28.03.2024

Цветаева имя мне марина цветаева: Марина Цветаева — «Кто создан из камня, кто создан из глины…»

Содержание

Марина Цветаева «Мне имя — Марина» — отзыв innire

Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.


Стихи Марины Цветаевой — это чудо. Чудо жизни, заключенной в слова. Ее жизни — такой полной, кипящей, горькой и трагической, полной вдохновения.
Стихи Марины Цветаевой — такие разные, непохожие друг на друга, такие прекрасные. Околдовывающие тихой печалью — или сразу же, наповал, поражающие горькой правдой, страстные — и полные неизбывной горечи, звенящие гордой непокорностью — и спокойно-торжественные, звучащие тихой усталостью или ярким восторгом… У каждого стихотворения — свой ритм, свое лицо, но во всех — неизбывная, огромная, пылающая любовь Цветаевой — к жизни, к Родине, к возлюбленным, к Москве…
________________________________________________________________________
«Над Феодосией угас
Навеки этот день весенний,
И всюду удлиняет тени
Прелестный предвечерний час.

Захлебываясь от тоски,
Иду одна, без всякой мысли,
И опустились и повисли
Две тоненьких моих руки.

Иду вдоль генуэзских стен,
Встречая ветра поцелуи,
И платья шелковые струи
Колеблются вокруг колен.

И скромен ободок кольца,
И трогательно мал и жалок
Букет из нескольких фиалок
Почти у самого лица.

Иду вдоль крепостных валов,
В тоске вечерней и весенней.
И вечер удлиняет тени,
И безнадежность ищет слов.»
________________________________________________________________________
«Ты, меня любивший фальшью
Истины — и правдой лжи,
Ты, меня любивший — дальше
Некуда! — За рубежи!

Ты, меня любивший дольше
Времени. — Десницы взмах! —
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.»
________________________________________________________________________
«Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,
Оттого что я на земле стою — лишь одной
ногой,
Оттого что я тебе спою — как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца —
Оттого что в земной ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других — у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я — ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя — замолчи! —
У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты —
О проклятие! — у тебя остаешься — ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, —
Оттого что мир — твоя колыбель, и могила — мир!»
________________________________________________________________________
Стихи, которые проживаешь, читая. Стихи, которыми можно думать. Ее стихи. Марина Цветаева.

Марина Цветаева — Кто создан из камня, кто создан из глины: читать стих, текст стихотворения полностью

Кто создан из камня, кто создан из глины,-

А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти —
Тем гроб и нагробные плиты…
— В купели морской крещена — и в полете
Своем — непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня — видишь кудри беспутные эти?-
Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной — воскресаю!
Да здравствует пена — веселая пена —
Высокая пена морская!

Анализ стихотворения «Кто создан из камня, кто создан из глины» Цветаевой

М. Цветаева еще до революции остро ощущала свое одиночество и отличие от окружающих людей. Это чувство значительно усилилось после установления советской власти. Поэтесса не признавалась новым режимом, ее произведения подвергались жесткой критике и не печатались. К этим трудностям добавились трагедии в личной жизни. Цветаеву покидает муж, отправившийся в эмиграцию. Через некоторое время у нее умирает дочь. Такая ситуация способна довести до отчаяния любого человека, но поэтесса находит в себе силы. В 1920 г. он создает жизнеутверждающее стихотворение «Кто создан из камня, кто создан из глины…»

В основу стихотворения поэтесса положила значение своего имени (Марина – с лат. «морская»). Она использует сравнение двух основных мировых стихий: земли и воды. Называя себя «бренной пеной морской», Цветаева противопоставляет ее камню и глине, олицетворяющими землю. Она не случайно выбрала эти образы. Согласно двум основным мировым религиям (христианство и мусульманство) творец создал первого человека из глины. Эти представления связаны с податливостью материала, с возможностью придания ему любой формы. Но застывшая и обожженная глина становится подобна камню, ее уже нельзя изменить. Камень вечен, он теряет всякую одухотворенность. В произведении содержится прямая аналогия – «могильная плита».

Себя поэтесса связывает со стихией воды, которая находится в постоянном движении и изменении. Она не имеет законченной формы. Возможно, Цветаева сравнивает себя с Афродитой, которая по легенде была рождена из морской пены. По крайней мере, она приписывает себе некоторые качества любвеобильной богини: «измена», «своеволье», «кудри беспутные».

Поэтесса дерзко отвечает всем своим недоброжелателям, что ее невозможно сломать или уничтожить. Вода способна преодолеть любую преграду, так как продолжает жизнь с каждой новой волной. Столкновение воды с камнем символизирует противостояние Цветаевой с жестким политическим режимом. Другой вариант – свой изменчивый и веселый характер поэтесса сравнивает с человеческой черствостью и равнодушием.

Неизвестно, была ли до конца искренна Цветаева в этом стихотворении. Возможно, это – отчаянный самообман измученной души. Дальнейшая трагическая судьба и самоубийство подтверждают, что и вода может покориться непреодолимой силе. Однако в свое время произведение бесспорно вызвало ярость в тех, кто считал поэтессу уже окончательно сломленным и утратившим веру в жизнь человеком.

Чем «удивительные формулы» Цветаевой привлекают читателей к ее творчеству — Культура

МОСКВА, 8 октября. /ТАСС/. Спрос на сборники Марины Цветаевой в канун 125-летия поэта вырос вдвое. Об этом ТАСС сообщила руководитель сети «Московский Дом книги» Надежда Михайлова.

«Накануне 125-летия со дня рождения Марины Цветаевой спрос на ее произведения вырос почти в два раза, об этом свидетельствуют результаты аналитического замера, проведенного в преддверии юбилея автора, — отметила Михайлова. — Интерес к творчеству Цветаевой за последние годы не снижается».

Самыми востребованными, по данным руководителя книжной сети, остаются сборники избранных стихотворений Цветаевой, популярны дневники поэта — «Я не любовная героиня» и письма Марины Цветаевой и Бориса Пастернака «Чрез лихолетие эпохи… : письма 1922-1936 годов».

Энциклопедия любви и страсти

Старший научный сотрудник Дома-музея Цветаевой в Болшеве и Дома-музея Цветаевой в Москве, историк литературы, библиофил Лев Мнухин рассказал ТАСС о причинах востребованности поэтессы у современного читателя.

Интерес к ее творчеству, по мнению Мнухина, объясняется удивительными формулами Цветаевой, которые пронзают душу и хорошо запоминаются.

«Ее поэзия — энциклопедия страсти, энциклопедия любви в хорошем смысле слова, — заметил он. — Цветаева открывает язык читателю. Очень часто и в прозе, и в стихах она выражалась формулами, вслушайтесь: «Друг — есть действие», «Дорог укор — в упор». Таких формул множество».

Еще один секрет популярности кроется в многогранности. «Нет жанра, где бы она не была представлена самым мощным образом — поэзия, проза, драматургия, философские статьи, эпистолярное творчество «, — заметил Лев Мнухин.

«Ее письма — это продолжение прозы, но с такими фактами, которые можно найти только там, — сказал он. — В прошлом году вышел последний пятый том собрания «Марина Цветаева. Письма». Там есть все — до предсмертных записок, причем с черновиками. Это замечательный подарок к ее юбилею и для специалистов, и для читателей».

Навязывать нельзя

Мнухин рассказал, что уже более 50 лет изучает творчество поэтессы и до сих пор узнает новое. «Меня захватила проза Марины Ивановны. Начал читать «Пленный дух», «Дом у старого Пимена» и уже не мог остановиться, — поделился исследователь. — Вы знаете, до сих пор я читаю и нахожу что-то новое. Настолько у нее разнообразная, глубокая, в общем-то бездонная поэзия. Цветаева хлещет через край, при таком слиянии смысла и слова».

Марина Цветаева, 1914 год

© ТАСС

Мнухин предупредил, что в творчество поэтессы надо входить осторожно, возвращаться к нему, если во время знакомства что-то не понравилось или не открылось сразу.

«Ее нельзя навязывать ни в коем случае. В ее творчество надо входить постепенно, — заметил он. — Читайте стихи 1915-1917 гг. Тогда Цветаева становится по-настоящему поэтом. Хотя истинная Цветаева — это 1920-е годы. Идете с самого начала, читаете детские стихи и вдруг подходите к «Стихам к Блоку» или «Стихам о Москве», и вам уже начинает нравится и вы желаете идти дальше, дальше».

События к юбилею

В воскресенье в «Московском Доме книги» на Новом Арбате пройдут чтения избранных стихотворений поэтессы. Актрисы Ольга Кабо и Нина Шацкая покажут фрагмент спектакля «Я искала тебя».

В Библиотеке им. Фурцевой продемонстрируют художественный фильм о Цветаевой — «Зеркала» режиссера Марины Мигуновой.

В Государственном литературном музее к 125-летию Цветаевой открылась выставка «Душа, не знающая меры…». В ее рамках будут проходить биографические экскурсии. Так, 11 октября состоится прогулка «Домики с знаком породы» по Арбату и арбатским переулкам Марины Цветаевой. 25 октября состоится экскурсия «Москва! — Какой огромный странноприимный дом!». Участники прогуляются по Тверскому бульвару и его переулкам — местам детства и взросления Цветаевой, узнают, где она родилась, где напечатала свою первую книгу, где венчалась с Сергеем Эфроном.

28 октября состоится тематическая прогулка «Цветаевские адреса: между Поварской и Новым Арбатом».

Из биографии

Марина Цветаева родилась 8 октября (26 сентября по старому стилю) 1892 года в Москве. В 1910 году на личные средства издала свой первый сборник стихов — «Вечерний альбом». Творчество молодой поэтессы положительно оценили Валерий Брюсов, Николай Гумилев и Максимилиан Волошин.

В 1912 году вышла замуж за литератора Сергея Эфрона, в том же году в семье родилась дочь Ариадна. Революция и Гражданская война разлучили поэтессу и ее супругом. Эфрон был участником Белого движения, с начала 1920-х годов проживал в эмиграции.

Рабочий стол Марины Цветаевой в музее-квартире в Болшево

© Сергей Величкин/ТАСС

В 1922 году Цветаева получила разрешение на выезд из Советской России и вместе с дочерью Ариадной направилась в Берлин, где встретилась с мужем. В годы эмиграции вышли сборники «Психея», «Ремесло» и др. В 1924 году была создана «Поэма Горы» и «Поэма Конца». В 1928 году в Париже был опубликован сборник стихотворений «После России». В эмиграции также были написаны прозаические произведения, в том числе «Поэт и Время», очерки «Мой Пушкин» и «Пушкин и Пугачев», др.

В 1937 году Эфрон и Ариадна переехали в СССР. В июне 1939 года поэтесса также вернулась на родину. В августе 1939 года была арестована Ариадна Эфрон (осуждена за шпионаж, приговорена к восьми годам исправительно-трудовых лагерей), в октябре — Сергей Эфрон (осужден за измену Родине, расстрелян в августе 1941 года).

Цветаева проживала в Москве, в Болшеве (ныне — в черте г. Королев Московской обл.) и в Голицыне. Занималась литературными переводами.

В августе 1941 года поэтесса вместе с сыном Георгием прибыла в эвакуацию в Елабугу (ныне — Республика Татарстан). Ощущение безысходности привело ее к самоубийству. Цветаева ушла из жизни 31 августа 1941 года. Похоронена в Елабуге.

«Брат по песенной беде…». Марина Цветаева и Сергей Есенин

Конец XIX – начало XX века в русской культуре представляет собой удивительный по насыщенности событиями и именами период, получивший наименование «серебряный век». Данный период насчитывает множество деятелей, оставивших миру свои произведения. Сегодня за нашими окнами стремительно бежит ритм XXI века, поменялись вкусы и нравы, но есть имена, над которыми не властно время и которые запечатлелись в памяти потомков. Среди представителей Серебряного века таковыми, несомненно, являются Марина Цветаева и Сергей Есенин. Каждый из них оставил собственную Вселенную ни на кого не похожих образов. Интересно проследить, как неоднократно пересекались их жизненные и литературные пути.

Скрещение судеб

Марина Цветаева познакомилась с Есениным в конце 1915 — начале 1916 гг. в Петрограде, когда Есенин пришел в гости к своему другу и начинающему поэту Леониду Каннегисеру, с которым была знакома и у которого как раз находилась с очередным визитом Цветаева.

Позже она неоднократно писала о «ржаном» Есенине в своих воспоминаниях, статьях, письмах. Дочь Цветаевой Ариадна Эфрон сделала запись о встрече двух поэтов во Дворце искусств 1 мая 1919 г. Сестра Марины Цветаевой, Анастасия, вспоминала свою беседу с Мариной о Есенине и ее слова о поэте: «талантлив очень». Однажды в берлинском кафе «Прагердиле», когда там была Цветаева с дочерью, мелькнул Сергей Есенин, наделавший в Германии, по его словам, «много скандала и переполоха» и увидевший там лишь «медленный, грустный закат» и людей, которые сдали душу «за ненадобностью в аренду под смердяковщину». Эта мимолетная невстреча в 1922 году Цветаевой с ним была последней.

Современники отмечали и их большое внешнее сходство. По данным ряда исследователей, через линию Изрядновых-Назаретских Есенин и Цветаева могут считаться родственниками. Серафима Романовна Изряднова, сестра гражданской жены Есенина Анны Изрядновой, была замужем за Владимиром Александровичем Назаретским, сыном шуйского уездного врача. Жили они в Иванове. Назаретские были в родстве не только с Есениным, но и с Цветаевыми. Так образовалась ниточка, хоть и дальнего, но родства, связывающая двух великих русских поэтов.

Несмотря на огромную любовь обоих поэтов к отчизне, успех их на родной земле можно назвать переменным. Эти тяжелые периоды поиска себя и места своему творчеству отразились в творчестве, добавив ноты боли и горечи, а также неприкаянного одиночества и чувства ненужности родной стране.

Не знала покоя, за исключением лишь кратковременных передышек, и бурная личная жизнь обоих. Многочисленные браки Есенина, четверо детей и неустанный поиск женского идеала, который сочетал бы в себе черты матери, музы и родственной души, способствовали созданию многих проникновенно-эмоциональных и беспощадно искренних строк его стихов. Марина Цветаева, оставив юношеские увлечения, казалось бы, нашла счастье с горячо любимым Сергеем Эфроном, подарив ему двух детей. Но советская власть, не признававшая ее оригинальный литературный язык, во многом отравила жизнь поэта и ее близких. А страшная тень НКВД, по не подтвержденным, но активно циркулирующим в разных изданиях версиям, могла лежать на уходе из жизни и Цветаевой, и Есенина.

Пересечение творческих поисков

В литературу они пришли почти одновременно и прошли общий путь длиной примерно в десять лет. Марина Цветаева на три года старше Есенина, да и пережила она его на целых 15 лет. Встречались они неоднократно, душевно и творчески дружили. Что могло быть общего у выросшей в аристократической московской семье Цветаевой, чьим отцом был основатель Музея изящных искусств, с рязанским пареньком из крестьянской семьи? Оказалось, что многое. Прежде всего, то, что не кроется лишь под общим кругом знакомых и посещаемых мест, а заложено внутри, в непознанных глубинах загадочной русской души.

Яркая и часто неожиданная метафоричность, эмоциональность, психологизм, любовь к родине, народные традиции — все это было общим для обоих поэтов и было окрашено у каждого в индивидуальные цвета восприятия мира.

Также им обоим было тесно в рамках известных литературных стилей. Цветаева не входила ни в одну литературную группировку, хотя дружила с представителями самых разных течений. Образность имажинизма поначалу привлекала Есенина, но впоследствии он, воспитанный на фольклорной традиции, постепенно все больше и больше отдалялся от имажинистов, а в 1924 году окончательно порвал с этим течением.

Интересным примером обращения к русской истории и попытки ее интерпретации в собственном стиле могут служить драматическая поэма Есенина «Пугачев» (1922) и эссе Цветаевой «Пушкин и Пугачев» (1937). Трагедийная линия центрального героя все более тесно смыкается в поэме с контекстом лирического творчества самого Есенина, его неприкаянностью и мучительными раздумьями о явных и глубинных потерях на жизненном пути, — подобно тому, как и в эссе Цветаевой в раскрытии устремлений Пугачева будут преломляться сокровенные искания и Пушкина, и — в подтексте — собственно цветаевской героини. Этот онтологический ракурс изображения исторических событий, заключающий в себе рефлексию об их несбывшихся альтернативах, станет главным предметом творческого исследования в цветаевском «Пушкине и Пугачеве», где, как и у Есенина, будут постигаться «роль и власть иррациональных стихий в судьбе человека».

Общий круг современников

Невозможно не упомянуть лиц, прошедших красной нитью по периметру творчества обоих поэтов и во многом повлиявших на выработку ими собственного стиля. А. Ахматова, А.Блок, А. Белый, В. Маяковский, Б. Пастернак — каждое имя как легенда, и с каждым из них нашим двум героям посчастливилось пересечься на своем жизненном или творческом пути.

Встреча с Блоком, состоявшаяся в Петрограде 9 марта 1915 года, многое определила в дальнейшей поэтической судьбе «рязанского парня», стихи которого — «свежие, чистые голосистые» — как отмечено в блоковском дневнике, произвели на выдающегося мастера слова яркое впечатление. Значительно позднее, на вечере крестьянских поэтов, состоявшемся в 1923 г., Есенин, вспоминая об этой встрече, подчеркивал: «Блок, к которому приходил я в Петербурге, когда начинал свои выступления со стихами в печати, для меня, для Есенина, был — и остался, покойный, — главным и старшим, наиболее дорогим и высоким, что только есть на свете». Блоковские интонации, мотивы и образы угадываются и в стихах, обращенных к родине, и в любовной лирике Есенина, и в революционно-романтических поэмах. Поэт Владимир Пяст считал, что одной из причин отхода Есенина от имажинизма было неуважение имажинистами памяти Блока. А по свидетельству С.А. Толстой-Есениной, «последние книги, которые читал Есенин в своей жизни, были два тома стихотворений Блока».

Блок, по-видимому, совсем не знал Цветаеву, хотя при его жизни вышли три книги ее стихов. Она видела его дважды во время его выступлений в Москве 9 и 14 мая 1920 года, но подойти и лично познакомиться с ним не решилась. Дочь Цветаевой Ариадна Эфрон вспоминала: «Блок в жизни Марины Цветаевой был единственным поэтом, которого она чтила как божество от поэзии и к которому, как божеству, поклонялась. Всех остальных, ею любимых, она ощущала соратниками своими… Творчество одного лишь Блока восприняла Цветаева как высоту столь поднебесную, — не отрешенностью от жизни, а очищенностью ею — (так огнем очищаются!), что ни о какой сопричастности этой творческой высоте она, в «греховности» своей, и помыслить не смела — только коленопреклонялась». В этом смысле, считает Цветаева, он не имеет равных, кроме одного Пушкина. «Пушкин — Блок — прямая», — писала она. Много о Пушкине и его выверенном, отточенном до идеала слоге, пушкинском влиянии на Блока думал и Сергей Есенин.

Если говорить о ярчайших представителях женской поэзии Серебряного века, то имена Анны Ахматовой и Марины Цветаевой, несомненно, встанут рядом. Цветаева и Ахматова испытывали друг к другу интерес, но со стороны Марины Ивановны он был явно сильнее. Цветаева полюбила стихи Ахматовой еще в 1912 году, прочитав сборник «Вечер», посвящала ей стихи (цикл «К Ахматовой» 1916 года), забрасывала ее эмоциональными посланиями, а та отвечала сдержанно. Зимой 1916 года она ездила в Петербург с надеждой застать там Ахматову и познакомиться с нею, но Ахматова в это время хворала, жила в Царском селе. И Марина Ивановна читала петербуржцам свои стихи, читала так, «как если бы в комнате была Ахматова, одна Ахматова». Встретятся они только в 1941 году в Москве, доживающей, дотягивающей последние предвоенные дни…

В декабре 1915 года в Царском Селе состоялось знакомство Есенина с Анной Ахматовой. Накануне назначенного свидания Есенин очень волновался, т.к. «странно и страшно, именно страшно, увидеть женщину-поэта, которая в печати отрыла сокровенное своей души». «Немного застенчивый, беленький, кудрявый, голубоглазый и донельзя наивный…» — таким, по воспоминаниям Ахматовой, увидела она его впервые. Совсем другим — духовно зрелым, много испытавшим предстал он перед ней почти 10 лет спустя, когда с группой ленинградских имажинистов случайно оказался у нее в гостях. Впечатления об этой важной для обоих встрече Ахматова подробно передала в своих воспоминаниях незадолго до смерти: «Его пытались учить жить и работать. И это звучало так, как будто было только два пути… а он явно искал свой путь — третий…» Через год Ахматова написала стихотворение «Так просто можно жизнь покинуть эту…», вначале адресованное расстрелянному Гумилеву. Но узнав о трагической гибели Есенина, она посвятила эти стихи его памяти, собственноручно вписав их в альбом С.А. Толстой-Есениной.

С большой симпатией относился к Есенину и Андрей Белый, отмечавший его «громадный и душистый талант». В своих мемуарах он вспоминал: «Мне очень дорог тот образ Есенина, как он вырисовался передо мной… Это — необычайная чуткость и повышенная деликатность. Так он был повернут ко мне, писателю другой школы, другого возраста… Таким я видел его в 1916 году, таким я с ним встретился в 18-19 годах, таким, заболевшим, я видел его в 1921 году и таким был наш последний разговор до его трагической кончины… Меня всегда поражала эта чисто человеческая нота». Знакомство Андрея Белого с Есениным состоялось в начале 1917 г. в Царском Селе. Отмечая, что многим обязан А. Белому «в смысле формы», Есенин подчеркивал, что признанный мэтр символизма имел на него и «громадное личное влияние». Творческое влияние выразилось в поэтизации таинственных бытийных начал, их «несказанности» и «невыразимости», в мотивах мистического предчувствия грядущих духовных перемен, в интересе к христианской символике и жажде нового мифотворчества, в романтическом двоемирии. Белому Есенин посвятил поэму «Пришествие». В письме от 28 августа 1917 г. Белый, говоря о сборнике «Скифы», замечал: «Марфа-Посадница» порадовала особенно». «Поблагодарите от меня Есенина за поэму, очень понравилась», — писал Белый, прочитав «Пришествие».

Творчеством Андрея Белого Цветаева восхищалась с юных лет. У них состоялись мимолетные общения — в голодной послереволюционной Москве, встреча в Берлине летом 1922 года. «Пленный дух» (1934) — самая вдохновенная и светлая проза в цветаевском творчестве. Так написать о Белом до сих пор не удалось никому. Здесь ярко описана личность пленительно-жестокой Аси Тургеневой, невенчанной жены Белого, любовь к которой разбила его жизнь. Кстати, Марина Цветаева в данном вопросе явно полемизирует с В. Ходасевичем, утверждавшим, что самой сильной любовью Андрея Белого была жена Блока. А над всем и всеми — голос Белого, его исповеди, жалобы, радости, негодования — исповедь пленного духа. Цветаева видела поэта считанное число раз, но сумела почувствовать и передать в небольшом произведении основные черты его личности и творчества.

В сложных, полемических, но одновременно и плодотворных для литературного процесса отношениях находился Есенин с поэтами-футуристами, прежде всего — со своим главным оппонентом в поэзии Владимиром Маяковским. Их отношения, в которых на самом деле было гораздо больше взаимного интереса и здорового соперничества, чем непримиримой вражды, изучены достаточно глубоко. Маяковский не раз говорил, что из всех имажинистов в истории останется один Есенин. Есенин же выделял Маяковского из ЛЕФовцев и завидовал его «политической хватке». И в то же время Есенин утверждал, что не хочет делить Россию с такими, как Маяковский, на что последний остроумно отвечал: «Возьмите её себе. Ешьте её с хлебом». А также советовал Есенину бросить «Орешиных и Клычковых», которые, по убеждению Маяковского, являлись не самостоятельными творцами, а только «глиной на ногах» поэта.

Маяковский нигде не пишет о творчестве Цветаевой. Уже в семидесятые годы в ответ на вопрос, как Маяковский относился к Цветаевой, Л.Ю. Брик совершенно определенно ответила, что творчество Цветаевой прошло мимо Маяковского и его близких, что оно не было замечено. Цветаева отлично это понимала и прощала, что и выразила после его смерти формулой: «Враг ты мой родной!» Цветаева пишет посмертный реквием Маяковскому из семи частей. В последней части разворачивается диалог Есенина и Маяковского, встретившихся «по ту сторону дней»: « — Здорово, Сережа! // — Здорово, Володя! // — Умаялся? — Малость. // — По общим? — По личным. // — Стрелялось? — Привычно. // — Горелось? — Отлично». Маяковский спрашивает о Блоке, Сологубе, Гумилеве. Взаимные упреки поэтов звучат не всерьез; смысл не в них. Весь смысл в том, что, оказывается — ничего на земле не изменилось: «Все то же, Сережа! — Все то же, Володя! Родители — родят, вредители — точут, издатели — водят, писатели — строчут». Значит, и там, за гробом, поэты, так же как и на земле, ангелы и мученики, в аду или в раю — неважно.

Отношения Есенина с Борисом Пастернаком были сложными, он не принимал стихи своего старшего современника, что не мешало периодическим личным сближениям. Пастернак вспоминал: «То, обливаясь слезами, мы клялись друг другу в верности, то завязывали драки до крови, и нас силою разнимали и растаскивали посторонние». Но если Есенин был очень скромного мнения о дарованиях Пастернака, то последний признавал рязанского поэта соперником Маяковского «на арене народной революции и в сердцах людей.

Марину Цветаеву же с Пастернаком связал «эпистолярный роман», продлившийся целых 13 лет. Реальная их встреча произошла в 1935 году, когда страстные порывы молодости уже миновали. Именно к Пастернаку обратилась Цветаева с просьбой прислать материалы о Есенине сразу после его гибели в «Англетере». Ей нужны были фактические данные, а внутреннюю суть поэзии Есенина она почувствовала уже давно: «…час, день недели, число, название гостиницы, по возможности — номер. С вокзала — прямо в гостиницу? Подтвердите. По каким улицам с вокзала — в гостиницу? (Вид и название.) Я Петербурга не знаю, мне нужно знать. Еще: год рождения, по возможности — число и месяц. Были, наверное, подробные некрологи. — Короткую биографию: главные этапы. Знала его в самом начале войны, с Клюевым. — Рязанской губ<ернии>? Или какой? Словом, все, что знаете и не знаете. Внутреннюю линию — всю знаю, каждый жест — до последнего. И все возгласы, вслух и внутри. Все знаю, кроме достоверности. Поэма не должна быть в воздухе». Но поэма в итоге не была написана. 1 июля 1926 года Цветаева писала Пастернаку, что она не смогла «взять тему» Есенина. Но на память остались удивительные по эмоциональной точности и емкости строки:

И не жалость: мало жил,
И не горечь: мало дал.
Много жил — кто в наши жил
Дни: всё дал, — кто песню дал.

Также летом 1926 года, в период нахождения Марины Цветаевой вместе с мужем Сергеем Эфроном в эмиграции, в Париже вышел первый выпуск журнал русского зарубежья «Версты». Одним из инициаторов создания журнала являлся Эфрон. Всего вышло три номера. В первом были опубликованы четыре стихотворения Есенина, перепечатанные из «Нового мира». А в последнем номере, вышедшем в 1928 году, Эфрон затрагивает тему «самоубийственной замены крестьянской базы – интеллигентской» Сергеем Есениным, что в итоге и привело, как считает Эфрон, к трагедии в «Англетере».

Заключение

До конца жизни образ и судьба «ржаного» Есенина не переставали волновать Марину Цветаеву. Может быть, потому, что она предчувствовала тот же трагический конец? Не случайно знавшие их люди говорили об их удивительном внешнем сходстве — свидетельстве родства душ. Поэтесса Нина Берберова в книге «Курсив мой» вспоминает, как после рассказа ее мужа, видного поэта «серебряного века» и русского зарубежья Владислава Ходасевича, об удивительном сходстве внешнего облика двух поэтов, увидела сон, «как оба они, совершенно одинаковые, висят в своих петлях и качаются». Далее она пишет: «С тех пор я не могу не видеть этой страшной параллели в смерти обоих — внешней параллели, конечно, совпадения образа их конца».

О причинах гибели Есенина Цветаева писала следующее: «Есенин погиб, потому что не свой, чужой заказ (времени — обществу) принял за свой (времени — поэту), один из заказов — за весь заказ. Есенин погиб, потому что другим позволил знать за себя, забыл, что он сам — провод: самый прямой провод!».

Размышляя о поэтической судьбе Есенина, Марина Цветаева сумела достойно ответить всем, кто упрекал поэта в «несродности» исторической эпохе, в приверженности минувшему: «Гений дает имя эпохе, настолько он – она…».

Использованная литература

  1. Саакянц А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М.: Эллис Лак, 1999. — 816 с.
  2. Белкина М. Скрещение судеб. М.: Издательство «Рудомино», 1992. — 544 с.
  3. Шубникова-Гусева Н.И. «Объединяет звуком русской песни…»: Есенин и мировая литература. М.: ИМЛИ РАН, 2012. — 528 с.
  4. Цветаева М. Из очерка «Нездешний вечер» // Русское зарубежье о Есенине: В 2 т. Т. 1: Воспоминания / Вступ. ст., сост., коммент. Н.И. Шубниковой-Гусевой. М.: Инкон, 1993. — с. 105–107.
  5. Воробьёв В. Сергей Есенин и Марина Цветаева: из биографических разысканий // Современное есениноведение. 2007. № 7. – с. 81–84.
  6. Воронова О.Е. С. Есенин и поэты «Серебряного века» // Воронова О.Е. Духовный путь Есенина: религиозно-философские и эстетические искания. – Рязань, 1997. — с. 208–216.
  7. В. Енишерлов. Три года // Огонек. 1985. № 40. — с. 19–21.
  8. Есенин С.А. Собрание сочинений. В 6-ти томах. Т. 6. Письма / Сост., подготовка текста и коммент. В.А. Вдовина. М.: Художественная литература, 1980. — 509 с.

«Мне имя — Марина» — Центральный музей Тавриды, Республика Крым

«Мне имя — Марина»: Крым в биографии и творчестве Марины Цветаевой 

(128 лет со дня рождения поэтессы)

Кто создан из камня, кто создан из глины,-
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти —
Тем гроб и надгробные плиты…
— В купели морской крещена — и в полете
Своем — непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня — видишь кудри беспутные эти? —
Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной — воскресаю!
Да здравствует пена — веселая пена —
Высокая пена морская!

 

Так описала свое имя  известная поэтесса…

Крым оставил заметный след в поэтической и личной судьбе Марины Цветаевой. В Крым она приезжала в течение 12 лет — с 1905 по 1917 год. В эти годы происходит становление Цветаевой, как личности и как поэта. Впервые она попала на крымский берег 14-летним подростком, вместе с отцом, матерью и сестрой.

В Крым семью Цветаевых привела болезнь матери, безуспешно лечившейся от туберкулеза за границей.

Первая недолгая остановка семьи Цветаевых была в Севастополе. Девочки Марина и Ася  знали о героях обороны Севастополя — легендарных адмиралах Нахимове и Корнилове, защитниках Малахова кургана. Вместе с матерью они посещают панораму Крымской войны. Вот, как это событие описано в воспоминаниях А.И.Цветаевой: « Медленно поворачиваемся мы, охватываем глазами нескончаемое полотно, впитывая лица всех борющихся, падающих и павших, которые, презрев смерть, все еще живут здесь – чтобы помнили потомки».

Вскоре семья переезжает на дачу родственника отца, врача и писателя С.Я. Елпатьевского. Летом 1906 года семья Цветаевых покидает Крым. Резкое ухудшение болезни ускорило отъезд в Москву.

Пройдет 5 лет и Марина приедет в Крым уже автором сборника стихов «Вечерний альбом», получившим доброжелательную оценку в печати Брюсова, Гумилева, Волошина. Она поселится в Гурзуфе на даче Соловьевой.  «Наша дача над самым морем, к которому ведет бесчисленное множество лестниц без перил и почти без ступеней», — напишет она в письме к Волошину в апреле 1911 года. Из этих писем мы узнаем, что она много читает, бродит часами у моря, вспоминает своего любимого поэта – Пушкина. Впоследствии впечатления этого лета выльются в замечательное стихотворение – «Встреча с Пушкиным».

Я подымаюсь по белой дороге,Пыльной, звенящей, крутой.Не устают мои легкие ногиВыситься над высотой. Слева — крутая спина Аю-Дага,Синяя бездна — окрест.Я вспоминаю курчавого магаЭтих лирических мест.

Через три недели Марина уезжает в Коктебель. Здесь, в гостеприимном и шумном доме Волошина она постепенно освобождается от своей замкнутости, книжного восприятия мира, одиночества. В ее жизнь входят счастье и любовь. Здесь, в Коктебеле, она встретила своего мужа, Сергея Эфрона.

 

Да, я, пожалуй, странный человек,

Другим – на диво!

 

«Волошину я обязана первым самосознанием себя как поэта и целым рядом блаженных лет в его прекрасном, блаженном Коктебеле» — признавалась Цветаева.

 

Самым плодотворным крымским периодом для Марины Ивановны стали 1913 -1914 годы, когда она с мужем и маленькой дочкой живет в Коктебеле и Феодосии. Еще в прошлый приезд Феодосия очаровала сестер Цветаевых восточным колоритом и экзотикой. «И мы поняли, что Феодосия – волшебный город, и мы полюбили его навсегда!». Феодосии поэтесса посвящает одно из самых лирических стихотворений:

 

Над Феодосией угас

Навеки этот день весенний,

И всюду удлиняет тени

Прелестный предвечерний час.

Захлёбываясь от тоски,

Иду одна, без всякой мысли,

И опустились и повисли

Две тоненьких моих руки.

Иду вдоль генуэзских стен,

Встречая ветра поцелуи,

И платья шёлковые струи

Колеблются вокруг колен.

И скромен ободок кольца,

И трогательно мал и жалок

Букет из нескольких фиалок

Почти у самого лица.

Иду вдоль крепостных валов,

В тоске вечерней и весенней.

И вечер удлиняет тени,

И безнадежность ищет слов.

 

1914 г.

Вы, идущие мимо меня

К не моим и сомнительным чарам, —

Если б знали вы, сколько огня,

Сколько жизни, растраченной даром,

И какой героический пыл

На случайную тень и на шорох…

— И как сердце мне испепелил

Этот даром истраченный порох.

 

Это стихотворение тоже написано в Коктебеле в 1913 году в доме М.Волошина. Марина писала о его призвании и умении творить «встречи  и судьбы».  Волошину Цветаева обязана знакомством и дружбой со многими замечательными людьми литературы и искусства, жившими или приезжающими в  Крым: Алексеем Толстым, Осипом Мандельштамом, художниками Латри, Кандауровым и Богаевским. В мастерской Богаевского часто устраивались вечера, где Марина читала свои стихи, часто в унисон с сестрой Асей.

Вспоминая вечера у Богаевских, Анастасия Ивановна Цветаева рисует портрет молодой Марины тех лет:

«Как хороша Марина! Цветком, поднятым над плечами её, золотится голова. Ясная зелень глаз, затуманенная близоруким взглядом, таит в себе что-то колдовское. Идет с полуулыбкой, ею стараясь потушить непреходящее смущение в этом феодосийском доме, где ее так ждут, так ждут стихов, так слушают, так радуются. Это было время расцвета Марининой красоты».

 

Я счастлива жить образцово и просто:

Как солнце — как маятник — как календарь.

Быть светской пустынницей стройного роста,

Премудрой — как всякая Божия тварь.

 

Знать: Дух — мой сподвижник, и Дух — мой вожатый!

Входить без доклада, как луч и как взгляд.

Жить так, как пишу: образцово и сжато, —

Как Бог повелел и друзья не велят.

 

В Крым Цветаева возвращалась еще не раз. В трудные годы Гражданской войны, узнав о голоде в Крыму, Цветаева отправляется  в Кремль к Луначарскому с письмом Волошина просить о помощи писателям Крыма.

«Крым, — писала Ариадна Сергеевна, — не меньше, чем Таруса, вторая колыбель маминого творчества, и, пожалуй, последнее её счастье. Больше никогда и негде не видела я её такой счастливой, свободной и беззаботной. Тот Крым она искала везде и всюду – всю жизнь».

 

Использованы материалы:

Печаткина Г.А. Лики Тавриды. Очерки. Воспоминания. Эссе. –Симферополь: Бизнес – Информ,2003.

https://www.culture.ru

Анализ стихотворения «Кто создан из камня, кто создан из глины…» Цветаевой М.И,

Краткий анализ

Перед прочтением данного анализа рекомендуем ознакомиться со стихотворением Кто создан из камня, кто создан из глины.
История создания – стихотворение вошло в сборник вёрсты, вышедший в 1922 году, написано оно было в 1920 году – самом тяжёлом году в судьбе Цветаевой. Личные трагедии и творческий кризис не сломили поэта, она создала оптимистическое произведение, провозгласившее победу и торжество таланта.

Тема – поэт и толпа, непонимание, отверженность и вместе с тем избранность и величие творящих бессмертное искусство.

Композиция – четыре строфы, объединённые монологом лирической героини.

Жанр – лирическое стихотворение, напоминающее оду творческому свободному человеку, самой себе.

Стихотворный размер – амфибрахий, придающий плавное, ритмичное звучание лирическому произведению Цветаевой.

Эпитеты – “кудри беспутные”, “весёлая пена”, “бренная пена”.

Метафора – “гранитные колени”, “пена морская”.

Фразеологизм – земная соль, означающий избранность, превосходство в обычной жизни.

Стихотворный размер, рифмы и тропы

Размер, которым написано стихотворение, — амфибрахий

. Поэтесса использовала перекрестную рифмовку и женские рифмы. Важнейшее средство художественной изобразительности в произведении –
аллитерация
. Например, в заключительной строфе повторяется буква «в», а в двух последних строках первой строфы – буква «м». Кроме того, в стихотворении нередко встречаются повторы слов. В частности, речь идет о последних строках произведения. Там три раза использовано существительное «волна». Благодаря повторам и аллитерации стихотворение приобретает особенное звучание. При его чтении возникает ощущение, что слышится шум морских волн, то прибиваемых к берегу, то стремящихся от него прочь.

  • «Мне нравится, что Вы больны не мной…», анализ стихотворения Марины Цветаевой
  • «Бабушке», анализ стихотворения Цветаевой
  • «Молодость», анализ стихотворения Марины Цветаевой
  • «Красной кистью рябина зажглась», анализ стихотворения Цветаевой
  • «Встреча», анализ стихотворения Цветаевой

Кто создан из камня, кто создан из глины,- А я серебрюсь и сверкаю! Мне дело — измена, мне имя — Марина, Я — бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти — Тем гроб и нагробные плиты… — В купели морской крещена — и в полете Своем — непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети Пробьется мое своеволье. Меня — видишь кудри беспутные эти?- Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена, Я с каждой волной — воскресаю! Да здравствует пена — веселая пена — Высокая пена морская!

История создания

Стихотворение “Кто создан из камня” написано Мариной Цветаевой в тяжёлые годы, когда её стихи были запрещены, не печатались, а личные драмы шли одна за одной. Не прошло и месяца, как умерла от голода её трёхлетняя дочь, муж пропал в эмиграции, от него не было известий. Сама поэтесса находилась в тяжёлом материальном положении, однако старалась держаться на зло режиму, завистникам и недругам. Стихотворение датируется 23 мая 1920 года, входит в сборник “Вёрсты”, относится к циклу Н. Н. В. (Николай Николаевич Вышеславцев). Художник – портретист Вышеславцев был дружен с Мариной Цветаевой, она – увлечена им. К слову, увлечение скоро сменилось разочарованием. Сборник “Вёрсты” был издан в 1922 году небольшим тиражом. Стоит отметить, что образ моря, как и сама стихия, были очень близки Цветаевой, она любила море, так же, как А.С. Пушкин.

Cочинение «Анализ стихотворения Цветаевой М. И. «Кто создан из камня кто создан из глины»»

В стихотворении «Кто создан из камня, кто создан из глины…» М.И. Цветаева расшифровывает значение собст­венного имени. Имя «Марина» имеет значение «морская». Оно гармонично соответствует темпераменту цветаевской лирической героини, ее подвижности, энергичности и свое­волию, которым она так гордится. Главной в стихотворении становится идея самовыражения, воплощения неутомимой жизненной энергии, с которой лирическая героиня бросает в море жизни. М.И. Цветаева создает образ неукротимой сти­хии, которая бушует не только в реальности, но и в сердце лирической героини. Героиня уподобляется серебрящейся морской пене. Она в буквальном смысле сливается с ней, ис­пытывая чувство гармоничного единения с миром морской стихии. Беспутному своеволию морской купели в стихотво­рении противопоставлены земная соль, надгробные плиты, гранитные колена — статичные, приземленные образы.
В стихотворении важную художественную функцию вы­полняет звукопись. Это прежде всего причудливые переливы аллитерационных цепочек («Серебрюсь и сверкаю» (аллите­рации «с», «р»), «Мне дело — измена, мне имя — Марина» (аллитерация «м»), «Я с каждой волной — воскресаю! Да здравствует пена — веселая пена — Высокая пена морская» (аллитерация «в»)). Кроме того, в стихотворении довольно много различных повторов.

Основным изобразительно-выразительным средством ста­новится метафора, благодаря которой содержание произведения воспринимается в двух образных планах. Во-первых, перед глазами читателя возникает поэтичная картина морского побе­режья с ритмичным накатом пенящихся волн. Во-вторых, становится понятной мятежная душа лирической героини, пе­ременчивая и своевольная. Морская стихия помогает ей возро­ждаться в пучине житейских испытаний. Стихотворение овеяно оптимистическим пафосом, духом бунтарства и свободомыс­лия, творческим стремлением к созиданию. Тематически про­изведение перекликается со стихотворением «Душа и имя», в котором М.И. Цветаева также упоминает о связях имени с мор­ской стихией. Впоследствии она несколько переосмыслила свое отношение к образу моря. В произведении «Мой Пушкин» М.И. Цветаева писала: «…Безграмотность моего младенческого отождествления стихии со стихами оказалась — прозрением: «свободная стихия» оказалась стихами, а не морем, стихами, то есть единственной стихией, с которой не прощаются никогда» (М. Цветаева Проза поэта. М. 2001, с. 113)

Похожие сочинения

Лирическому герою Н.М. Рубцова присуще обостренное чувство времени. Причудливое соединение ощущений неуловимой зыбкости каждого мига бытия и глубинного постоянства вечности особенно ярко выражено в стихотворении «Душа хранит», которое Н.М. Рубцов, по. смотреть целиком

Стихотворение «Я убит подо Ржевом» представляет собой монолог убитого летом 1942 года солдата. Это и завещание мёрт­вых живым, и тревожная надежда на будущую победу, и уверен­ность в том, что смерть была не напрасной. Герой А. Т. Твардовского думает. смотреть целиком

Стихотворение «Генералам двенадцатого года» (1913) — одно из наиболее восторженных и романтических произведе­ний молодой М.И. Цветаевой. Оно практически все состоит из цепочки деталей, возвышающих адресата послания: Вы, чьи широкие шинели Напоминают. смотреть целиком

Свободная тема «Анализ стихотворения» — сочинение «Стихотворение А.Блока «О, я хочу безумно жить. «» Это стихотворение открывает цикл «Ямбы» (1907 – 1914), который автор причислил к «лучшим» своим стихам (письмо. смотреть целиком

Стихотворение «Береза» относится к ранней лирике С.Л. Есенина. Оно было впервые напечатано в 1914 г. в журнале «Мирок» под псевдонимом Аристон. В то время читатель еще не догадывался о том, что под неизвестной подписью скрывается имя поэта необычайного. смотреть целиком

Тридцатые годы 19 века — время решения сложных социальных и философских проблем, время глубоких раздумий над смыслом жизни, над местом человека в мире и обществе. Поэзия Лермонтова стала художественным отражением этих раздумий. Название «Дума». смотреть целиком

Стихотворение «Смерть Поэта» написано в том же 1837 г. Оно занимает особое место в истории русской литературы. Это самый ранний и самый сильный отклик на смерть Пушкина, выразивший беспредельное горе и гражданское негодование всех передовых людей эпохи. смотреть целиком

Тема

Тема – поэта и толпы, обособленности, избранности творческой личности. Для Цветаевой это одна из любимых тем, к которой она возвращается на всех этапах своей творческой карьеры. Лирический герой размышляет о судьбе и воле каждого человека. Себя она ставит обособленно от рядовых людей, которые “окаменели” или прогнулись, приспособились (именно это имеется в виду, когда поэт говорит о людях из глины). Это произведение проникнуто оптимизмом и верой в будущее. Озорной, весёлый характер цветаевского стиха, самовозвеличивание – не что иное, как завеса от боли и страданий, которые выпали на долю Марины Ивановны. Она пророчит своё бессмертие в стихах, в таланте, который является залогом её воскрешения. Ярким и своеобразным видится читателю образ “морской пены” (символизирующей поэтессу), которая “серебрится и сверкает”. Непринуждённой и лёгкой кажется внешняя сторона её жизни, именно этого и добивался автор. Торжествуя над толпой завистников и предателей, она утверждает своё поэтическое величие и личное свободное, безмятежное существование. Она хотела, чтобы именно такой видели её недруги, и, несмотря на боль и множество испытаний, её поэтическое предсказание сбылось.

Анализ стихотворения Цветаевой «Кто создан из камня» как провести?

Очень важно при анализе этого стихотворения обратить внимание на очень удачную находку в первой строфе, где свое имя — Марина, поэтесса сравнивает с морской пеной. А ведь корни этого имени латинские и значит оно именно Морская. Тут же используется противопоставление между морской душой поэта, сделанной из пены и теми, кто сделан из камня или глины, веществ очень материальных и приземленных. Можно обратить внимание и на напрашивающееся противопоставление между водой и землей, первая служит символом изменчивости, вторая твердости. Если твердость полезна для практичного человека, то морская изменчивость подходит человеку творческому. Именно на это обращает внимание Цветаева во второй строфе. Она придает тем, кто создан из глины плоть и тем самым точно характеризует их приземленность, их обреченность на смерть, гроб и могильные плиты. в то время как рожденная в полете душа поэта стремится ввысь и способна разбиться, но вспыхнуть. сгореть в лучах славы или солнца. Ее увидят многие, стоит лишь поднять свой взгляд вверх, к небу, песня поэта может достучаться до любого сердца, что конечно же не доступно и чуждо тем, кто создан каменными. И в последней строфе Марина Цветаева словно подписывает приговор каменным и глиняным истуканам — она может разбиться о них в бесплодных попытках показать всю красоту слова. всю красоту жизни, но даже разбившись она не умрет, ведь песня, стихи, идущие из души. из морской пены, остаются жить, пробившись к сердцам тех, кто сумеет почувствовать их очарование.

Это стихотворение очень оптимистичное, оно пронизано жаждой жизни и жаждой творчества, желанием совершить что-то знаковое, может быть даже бросить вызов судьбе, но только не стать такой же как те, кто сделан из камня.

в избранное ссылка отблагодарить

Композиция

Композиция – четыре строфы (по четыре стиха в каждой). Две первые строфы начинаются одинаково “Кто создан из…“. Эта анафора роднит стихотворение с песенным жанром, создаёт эффект волн, которые набегают на берег, исчезают, придают звучанию ритмичность. В первом четверостишии происходит своеобразное знакомство: лирическая героиня представляется, раскрывает свою сущность. Все последующие строфы содержат противопоставления в системе “поэт – толпа”. В последнем четверостишие поэт восклицает, провозглашая торжество своей внутренней бушующей стихии моря – бесконечно свободной, неподвластной времени и людским законам.

Средства выразительности

Эпитеты: кудри беспутные, весёлая пена, бренная пена.

Метафора: гранитные колени, пена морская.

Антитеза: гробы и надгробные плиты предназначенные тем, кто “из плоти”, обывателям, духовно нищим людям противопоставляются весёлой беззаботной волне, морской пене (имя Марина имеет значение “морская”), которая не исчезает и не погибает, а пробивается “сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети”.

Предыдущая

Анализ стихотворений«Умом Россию не понять» анализ стихотворения Тютчева по плану кратко – идея, жанр, образы

Следующая

Анализ стихотворений«Забытая деревня» анализ стихотворения Некрасова по плану кратко – средства выразительности, идея, жанр

Лирический герой

В стихотворении «Кто создан из камня, кто создан из глины…» лирическая героиня – женщина, которую зовут Марина. Ее характер определен именем. Оно представляет собой аналог древнеримского мужского имени Марин, произошедшего от латинского слова «marīnus», что переводе на русский значит «морской». На протяжении всего стихотворения лирическая героиня противопоставляет себя тем, кто сделан из камня, плоти или глины. В чем же заключается ее особенность? Тем, что ей не уготованы надгробные плиты и гроб. Тем, что она сравнима с древнегреческой богиней красоты и любви Афродитой, рожденной из морской пены. Тем, что у нее есть способность воскресать с каждой волной, противостоя жизненным трудностям и не ломаясь под натиском несчастий. Тем, что ее своеволие способно пробиться сквозь сети и сердца.

75 лет назад погибла Марина Цветаева

75 лет назад в городе Елабуге покончила с собой Марина Цветаева. Ее могила не найдена, на местном кладбище стоит крест и табличка с надписью: «В этой стороне похоронена». В траурную годовщину «Газета.Ru» вспоминает свидетельства очевидцев последних дней жизни Цветаевой.

Ирма Кудрова. Из книги «Гибель Марины Цветаевой»:

В середине июля 1941 года Цветаева проведет двенадцать дней за городом, вблизи Коломны, на даче у своих литературных друзей.

Но с 24-го она снова в Москве.

В эти дни Цветаеву часто встречают в скверике перед «Домом Ростовых» на улице Воровского (бывшей Поварской), где разместилось правление Союза писателей.

close

100%

Марина Цветаева, 1914 год

Репродукция Фотохроники ТАСС

И настойчивым рефреном то в одной группе, то в другой звучит слово «эвакуация».

Первый эшелон московских литераторов и их семей отбыл из Москвы еще 6 июля. Теперь составлялись списки тех, кто поедет следующим эшелоном. Ближайший уходил 27-го.

Цветаева спрашивает совета чуть ли не у каждого, с кем она хоть мало-мальски знакома: уезжать или оставаться?

А если уезжать, то куда? И с кем?

Ей был необходим спутник-поводырь. Сыну Муру, правда, уже шестнадцать лет, он умен, начитан, но меньше всего пригоден к тому, чтобы стать опорой матери. А теперь еще он влюблен и слышать не хочет об отъезде. Вечерами гуляет со своей знакомой девятиклассницей, а во время налетов иногда дежурит на крыше.

Эти дежурства — чуть ли не главное, что заставляет Цветаеву торопиться с отъездом: она страшно боится за сына.

Да как же и не бояться? Боялась бы, если бы и вся семья была рядом.

Но теперь он остался у нее один.

Цветаева с сыном уедет из Москвы 8 августа.

close

100%

Репродукция Фотохроники ТАСС

Лидия Чуковская. Из очерка «Предсмертное»:

Было в Чистополе место, где неизбежно встречались все вновь прибывшие и прибывшие ранее: площадь перед горсоветом. Куда бы ни шел, а ее не минуешь. Иногда и нарочно завернешь туда. Там уж какую-нибудь новость и ухватишь: кого куда переселили из общежития; когда наконец выдадут керосин — а то здешние хозяева берегут дрова на зиму, своих русских печей не топят, а у нас у всех керосинки; и, главное, главное — какие новости с фронта? Что означает: «враг проник к Ленинграду»? Немцы в Царском? В Стрельне? Немцы уже ходят по Невскому? Черная радиотарелка вещала на той же площади горсовета: она часто портилась, но кто-нибудь уж наверняка слышал последние известия.

Из общежития, где мне подарили компрессную бумагу, шла я назад через эту всезнающую площадь. Пусто. И тарелка молчит. Как вдруг кто-то меня окликнул.

Это была та же Флора Моисеевна Лейтес. Она шла об руку с худощавой женщиной в сером. Серый берет, серое, словно из мешковины, пальто, и в руках какой-то странный мешочек.

— Познакомьтесь: Марина Ивановна Цветаева.

Женщина в сером поглядела на меня снизу, слегка наклонив голову вбок. Лицо того же цвета, что берет: серое. Тонкое лицо, но словно припухшее. Щеки впалые, а глаза желто-зеленые, вглядывающиеся упорно. Взгляд тяжелый, выпытывающий.

— Как я рада, что вы здесь, — сказала она, протягивая мне руку. — Мне много говорила о вас сестра моего мужа, Елизавета Яковлевна Эфрон. Вот перееду в Чистополь и будем дружить.

Эти приветливые слова не сопровождались, однако, приветливой улыбкой. Вообще никакой улыбкой — ни глаз, ни губ. Ни искусственно светской, ни искренне радующейся. Произнесла она свое любезное приветствие голосом без звука, фразами без интонации. Я ответила, что тоже очень, очень рада, пожала ей руку и заспешила на почту.

На следующее утро, когда я, со стаканчиком меда в руке, возвращалась с рынка, на улице ко мне подбежала встревоженная девушка — совсем молоденькая, одна из чьих-то писательских дочерей (фамилии не помню) — и, подбежав, оглушила вопросом:

— Вы — член Совета эвакуированных? Совета Литфонда?

— Да нет же! Я вообще никто. Даже не член групкома. Я отправлена сюда потому, что я «член семьи писателя Чуковского».

— Господи, как не везет… Я думала, вы хоть член Союза. Тут нужен человек с именем. Но все равно. Идите. В помещении парткабинета заседает сейчас Совет Литфонда. Туда вызвали Цветаеву и там решают, пропишут ли ее в Чистополе. Она в отчаянии. Бегите скорей.

Чужая тревога повелительна. Я не стала объяснять, что и Цветаеву-то видела всего раз в жизни и для нее никто. Держа стаканчик перед собой, я заспешила в парткабинет. Не могу сейчас вспомнить с уверенностью, но, кажется мне, помещался он в том же здании горсовета и был для меня местом известным: туда, хоть и с опозданием, доставлялись газеты, и даже нас, беспартийных, пускали читать.

…Лестница. Крутые ступени. Длинный коридор с длинными, чисто выметенными досками пола, пустая раздевалка за перекладиной; в коридор выходят двери — и на одной дощечка: «Парткабинет». Оттуда — смутный гул голосов. Дверь закрыта.

Прямо напротив, прижавшись к стене и не спуская с двери глаз, вся серая, — Марина Ивановна.

— Вы?! — так и кинулась она ко мне, схватила за руку, но сейчас же отдернула свою и снова вросла в прежнее место. — Не уходите! Побудьте со мной!

Может быть, мне следовало все-таки постучаться в парткабинет? Но я не могла оставить Марину Ивановну.

Пристроив стаканчик на полу, я нырнула под перегородку вешалки и вытащила оттуда единственный стул. Марина Ивановна села. Я снова взяла стаканчик. Марина Ивановна подвинулась и потянула меня за свободную руку: сесть. Я села на краешек.

close

100%

Сивцев Вражек. Дом, в котором жила Марина Цветаева

Игорь Зотин/ТАСС

— Сейчас решается моя судьба, — проговорила она. — Если меня откажутся прописать в Чистополе, я умру. Я чувствую, что непременно откажут. Брошусь в Каму.

Я ее стала уверять, что не откажут, а если и откажут, то можно ведь и продолжать хлопоты. Над местным начальством существует ведь еще и московское. («А кто его, впрочем, знает, — думала я, — где оно сейчас, это московское начальство?») Повторяла я ей всякие пустые утешения. Бывают в жизни тупики, говорила я, которые только кажутся тупиками, а вдруг да и расступятся. Она меня не слушала — она была занята тем, что деятельно смотрела на дверь. Не поворачивала ко мне головы, не спускала глаз с двери даже тогда, когда сама говорила со мной.

— Тут, в Чистополе, люди есть, а там никого. Тут хоть в центре каменные дома, а там — сплошь деревня.

Я напомнила ей, что ведь и в Чистополе ей вместе с сыном придется жить не в центре и не в каменном доме, а в деревенской избе. Без водопровода. Без электричества. Совсем как в Елабуге.

— Но тут есть люди, — непонятно и раздраженно повторяла она. — А в Елабуге я боюсь.

В эту минуту дверь парткабинета отворилась и в коридор вышла Вера Васильевна Смирнова, жена моего приятеля Вани Халтурина. С Верой Васильевной знакома я еле-еле, а с Ваней дружила издавна, еще в Ленинграде, еще чуть не со школьных своих времен. Ваня переехал в Москву и женился на Вере Смирновой. Теперь он в армии, а Вера Васильевна здесь, живет неподалеку от меня, и я, бывает, забегаю к ней наведаться: нет ли письма от Вани.

Цветаева поднялась навстречу Вере Васильевне резким и быстрым движением. И взглянула ей в лицо с тем же упорством, с каким только что смотрела на дверь. Словно стояла перед ней не просто литературная дама — детская писательница, критик, — а сама судьба.

Вера Васильевна заговорила не без официальной суховатости и в то же время не без смущения. То и дело мокрым крошечным комочком носового платка отирала со лба пот. Споры, верно, были бурные, да и жара.

— Ваше дело решено благоприятно, — объявила она. — Это было не совсем легко, потому что Тренев категорически против. Асеев не пришел, он болен, но прислал письмо за. («Вот и разговор с Квитко», — подумала я.) В конце концов Совет постановил вынести решение простым большинством голосов, а большинство — за, и бумага, адресованная Тверяковой от имени Союза, уже составлена и подписана. В горсовет мы передадим ее сами, а вам сейчас следует найти себе комнату. Когда найдете — сообщите Тверяковой адрес — и все.

Затем Вера Васильевна посоветовала искать комнату на улице Бутлерова — там, кажется, еще остались пустые. Потом сказала:

— Что касается вашей просьбы о месте судомойки в будущей писательской столовой, то заявлений очень много, а место одно. Сделаем все возможное, чтобы оно было предоставлено вам. Надеюсь — удастся.

close

100%

Дом Бродельщиковых в Елабуге, где ушла из жизни Марина Цветаева

Wikimedia Commons

30 августа Марина Цветаева возвращается в Елабугу. 31-го пишет три записки

Записка сыну:

Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але — если увидишь — что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик.

Записка Асеевым:

Дорогой Николай Николаевич! Дорогие сестры Синяковы! Умоляю вас взять Мура к себе в Чистополь — просто взять его в сыновья — и чтобы он учился. Я для него больше ничего не могу и только его гублю. У меня в сумке 450 р. и если постараться распродать все мои вещи. В сундучке несколько рукописных книжек стихов и пачка с оттисками прозы. Поручаю их Вам. Берегите моего дорогого Мура, он очень хрупкого здоровья. Любите как сына — заслуживает. А меня — простите. Не вынесла. МЦ. Не оставляйте его никогда. Была бы безумно счастлива, если бы жил у вас. Уедете — увезите с собой. Не бросайте!

Записка «эвакуированным»:

Дорогие товарищи! Не оставьте Мура. Умоляю того из вас, кто сможет, отвезти его в Чистополь к Н.Н. Асееву. Пароходы — страшные, умоляю не отправлять его одного. Помогите ему с багажом — сложить и довезти. В Чистополе надеюсь на распродажу моих вещей. Я хочу, чтобы Мур жил и учился. Со мной он пропадет. Адр. Асеева на конверте. Не похороните живой! Хорошенько проверьте.

Марина Цветаева похоронена 2 сентября 1941 года на Петропавловском кладбище в Елабуге. Точное расположение могилы неизвестно. На южной стороне кладбища, у каменной стены, в 1960 году сестра поэтессы, Анастасия Цветаева, «между четырех безвестных могил 1941 года» установила крест с надписью: «В этой стороне кладбища похоронена Марина Ивановна Цветаева». В 1970 году на этом месте было сооружено гранитное надгробие.

Марина Цветаева | В пути

***

Тот, кто сделан из камня, кто сделан из грязи,
А я сделан из серебра и сияния.
Мой поступок — предательство, меня зовут Марина,
Я — хрупкая морская пена
Кто сделан из грязи, кто сделан из плоти —
Есть гроб и гробницы …
Крещены в морской купели и непрестанно
Сломался в моем полете!
В каждое сердце, в каждую сеть
Сунет в голову моя воля.
Ты не сделаешь меня солью земли
Ты видишь эти мои распущенные кудри?
Я воскресаю с каждой волной, ударяя
по твоим гранитным коленям!
Ну может пена — высокая пена —
Высокая пена морей!

***

Мне нравится, что ты горишь не для меня,
Мне нравится, что это не для тебя Я горю
И что тяжелая сфера планеты Земля
Больше не будет под нашими ногами вращаться
Мне нравится, что я можно смущаться
И шутливо и не играть словами
И не краснеть удушающей волной
Когда своими рукавами я слегка прикасаюсь к твоему.
Мне нравится, что на моих глазах
Ты спокойно обнимаешь другого; это хорошо
Что для меня еще и целовать кого-то еще
Ты не грозишь мне адским пламенем.
Что это мое нежное имя, не день и ночь,
Ты снова вспомнишь мою нежную любовь;
Что никогда в тишине церкви
Они будут петь «аллилуйя» нам наверху.
Этим моим сердцем и этой моей рукой я благодарю
Тебя за то, что — хотя ты этого не знаешь —
Ты так меня любишь; и для моих мирных ночей
И для редких встреч в час заката,
Что мы не идем под луной,
Это солнце не над нашими головами этим утром,
Что вы, увы, горите не для меня
И это — увы — я горю не для тебя.

***

Цыганская страсть разлуки!
Встречаешь — и летишь!
Опустил руки и лоб
И подумал, глядя в ночь:
Никто, копаясь в наших письмах,
Понимал во всей глубине
Как мы кощунственны — это
Как мы друг в друга верим …

Марина Цветаева. Русские стихи в переводах

Цветаева, одна из гигантов русской и мировой поэзии, наделена блестящим поэтическим даром, постигшим самую грубую и суровую судьбу.Ее отец, сын сельского священника, был профессором Московского университета и основателем Московского музея изобразительных искусств. Ее мать немецкого и польского происхождения была пианисткой, училась у Антона Рубинштейна. В гимназические годы она часто путешествовала по Франции, Италии, Германии и Швейцарии. Ее первый сборник стихов «Вечерний альбом» вышел в свет в 1910 году.

Если Анна Ахматова — хранительница классических традиций, то Цветаева — новатор, равный по взрывной силе, пожалуй, только Владимиру Маяковскому.Ее поэзия — могучая Ниагара страсти, боли, метафор и музыки. Он содержит элементы заклинаний и причитаний русской старины; у него мускулистость борца. Смысловые перегибы и неожиданные ритмические прыжки — молниеносная подпись Цветаевой. Даже ее интимные тексты проникнуты свирепым симфоническим качеством, выходящим за рамки камерной музыки, которые обычно ассоциируются с такой поэзией. Ее гений также проявляется в ее прозе, статьях, переписке и личном поведении.

В 1919 году Цветаева за три месяца создала длинное (150 страниц) стихотворное повествование под названием Царь-девица (Дева-Царь), основанное на известной русской народной сказке; ее замечательная художественная сила сделала ее, по сути, настоящей Девой-царем русской литературы. Она последовала за своим мужем Сергеем Эфроном в эмиграцию в Париж в 1922 году. Ее гордость не позволяла ей приспособиться к эмигрантским кругам, и она не нашла понимания в России после того, как она и ее семья вернулись в 1937 году в разгар Большого террора. .Ее муж был арестован и расстрелян; ее сестра была арестована и заключена в тюрьму; ее дочь была арестована, ей суждено было провести девятнадцать лет в трудовых лагерях. Цветаева была эвакуирована во время Великой Отечественной войны в Елабугу, на реке Кама, недалеко от Казани, и повесилась там в момент отчаяния и одиночества. Цветаева оказала огромное влияние на поэзию как мужчин, так и женщин. Ее стихи сейчас широко публикуются на ее родине.

Цветаева, Марина (1892–1941) — Еще двадцать стихотворений

Еще двадцать стихотворений

«Марина Цветаева, автор Макс Волошин, 1911» — Wikimedia Commons

Перевод А.S. Kline © Copyright 2021 Все права защищены.

Это произведение может быть свободно воспроизведено, сохранено и передано в электронном виде или иным образом для любых некоммерческих целей .
Применяются условия и исключения.


СОДЕРЖАНИЕ


переулок Трех прудов (Трёхпрудный переулок)

Ты, кто все еще мечтает,

Чьи шаги звучат тихо,

Иди на переулок Трех прудов,

Если любите мои стихи.

Ой, как солнечно и как звездно,

Первый том «Жизни» начат.

Прошу вас, пока не поздно,

Приходите сразу посмотреть наш дом!

Мир, который будет разрушен,

Взгляни на это тайно,

Пока дом еще не продан,

Тополь не срубил.

Тополь наш! Вечером

Мы, дети, ютимся там;

Среди акаций, восходящих,

Цвета ясеня и серебра.

Мир безвозвратно прекрасен.

Быстро! Сделайте наш дом своей целью,

Иди на переулок Трех прудов,

К этой душе из моей души.

1913

таких женщин

У них есть имена, как у удушающих цветов,

Взгляды их, как танцующие языки пламени…

У них темные извилистые пасти,

Углы влажные и глубокие.

Есть женщины — их волосы шлем,

Их окутывает тонкий смертельный аромат.

Да ну почему — в тридцать лет —

Желать души моей, души спартанского ребенка?

День Вознесения, четверг, 13 мая 1915 г.

Расставание с Софи Парнок

Ни мыслей, ни жалоб, ни аргументов.

Нет сна.

Нет тоски по солнцу, луне, морю.

Ни паруса.

Нет ощущения тепла этих четырех стен,

Зелень сада.

Нет желания получить желаемый подарок,

Никаких ожиданий.

Утром без удовольствия, в трамвае

Курс Jingling.

Не видя дня, забывчивый, живу,

Ни даты, ни века.

Кажется, я ступаю по изношенному канату,

Я — маленькая танцовщица,

I — тень, чужая тень,

Я — лунатик,

Под двумя темными лунами.

13 июля 1914 г.

для Софи

Расставание цыганской страсти!

Встретились — нас уже разлучили.

Я уронил голову на руки,

И выводок: глядя в ночь.

Никто не листает наши письма,

Мог постичь их глубины,

Какими предателями мы были, то есть —

Как мы были верны себе.

Октябрь 1915 г.

Для Осипа Мандельштама

У нас ничего не отняли!

Мне приятно, что мы расстались.

Целую тебя — через сотню

мили разделения.

Я знаю, что наши дары … неравны.

Впервые голос притих.

Что бы вы хотели — Державина молодого,

Моим бесхитростным стихом!

Вы полагаетесь на устрашающий полет:

Взлетай, орел!

Неторопливо несешь солнце —

Неужели мой молодой взгляд такой тяжелый?

Нежно и непоколебимо,

Никто не смотрел вам вслед, так что…

Целую тебя — через сотню

Годы разлуки.

12 февраля 1916 г.

Осип в Петрограде

Откуда такая нежность?

Не первый — погладил те

Кудри — я знала губы

Темнее твоего.

Звезды восходили и угасали,

Откуда такая нежность?

Глаза поднялись и потускнели,

На моих глазах.

Никогда еще не слышал, такие гимны

Во тьме ночи,

Свадьба — О нежность! —

К груди певицы.

Откуда такая нежность,

Что с ним делать, дружище,

Хитрый, гость-менестрель,

С ресницами — больше нет?

18 февраля 1916 г.

Осип в Москве

Странное недомогание охватило его,

И сладость объяла его,

Стоя, глядя на все,

Не видя ни звезд, ни рассвета

Бдительными глазами — ребенка.

И во сне — пришли к нему орлы,

Громкокрылый визжащий оркестр,

Дивно ссорится из-за него.

И один — властелин скал —

Взъерошил кудри клювом.

Но с плотно закрытыми глазами,

И рот полуоткрытый — он спал:

Не видеть тех ночных посетителей,

Не слыша как, остроклюв,

Златоглазая птица закричала.

20 марта 1916 г.

Для Блока Александра

Ваше имя — птица в руке,

Ваше имя — лед на языке.

Одно быстрое движение губ.

Ваше имя — четыре буквы.

Мяч, застрявший в полете,

Во рту звенело серебро.

Камень, брошенный в тихий пруд,

Ни вздоха, как ваше имя.

Ночью легкий стук копыт,

Твое имя шумный гул.

Мы назовем ваше благородное чело

С громким щелчком курка.

Ваше имя — о, невозможно!

Поцелуй в глаза — ваше имя,

В это нежное, холодное, застывшее время.

Тебя зовут — поцелуй в снегу.

В центре — синий глоток льда.

Спи крепко — с твоим именем.

15 апреля 1916 г.

После посещения

После бессонной ночи ослабленная плоть

Дорого, но никому — не твоему,

Стрелы все еще живут в вялых венах,

А ты улыбаешься людям — серафимам.

После бессонной ночи ослабленные руки

Глубоко равнодушны к врагам, друзьям.

В каждом случайном звуке есть радуга,

И внезапный запах холодной Флоренции.

У твоих губ более яркий блеск, тени

Золото возле запавших глаз. Ночь озарила

Это благородное лицо — и с ночной тьмой

Темнеет только одно — наши глаза.

19 июля 1916 г.

Меня зовут Марина

Некоторые из них сделаны из камня; глиняные —

Но я сделан из серебра и солнечного света!

Измена — это мое ремесло; меня зовут — Марина,

Я смертельная пена моря.

Некоторые из них сделаны из глины; некоторые из плоти —

Их гроб и надгробие…

крестился в купели морской — и

В полете — вечно ломаюсь!

Каждым сердцем, каждой сетью,

Моя упорная воля должна проникнуть.

От меня — видите эти своенравные кудри?

Никакой земной соли никогда не добыть.

Сильно стучать по гранитным коленям,

С каждой волной — воскресну!

Да здравствует пена — пена игривая —

Высокая, поднимающаяся морская пена!

23 мая 1920

Последний вызов

Знаю, в полумраке умру! В каком из двух,

Который из двух, не будет в моем подчинении!

О, если бы мой факел дважды погас!

Чтобы я мог уйти с рассветом и закатом.

Унесены, танцуют над землей! — Небесная дочь!

Ее юбка наполнена розами! Не ломая ствол!

Я знаю, что умру в полумраке! В ястребиной ночи

Бог не захочет призвать мою лебединую душу.

Моя нежная рука, отталкивающая не поцелованный крест,

Я устремлюсь в щедрое небо к этому последнему приветствию.

В сумерках — отвечая ломаной улыбкой…

— До последнего предсмертного хрипа остаюсь поэтом!

Декабрь 1920 г.

Орфический

Как спящий, опьяненный,

Незнающий и неподготовленный.

Временная бездна:

Раскаяние из-за бессонницы.

Свободных розеток:

Мертвый и сияющий.

Мечтающий, всевидящий,

Стекло пустое.

Разве это не ты,

Не выдержал

Шорох ее платья —

Поменять местами обмотки Аида?

Не то ли,

Эта голова, полная серебристого звука,

Плавающий вниз

Сонный Гебр?

25 ноября 1921 г.

Уезжает в Берлин

Я не красивее за эти годы разлуки!

Вы не рассердитесь? Грубыми руками,

Что за черный хлеб-соль ухватились?

— Товарищество общего труда?

О, давайте не будем прихорашиваться к встрече

влюбленных! — Никакого презрения к моему обыкновенному

Язык — опрометчивый и забытый:

Хроника моей речи из ружья.

Разочарование? Скажи это бесстрашно!

— Оторванный от друзей, от ласкового

Духи — в хаосе, питая надежду,

Моя ясная хватка безвозвратно сломана!

23 января 1922 г.

Эвридика — Орфею (

Цветаева — Пастернаку )

Те, кто бросает свои последние оборванные

Покрытие (нет речи, нет дыхания…!)

Ой, не превышай своих сил,

Орфей, нисходящий в ад?

Оставившие свои последние земные

Галстуки… они лежат на ложе лжи

И созерцать великую ложь —

Видно — встреча с ножом.

Я заплатил — за все эти кровавые розы

За это бессмертие, не слишком подходящее для описания…

До верховьев Леты,

Возлюбленные — мне нужен мир,

Забывчивость… для дома духов,

Вот — ваш призрак существует, но реален —

Я мертв … что я могу вам сказать, но:

«Вы должны уйти сейчас и забыть!»

Я не побеспокоюсь! Не тянуться к тебе,

Здесь нет рук! — Ни рта, ни губ

Встреча.Укушенная змея, бессмертие

Положил конец женским страстям.

Я заплатил — помните мои стоны! —

Для этого финального простора.

Орфей не должен следовать за Эвридикой,

Ни брат, чтобы беспокоить сестру.

23 января 1922 г.

Моряк

Усыпь меня, звездная лодка!

Моя голова устала от волн.

Слишком долго искал причал —

Моя голова устала от чувств:

Гимны — лавры — герои — гидры —

Я устал от этих игр.

Дай полежать на хвоях —

Мой разум устал от этих войн.

12 июня 1923 г.

Встреча умов (

Для Пастернака )

В мире, где все

сутулость и потливость,

Я знаю — ты один

Зеркало меня.

В мире, где так много

В поисках,

Я знаю — ты один

Я ровесник.

В мире, где все —

Слизь и плевок,

Я знаю: только ты —

Подходит мне.

3 июля 1924 г.

Поэма для моего сына

Наша совесть — не твоя!

Хватит! — Буть свободен! — забыть обо всем;

Дети, напишите свою историю

О ваших страстях и вашем дне.

Вот стоит семья Лота —

В семейном альбоме!

Дети! — Вы должны поселить

Ваш собственный счет в Sodom’s —

Радуйся. Не воевать с твоими братьями,

Все зависит от тебя, мой кудрявый мальчик!

Твоя земля, возраст, день, час,

Наш грех, крест, ссора, наш —

Ярость.Одет в изгнании

Тряпки от рождения —

Прекращение поминального обряда

В том Эдеме, в котором ты

Никогда не жил! Среди фруктов — и просмотров

Вы никогда не видели! Слепые, те

Кто ведет вас к совершению таких обрядов,

Для людей, которые едят

Хлеб, который вам дадут — раз

Вы уехали из Медона — на Кубань.

Наши ссоры — не ваши ссоры!

Дети! Устранение болезней —

своего дня.

Январь 1932 г.

Я не искал мести и никогда не буду —

Не прощал и не прощал —

С того дня, как открылись глаза — до дуба

Гроб, не опущусь — бог его знает,

Я не буду продолжать разрушительный спуск века…

— Но некоторые этого заслуживают? …

Нет: тщетно боролся: ни с кем.

И я не простила ни одной вещи.

26 января 1935 г.

Аресты

Его нет — я не ем.

Stale — вкус хлеба.

Все — как мел.

Все, к чему я стремлюсь.

… Мой был хлеб,

И копать снег.

Снег не белый.

Хлеб неприятный.

23 января 1940 г.

Последнее стихотворение (

О встрече с Тарковским в тюремной очереди )

«Я накрыл стол на шестерых …» Арсений Тарковский

Все повторяют первую строчку,

Каждый передает слово:

«Накрыл стол на шестерых…»

Но вы забываете об одном — седьмом.

Невеселые шестеро из вас.

По лицам — дождь льется…

Как ты мог за таким столом

Забыть седьмой — седьмой?

Невеселые гости твои,

Хрустальный графин холостого хода.

Безутешные — они, безутешные — я.

Самый безутешный из всех безымянный.

Снова невеселые и невеселые.

Ах, они не могут есть и пить!

— Как ты мог забыть их номер?

Как вы могли ошибиться в сумме?

Как вы могли, смеете, не знать

То шестерка (два брата, третий —

Ты сам, жена, отец, мать)

Семь — раз уж я здесь, на земле?

Вы накрыли стол на шестерых,

Хотя шестой еще не умер.

Как чучело среди живых,

Я хочу быть призраком — с тобой,

(С ними)… робкий как вор

Ой — души не трогай! —

Как неуместное орудие,

Сижу, незваный седьмой.

6 марта 1941 г.


Индекс по первой строке

  • Ты, кто все еще мечтает,
  • У них есть имена, как у удушающих цветов,
  • Ни мыслей, ни жалоб, ни аргументов.
  • Расставание цыганской страсти!
  • У нас ничего не отняли!
  • Откуда такая нежность ?.
  • Странное недомогание охватило его,
  • Ваше имя — птица в руке,
  • После бессонной ночи ослабленная плоть.
  • Некоторые из них сделаны из камня; некоторые из глины -.
  • Знаю, в полумраке умру! В каком из двух,
  • Как спящий, опьяненный,
  • Я не красивее за эти годы разлуки!
  • Те, кто бросает свои последние оборванные.
  • Засыпай меня, звездная лодка!
  • В мире, где все
  • Наша совесть — не твоя!
  • Я не искал мести и никогда не буду —
  • Его нет — я не ем.
  • Все повторяют первую строчку,

Жизнь в огне | Сусанна Ли Ассошиэйтс

страницы Март 2005 г. Рукопись на французском языке; частичный перевод на английский Оригинальный издатель: Original Издатель: Editions Robert LaffontMemoir

Парадоксально, но в этой уникальной редакционной авантюре было бы почти лучше забыть имя автора: русская поэтесса Марина Цветаева, муза Пастернака и Рильке, покончившая с собой в 1941 году самоубийство в пыльной хижине в глубине города. Российская деревня.Вам не обязательно быть знакомым с ее стихами, чтобы вас поразил этот сборник писем и сочинений, умело составленных и отредактированных в этом уникальном издании.

Замечательное начинание Цветан Тодоров заключалось в выборе из десяти томов ее писаний (дневников и переписки), опубликованных на русском языке, материала для автобиографии, в которой описываются ее ежедневные испытания и моменты счастья. Ибо Марина все записала с поразительной точностью.

При необходимости Тодоров предоставляет комментарии, которые помогают поместить рассказ в его литературный и исторический контекст.От революции 1917 года до Второй мировой войны судьба Цветаевой была неразрывно связана с первыми крупными политическими потрясениями двадцатого века. Вышедшая замуж в 18 лет за Сергея Ефрона, она была разлучена с ним во время революционных потрясений. Одна и без гроша в кармане она передала двух своих маленьких дочерей в приют в надежде, что они будут накормлены. Там умерла ее младшая сестра, а Цветаева, будучи оплакивающей девушкой, сбежала в ссылку вместе со своей старшей дочерью.

Хотя Цветаева была верна в любви к Ефрону на протяжении всей своей жизни, у нее было много романов как с мужчинами, так и с женщинами — по большей части они были чисто интеллектуальными, но иногда могли становиться чрезвычайно чувственными.Столкнувшись с суровой реальностью изгнания, в Чехословакии, а затем и во Франции, Цветаева подверглась остракизму со стороны русских иммигрантских кругов и французской литературной элиты. Даже поведение Эфрона было поводом для беспокойства — изменив лояльность и став советским шпионом, он был позже казнен Сталиным. В 1939 году Цветаева вернулась в Советский Союз сломанной женщиной только для того, чтобы пережить смерть сына во время Второй мировой войны. Обездоленная, одним из ее последних актов неповиновения было письмо Берии с вопросом, может ли она устроиться на работу посудомойкой.Она так и не получила ответа. Через несколько дней она покончила жизнь самоубийством.

Несмотря на всю трагедию ее истории, безжалостное мужество, игривость и юмор Марины никогда не подводили ее. Свободный дух, чистота которого никогда не была осквернена, она однажды написала: «И прах мой будет теплее их жизни…» В этой книге сбывается ее пророчество.

— Прочтите статью о Марине Цветаевой в New York Times:
Возрождение «первой женщины-поэта» в России

[Чтения] | Поцелуй и скажи, Марина Цветаева

Из письма Марины Цветаевой Борису Пастернаку в 1927 году.Цветаева (1892–1941) была поэтессой. Письмо было включено в февральский выпуск PN Review. Перевод с русского Кристофера Уайта.

Милый Борис,

Вот история искушения. Это уходит корнями в далекую глубину Москвы, когда мне было пятнадцать. Она была самой красивой из всех девочек, ходивших в среднюю школу, настолько красивой, что это было больно. Она была на год младше меня, и когда мы прошли по коридору, я не мог оторвать от нее глаз.За год, в течение которого мы встречались каждый день, я не сказал ей ни слова. 1918–1919 гг. Любовь. Обида. (Облака над экраном.) 1925, Париж. Три дня с тех пор, как я приехал. Мне было отправлено письмо на номер The Latest News, номер . «Марина! Наверное, ты меня не вспомнишь. Я учился с тобой в средней школе, ты мне нравился, но боялся »и так далее. Я отвечаю. И так далее. И так далее. Болеет, лечится. Девять встреч за два года. Однажды я зашел к ней в тесную квартиру у Порт-де-Пасси, на фоне некачественной мебели, ни для чего не было места, с ее мамой, веселой и красивой.Этим летом я был у нее дважды, в санатории. Разговор о литературе, неестественной сквозь бездну этих букв. Об этом и о том. 1927 год, месяц назад. Час дня. Стук в дверь. Дама. Я: «Какая прелесть! Пожалуйста, пойдем в мою комнату. «Но где твоя комната?» Низкий приглушенный голос. Мех, щеки горят, она еле дышит, потому что путь от станции до того места, где мы живем, идет в гору, а дальше лестница, и из двух легких у нее остается только слабый полумесяц.Все израсходовано. Шахматы, гости, перекус. Решаем вместе прогуляться. Ну наша улица почти не влезает. Я представляю, как это должно быть для нее, мы оба задыхаемся. Возвращаясь назад, я с горечью думаю о лестнице. И в тот момент, когда мы входим в дверь: «Могу я лечь сейчас?» Она ложится на мою потрепанную, похожую на мышь кушетку, красивая, молодая (никогда не скажешь, что ей было тридцать два, больше двадцати двух). Она ничего не говорит. Смотрит по сторонам. Я хочу положить свою работу к столу, она останавливает меня движением головы, век, себя.Я сажусь. Побуждаемый всем, что есть в комнате, я беру ее за руку. Рука жаждет руки (одна берет ее, другая касается ее волос), я наклоняюсь, мысленно: «Мириады». И полностью осознавая преступление, которое я совершаю — прямо в самое сердце ее инфекции. В полном сознании.

Борис! Сопротивление этого рта сильно отличалось от других. И с каким позором он уступил. Мой первый настоящий поцелуй. И, возможно, ее желание. Борис, я поцеловал смерть. Мое желание все компенсировать во имя жизни.Сама жизнь поцеловала смерть. Борис, каждый поцелуй должен быть таким, не на жизнь, а на смерть, с полным осознанием цены и цены.

(PDF) Прецеденты имен в текстовом поле Марины Цветаевой с точки зрения свободного косвенного дискурса

ass.ccsenet.org Asian Social Science Vol. 13, No. 7 2017

147

Приведем только названия таких «античных» стихотворений: «Психея» (1918 г.), «Сивилла и юноша» (1921 г.), «Евлогий

на Афродите» (1921 г.) ), «Орфей» (1921), «Амазонки» (1921), «Сибил» (1922), «Федра» (1923), «Эвридика —

Орфей

» (1923), «Ариадна» (1923), « Наяда »(1928) и др.Значит, древний мир был неотъемлемым местом

духовного мира поэта. Даже в стихотворении «Рельсы», в котором поэт, кажется, говорит не о каких-то людях

, а о нескончаемом потоке уходящих людей, есть стих, содержащий прецедентное имя. Час, когда

отчаялись как сваха, // Раскладывает листы. — Ваш! — // И глухая Сафо // Плачет, последняя

швея (1923).

Использует ли поэт собственное имя Сапфо случайно или просто для рифмы, это вопрос

для дальнейшего исследования.Но, по нашим наблюдениям, имена собственные она использует не случайно: например,

Сафо — древнегреческая поэтесса с острова Лесбос (конец VII — начало VI вв. До н.э.), т.е.

Этот стих также доказывает, что Марина Цветаева имела привычку толковать легенды по-своему.

В следующем стихотворении без названия «Двое горячее меха …» прецедентное имя (антропоним), обычно для поэта,

помещается в последнюю строку: Даже на ложе неверия тебя грызут // Клянусь червем (какие мы бедные!).//

, чтобы вставить палец в рану Томаса // Еще не родился (7 января 1940 г.). Имя Фома также является символическим

: это ссылка на библейский фразеологический фон памяти людей.

В очерке «Дом у старого поэта», написанном после смерти сводного брата Андрея Ивановича Цветаева

(сын ее отца Ивана Владимировича от первой жены Варвары Иловайской), Цветаева пишет о

.

Дмитрий Иловайский, его дед по матери.В этом эссе мы находим следующие библейские намеки:

Хронос, Харон, Сивилла, Лета, Ганимед, Гилл (сын Геракла), Прозерпина, Атланты, Елена, Сусанна, Приам,

Уран, Аид и другие. Цветаева иронично называет Дмитрия Ивановича Старым Поэменом, используя чисто монашеское имя

, которое принадлежало христианскому святому — Поэму Великому. Иловайского вряд ли можно было назвать монахом или святым

, так как он прожил 88 лет, был дважды женат и пережил почти всех своих детей.Ранняя смерть ее сводных братьев и сестер

в молодом возрасте показалась Марине несправедливой. Поэтому намек на греческого бога времени

Хроноса (отца Зевса), пожирающего своих детей, или бессмертного Харона, перенесшего мертвых через реку забвения

, кажется таким выразительным. Цветаева пишет: Это был дом смерти. Все в доме подошло к концу

, кроме смерти. Кроме старости. Все: красота, молодость, очарование, жизнь. В доме кончился все,

, кроме Иловайского (Цветаева, 1989).

Надежда, дочь историка и редкая красавица, похожа на Цветаеву из Елены Троянской или Сусанну, героиню

из Ветхого Завета, которую некоторые пожилые мужчины ложно обвиняли в прелюбодеянии: Красавица, спящая под

очкастая — слабовидящая — дальновидный — водянистый — и черт знает что еще! — глазами старших, —

Старшие Елены, старшие Сусанны, семидесятилетние ровесники ее отца (Цветаева, 1989).

Литературные аллюзии занимают особое место в текстах Марины Цветаевой.Например, мы нашли названия

нескольких литературных произведений (например, сказка «Спящая красавица», стихотворение Александра Пушкина «Бесы»,

баллада «Летучий корабль» Михаила Лермонтова, стихотворение « Ночной осмотр »Василия Жуковского, стихотворение

« Мертвые души »Николая Гоголя, роман немецкого писателя Фридриха Фуке« Ундина », роман Шарлотты Бронте« Джейн

Эйр », роман« Антон несчастный » Дмитрия Григоровича или «Песнь о

нибелунгах»), или имена литературных персонажей (например, Анна Каренина, Лесной царь, Алеко, Земфира)

или дословное цитирование текста, указывающего классическая литературная направленность поэта.

В ходе исследования мы выяснили, что Цветаева часто цитирует произведения Александра Пушкина или

знаков. Поэт был ее первой литературной любовью и источником вдохновения на протяжении всей ее литературной карьеры. Для экземпляра

в рассказе «Случившееся» она рассказывает историю своей первой любви и сравнивает себя с

Татьяной Лариной, главной героиней поэмы «Евгений Онегин». В рассказе «Мой Пушкин» Цветаева

признается, что любит «цыган»: Алеко и Земфиру, и эту Мариулу, и эту цыганку, и медведя, и могилу

, и странные слова, которые все это рассказывают. с (Цветаева, 1989).Перед предстоящей поездкой на море

Марина Цветаева вспоминала стихотворение Пушкина «К морю»: Это был апогей вдохновения. С

«Прощай, море …» у меня начались слезы. «Прощай, Море! Не забуду … (Цветаева, 1989).

4. Заключение

Использование интертекстуальных (прецедентных) имен собственных — одна из особенностей индивидуального стиля поэта. В ходе нашего исследования

мы изучили 500 прецедентных имен и их введение в текст и не обнаружили

случаев случайного использования имен собственных.Единственный пример так называемых «случайных», а не «говорящих» имен,

, требующих особого внимания, — это стихотворение «Полотерская» (1924): Ни Степан, ни

Осип // Не оставляет никаких знаков или след. // «Мы, полировщики, всегда выходим из времени (некстати)».

Введение имени и персонажа, особенно в FID, раскрывает один из основных макротекстов.

Стихотворений для Блока, 1 Марины Цветаевой — Стихи

  Смывание с лица земли Однажды в Суиславском лесу  Я спал под рододендроном
Всю ночь расцветали
Дрожь на листе картона
Ноги застряли в моем рюкзаке
Руки глубоко в карманах
Едва могу заснуть.Я вспомнил, когда мы были в школе
Спать вместе в большой теплой постели
Мы были самыми молодыми любовниками
Когда мы расстались, нам было еще девятнадцать
Теперь наши друзья женаты
Вы учите школу на востоке
Я не против так жить
Зеленые холмы длинный голубой пляж
Но иногда спать под открытым небом
Я вспоминаю, когда ты был у меня.  Весенняя ночь в Сёкоку-дзи  Восемь лет назад в мае
Мы гуляли под цветущей сакурой
Ночью в саду в Орегоне.
Все, что я тогда хотел
Забыто, но ты.Здесь в ночи
В саду старой столицы
Я чувствую дрожащий призрак Югао
Я помню твое крутое тело
Обнаженная под летним хлопчатобумажным платьем.  Осеннее утро в Сёкоку-дзи  Прошлой ночью, наблюдая за Плеядами,
Дыхание дымится в лунном свете,
Горькая память, как рвота
Душил горло.
Я развернул спальник
На циновках на крыльце
Под густыми осенними звездами.
Во сне ты явился
(Трижды за девять лет)
Дикий, холодный и обвиняющий.
Я проснулся пристыженный и сердитый:
Бессмысленные войны сердца.Почти рассвет. Венера и Юпитер.
В первый раз у меня
Когда-нибудь видел их близко.  Декабрь в Ясе  Вы сказали, что в октябре
В высокой сухой траве у сада
Когда ты решил быть свободным,
«Когда-нибудь снова, может, лет через десять».  После колледжа я видел тебя
Один раз. Вы были странными.
И я был одержим планом.  Теперь десять и более лет
Прошел: я всегда знал
 где ты был--
Я мог бы пойти к тебе
Надеясь вернуть твою любовь.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *