Почему ты не хочешь со мной общаться стихи: Я хочу с тобой всерьез поговорить – Татьяна Многоликая

Я не буду продолжать писать тебе, если ты меня игнорируешь

Я не боюсь первой звонить и спрашивать, как у тебя дела, говорить, что я соскучилась — и ты должен это знать, потому я уже сто раз так делала.

Но я не буду продолжать писать тебе, если ты продолжаешь меня игнорировать. Если ты ждешь 6 часов или даже несколько дней, прежде чем ответить на мое сообщение. Если ты даешь ясно понять, что разговор со мной — для тебя не главное. Что ты лучше займешься чем-то другим, чем ответишь мне.

Мне надоело ждать, когда твое имя высветится у меня на экране. Мне надоело думать, что ты делаешь вместо того, чтобы поговорить со мной. Мне надоело подскакивать на месте каждый раз, когда я слышу звук уведомления, потому что надеюсь, что это ты наконец мне ответил.

Если ты не собираешься со мной разговаривать или будешь присылать односложные ответы, чтобы побыстрее закончить разговор, тогда я не будут беспокоить тебя своими сообщениями. Я не буду тратить 2 минуты своего времени, чтобы писать тебе идеальное сообщение.

Нет никакого смысла в этом, если ты будешь продолжать молчать — или если мы будем ходить вокруг да около, говоря друг другу то же, что и вчера, и позавчера. Глупо повторять за собой. Это скучно.

Я пишу тебе, потому что мне действительно хочется поговорить с тобой. Потому что я хочу быть частью твоей жизни. Потому что я хочу, чтобы ты увидел мое имя на экране своего телефона и улыбнулся.

Но очевидно, ничего из этого не было, так что я сдаюсь.

Я перестану шутить с тобой, быть с тобой друзьями, пытаться убедить тебя почувствовать то же, что и я.

Если ты не хочешь со мной разговаривать, тогда я не буду бегать за тобой. Я не хочу надоедать тебе. Я не отправлю тебе больше ни единого сообщения.

Я уже много раз писала тебе первой. Я уже по-разному начинала разговор. Теперь твоя очередь. Если ты хочешь меня в своей жизни, тогда ты должен показать мне это.

Но я сомневаюсь, что это случится, потому что всегда только я поддерживала наш разговор. Я должна была давно понять, что тебе все равно. Я должна была понять, что обманывала себя, думая, что я тебе нравлюсь.

Если бы я действительно тебе нравилась, тогда ты бы не позволил этим «отношениям» быть односторонними. Ты бы не заставлял меня ждать, как я не заставляю тебя. Ты бы не позволил мне так расстраиваться.

Если бы тебе было не все равно, тогда ты бы сделал даже такую малость, как ответ на мои сообщения. Но если ты не можешь сделать даже это, я больше не буду тратить на тебя свое время.

Ты же не хочешь со мной общаться — Все о отношениях

Почему девушка не хочет со мной общаться?

Многие мужчины хотя бы раз в жизни сталкиваются с ситуацией, когда девушка категорически не желает общаться. Вследствие чего происходит так, что девушка не выходит на контакт, и что делать, если девушка наотрез не хочет общаться?

Разберемся в причинах

Чужая душа – потемки, а женская и более того. Если девушка не хочет общаться, тому может быть масса причин. Если выяснить причину, почему девушка избегает общения, никак не получится, следует проанализировать свое поведение, последние дни общения. В некоторых же случаях причина кроется только в капризности, мечтательности и склонности избранницы к преувеличению, а иногда и в нарочном бестактном поведении.

Наиболее распространенной причиной молчания становится именно обида. Задаваясь вопросом: «Почему, она не хочет со мной общаться?» мужчины склонны анализировать поведение именно молчуньи, а не свое собственное.

Может быть, она говорила о чем-то очень важном для нее, а ты не среагировал должным образом, или забыл ее просьбу, или проигнорировал обращение. Проанализируйте последние несколько дней и припомните, после чего именно она прекратила общение. Возможно, причиной действительно послужила обида.

Может быть так, что это не кратковременная игра в молчанку, а девушка просто ушла. Воспользовавшись ситуацией или моментом, она решила оборвать отношения, которые ее больше не устраивают. О причинах ухода вам уже должно быть известно, потому что внезапно женщинам уходить не свойственно – заранее всегда ведутся разговоры, либо намеки или истерики.

Если же она ушла, предпринимать попытки заговорить с ней не стоит. Лучше подумать, что делаешь не так – пойми, если у нее есть чувства и причина ее ухода будет устранена с твоей стороны, все очень просто можно вернуть.

Перед тем как понять причину такого поведения, припомни, не говорила ли она в последнее время о каких-либо проблемах в семье, у лучших друзей, на учебе или работе. Возможно, что она не хочет общения по той причине, что полностью погружена в решение проблем, к которым ты не проявил внимания.

В таком случае уместным будет написать ей с вопросом о том, можешь ли ты чем-нибудь ей помочь. Даже если ничего не случилось, плохого в таком поступке не будет ничего, но он, возможно, покажет ей тебя с другой стороны.

Причина может быть и такой, увы. Женский организм – достаточно сложная система, так как любые гормональные колебания приводят к резкой перемене настроения. Со многими девушками ничего особенного не происходит, но некоторые переживаю изменения менструального цикла очень остро. В данном случае, если не хочешь усугубить ситуацию, просто пережди.

К сожалению, многие девушки сегодня руководствуются этими качествами. Не исключено, что она ограничила общение только для того, чтоб посмотреть, насколько сильно ты хочешь этого общения. Она ждет, как сильно ты будешь добиваться ее расположения.

В данном случае переубедить девушку невозможно, особенно, если эти качества были воспитаны в ней с детства. Это может быть привитое чувство чрезмерного собственного достоинства и отбора лучших претендентов на ее руку и сердце, но по отношению к мужчине это не самое деликатное поведение.

Если же твоей девушке такое не свойственно, не исключено, что советы по подобному поведению она получила от какой-либо из подруг и решила сразу реализовать и попробовать.

Все мы не хотим говорить, когда нас одолевает ревность. Зачастую ревность, не имеющая под собой серьезных оснований, является большим преувеличением. А ревность, которая действительно имела объективные причины, часто заканчивается разрывом отношений.

Проанализируй, не было ли повода для ревности. Возможно, ты общался с кем-то, кто действительно вызывать у нее серьезные сомнения и злость. Какая-то модель твоего поведения со знакомыми девушками может ее серьезно не устраивать, и об этом стоит также серьезно подумать.

Если же реальных поводов для ревности не было, уговаривать ее бесполезно – пока она сама не поймет, что преувеличивает, ситуация вряд ли изменится. Все, что можно сделать – написать ей искренне и правдиво о том, что это все вздор и никаких поводов не было.

Когда общение с девушкой прекращается по непонятным причинам, особенно, если до этого общались хорошо, сложно сразу решить, как себя вести.

Если в этом общении ты действительно нуждаешься, следует искать контакта. Необязательно она должна отвечать и провоцировать диалог, но высказаться стоит.

Если причина не выяснена, можно написать ей сообщение о том, что обидеть ее ты ничем не хотел, а если это все-таки произошло, то ты приносишь свои извинения и хочешь общаться с ней так, как и общался. В то же время уточни, что ее поведение нечестно по отношению к тебе, потому что ты даже не осведомлен о причинах такого резкого изменения в ней.

Прочтя это и поняв твою точку зрения, она может поступить двумя путями. Либо восстановить общение и объясниться, если ей также дороги эти отношения, либо просто промолчать и продолжить эту игру еще долго.

Идти на поводу у этого не стоит. Молчание в ответ на искреннее и добродушное желание решить вопрос показывает лишь то, что она относится к тебе неуважительно. А дальнейшие унижения и попытки призвать к диалогу только усугубят такое ее отношение.

Если же причина известна, остается лишь объясниться и приступить к совместному восстановлению нормального общения.

О подарках и романтичных поступках

Некоторые мужчины предпочитают взятие крепости штурмом. Когда девушки уходят и не хотят разговаривать, мужчина мобилизует все свои силы и реализует все возможные романтические поступки. Это могут быть шикарные букеты цветов у дома или на работе, ожидание под подъездом денно и нощно, приглашение в ресторан, стихи в смс… Список может продолжаться бесконечно долго.

Такой подход может сработать, кроме того, ты поймешь, чего же хотела девушка и чем была недовольна. Если девушка с высокомерным видом принимает подарки и внимание, но общаться не хочет, как и не хотела, либо общается с видом королевского одолжения, скорее всего, придется с ней распрощаться.

Дело в том, что в дальнейшем у таких отношений нет ничего светлого. Они будут заключаться только в безукоризненном выполнении всех ее «хочу», а в случае отказа она сразу будет обижаться и обрывать связь. Если же такой сценарий тебя не устраивает, лучше сразу уходить.

Если же она поняла, что твои намерения решить проблему были искренни, и ты не подкупаешь ее этими подарками, а просто хочешь порадовать, то и сама будет расположена к тому, чтобы скорее забыть об этом периоде и решить проблему.

Кстати говоря, эгоистичные девушки с чрезмерным самолюбием только того и хотят от мужчины, что подарков и внимания, когда обижаются и молчат. Потому выявить ее намерения с помощью такой приманки будет очень просто.

Для настоящих крепких отношений никаких преград быть не может. Взрослые люди полностью отказываются от диалога только в тех случаях, если считают, что спасти эти отношения уже никак нельзя. Если же избранница часто применяет молчанку как способ привлечь к себе внимание, стоит подумать, не осталась ли она еще все тем же капризным ребенком, что и в детстве?

apatii.net

Не умею общаться с людьми

У меня нет друзей, всего несколько знакомых и те не очень близкие, я просто не знаю о чем говорить с людьми. Бывает разговаривают два человека — разговор по сути ни о чем, но он живой, не прекращается в неловком молчании, людям интересно говорить друг с другом. А я в таких случаях молчу и даже ни единой мысли в голове что бы такого тоже вставить в разговор. У кого была такая проблема, как вы с ней справились?

А с родителями у вас хорошее общение?

С ними тоже нет, практически не общаюсь. С отцом вижусь редко, а со стороны мамы постоянная критика и замечания в мой адрес

А сколько тебе лет?

у меня была такая проблема. я просто начала общаться. не с одним человеком а с несколькими.

гулять начала больше. писать первая.

и потом все наладилось

попробуйте найти людей с которыми у вас есть общие интересы. это уже тема для разговора которая может сблизить. будте более открытой и не бойтесь сказать глупость. делайте хоть какие нибудь попытки общения!

вся причина в родителях-какое общение с ними -такое со всем миром.без помощи хорошего психолога ситуацию не исправите.

Автор,, вы просто интроверт, я сама такая. У одних интровертов это в меньше степени, у других в большей. Может, не надо сразу к психологу-то. Знаете, что спасает? насыщенность жизни событиями) заведите себе увлечение какое-то, на работу устройтесь. Во-первых, будете более разносторонним человеком и уже не будете казаться себе и окружающим такой уж неинтересной. Во-вторых, меньше сил и времени будет себя изводить этим, все загоны от безделья.

Ах да, и не читайте, что какое с родителями общение, такое и со всем миром. Я с мамой и папой трещу без умолку обо всем, и всегда так было, даже когда скованность с посторонними была. Это родные люди, как можно их приравнивать ко всему миру. Связи тут никакой. Можт конечно дамочка психолог, но на практике всё по-другому.

До сих пор справиться не могу) Работа, спорт, чтение — не особо помогают, хотя просто отвлекают от лишних мыслей. Заметила такую особенность — если я молчаливая, значит чтобы разговор заладился мне нужен болтливый человек. Правда не просто «трепло абы как», а чтобы человек рассказывал довольно занятные вещи, при этом мне становится интересно и я могу включиться в разговор.

К психологу ходить бестолку т.к. он скажет «какие ваши годы? вот я бы в ваше время отжигал на полную катушку!» ну и всё в этом духе))

Знаешь, у меня была такая же проблема. Раньше я вообще была похожа на загнанного в угол зверька. Я все время молчала из-за неуверенности в себе, да и просто потому, что мне было нечего сказать-все называли меня инопланетянкой и я чувствовала себя ужасно. Я саму себя ненавидела, я считала себя не интересной, страшной, мне так хотелось, чтобы со мной общались и если кто-то со мной заговаривал, я очень нервничала и не могла ничего вразумительного ответить. Знакомо? Но со временем я постаралась принять себя такой какая я есть: я перестала плакать, я думала «а кто эти люди такие, чтобы я из-за них нервничала, если я никому не нужна, то и мне никто не нужен.» Каждое утро я просыпалась и говорила себе: «я самая интересная и красивая и если им со мной не интересно пусть катятся ко всем чертям.» Я знаю-это довольно высокомерно, но прибавляет уверенности в себе. Я начала читать книжки-это помогает обогатить мысли. Понимаешь, ты должна меньше думать о мнении других, ты должна прежде всего ужиться с собой, если ты сама считаешь себя скучной и молчаливой, то как другие смогут разглядеть в тебе интересную девушку? Сейчас мне до сих сложно с людьми, но все равно я уже могу поддерживать беседу. Можно говорить о самом разном: о книгах, о фильмах, можно обсудить преподов))) Так что, я верю в тебя. У тебя получится побороть эту проблему!

Спасибо большое за поддержку)

Причем, меня никто от себя не гонит, когда в новый коллектив прихожу, вижу, что люди хотят со мной общаться, тянутся ко мне, но я тут же начинаю загоняться и думать «ой что же сказать, а если что-то не то скажу» и т.д. и постепенно как-то всё общение на нет сходит. (

Вот это да, автор, вы будто меня описали) Только я постарше вас на несколько лет.Тоже парюсь от этого, и завидую тем, кто может непринужденно общаться о всякой ерунде. Начала ходить к психологу. Она считает, что дело в том, что я люблю более глубокое общение, а не поверхностное. И спрашивает у меня, для чего мне общаться со всеми? Нужно общаться с тем, с кем действительно хочется общаться. Нам не могут нравится все, и мы не можем нравится всем. А также я боюсь быть отвергнутой, поэтому боюсь ляпнуть глупость, странность и т.д.Но мне почему-то от этого не стало особо легче 🙂

Она считает, что дело в том, что я люблю более глубокое общение, а не поверхностное.

Есть такая же проблема. Про меня бывает иногда так и вообще забывают. Тут, как мне кажется, важно разобраться: тебе хочется так же как они участвовать в разговорах, болтать про разную ерунду или может это не твоё и не для тебя, а просто комплекс такой неполноценности (чувствуете себя другой, ненормальной). мне, например, больше молчаливые нравятся, при это если они не испытывают чувства своей ущербности. Может вы просто интроверт, как тут было сказано. Тогда надо принять себя такой какая есть, хотите говорите, хотите нет — это ваше право. Я с подобной проблемой как и ты тоже недавно начала справляться. Просто стараюсь больше общаться, иногда люди отворачиваются, иногда и смотрят искоса, а бывает, что и всё получается, люди начинают сами тянуться и искать общения. Не бойтесь делать ошибки. Количество когда-нибудь перерастёт в качество. Со временем найдутся близкие друзья или друг. А вообще давайте дружить. : )

давайте) ты из какого города?

вот вот вот ! когда есть какая-то определенная тема разговора — могу поддержать и на ура, а когда разговор ни о чем, то сразу теряюсь

www.woman.ru

Читать онлайн «Останься со мной. (СИ)» автора Борисова Виктория Александровна — RuLit — Страница 30

Сев в машину на заднее сидение вместе с Линой, мы посмотрели друг на друга. Подруга отвела взгляд и покраснела. Блин, она что, до сих пор считает, что я буду против их отношений с братом? Вот глупая! Ну ладно, это мы потом с ней обсудим. А ещё — мне у неё нужно кое-что спросить…

Данька сел за руль, а Дротик, соответственно, на пассажирское сидение. Еще вчера утром я бы возмутилась тому, что нас отвозят в универ под конвоем, но сейчас была очень даже «За». Еще и Матвей сегодня приедет. Черт, опять разборки. Сейчас я себя ещё сильнее корила за глупость. Не согласись я начать с ним отношения, все было бы гораздо проще.

Все дорогу мы молчали. Даня изредка поглядывал в зеркало заднего вида на Лину, которая просто отвернулась и смотрела в окно. Я же, вставив в уши наушники от МР3, просто слушала музыку, стараясь прогнать из мыслей одного брюнетистого мачо.

Остановив машину возле универа, Данил повернулся к нам.

— Так, Лину я сейчас провожаю на занятия, а ты, сестренка моя любимая, едешь в травму.

— Зачем? — вытаращила на него глаза.

— Ты, когда считаешь, что мы не замечаем, начинаешь прихрамывать, и даже не отрицай этот факт. Нужно, чтобы врач осмотрел твое копытце, — хихикнул дорогой братик.

— Данил, — ласково позвала я, брат сразу насторожился. — Если у меня копытце, то как тогда твои конечности назвать?

— Успокойся, я просто пошутил.

— Тупые у тебя шуточки.

— Ладно. Лина на выход, Сашка за руль, — раздав ЦУ, брат покинул машину, нахмурившись, когда Ангелина не стала дожидаться, чтобы ей отрыли дверь, и вышла сама.

Я мрачно наблюдала, как Дротик пересаживается за баранку, и проводила взглядом брата с подругой. Блин, и за что мне такое счастье? Глубоко вздохнув, решила снова одеть наушники, когда меня остановил голос Сашки.

— Маленькая, ты со мной не разговариваешь? — спросил он, плавно выезжая на дорогу.

— Хватит меня так называть! И нет, я с тобой, как слышишь и видишь, разговариваю.

— А, по-моему, ты не хочешь со мной общаться.

— Вчера ты вежливо выставила меня вон из комнаты, сегодня даже не поздоровалась.

— Вчера, если ты забыл, меня похитили, и я была уставшей, плюс, ко мне до тебя, еще зашел Матвей с разборками. А по утрам я всегда такая.

— Что хотел Матвей?

Мы уже подъехали к травмпункту, и Сашка, припарковав машину, обернулся ко мне.

— Это не твое дело.

Я открыла дверь, собираясь выйти, когда Дротик меня опередил и, быстро приблизившись, взял на руки.

— Я умею ходить! — зашипела я рассерженной кошкой.

— Маленькая, у тебя болит нога, давай врач тебя осмотрит и, если все нормально, обратно ты пойдешь сама?

Фыркнув, постаралась не обращать внимания на мускулистые руки, которые сейчас держали меня нежно, но крепко. Его близость меня волновала, если не сказать больше. Сразу в памяти всплыл эпизод из леса. Его горячие ладони на моей коже, нежные, но настойчивые губы и та безумная страсть, которая захватила нас обоих. Я и до этого не раз целовалась, но чтобы вот так забыть обо всем, было впервые…

Как будто почувствовав, о чем я думаю, он посмотрел мне в глаза. Я утонула в них, казалось еще чуть-чуть, и Саша, наплевав на все, поцелует меня, но тут какой-то парень совсем рядом хлопнул дверью авто, и все волшебство момента ушло.

У нас одновременно вырвался вздох, только у меня — облегчения, хватит мне и того, что уже натворила, а у Саши, как мне показалось — разочарования.

Зайдя в коридор, он сразу спросил молоденькую медсестричку, к какому врачу мы можем обратиться. Девушка плотоядно посмотрела на Дротика и бросила неприязненный взгляд на меня. Ха, он мой, не отдам! Стоп! Это что? Мои мысли? Так Радислава Игоревна, у вас наверно, помимо ноги, и мозги мимоходом зацепило. Он не твой, и вообще после всего этого приключения уедет и, вполне возможно, через полгода и имени твоего не вспомнит, так что успокоились и не строим из себя ревнивицу.

Пока я предавалась размышлениям, какой такой сдвиг по фазе заставил меня подумать о том, что Саша мой, мы вошли в кабинет врача.

— Здравствуйте, — поздоровался Дротик.

— Здрасте, — это уже я решила проявить элементарную вежливость.

В кабинете сидел молодой врач, на вид лет двадцати пять — тридцати. Довольно высокий, светловолосый и голубоглазый. Широкие плечи, не такие как у Дротика, но тоже ничего так.

— Здравствуйте, — улыбнулся он. — Что случилось? — спросил он, намыливая руки. — Молодой человек, вы девушку на кушеточку посадите и выйдете в коридор.

— Нет, — сказала моя личная нянька, хищно прищурившись.

— Что «нет»? — удивился врач.

— Дротик, иди в коридор, — прошипела я.

Сашка аккуратно посадил меня на кушеточку и… встал за моей спиной.

— Молодой человек, я прошу вас выйти. Мне нужно осмотреть пациентку.

— Я сказал, что останусь. Нужно же просто ногу посмотреть, ничего особо интимного, не так ли?

— Саша, выйди, а? — прохныкала я.

— Мне что, охрану позвать, чтобы вас вывели?

— Пусть рискнут, но потом вынесут уже их.

Я закрыла лицо руками. Это ревность или просто упрямство? Боже, спаси меня от дураков и ревнивцев, я обещаю, что перестану есть после шести и даже сессию попытаюсь сдать на «отлично».

— Простите, — сказала я, смотря на врача. — Это что-то типа моего охранника, и у него приказ не оставлять меня одну. Как видите, служебное рвение почти зашкаливает…

Врач после моих слов немного улыбнулся, и уже спокойней посмотрел на Дротова.

— А я думал, что жених.

— Еще посмотрим, — совсем тихо ответил Сашка.

Хмыкнув, врач приступил к осмотру моей конечности. Его длинные прохладные пальцы очень аккуратно ощупали ногу. Потом он осмотрел порез.

— Где вы так умудрились порезаться?

— Да вот… — начала я судорожно выдумывать.

— Она пыталась сбежать из-под моего надзора и порезалась о стекло, — на ходу соврал Сашка.

— Понятно. Ну, так все нормально, вывиха нет, порез, конечно, глубокий, но шить смысла не вижу, затянется и так. Я сейчас выпишу мазь, будешь прикладывать, и дам свой номер телефона, если будут вопросы или покажется что что-то не так — звони, — улыбнулся парень незаметно переходя на «ты», я чуть смущенно улыбнулась в ответ.

Мне показалось или Дротик зарычал? Едва вслух не охнула, когда его пальцы сжались на моем плече — больно же! Перевела на него негодующий взгляд, он смотрел на меня. Причем, нехорошо как-то… Это что? Меня бить будут? Постаралась успокаивающе ему улыбнуться, вот не хватало, чтобы он меня или врача тут от ревности прибил. Сашка глубоко вздохнул, и разжал руки, видимо, понял, что мне не очень приятно, когда ключицу выкручивают.

— Также, хоть пару дней побудь дома, чтобы ногу не беспокоить, — продолжал врач, не замечая реакции Дротика и моего, вроде как, «успокаивающего» оскала. — На место учебы я выпишу справку.

— Хорошо. А ходить мне можно? — а то ведь эта громила, которая Саша, потащит снова меня на руках. Не то, чтобы мне не нравилось, но слишком будоражила меня такая близость.

— Можно, но осторожно, — тепло улыбнулся парень и протянул мне три бумажки.

На одной был номер телефона с именем и название лекарства, врача, оказывается, звали Станислав Михайлович, на другой — справка, освобождающая меня на пять дней от универа, а третья — на месяц от физкультуры. Да, у нас она есть.

Встав, я пошла на выход, а Дротик — за мной. До машины мы дошли молча. Я уже хотела сесть, когда дверь захлопнулась перед моим носом.

— Это что там сейчас было? — прорычал Саша.

— Что? — сделала вид, что ну, вот ничего не понимаю.

— Ты зачем с ним флиртовала? Нравится смотреть, как я тебя ревную?

Я аж рот от удивления приоткрыла. Нет, я, конечно, догадалась, что он ревновал, но вот, что он начнет высказывать мне претензии — увольте!

— Мне все равно, ревнуешь ты или нет, — холодно обронила я.

www.rulit.me

lesha-dar.ru – Успех с мужчиной

Мужчина не хочет общаться, что делать?

Привет это снова Леша Дар.

В данной статье я отвечу на вопрос «Мужчина не хочет общаться, что делать?»

Кстати, каждый день мне девушки пишут на почту по 20-30 вопросов, поэтому если у тебя тоже есть ко мне вопрос по своей ситуации, то пиши, не стесняйся, в течение дня я отвечу на него (все бесплатно).

Вот моя почта, пиши: [email protected]

Если же ты хочешь стать по-настоящему женственной и, в результате этих изменений, найти себе достойного мужчину или улучшить отношения со своим мужем или парнем, то жми ссылку ниже:

Итак, настоящий мужчина, в отличие от слабака (эгоиста или подкаблучника) сразу же скажет в лицо девушке причину, из-за которой он хочет перестать с ней общаться.

Обычно такой причиной может быть неуважение со стороны девушки! Так как настоящий мужчина никогда не позволит девушке хамить, манипулировать, командовать и т.д. Ему проще найти себе нормальную послушную женственную девушку и жить с ней!

В любом случае такой парень даст это понять своей девушке и, по крайней мере, она будет отчетливо знать, почему так произошло, в результате чего он не хочет с ней больше общаться и видится!

Но есть другой типаж парней, это слабые парни, эгоисты и т.д.

Такие парни изначально не уважают свою девушку, и в основном рассматривают ее только ради своей какой-то выгоды.

Например, такой парень может переспать с девушкой, и на следующий день просто-напросто отключить свой сотовый или сбрасывать ее телефонные звонки, так как он уже получил от данной девушки то, что ему было нужно.

Другими словами слабые парни, никогда не говорят причину, из-за которой он больше не желает общаться с девушкой!

Так же есть очень воспитанные парни, которые по своему воспитанию не могут сказать девушке причину (на самом деле просто боятся), по которой он больше не хочет с ней общаться, но сам он для себя уже сделал выводы и понял, что данная девушка ему совершенно не подходит! Из-за своего страха такому парню проще начать игнорировать девушку.

Итак, отвечаю «Если мужчина не хочет общаться?»

И тут может быть 2 ситуации:

1. Девушка сама виновата в этом, так как выбрала мужской тип поведения и теперь все настоящие мужчины шарахаются от нее. Так как не видят в ней женственную девушку!
2. Данная девушка связалась со слабым мужчиной, который рассматривал ее в плане выгоды, которую она ему может дать и не больше!

Вывод: Женственная девушка видит слабого мужчину за километр и никогда его не допустит к себе! Девушка, которая потеряла в себе женственность, является магнитом для таких вшивых мужичков и страдает от этого!

Данная статья — это лишь малая часть того, что есть на моем сайте, здесь находится много полезной и практичной информации на эту и другие интересующие тебя темы. Эту информацию ты сразу сможешь успешно использовать на практике с мужчиной, не теряя своего времени. Раньше у меня была рассылка, но теперь я все перенес на сайт, чтобы упростить общение с тобой.

При этом я каждую неделю добавляю на сайт новые полезные для тебя статьи, поэтому, чтобы не пропустить их, добавь мой сайт к себе в избранные и периодически заходи сюда. Сейчас на сайте около 250 статей (5 страниц по 50 статей на каждой) и видео на любые темы об отношениях с мужчиной.

Все статьи Леши Дара

Жми: Пройти обучение прямо сейчас

Что говорят девушки о статьях:

“Леша, с того момента, как я начала читать ваши статьи, я сильно изменила свою жизнь. Если применять ваши советы, то меняются в лучшую сторону не только отношения с мужем, а вообще вся жизнь.

“Огромное спасибо Леша. Советы из твоих статей полезны, они меняют собственную психологию и настрой к миру и к мужчинам. Теперь в моей жизни всё кардинально изменилось. Благодарна вам!”

“Леша, огромное спасибо вам за то, что вы делаете. Вы помогаете людям найти друг друга, разбивая при этом все стереотипы поведения девушек с парнями. После ваших советов становится легче общаться с мужчинами и жить в целом. Оказывается, всё просто!)”

lesha-dar.ru

Поэт – это больное животное. Разговор с Дмитрием Воденниковым

Дмитрий Воденников называет себя “мертвым поэтом”, потому что давно не пишет стихов. Автор 11 книг, участник коллективных сборников и антологий, в 2007 году он был объявлен “королем поэтов”, выиграв поэтическое состязание. Одни читатели его боготворят, у других он вызывает отторжение. Хотя он давно уже не пишет стихи, его продолжают считать выдающимся поэтом, приглашают выступать с лекциями и концертами. Кроме этого, Воденников преподает, делает еженедельную программу на радио, пишет эссе для печатных и интернет-изданий. Книга “Воденников в прозе” вошла в лонг-лист премии “Национальный бестселлер” 2019 года.

Это интервью было записано перед выступлением Воденникова в ульяновской библиотеке, которой присвоили имя Евгения Евтушенко.

– Как вы относитесь к традиции присваивать имена известных людей библиотекам, подводным лодкам, самолетам?

– Если вернуться к недавней теме присвоения имен аэропортам, то эта идея мне нравится. Когда прилетаешь в Париж, прилетаешь в аэропорт Шарля де Голля. Когда летишь в Рим, прилетаешь в аэропорт Леонардо да Винчи. Жаль только, что в нашем случае не все аэропорты приобрели то имя, которое сильнее всего привлекало внимание. Мне кажется, аэропорт имени Анны Ахматовой – это было бы очень стильно. Мне было приятно, что, прилетев в ваш город, я сразу увидел небольшой памятник Карамзину. “Крестьянка тоже любить умеет”, – это золотые слова, которые мы никогда не забудем. Что касается идеи давать звонкие имена библиотекам – почему нет?

К Евтушенко я отношусь неоднозначно. Первое, что всплывает в памяти, это фраза Бродского: “Если Евтушенко против колхозов, то я за”. Но надо иметь большой человеческий дар, чтобы войти в анекдоты. В анекдоты попадают самые яркие люди, будь то Брежнев или Алла Борисовна. Евтушенко из этой же плеяды, это человек-анекдот, и я не могу не уважать его за это. Скандально известный Ярослав Могутин написал в одном из верлибров: “Дайте мне яркие евтушенковские пиджаки!” Мне всегда на это хотелось сказать, что яркие евтушенковские пиджаки надо сначала заслужить. Можно сколько угодно усмехаться и сплетничать, но его судьбы мы не прожили. Мне сказали, что во время последнего приезда в Ульяновск он собрал двухтысячный зал. Кто еще сегодня может собрать такой зал?

– Действительно, Евтушенко приезжал сюда в декабре 2015 года, и я спросил его на встрече с журналистами, почему советская система его пощадила, по крайней мере, относилась к нему благосклонно, несмотря на его экстравагантность и популярность, ведь он публиковался и был “выездным”, тогда как его не менее достойные коллеги подвергались репрессиям. Евтушенко ужасно обиделся и минут пятнадцать отчитывал меня за бестактность: “Вы жалеете, что меня не посадили, или вы меня обвиняете в сотрудничестве с КГБ?” Он тогда сильно завелся, будто я случайно попал в ахиллесову пяту мастера. Что его задело, как вы полагаете?

– У меня такое тоже было, хотя я не Евтушенко: приходит человек со стороны и говорит с тобой так, как будто он больше знает. Это раздражает. Поэт, как бы мы к нему ни относились, – это больное животное. Его мучает некий гул, когда он пишет, он мучается жаждой, когда этого гула нет. Возможно, некоторые стихи он писал под собственный заказ, понимая, что это “надо” написать, какие-то стихи он написал на холостом ходу, и мы не знаем, какие муки он в это время испытывал. А может, это было похмелье или изжога? В каких заусенцах и царапинах была его душа? И вот приходит человек с мороза и начинает его “опускать”. И правильно, что он вас елозил. Я бы тоже так делал, если бы у меня были на то основания.

Евгений Евтушенко

Открыл книгу какой-то поэтессы, которую звали Елена Шварц, и понял, что надо ее купить. Она меня и “прорвала”

Если же встать на место молодого и нахального журналиста, можно предположить, что и у мастера рыльце, по-видимому, было в пуху. Помните у Ахматовой: “А я всю ночь веду переговоры с неукротимой совестью моей…” Он как человек эстрады не мог остановиться, хватался за многие истории и имена, не мог не портить себе репутацию, а ночами приходила неукротимая совесть (я только предполагаю!) и говорила: “Ну зачем ты это делаешь?”. И это было его больное место, его психотравма. А может, он просто хотел, чтобы вы спросили его о стихах? О том, боится ли он смерти? Что он понял про эту жизнь? А вы задали “газетный” вопрос. К тому же пресс-конференции строятся по своим законам: это тот же театр, та же эстрада. Ахматова говорила: “Насколько скрывает человека сцена, настолько его обнажает эстрада”. Поэтому вы в данном случае стали его театральным реквизитом.

– Пока мы говорим, вы уже неоднократно процитировали классиков. Очевидно, у вас в голове много стихов. Что для вас было поэтической школой, кроме филфака Московского пединститута?

– Мой филфак не мог быть такой школой. Замечательный Игорь Шайтанов преподавал у нас зарубежную литературу, и от него я впервые услышал о Джоне Донне, но, кроме Шайтанова, я по большому счету не могу никого вспомнить. Поэтической школой может неожиданно стать только некая референтная группа. Около 25 лет я попал сначала в клуб “Поэзия”, куда входили Нина Искренко, Иртеньев, Пригов, Бунимович, Байтов…

– Подфартило?

– Да нет, меня туда пригласили, так что фартило им. Потом я познакомился с московской литературной школой Гандлевского и Айзенберга, позже с московскими концептуалистами… (Со Всеволодом Некрасовым мы жили в одном доме, только в разных подъездах, его жена преподавала в МГУ, а я готовился к поступлению, поэтому моя мачеха попросила ее посмотреть мои сочинения. И я к ним пришел, и он стал расспрашивать меня своим тихим голосом, какая поэзия мне нравится, и я ляпнул то, чего нельзя было говорить: “Ахмадуллина”. Зная характер Всеволода Николаевича, я понимаю теперь, что это имя прозвучало как железом по стеклу.) Так что учат, на самом деле, референтные круги, в которые попадаешь. Поэтому я очень благодарен Михаилу Натановичу Айзенбергу, потому что он для меня многих открыл (уже работая на радио, я предложил ему делать программу о современной поэзии “Правила хорошего стона”, и он говорил о Куллэ, о Стратановском, о Некрасове, Рубинштейне, Елене Шварц). Однажды я зашел в лавку интеллектуальной литературы “19 октября”, открыл книгу какой-то поэтессы, которую звали Елена Шварц, и понял, что надо ее купить. Она меня и “прорвала”: я вдруг понял, что мне надо делать. Я часто вспоминаю историю с молодой Анной Ахматовой, которая расчесывала волосы и читала Анненского. “И тогда я поняла, что мне надо делать”, – вспоминала она. Я повторил эту историю, только со Шварц.

Сергей Гандлевский

Поэзия – это три котла, в которых надо последовательно искупаться

Это к вопросу о том, откуда берутся идеи. Ты должен знать, что рядом много живых источников. Есть такие источники, которые живые, но – не мои, мне нечего оттуда взять. Поэзия – это три котла, в которых надо последовательно искупаться (“в молоке и двух водах”), как это сделал Иван в сказке про Конька-Горбунка. То есть найти своих трех поэтов, очень разных при этом. Тебя может воспитать только эта среда, причем с некоторыми поэтами необязательно даже встречаться. Когда я уже был относительно известен и у меня уже вышли книги, я поехал в Петербург на какое-то выступление, и там же выступала Елена Шварц, мы встретились, она оставила мне свой телефон, я скрепя сердце позвонил, она сказала: “Дмитрий, приходите”. Я ей ответил: “Я не приду, Елена Андреевна, потому что я вас слишком люблю и не хочу вас знать как человека, мне вполне достаточно ваших текстов”. Представьте, это как если бы человек, который начал писать благодаря Бродскому, отказался бы от встречи с Бродским. Но я не жалею ни секунды, что отказался.

– Референтная группа – прекрасная вещь, если с ней не сливаться. Можно ли сказать, что вы сознательно выстраивали границу с творческой средой, чтобы не сливаться с ней, чтобы быть другим?

Самое главное для поэта – предать людей, с которыми начинал. Я подразумеваю отказ от общей судьбы, а не что-то гнусное

– Да! Причем я иногда делал это глупо и резко, я жалею о многих вещах, но они мои, и я, видимо, не мог их не сделать. “Мы пойдем другим путем”, – как сказал живший в вашем городе человек. Я делал резкие движения и резкие заявления, порывая со средой. В какой-то момент, когда пришла первая слава после книги “Репейник”, меня приняли литературные круги, питерские и московские. И я понял: вот, сейчас я буду в обойме, но они хотят, чтобы все это продолжалось в том же русле. Но я знал, что никогда больше не буду писать книгу “Репейник”. И когда у меня вышла книга “Трамвай”, начались расхождения, появилось чувство, что со щелчками разрывается некая ткань, расходится земля. Вот и с первой референтной группой, “Вавилоном”, я разошелся, хотя с большим уважением отношусь ко многим людям, с которыми мы вместе начинали, к Илье Кукулину, Дмитрию Кузьмину. Но они хотели, чтобы это была элитарная поэзия “для своих”: встретились в музее Сидура, почитали стихи – сколько зрителей, столько и читателей. Меня эта ситуация не устраивала, мне хотелось, чтобы поэзия работала на людей. Я сделал резкие жесты и поссорился с ними (потом прошли годы, мы помирились).

Я езжу с лекциями и часто в них говорю: самое главное для поэта – это предать. В какой-то момент предать людей, с которыми начинал, потому что если ты этого не сделаешь, то будешь медведем, который остался на берегу, а не уплывает на отходящей льдине. А настоящий поэт должен в какой-то момент уплыть. Что, собственно говоря, сделал Бродский. Хотя как человек он был очень верный. Я все время вспоминаю фильм “Прогулки с Бродским”, где они идут с Рейном по Венеции, и понятно, что Бродскому все это по размеру, а Рейну эта Венеция – на два размера больше, и его нельзя за это упрекнуть, потому что он не эмигрировал. Бродский по-товарищески всегда был верен Рейну, который очень хороший поэт, но с поэтической точки зрения Бродский же предал их всех, ушел, улетел, он своей поэзией – улетел! Мы не знаем, что было бы с ним, если бы он не уехал, если бы не смог печататься. Одним актом Нобелевской премии он предал всех. Поэтому предательство – один из важнейших элементов поэтической эволюции и творческой биографии, но вы должны понимать, что под предательством я подразумеваю отказ от общей судьбы, а не что-то гнусное.

– Но как вы тогда для себя решаете противоречие: поэт отказывается от общей судьбы, но ему нужны люди, и он обращается к аудитории, то есть приобщается к ней?

– Но и аудиторию он должен предавать! Любой большой персонаж, будь то в поэзии, музыке, даже в поп-музыке, если он не будет обманывать ожиданий своей публики, то превратится в ее обслугу. Если бы Алла Пугачева не менялась, она бы не стала Пугачевой. Я не могу не уважать Земфиру, она всегда шла своим путем, она упрямая, делает то, что хочет, и многие от нее из-за этого отворачиваются. И Пушкина никто бы не ругал, если бы он продолжал писать свои романтические поэмы, но ведь поздний Пушкин несравним с ранним, он и вправду предал свою аудиторию, даже его книги неважно продавались. А поздний Баратынский? Это космогония какая-то, его трудно читать, но когда читаешь, понимаешь, что это явление космической природы. А Лев Толстой? Он то и дело предавал своих читателей. Человек, который написал “Войну и мир”, закончил рассказами для детей. “И Ваня заплакал” – это что? Получается, что Толстой – это главный иуда русской литературы, потому что он постоянно отрекался от самого себя. Сколько они дружили с Фетом, но даже и с ним он умудрился расплеваться, и в этом смысле изменил себе. У Заболоцкого: “Нет на свете печальней измены, чем измена себе самому”. На самом деле ты должен себе изменять! Ты должен изменяться. Возвращаясь к Бродскому, к его “Осеннему крику ястреба”, – это о том же: поэт поднимается высоко-высоко, рассыпается перьями, выбегают дети и кричат: “зима, зима”. Да, ты уходишь в безмолвие, ты уплываешь, по большому счету, в смерть, и тебе не с кем делить ни поэзию, ни пространство, ни любовь, ни дом, ни ту самую чертову льдину. Это единственный путь поэта. Но он иногда приобретает страшные формы, как у Цветаевой. Она же почти сошла с ума, влюбилась к концу жизни в молодого Тарковского, который был переводчиком, бредила им, говорила ему, что видела лицо его жены, прильнувшее к ее окну (хотя жила на втором или третьем этаже). У Ахматовой тоже есть эта струя измены, из-за которой она порвала с Чуковским на 15 лет; это уже потом она стала седой и умудренной, но вначале у нее тоже было много “уплывания”, она рвала с людьми, с которыми ее связывали страх, общность, уходила в свои писания. Ее “Северные элегии” – тоже предательство себя прежней с ее “Сжала руки под темной вуалью…”.

Дмитрий Воденников

У меня такое ощущение, что это самое важное, что есть в тебе и в жизни: ты должен предать какую-то часть своей жизни, своей юности, людей, которых ты любил, в противном случае ты до сих пор жил бы с ними, но ты с ними не живешь, ты отказался от них, а это предательство. Которое дало тебе новую жизнь.

– К вопросу о формирующей среде. Москвичам и питерцам хорошо, там поэтический мир достаточно насыщенный и качественный, а что делать в провинции, где в поэтическом сообществе преобладают графоманы? Верите ли вы в так называемую литературную учебу, в то, что, занимаясь в поэтической студии, можно вырасти в хорошего поэта?

В литературе провинциальности и столичности как таковой нет: нас объединил интернет

– Смотря какая студия. (Была такая студия “Юность”, которую вел Ковальджи, где меня раскритиковали по самое не могу, хотя у меня уже были написаны первые две книги.) Полагаю, на первом этапе нужны люди, с которыми ты будешь видеться раз в неделю. Понятно, что они тебя будут не совсем устраивать, но если они не совсем омертвевшие, то вы сможете вместе как-то наполнять пространство, и что-то прорастет – и в тебе, и в них. В конце концов, в какой-то момент этот отрицательный опыт (ты чувствуешь, что N пишет чушь и NN пишет чушь) даст понять, что надо искать что-то другое. Кроме того, сейчас в литературе провинциальности и столичности как таковой нет: нас объединил интернет, и любой, сидя дома, может войти в Фейсбуке к кому угодно – к Татьяне Толстой, к Захару Прилепину (специально называю таких разных писателей)… Понятно, что они там специально не пишут о стихах и прозе, а часто друг с другом просто срутся, но границ нет.

Я сейчас преподаю в школе “Хороший текст”, которую начинала Толстая. Там ведут занятия очень интересные мастера, в том числе известные. Я долго не мог понять, что делать с семинарами, и просто давал задания: написать о рождении, о смерти, о чем-то еще, только не стихами. А потом… Знаете, как делают голливудские сценаристы? Они берут сюжет и начинают его крутить: допустим, есть четыре женщины в большом городе, что мы можем с ними сделать, какие будут характеры? То же самое я предлагаю сделать на примере одного “семинариста”: берем небольшой его текст и смотрим, что можно из него вытянуть, какие возможности автор упустил, какие волшебные двери не открыл. Это и есть учеба. Потому что научить писать стихи невозможно. Можно поговорить с человеком о его стихах, но так делают в большинстве семинаров. Я прошу написать некий служебный текст, например, на тему измены или убийства. Человек описывает, и мы понимаем, сколько там всего таилось, сколько можно вытянуть интересных линий, которые даже в голову не приходили. Вот такие вещи полезны. Вот в это я верю, это может дать толчок.

– Так можно раскрутить сюжет рассказа, а можно ли подобным образом раскрутить стихотворение?

– Да. У меня есть близкий товарищ, он пишет тексты и показывает мне. И я вижу, как в первом четверостишии рождаются темы, которые он начинает докручивать: второе четверостишие провисает, третье – неожиданно хорошо, в четвертом возникают заезженные ходы, перечисления. Я говорю: “Вот здесь ты добавляешь слова для ритма, для рифмы, там должно быть что-то другое, подумай”. Он злится (а может, и не злится), но через день присылает мне вариант строфы, где нет этих перечислений, возникает строчка, которая все делает, стихотворение растет, меняется вторая строфа, и передо мной возникает сделанное стихотворение. Это тоже учеба. Условно говоря, надо найти своего мастера или своего товарища, который сможет тебе что-то подсказать.

– Один местный стихотворец наставлял меня: что ты всё о себе да о себе, столько тем вокруг! Читая ваш последний сборник избранных стихотворений “Небесная лиса”, я понимаю: о чем бы вы ни писали – это всегда о себе…

Я пишу о таких вещах: прорастающих, темных, из себя, которые вырываются к свету

– Конечно, все про себя, потому что через себя. Даже если возникает тема войны, как в моей недописанной поэме “Небесная лиса улетает в небеса”, которая дала название книге. Когда я это писал, многое тогда взрывалось, взрывались дома в Москве, и понятно, что именно эти стихи в то время росли во мне, хотя я и пишу в них о себе. Некоторые стихи росли по неделям, по месяцу, и это была моя история, только моя. “Любая женщина – как свежая могила…” – страшное и больное для меня стихотворение, по большому счету, о предательстве: ты убиваешь стихи ради того, чтобы жила твоя любимая женщина, потому что твои лучшие стихи убьют любимого человека. Это парадокс. Я пишу о таких вещах: прорастающих, темных, из себя, которые вырываются к свету, – и мне, по большому счету, делать в окружающем мире нечего. Но окружающий мир есть даже у меня, в свое время углубленного в свои лирические переживания. Так что этот ваш приятель говорил ерунду. Поэтому, если вы лирический поэт, живите собой. Вы, как маленькая часть этого мира, можете рассказать мне о том, о чем никто другой не расскажет: о своем страхе смерти, о влечении, о нежелании влечения. И тогда я скажу: “Ба, это же про меня”.

– То есть для поэта естествен такого рода творческий нарциссизм?

– Конечно! Это же Орфей. Все, что он может, – это петь, заговаривать своим голосом растения и камни (он только взбесившихся вакханок, прообраз современных феминисток, не смог заговорить, и они его разорвали). А так поэт способен изменить мир и прежде всего – свою жизнь.

У меня есть одна преподавательская удача, которой я горжусь. На первой моей лекции в школе “Хороший текст” было много народу, потому что был большой набор, и одна из лучших моих учениц, Рада Орлова, сказала, что потом пришла домой и уничтожила свои прежние стихи. И стала писать заново. Они и вправду стали уникальными, они стали какие-то её. То есть один человек может “пробить” другого человека, не научить, а что-то открыть в другом, так что этот другой скажет: “Боже, чем я занимался…”

– В 2007 году вас объявили “королем поэтов”. Такого титула, помнится, удостаивался только Игорь Северянин, который завоевал его в поэтической битве с Маяковским.

– Неправильно. Еще Александр Еременко получил этот титул, когда они выступали вместе с Бунимовичем, Искренко, Ждановым, Парщиковым. Так что нас трое. А вы знаете, что Северянина, которого мы привычно ругаем, любили два выдающихся русских писателя – Окуджава и, вы удивитесь, Венедикт Ерофеев?

– Северянин завоевал свой титул в поэтической битве с самим Маяковским. А с кем вам пришлось тогда биться?

Не бывает короля поэтов и не будет

– Родионов, Емелин, Фанайлова, Исаева. Это состязание устроил Кирилл Серебренников, он предложил идею, а мы были, что называется, актуальными поэтами на гребне волны. Было два отделения, голосовала публика. В первом раунде выиграла Исаева, во втором я. Очень жалею об этом, потому что теперь каждый дурак, простите, каждый журналист поминает мне только это. Это никак не греет, потому что все вспоминают исключительно про Северянина. На самом деле, все это чушь. Не бывает короля поэтов и не будет. Даже когда жил Пушкин, никаким королем он не был, и его “Евгений Онегин” даже не очень хорошо расходился.

Елена Исаева

– Даже если это была игра, вы же в нее сыграли, значит, она для вас что-то значила…

– Сыграл, да. Это было почти двенадцать лет назад. Есть такой принцип: принимай вызов. Вот я пошел и принял его. Честно говоря, я был уверен, что выиграет Родионов, потому что он так сильно подает тексты, он вообще брутальный, в отличие от меня, нежного цветочка. А выиграл я (Андрюша, прости).

– Кто-то из рецензентов написал про ваши стихи, что они обнаженные, что читать их и больно, и стыдно, и сладко. Но тогда возникает вопрос: если это больно и стыдно, то зачем поэту нужен этот эксгибиционизм, это эротическое селфи?

– Только давайте так: это не то селфи, которое девочки любят делать, когда – ножку отставили, как Бузова в купальнике, да еще и отфотошопили потом. К искусству это не имеет отношения. А вот “Обнаженная Маха” Гойи – представим, что это она сама себя так нарисовала? Или художница Наталья Гончарова с ее обнаженными натурами. Тут важно, как ты себя фотографируешь. Этот эротизм может быть искусством, а может – Бузовой (хотя я не хочу ее никак принизить). Это может быть девчачья фотография с отставленной ножкой, а может – яркая, смелая обнаженная фигура, но ты при этом смотришь не на темную промежность, а на линию тела человека и понимаешь, что имеешь дело с “Вечной весной” Родена или, наоборот, с изломанной “Герникой” Пикассо. Все зависит от оптики, от инструмента.

– При всей “обнаженности” вашей поэзии она мне показалась достаточно герметичной, приходится искать некую щель, сквозь которую проникнуть в смысл. У вас там очень много символов, которые я не могу расшифровать, не зная вас, не зная, что скрывается за символом лисы или петуха, тем более что ваши стихи – это всегда про вас…

– Вот это как раз не символы, а чисто фольклорная история, если вы говорите о “Сам себе я ад и рай, и волк, и заяц черный…”. Это “Теремок”, только такой трагический, апокалиптический теремок, в который люди не приходят, а уходят из него. Уитмен с его бухгалтерским перечислением всего сущего – он же не герметичный, он дает размах. “Джон Донн” у Бродского построен по такому же принципу, хотя и его тоже можно было бы упрекнуть в герметичности: почему бы вам, Иосиф Александрович, не описать историю какой-нибудь Марьи Николаевны? “Сам себе я ад и рай, и волк, и заяц черный…” – там всё: и борьба, и невозможность примирения, и невозможность жить без этой борьбы, без этих зверей, которые тебя разрывают и рано или поздно уходят. Можно было бы упрекнуть меня в другом, например:

Баранов, Долин, я, Шагабутдинов,
когда мы все когда-нибудь умрем –
мы это не узнаем, не поймем
(ведь умирать так стыдно, так обидно),
зато как зайчики, ужасные соседи
мы на трамвае золотом поедем.

Можно было бы сказать: “Я не знаю никаких Барановых, Долиных, Шагабутдиновых, и это очень герметично, я ничего не понимаю”. Но это будет ложь. Вы же понимаете, что они там стоят на своем месте, потому что это поэтическая строчка по музыке: “Баранов, Долин, я, Шагабутдинов…” Это просто какие-то люди автора, его друзья, тебе не надо знать их биографию, в каких они отношениях с автором, – тебе это совершенно не важно, как тебе не важно, когда Пушкин писал: “…Шишков, прости: не знаю, как перевести”. Мы знаем, что Шишков – славянофил, но эти стихи сами по себе так хороши, так легки, что, по большому счету, неважно, кто такой Шишков. Или у Ахматовой: “Двадцать первое. Ночь. Понедельник. Очертанья столицы во мгле. Сочинил же какой-то бездельник, что бывает любовь на земле”. Зачем мне знать, что она поняла это в понедельник? Это всего лишь указание, что стихотворение является якобы дневником. А в случае с Барановым, Долиным, Шагабутдиновым это просто подтверждение того, что они реальные люди, и есть реальный трамвай, который несется, и смысл в том, что трамвай реальный, и я лечу в смерть, и это, слава Богу, вы обязательно поймете, потому что вы так же боитесь (или хотите) смерти и несетесь в этом трамвае. Так что тут важно, стих цепляет или не цепляет. Может, вам это стихотворение на фиг не нужно? Не ваша оптика?

– Бывает так, что стихотворение красиво, ритмично, оно забирает, но – непонятно. Для вас вообще важен вопрос – о чем стихи? Тут на одном полюсе может быть Твардовский, у которого “вот стихи, а все понятно, все на русском языке”, а на другом, скажем, Геннадий Айги.

– При всем к нему уважении, мне Айги и вправду непонятен, хотя несколько стихотворений есть потрясающих, где между словами возникают такие паузы, такое натяжение, что я понимаю, о чем речь. Мне ближе линия Всеволода Некрасова, хотя тоже, казалось бы, непонятно:

Веточка
Ты чего
Чего вы веточки это
А
Водички

Геннадий Айги

Стихотворение – это дверь: она либо открывается для тебя, либо не открывается

Вот и всё стихотворение, но мне это как-то понятнее, и меня оно пробивает. Когда Кирилл Серебренников давным-давно устраивал в Политехническом поэтические чтения, там читали стихи известные актеры, один из них подошел ко мне и спросил про мое стихотворение “Любая женщина – как свежая могила: из снов, из родственников, сладкого, детей…”, о чем оно. Я сильно удивился: “Оно о смерти, о том, что ты как бы заговариваешь смерть, женщин, которых ты любишь” (прочитал он его плохо). Но что меня поразило: мне кажется, что стихотворение – это дверь: она либо открывается для тебя, либо не открывается. Но в этом не виноват ни написавший его, ни читатель: значит, это не та дверь, в которую тебе нужно идти. Мне многие тексты непонятны. Я люблю некоторые тексты Седаковой, в одном есть обращение к какому-то человеку, я не знаю, кто это, но стихотворение ранит, трогает, забирает в себя. Меня забирают эти слова, их странное сочетание, эти строчки во мне болят в тот момент, когда я их читаю. А есть несколько поэтов и поэтесс, которые собирают залы, которые нам и не снились, они делают целые турне, но ни одно их стихотворение меня не трогает. Но их стихи трогают людей, которые к ним приходят, встают и аплодируют в конце.

– Из вашей книги “Небесная лиса” я вывел, что ваша поэзия – это ваша личная эсхатология, там все про время и про смерть. Мне даже подумалось, что вы как Том Сойер, который захотел умереть понарошку и представлял свои похороны, глядя на них как бы со стороны: кто пришел, что говорят… Когда вы пишете о смерти, вы исследуете себя и свое отношение к ней?

Смерть – сразу говорит тебе, чего ты стоишь, кого ты любишь и чего ты боишься

– Когда я сюда летел, нас сильно тряхнуло в самолете, причем три раза. Рядом сидели мужики, и я обратил внимание, какие они слабые: они сразу стали вызывающе смеяться, громко переговариваться – странная истерическая реакция. Они были трезвые, и меня поразило, насколько мужики часто не держат удар. Нас тряхнуло очень странно, и я в какой-то момент подумал, что мы упадем, и это будет страх, но и восторг – мы же быстро будем падать, дух захватит, как на качелях. И я подумал, что мне будет ужасно жалко одного человека: что он будет испытывать, когда узнает, что я разбился, не договорив, не попросив прощения. Оказывается, перед смертью ты очень точно выбираешь адресата, про кого надо думать. Так же и в стихах: когда пишешь о смерти, точно выбираешь одного-двух-трех человек в качестве адресата, и тебе безразлична эта инфантильная история Тома Сойера и что там будет… А еще я в первую очередь подумал бы о моей собаке, которая будет мучиться, пока поймут, что меня нет, – сколько она там продержится, вылакав всю воду. Смерть – потрясающая вещь, она все расставляет на свои места. Она сразу говорит тебе, чего ты стоишь, кого ты любишь и чего ты боишься. И боишься ли. Поэтому, когда я писал эти стихи, мне было все равно, что будет, что скажут критики, упрекнут ли меня в нарциссизме.

Сейчас я – обыватель и мещанин, без искры и дара. Во мне есть только я, и это ужасно круто

Я один раз почти умирал, это была серьезная история: я справлялся с последствиями, учился заново ходить, не знаю, что бы со мной было, если бы не операция. Но как таковой смерти нет: когда она есть, тебя нет, когда ты есть, ее нет. Мы не знаем смерти, мы знаем только какой-то подход к ней. Я подошел к ней достаточно близко. Но я ничего не разведываю, я просто хотел вытянуть из себя этот архетип бьющегося в агонии животного, вытянуть правду: на что я способен. Я ужасно рад, что стихи ушли. Как писала Ахматова про музу: “Жестче, чем лихорадка, оттреплет, и опять весь год ни гу-гу”. Со мной стихи обращались таким же образом. Скорее всего, я что-то понимал о человеческой природе, я что-то разгадывал, и через боль, через тошноту ко мне приходили какие-то сведения. Я уже одиннадцать лет не пишу. Стихи ушли, звук ушел. Сейчас я – обыватель и мещанин, без искры и дара. Во мне есть только я, и это ужасно круто. Оказалось, что себя без дара исследовать еще интереснее, тебе стало интересно слушать людей.

Анна Ахматова

– Без дара? Ваши эссе весьма поэтичны. Практически поэзия.

– Это не стихи, это другое. Понятно, что талант остался. Помните у Ахмадулиной: “Во мне уже стара привычка ставить слово после слова”. Я умею писать прозу, но стихи – это другая вещь, другой фокус: есть фокусник, который что-то делает на пальцах, а есть фокусник-иллюзионист, который делает так, что исчезает слон. Это разные вещи: проза – это фокусник на руках, а исчезающий слон – это Копперфильд, это уже стихи.

– Вы так спокойно об этом говорите: “Не пишу стихов одиннадцать лет”. Когда Мандельштам замолчал на три года, у него, кажется, была чуть ли не паника.

– У меня, к счастью, судьба не такая страшная, как была у него, и я не уверен, что это была паника. Во второй книге Надежда Мандельштам сказала, что в нем что-то изменилось, когда ушли стихи. Он стал ни хуже, ни глупее, но какая-то подсветка ушла. Но у него был период, когда он писал одну прозу. И спасибо: если бы у него не было этой поэтической паузы, у нас не было бы потрясающей прозы. Впадаешь в панику, когда стихи уходят на четыре года, а если стихи ушли на одиннадцать лет, то какой смысл бегать, задрав штаны? Если от человека ушла жена и он страдает и пьет в течение года, это одно, но если он пьет одиннадцать лет и рвет на себе волосы, то надо идти к психиатру.

– Но у вас есть радио, и, судя по всему, это для вас важно.

– Да, у меня есть программа “Поэтический минимум” на Радио России, но это о чужих стихах. Я благодарен этой программе, потому что приходится читать много чужих стихов, на одной Ахматовой и Пушкине не уедешь, а современные поэты очень пополняют мой поэтический минимум.

– Что для вас современная поэзия? По каким признакам вы ее для себя выделяете?

Современная поэзия – это, прежде всего, некая расшатанность ритмическая и жанровая

– Во-первых, это совершенно другая оптика (я говорю о хорошей поэзии). Это поэзия, которая может быть “присвоена” любым полом, потому что она говорит как будто сверху. Это поэзия, у которой “разболтанная” форма, потому что четкая форма уже не работает. Даже если стихотворение начинается с четкого ямба, то к концу стихотворения он должен расшатываться. Хотя настоящее стихотворение может и сейчас быть написано в совершеннейшей структуре (я очень люблю Линор Горалик, она пишет в относительно классической – для 21-го века – форме), но все равно современная поэзия – это, прежде всего, некая расшатанность ритмическая и жанровая, когда не понимаешь, с чем имеешь дело – то ли со стихом, то ли со стихотворением в прозе, то ли с верлибром, то ли с каким-то полиструктурным произведением. Еще это что-то, что находится на грани с другим жанром. Я уже не верю в чисто лирическое стихотворение. Это должно быть что-то между лирическим стихотворением и, грубо говоря, полемической статьей, какой-то гибрид. Только тогда стихотворение работает. Пусть, например, все начинается с платы за ЖКХ и заканчивается пронзительным любовным признанием.

Для меня сейчас высшая поэзия – это поэзия стен

Я дружу с молодыми актерами театра “Сатирикон”, которые делали спектакль “НеПушкин”, полностью построенный на современной поэзии. Среди авторов были я, Вера Полозкова, Искренко, Сваровский, Горалик, Гуголев и т.д. Эти стихи были потрясающим образом “перекручены”, сделаны по-другому, не так, как придумали авторы. Мне кажется, современная поэзия – это то, что позволяет себя изменить и что может звучать, там все время размытые границы. Я могу ошибаться, мне 50 лет, может, я уже не эксперт, сейчас есть молодые мальчики и девочки, которые делают, наверное, что-то невозможно прекрасное и странное, то, что я, может быть, не приму за поэзию. Когда мне было 25 лет, всегда находились какие-то старые – давайте заменим более грубое слово – ворчуны, которые говорили: Воденников – это не поэзия, Горалик и Кирилл Медведев – не поэзия, Мария Степанова и Фаина Гримберг – тоже не поэзия. Мне бы не хотелось разделить судьбу этих старых ворчунов. Для меня сейчас высшая поэзия – это поэзия стен. Я прохожу по 20 км в день и нахожу потрясающие граффити. Сейчас поэзия живет на стенах, даже если это не стихи (кстати, свои стихи я тоже находил на стенах).

– Критик Наталья Иванова говорит, что в России 600 тысяч человек пишут стихи, может быть, это даже больше, чем тех, кто их читает. Есть программная статья главреда “Знамени” Сергея Чупринина, где он говорит, что есть кучка классиков, которых читали и будут читать, есть обойма современных поэтов с именем, которых печатают, у остальных же поэтов, даже хороших, шансы на популярность невелики, потому что так устроен читатель и с этим ничего не поделаешь. И как с этим быть?

– Есть теория бутылочного горлышка, которая имеет отношение к народонаселению и его разнообразию. Из Африки вышло не так много первых людей, но они расселились по всей Евразии, просочившись через бутылочное горлышко. Думаю, что в будущее возьмут не всех, и мы не знаем, кого возьмут. Может, самые громкие имена потом окажутся на детской полке, как Чарская и Стивенсон, а тех, кто не были в мейнстриме, как Тютчев и Фет, запомнят. Это вещь непредсказуемая: мы не знаем, кого откроют наши далекие потомки и назовут поэтами. Мы не знаем, будет ли это поэзия в том виде, как она сегодня существует. Может быть, вообще никто не будет читать никаких стихов. Может, люди станут разговаривать картинками, которые будут посылать друг другу? Может, вообще начнется атомная война или передел мира? Поэзия, скорее всего, не умрет как способ говорения звуком, а какую форму она примет и какие имена останутся, мы не знаем.

Афоризмы и цитаты про общение

Общение с карликами деформирует позвоночник.
С. Ежи Лец

Близкое общение — вот откуда берут начало нежнейшая дружба и сильнейшая ненависть.
А. Ривароль

Всякое общение, которое не возвышает, тянет вниз, и наоборот.
Ф. Ницше

Общение облагораживает и возвышает; в обществе человек невольно, без всякого притворства держит себя иначе, чем в одиночестве.
Л. Фейербах

Общение с дурными людьми портит хорошие нравы.
Иероним

Общение с женщинами завлекательно тем, что в нём всегда есть много недомолвок, а недомолвки, стеснительные или, во всяком случае, неприемлемые между мужчинами, весьма приятная приправа в отношениях мужчины с женщиной.
Н. Шамфор

Общение с книгой — высшая и незаменимая форма интеллектуального развития человека.
А. Твардовский

Общение с разумными людьми надо рекомендовать каждому именно потому, что дурак таким образом из подражания привыкает поступать умно. Даже величайшие дураки в состоянии подражать, раз это могут делать обезьяны, пудели и слоны.
Г. Лихтенберг

Парадокс общения: чтобы раскрыть свою индивидуальность, человеку надо вступить в общение с другими людьми. Но именно для того, чтобы вступить в общение с другими людьми, свою индивидуальность следует ограничить.
П. Таранов

Прекрасная вещь — общение с мудрецом.
Аристофан

Самое полезное из всех искусств – искусство нравиться.
Филип Честерфилд

Надо полагать, что если у человека разумного нет желания нравиться, то у него вообще нет никаких желаний, ибо он не может не знать, что без этого он ничего не добьется.
Филип Честерфилд

Личный магнетизм – это загадочная способность добиваться желаемого, не имея решительно никаких способностей.

Для успеха в жизни умение обращаться с людьми гораздо важнее обладания талантом.
Джон Леббок

Умение обращаться с людьми – это товар, который можно купить точно так же, как сахар или кофе. И я заплачу за него больше, чем за любой другой товар.
Джон Д. Рокфеллер

Помни, что, за одним небольшим исключением, мир состоит из других.
Оливер Уэнделл Холмс старший

Суть учтивости состоит в стремлении говорить и вести себя так, чтобы наши ближние были довольны и нами, и самим собою.
Жан Лабрюйер

Вежливость – это искусственно созданное хорошее настроение.
Томас Джефферсон

Вежливость – это умение с интересом слушать то, что вам известно, от человека, который ничего в этом не смыслит.

Мне бы хотелось найти (…) институт, который научил бы людей слушать. В конце концов хорошему менеджеру нужно уметь слушать по крайней мере так же, как уметь говорить.
Ли Якокка

Быть важным приятно, но быть приятным важнее.

Кобра укусит тебя независимо от того, будешь ли ты называть ее коброй или Госпожой Коброй.
Индийская пословица

Лучший способ заинтересовать других собой – интересоваться другими.
Эмиль Эш

Если и есть какой либо секрет моего успеха, то он заключается в умении понять точку зрения другого человека и смотреть на вещи и с его и со своей точек зрения.
Генри Форд

Имя человека – самый сладостный и самый важный для него звук на любом языке.
Дейл Карнеги

И забывчивость может вызывать гнев, например, забвение имен, хотя это вещь незначительная. Дело в том, что забывчивость кажется признаком пренебрежения.
Аристотель

Самый простой и доступный способ смертельно оскорбить человека – переврать его отчество два раза подряд.
Максим Звонарев

Будь всегда искренен, даже если у тебя на уме совсем другое.
Гарри Трумэн

Секрет успеха – в искренности. Если вы можете ее изобразить, считайте, что дело в шляпе.
«Формула успеха Глайма»

Без многого может обходиться человек, но только не без человека.
Людвиг Берне

Единственная известная мне роскошь – это роскошь человеческого общения.
Антуан де Сент Экзюпери

Достаточно оказаться с кем нибудь в лифте, чтобы убедиться, как мало люди могут сказать друг другу.
Славомир Врублевский

Говорить можно с каждым, а поговорить, почитай, и не с кем.
Феликс Хвалибуг

Сегодня стоит подойти к двери, как она автоматически открывается; стоит подойти к человеку, как он автоматически закрывается.
Пер Хальворсен

Чем лучше средства сообщения, тем дальше человек от человека.
Ялю Курек

Люди одиноки, потому что вместо мостов они строят стены.

Право на фразу (очень старую) о непреодолимых барьерах между людьми имеет лишь тот, кто пытается эти барьеры преодолеть.
Кароль Ижиковский

Людей следует принимать небольшими дозами.
Ралф Уолдо Эмерсон

Чем больше люди знают друг друга, тем меньше понимают. И чем ближе они узнают друг друга, тем более чужими становятся.
Эрих Мария Ремарк

Нужно узнать человека очень близко, чтобы увидеть, что он тебе совершенно чужой.

Можно выбрать свой путь, но не людей, которых встретишь на нем.
Артур Шниилер

Герцог Эдинбургский довел до совершенства искусство говорить «Привет!» и «Пока!» одним и тем же рукопожатием.
Дженни Бонд

У тебя не будет второго шанса произвести первое впечатление.
Американское изречение

Телевидение совершило революцию в общении между людьми, сведя его к двум репликам: «Что сегодня в программе?» и «Спокойной ночи».
Гудман Эйс

Ошибочно думать, что общение, преодолевающее одиночество, возможно лишь человека с человеком, лишь для человеческой дружбы. Оно возможно с миром животным, даже растительным и минеральным, которые имеют свое внутреннее существование. Дружба возможна с природой, с океаном, с горой, с лесом, с полем, с рекой… Самый поразительный пример настоящего общения, преодолевающего одиночество, есть общение человеческого «я» с собаками, которые являются настоящими друзьями, часто лучшими, чем другие люди. В этой точке совершается примирение человека с отчужденной, объективированной природой, в природе человек встречает… друга.
Н. Бердяев

Мы наблюдаем интереснейшее явление: бессмыслица как средство общения между людьми.
Е. Лец

Чем совершеннее техника общения (интернет, электронная почта, мобильный телефон и т. д.), тем меньше есть что сказать друг другу.
В. Зубков

Искусство общаться с людьми покоится, по сути дела, на ловком умении (предполагающем долгую подготовку) воспринимать и принимать еду, к кухне которой не питаешь никакого доверия.
Ф. Ницше

Легче всего мне общаться с десятью тысячами людей. Труднее всего – с одним.
Д. Баэз

Все негодяи, к сожалению, общительны.
А. Шопенгауэр

Каждый постольку общителен, поскольку он беден духом и вообще пошл.
А. Шопенгауэр

Общительность — основное свойство проходимца.
В. Зубков

Общительность принадлежит к опасным, даже пагубным наклонностям, так как она приводит нас в соприкосновение с существами, большинство которых нравственно — скверно, а умственно – тупо и извращенно.
А. Шопенгауэр

Возвышенность духа ведет к необщительности.
А. Шопенгауэр

Надо обладать железными нервами, чтобы быть приветливым каждый день с одним и тем же человеком.
Б. Дизраэли

Порой надо умолкнуть, чтобы тебя выслушали.
Е. Лец

Еще по теме:

Популярно:

Комментарии:

«Каждая девушка, с которой он знакомился в Италии, сразу теряла голову…»

В петербургском издательстве Perlov Design Center вышел трехтомник «Иосиф Бродский в Риме», подготовленный и составленный Юрием Левингом. Издание состоит из отдельного «Путеводителя» по Риму Бродского, тома «Поэзия, проза, графика», включающего рисунки и тексты — в том числе неопубликованные — Бродского, посвященные Риму, и подробных «Трудов и дней» поэта в Риме — хроники, воспоминаний и интервью римских друзей и собеседников Бродского со всего света.

Для публикации на COLTA.RU мы выбрали один из разговоров Юрия Левинга из третьего тома издания — беседу с Сильвией Ронкей, итальянской писательницей, критиком и телеведущей, профессором классической филологии и византологии Римского университета. Ронкей в 1981 году окончила Университет Пизы по специальности «византийская филология», впоследствии изучала греческие церковные манускрипты и проводила исследования под руководством выдающегося историка-византиниста А.П. Каждана в вашингтонском Центре изучения Византии.

— Давайте начнем с начала. Расскажите, как произошло ваше знакомство с Иосифом Бродским.

— Мне было 20 лет, и я заканчивала университет, когда стихи Бродского только появились в переводе Буттафавы в серии издательства «Мондадори» Lo Specchio. Я прочитала их и пришла в восхищение. Было лето — не могу вспомнить, какого года, но я училась на третьем курсе. Скорее всего, 1979-го. Вскоре после этого он приехал в Рим по приглашению Американской академии. Вообще он приезжал и до этого — например, для участия в поэтических чтениях. Тогда в Италии была мода на поэзию, и организатором очередного фестиваля выступил Франко Корделли ^[1]. Он и пригласил Бродского, но тогда мы не встретились. Это произошло несколько месяцев спустя, когда он приехал снова уже в качестве стипендиата по приглашению Американской академии. Издательство «Мондадори» устроило вечеринку у Марии Стеллы Сернас — светской дамы, хотя далеко не интеллектуалки ^[2], где мы и познакомились. У меня была с собой книга его стихов, изданных на итальянском. А он был бабником, и я думаю, что каждая девушка, с которой он знакомился в Италии, сразу теряла голову. После первой встречи у нас было несколько свиданий, и я очень интересовалась его стихами о России. Надо заметить, что сразу после моего рождения мой отец был назначен корреспондентом и уехал жить в Москву вместе с матерью, которая получила должность атташе по культуре при посольстве Италии. Тогда шел 1958 год, хрущевский период, очень интересное время.

— В какой газете он работал?

— La Stampa. Он пробыл там три года.

— В Москве?

— Да. Но не только, конечно. Он много путешествовал — по-моему, трижды ездил в Сибирь, присутствовал на похоронах Пастернака. Он был одним из немногих итальянских журналистов, кто не просто понимал события того времени, но и был их свидетелем. Он набрался опыта и был достаточно известен, написал ряд книг ^[3]. Мне Россия всегда была интересна в связи с моим одиноким детством: я читала русские народные сказки, которые мне присылали родители, слушала русские колыбельные. Я с нежностью отношусь к русскому языку и вообще атмосфере, потому что это мои родители, мое детство.

— Вы остались в Италии, когда они уехали?

— Да, отец не хотел, чтобы я ехала с ними. Он боялся, что если его будет сопровождать ребенок, то он, как иностранный корреспондент, станет уязвимой мишенью для шантажа или мести… Но я все же отправилась в Россию, когда стала старше. Меня разбирало любопытство; я побывала в Ленинграде, Москве, но увидела очень мало, даже будучи представителем интеллектуальной профессии, а не просто туристкой. Вы сами знаете, как это было трудно и опасно — наладить связи с тамошней профессурой. Поэтому Бродский был незаменимым источником информации. Хотя наше первое знакомство было из рода «мачо подклеил студенточку», я думаю, что в итоге мы подружились на почве любознательности.

— А как же разница в возрасте?

— Мне было двадцать, ему — сорок. Не такая уж и большая. У него было в Риме много подруг, и я думаю, что видела, в отличие от остальных, общую картину, а потому я была еще и его советчицей в любовных делах. Я была очень молода, но я знала, всегда знала, что между нами нет любви и что он — женский угодник. Такой уж он был и вдобавок, мне кажется, все еще сильно любил свою русскую жену. Он никому не принадлежал. У нас были дружеские и, возможно, отчасти мужские отношения, основанные на доверии. Он рассказывал мне о русской литературе, о России, о своей жизни и отношении к женщинам, к любви. Мы были друзьями, и взамен я оказала ему две ответные услуги. Во-первых, конечно же, я показала ему Рим. Несмотря на мой юный возраст, я была образованной и разбиралась в этих вещах. Он также интересовался литературой — не только итальянской, но и современной греческой. Например, в те дни он сильно нуждался в деньгах, и [Джанни] Буттафава, его итальянский переводчик, нашел ему работу: регулярно писать статьи для газеты L’Espresso…

Иосиф Бродский на фоне плаката, посвященного выставке современного искусства, которая проходила в Риме осенью 1980 года. 1983
Фотография Сильвии Ронкей© Из частного архива

— Кто именно нашел ему эту работу?

— Буттафава, его переводчик, который и сам работал в этом издании. Иосиф одно время еженедельно писал статьи, и каждый раз ему приходилось искать новую тему. То он писал о Вергилии, то о современном греческом поэте Кавафисе, а я помогала ему советами и искала материалы. Помню, однажды он захотел прочитать Марино — малоизвестного итальянского поэта эпохи барокко XVII века ^[4]. Мы проходим его в школе и знаем, кто это такой, но его работы настолько трудны для восприятия, что достать его книгу было непросто. Поэтому я отправилась в Ватиканскую библиотеку, где потратила крупную сумму на копирование полного собрания сочинений Марино на микропленку. А Иосиф очень расстроился и сказал: «Слушай, я хочу прочитать всего пару его стихов. Выбери сама». После этого я старалась заранее отбирать нужное. Я получила классическое образование, изучала итальянское искусство и литературу, латинскую классику и к тому времени уже стала византинистом. Отсюда, в частности, его познания о Византии, он часами сидел и читал на моем диване. Я переводила, как мне кажется, если не самую важную, то одну из наиболее значимых и известных исторических работ — хронику, написанную Михаилом Пселлом, философом и политиком XI века. Я первая переводила ее на итальянский язык, это был немалый труд, тысячи страниц…

— С греческого?

— С византийского греческого, они не сильно различаются. К сожалению, словарей так и нет, и для правильного перевода приходилось заранее представлять, о чем идет речь, но этого опять же не понять без перевода, поэтому я испытывала трудности, пытаясь найти правильный подход. Иосифу это было интересно; существовал слабый перевод на английский, который я использовала для проверки, и он прочел его целиком.

— По-английски?

— Да. От корки до корки, он много читал о Византии. Он знал еще одного византолога, Майкла Мааса, и нашими стараниями основательно погрузился в эту тему. Иногда мы втроем ходили куда-нибудь или ужинали вместе. Наша дружба продолжалась несколько лет. Кажется, Нобелевскую премию он получил в середине восьмидесятых…

— В 1987-м.

— Да. Значит, мы общались лет семь-восемь. Я дважды прилетала к нему в Америку. Один раз — в Нью-Йорк, он был очень счастлив тогда из-за романа с китаянкой. Он сказал: «Ты не представляешь, насколько это отличается, как все меняется. Если переходишь на азиаток, назад пути нет».

Сильвия Ронкей, начало 1980-х© Из частного архива

— Он цитировал на итальянском по памяти длинные отрывки из Данте, что, конечно, говорит больше о его памяти, а не о знании языка.

— Да, у него была очень хорошая память: он знал наизусть множество стихов на неизвестных ему языках. Правда, его английский был великолепен. Он часто сердился на меня за то, что я не понимала его русских стихов. До нашего знакомства я читала только те его работы, которые были переведены на итальянский, поэтому первым делом он дал мне сборники на английском: сначала всего два, а потом и другие. При этом он мне читал по-русски все свои стихи, даже изначально написанные на английском, потому что ему не нравилось, как они звучат на иностранных языках. Он повторял: «Я русский поэт. Мои стихи — музыка. Их нужно слушать, а не читать, это давняя традиция». Очень часто он читал свои стихи по памяти, хотя «читал» — не совсем точное слово. Возможно, в русской традиции принято читать стихи подобно молитве или обрядовой песне или это была его индивидуальная манера декламации, которая, по-моему, скорее походила на заклинание, а не на музыку.

— Даже для русской литературы, несмотря на ее разнообразие, его стиль необычен: сила, с которой он читал свои стихи, несравнима ни с чем.

— Да, я это понимала. Однако моего знания русского языка было, конечно же, недостаточно: я помнила лишь несколько слов из сказок Афанасьева, хотя потом я запоздало выучила русский. В течение последних двадцати лет моим русским друзьям случалось мне читать его стихи, которые они воспринимают как музыку, литанию — не знаю, как точнее описать; в его стихах есть нечто от литургии. Странно, что, несмотря на вольнодумство — он был поклонником Шодерло де Лакло, — у него были свои священные ценности: собственные стихи и искусство поэзии, а также поэтическая декламация.

Кстати, о религии — мы обошли все церкви Рима, хотя он относился к ним с иронией. Я никогда не была набожна, но в Риме нельзя изолироваться от религиозной традиции, которая так же сильна, как и историческая. Вот почему мне доводилось заставлять его пойти в церковь, из этих походов он развил теорию, что Рим — город сосцов; он находил архитектуру римских церквей очень сексуальной. Кажется, он где-то об этом упоминал.

— Он действительно проводил сравнение куполов с сосцами волчицы, вскормившей Ромула и Рема.

— Да, все началось с волчицы. Были еще уличные животные — особенно коты, которых он часто видел, гуляя по Риму, — так возник образ опасного зверя-мутанта, у которого было что-то от волчицы, а что-то — от кота. Иногда в музеях, глядя на барочные картины, изображавшие аллегорических животных, он восклицал: «Да! Именно так я вижу Рим».

— То есть он отождествлял Рим со зверем?

— Да, с мутантом, с аллегорическим зверем, — он был без ума от барокко. Как-то, разочаровавшись в Марино, которого не смог дочитать, он захотел увидеть все работы Бернини, поскольку ему очень нравилась барочная архитектура XVII века. Я была недовольна этим — считала, что ему следовало уделять больше внимания римскому Ренессансу.

В общении с другими он был несколько несдержан: его поведение было иногда неприличным, вызывающим и даже грубым. Мне было непросто его вразумлять.

— Вы можете привести пример подобных инцидентов?

— Да. В Риме жила одна очень интересная особа, давно эмигрировавшая из России еврейка Лия Вайнштейн. Родом из богатой семьи, она была филологом и принадлежала к интеллектуальной элите. Родилась она, скорее всего, в двадцатых годах, так как была ровесницей моих родителей ^[5]. Она уехала после войны и обосновалась в Риме на небольшой красивой вилле в стиле ар-нуво в Диапиа Монти, недалеко от улицы виа Витторио-Венето. В этом доме я познакомилась со всеми диссидентами: с женой Сахарова [Еленой Боннэр], Синявским и многими другими, чьи имена тогда были на слуху. Их было непросто встретить — они вели себя очень настороженно, но они все — как и любой другой уехавший на Запад русский — приходили обязательно на виллу Вайнштейн, где происходили встречи с настоящими диссидентами. Она знакомила новоприбывших представителей интеллигенции с итальянцами — но не со всеми подряд, а только с теми, кто понимал ситуацию и был готов помочь России и российской культуре. И Лия Вайнштейн пригласила его на ужин — кажется, во время одного из его визитов в Рим после пребывания в Академии. Она устраивала великолепные вечера, вкладывая много стараний в подготовку, а еда, приготовленная ее поварами, была изумительна. Она относилась ко всем с большим участием, была вежлива, тактична, добра. Ужин был назначен на полдевятого, Иосиф пришел в полседьмого, абсолютно пьяный, и заявил, что голоден. Ему подали чай с печеньем…

Сильвия Ронкей© Leonardo Cendamo

— Вы были с ним?

— Нет. Меня пригласили отдельно, вместе с моим «русским» отцом. Конечно, я не хотела, чтобы он узнал о наших отношениях. Я приехала на час раньше назначенного времени потому, что хотела помочь с подготовкой, и застала хозяйку дома в ужасе — Иосиф собрался уходить, сказав: «Я сыт, знакомиться ни с кем не хочу. Печенья было вполне достаточно, всего доброго». Конечно, из этого могла бы получиться забавная история, если бы его поведение не было столь вызывающим.

Кстати, у меня сохранились дневники, которые я постоянно веду лет с десяти, но ни разу не перечитывала.

— Вы за этим их и ведете…

— …чтобы разложить все по полочкам и забыть, да.

— В дневниках Иосифа того периода ваше имя появляется довольно часто: «Сильвия, Сильвия, Сильвия…»

— Вы говорили, что это не совсем дневники…

— Да, больше похоже на напоминания — вроде тех, что сейчас пишут в смартфонах.

— Именно.

— Время от времени он делал заметки о том, что хотел запомнить, и, как мы потом увидим, некоторые из них были включены в его эссе. Другие — нет, например, ремарки о коллегах из Американской академии или записи о своем настроении. Встречаются и забавные вещи, например: «Целую неделю в Риме — еще не услышал ни одной умной мысли».

— Да, он был немного высокомерным, но мы любили его и прощали ему это. Тот случай у бедной Лии Вайнштейн… Хотя он был старше меня, в душе он оставался молодым и незрелым. У него не было достаточно опыта, чтобы понимать разницу между Лией Вайнштейн и просто напыщенной светской персоной. Не знаю, научился он этому в России или в Америке, но он очень тонко чувствовал европейские различия и характеры. В общении ему не было равных: он был умен и умел распознать ум в своем собеседнике — и в то же время он сильно отличался, бывал заносчив, грубоват, невежлив с другими, но со мной — никогда.

— Кстати, это очень интересный вопрос: каким вы и другие европейцы видели его? Он не был американцем, но и русским он тоже не был. В Америке многие воспринимали его как европейца, но у американцев есть определенные представления о том, как должен выглядеть настоящий европеец, которые не всегда совпадают с действительностью.

— У Есенина есть известное стихотворение «Исповедь хулигана». «Хулиган» — не совсем точное слово, но это был его идеал. Он притворялся дикарем и в некоторой степени был таковым.

— Как вы считаете, у него действительно был такой характер или же это просто образ, который он хотел поддерживать?

— И то и другое.

— То есть он сознательно выбрал такую модель поведения?

— Да. Я была молода и неопытна и представляла его совершенно иначе. Я знала и любила русскую литературу, поэзию, общалась с русскими: например, с Лией Вайнштейн или знакомыми моих родителей, а он оказался очень непохожим на них. К тому же он мне представлялся более утонченным, воспитанным, но он был совсем другим. Он многому научился в Риме, был способным учеником. Может показаться странным, он многому меня научил, я же научила его базовым вещам, равно как Майкл Маас и другие. Ему пришлось учиться, как школьнику. Конечно, он был начитан, но не так, как я думала после прочтения его стихов. Он писал скорее интуитивно… У меня сложилось впечатление, что, когда он приехал в Рим, у него были комплексы по этому поводу. Отсюда, возможно, и появился этот показной образ. Затем он сменил маску, став утонченным европейцем. Он таковым и был, больше, чем признавал, поэтому не могу сказать, что эта перемена была внезапной. Возможно, перемена произошла как раз перед вручением Нобелевской премии. Кстати, это забавная история: он часто приходил ко мне, когда я жила у фонтана Треви, в очень хорошем квартале. Каждый раз, когда он приезжал хотя бы на несколько дней в Рим, он появлялся без предупреждения и с порога просил разрешения позвонить: ведь у меня был телефон, хоть я и не была богата. Наверное, ему было комфортнее звонить от меня. Звонки в Стокгольм начались задолго до Нобелевской премии, в 1980-х. Он всегда повторял: «Да, у меня очень хорошие друзья в Стокгольме…» Я думаю, он хотел получить эту премию, для него это не было неожиданностью: вы знаете, что требуется для победы. Я не утверждаю, что это было причиной дружбы Иосифа со шведами, но от меня он регулярно звонил только в Стокгольм. Иногда после годовой разлуки он меня спрашивал: «Можно я зайду к тебе?» И я сразу думала: «Наверняка снова будет звонить шведам….» — так и оказывалось.

— Он говорил с ними по-английски?

— Да. Хотя нет, по-русски. Я не могу сказать точно, потому что никогда не подслушивала, но у меня не осталось никаких воспоминаний о темах разговоров, так как язык был мне незнаком. Шведского он не знал, так что, скорее всего, это был русский.

«Сильвии Ронкей от русского с . 12 фев[раля] 1981 г. Рим». На сборнике «A Part of Speech» для Сильвии Ронкей© Из частного собрания

— Расскажите о своей квартире. Вы там больше не живете?

— Нет.

— Не могли бы вы тогда назвать адрес? Я бы хотел сфотографировать это здание, в котором Иосиф проводил время в Риме.

— Виа ин Арчоне, 98, очень уютное место. Раньше там был маронитский монастырь, но потом его превратили в жилой дом с садом. Я жила в маленькой квартире-студии.

— Вы снимали ее?

— Нет. В Италии другое отношение к недвижимости. Здесь легче купить жилье; даже молодежь может позволить себе небольшую квартиру.

Возвращаясь к разговору об общении: мы часто ужинали с разными людьми. Почему-то я никогда не хотела ходить с ним на ужины Американской академии, хотя он посещал их, по его словам, с другими знакомыми. Может быть, я ревновала и, кажется, все-таки присоединялась к нему пару раз. Исключением был Майкл Маас — с ним мы ужинали несколько раз, но он был коллегой и очень интересным собеседником. Однажды, по-моему, во время его третьего или четвертого визита в Рим, случилась забавная история. Мне кажется, она отлично отражает его поведение. Я знала, что он в Риме, мы виделись, хотя отношений у нас не было. Внезапно он начал звонить мне и уговаривать встретиться, что очень меня удивило. Он с восторгом отзывался о Гертруде Шнакенберг, очень хорошей поэтессе. У меня было много друзей в Американской академии, один из них — мой сокурсник из Университета Пизы, который получил стипендию в Академии и жил там. Однажды за ужином я спросила его о Гертруде, на что он ответил: «Она одиночка, не любит общаться с людьми, зачем тебе с ней встречаться?» Но я все-таки разыскала ее и пришла к ней в гости, потому что она повредила ногу и не выходила из дома. Она рассказала мне: «Со мной случилось несчастье. Я не могу видеться со своим любовником, потому что не могу никуда пойти, а он не хочет меня навещать».— «Кто он?» — «Один русский поэт». — «Иосиф?» — «Да». И тут мы поняли, что он сменил девушку, как меняют лошадей. Нам было смешно, но потом мы решили проучить его — все-таки он поступил очень грубо. Можно подумать, что из-за сломанной ноги нельзя встречаться с девушкой. Через два дня бедный Иосиф уехал из Рима. Это был единственный раз, когда я отчитывала его за его поведение. Но Гертруда была очень интересной девушкой, очень красивой, просто чудо: голубые глаза, светлые волосы и бледная кожа. Хотя ей было чуть больше двадцати, она писала потрясающие стихи. Мы подружились. Иосиф уехал, а мы продолжили общаться, и она объяснила мне то, чего я не видела. В отличие от многих подруг Иосифа, считавших, что каждая из них — единственная для него, мы знали, что он полигамен. Мы разговаривали откровенно, помогли друг другу многое понять. Конечно, он коллекционировал не просто женщин, но женщин талантливых и очень умных.

Гертруда Шнакенберг© Stanford University

— Для него это был еще один способ познания мира?

— Да. Я подразумевала именно это, когда говорила, что он приехал сюда дикарем, но жаждал учиться. Несмотря на свой возраст, в Риме он все равно был учеником. Он поглощал историю, европейскую культуру. Я не знаю почему: из-за русской ли или еврейской крови или потому, что он был диссидентом, которому единственным оружием служило творчество. Возможно, у него отсутствовала возможность получить эти знания в России.

— Говоря об открытиях: расскажите, как вы вместе исследовали Рим. Что вы ему показывали?

— Все.

— Тогда, наверное, вы можете назвать его любимые места? Вы упоминали, что водили его в церкви и музеи, поэтому у меня к вам два вопроса: почему он не хотел ходить в церкви, что привлекало его внимание? И как он вел себя в музеях?

— Больше всего ему нравились картины, и в каждом портрете он искал лицо своей жены. Еще в самом начале он сказал мне, что она похожа на Мадонну Перуджино. Увидев оригинал, он был несколько разочарован. Кроме того, ему нравились картины Боттичелли. Но он, скорее, искал женский образ, его идеал, а не свою жену. Я видела ее фотографию: она красива, но совсем не похожа на девушек с картин Перуджино. Он подпитывал себя картинами, ему всегда было мало. Мы трижды ходили в Галерею Боргезе — маленький музей, но в нем представлено много шедевров. Он просил: «Ты не могла бы снова отвести меня в Галерею Боргезе?» Она окружена парком Боргезе, где мы подолгу гуляли. Иногда, когда мы отдалялись от самого музея, он спрашивал: «Мы можем снова вернуться в галерею?» — к той самой картине Перуджино.

Как я уже говорила, ему очень нравилось барокко. Он не любил барочные картины — в Риме они преимущественно на религиозную тематику, — но он был восхищен барочной скульптурой и архитектурой, особенно церквями работы Борромини. Он был впечатлен Римским колледжем. Я училась там после того, как его превратили в школу. Он интересовался притчами об иезуитах, святом Игнатии и его последователях, поэтому ему и нравилось это здание. Его интересовало и классическое искусство, поэтому мы обошли все достопримечательности: Музеи Ватикана, археологические выставки, Капитолийские музеи, термы Каракаллы, термы Дионисия. Хотя ничто так не привлекало его, как итальянская портретная живопись.

— Он обычно сосредотачивался на одной картине или быстро проходил по залам?

— Он концентрировался у одной работы. Но ему больше нравились картины, чем археология.

— Вы помните что-нибудь из того, что он говорил о картинах?

— Он был очень саркастичен. Картины Леонардо или Рафаэля с изображениями животных он высмеивал за то, что девушки на них были в кольцах или ожерельях, которые казались ему слишком броскими и мешающими. Только работы итальянских художников трогали его до глубины души. Он считал нелепым, что женщины как на картинах, так и в жизни носят украшения. У меня не было драгоценностей, но я носила кольца, и он всегда смеялся надо мной. Возможно, сказывалось советское воспитание.

Не знаю почему, но он считал, что я похожа на русскую. Может быть, из-за моих длинных волос, которые я собирала назад. Ему очень нравились работы Климта, и я напоминала ему его модель.

— У вас были рыжие волосы?

— Рыжеватые, длинные и кудрявые. Я была очень худой, носила длинные платья. Может быть, поэтому я ему напоминала одновременно и австрийку, и русскую.

Позже, приехав к нему в Саут-Хэдли, я была поражена: он сам застелил нам с мужем кровать, отгладил простыни, приготовил ужин, завтрак. Мне кажется, это еще раз доказывает, что его неряшливость была одной из масок: он мог быть аккуратен, вежлив и гостеприимен.

Книги Сильвии Ронкей

— Вы ходили вместе в кино? Хотелось бы поговорить о его отношении к Тарковскому, которого вы, как я понимаю, также знали.

— Однажды мы ходили в кинотеатр «Паскуино» в районе Трастевере, где всегда показывали фильмы на языке оригинала. Фильм был скучный и совсем мне не запомнился. Мы много говорили о кино: тогда был расцвет кинематографа. В отличие от него, мне нравились советские фильмы, поэтому мы спорили о них, в том числе и о картинах Тарковского. Он не считал себя диссидентом и обиделся, когда я сравнила его с кем-то из эмигрировавших на Запад соотечественников. Думаю, одной из причин его нелюбви к Тарковскому было его диссидентство или клише романтического изгнанника (сам Бродский применительно к себе эти нотки приглушал самоиронией). Он также говорил что-то про отца Тарковского…

— Арсения Тарковского, поэта.

— Да, он очень любил стихи Тарковского-старшего. Он говорил, что отец был талантлив, а сын — всего лишь его бледное претенциозное отражение, то есть именно так он, возможно, и не выражался, но таким образом я воспринимала его позицию, будучи страстной поклонницей фильмов Андрея… С другой стороны, зная Иосифа, сейчас я подозреваю, что он говорил о режиссере немного жестче, чем думал на самом деле, просто из духа противоречия (столь для него типичного!).

Он много рассказал мне о поэзии, особенно британской, которую хорошо знал и любил. Я почти не знала Одена — тогда в Италии до сих пор читали Элиота и Йетса, — поэтому он заставил меня прочесть его, а также Филипа Ларкина. Он не любил Джона Донна, говорил, чтобы я выкинула его книги и учила наизусть Марвэла. Они были близкими друзьями с Дереком Уолкоттом, и, конечно же, он познакомил меня с его творчеством. В прозе он очень любил Ивлина Во — по его словам, лучшего романиста ^[6]. Мне нравился Хаксли, он возражал: «Не Хаксли — Во». Потом я поняла, насколько ценны были его советы, хотя поначалу считала их снобистскими. Благодаря его идеальному вкусу я прочитала Лакло, Во, Ларкина, Одена. Когда он увлекся стихами Кавафиса, я советовала ему подробно изучить его творчество. Не знаю, прислушался ли он.

Перевод с английского Александры Смирновой

---

^[1] Франко Корделли (р. 1943) — итальянский писатель, эссеист и театральный критик. С середины 1970-х годов курировал поэтические фестивали и редактировал сборники на литературные темы с социально-политическим уклоном.

^[2] М.С. Сернас (Maria Stella Sernas) — журналист, переводчик на итальянский язык романа М. Твена «Приключения Гекльберри Финна» (Милан, 1978 год), автор книг для широкого читателя по истории гастрономии (например, о происхождении пасты). То, что русского поэта Бродского пригласили на вечеринку именно к Сернас, супруге киноактера Жака Сернаса, похоже, не случайно: незадолго до этого она приняла участие в работе над сценарием для телефильма «Che fare?» (1979–1980) по роману Н. Чернышевского «Что делать?».

^[3] Альберто Ронкей (1926–2010) — подробнее о нем см. в комментариях к публикации римского календаря Бродского в книге Ю. Левинга «Иосиф Бродский в Риме» (т. 3, с. 60–61).

^[4] Джамбаттиста Марино (1569–1625) — представитель поэзии барокко, чьи мадригалы и канцоны отличаются витиеватым стилем с неожиданными метафорами, а также сочетанием метрических и ритмических экспериментов.

^[5] Лия Вайнштейн (1919–2001) — подробнее о ней см. в комментариях к публикации римской записной книжки Бродского в т. 3 (с. 89–90).

^[6] Незадолго до этого, говоря о «Мексиканском дивертисменте», Бродский признавался: «Боюсь, некоторые люди в Мексике рассердились, потому что стихи немножко в духе Ивлина Во» (Eva Burch and David Chin. Interview with Joseph Brodsky (1979) // Columbia. A Magazine of Poetry and Prose. Spring — Summer. 1980).

Понравился материал? Помоги сайту!

Подписывайтесь на наши обновления

Еженедельная рассылка COLTA.RU о самом интересном за 7 дней

Лента наших текущих обновлений в Яндекс.Дзен

RSS-поток новостей COLTA.RU

При поддержке Немецкого культурного центра им. Гете, Фонда имени Генриха Бёлля, фонда Михаила Прохорова и других партнеров.

Стихи бывшей подруге

1

Пред тобой склоняюсь низко,
Я — последняя редиска,
Извини меня, прошу,
Камень в сердце я ношу!

Поклянусь тебе, что впредь,
Чтоб потом не сожалеть,
Буду тщательно следить,
Чтобы чушь не говорить!

2

Мы были лучшие подруги
И были рядом мы всегда.
И не смотря на все недуги,
Не обижались никогда.

Теперь меж нами растоянье
И непонятное молчанье.
За что же это все сомненье?
И отчего вдруг это недоверье?

Да, ошибок в жизни много было,
Но после этого уж многое прошло.
И кубок мести выпила до дна я…
И лишь одно прошу: Прости меня…

3

Знаешь, раньше я совсем не знала,
Что такое раны от потерь.
Раньше мне так больно не бывало.
Ты открыла мне страданий дверь.

Я могла с предательством смириться.
С чьим угодно, только не с твоим.
Хочется бежать, уснуть, забыться.
Мир стал буд-то скучен, не людим.

Ты была подругой и сестрою,
Не было души твоей родней.
Стала ты никем теперь, не скрою.
Стерлась нить наших с тобой дней.

С тобой дружили мы так долго,
Но наши разошлись пути.
И не вернуть уже былое,
Не обижайся и прости.

И в день рождения желаю
Побольше искренних подруг!
Обворожительный мужчина
Чтобы украсил твой досуг!

5

Как много лет подругами с тобою,
Мы были неразлучны каждый день,
Была ты близкой мне, совсем родною,
Но пробежала между нами тень!

Давно друг другу все с тобой простили,
И улыбаемся при встрече снова мы,
И все ошибки неприятные забыли,
Ведь нашей дружбой были мы сильны!

Желаю радости, удачи, много счастья,
Любви и верности, домашнего тепла,
Терпения, чтоб пережить ненастья,
Душе — гармонии, смиренья и добра!

Красивые стихи бывшей подруге

когда-то были мы хорошими друзьями,
друг друга лучшими подругами считали,
с тобой за партой мы одной сидели,
везде гуляли вместе,веселились,пели…
на переменах мы в резиночки играли,
а на уроках вместе рисовали,
шутили без конца и улыбались,
и друг за друга часто заступались.
мальчишек никогда мы не делили,
в кино ужастики смотреть ходили.
с тобою ничего мы не боялись,
и никогда с тобой не расставались.
но вот теперь уже нам по шестнадцать,
прошедшей дружбы не осталось и следа.
теперь и без меня ты можешь посмеяться,
теперь о прошлом вспоминаешь иногда.
ведь ты влюбилась в мальчика со школы,
забыла о подруге навсегда.
и между нами теперь только ссоры.
и в твоей жизни нету места для меня.
но когда плохо ты плачешь у окошка,
а я,как раньше, к тебе тихо подхожу,
беру за руку:»не грусти подружка,
ведь я же рядом. я вам помогу».
всегда мирю вас, после размышляю:
а может и не стоило мирить?
ну почему же так я поступаю?
ну почему не удается эту дверь закрыть?
я знаю,что не глупо поступила:
я знаю,что мирю я вас не зря..
другая это никогда бы не простила,
а я прощу. ведь мы еще друзья.

Разлилось обиды море —
Мне одной не переплыть,
Мы с тобой, подруга, в ссоре,
Но прошу меня простить.

Резких слов сказала много
И о том жалею я,
Ведь у нас одна дорога,
Ты — поддержка для меня.

Без тебя шагать не в силах
Я по жизни непростой,
Не узнать мне дней счастливых,
Если будем врозь с тобой.

Извини меня за грубость,
Я ее не повторю,
Наша ссора — просто глупость,
Я ведь так тебя люблю!

8

Мне говорили, дружбы не бывает,
Что это сказки, это лишь в кино.
Но все ошиблись. Все они не знали:
Тебя мне в жизни повстречать дано.

С тобой могу и плакать, и смеяться,
Могу молчать… я знаю, ты поймёшь.
И если буду я в тебе нуждаться,
В минуту трудную, я знаю, ты придёшь.

Ты не осудишь, если ошибусь я,
И дашь совет, хороший, как всегда.
А если вдруг поссоримся немного…
С кем не бывает?… C нами – иногда.

Но я прощаю. Ты меня прощаешь.
И мы опять часами говорим…
Я доверяю, ты мне доверяешь
Все наши тайны только нам двоим.

Мне говорят, что дружбы не бывает.
Но их словам не верю всё равно.
Ведь для меня та сказка стала явью,
И мы подруги, прямо как в кино.

9

Мы дружили с тобой верно,
Но судьба нас развела,
Но хочу, чтоб знала четко,
Ты подругой мне была.

А сегодня поздравляю
В этот славный день рождения,
Будет жизнь пускай богата
На сюрпризы, приключения.

Кружиться пусть лишь от счастья
И от чувства голова,
Место в жизни непременно
Будет пусть для волшебства.

Я счастлива была, подруга!
Мне очень нравилось дружить.
Не подставлять, любить друг друга.
Как ты могла так поступить?

Ты предала меня однажды,
Я не могу тебя простить.
И я теперь на эти грабли
Боюсь ещё раз наступить.

А помнишь мы с тобой мечтали
С колясками вдвоём гулять.
Давать машину покататься,
Во всём друг другу помогать!

Мне больно вспоминать о прошлом,
Мне хочется про всё забыть.
Мне жаль, но я тебя наверно
Уже не буду так любить.

Так жаль, что дружба наша в прошлом!
Так жаль, потеряны мечты!
Как жаль, что не поймешь, подруга,
Как дорога была мне ты!

11

Ты была мне когда-то подругой,
А сейчас и не друг и не враг
Пусть ты плачешь, на сердце вьюга,
Но в душе твоей только мрак!
Мне тебя разгадать было сложно
Не умею людей понимать,
Но как видишь всё в жизни возможно!
И тебя я смогла узнать!
Может быть, ты сейчас плачешь,
Может быть я тебе нужна,
Но теперь тебя знаю иначе
Ты ведь любишь только себя.
Никогда о тебе не заплачу
Не прольётся моя слеза,
Может быть, для тебя что-то значу,
Но, а ты ничего для меня.
Я с тобой поступила жестоко,
Только мне теперь наплевать!
Да от этого мало проку,
Да и мне ли тебя не знать!
Ты захочешь меня, как игрушку,
В свою свиту назад вернуть.
Для тебя больше не подружка!
И меня не обмануть!
Поищи другую дуру!
У которой поменьше мозгов!
Не забуду твою натуру,
Что скажу уже ясно без слов!

12

Лучшая подруга, как же это так:
Бросили друг друга и теперь ты — враг.
Предала меня ты. Почему? Скажи?
Знаю, что напрасно строить миражи.
Ты теперь с другими, обо мне всерьез
Думать ты не станешь и в душе мороз.
Мы теперь чужие, разошлись пути.
Жизнь так рассудила и мои мечты
Все вдруг разлетелись в мелкие куски.
единственной милой подруге моей
хочу я сказать столько ласковых слов.
что жизнь без тебя была бы сложней,
ведь мир наш и так жесток и суров.
мне хочется видеть улыбку твою,
задорный огонь в прекрасных глазах.
ты знаешь, тебя очень сильно люблю,
ты вечный приют и советчик в делах.
мне хочется вечно быть рядом с тобой
и путь нашей дружбы цветами стелить.
я знаю, меня всегда ты поймёшь,
неважно что люди начнут говорить.
знаю я , дружбу мы пронесём чрез года
и даже на смертном одре
я вспомню улыбку твою и глаза
и станет спокойнее мне.

«Ты лучшая подруга», —
Слетало легко с уст.
Но нитка не упруго
Сплетала наш союз.
Меня к тебе манило,
И в свой свободный час
К себе ты приютила,
Не думая о нас.
Наивно, всё прощая,
И лучше бы сказать,
Совсем не замечая
Твоих умыслов, вскачь
Бежала я к тебе.
Секретов не таили,
И вместе, наедине
Прекрасно время проводили.
Но день за днём мелькает,
Становишься взрослей
И лучше понимаешь
Ты значимость друзей.
Сейчас к тебе не манит,
Остыло всё уже.
Обида всё туманит,
И мы уже не те.
Меня ты не ценила.
Да что там говорить,
Ты дружбу погубила,
Назад уж не ступить.
И ты стучишься в двери,
И я открою их,
Но только не сумею
Делить всё на двоих.
Теперь мне уже трудно
Промолвить слово «друг».
Друзьями мир наполнен скудно,
Приятели вокруг.

14

Прости меня, подруга дорогая!
Меж нами тень молчания легла…
Как искупить вину свою — не знаю,
Поверь, что это было не со зла!

Прошу об извинении, прошу стихами,
Надеюсь, что обида коротка,
Забудем все раздоры между нами,
Пусть дружба наша будет на века!

15

Как хорошо, что подругой такой,
Как ты, я могу похвалиться.
И сокровенной своею мечтой
Только с тобой поделиться!

Тебя никогда и ни с кем не сравню,
Доверю тебе все секреты,
И очень, поверь, высоко я ценю
И дружбу твою, и советы!!!!

Короткие стихи бывшей подруге

Пути немного разошлись,
Не повод быть врагами,
Желаю счастья и любви,
И верховодь парнями!

Чтоб мир у ног твоих лежал,
Удачи и везенья,
Всегда улыбку на устах,
И супер настроенье!

И чудо пусть произойдёт,
Любовь взаимной будет,
Здоровье крепнет день за днём,
Успех по жизни рулит!

17

Порою я былое вспоминаю,
Как в радости кружились мы.
И если честно, я скучаю,
Мне не хватает той поры.
И прошлые наши обиды,
Давай забудем и простим.
Пусть не исправится все мигом,
Но станет легче нам двоим.
И мысленно вернувшись в этот день,
Тебя я с Днем рождения поздравляю!
Давай откинем с дружбы нашей тень,
Я лишь добра тебе желаю!

18

Я знаю, ты обиделась за дело,
И повод для обиды — не пустяк,
Но чувств твоих задеть я не хотела,
По глупости попала я впросак.

Прости меня, подруга, умоляю,
Мне дружба наша очень дорога,
Я от досады и стыда пылаю,
Пожалуйста, не будь со мной строга!

Мы были лучшие подруги
И были рядом мы всегда.
И не смотря на все недуги,
Не обижались никогда.

Теперь меж нами растоянье
И непонятное молчанье.
За что же это все сомненье?
И отчего вдруг это недоверье?

Да, ошибок в жизни много было,
Но после этого уж многое прошло.
И кубок мести выпила до дна я…
И лишь одно прошу: Прости меня…

20

Подруга, как мне повезло,
Что мы с тобою повстречались.
И столько лет врагам назло
Душевно, искренне общались.

Я верю, как самой себе
В твое родное отношение.
Такой подруги больше нет,
Ты, словно мое продолжение!

Поэзия со вкусом: как писать стихи грамотно

Кто из нас хотя бы раз не пробовал сочинять стихи? Кому из нас потом не бывало смешно или даже стыдно их перечитывать? Киевская поэтесса Лила Перегуда рассказывает, как оставить свой след в поэзии так, чтобы не было мучительно больно.

Абсолютных критериев качества в поэзии нет – в эпоху постмодерна нет ничего невозможного, и любой аспект произведения может быть переосмыслен или разрушен для создания новой образности. Однако есть несколько пунктов, которые условно отделяют стихотворение от просто текста, написанного в столбик.
Выдержанность формы – неважно, классической или авангардной. Намеренная смена рифмовки или размера в конкретном моменте могут быть художественным приемом, подчеркивающим, например, смену темы. Но когда во всем произведении «хромает» ритм, искажены ударения и формы слов, «расхлябаны» рифмы (в духе «весна-пришла») и скачет размер – быть беде:

Вот завод!
Тракторы колхозам дает.
Много тракторов в год
Дает этот завод.

[Здесь и далее примеры приводятся исключительно для учебно-практической иллюстрации теоретических тезисов, автор и редакция не имеют цели оскорбить чье-либо творчество – прим.ред.]

В стихотворении должен быть выдержан сюжет — фактический или эмоциональный. Если произведение бессвязно и сумбурно, не объединено даже общими ассоциациями или духом, не имеет окончания или начала, если его можно прочесть в обратном направлении и ничего не поменяется по смыслу – значит, перед вами не поэзия.

Стихотворение не должно быть банальным. В данном пункте плохо — это:

• Очевидные и частиречные рифмы (рифмуется глагол с глаголом, или прилагательное с прилагательным в одной форме) любимый-хранимый, мрії-надії, сияет-озаряет, любовь-вновь;
• Затасканные сравнения и метафоры: глаза как два океана; рыдает скрипка, танцуют фонтаны, склонилась муза над плечом. Молодые поэты часто грешат целыми букетами образов, избитых до синяков: дождь как символ грусти, одинокая ночная дорога (обычно автостопом), всевозможные волки, вóроны и кошки, олицетворяющие уникальность автора во враждебном мире;
• Тривиальные темы – «я такой особенный», «весна – время любви», «меня бросили», «любите родину», «старость у порога», «поэт и толпа», далее по тексту, тысячи их. Обо всем этом когда-то писали впервые, но сейчас нужен настоящий гений, чтобы хоть как-то оживить все вышеперечисленное. Гении почему-то чаще интересуются другими темами.

В произведении не должно быть фактических, стилистических и других речевых ошибок. Создавая сравнения или новые слова, желательно учитывать законы языка и логики. Иначе получится такое:

Стоят березы, как в строю солдаты,
Одеты в подвенечные наряды.

или:

А власть официоз готовит,
И ты уж вот она стоишь!
Рты раскрыли, воздух ловят,
Ты — озаряешь и светишь!

Последний пример мучительно нагляден: тут есть неправильные ударения, лексическое смешение просторечного и делового стилей, бессвязная конструкция, две глагольные рифмы и пафосная тема.
Список можно продолжать более специфическими пунктами, но остановимся пока на этом. Дальше начинаются тонкие нюансы, порой переходящие во вкусовщину: например, кто-то любит тоническое стихосложение и сложные рифмы, а кому-то это кажется корявым, и наоборот.

Никто не хочет специально писать плохие стихи – и все равно год за годом они наводняют редакции журналов, любительские литературные вечера, а то и полные концертные залы. Почему так происходит?

• Причина первая и самая очевидная — отсутствие опыта. Нельзя просто так взять и написать шедевр, если весь предыдущий творческий опыт сводится к сочинению «Как я провел лето». Это поправимо: кто-то учится быстрее, кто-то медленнее, но учатся все.
• Вторая по распространенности проблема – недостаток чтения, особенно в детстве и юности, когда формируется чувство вкуса и словарный запас. При наличии большого таланта такой автор старательно изобретает велосипеды на пути к собственному стилю, при отсутствии – выдает дикую смесь Бальмонта с Лепсом и Ахматовой с Аллегровой:

Я думала – у нас с тобою точка.
Но ты поставил только запятую,
И подрастает незаметно дочка…
И впереди маячит многоточье…

• Отсутствие самокритики. Обидеть поэта может каждый, убежать не каждый сможет. Некоторые ранимые души научились ловко отбиваться от конструктивных замечаний и годами не замечать своего невысокого уровня, обычно при поддержке узкого круга друзей, а иногда и соседей по палате.
• Отсутствие конкуренции. Казалось бы, благоприятная среда для творческой натуры, никто не ткнет носом во вторичную аллюзию или сбитую рифмовку. Но если не с кем себя сравнить и некуда расти, можно и заплесневеть. Увы, частая проблема провинциальных поэтов, как бы высокомерно это ни звучало. Сложно не почить на лаврах, когда ты выше всех вокруг на голову, а дальше только классики.
• Отстутствие совести – назовем это так. Человек понимает, что его уровня хватает, чтобы получать сотни лайков от восторженных школьников, а большего ему и не надо. Массовая литература состоит из таких личностей чуть менее чем полностью.

Игра в классику

Начинающим стихотворцам очень полезно читать классику: увидеть, какие темы уже неоднократно поднимались, какие формы и приемы давно использовались, как со временем менялось представление о поэзии. Это поможет не набивать все шишки самостоятельно и не открывать ненужные Америки, а заодно развить чувство вкуса и подучить историю.

У этого метода есть и свой подвох: классика имеет свойство устаревать, а читатель по инерции считает ее непререкаемым авторитетом, что создает трудности при оценке собственных сочинений. К тому же, чем ближе к современности, тем больше споров о том, считать ли конкретного автора классиком, особенно если он еще жив. Из-за этого многие останавливаются на начале-середине ХХ века, поскольку дальше «все сложно».

Чтобы не терять связь с современностью, полезно иногда читать и сегодняшние бестселлеры – далеко не вся массовая литература «страдает» высоким качеством, но кое-чему можно научиться и у нее, главное – не переборщить.

Плюсы: хорошая иллюстрация основ стихосложения, понимание литературного процесса, возможность учиться на чужом опыте.

Минусы: опасность застрять в прошлом веке, большой объем материала, пессимизм («Где они и где я!»).

---

Метод подражания. Убивать ли пересмешника?

Просто прочитать и чисто теоретически усвоить чужие приемы получится далеко не у каждого. Скорее, наоборот — после прочтения яркого автора в голове будут вертеться строки, удивительно похожие по стилистике и проблематике. И это вовсе не плохо, если рассматривать их как тренировку для освоения нового материала. Главное — вовремя оттолкнуться и полететь дальше. Практически все известные поэты начинали с подражаний, постепенно развивая собственный почерк.

Опасность этого пути состоит в том, что постмодерн потакает игрокам с чужими текстами, убаюкивая тягу к новизне. В наши дни откровенно вторичный поэт может добиться неплохих успехов, только вот будет ли это настоящей поэзией?

Плюсы: помогает привыкнуть к новым приемам, дает опыт и поле для экспериментов в стилизациях.

Минусы: риск вторичности.

---

Литературоведческий анализ. Горе от ума

Чужую поэзию можно не только копировать, но и разобрать на части и посмотреть, что там у нее внутри. Этим занимается теория литературы. Она предоставляет готовые «запчасти» для творчества – литературные приемы и схемы.
Для продвинутого автора это будет огромным подспорьем: зная все хитрости вроде метафор, аллитераций и инверсий, проще выразить желаемое на бумаге, не повторяя предшественников. Мало того, из этих кирпичиков можно построить стихи не только на родном языке, но и на достаточно знакомом иностранном.
Но многие знания порождают и многие печали. Самая распространенная ошибка теоретиков – излишне перегруженные, неестественные тексты. Некоторые образы и приемы могут входить в моду и кочевать по стихам разных авторов, что выглядит порой комично. И главный парадокс: чем больше вы углубляетесь в детали, тем больше вам их не хватает. Хочется, подобно футуристам, плюнуть на бумагу и расписаться в собственной беспомощности. Приходится заново отыскивать вдохновение под грудой технических нюансов.
А еще становится сложнее воспринимать чужую поэзию. Находятся недостатки у классиков, шероховатости в любимых песнях. Зато открывается новое удовольствие – поиск тонкостей, которые вы раньше не замечали.

Плюсы: самостоятельная разработка стиля и поэтического инструментария, возможность сознательно избежать распространенных ошибок.

Минусы: сложность материала, искусственность конструкций, погоня за модой, творческий застой, впадение в снобизм.

---

Все на одного. Конкурсы и фестивали

Поэту очень важно слышать мнение других творческих и компетентных людей, сравнивать свои стихи с чужими. Для этого подойдут и сетевые ресурсы, но эффективнее всего живое общение на всевозможных литературно-поэтических мероприятиях. Даже если на фестивале нет жюри, можно попросить более опытных коллег о критике.

Это метод для смелых и здравомыслящих: жюри нередко расходится во мнениях, критики страдают то снобизмом, то вкусовщиной, а собратья по перу могут откровенно завидовать. Но также велик шанс найти того, чье мнение действительно поможет улучшить качество произведений. В творческой изоляции же есть риск не только остановиться в развитии, но и деградировать.

Плюсы: свежий взгляд, опыт выступлений, творческое общение.

Минусы: резкая критика может вообще отбить охоту писать, форматные для конкурсов стихи не всегда являются лучшими; чем выше уровень, тем больше вкусовщины и предвзятости.

Это далеко не все способы улучшить свою поэтическую форму. Существуют литературные школы, мастер-классы и кружки, вузы, в конце концов. Вы можете выбрать себе наставника, чьи стихи вам нравятся, и консультироваться у него, пока не будете довольны результатом. Впрочем, всегда есть одно «но».
При должном старании фактически любой может научиться сочинять неплохие стихи: красиво подбирать рифмы, находить уместные сравнения и точные метафоры, подыскивать экзотические темы. Но никто, кроме вас, не сможет наполнить их принципиально новым содержанием — тем, что отличает поэзию как вид литературы от просто стихов. Увидеть в простом сложное, а не свести сложность к мишуре поверх очередной банальности: именно для этого нужен талант, именно это заставляет жюри награждать более слабых в технике, но искренних авторов, а не ловких пустозвонов.

Есть ли это в каждом человеке? Возможно.

Есть ли это в вас? Рискните и узнаете.

Читать далее: Уличные музыканты. История, традиции, современность

Текст: Лила Перегуда

Оформление: Елена Зублевич

Почему ты не разговариваешь со мной? Автор: Алистер Те, Арики Кэмпбелл,

. Почему я отправляю свои любовные письма
в дупле?
Зачем прикладывать губы к дыре на дереве
и шепчет твое имя?

Пауки раскидывают сети
и ловят солнце,
и моей ногой в сухой траве
муравьи восстанавливают разрушенный город.
Пара бабочек на ветру,
и желтая пчела,
его кобура, набитая хлебом,
летит по синему воздуху, как пьяный ковбой.

Все больше и больше я обнаруживаю, что
разговариваю с морем.
Я один со своими шагами.
Я смотрю, как отступает прилив
, и у меня остаются мили сияющего песка.

Почему ты не разговариваешь со мной?




Редактор: Тим Джонс

Алистер Те Арики Кэмпбелл (1925–2009) — мой любимый новозеландский поэт. В то время как Аллен Керноу и Джеймс К. Бакстер традиционно рассматривались в период высокого национализма (и маскулинизма) новозеландской поэзии как близнецы-титаны новозеландской поэзии — или, возможно, для начинающих поэтов, ее Сциллы и Харибды — поэзии Алистера Кэмпбелла, основанный на наблюдениях и опыте, а не на поэтической идеологии, говорит мне более прямо. Kapiti: Selected Poems 1947–71 был, если я правильно помню, первым сборником новозеландских стихов, который я купил. Хотя некоторые из ранних стихотворений в этой подборке, такие как «Возвращение» (1949), великолепны, именно возрастающая простота, свежесть и прямолинейность обращения к более поздним стихотворениям в книге особенно впечатлили и (я надеюсь) повлияли мне.

«Почему ты не разговариваешь со мной?», Написанная в 1965 году, обладает всеми этими качествами плюс хитрая косвенность. Для большей части стихотворения центральный вопрос присутствует только косвенно: мир природы создает свои обычные устройства повсюду вокруг меня, но я отделен; почему ты не говоришь со мной? В этом стихотворении сказано все, что нужно сказать, и не более того.

Дополнительную информацию об Алистере Те Арики Кэмпбелле можно найти на его страницах в Википедии и Книжном совете Новой Зеландии, а также в его некрологе в The Guardian.

Алистер Те Арики Кэмпбелл

Информация о публикации

Опубликовано в Alistair Campbell, Kapiti: Selected Poems 1947-71 и перепечатано в Harvey McQueen, ed., Я любил (Стил Робертс, 2010). Воспроизведено как стихотворение вторника с любезного разрешения литературного исполнителя Алистера Те Арики Кэмпбелла.

Тим Джонс — поэт, автор, редактор и блогер. Его последняя книга — его третий сборник стихов, Кратко объясненные мужчины. Его рассказ «Новые соседи» был включен в недавно изданную антологию The Apex Book of World SF 2. Подробнее о Тиме и его творчестве см. В его блоге «Книги на деревьях».

Прочитав «Почему ты не разговариваешь со мной?», Воспользуйтесь возможностью, чтобы прочитать стихи, которые отдельные поэты вторника разместили в своих блогах.Вы увидите ссылки на них на боковой панели слева на этой странице.

Мои стихи — Мы больше не говорим

Даже спустя столько времени

Я все еще хочу с тобой поговорить.

Я скучаю по нашим разговорам; нас ,

Но теперь мы словно чужие.

Мы все еще друзья, не так ли?

Но между нами это неловко.

Глядя на тебя, я вспоминаю,

Воспоминания, которых я не заслуживаю.

Я постоянно смотрю на свой телефон,

Жду того дня, когда ты скажешь «Привет».

Но уже не как в прошлый раз,

Когда мы говорили часами.

Даже если я хочу поговорить,

Последний разговор был в прошлом месяце

Но почему это похоже на год назад?

Так много мыслей; столько вопросов,

Мои слова только проскользнули мимо моих губ.

Не знаю, ненавидеть или скучать по тебе,

Что только усугубляет ситуацию.

Когда ожидание равно тщетности,

Я отвлекаюсь.

Говорите с другими, заходите в социальные сети,

Но мои приветы остались без ответа.

Прочтите новые книги, которые я только что получил,

Пиши говно в блокнот и на тамблер,

Запой только что вышедшей музыки —

Когда мне скучно, ничего не получается.

Время от времени проверять, находитесь ли вы в сети,

Печатаю слова с обратным интервалом.

Наблюдая за миганием курсора,

Пытаюсь сказать, что лучше всего.

Не помогает, когда ты мне еще нравишься,

Особенно, когда мы разорились уже год.

Слепо ходить по разным дорогам,

Трудно принять избегание и незнание.

Стало лучше, становилось хуже;

Время течет так гладко.

Но мое сердце упорно отказывается,

Спрашиваю себя: «Что случилось с нас, ?»

Интересно, было ли это для галочки,

39b1ee929b6efb4f»> Сделано поспешно и не задумываясь.

Едва протянул без чего-то вроде искры,

Внезапно то, что вы сказали, показалось ложью.

Так не повезло в любви, теперь я беспомощен для большего;

Написание бесконечных метафор, которые казались бессмысленными.

Наши звезды, вероятно, не совпали,

Предназначен для того, чтобы чувствовать, но не быть вместе.

Вы сказали, что хотите наверстать упущенное,

Но на самом деле этого не произошло.

Улыбаясь как идиот, несмотря на душевную боль,

«Отпустить» было для меня первым делом.

Гниющие розы и горящие книги,

Я не могу не думать,

Осколки пустого счастья.

* видео: We Don’t Talk Anymore // Чарли Пут и Селена Гомес

стихотворений недели 007: начните стихотворение словами «я не могу говорить» | by Airplane Poetry Movement

В эпоху социальных сетей легко начать верить, что у всех есть равный голос.Но, как нас неоднократно учит история, «равные возможности говорить» — это миф. Некоторые голоса всегда будут более равными, чем другие.

Вот почему на прошлой неделе мы попросили поэтов из APM Nation представить сценарий, при котором они теряют голос, и написать стихотворение о том, как они отреагируют на такое происшествие.

Приглашение на неделю было:

«Однажды утром вы просыпаетесь и обнаруживаете, что внезапно потеряли голос. Напишите стихотворение о том, что приходит вам в голову и как вы реагируете.Начните свое стихотворение со слов «Я не могу говорить» ».

Результаты, которые мы получили, были фантастическими, на этой неделе появилось несколько действительно выдающихся стихов, и было настоящим удовольствием читать стихи, написанные для это приглашение. Ниже приведены 3 лучших стихотворения недели, а ниже — 5 благодарностей 5 поэтам, которые также написали фантастические стихи! Мы надеемся, что вам понравится читать эти стихи так же, как и нам.

Вот три наших любимых стихотворения на неделю, за которыми следуют пять потрясающих отрывков из стихов, заслуживающих особого упоминания —

ЗА, Я НЕ МОГУ ГОВОРИТЬ

Я не могу говорить,
но мое тело — мудра .

Мои конечности — гибкое знание,
покачивание моих бедер — это интуиция,
волна моих век — это медитация.
Научись меня читать,
и, возможно, ты найдешь свои ответы.
Извиваясь, чтобы общаться, скакая, чтобы учиться, я — жизнь,
Я — свет ожидания.
И когда я смогу, глазами и этими словами,
я пою тебе свою сказку.

Рожденный насилием, я приземлился ногами
со скоростью казенного предлежания.
Даже утроба слышала мой шум.
Это в трепетании ресниц
, открытое для предательства с широко раскрытыми глазами в начале
.
Поколения несли меня,
безмолвный
, но тихо волнующийся, в своем семени.
Нежелательные при рождении, я все еще сею их будущее,
, даже когда они связывают мой горловой ящик
и запирают песни внутри него.
Мои гладкие сладкие шнуры не подходят Адамову яблоку.
Они никогда не будут.

Услышьте меня сейчас,
в песнопениях тысячи монахов, молящихся о мире.
В блуждающем ветру, который ускользает от шторма,
в улыбках глаз сморщился слишком нежно, слишком долго.
в сухих листьях хны, ломающихся под ногами, чтобы мускусить воздух,
в свечах, дающих свет, когда они уходят в темноту.

И послушайте меня сейчас,
в кровоточащих революциях и эскалациях
мощи,
в разворачивании миллиона красных нитей веры с неверующего дерева бодхи,
в радугах слов и отступлении мрачной ночи.

Слушайте меня сейчас,
, потому что мое тело — это гибкая мудра
, которая говорит.

— Апарна Упадхьяя Саньял

[Это стихотворение покорило наши сердца! Он красивый и мощный. Нам нечего сказать, кроме того, что мы хотим, чтобы вы внимательно прочитали это стихотворение. Он несет в себе противоречивые образы, которые вместе создают гармонию. Строки короткие, но они так много говорят: «Поколения несли меня / безмолвный / но тихо волнуются в своем семени». Было истинное удовольствие читать это стихотворение.]

МОЛИТВА

Я не могу говорить
Эта громкая челюсть, звенящая со звуками, превратилась в пустоту и теперь горит
Сияние, как солнечная птица, сосущая синицу цветущего коралла
— двадцать четыре года безмолвной болтовни — наконец-то перешло в тишину
Теперь я преклоняю колени, я молюсь траве внизу — шола, мать шола,
Вой волка, застрявший в моем горле, как слабое блеяние овцы иссушающий
Гуль злых слов, висящий в небе, как дохлые осы, теперь тоже тает
Как это мать, что каждые двенадцать лет ты рожала neelakurinji
И я не мог даже собрать урожай языка, который не повредил бы
Теперь, когда Я потерял слова, научите ли вы меня языку дождевых перепелов,
Цикад и зеленых пульсирующих лиан, радости, солнца
Вы позволите мне спрятаться в линьке перьев птиц-носорогов
Так тихо, что краны думают мне гора
И снова научи меня языку слушания.

— Кунджана Парашар

[Это короткое стихотворение полно чрезвычайно богатых образов. Возьмем, к примеру, само название или первые две строки: громкий лязг челюсти, солнечная птица, сосущая грудь кораллового цветка, «Я сейчас преклоняю колени, я молюсь». В этом написании есть гениальность, и так много всего, что нужно вернуть и к чему вернуться!]

Я не могу говорить.
Сегодня колокольчики похожи на визг,
и ведущие новостей надо мной издеваются.
Мой разум — это конверт катастроф и худших событий,
и я потеряли инструкции по эксплуатации и рюкзаки для оказания экстренной помощи.
Боюсь, что если открою рот,
будет цунами.
Уничтожение слов
полусырых предложения, запинаясь статьи,
изобилие всего того, что нужно сказать.
Я прохожу горизонт, а спасательных плотов здесь нет.
Одре Лорд однажды сказала, что твое молчание не защитит тебя
, но она никогда не говорила, что делать, когда твой голос — это бомба тикающего действия.
Все и ничего в черной дыре тела,
просто безграничная энергия.
Молния статического электричества,
гром, который может разрушить горизонт своим ревом
, но прячется за облаками.
Я не могу говорить,
и иногда не хочу.
Мне все время говорят, что у моего голоса есть сила,
и, может быть, это то, что меня пугает.
Я не могу говорить,
и это забавно,
Я был ребенком, которого кричали на
за то, что он говорил о мужских группах и магическом реализме на уроках математики.
Я не могу говорить,
, и это забавно,
, потому что я позволил сияющим сценам, многолюдным кафе и пустым комнатам
держать мои слова, как цветущий одуванчик в их мозолистых ладонях.
Я не могу говорить,
но подожди.
Подожди, пока мой голос станет всем небом, бесконечность звезд
Подожди, пока тишина перестанет быть стандартной реакцией на боль,
, но до тех пор
жаждут тишины.
Это молчание,
своего рода расплата.
Очищение от горечи
и угольной сажи от горла.
Новый рассвет.
Этот кричащий свет.

— Ямини Кришнан

[Это стихотворение потрясающее. Что нам больше всего понравилось, так это прекрасная аналогия во всем стихотворении с громом, который своим ревом разбивает горизонт, но прячется за облаками.Какое чудесное сравнение.]

Очень, очень особенные приветствия идут по адресу:

1. Киана Маниан

Мы построили плотины для этого
Для этих менструирующих феминисток
У кого кровь, кажется, капает
На чистый асфальт
Окрашивание колес блестящих машин и визиток
Каждый запускает эксперимент
Что движет тобой, феминистка?
Что вызывает кровотечение?
Мы уколем вас иглами и заткнем.
Записки, взятые на проверку после занятий.
Заприте их обратно в красивые платья.

2. Анаха Дживан

Я не могу говорить
обрывки мертвых писем
отрываются от стенок моего рта
и оседают синхронно с одинокими старыми голосами
с передышками
гудящие пародии на неловкие формы, которые несет моя челюсть.
Моя голова знает, как сейчас встряхнуть «да» и «нет»; осторожно,
не позволяя почти
или промежуточным звеньям натолкнуться на картинку.
Ма считает, что это сглаз,
она сжигает перец чили с солью и взрывает половину моего мозга.
Я говорю ей, что я в порядке;
доверяю тому, как мои руки высмеивают мои мысли, на
больше, чем я когда-либо доверял своим словам.

3. Лакшми Динеш

Я не могу говорить
Я не могу говорить ни за вас, ни за себя
Я пытался,
Записка застряла у меня в горле, когда я гримасничал перед зеркалом, пытаясь понять, где она пошел
Я не могу гнаться за своим голосом, может быть, он просто ускользнул в тени ночи
В чем смысл пустых разговоров, в любом случае, слова — это просто слова, хешированные и перефразированные
Теперь я могу быть мирным тазом
Где твои слова приходят и утихают
Я могу сеять семя
Или выращивать лес
Не произнося ни слова.

4. Танай Сане

День святого Валентина и я все еще не могу говорить,
но по крайней мере моя тишина сейчас не кричит
по крайней мере зима проходит,
в этот момент ночь бушует только для меня
, и я не притворяюсь, что мое молчание — солист дэт-металлической группы
, чтобы я мог держать себя в руках,
любовь грустна сейчас
и ночь далека от идеала
, но комары поют песню только я вспомню
и мое молчание сдерживает шелест листьев,
опухший язык все еще может быть сладким
и, может быть, это все, что вам нужно

5.Шаони Ракшит

На моих губах все еще исчезают элегии
сильных ураганов и
, вы все еще можете слышать
призрак прилива, если
вы прижмете ухо к земле.
Я не могу говорить, и
только на этот раз, тишина
не нуждается в утешении.

«Они не любят тебя, как я люблю тебя» Натали Диаз — Стихи

pitorro — это то, что коровы используют ночью, чтобы запомнить день.
вино бога свисает с балконов, сигнализируя о том, что оно безопасно.
туриста покупают полотенца с попугаями,
едут в мой город.
, если они вообще пройдут через мой город.

мой город, это город моей матери.

мы останавливаемся у почтового отделения аньяско.
у нас есть список задач.
У меня все еще есть волосы.
они узнают во мне внучку Сотеро.
мы поднимаемся по лестнице к засыпанному табаком дивану
, усыпанному увядшими цветами, как если бы это был maría .
нам приносят кофе и крекеры с содовой.
я слушаю до неузнаваемости имена,
и узнаю, что это моя кровь.
Я не говорю на этом языке,
но они одолжили мне слова.
как йоли? и школа?

моя первая девушка из похожего города.
мы пишем друг другу в ванной.
Я говорю ей, что скучаю по ней.
она говорит мне, что они собираются в церковный ретрит.
, когда я выхожу, мое тело принимает форму
в соответствии с определенными ожиданиями позы.

Размеры

утром — хитрый ,
слово, которое я приобрел в Калифорнии или Небраске.
означает, что мои дяди входят и выходят из дома,
, поэтому я не могу смотреть телевизор в одиночестве.

мукаро делят землю между кузенами.
они летают в соответствии с положениями договора.
Я иду в город купить яиц и по дороге
опускаю окно переднего сиденья, чтобы влажность
могла проникнуть внутрь с холодным персиковым светом.

Я не понимаю, какие воспоминания у меня должны быть.
, где я не ходил со своим парнем в кино каждую пятницу,
, где я не тратил время на то, чтобы смотреть на обувь или есть в el mesón?

может быть тот, где я не лгал своей семье годами,
притворялся, что я была хорошей дочерью,
или та, где мне не говорят, что все в порядке,
когда они выходят на улицу, чтобы полить растения.

Рука моей бабушки на моем подбородке говорит: « qué linda».
с этим достижением окаменелости отдыхают, и я поднимаюсь.
но я не спала, ни добра, ни дочки.

---

Лас-Мемориас-де-ла-Хиджа Буэна

pitorro es lo que usan las vacas para recordar el día.
el vino de dios cuelga de los balcones para señalar que es seguro.
los turistas compran toallas con cotorras,
de camino a mi pueblo,
si es que pasan por mi pueblo.

mi pueblo no es sino el pueblo de mi madre.

vamos al correo de añasco.
existen las gestiones.
tengo pelo todavía.
me reconocen como la nieta de sotero.
subimos escaleras hasta un sofá atabacado
con patrón de flores marchitas
como si esto french maría .
sacan cafe y galletas de esporsoda.
escucho nombres безупречный.
aprendo que estos son mi sangre.
no hablo este idioma,
pero me prestan las palabras.
¿cómo está yoli? ¿Y la escuela?

mi primera novia es de un pueblo похожие.
nos texteamos en el baño.
le digo que la extraño.
me dice que van al retiro de la iglesia.
cuando salgo, mi cuerpo se amolda
a ciertas expectativas de la postura.

las sizes de la mañana son tricky ,
una palabra adquirida en california o nebraska.
сигнификата въезда и салона-лос-де-ла-каса,
-й номер дома для отпуска.

los múcaros dividen el terreno entre los primos.
vuelan según las líneas trazadas por el acuerdo.
bajo a comprar huevos y de camino
bajo la ventana del asiento delantero
para que entre la humedad
con la luz de melocotón frío.

no entiendo bien qué clase de recuerdos se supone que tenga.
¿una donde no fui con mi novio cada viernes al cine,
donde no pasé tiempo mirando zapatos o comiendo en el mesón?

quizás una donde no lementí a mi familia por años,
fingiendo que era la hija buena,
o una donde no me dicen que está bien,
mientras salen al патио и cuidar las matas.

la mano de mi abuela en mi mentón me dice qué linda .
con este logro, descansan los fósiles y despierto.
pero no dormía, ni era buena, ni era hija.

Вы нужны миру: стихи для связи

В это время пандемии — когда мы практикуем социальное дистанцирование для общего блага — поэзия остается в изобилии и доступна.

Следующие тексты были собраны нашими сотрудниками из разных домашних офисов в ответ на вопрос: «Что мы можем предложить нашему сообществу в это кризисное время?» Мы не можем предложить медицинское обслуживание, арендную плату, лекарство или даже помощь.Некоторые из нас не могут даже найти спокойствие ума, чтобы много читать, не говоря уже о том, чтобы превратить собственные хаотические мысли в мудрость. Но мы можем поделиться стихами для людей, которым они нужны, будь то бальзам, топливо или чувство связи, и мы продолжим пополнять этот сборник в ближайшие недели.

Желаю благополучия и здоровья вам и вашим близким. Пока длится этот кризис и дальше, пусть эти и другие стихи будут составлять вам компанию. Помните, как пишет Оушен Вуонг, «одиночество — это все еще время, проведенное с миром.”

Yours in Poetry,
Коллектив Copper Canyon Press

Ты, читатель, как я представляю тебя

Чейза Твичелла

Почему неловко признавать присутствие
здесь друг друга?

Кто сказал, что мы не можем встречаться публично,
не может остановиться и сесть вместе на скамейке

и смотреть, как мимо проходят собаки?
В детстве искал тебя

в книгах и иногда ощущал
вас (читал то, что читал).

Еще в детстве я знал, что
когда-нибудь ты придешь сюда, чтобы встретиться со мной.

Все мы Все мы

Марианна Борух

Кто угодно мог стоять на кухне,
крошечных зазубренных стрел снова вонзались в
. Тот, кто стрелял хорошо,
промазал по сердцу.

Вот в чем проблема, не так ли? Только частично.
Смелые и жалкие, как мы
уходим, ладно, и все думаем.

Что-то, что должно быть дано, но не получено.
Что-то, что никогда не приходило во сне, просыпаясь.
Больше уже не что-то.

Это повторение — как машина
может ехать домой по той же дороге,
годы — по колеям, по стоячей воде каждой родники.
Это может вызвать у вас тошноту, потому что
вы хотели полюбить это.

Чтобы сохранить уже сказанное,
нужно сесть и снова встать. А на
оставить в раковине: чашку с небольшим количеством кофе,
салата на тарелке после обеда.
Все мы, все мы.
Даже тоска по такой мелочи
каждый поет.

Rain Light

от W.С. Мервин

Весь день звезды смотрят давным-давно
Моя мама сказала, что я иду
Когда ты один, с тобой все будет хорошо
Знаете ли вы, что узнаете
Посмотрите на старый дом под рассветным дождем
Все цветы являются формами воды
солнце напоминает им через белое облако
касается лоскутного одеяла, раскинувшегося на холме
размытые цвета загробной жизни
, которые жили там задолго до того, как вы родились
, посмотрите, как они просыпаются без вопросов
даже если все мир горит

Современный изоляционизм

Камиллы Ренкин

В полумраке я больше всего
дома, моя тень
как компания.

Когда мне жарко, я нажимаю кнопку
, чтобы он остановился. Я имею в виду это пятно в моей голове
, я не могу выбраться. Как человек

Кажется. Как и современный человек,
я вымирает. У меня есть подарок.
Я выдерживаю, как животное.

Стая птиц
При прикосновении разбегаюсь. Я не подойду к
, пока не повернусь спиной.

Мое сердце предает. Признаюсь: боюсь.
Как я эгоистичен.
Когда здесь никого нет, я делю вдвое

расстояние между
нашими телами бесконечно мало.
В этом длинном коридоре я позирую

на фоне обоев, копаю
пятками, лови свет.
В моем видении задняя дверь открывается

в саду, который всегда цветет
. Собаки
скованы цепями, поэтому они не могут атаковать, как я знаю

.

они хотят. В следующем дворе
пчелы роятся
, и их шум огромен.

Тревога

, Олав Хауге; Роберт Хедин, пер.

Теперь нервная энергия присутствует во всем: беспокойство в
солнечном свете,
беспокойство в звездах, беспокойство на земле, беспокойство
в траве, шершневом гнезде, напряжение
как у мужчин, так и у женщин, трение
в машинах, самолетах , и провода,
заряд в плите,
кофейник,
кот —
толчок, толчок, толчок,
ток
есть во всем, к чему прикасаешься,
Олай утверждает.
Вот почему он стоит в резиновых сапогах,
копается
в голубой глине, в холодной воде.

Молитва

Сары Рул

Пусть день вокруг вас откроется медленно.
Позвольте ночи медленно открываться вокруг вас.
Пусть весна откроется медленно
Осень откроется медленно
Пробуждающиеся животные медленно откроют глаза
вокруг вас.
Пусть ночь медленно смыкается вокруг тебя.
Пусть день закроется вокруг вас медленно.
Зима закрывается медленно
Лето закрывается медленно
спящие животные закрывают глаза медленно
вокруг вас.

Cloud Hands

от Arthur Sze

Женщина движется через положение облачных рук,
держит и вращает

невидимый шар — стук, разбивающееся стекло, стон,
гудок рога — так много

миров в этом мире — двое мужчин дипнет
нерка

в устье реки — с крыши кричит и плачет чайка
;

женщина проходит через «Хватай птичий хвост» —
кто-то на носилках

проезжает мимо стеклянных дверей — пятерка в пустыне
поднимается в воде —

и, прижав язык к нёбу
рта,

она сосредотачивается на близком расстоянии в музыке
листьев платана.

Что слышал Исса

Дэвид Бадбилл

Двести лет назад Исса услышал, как утренние птицы
поют сутры этому страдающему миру.

Я тоже слышал их сегодня утром, что должно означать

, поскольку у нас всегда будет страдающий мир,
у нас также всегда должна быть песня.

Ты не отпразднуешь со мной

Люсиль Клифтон

, разве ты не отпразднуешь со мной
, что я превратил в
, своего рода жизнь? у меня не было модели.
родился в Вавилоне
и небелая, и женщина
кем я видел, кроме себя?
Я сделал это
здесь, на этом мосту между
звездным светом и глиной,
моя одна рука крепко сжимала
мою другую руку; Приходите отпраздновать
вместе со мной, что каждый день
что-то пыталось меня убить
и потерпело неудачу.

письмо от моего сердца к моему мозгу

Рэйчел Маккиббенс

Это нормально — повесить
вверх ногами, как летучую мышь,
проплыть в глубину тишины,
проглотить каждую клавишу
, чтобы не выбраться.

Это нормально слышать, как океан
зовет твое лихорадочное имя,
говорить, что твоя печаль — это опера
змей, заигрывать с острыми
и бессердечными вещами.

Это нормально писать,
Я все заслужил!
Поклониться
этой гнилой штуке
, которая вас понимает,
обожать красную
и ее уродливую королеву, восхищаться
ее спокойной и устойчивой греблей.

Можно запереться
в аптечке,
выпить все вино,
сделать то, что нужно
, чтобы остаться и остаться.

Это нормально — ненавидеть
Бога сегодня, менять
его имя на ваше,
хотеть разрушить все
, которые погубили вас.

Это нормально чувствовать
только фотографией
самого себя, нуждаться в
незнакомце, который
тянет тебя за волосы и прикалывает,

это нормально — хотеть
твоей матери
, пока ты лежишь один
в постели.

Это нормально, чтобы кирпич
трахал, чтобы пламя
, чтобы церковь, чтобы раздавить
, чтобы ножом, чтобы рок
и рок и рок
и рок
и рок и рок
и рок.

Можно помахать
на прощание самому себе
перед зеркалом.

Чтобы написать, Ничего не хочу.
Это нормально — презирать
того, что вы унаследовали,
чувствовать себя мертвым
в городе пульсаций.

Это нормально быть китом
, который никогда не подходит к
по воздуху, лучше всего
любить вкус собственной крови
.

«Кому я пишу для

» Висенте Алейшандра; Льюис Хайд, пер.

я

Историки, журналисты и люди, которым всего
любопытно, спрашивают меня: для кого я пишу?

Я пишу не для джентльмена в душном пальто, или
для его обиженных усов, даже для предупреждающего пальца
, который он поднимает в грустной ряби музыки
.

Не для дамы, спрятанной в карете (ее лорнет
излучает холодный свет через оконные стекла
).

Возможно, я пишу для людей, которые не читают мои стихи.
Та женщина, которая мчится по улице, как будто
она должна открыть двери для восхода солнца.

Или тот старик, кивающий на скамейке в маленьком парке
, в то время как заходящее солнце обнимает его с любовью,
окутывает его и мягко растворяет в своем свете
.

Для всех, кто не читает мои письма, для всех
человек, которые не заботятся обо мне (хотя они
заботятся обо мне, сами того не зная).

Маленькая девочка, которая смотрит в мою сторону, когда проходит, моя спутница
в этом приключении, живущая в мире
.

И старуха, которая сидела в дверях своего, и
наблюдала за жизнью и вынашивала много жизней и
утомленных рук.

Я пишу для влюбленного человека. Для человека, который проходит мимо
с болью в глазах. Человек
, который его слушал. Мужчина, который смотрел на
в сторону, проходя мимо. Человек, который, наконец,
, рухнул, когда задал свой вопрос, а не
никто не послушал.

Пишу для всех. Я пишу в основном для людей
, которые меня не читают. Каждого и целую толпу
.Для груди, рта и ушей,
ушей, которые не слушают, но сохраняют мои
слов живыми.

II

Но я также пишу для убийцы. Для человека, который закрыл
глаза и бросился к чьему-то сердцу
, съел смерть вместо еды и встал с ума.

Для человека, который надулся в башню ярости
, а затем рухнул на мир.
Для мертвой женщины и мертвых детей и умирающих мужчин.

За человека, который тихонько включил газ и
разрушил весь город и на
кучке трупов взошло солнце.

Для невинной девушки с ее улыбкой, сердцем, сладким медальоном
(и через него прошла армия грабителей
).

И за грабительскую армию, которая бросилась в море
и затонула.

И для вод, для бесконечного моря.

Нет, не бесконечно.Для конечного моря, которое имеет границы
почти как наше собственное, как дышащее легкое.

(В этот момент входит маленький мальчик, прыгает в воду,
и море, сердце моря, в его пульсе
!)

И последний взгляд, безнадежно ограниченный Last Look,
, в руках которого кто-то засыпает.

Все спят. Убийца и невинная жертва
, босс и ребенок, сырые и
мертвых, засохший старый инжир и дикие,
взъерошенных волос.

Для хулиганов и обиженных, хороших и грустных,
голос без сущности
и со всей сущностью мира.

Для вас, человека, у которого нет ничего, что превратится в бога,
кто читает эти слова без желания.

Для тебя и всего живого внутри тебя
Я пишу и пишу.

из

13-й воздушный шар
от Марка Биббинса

Что это был за трюк
Как вы это сделали

Это было так, как если бы вы развернули карту
, которую тайно нарисовали для нас
на карте
новой и сияющей страны
, через которую мы вместе
перенесем вас, когда вы умерли

///

По правде говоря, у меня не так много
воспоминаний о вас осталось
, может быть, достаточно
, если бы они были соединены вместе
, результатом была бы длина трейлера фильма
или, если бы он весил
, весил бы столько же, сколько яичная скорлупа

Я могу вспомнить некоторые вещи, которые вы сказали
, если не дословно, тон интонации
и пришли ли они по телефонной линии
или по воздуху
, или вам показалось, что что-то
, о котором вы говорите, было забавным
как время ближе к концу
когда вы сказали своей любимой медсестре
, которая пробовала новую диету
, что если она действительно хочет сбросить
веса, ей следует заняться с вами сексом
Давай, давай вставь это в тебя
, ты очень быстро потеряешь тридцать фунтов

Мы жили на планете бедствий
Мы жили в стране страданий
Мы жили в ужасе
Мы жили в скандальном городе
Мы жили в доме ежедневной смерти
Мы жили в доме, где ежедневно умирали
, от которого мы отвлекались
мы иногда вышили
самых грязных шуток, которые мы могли придумать
на каждой доступной простыне для полотенец
Я не должен говорить, что это спасло нас
, но во многих отношениях это помогло

Есть свет во мне

Анна Свир

Днем или ночью
Я всегда ношу внутри
фонарь.
Среди шума и суматохи
Я ношу тишину.
Всегда
Я ношу свет и тишину.

Дуплекс

от Джерико Брауна

Я начинаю с любви, надеюсь на этом закончить.
Я не хочу оставлять грязный труп.

Я не хочу оставлять грязный труп
Полный лекарств, которые обращаются на солнце.

Некоторые из моих лекарств превращаются на солнце.
Некоторым из нас не нужен ад, чтобы быть хорошими.

Тем, кто больше всего нуждается, ад нужен, чтобы быть добрым.
Каковы симптомы вашей болезни?

Вот один из симптомов моей болезни:
Мужчины, которые меня любят, — это мужчины, которые скучают по мне.

Мужчины, которые меня бросают, — это мужчины, которые скучают по мне
Во сне, где я нахожусь на острове.

Во сне, где я остров,
Я зеленею от надежды. Я бы хотел на этом закончить.

8, из

Taoteching Лао-цзы
Лао-цзы; Красная Сосна (Билл Портер), пер.

Лучшие подобны воде
принося помощь всем
без конкуренции
выбирая то, чего другие избегают
они таким образом приближаются к Дао
жилище с землей
глубокое мышление
помогая с добротой
честно говоря
мирное управление
умелое
и движутся со временем
, и поскольку они не конкурируют с
, их не клевещут

Пальцы

, автор — Гассан Зактан; Фади Джуда, пер.

Что это за звенящий в краткой тишине
, деликатный момент между мгновенным разрушением
и извержением огня?
Неумолимые и мудрые
пальца разбирают горизонт
на дома и отправляют обратно
в красоту грязи, железа и людей

Пальцы, которые застилают кровать,
складывают одежду и систематизируют фотографии
по одному саду за раз
так, чтобы мир мог войти в камень

Неотложная помощь

, Дана Левин

Необходимость смотреть в глаза
с экономикой —

Бейсболка с надписью «
In Dog Years I’m Dead» — «Луна

».

превратит кровь, в красный, а затем
исчезнет на время », — восторженно сказал телевизор.
Сгорбленный

над учебником анатомии, студент
чертит сердце

над другим сердцем — лунное затмение.

В ванной, закрашено мелками
граффити:
ебать ♥

–

Он собрал капчу, на одно место больше,
Мистер лихорадочный Mange Denied:

как загадочная суббота или
уличных кукол; мы разделили

несколько недавних опечаток: Я
посредник (его), мои крошечные боты

стимуляции, он
любил размазанные

и пустые слова, доказавшие, что он
человек —

.

не машина, пытающаяся проникнуть
на серверы

из New York Times , из которого он запустил
( гад трясет или здоровенный лама )

некрологов и разоблачений, некоторые рецепты, цифровая фотография
чужой
черной катастрофы, он

перебросил ссылки на обоих его отцов (степ и биографию),
несколько бывших любовников, школьный тренер, товарищ из колледжа
, некоторые люди

«там, где я работал», столько информации
(мы оба согласились), «умбра»,

, объяснил телевизор, тень
, которую Земля собиралась создать —

–

… и если во время скобок почувствовали
странное беспокойство…

… стрельба из винтовок и звяканье медных горшков, чтобы спасти
, которым угрожают…

… такой безвыходный и безнадежно потерянный…

… их глаза на ошибки…

MOON LORE, Фермерский альманах. Приемная,
час два.

–

Неотложная медицинская помощь. Это было довольно многозначно
. Как в:

Нам действительно нужно, чтобы вы об этом позаботились.
Ты нам очень нужен

, чтобы позаботиться об этом.
Чтобы позаботиться об этом. Ты нам очень нужен

, чтобы заглянуть в витрину клиники
, по тревоге

для шумной луны —

И вот оно.Покраснение

в черном носке, глубокий
в середине часа, чей-то

Nutso-Tsel Talk о великолепии —

Мой лихорадочный друг. Описание

выбитая плоть. Каждая наша голова
примеряется как флешка

в порт в руки лекаря.

О необходимости

Хайден Каррут

Это правда, что мы живем
в своего рода сельских сумерках
большую часть времени отдавая
свою любовь твердой грязи
воде и сорнякам
и трудным лесам

как мы говорим вбиваем клин
качаем топором беги ручной лопатой
копаем картофельный гряд
копаем пепел копаем гравий
щекочем бензопилу, страдающую диспепсией
заставляем его рычать еще раз

в то время как курятник требует уборки
бесплодную кукурузу нужно срезать
и дом разваливается на куски
машина разваливается
мальчик сидит и жалуется
на что-то все что угодно

это был всемирно известный
, хотя я как-то думал
, вероятно, в заблуждении
того идиота Торо
, что необходимость может быть спасена
фактами, которые у нас есть на самом деле

, как наша белая береза ​​
, зажатая в руках болиголова
, или наш гнедой поползень
, или наша гора и наши звезды
, и на самом деле эти вещи служат
немного, но недостаточно

то, что спасает несомненный коллапс
дня и
года, — это то, что я прихожу сразу
, когда она закончила или поранила ногу
, или заснула в поле
или рассказала песню ребенку

приходит и видит, как она движется
каким-то особым образом
, что заставляет меня влюбиться
во всем человеческую красоту
красоту, в которую я не могу поверить
прямо здесь, где я живу.

Физика внезапного света

, Альберто Риос

Это как раз про свет, как вдруг
Иногда на него попадаешь и удивляешься.

В свете что-то приподнято.
Это свойство света,

И в нем один меньше весит.
Широкий и широкий прыжок света

Вы неожиданно, на мгновение —
Вы не там, где были

Но вы не двинулись. Настал момент
, Который разбудил вас изо сна,

Но наоборот: вместо этого настал момент,
, который сбивает вас с толку, заставляет вас

Закройте глаза — такой свет, момент
Для которого, на нашем языке, у нас есть только

Слово сюрприз , может еще несколько,
Но этого мало.Момент штатный

Как и все обычные
В конце двадцатого века:

Знание о существовании электричества
Где-то внутри стен;

Что сегодня вечером каким-то образом выйдет луна;
Эта холодная вода хороша для питья.

Способ, которым вкус замедляет вещь
На своем пути в тело.

Легкий, расширенный и замедленный, его так много: Его
Невозможно проглотить в устье глаза,

В зрачке в горле
Его так много.Но мы все равно пустили,

Что-то в нас знает
Соответствующий механизм, моментный рычаг.

Свет, медленный момент всего быстрого.
Как холмы, эти самые медленные волны, свет,

Этот самый медленный огонь, все
Беспорядок, беспорядок здесь

Еще одна часть ясности: в этом свете
Вы не там, где были, но вы не двигались.

Неизвестность и изоляция

, автор: C.D. Райт

На вершине холма был родник

Вода холоднее, чем кажется, когда лежал на спине

руки за голову смотрят мессы

облаков толкаются, однажды пойманные

Змея в траве Джо-Пай примерно такого же размера, как

в качестве монитора лодыжки, когда-то обнаружил беспорядок

наконечников стрел над ситцевыми обрывами; никогда не возражал

будучи самим собой, никогда не заботился о своем

компания; когда-то он был геллером, но у него было

что-то, он протекал сам; один раз

у него была девушка но этого здесь мало не то

никто никогда не спрашивал, не то чтобы кто-нибудь когда-либо спрашивал, что

он точно думал, что пропал без вести, он скажет им

что: он скучал по поцелуям он скучал по поцелуям

Поэма 18, из

Тогда возвращайся
Пабло Неруды; Форрест Гандер, пер.

Возвращается из пламени, пожарный,

от своей звезды астроном,

от его гибельной страсти, навязчивой,

от миллиона сколько угодно амбициозных,

Морская ночь Матрос,

поэт возвращается со своей плиты,

солдат от страха,

рыбак из мокрого сердца,

мать от лихорадки Хуанито,

вор с ночного кайфа,

инженер из своей матовой розы,

туземец от голода,

судья от переутомления и неуверенности,

ревнив от мучений его,

танцовщица с измученных ног,

архитектор с трехтысячного этажа,

фараон из его десятой жизни,

проститутка из лайкры и фальсификаций,

герой возвращается из забвения,

бедняк из другого дня ушел,

хирург, смотрящий вниз на смерть,

истребитель из жалкого контракта,

кто-то возвращается из геометрии,

отступая из бесконечности, исследователь,

повар из грязной посуды,

романист из паутины лжи,

охотник тушит огонь и возвращается,

прелюбодей от восторга и отчаяния,

профессор из бокала вина,

интриган от предательства,

садовник поставил ставнями свою розу,

бармен закупоривает спиртное,

осужденный снова принимает свое заявление,

мясник умыл руки,

монахиня перестала молиться,

шахтер его гладкий туннель,

и, как и все, снимаю одежду,

в ночи всех мужчин, я делаю

ночь поменьше для меня,

моя женщина присоединяется ко мне, тишина терпит

и мечта снова вращает мир.

из

Мягкие мишени
Дебора Ландау

Не вините глицинию за то, что она вызывает чувство свободы и чувство радости.

Мы наблюдали за людьми, идущими по открытой площади —

один из них был специалистом по убийствам, страх был привычкой для других.

Я видел самое необычное в людях — в их лицах.

Вспомните деревья весной, мы ели под ними конфеты,

криков с детской площадки, статика желтых курток, твоя свежая новая стрижка.

Вот песня в твиттере, несколько слов о конце света —

, когда я навсегда ничто, а ты

(и ты и ты).

Что мы были за такой бриф.

(М со стиркой, собака у миски, мальчики идут за ней.)

О те, кто хочет нас зарезать, мы скоро умрем, что за спешка

и это наш единственный мир.

А теперь принеси мне сувенир из оскверненного города,

что-то нежное, что-то может цвести.

Часто я представляю себе Землю

Дэн Гербер

Часто я представляю себе Землю
глазами атомов, из которых мы состоим —
атомов,
особенных атомов повсюду —
без меня, без тебя, без мнений,
без начала, без середины, без конца,
парят вместе как те
древних китайских птиц,
чудесным образом вылупились с одним крылом,
помогали друг другу лететь домой.

Посетитель

, Бренда Шонесси

Я мечтаю о таком доме

, но крупнее и открывающий дорогу к деревьям, ночь

дня и больше полудня, а ты —

в гостях, стучу, чтобы попасть, надеясь на ледяной

молока или горячего чая или чего угодно.

На каждую ночь — долгая выпивка в коротком стакане.

Глоток чёрной воды, такой наплыв

и падение одинокого, никакая форма не может его вместить.

А если еще не ночь, хоть мне кажется

напомню, что она есть, значит она не для всех.

Вы получили мое приглашение? Это не

для всех. Приходите ко мне домой

освещенный светом листьев. Это как книга с ярким

страниц, заполненных хлопьями, лощинами и рощами

, на которую смотрит Пан, соблазнительный сатир

в котором тоже готовят рыбу.Книга, которая

читалось слишком долго, но не читалось минут —

то есть — забыть. Странные страницы

таким образом. Ничего, кроме надежды на компанию.

Я сделал слишком много пирога в ожидании. Мне было

в надежде посидеть с вами в домике на дереве в

ночная рубашка по-настоящему. Вы получили

мое приглашение? Написано в спешке, до

г.

лист моргнул, прежде чем идея полностью сформировалась.

Идея, как грозовое облако, которое не разливается

или прибыть, но бесшумно движется в нужном направлении.

Как темная книга в долгой жизни с расплывчатым

Надежда в деревянном доме с открытой дверью.

Когда-нибудь я полюблю Ocean Vuong

от Ocean Vuong

Океан, не бойся.
Конец дороги так далеко впереди
, что он уже позади.
Не волнуйтесь. Ваш отец — всего лишь ваш отец
, пока один из вас не забудет. Например, позвоночник
не запомнит свои крылья
, сколько бы раз наши колени
ни целовали тротуар.Океан,
ты слушаешь? Самая красивая часть
вашего тела — это
тень вашей матери.
Вот дом детства
, сведенный на одну красную проволоку.
Не волнуйтесь. Просто назовите его горизонт
, и вы никогда не достигнете его.
Вот сегодня. Прыгать. Обещаю, это не спасательная шлюпка
. Вот человек
, руки которого достаточно широки, чтобы собрать
ваших уходящих. И вот момент,
сразу после того, как погаснет свет, когда вы все еще можете увидеть
— слабый факел между его ног.
Как вы используете его снова и снова
, чтобы найти свои руки.
Вы просили второй шанс
и получили рот, из которого нужно выплевать.
Не бойтесь, выстрелы
— это всего лишь звук людей
, пытающихся прожить немного дольше
и потерпевших неудачу. Океан. Океан —
вставай. Самая красивая часть вашего тела
— это то, куда оно направляется. И помните,
одиночества — это еще
времени, проведенное с миром. Вот
комната со всеми в ней.
Твои мертвые друзья проходят
сквозь тебя, как ветер
сквозь колокольчики.Вот стол
с каркасной ножкой и кирпичом
, чтобы он прослужил долго. Да, вот комната
, такая теплая и кровоточащая,
Клянусь, ты проснешься —
и по ошибке эти стены
принимают за кожу.

«Их немного, правда»

Грегори Орр

Их немного, правда,
Но некоторые стихи
В неопределенном мире —
Те, за которые мы цепляемся:

Они возвращают нас
Всегда к любимой
Кого, как мы думали, мы потеряли.

Так же верно, как если бы слова
вели ее за руку,
привели его к нам.

Некоторые стихи
В неопределенном мире.

Мир нуждается в вас

Эллен Басс

все здесь
, кажется, нам нужны
—Райнер Мария Рильке

Я с трудом могу представить это
, когда я иду к маяку, чувствуя древнюю молитву
моих рук, качающих
в противовес моим ногам.
Вот я, подвешенный
между тротуаром и сумраком,
небо тускнеет так быстро, что кажется живым.
Что, если бы вы почувствовали невидимый рывок
между вами и всем остальным?
Мимо проезжает мальчик на велосипеде,
его белая рубашка расстегнута,
вспыхивает позади него, как крылья.
Тяжело быть человеком. Мы знаем
слишком много и слишком мало. Нужен ли нам ветерок?
Скалы? Чайки?
Если тебе удалось сделать что-то хорошее,
океану плевать.
Но когда яблоко Ньютона упало на землю,
земля, даже очень незначительно,
упала на яблоко.

Размышление о передаче

Дина Рейдера

Это стихотворение впервые появилось в San Francisco Chronicle 8 апреля 2020 года.

Карта на моем телевизоре
краснеет, на
рана
может распространиться по коже
,
здесь,
синее тело Земли жестоко заражено
, его тонкая форма
сморщилась,
как-то сжалась,
как ребенок, ожидающий
, чтобы его подняли,
подержали, отнесли к своей кровати
и спели,
во сне, смерть
была одета как дверная ручка
, ручка
в автобусе, кнопка,
миска с орехами,
поглаженное солнцем
небо, шепот, поцелуй,
и он говорит: дыхание
моего дыхания, и
говорит, забери меня внутрь
ты, и это говорит:
научите меня размножаться,
и земля
говорит: смотрите, я живу
, а земля
говорит, голоцен
и земля
говорит, что если что-то
не горит, это
инкубация, и
вода
не разлучается, и
солнце
не скользит в
его черный ящик,
и звезды
не выключают
своего света,
дождь делает
не просит у океана

воды, и все же
над
хором щетинится
с птицами около
их работа
напоминает
нет все
, двигаясь через
, уничтожает воздух.

Сегодня никто не едет по дорогам

, июнь Иордания

Сегодня по дорогам никто не ездит
Но я слышу живой натиск
далеко от сердца

Никто не встречается на улицах
Но я злюсь от переполненных
подтекстов пустоты

В моей постели никто не спит
Но я дышу, как окна
, разбитые при аварии

Никто больше не смеется
Но я вижу, как мир раскололся
и скручен, как открытый камень

Сегодня по дорогам никто не ездит
Но я слышу живой натиск
далеко от сердца

Гошен

от Рут Стоун

Пятнадцать лет я живу в доме
без водопровода и печи.
Вход и выход
с моими ведрами и охапкой дров.
Это гора.
Это ледяная крепость.
Это бездомная кошка, которая прячется в сарае.
Это амбар с пустыми окнами
, который поднимается, как тонкий змей из бальзы
, на северо-восток.
Это зимние птицы
, которые ждут в кустах.
Это моя мерная рейка.
Вот почему я встаю утром.
Вот как я узнаю, куда иду.

из «Поэтики космоса»

Лизы Ольштейн

8.Все созвездия твои

Корабль мечтает о воде.
Красивый объем, мир простирается.
Далекие паруса похожи на почтовых голубей

, чьи крылья когда-то сияли синим.
Понемногу мы принимаем в легкие
эхо. Это способ сказать

мы не видим его начала, но всегда начинается
в домах прошлого, в пространстве
в другом месте. Мы мечтаем о карте,

желание описывает нацию, пустыню,
равнину или плато, горизонт
столько же, сколько центр.В домене

, молодых
леса нет. Мед в улье — это что угодно — крапива белая
, небо голубое. Космос начинает мечтать

в машине для животных. Посмотри в глаза
дрожащему зайцу. Момент, когда
животное, которое все боится, становится похожим на ягненка

спокойствие является доказательством: каждый атлас — абсолютное
в другом месте, не-я леса,
леса до нас.

из

Vectors 3.0: Еще больше афоризмов и 10-секундных эссе
Джеймса Ричардсона

Если вы не можете сделать первый шаг, сделайте второй.

из

Vectors 4.2 — В противном случае: афоризмы и 10-секундные эссе
Джеймса Ричардсона

Вера — это своего рода сомнение… всего остального. И
сомнений… глубоко верит, что может обойтись без веры.

Более трогательно, чем плачущий: кто-то пытается
не делать этого.

Это новые бури или все вместе
достигли возраста падения?

из

Vectors 5.1 — В противном случае: афоризмы и 10-секундные эссе
Джеймса Ричардсона

Мне гораздо больше нравится иметь выбор, чем использовать его.

Country Scene

Хо Сюань Хыонг; Джон Балабан, пер.

Водопад погружается в туман.
Кто может описать эту пустынную сцену:

длинная белая река, скользящая через
изумрудные тени древнего купола

… пастуший рог эхом разносится по долине,
рыболовных сетей растянуты сушиться на песчаных равнинах.

Колокол звонит, гаснет, гаснет
, как любовь. Только стихи длится.

В честь шума

Джеймса Артура

Звук начинается с щелчка печи
, просыпающегося в двухкомнатном доме, на который
отвечает несколько, а затем еще несколько голосов: датчики,

и старомодные часы, тикающие не синхронно, их число растет,
, так что их наконечник-наконечник набирает вес до стона, присоединился к

оптимистичным гудком рожка, затем мелодиями и динамиками
, репетирующими из конского волоса, воздухом в духе деревянных духовых или имитирующим

рука хлопает по пластику из полиэстера, но, в отличие от
, это более грубое трение, каждый раз воспроизводящее одно и то же.
Стук двери автомобиля, отбойный молоток и бас

мурлычет сквозь стену. Звук застывает,
всасывает больше, механический сироп в капельнице, автоматический

шум роботизированного океана, симфония
, которую никто не написал, смешивает каждый узор:

научи меня песне, которую никто не может спеть, когда-нибудь
будет песней всего.

Маски

, автор — Лаура Касишке

Сегодня в продуктовом магазине —
этих метеоров и ангелов, мудрецов и всех
прекрасных галлюцинаций декабря, в
масках Обыкновенных, Раздраженных, Усталых.
Беспокойные.
Разумный.

Только выздоравливающий наркоман с ведром и колокольчиком
осмелился прийти сюда без него.

Он — Спасение.
Его глаза прожгли
дыр в его сиянии.
Вместо маски у него
расстегнутого лица.

Даже всю ночь

by Jean Valentine

Даже всю ночь пока
ночной поезд

тянет меня во сне
как игла

Даже тогда, в моей постели
Моя рука на простыне

чья-нибудь рука
мое лицо чье-то лицо

держат
и целовали

вода
ребенок

друга
unlost.

При посещении места резни рабов в Опелусасе

Роджер Ривз

Горе, по доктору Джонсону, — разновидность праздности.
Тогда позвольте мне бездействовать — бездействовать, как тысяча осиротевших весел,
без судов и выброшено на берег в этом кукурузном поле, бездействовать, как поле
черных женщин под копытами и ботинками роя
жеребцов в свадебных платьях — не невеста среди
им. Я буду оплакивать то, что здесь терпит неудачу — оленя там,
мертвых в овраге — пчел, цепляющих соты с медом
к его гортани, легким и груди.Это идол праздности —
пчелы, собирающие мед в хорошем и гниющем мясе,
тело трутня, все еще находящееся на последних этапах удовольствия, взятое
из покоя царицы и брошенное рабочими из улья —
олень не подозревая о проделанной работе в своем неподвижном теле.
Иногда мы принимаем ангелов и жестоких незнакомцев врасплох.
Вы должны знать , ничто из того, что вы любите, не будет сохранено. Милосердие, да милосердие
— конец скорби. Это где-то между телом
оленя, рухнувшего на улей, и тысячей пчел
, скачущих друг против друга висящими на иглах телами в надежде, что
не погибнут последними.Разве мы не об этом молимся: о страданиях где угодно, только не здесь?

из «Я шахтер. Огни горит синим ».

Виктория Чанг

Я снова думаю о счастье, как
вы в какой-то альтернативной орфографии, возможно, вы
— это выпуклые неровности шрифтом Брайля, возможно, ваше присутствие
позволяет мне исследовать область низкого давления
, часть, которая часто приносит дождь без хлопков
и шепота это вы, как бы я увидел эхо
, потому что здесь есть что-то кроме света скорби, но
это дополнение, что такое солнце, но источник света
и что такое свет, но длина волны, обнаруживаемая с помощью
, свет глаз — это не счастье Я ищу нижнюю сторону
из вас, мшистый темный боковой свет фолликула включает в себя
все, что он идеально связан, и потому что невозможно создать идеальную темноту
Я ищу ее, как глаз
ищет черную кави ты другого глаза

Правая рука

от Теда Кузера

Эта старая рука, которой я пишу,
держит ручку и клюет
по бумаге, как курица, потянула меня,
кудахтанье маленькими открытиями,
через более семидесяти лет, иногда
мутное, иногда застывшее barnyard
, где, оглядываясь назад, кажется, что каждый день
был богат интересами, как под ногами
, так и на пару дюймов впереди.

Любовь во время свиного гриппа

, Эйми Нежукумататил

Поскольку мы думаем, что он может быть у меня,
вы садитесь на диван. Я могу сосчитать по пальцам
раз, когда мы когда-либо спали отдельно
под одной крышей за наши пять лет,

и те, которые обычно включали что-то
, намного худшее, чем этот непонятный кашель
, общее страдание включало
с дурманящей тошнотой, этим смутным ознобом.

Но на этот раз мы не можем рисковать — наш маленький сын
все еще дышит ясным светом в соседней комнате
, и мы не можем позволить, чтобы нас обоих положили
на спину с коробкой салфеток

на нашей стороне.Особенно сейчас, когда я ношу внутри себя
— маленький грейпфрут, второго сына.
В постели, я в лихорадке за твои крепкие икры,
Твое дыхание ночной песни на моей шее

и — в зависимости от того, где мы закончим — запястье
или колено. Я в лихорадке из-за того, что ремни соскользнули по моему плечу
, я в лихорадке из-за колющей боли
от прикуса губ и ожога в постели. Вы встаете и подходите

обратно в постель. Мы решили, что оно того стоит. Я бы хотел, чтобы
мое имя означало крыло. Ребенок все еще формирует внутри меня
лихорадки для тишины, тишины после,
тишины цветения клеток в нашей крови.

Для первого ворона с вирусом Западного Нила, прибывшего в наш штат

, Люсия Перилло

Долгое время вы лежали на боку, как велосипед.
, но теперь вы перестали крутить педали. Уже
комары выпили свои пузыри крови
и полетели дальше. Время идет вперед,
нет причин плакать, я все время напоминаю себе об этом:
тело накапливает свои симптомы. И справочники
, которые предостерегают нас не использовать абсолюты, ошибочны:
тело всегда будет накапливать свои симптомы.

Но разве не должно быть несколько детенышей в поле зрения:
достаточное рождение, чтобы уравновесить смерть?
По крайней мере, ноль в нижней строке:
Я не прошу черные целые числа,
просто для того, чтобы природа не загнала нас в грязь.

Что мы должны сказать над битым стеклом, которым отмечена твоя могила?
Птичьи книги дают нам брачные призывы, но не слишком много песен о смерти.
И в то время как у евреев есть свой кадиш, а у тибетцев
есть свои громкие молитвы, все, что меня побуждают делать, — это сладко говорить
о баррикадах небес.Где ты мой вектор
уже паришь, болячка среди облаков.

Тем не менее, я вижу в обнаженном клене одно из прошлогодних гнезд
, ожидающих, чтобы его снова засыпали, — рваная масса прутьев.
Скоро расколотые снаряды заполнят его
, когда ваши новые фанаты востребуют небо — любой захват
кровотока начинается, когда что-то рвется с желтком.
И я пишу это так, как будто язык может компенсировать поломку
или заставить вас оторвать голову от одеяла из придорожного мусора.
Или втяните хоботок комара, но это снова язык,
, слова которого за пять долларов даже не могут вас испортить.

Строится

, Боб Хикок

Я хотел быть выше,
Я говорю своему портному, который говорит моему кассиру,
, который обналичивает мой чек все в одном,
, чтобы удовлетворить мои амбиции.
И добрее, говорю я своему тренеру,
, который тренирует моего портного и кассира
, чтобы выглядеть лучше, влажнее и суше, добрее
к людям и голубому небу, кротовым
и республиканцам, хотя
требует больше мускулов, чтобы улыбаться
скажи кому-нибудь отвали.
Я прошу свой тюнер послушать мою голову
и сказать, звучит ли она не в духе;
она говорит, что мужчина не пианино
и плачет, это было бы хорошо,
человек, с которым можно сидеть перед
и играть, как Сати, превращая пианино
в реку, разговаривая со своей матерью,
дождь, поздно ночью. Но она милая,
мой тюнер, и затягивает несколько струн
у меня за спиной, чтобы потушить старую тинка-тинка
, прежде чем она поцеловала меня
в щеку. Жизнь. Я думаю, что это
, что это такое, свечение
там, где она прижалась губами к моей коже,
птицы, действующие удивленно, что солнце
снова нашло их,
и я заглядываем в мой шкаф
утром и выбираем
костюм улиток
поверх доспехов.
Кто напоминает мне медлить,
смаковать, как будто они знают.

Пробуждение после операции

Лейла Чатти

И вот так я снова стал целым,

шов, как рисунок закрытого века,
марля, лежащая на нем, как кровать

снега спокойно лежало ночью
пока я был где то что ли

еще, не совсем мертвый, но почти, более свободный,
я отключился на некоторое время, как если бы это был

собака, которую я просто освободил от поводка
или воздушный шар выскользнул из моей хватки

в комнате с низким потолком, моя жизнь
возвращается в пределах досягаемости, моя жизнь

направляется ко мне, когда его зовут.

mer · cy

Элисон К. Роллинз

мер · ци н. 1а. Акт божественной милости или сострадания; г. как
в, было милосердие вывело меня из моей языческой земли; г. — это
благодать, мягкая, как смерть, в руках моей матери; d. тело на пути
из одного дома в другой. 2а. Благословение; милосердие;
г. например, вежливо сказав: Я полагаю, у вас есть что-то от моего
; г. как в том, что мать шепчет ветке дерева; г.
как в, лезвие бритвы, которое поддается; e. луна играет курицу
с солнцем. 3а. Характер быть добрым и снисходительным; г.
как в, молитва за грешников сейчас и в час смерти; г. как
in, это была Джилл, играющая в валеты на холме; г. как в, ума более
имеет значение. 4а. То, за что нужно быть благодарным; г. как в,
проходящий корабль; г. — названная игра; г. достаточно еды и дверной ручки;
e. Осталось несколько зубов. 5а. Благотворительная помощь; г. как в, справа
перед падением; г. как в, никто из нас по-настоящему не свободен; г. мы все
на милость времени.

34, из «Гео-Бестиария»

Джима Харрисона

Не сколько разных птиц я видел
, но сколько из них видели меня,
оставляя событие незамеченным
, за исключением самого тихого чувства злобности,
мертвой тишины, затем возобновляя свою жизнь
после страха, а не с песней, которая
зарезервировано для влюбленных, но суровая и насмешливая болтовня
, с которой мы все справляемся:
, но если она или он проходит мимо и ощущается потребность
, мы слышим музыку, которая превосходит все страхи,
и иногда более простые песни, которые приветствовать восход солнца,
дождь или сумерки.А вот и я.
Поют что и где они.

Прекращение быть

Мэтью Запрудер

Идея простая. Лукреций
хотел избавить мир от страха смерти, написав
«О природе вещей». Он говорит, что мы боимся
смерти, только полагая, что разум каким-то образом
продолжает существовать даже после того, как череп, в котором он находится,
сломан и безвредный пар
выходит во все растворяющееся. Это
правда, я боюсь своей смерти, но
я боюсь смерти других, потому что это
смерть без смерти, через которую я должен прожить
.Или я боюсь своей смерти
за смерть, которую другим придется пережить
без меня. Это и, вероятно, боль
— вот почему люди боятся. В любом случае мир
без страха смерти был бы еще страшнее.
Не то чтобы это важно. Смерть и страх. Одна стрелка
из стали, одна из золота. Даже ты
не знал бы, что отсечь или достигнуть
первым, Лукреций, потому что в будущем
всегда будет очень темно.

Весна

от Дженни Джордж

Яйцо в крапинку, яйцо коричневое или небесно-голубое с черными отметинами —

Один раз сломавшись, мир преобразует
в миниатюру.
Снова и снова, в гнезде
между двумя конечностями; в дупле травы
на опушке болота.

Он безжалостен, как он пытается
вернуться.
Радость
Радость
Радость

Отдых

Ричарда Джонса

Уже так поздно, что я мог выключить свет
и проехать следующие пятьдесят миль
по пустой автомагистрали
при свете звезд,
лететь во сне,
сельская местность, изобилующая формами и тенями,
, но выездные пандусы
с восемнадцатиколесными колесами
и дальнобойщики, спящие в своих кабинах
, заставляют меня задуматься о том, чтобы остановиться на остановке для отдыха
и закрыть глаза.Я делал это в прошлом:
парковка рядом с семьей, спящей в Chevy,
мама и папа впереди, трое детей сзади,
окна слегка запотели от дыхания спящих.
Но вместо того, чтобы отдыхать, я выкурил сигарету,
включил радио тихо и присмотрел за
путников в машине рядом со мной,
— странное отцовское беспокойство
и сострадание к их благополучию
, поднимающееся внутри мне.
Это было до
, у меня были собственные дети,
, и я впервые почувствовал острый край любви
и беспокойства всякий раз, когда на цыпочках заходил
в темные комнаты сна
, чтобы изучить мирные лица
моих любимых любимых.Теперь,
такими одинокими ночами,
настолько сильны отеческие чувства,
, что храпящие дальнобойщики везут
Я не стою на подножке,
стучу в окно,
спрашиваю: «Все в порядке?»
Но это так. Все в порядке.
Грузовики все вместе,
спят на гравийных обочинах съездов,
и многолюдная остановка для отдыха, на которой я езжу на
, — идеальный оазис в лунном свете.
Насколько я понимаю, у меня есть второе дыхание
и круглосуточная деревенская радиостанция.
Мне нечего делать на этой дороге
, кроме как ехать и благодарить:
Я буду дома к рассвету.

У каждого есть смертельная болезнь

Хизер МакХью

*

Ночью, пока тихо, я провожу
губами по ребрам, зубами по
костяшкам пальцев, другим по спине разума.
*

Самая грустная собака из ныне живущих все еще могла чувствовать любовь. Если вам нужно
почувствовать чувство, это нормально. И если хотите,
есть уточнение: ощущение переходности.
*

Как утешайте друг друга,
entre nous,
и никогда не задыхайтесь.
*

Животные чувствуют любовь, и тогда
рождается желание. Чувствовать желание
может привести к желанию. Какой-то
слепого сравнительного. Сравнительный
вида. (Забудьте о превосходной степени, что
назойливой фантастики: это индекс
, с которым мы всегда
теряем касания,
и теряем касания.)

За жизнь, о жизнь! Проверенное временем условие
.(Есть ли предварительное условие
?
Есть ли?)
Моменты не повторяются. Но терпи.

Могу я сделать
снимков
вашей бедной, пораженной
шкуры? Я хорошо-
, то есть американец.
*

Жизнь / смерть:
застрахованы ли вы?
Это взаимно.
*

От того, что
трудно разобрать, или контролировать, или
не имплицировать,
инстинктивно,
смотрящие отворачиваются.
У слепого больше рассудка.
*

Ужас в зеркале говорит
о том, что за ним наблюдают.Первый взгляд, когда-либо встреченный, был сделан
двойным подарком. Я — это своего рода
препятствия для видения.
*

Абсурд? Ты слышишь?
*

Чтобы почувствовать
(для собственного
себя), один прочувствует
других. Но теперь с
разными щупальцами.
Когда-то мы чувствовали себя задушенными, поэтому
мы стали душителями.

Это двойник
папиной войны. Клянемся, на этот раз
— это САМАЯ жизнь.
(Но жизнь — мать.)
*

Из затруднительных ситуаций
отец тоже.(ДНК
обвинительного заключения: каждое существо
задыхается от чувств.)
Жизнь — закон, Логос.
Неизменяемый! Жизнь
приговор.
*

Приходите к делу
!
Посмотрите сюда. Смотрите
здесь! иначе
Я не могу читать по вашим губам.

Not This

, автор Olena Kalytiak Davis

Боже мой, все дни, которые мы прожили, через
, говоря:

не этот
, не этот,
не сейчас,
еще нет, на этой неделе
не в счет, потеряно, в этом месяце
было дерьмом, что за год, это отстой,
полетело, то десятилетие было для
какие? Я вырастил своих детей, они выросли на
, я потерял два прошлого — я
не из них, а они
закончились.

мы забываем, что
мы помним:

каждый из пяти
лихорадочных

дней мы использовали
, чтобы влюбиться.

Медленная песня для Марка Ротко

Джона Таггарта

1

Дышать и снова разгибать руки

дышать ртом дышать

дышать ртом, чтобы произнести

самый тихий способ не шептать не шептать

для наиболее тихого дыхания через рот до

дышать петь дышать петь дышать

петь самым тихим способом.

Петь, освещая самый тихий свет во тьме

radiantia radiantia поющий свет во тьме.

Петь, как поет хозяин в своем доме.

Чтобы дышать через рот, чтобы дышать через

рот дышать петь

петь самым тихим способом до

пой семена земли выдохнут

не шептать семена не шептать в земле

петь семена в земле самый тихий способ

пойте семена земли выдохнут.

Петь, освещая самый тихий свет во тьме

лучистый свет семян в земле

поющий свет во тьме.

Петь, как поет хозяин в своем доме.

дышать ртом дышать петь

самым тихим способом, а не

шепот семена земли выдыхают

петь всего семян не есть до

пойте семян в земле с по

быть свободным, чтобы петь тотальность

петь, чтобы расслабиться.

Петь, освещая самый тихий свет во тьме

Будьте спокойны с лучистыми семенами

с поющим светом в темноте.

Петь, как поет хозяин в своем доме.

2

Дышать и снова разгибать руки

растягивать растягивать выпрямлять растягивать до

подняться, чтобы растянуть, чтобы выпрямиться, чтобы подняться

в полный рост не мучить не мучить до

подняться на полную высоту, чтобы продержаться до

подать руку протянуть руку

дать, чтобы продержаться.

Дарить самосветящиеся цветы в темноте

камнеломка огненная

, чтобы держать в темноте самосвеченные цветы.

Отдавать, как хозяин дает в своем доме.

Чтобы растянуть, чтобы растянуть, чтобы выпрямить, чтобы растянуть до

подняться в полный рост не мучить не до

подняться, чтобы дать продержаться

дать руку протянуть руку дать

надежда надежда надежда совершенная надежда идеального отдыха

подарить надежду на совершенный отдых

дать, чтобы продержаться.

Дарить самосветящиеся цветы в темноте

совершенная и огненная надежда

, чтобы держать зажженные цветы в темноте.

Отдавать, как хозяин дает в своем доме.

Чтобы растянуть, чтобы растянуть, чтобы выпрямить, чтобы растянуть до

подняться на полную высоту не мучить до

подать руку протянуть руку

дает надежду дать надежду на совершенный отдых

остаток не класть у не класть

покоится как семян как семян в земле

дать отдохнуть, чтобы продержаться.

Дарить самосветящиеся цветы в темноте

пламенная надежда на совершенный отдых

, чтобы удерживать световые цветы в темноте.

Отдавать, как хозяин дает в своем доме.

3

Дышать и снова разгибать руки

для соединения рука об руку с

присоединиться принять принять

присоединиться, чтобы погрузиться в интимную обстановку

не в гневе не в гневе

взяться за руки, чтобы взяться за руки

для интима.

Взять свет в темноте

в возбужденный люминофор

быть в свете во тьме.

Взять, как хозяин берет в свой дом.

Чтобы соединить руку в руку, чтобы соединить руку в руку с

присоединиться принять принять

присоединиться, чтобы погрузиться в интимную обстановку

не гнев, не гнев

принять как , земля берет семян как

бедных нужно отнести бедных к

для интима.

Взять свет в темноте

в люминофорные звездочки

быть при свете в темноте.

Взять, как хозяин берет в свой дом.

Чтобы соединить руку в руку, чтобы соединить руку в руку с

взяться за руки, чтобы погрузиться в интимную обстановку

не гнев

принять как , земля берет семян как

бедных нужно принять в

, чтобы положить конец тишине и одиночеству

для интима.

Взять свет в темноте

в звездные цветы перед восходом солнца

быть в свете во тьме.

Взять, как хозяин берет в свой дом.

Найди поэтов

Тишани Доши

Вчера я прибыл в чужую страну,
— страну, которая видела неприятности,
(а кто не видел, можно сказать?).
Эта земля
с ее вычищенными белыми домами
и синими морями, где все родилось,
и теперь все кажется, что может исчезнуть —
Я хотел узнать правду
о том, как такая великая земля, как эта
, могла позволить древние колонны разрушить
и шарманщики исчезнуть.
Найди поэтов, — сказал мой друг.
Если хочешь узнать правду, найди поэтов.
Но друг, где мне найти поэтов?
На футбольных полях,
на берегу моря,
в барах,
выпивают?
Где сейчас живут поэты,
и о чем они поют?
Я искал их на улицах Афин,
на блошином рынке и у вокзала,
Я подумал, что один из них мог бы продать мне пару сандалий.
Но он не говорил мне стихов,
только о своей борьбе, о том, как его дом был отнят у него
, обо всех опасностях, которые его дети
должны теперь быть достаточно храбрыми, чтобы противостоять им.
Найди поэтов, — сказал мой друг.
Они не будут говорить о том, о чем мы говорим.
Они не будут говорить об экономической интеграции
или фискальной консолидации.
Они ничего не могли сказать вам
о бремени настройки.
Но они могли бы посадить вас
и рассказать, как стихи рождаются в тишине
, а иногда и в моменты сильного шума;
о том, как они прибывают, как дождь,
неожиданно открывают небо.
Они, конечно, будут говорить о любви,
, как если бы это было единственное, что имело значение,
о каштанах и горных вершинах,
и о том, как сильно они скучают по своим мертвым отцам.
Они будут говорить, как они говорили
веками, о том, чтобы держать горло жизни,
, пока не заглушат все закаты и ложь,
пока не останутся только кости истины.
Поэты, мой друг, там, где они всегда были —
, живут в бумажных домиках вдоль рек,
и в исчезающих лесах.
И пока мы с тобой живем,
вспоминая и забывая,
поэты остаются: поют, поют.

Лучшая поэзия #NPR из Месяца национальной поэзии: NPR

Каждый год в апреле, в честь Национального месяца поэзии, мы обращаемся к нашей аудитории (да, вам!), Чтобы помочь нам отметить искусство стихотворения.

Мы попросили прислать вам оригинальные стихи: хайку, куплеты, произвольная форма, что угодно. В этом году мы добавили в микс TikTok.

В этом году закончился Национальный месяц поэзии, но стихи будут жить. Вот материалы, которые привлекли внимание профессиональных поэтов за последний месяц, которые присоединились к All Things Учитываются , чтобы поговорить о них.

«Мы все поэты»

TikTok — это не только для танцев. Аянна Альбертсон (@untouchableyann) добилась успеха на платформе обмена видео благодаря своей устной поэзии.Она помогает нам начать Национальный месяц поэзии своим оригинальным стихотворением и делится своими знаниями с начинающими поэтами.

«Мы все поэты», — говорит она. «Я не имею в виду, что это сводит к минимуму искусство поэзии, но всегда есть кто-то, кому нужно услышать то, что вы говорите».

«Оставайтесь на земле»

Фрэнни Чой, соведущая подкаста VS от Poetry Foundation и автор сборника стихов Soft Science, делится несколькими из своих любимых стихотворений, присланных слушателями.Посмотрите их ниже и нажмите на звуковую ссылку, чтобы услышать, что ее поразило в выборе.

страх создал свой собственный язык любви —
напиши мне, когда вернешься домой
позвони мне, когда выйдешь из автобуса
ты можешь врезаться здесь, если тебе нужно
, пожалуйста, возвращайся домой безопасно # NPRPoetry

— Kaite McKenna (@KaiteMcKenn ) 2 апреля 2021 г.

Совет Цоя поэтам-любителям?

«Оставайтесь твердыми в конкретных вещах», — сказала она.«Оставайтесь на связи своими пятью чувствами и вещами, которые вы можете попробовать на вкус, обонять и потрогать. Я думаю, что есть тенденция идти по-настоящему масштабно и философски и чувствовать, что вам нужен великий большой ответ на огромные вопросы. Но на самом деле я думаю наша работа как поэтов — просто создать немного языка, который инкапсулирует только те мелочи нашей жизни, которые могут проникнуть в сердце кого-то еще через слова ».

«Понизьте свои стандарты»

Поэт и мемуарист Марк Доти, победитель Национальной книжной премии в области поэзии 2008 года, размышляет о любви, потерях и смертности в своих произведениях.

Доти, который вел хронику эпидемии СПИДа в своих книгах, говорит, что нынешний кризис со здоровьем открывает поэтам новые возможности для медитации.

«Поэзия — это способ более полно узнать, где ты и кто ты», — сказал Доти. В эти времена пандемии он сказал: «Вам нужно взглянуть на свое чувство изоляции или разобщенности: что значит оставаться дома? Что значит быть лишенным вещей, которые обычно являются частью вашей повседневной жизни и которые помогают ты почувствуешь себя собой? »

Вы можете просмотреть его любимые стихотворения, присланные слушателем ниже.

#NPRPoetry
title: Amuse-Bouche
Всю жизнь
Я пытался научиться
Как откусить один раз
И быть довольным.

— Disco_Bawl (@mx_london) 10 апреля 2021 г.

Я занялся выращиванием дождевых червей на своей кухне. / Ели, рожали / Пандемия наплевать. / Обожаю скользкие мелочи. #NPRPoetry

— Адель Женетт (@ ellen262) 1 апреля 2021 г.

Когда Доти попросил совета, которым он поделится с другими поэтами, он позаимствовал откровенную мудрость у американского поэта Уильяма Стаффорда, чтобы помочь писателям, которые упирались в стену: «Понизьте свои стандарты.«

« Это действительно очень хороший совет, — сказал Доти. — Сначала вы должны сказать его, как можете, разместить его на странице, а затем начать улучшать язык — сделать его более интересным, сделать его более удивительным ».

Никаких правил не требуется

Любовь Сэмюэля Гетачью к поэзии возникла из-за его пристрастия к чтению во время обеденного перерыва в начальной школе.

«Мои учителя в моих первых письменных заданиях в классе всегда говорили мне:« Это хорошо, но это не академическое письмо — это звучит как стихи », — сказал он.«Так что в средней школе был момент, когда я очень намеренно начал писать стихи. А потом я просто никогда не оглядывался назад».

Getachew был лауреатом молодежных поэтов Окленда 2019 года и финалистом прошлогодней Национальной программы молодежных поэтов-лауреатов.

На вопрос о совете, который у него есть для тех, кто хочет писать стихи, он сказал: «В письме не обязательно должны быть правила, если вы этого не хотите».

Что касается вдохновения, он делится упражнением, которое предпочитают многие поэты — как новички, так и опытные — как способ начать писать: найдите строчку, которая резонирует с вами в любимой книге, стихотворении или песне.«Используйте это как первую строку того, что вы хотите написать».

Прокрутите вниз, чтобы проверить представленные слушателем стихи, которые ему понравились.

«Язык — физический»

В завершение месяца поэт Натали Диас выбрала присланные слушателями стихи, затрагивающие щедрость и выживание всего несколькими короткими стихами.

Сборник стихов

Диаса, Постколониальная любовная поэма , стал финалистом Национальной книжной премии.

Член племени Мохаве, она также руководила Программой восстановления языка в Форт-Мохаве в Аризоне, направленной на сохранение родного языка. Она сказала, что слово, потерянное на долгое время, было каванаам , пока один из ее старейших не вспомнил его.

«Это способ исцеления, прижимания и прикосновения к телу», — сказала она. «Это маленькое, крохотное слово — kavanaam — возвращая его в наш лексикон и в наши разговоры, оно также привело нас к тому, что мы по-разному касаемся друг друга.Языковая работа дала мне понимание того, что поэзия физична, что язык физичен, и он обладает силой осязания, когда мы переносимся друг к другу ».

Для Диаса дело не в количестве времени. потратил на создание стихов, но качество того времени.

«Мне не нужен целый день, чтобы написать стихотворение. Честно говоря, я не могу позволить себе целый день. На самом деле, стихотворение — это внимание и намерение языка », — сказала она.

И это не всегда происходит в письменной форме.

«Я думаю, что приятно объединить стихи в свой день, сказать, что:« О, ты знаешь, мой партнер только что назвал меня по имени через всю комнату, и я позволю себе отозваться так, как это звучало ». ,’ » она сказала.

«Иногда стихотворением становится не просто то, что я могу сделать из своей жизни, но то, что я могу извлечь из стихотворения, делает мою жизнь немного лучше».

Литания, в которой некоторые вещи перечеркиваются…

Каждое утро кленовые листья.

Каждое утро новая глава, где герой сдвигается

с ноги на ногу. Каждое утро один и тот же большой

и словечки все по буквам желание, по буквам

Ты всегда будешь один и умрешь.

Так что, возможно, я хотел дать вам нечто большее, чем каталог

актов неофициального характера,

что-то кроме отчаяния.

Дорогой такой-то, мне жаль, что я не смог прийти к вам на вечеринку.

Дорогой такой-то, извини, что пришел к тебе на вечеринку

и соблазнил тебя

и оставил тебя в синяках и разорении, бедная грустная.

Вам нужна история получше. А кто бы не стал?

Значит, лес. Красивые деревья. И дама поет.

Любовь на воде, любовь под водой, любовь, любовь и так далее.

Какая милая дама. Пой, леди, пой! Конечно, она будит дракона.

Любовь всегда будит дракона и внезапно

пламя повсюду.

Я уже могу сказать, что ты думаешь, что я дракон,

это было бы так похоже на меня, но я не такой.Я не дракон.

Я тоже не принцесса.

Кто я? Я просто писатель. Я все записываю.

Я прохожу через твои мечты и придумываю будущее. Конечно,

Я топлю лодку любви, но это будет позже. И да, глотаю

стекло, но это будет позже.

И та часть, где я толкаю вас

прижаться к стене, и каждая часть вашего тела трется о кирпичи,

заткнись

Я к этому подхожу.

Некоторое время я думал, что я дракон.

Думаю, я могу сказать вам это сейчас. И какое-то время я думал, что я

принцесса,

сахарная вата розовая, сижу в своей комнате, в башне замка,

молодые и красивые, влюбленные и ждущие вас с

доверие

но принцесса смотрит в зеркало и видит только принцессу,

пока я здесь, пробираюсь по грязи, дышу огнем,

и получить ножевые ранения.

Ладно, значит, я дракон. Подумаешь.

Вы все равно будете героем.

Вы получите волшебные перчатки! Говорящая рыба! У тебя глаза как фонарики!

Что вы еще хотите?

Я делаю тебе блины, беру тебя на охоту, говорю с тобой, как будто ты

действительно есть.

Ты здесь, милая? Вы знаете меня? Этот микрофон жив?

Позвольте мне сделать это правильно хотя бы раз,

для протокола, позвольте мне сделать вещь из сливок и звезд, которая станет,

вы знаете историю, просто рай.

В голове вы слышите телефонный звонок

а когда открываешь глаза

только поляна с оленями. Привет, олень.

В твоей голове звук стекла,

звук автомобильной аварии, когда грузовики переворачиваются и взрываются в замедленной съемке.

Привет, дорогая, извини за это.

Извините за костлявые локти, извините мы

жил здесь, извините за сцену внизу подъезда

и как я все испортил, сказав это вслух.

Особенно это, но я должен был знать.

Понимаете, я беру те части, которые помню, и сшиваю их обратно вместе

сделать существо, которое будет делать то, что я говорю

или люби меня в ответ.

Я не совсем понимаю, почему я это делаю, но в этой версии вы , а не

кормить себя плохим человеком

на фоне черного неба, пронизанного огоньками.

Беру обратно.

Деревянные залы похожи на шкатулки. Эти термины из глубин.

Беру их обратно.

Вот повторяющийся образ разрушенного любовника.

Зачеркнуто.

Неуклюжие руки в темной комнате. Зачеркнуто. Есть что-то

под половицами.

Зачеркнуто. А вот и скиния

реконструирован.

Вот часть, где все были счастливы все время, а мы все были

прощен,

хотя мы этого не заслужили.

В голове вы слышите

телефон звонит, а когда открываешь глаза, моешь посуду

в чужой ванной,

Стоя у окна в желтом полотенце, всего в двадцати минутах езды

от самой грязной вещи, которую вы знаете.

— Все комнаты в замке, кроме этой, — говорит кто-то, и вдруг

. темнота,

вдруг только тьма.

В гостиной, в разбитом дворе,

в задней части машины, когда свет проходит.В аэропорту

бульканье и смыв в ванной, купание в аптеке

неестественный свет,

мои руки выглядят странно, мое лицо странно, мои ноги слишком далеко.

А потом самолет, подоконник над крылом с обзором

крыла и небольшой пакетик арахиса из фольги.

Я приехал в город и вы встретили меня на вокзале,

улыбка в образе

это напугало меня.Вниз по аллее, вокруг пассажа,

вверх по лестнице дома

в комнатку с разбитыми кранами, твоими рисунками, всем твоим,

Я выглянул в окно и сказал:

Это не сильно отличается от дома,

потому что этого не произошло,

но потом я заметил черное небо и все эти огни.

Мы прошли через дом к эстакаде.

Все эти здания, все это стекло и сияющая красота

механический ветер.

Мы были в вагоне поезда, когда я заплакал. Ты тоже плакал,

улыбался и плакал так, что заставил меня

еще более истеричный.Вы сказали, что я могу получить все, что захочу, но я

просто не мог сказать это вслух.

Собственно, вы сказали Люблю тебя,

больше, чем обычная романтическая любовь. Это как религия. Это

ужасающий.Никто

когда-нибудь захочется с тобой переспать.

Хорошо, если ты такой классный, сделай это —

вот карандаш, заставь его работать. . .

Если окно справа от вас, вы в своей постели. Если окно

над твоим сердцем и закрашено, значит мы дышим

речная вода.

Построй мне город и назови его Иерусалимом. Построй мне еще один и назови его

Иерусалим.

Мы вернулись из Иерусалима, где не нашли

то, что мы искали, так что сделайте это, дайте мне другую версию,

другая комната, другой коридор, кухня покрашена

и более,

еще одна тарелка супа.

Чтобы рассказать всю историю человеческих желаний, нужно около семидесяти минут.

К сожалению, у нас нет такого времени.

Забудьте о драконе,

оставьте пистолет на столе, это не имеет никакого отношения к счастью.

Забегаем вперёд, к моменту прозрения,

в золотом свете, когда камера перемещается туда, где

действие есть,

на берегу озера и с подсветкой, и все это попадает в кадр, достаточно близко, чтобы видеть

синие кольца моих глаз, как я говорю

что-то уродливое.

Мне тоже никогда не нравился этот финал. Больше любви течет не в ту сторону,

и я не хочу быть тем, кто неправильно говорит .

Но не работают эти стирания, эти постоянные перегибы складок.

Конечно, было несколько хороших деталей,

все лимонадропы и меллонболлы, смеющиеся в шелковой пижаме

и сахарные зерна

на тосте, , любовь, любовь, , или что-то еще, возьмите число.Извините

это такая паршивая история.

Дорогой Прощение, вы знаете, что недавно

у нас были свои трудности и есть много вещей

Я хочу тебя спросить.

Я попробовал это один раз, в старшей школе, второй обед, а потом еще раз,

годы спустя в хлорированном бассейне.

Я все еще говорю с вами о помощи. У меня до сих пор нет

эти предметы роскоши.

Я сказал вам, откуда я, так что сложите это вместе.

Хватаемся за живот и катимся по полу. . .

Когда я говорю это, это должно означать смех,

не яд.