении к власти.

Воины-монахи Сохей

Сегодня мирное горное убежище, храм на горе Хиэй когда-то был штаб-квартирой самой большой и грозной армии Японии, армии монахов-воинов. называется Сохей.На высоте храмовый комплекс насчитывал более 3000 построек. Вооруженные свирепыми нагинатами, огромная военная группа монахов Сохей часто спускалась в город Киото, чтобы настаивать на своих требованиях о привилегиях перед императорским двором.

Считается, что монахи мирные, но монахи Сохей были легендарными воинами. Один из самых впечатляющих подвигов в истории боевых искусств произошел на мосту Удзи в 1180 году. Банда монахов, безнадежно превосходившая численностью нападающих самураев, разорвала доски моста, чтобы защитить свое отступление.Один из монахов взобрался на перила моста и, вращая своей нагинатой как пропеллером, защищал выпущенные в него стрелы. За это его прозвали Таджима, резак для стрел.

Несмотря на свое боевое мастерство, монахи, наконец, не смогли сравниться с могущественными кланами самураев, которые в конечном итоге приручили их. В 13, -м, -м веке самый могущественный клан из всех, Тайра, воевал со своими заклятыми врагами, Минамото. Это были классические сражения ранней истории самураев, полные пышности и ритуала.Во-первых, командиры скакали и гордо объявляли о своем происхождении, провозглашали свое величие воинов и бросали самые гнусные оскорбления, которые только могли придумать, в своего противника. Затем они выпустили свои стрелы и атаковали друг друга, надеясь убить врага одним ударом меча. Наблюдающие за воинами не запятнали бы честь сражающихся, оказывая какую-либо помощь.

Для самураев честь была всем.Ценнее самой жизни. Они убьют или умрут в одно мгновение, чтобы защитить его. И у этой одержимости честью была очень практическая причина. Статус самурая и его земли не охранялись законом, а только предоставлялись его господином. Неудача или поражение в битве означали потерю его земли и статуса, мгновенно превращая его и его потомков в крестьян. Его легко оскорбляемая честь и невероятная лояльность, по сути, были чистой неуверенностью в работе. Итак, самураи вернули вражеские головы после битвы, которую они представили своим лордам как доказательство убийства.Их господин наградил их землей и титулами. Если самурай потерпел поражение в битве, но выжил с неповрежденной головой, он часто предпочитал покончить с собой, а не столкнуться с позором своей неудачи.

Одно раннее самоубийство было совершено с таким стилем и изяществом, что оно должно было служить образцом для благородных и героических ритуальных самоубийств на долгие века. После ужасной битвы с кланом Тайра побежденный самурай Минамото Ёримаса отступил в храм, в то время как его сыновья защищали ворота снаружи.Затем он написал свое предсмертное стихотворение о военном фанате перед тем, как совершить ритуальное самоубийство. Ёримаса покончил с собой самым болезненным и, следовательно, самым героическим способом, вонзив свой короткий меч в живот. Этот поступок потребовал большего, чем просто смелость или практический расчет. Это требовало высшей убежденности.

Одна группа самураев не смогла защитить замок для своего лорда, и вместо того, чтобы признать поражение, 384 из этих воинов покончили жизнь самоубийством в главном зале замка.Их господин оказал им честь, взяв пол зала и превратив его в потолок буддийского храма, подняв их акт самоубийства на духовный уровень. Что заставило самураев покончить с собой так медленно и мучительно?

Окровавленный потолок в храме Читендзё в Киото

Самоубийство было рациональным и практичным выбором, предпочтительнее бесчестия, которое обрекает не только самурая, но и его семью потомки жестокой жизни крестьянина или дорожного разбойника.Самураев с детства приучали приветствовать достойную смерть. Их учили вере дзэн-буддистов, что жизнь — всего лишь краткая иллюзия, вспышка молнии, пузырь в ручье. Смысл жизни этого воина — благородная смерть, желательно на поле битвы с честью, но в противном случае — собственноручно. Благородная смерть стала более чем величественной и красивой, она рассматривалась как почти священный акт, освобождение от цикла жизненных страданий.

Именно полное отсутствие страха позволило самураям из клана Минамото одержать победу над Тайра в отчаянном морском сражении в 1192 году.Лидер Минамото Ёритомо не довольствовался тем, что был военачальником Японии. Он отверг титулы, данные ему императором, и основал собственное правительство. Ёритомо стал сёгуном, военным диктатором и первым самурайским правителем Японии. В качестве своей штаб-квартиры он выбрал легко защищаемый город Камакура, расположенный вдали от Киото.

Ёритомо построил гигантского Будду, ныне известного во всем мире, но его настоящим наследием был кодекс, которому он требовал от своих воинов.Он приказал своим самураям вести жизнь простой бережливости, не бояться смерти и служить ему с непоколебимой преданностью. В этот мирный век лучшие мечи были продуктом имперской поддержки искусства изготовления мечей. Сам затворнический император Го-Тоба был искусным мастером меча.

Гигантская статуя Будды Ёритомо в святилище Котокуин

Император Го-Тоба призвал лучших кузнецов Японии и попросил их пересмотреть все методы изготовления мечей прошлого.Их большим достижением было разработать новый корпус клинка, состоящий из двух частей. До этого времени мечи изготавливались из цельного куска высокоуглеродистой стали. Эти имперские кузнецы вскоре научились вставлять в меч мягкий сердечник из низкоуглеродистой стали. Самурайский меч стал еще более гибким, сохранив при этом острое лезвие. Это мирное время было веком классических самураев и золотым веком японского меча, но этот хрупкий мир вскоре был разрушен.

В 1274 году на горизонте появилась ужасная опасность: монгольские орды Хубилай-хана с флотом вторжения из более чем 800 кораблей с 30 000 опытных боевых войск.Самураи бросились на пляж и выкрикнули свой обычный вызов на битву. На их вызовы ответили градом отравленных стрел и пороховых бомб. Однако монголы были удивлены отчаянной силой самураев и их острыми мечами, которые каким-то образом могли прорезать их доспехи.

И вдруг в бой ворвался ужасный шторм. Монгольский флот был уничтожен тайфуном. Ожидая второго вторжения, японцы построили огромную оборонительную стену на пляже, где, как они ожидали, высадятся монголы.Разумеется, они пришли снова, на этот раз с 4000 кораблей и более 200000 человек. Самураи отчаянно защищали пляж, пытаясь предотвратить высадку монгольских войск. Но затем удивительным образом во второй раз пронесся тайфун, уничтоживший весь монгольский флот. Две трети монгольских захватчиков погибли. Таким образом, Япония была спасена от вторжения дважды. Это убедило японцев в том, что их земля защищена богами, и они почтили шторм именем Камикадзе, или божественного ветра.

Камикадзе — Божественный ветер во время монгольского вторжения в Японию

Самураи многому научились из своих сражений с монголами.На пляжах положение спасло лезвие, а не отрог. Так упор на конную стрельбу из лука уменьшился, и в следующем столетии самурай стал фехтовальщиком, который сражался пешком. Поскольку глубокий изгиб длинного меча тати затруднял рисование, его заменила более короткая пехотная катана, носившаяся ребром в вертикальном положении, чтобы самураи могли рисовать и рубить одним движением.

Битвы с монголами научили самураев другому. Закаленные края их якобы совершенных мечей часто треснули.Исправление этого дефекта было триумфом одного из величайших мастеров мечей, когда-либо живших, Масамунэ. С его новой техникой ковки он достиг идеального баланса между твердостью клинка и гибкостью. Масамунэ нагрел свои лезвия до критической температуры в 750 градусов по Цельсию. Затем он сварил три куска стали с разным содержанием углерода в одно лезвие. Наконец-то самурайский меч был усовершенствован. Все японские мастера меча начали копировать методы Масамунэ. Созданные им мечи прославились остротой лезвия.Эти мечи были такими острыми, что они, очевидно, сводили носителя с ума от кровожадности, как если бы сама эффективность клинка заставляла его использовать для убийства. Вооруженные этими совершенными мечами, самураи могли почти волшебным образом рассечь своего врага одним плавным ударом.

Кульминацией строгой подготовки самурая стала способность без сознательной мысли выполнить этот идеальный атакующий удар. Этот удар мог быть выполнен безупречно только в том случае, если он был сделан с пустым умом.Нет ума в дзен-буддизме. Выполнение этого удара стало своего рода медитацией, способом развить дисциплину и характер. Некоторые говорят, что вы можете увидеть бледное остаточное изображение этого совершенного легкого штриха на японских тренировочных площадках. На качелях бесчисленных игроков в гольф, которые проводят бесконечные часы, пытаясь отточить свой удар, даже несмотря на то, что они редко, если вообще когда-либо, играют на поле для гольфа.

Один самурай, в частности, считался ярким примером добродетели верности своему хозяину, Кусуноки Масасигэ.Его преданность была такой абсолютной, что император смог вернуться из изгнания, победить сёгуна в Камакуре и восстановить власть. Но эта легендарная преданность самураев обычно имела пределы. Искушение власти было слишком сильным. В столетие после монгольского нашествия гордые самураи-военачальники, многие из которых были в крови империи, стремились стать сёгунами. Приз был доступен любому военачальнику, который мог захватить и удержать его.

Это привело к возрасту страны в состоянии войны, неизбежному результату предыдущей 1000 лет японского феодализма.Война всех против всех охватила Японию. Имя самурая стало синонимом самых вопиющих примеров жестокости. Возводились новые и более грозные замки. Предательство и трусость были широко распространены, а шпионаж во многом полагался. От самураев с их кодексом чести нельзя было ожидать, что они возьмут на себя эти тайные задания. Чтобы заполнить эту нишу, в небольшой горной деревне Ига процветала группа тайных воинов. Силы ниндзя окутаны невероятной мистикой.Для защиты от этих тайных наемников во многих самурайских замках и домах построены соловьиные полы, специально сконструированные так, чтобы громко пищать при наступлении на них, система безопасности, предназначенная для защиты от ниндзя.

С падением воинской этики пришло снижение качества меча. В результате массового производства появилось много некачественных лезвий. Именно в этот период интенсивных боевых действий на поле боя появилось новое оружие, оружие, которое навсегда положит конец господству классического воина.В 1542 году к берегам Японии прибыл корабль. На борту находились трое португальцев, которые стали первыми жителями Запада, высадившимися на японской земле. Они были странными и экзотическими, но что действительно привлекло внимание японцев, так это оружие, которое они носили. Самурай сразу понял, что ружья угрожают самому их существованию. Их предки всегда знали, кого они убивали, а кто побеждал. С оружием, как они могли доказать свою доблесть своему господину? Как он мог вознаградить за храбрость? Этим трусливым оружием могли сражаться даже простые купцы и крестьяне.

Традиции вскоре уступили место технологиям. Многие мастера меча стали оружейниками. В конце концов Япония действительно производила лучшее и большее количество оружия, чем любая европейская страна. Оружие вместе с профессиональными военными организациями наконец положило конец эпохе тотальной войны. Каждый из трех великих генералов внес свой вклад в объединение Японии. Первый из этих объединителей, Ода Нобунага, который родился крестьянином, охотно воспользовался превосходным запасом пороха, доступным в его провинции.Нобунага со своим грозным мушкетным полком атаковал Такеда Синген.

Перед войсками Нобунаги стояли конные самураи Такэды, гордые наследники классической традиции Минамото, традиции, которая не оставляла им выбора, кроме как атаковать. Мушкетеры Нобунаги двинулись на передовую, на почетное место, традиционно отведенное лучшим фехтовальщикам. Конница Такэда ринулась вниз с холма, но тут же была встречена оглушительным ревом одновременного выстрела 3000 орудий.Пока стрелял один ранг, два перезаряжались. Это был первый раз в мировой истории, когда эта разрушительная стратегия, называемая непрерывным залпом, была использована. Когда дым рассеялся, на поле лежали мертвые 10 000 самураев Такэда. Япония никогда не будет прежней.

Несмотря на всю свою смертоносную красоту, благородные традиции и невероятное мастерство, необходимое для владения им, даже в руках самого отважного самурая меч не может сравниться с пулей, выпущенной из пистолета в руках. некультурный крестьянин-солдат.В 16, -м, -м веке, опираясь на свое оружие, Нобунага начал объединять враждующие кланы самураев в Японии. Но на пике своего могущества безжалостный и жестокий Нобунага был убит одним из своих генералов. За его смерть отомстил Тоётоми Хидэёси, его умный лейтенант, который положил голову убийцы Нобунаги на могилу его убитого командира. Хидэёси был не просто блестящим солдатом. Он также был проницательным судьей человеческой натуры, мастером дипломатии и компромисса.

Тоётоми Хидэёси

Вскоре он стал непревзойденным мастером всей Японии.В 1588 году Хидэёси инициировал великую охоту на мечах. Он собрал ружья и мечи у всех крестьян и переплавил их, чтобы сделать огромный колокол и гигантскую статую Будды. Статуи больше нет, осталась только часть носа Будды, но огромный колокол, знаменитый на всю Японию, все еще существует. Звон этого большого колокола означал конец социальной мобильности в Японии. С этого времени, чтобы носить меч, нужно было родиться самураем. Никогда больше крестьянин не поднимется, чтобы узурпировать власть, как это сделал сам Хидэёси.

Следующим проектом Хидэёси было строительство внушительного замка в Осаке, предназначенного для защиты его наследия. Его амбиции на этом не остановились. Хидэёси решил, что хочет править империей. Для него было только одно, что было больше Японии, и это был Китай. Вторжение прошло плохо. Тем временем третий объединитель, Иэясу Токугава, могущественный лорд, ведущий свою родословную от первого сёгуна, отступил в свои провинции во время вторжения Хидэёси в Китай и выжидал, укрепляя свои позиции.После смерти Хидэёси у Токугавы была самая большая постоянная армия в Японии. Хидэёси заставил Токугаву поклясться быть верным своему наследнику — клятву, которую Токугава нарушил, когда напал на силы наследника в замке Осаки.

Несмотря на массивные стены, замок не мог сравниться с превосходными осадными орудиями и пушками Токугавы. Токугава, в свою очередь, стал владыкой всей Японии. Последний и величайший из трех генералов наконец положил конец кровавым гражданским войнам.Получив абсолютную власть и контроль, Токугава преобразовал Японию в свой идеал негибкого и жестко структурированного общества. Он изгнал иностранцев и запретил все оружие. Япония вернулась к мечу. Но в это беспрецедентное мирное время у самураев больше не было повода их использовать.

Общество в период Токугава

Сражений больше не было, и правительство Токугава объявило вне закона дуэли на мечах и вендетты между самураями.Внутренний мир серьезно подорвал идеал воина, который Токугава пытался привить своим самураям. Они ели, пили, играли в игры и мечтали о славе былых времен. Однако самураи смогли найти утешение в законе, который требовал от них ношения дайсё, комбинации двух мечей. Этот набор мечей служил отличительным знаком, который указывал на их привилегированный социальный статус, но эти мечи были в основном символическими. Практически любой человек высокого ранга начал носить их, чтобы обозначить свой статус.

В этот долгий мирный век производство мечей почти остановилось, тогда как изготовление креплений и приспособлений для мечей стало процветающим бизнесом. Драгоценные металлы использовались для создания чрезвычайно сложных украшений для мечей. К рукояти меча под шелковой оберткой прикреплялись небольшие кусочки металла. Их называли менуки, и они превратились в замысловатые миниатюрные скульптуры. Также больше внимания было уделено внешнему украшению самого клинка.Создание хамона, узора по краю лезвия, стало самостоятельным искусством, своего рода абстрактной картиной на стальном холсте. Различные кузнецы создавали на своих мечах фирменные узоры хамона, такие как горы, цветущая сакура, волны океана.

Во время этого долгого мира самураи вели все более отчаянную битву, чтобы сохранить свою личность, свою причину существования. У подножия горы Фудзи проходили инсценированные бои. Такие боевые искусства, как кендо, процветали в отсутствие настоящей войны.У самураев будет новая цель в жизни. Правительство сёгуна начало строить все общество на риторике воинственных идеалов. Бусидо стало не только путем самураев, но и для Японии. Сами самураи стали проводниками общественного строя. По иронии судьбы, только в это беспрецедентное мирное время первая официальная письменная версия кодекса Бусидо была написана самураем по имени Ямага Соко. Самым известным учеником Ямаги и романтическим сторонником кодекса Бусидо был Оиси Ёсио.

Боевые искусства Кендо

Оиси Ёсио возглавил знаменитый набег 47 королевских слуг Ако в 1702 году, история, которая стала одной из определяющих легенд японской культуры. рассказывается и пересказывается в бесчисленных книгах, пьесах и фильмах. Как гласит история, в 1701 году лорд Асано был публично оскорблен лордом Кира, заставив его обнажить меч. Это было противозаконно в замке сёгуна, и в наказание он был вынужден покончить жизнь самоубийством.Самураи-вассалы лорда Асано, ныне Ронина, или самураи без хозяина, на два года стали нищими и пьяницами, чтобы развеять подозрения, пока они планировали свою месть. В конце концов, очень холодной декабрьской ночью они собрались и убили лорда Киру в дерзкой атаке.

Затем 47 ронинов, неся отрубленную голову лорда Киры, медленно пошли на вершину холма, зная, что они поступили честно и что они, вероятно, очень скоро умрут. В классической традиции бусидо они кладут голову врага на могилу своего господина.Действия 47 ронинов поставили правительство в затруднительное положение. Должны ли они вознаградить это возвышенное выражение кодекса бусидо или они должны обеспечить соблюдение законов против вендетты, которая так долго поддерживала мир? Это уже не была классическая Япония, где кодекс Бусидо был окончательным кодексом. Теперь законы, которые поддерживали мир, были намного важнее, и поэтому они были вынуждены совершить сэппуку, ритуальное самоубийство, при лунном свете.

47 ронинов были похоронены рядом с могилой их лорда, и их могилы стали чем-то вроде святыни Бусидо.Но был ли кодекс Бусидо там же? Ну и да, и нет. Вскоре после смерти 47 ронинов столетия мира наконец превратили самураев в мелких бюрократов. Самураи отчаянно пытались сохранить свой статус, сражаясь на мечах с орудиями новой правительственной армии. Некоторые стали настолько бедными, что были вынуждены делать немыслимое — продавать собственные мечи.

Столкнувшись с угрозой западного господства, японцы знали, что они должны отказаться от старых способов и принять новые как можно быстрее.Самураям было приказано отрезать им верхние узлы, их мечи были конфискованы, а их традиции и привилегии были отменены. Но самураи правили Японией более тысячелетия. Бусидо было бы далеко не забыто. После исчезновения самураев новые лидеры Японии разработали свою систему образования и социальные кодексы, чтобы сохранить ценности, которыми гордились их предки-воины. Они превратили верность Масасигэ императору в идеал.

Сегодня живы более яркие и благородные аспекты бусидо, такие добродетели, как верность, честь и настойчивость.Часть наследия бусидо — это универсальная вежливость и взаимное уважение, столь характерные для японского общества. Снова и снова японцы обращались к своему самурайскому прошлому в определении своей национальной идентичности. В школах, спортивных клубах и на работе групповая идентичность продолжает преобладать, отражая лояльность самураев своему клану. Многих современных японцев учат, что три великих генерала-единомышленника обладают идеальными качествами современного делового воина. Новаторство Нобунаги, дипломатия Хидэёси и терпение Токугавы.Все эти качества воплощены в артефакте, олицетворяющем феодальную эпоху Японии.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *